Поход самоубийц

Глава 10

Инквизиторы осторожно спустились по крутым ступенькам, сжимая во вспотевших ладонях деревянные рукояти коротких пистолей. Не слишком надежное оружие, способное легко взорваться прямо в руках незадачливого стрелка, лишив его в лучшем случае нескольких пальцев или кисти, а в худшем — жизни, но незаменимое против нечисти, особенно если зарядить его сульфитовыми пулями.

Очутившись в длинном узком коридоре, церковники окинули взглядами закрытые двери, когда из-за ближайшей кто-то поскребся. Взявшись за круглую ручку, один из инквизиторов оглянулся на приятелей и вошел в большую комнату, посреди которой стоял крепкий стол, на котором стояли графин и три кружки. В тот же миг единственная масляная лампа, болтающаяся под потолком, погасла, погрузив все вокруг в кромешную тьму.

Первый инквизитор так и не успел осознать, что его убило. Из темноты на него налетело что-то большое и рычащее, резкая вспышка боли в районе шеи — и душа церковника уже летела на Ту Сторону.

Другой прожил на пару мгновений дольше и даже успел выстрелить. Правда, впотьмах попытавшись одновременно с этим отступить назад, он поскользнулся на разлитой под ногами луже и пуля пробила дыру не в напавшей на них твари, а в крепком шкафу, что стоял в углу. Через секунду рука святого воина, все еще сжимающая дымящийся пистолет, упала на пол. Взглянув на брызжущий кровью обрубок, церковник заорал от боли и ужаса во всю мощь своих легких — но вопль прервался, когда его оторванная голова скатилась с шеи.

Последний инквизитор смог выскочить обратно в коридор, но попытавшись броситься к лестнице наткнулся на какую-то преграду. Подняв взгляд, церковник увидел холодный блеск чьих-то синих глаз и громко сглотнул, чувствуя, как его правая штанина предательски намокает.

Архан не стал мучить пса Троицы. Не из жалости, нет — просто на то не было лишнего времени. Выбив из его рук пистолет, Архан схватил стоявшего пред ним инквизитора за загривок и что есть мочи впечатал лицом в стену. Покуда покойный, чья башка теперь напоминала лопнувшую гнилую сливу, медленно сползал на пол, дергаясь в последних конвульсиях, Архан повернулся к Зверю. Увидав, как тот роется в потрохах одного из убитых, Архан в отвращении сморщил нос и поджал губы. Воистину, человеческого в его новом знакомом осталось куда меньше, чем животного. Хотя… Какая разница?

— Пойдем, — сказал Архан. — Похоже, планы немного изменились.

Зверь недовольно заворчал, но не стал спорить. Пропустив его вперед, Архан двинулся вслед, на ходу доставая нож.

Пускай он так и не смог дотронуться до Той Стороны, но зато поможет сделать это другим.

Из-за того, что коня Рихтера не было видно из-за горожан, казалось, он плывет прямо по воздуху. Чуть сгорбленный, в длинном черном плаще, великий магистр напоминал выглядывающего добычу грифа, готового в любой момент вцепиться в плоть острыми когтями. Едущие по бокам Каратели размахивали вокруг себя кнутами и плетьми, чтобы ни один человек не посмел и на шаг приблизиться к Рихтеру. Впрочем, в том не было особой нужды: он словно был окружен невидимым куполом, заставляющим бюргеров испуганно жаться назад.

Подъехав к помосту, Рихтер спешился и поднялся по ступеням. Проповедник тут же согнулся в почтительном поклоне, едва не стукнув лбом деревянный настил, и спустя миг испарился, обронив даже книгу. Проводив священника взглядом, Рихтер поднял упавшее писание и перелистнул несколько страниц.

— «Низвергнуты будут те, кто возвысился на чужих страданиях; взлетят те, кто привыкши ползать», — прочитал Рихтер. Говорил он негромко, но в стоявшей вокруг тишине голос его гремел подобно грому. Захлопнув книгу, Рихтер обвел взглядом толпу и каждый, кто невольно встречался с серым омутом его глаз, опускал голову. Прочистив горло, Рихтер обратилися к горожанам: — Добрые жители Итеса! Вам нечего бояться. Меня зовут Клос Рихтер, я — великий магистр всего Астгейта, и я прибыл в ваш славный город, чтобы спасти вас.

