Пожиратели миров 7

Глава 171

Началось…

Я с трудом ухватился одной рукой за перила спасательной капсулы, сжав кулак мёртвой хваткой. Вторая рука не отзывалась в активной броне, а значит меня будет всё равно немного бросать, и посадка для меня может оказаться очень жёсткой. Хотя и другого варианта не было…

Компьютер продолжал пищать, на этот раз куда чаще, словно зашкаливающий пульс. Через иллюминатор было видно лишь небо, которое не менялось. В кабине в воздух поднялся весь мусор, теперь летая передо мной, словно насекомые.

С какой-то стороны, мы заходили на посадку очень мягко. Кабину не трясло, не бросало, не крутило вокруг своей оси, как это иногда бывает. С другой — экран не работал, а значит понять, насколько правильно по итогу приземлимся, и будет посадка мягкой, не представлялось возможным. Я даже не знал, сработает ли главный тормоз, чтобы на полной скорости не воткнуться в землю, как это было с той капсулой, что воткнулась в корабль на планете курги. Такое можно было пережить будучи космодесантником, но не обычным человеком.

Скорость увеличивалась. Капсула начала вибрировать.

Я молча отсчитывал внутри те секунды, которые остались до срабатывания главного тормоза. Время начало тянуться неестественно долго в ожидания конца, который мог вполне поставить точку в этом путешествии.

Вибрация усилилась. Компьютер продолжал пищать. Я ждал. Ухватившись за поручень и не давая себе левитировать по всей кабине, ждал того самого момента, когда всё решится. В груди сердце учащённо забилось. Стало даже тяжелее дышать, будто что-то начало давить на рёбра, а кислорода в воздухе стало меньше.

И наступает та самая минута ожидания полной тишины и тихого скрипа кабины, когда всё происходит.

Срабатывает главный тормоз.

Это был хлопок. Громкий, как выстрел, хлопок, который прозвучал подобно выстрелу под ухом даже внутри кабины. Внезапно вся невесомость попросту исчезла. Весь мусор мгновенно впечатался в пол, словно став во много раз тяжелее. Активную броню дёрнуло вниз, но я смогу удержать её, цепляясь за поручень, что жалобно заскрипел. Сработала гравитационная система стабилизации, но внутри меня так или иначе всё ушло вниз, и в голове начало темнеть от резкого торможения.

Внутри каждой капсулы был заряд. Один-единственный заряд, включающийся у земли при посадке или рядом с дружественным кораблём, чтобы дать достаточное торможение. В противном случае все выжившие попросту бы погибали при столкновении с землёй или улетали в никуда. И сейчас я слышал, как он ревёт, выжигая весь запас, что был внутри. Чувствовал, как спасательная капсула вибрирует и трясётся будто от перегрузок.

В этот момент всё начало переворачиваться набок, в то самое положение, в котором должна была находиться капсула. Послышался оглушительный свист предпосадочного торможения маневровых двигателей, после чего…

Удар.

От него всё подпрыгнуло так, что меня дёрнуло в обратную сторону, и казалось, что вот-вот ещё немного, и я выплюну собственные внутренние органы. Словно точка во всём нашем путешествии, он прошёлся по всей кабине, пробрав меня внутри активной брони.

Мы… сели…

В этот момент внутри меня было кромешное опустошение. Я не чувствовал ни радости, ни ужаса, ничего. Всё казалось то ли бредом, то ли сном, где с трудом можешь поверить в реальность и такую удачу.

И ко всему прочему, капсула продолжала двигаться дальше.

Я бросил взгляд в иллюминатор. За стеклом был бесконечный снег, что сейчас очень быстро убегал в темноту ночи по мере того, как капсула продолжала двигаться, вибрируя и подпрыгивая на кочках, будто я куда-то ехал.

Я чувствовал, как мы ускоряемся, как жёстче становятся удары и подпрыгивания. Это длилось несколько минут, за которых помимо шелеста за бортом не было ни единого звука. Скатываясь вниз, спасательная капсула пару раз подпрыгивал, как на трамплине, отчего меня метало вверх-вниз. За стеклом был только снег, один белоснежный снег, отдающий слегка синеватым оттенком, который выглядел, как заснеженная буря до тех пор, пока всё под конец не прекратилось.

Капсула после нескольких минут скольжения куда-то попросту остановилась, и внутри повисла мёртвая тишина, которую не разрушало даже моё учащённое дыхание. Раньше я бы с закрытыми глазами пережил такую посадку, и даже сердцебиение не участилось, но сейчас цеплялся в поручень оной единственной рукой, как в плот, даже боясь лишний раз пошевелиться.