По толпе пробежал легкий шум. Люди начали недоуменно переглядываться, не понимая, к чему он клонит.

— Как вы и сами знаете, мы застали темные времена. Покуда наша доблестная армия сдерживает натиск орд чудовищ, прущих из Хвори, Церковь борется с врагом не столь многочисленным, но не менее опасным. Еретики, чернокнижники, нелюди — всем им нужны не только наши жизни, но души. И так получилось, что именно в Итесе укрылась целая шайка злодеев во главе с беглым шрау.

Кто-то не сдержал стон ужаса, другие же прижали к себе детей, точно боясь, что синекожий гигант может каким-то образом украсть их дитя прямо у них из-под носа.

— Я не знаю, по какой причине негодяи выбрали именно ваш город, но ясно одно — если их не остановить, ничем хорошим ни для кого из нас это не кончится, — Рихтер повысил голос. — Преступники владеют черной магией и уже отняли жизни у нескольких моих собратьев. И это только начало. Именно поэтому с сего момента и до тех пор, пока убийцы не будут пойманы, вся власть в Итесе временно переходит в бразды Святой Инквизиции. Покинуть город без моего личного разрешения будет невозможно, как и попасть вовнутрь. Настоятельно рекомендую всем добропорядочным гражданам лишний раз не выходить из дома и не препятствовать нашей работе. Благодарю за понимание.

Зеваки загудели. Птаха же с Ленсом принялись продираться сквозь возбужденных бюргеров, не слишком ускоряя шаг, дабы не выделяться. Не успели они добраться до выхода с площади, как в воздухе раздался пронзительный визг:

— Господин великий магистр!.. Господин великий магистр!..

К Рихтеру, сошедшему с помоста, попытался было подлететь какой-то юнец лет десяти, но дорогу ему преградил один из Карателей, уже занесший над головой кнут.

— Постой, Арми, — инквизитор послушно опустил руку, Рихтер же опустился на корточки перед мальцом: — Что случилось, дитя?

— Там… там… — начал было тот тот, еле-еле переводя дыхание; грязные спутанные волосы его прилипли к вискам и лбу, лицо было серым от пыли, по щекам же расползись красные пятна.

— Попробуй успокоиться, — мягко сказал Рихтер, снял с пояса флягу и протянул ее мальчику: — Прошу, выпей воды и расскажи, что произошло.

Паренек трясущимися руками вынул пробку, послушно припал к горлышку, сделал несколько больших глотков, вытер губы и дрожащим голосом произнес:

— В таверне «Могила моряка» какие-то чудища напали на стражу! Одно — рогатое, косматое, размером с теленка! Другое — синее, огромное, больше тятьки моего, глазища огнем сверкают! Я как в окошко увидал, сразу побежал сюда, пока… пока…

— Ты поступил как истинный слуга божий, — остановил его Рихтер и похлопал по плечу. — Сможешь ли ты проводить нас до того места? — мальчонка кивнул. Рихтер же поднялся на ноги и обратился к своим людям; голос его стал по-прежнему властным, не терпящим возражений: — Кажется, мы нашли, что искали. Ни один из них не должен уйти — каждый, кто дрогнет или струсит будет лично отвечать перед Советом. За мной, во имя Троицы!

Последние слова великого магистра Птаха и Ленс едва расслышали, так как покинув площадь оба, не сговариваясь, пустились в бег, ловя недоуменные взгляды случайных прохожих.

Существо, вошедшее в зал, напоминало помесь человека, волка и быка. Ростом оно было не менее шести футов, хоть и казалось заметно ниже, так как сильно горбилось. Стояло создание на двух ногах, опираясь о пол длинными лапами, заканчивающимися кривыми когтями. Бугристые мышцы покрывала бурая мелкая шерсть, вытянутая пасть скалилась острыми клыками и была вдоль и поперек покрыта глубокими шрамами. Оглядев застывших в ужасе посетителей, лупящих на него глаза, создание подняло башку и издало громкий рев, от которого задрожали стены.