А ты боялся…

Я не боялся.

Ой, да рассказывай мне больше! Вон, весь сжался внутри активной брони!

Я проявлял неуверенность в том, что посадка выйдет удачной.

Мой взгляд сам собой скользнул по монитору. Без него понять вообще что-либо было невозможно. Все ли системы, включая главный тормоз, в порядке, под правильным ли углом проходит посадка, что за планета и есть ли вообще шансы на неё сесть — всё это без него оставалось тайной, известной лишь внутренней системе.

Поэтому да, я не боялся — я не имел уверенности в том, что у нас вообще всё пройдёт гладко.

И тем не менее мы сели.

Сели, но только где?..

Я заставил себя разжать руку, которая превратилась в камень. От моей хватки на перилах остался заметный отпечаток металлической ладони активной брони. Я с трудом повернул голову к иллюминатору, который попросту залепило снегом.

Какой-то лес у подножья горы, с которой мы скатились.

Тень поспешил сообщить обстановку за стенами надёжной капсулы.

Только не думай, что я могу постоянно так делать. Это, знаешь ли, силы тратит.

Атмосфера?

Ну… атмосфера как атмосфера, холодно и вроде как пригодно для жизни.

Я буквально видел, как внутри меня он пожал плечами.

Так или иначе нам придётся выйти наружу. Я не могу здесь сидеть, иначе попросту умру с голоду. Состав воздуха, пригоден ли он, я тоже не могу узнать, но могу надеть рассчитанный на непригодную для жизни атмосферу костюм, который был похож на тонкий целлофан, и проверить его вручную. Только если он непригоден, и я его запущу внутрь…

Да забей уже. Вряд ли там воздух отравлен, раз есть деревья.

Я могу не согласиться, так как наличие растений не говорит о пригодности воздуха для дыхания. Однако это один из островов Альта Семиты, так что вряд ли он как-либо отличался от воздуха острова государства Тринианского.

И тем не менее я перестраховался.

С трудом выбравшись из активной брони, я кое-как надел один из спасательных костюмов и вытащил небольшую коробку на ручке, на которой, кроме нескольких лампочек, что загорались зелёным или красным, ничего не было. Ручной анализатор — единственное, что могло как дать надежду, так и обнадёжить.

Все мои движения ощущались так, словно приходилось преодолевать толщу воды. Шаг за шагом, движение за движением я приблизился к единственному выходу и ухватился за ручку, готовый его открыть, но замер. Если воздух непригоден для дыхания, то впустить его сюда будет приговором…

Но если я этого не сделаю, то так или иначе оставаться здесь будет всё тем же приговором.

Рука что было сил повернула рычаг, и я всем телом навалился на люк, распахивая, и вывалился наружу прямо в снег, когда тот резко и слишком легко распахнулся.

Холод — это было первым, что я почувствовал, упав в снег в целлофановом костюме. Пробирающий до костей холод, который не оставлял шансов согреться, окажись ты надолго снаружи.

Ну это легко поправить.

Едва Тень произнёс это, я почувствовал, как по мне разливается тепло. От самого сердца, словно внутрь залили приятный кипяток, оно разошлось до самых кончиков пальцев.

Спасибо.

Да не за что. Но вряд ли мы долго на этом продержимся.

Нам и не надо много.

Я приподнялся, окидывая взглядом округу.

Даже несмотря на ночь, здесь достаточно светло. Мягкий рассеянный ночной свет позволял окинуть взглядом всю округу. Это был лес у подножья холма. Большой сосновый лес, где деревья голыми стволами убегали наверх, и только там начинали обрастать огромными зелёными лапами. Они росли на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы чувствовать простор.

Взгляд в сторону, и я увидел след от капсулы, тянувшийся откуда-то сверху, с голых склонов какой-то горы, с которых мы съехали, как на санях, остановившись на опушке леса.

В этот момент пиликнул анализатор, и на всех лампочках высветился зелёный свет. Механизм обработал воздух и показывал, что атмосфера за целлофановой оболочкой пригодна для дыхания.

Я сдёрнул с головы пакет-шлем, вдохнув полной грудью. Нос практически сразу обожгло леденящим холодом и свежестью. Пахло… снегом. Он тоже имел определённый запах. Запах свежести и мороза, который слегка бодрил, даже несмотря на то, что сил больше не осталось. Однако он не пах спасением — это был запах смерти замёрзнувшего насмерть человека.