В тот же миг в «Могиле моряка» начался настоящий хаос. Люди рвались к выходу, расталкивая друг друга, на ходу переворачивая стулья с посудой и топча упавших; некоторые лезли в окна, другие принялись искать укрытие под скамьями, скуля от страха и лопоча молитвы всем известным им богам. Быстро оценив обстановку, стражники, не раздумывая, бросились к дверям, охаживая попавшихся им на пути горожан тяжелыми кулаками и дубинками.

Завидев бегство блюстителей закона, один из инквизиторов громко выругался и выхватил из-под плаща пистоль. Прыгнувший на святошу Морган вцепился ему в руку, не давая прицелиться, и через миг они уже оба кубарем покатились по грязному полу, обмениваясь ударами.

Церковник, сжимающий петлю на шее Спайка, чуть ослабил хватку, чем тот не преминул воспользоваться, со всего размаху засадив святоше локтем под ребра. Охнув, он выпустил цепь и согнулся вдвое. Спайк хуком в ухо уронил его с ног, а потом с наслаждением впечатал подошву сапога прямо ему в лицо, сломав нос и заставив зубы разлететься фонтаном желтоватых крошек.

Зверь — а это, без сомнения, был он; Спайк, конечно же, слышал о том, что чудик умеет обращаться в чудовище, но лишь увидев его второе «я» воочию, понял, что вряд ли когда-нибудь еще захочет высмеивать внешний вид или привычки своего спутника — сиганул на оставшихся в живых инквизиторов, что взмахнули пред собой мечами. Тщетно — лезвия клинков ударили вскользь, оставив на шкуре Зверя едва различимые царапины, тогда как один святоша, распоротый от паха до шеи, рухнул на ближайший стол, второй же почти лишился башки, что теперь висела на тоненькой нити кожи.

Морган, оседлав-таки инквизитора, хорошенько приложил его головой о пол. Он затих — Морган же, кряхтя, поднялся на ноги, поднял упавшую шляпу, нацепил ее на затылок, огляделся и присвистнул:

— Одно из двух: после сегодняшнего нашего перфоманса это уютное заведеньице станет известным на весь город, либо его хозяин разорится и пойдет на паперть. Надо признать, господин Зверь, ваше появление было весьма кстати… Архан, а вот вы, похоже, пропустили все веселье…

В зал действительно ступил шрау, который выглядел как обычно невозмутимо. Интересно, а если ему ночью меж пальцев ног горящую бумагу засунуть, он хоть почешется? Впрочем, подобные опыты явно не того не стоили.

Взглянув на Спайка, Архан вдруг выкинул в его сторону руку. Спайк и моргнуть не успел, как в волоске от его уха просвистел нож и вонзился в спину инквизитора, что умудрился укрыться в общей суматохе за перевернутым столом и пытался выскользнуть наружу сквозь выломанное окно.

— …или нет, — продолжил Морган, наблюдая за тем, как Архан, упершись сапогом в плечо покойника, с хрустом выдирает из его позвоночника кинжал. — Как бы то ни было — кажется, нам пора покинуть сию гостеприимную харчевню, отыскать Ленса с Птахой и отчалить в Санарит, да поживее, пока за святыми воинам не явились их приятели.

— Думаете, Птаха и Ленс сумели отыскать наш корабль? — спросил Тео.

— Если нет — им же хуже, — буркнул Спайк, подобрал валяющийся неподалеку меч и взвесил его в руке. Баланс — дрянь, но сойдет. Его клинок, оставшийся в подвале, был немногим лучше, так что возвращаться за ним не имело ровно никакого смысла.

Столпившиеся снаружи зеваки при виде их пятерки — особенно Зверя, с чьей морды капала темная кровь, а глаза горели точно фонари — тут же бросились врассыпную. Воздух наполнился топотом нескольких десятков башмаков, стуком закрывающихся ставень, лязгами замков. Не прошло и нескольких мгновений, как улица опустела. Какое-то время все пятеро переминались с ноги на ногу — кроме разве что Зверя, что принюхивался к земле, подергивая остроконечными ушами — кидали взгляды по сторонам и друг на друга, покуда Морган, смущенно откашлявшись в кулак, задал всеобщий вопрос:

— Собственно говоря, господа, кто-нибудь вообще в курсе, где здесь порт?

Зверь вдруг замер, с шумом втянул ноздрями воздух, а потом издал тихий рык и рысцой направился вниз по улице. Остальным пришлось двинуться следом, искренне надеясь, что он ведет их в нужном направлении. Немного поплутав по кишкообразным проулкам Итеса, пугая своим нежданным появлением случайных бюргеров и бродячих кошек, обогнувши очередной угол они чуть нос к носу не врезались с двумя фигурами, несшимися им навстречу. Удар сердца — и все рассыпались в разные стороны, схватившись за оружие. Увидав, что пред ними не закованные в сплошные латы святоши, Спайк с облегчением выдохнул.

— А вы не слишком торопились, — проворчал он, опуская меч.

— С кораблем вышли кое-какие накладки, — хмуро ответил Ленс. — Капитан «Жемчужины» попался на контрабанде, так что нам пришлось срочно искать новое судно. Тем временем в город заявился наш старый знакомый, чей отряд мы проредили на подходе к Итесу, так что следует поспешить.

— Вы уверены, что кто-то согласится взять к себе на борт нашу дружную компанию? — в сомнении протянул Морган, кинув быстрый взгляд в сторону Зверя.

— Никто не собирается их спрашивать, — бросила Птаха и накинула капюшон. — Чем дольше мы тут стоим, тем больше вероятность того, что в Санарит нам придется добираться вплавь.

Наверное, это был единственный раз за все время их знакомства, когда Спайк был полностью согласен с Птахой. Увы, разумеется, добраться до доков без приключений было бы слишком просто. Первых церковников они встретили когда выскочили на торговую площадь. В воздухе тут же засвистели болты, стрелы и пули.

— Я могу попробовать обойти ублюдков со спины, — сказала Птаха, осторожно выглядывая из-за угла. — Сможете отвлечь их на пару минут?

Однако маневров не потребовалось. Скрючившийся за перевернутым прилавком Тео вдруг поднялся и направился прямо в сторону святош, не обращая ни малейшего внимания на шквальный огонь.

Если бы Спайк не знал, что внутри паренька таится могущественный и невероятно опасный демон — который к тому же знает больше ругательств, чем все шлюхи и карманники Нимлеры вместе взятые — то решил бы, что паренек попросту умалишенный иль решил отправиться на Ту Сторону пораньше.

Однако то, что произошло дальше, кажется, стало сюрпризом не только для инквизиторов.

Подняв руки, Тео нараспев начал читать заклинание, состоящее из каких-то тягучих слов, в которых будто бы и вовсе не было согласных. Некоторые из церковников — видимо, наиболее опытные — тут же бросили попытки подстрелить чернокнижника и бросились кто куда, однако наиболее смелые — или же тупые — продолжили вести пальбу.

Воздух перед Тео помутнел. Он начал делать пассы руками, точно сминая глину, и вот пред его лицом уже висел шар размером с колесо от телеги, точно состоящий из пара, внутри которого что-то кружилось и билось о стенки, словно стайка мышей, угодивших в мешок. Выкрикнув последние несколько слогов, Тео сжал кулаки — поверхность сферы треснула и разлетелась на сотни кусков, растаявших, не успев даже долететь до земли, а наружу вылетели престранные птицы.

Однако приглядевшись, Спайк понял, что существ, которых он поначалу принял за пернатых, можно было сравнить с ними лишь с большой натяжкой. То были сущие уродцы: видом походившие на смесь стрекозы и крысы, полупрозрачные до того, что просвечивали насквозь, каждый размером с крысу, с перепончатыми крыльями, безглазые, с щелкающими пастями и длинными хвостами, заканчивающимися острыми жалами. Издавая просто невыносимый визг, рой созданий взмыл ввысь, а потом обрушился на церковников подобно граду.

Ох, не хотел бы Спайк оказаться на их месте. Твари били в глаза и рвали уши, вырывали целые куски мяса и откусывали пальцы, а то и просто рвали несчастного человечишку на части, облепив его словно стая мух оставленную на солнце коровью тушу.

Из двух дюжин инквизиторов на ногах осталась едва ли половина, когда на помощь им пришел Каратель. Мелкие твари попытались было атаковать здоровяка, но буквально испарялись на глазах, стоило им лишь дотронуться до зеленоватой брони. Увы, призванные Тео существа были слишком тупы, чтобы выбрать себе более подходящую добычу, и поэтому с самоубийственным — в буквальном смысле этого слова — рвением все бросались и бросались на Карателя, который, в свою очередь, не обращал на них ни малейшего внимания и словно бык пер прямо на стоявшего посредь улицы Тео.

Тот слишком поздно понял, что стая духов не способна нанести Карателю хоть царапину, и поэтому не успел ничего предпринять. Инквизитор врезался в него словно таран и отправил в полет, который завершился ближайшей стеной. От бесславной смерти Тео спас Зверь, бросившийся на спину Карателю. Надо отдать тому должное — он покачнулся и чуть не рухнул наземь, но все ж устоял на ногах. Схватив Зверя за загривок, Каратель отбросил его в сторону и едва не отсек ему лапу. Зверь же в ответ оставил на прочном панцире заметную вмятину — и они оба сцепились в яростной схватке.

Спайк, Ленс и Морган в этот самый момент отбивались от стражников, что наседали со спины. По правде сказать, если бывший святоша явно знал, какой стороной необходимо держать меч, чтобы ранить им врага, а не себя, то вот от знаменитого вора в драке вреда было едва ли не больше, чем пользы.

Бестолково размахивая вокруг себя невесть откуда взявшейся саблей, Морган то чуть не снял с Ленса скальп — его спасла лишь отменная реакция, благодаря которой в самый последний момент он успел пригнуть голову — то едва сам не попал под горячую руку Спайка, что как раз теснил трех доходяг, широкими взмахами заставляя их отступить назад.

Со стороны стрелков, пытающихся помочь раненым, раздались громкие вопли. Улучив короткий миг передышки, Спайк оглянулся и успел увидеть Птаху, что спрыгнула с крыши ближайшего дома прямо в толпу святош с Близняшками наперевес. Несмотря на жгучую ненависть к болтливой сучке, Спайк не мог не насладиться тем, как она со скоростью молнии передвигалась меж инквизиторов, разя их точными оточенными движениями.

Стражники отступили, поняв, что взять их троицу нахрапом не удастся, святоши прекратили огонь, застигнутые врасплох внезапным нападением Птахи, которая уже вновь успела скрыться, и на какое-то время над площадью наступила тишина, прерываемая лишь стонами раненых, меж которых вдруг вклинился зычный голос:

— «И сказала она: за грех твой одно наказание — смерть».

Пройдя сквозь ряды оставшихся в живых стрелков, на площадь вышел какой-то чудила в трехцветной хламиде, поверх которой была накинута сульфитовая кольчуга. На голове его сидел шлем из того же антимагического металла в виде трех человеческих харь, смотрящих в разные стороны, в руке же он сжимал бронзовый жезл, в верхушке которого был вдет невзрачный темно-желтый кристалл.

И выглядел бы этот чудак в костюме скомороха со своей палочкой весьма потешно, если бы навершие ее вдруг не вспыхнуло ярким светом и из нее не вылетел ослепительный луч. Спайк почуял, как спину его обдало жаром. Подняв голову, он увидал, как на месте каменной стены добротного двухэтажного дома зияет дыра размером с телегу, а потом, не успев даже сообразить и повинуясь скорее собственной чуйке, отпрыгнул в сторону.

Весьма вовремя. Вместо Спайка следующий луч поджарил на месте трех стражей, которые то ли по какой-то причине решили, что оружие нежданного союзника не причинит им ни малейшего вреда, то ли попросту не успели сообразить, что когда в свалку вступают заклинатели, демоны и духи, простым воякам лучше всего тихонько отойти куда подальше. На земле осталась лишь горка пепла, развеянная первым же порывом ветра — поток света расплавил даже шлемы, мечи и кольчуги.

Как назло Тео, которого Морган, наконец-то осознавший свою никчемность в прямой драке, оттащил подальше, так и не пришел в себя. То ли вызов тех летающих крыс занял у Тео слишком много сил, то ли Каратель, что до сих пор сражался со Зверем, крепко засадил ему по темечку. Но тут в игру вступил Архан, до того наблюдавший за схваткой со стороны.

Став напротив чудика со скипетром, он смерил его донельзя презрительным взглядом:

— И это все, на что ты способен, блодд? Ярмарочные фокусы, не более. Жрецы вашей хваленой Троицы еще более смешны, чем сами лже-боги.

— Шрау, — прошипел жрец из-под шлема и кристалл на его жезле вновь начал возгораться мерцающим светом. — В последний раз твой сородич попадался мне почти десять лет назад. Тогда он умолял меня о пощаде — и я позволил ему прожить еще немного, прежде чем он взошел на очищающий костер. Можешь попробовать повторить его жалкую попытку спасти свою жизнь — но не могу обещать, что во второй раз она увенчается успехом.

— Чушь, — бросил Архан, похоже, ни на каплю не впечатленный столь бурной тирадой. — Мой народ никогда не вставал на колени ни перед кем, кроме Всеотца. В особенности пред столь жалкими и никчемными созданиями как вы.

Вместо ответа жрец вскинул жезл, намереваясь испепелить Архана на месте. Тот даже не вздрогнул. Воздев ладонь, он сотворил пред собой незримый щит и ступил к жрецу. Идущий из скипетра луч разбился о невидимую преграду, разлетаясь на мелкие брызги, что плавили землю и камень, Архан же упрямо шел вперед, шаг за шагом преодолевая расстояние до жреца.

На лбу Архана выступили крупные капли пота, из одной ноздри хлынула кровь, зубы были сжаты столь сильно, что, казалось, вот-вот рассыпятся в труху. Наконец, когда между ними осталось каких-то десяток шагов, Архан перестал поддерживать защиту, кувырком ушел от смертоносного заклятья и выпустил с пальцев молнию, поразившую кристалл.

Раздался громкий взрыв и жезл разнесло на кусочки, отбросив его владельца в сторону. Жрец оказался тем еще живчиком. Весь в крови и саже, с фонтанирующей алой жидкостью культей на месте правой руки, он все еще не перешел на Ту Сторону и даже оставался в сознании.

— Глупец, — с ненавистью выплюнул он из-под покореженной маски, глядя на Архана. — Ты и впрямь думаешь, что сможешь что-то изменить? Шрау пали, когда ушел Создатель. Ты — лишь реликт прошлого. Ваш век подошел к концу и совсем скоро память о вас станет достоянием хроник. Можешь убить меня, можешь прикончить всех сынов и дочерей Новой Церкви, что идут по твоему следу, но на наше место станут другие. Благодетель возблагодарит нас за дела наши, Карательница обрушит на твою голову свой меч, а Судья рассудит, кто оказался прав.

— Да будет так, — кивнул Архан и вытер с лица кровь. — Эр-сенанг’хъялм, блодд. Встретимся на Той Стороне.

В это же самое время Зверь нависал над барахтающимся в пыли Карателем, пытаясь выковырять его из прочной брони. Поняв всю тщетность сей затеи, Зверь ухватил кусок брусчатки в лапы и словно молот обрушил каменюку на квадратный шлем. Раз, другой, третий — после пятого по счету удара сульфит-таки чуть прогнулся, десятый же заставил прочное забрало войти глубоко в лицо. Из прорези для глаз брызнула кровь и Каратель затих.

Завидев гибель своих самых сильных союзников, оставшиеся в живых инквизиторы — а их было куда меньше тех, что так и остались лежать на земле — поспешили скрыться и вот вскоре на площади, которое сейчас скорее напоминало поле брани, остались только Спайк с сотоварищами. Если не считать, конечно, множества зевак, наблюдающих за развернувшейся пред их глазами битвой, невзирая на опасность попасть под шальную стрелу или случайный удар.

— Все целы? — поморщился Ленс, аккуратно трогая рассеченное бедро.

— Кажется, да, — Птаха как обычно возникла незаметно словно тень, пряча в ножны своих Близняшек. — Однако сдается мне, церковники так просто от нас не отстанут.

— Разумеется, — хмыкнул Ленс. Оторвав кусок плаща, он на скорую руку перемотал рану и грубая ткань тут же пропиталась кровью. — Так что нам лучше поторопиться.