— Как долго мы сможем продержаться? — негромко спросил я.

Зависит от тебя. Я бы дал пару часов, не больше.

— Негусто… — пробормотал я. — Я умру раньше с голоду, чем мы сможем выбраться.

Ну-ну… я не был бы столь категоричен. Тебе нравятся белки?

— Причём тут они?

Ну тебе же нужно питание, верно?

Да. И я могу есть мясо сырым. Засунуть в снег, чтобы оно хорошенько промёрзло, после чего грызть, как мороженое. Не знаю точно, но он должно быть менее безвредным, чем жареное мясо. Однако после долгого голода я боялся, что получу заворот кишок при любом раскладе. Правда сейчас и выбора особого не было…

— Ты сможешь поддерживать во мне тепло?

Ну вот пару часов, думаю, смогу, но вряд ли больше. Собираешься куда-то идти?

— Да. Мы открыли капсулу, и теперь она промёрзнет быстро. В ней не останешься. Можно попытаться разжечь костёр, но время играет теперь против меня, и нет разницы, разжечь его здесь или где-то там. Еда…

Вопрос решаемый.

— Да, но тоже нет разницы, где есть — здесь или где-то в лесу.

Я исходил из того, что времени у меня мало. Если не работает маячок и нет еды, то и оставаться здесь не имеет смысла. Я был и так максимально отдохнувшим, насколько позволяет голод, пролежав в капсуле всё это время. И поэтому за неимением лучшего стоило сразу начать пытаться добираться до цивилизации, если таковая здесь имелась, и в этом светлая ночь тоже не была преградой.

Преградой могли стать демоны разве что, но в моей ситуации они были не главной проблемой и им было всё равно на время суток, чтобы нанести визит за моей душой.

Я решил.

— Надо двигаться.

Как скажешь.

— Только надо кое-что взять…

Я вернулся в спасательную капсулу, где лежала активная броня. Из неё я вытащил небольшую капсулу и сделал себе инъекцию, буквально одну десятую, достаточную для того, чтобы почувствовать ожидаемый прилив сил и тепло, которое разливалось по всему телу. Это даст немного энергии на несколько часов, выкачав остатки сил из всего тела, и потом напомнит о себе, однако сейчас оно могло дать мне те силы, что решат исход.

Помимо всего прочего я взял фонарь, пару фальшфейеров, ионную зажигалку и небольшой походный нож, которым разве что белку и можно было зарезать. Можно было взять всю сумку, но сил у меня было немного и не стоило перегружать себя лишним весом. Для выживания поможет и это, а если не поможет, то и вся сумка будет бесполезна.

— Ты представляешь, в какую сторону нам двигаться? — спросил я оглядываясь.

В противоположную от горы.

— Причина?

Когда мы взлетели из-под низа острова, кормой вниз, через иллюминатор, мне казалось, я видел точки света.

Мне тоже так показалось, пусть я в тот момент и не придал этому значения, к моему стыду. Голодный и уставший, я был слишком сосредоточен на том моменте. Но…

Окинув взглядом округу и примерно запомнив относительно вершин гор, где лежит капсула, я направился в лес.

— Увидишь живность, говори мне.

Естественно.

Не будем отказываться от еды даже при риске получить заворот кишок.

Мы пробирались между высоких сосен, чьи стволы убегали к верху. Приходилось прилагать немного сил, чтобы идти через снег, но в данный момент я не чувствовал усталости. Да, зимний лес не радовал, но снега здесь было не так много, как могло быть. Почти по колено, и тем не менее это было лучше, чем по пояс, как обычно было на зимних планетах, а иногда и того глубже.

Я не чувствовал ни холода, ни дискомфорта, хотя даже начни замерзать, уверен, что и эти негативные последствия зимы Тень мог бы скрыть, чтобы те не отвлекали меня. Меня больше волновало, не замерзаю ли я, попросту не чувствуя дискомфорт, однако Тень заверил, что всё в порядке.

— Тогда почему я не могу жить на ней? — не унимался я.

Потому что энергия не даёт питания твоим клеткам?

— Но она даёт силы.

Энергию. Она даёт энергию. Это как… толкать машину. Если у неё нет бензина, она не поедет. Её можно толкать до поры до времени, пока не устанешь сам, но от этого бензина в баке не прибавится, и ты по итогу всё равно встанешь. Здесь такой же принцип.

— Жаль…

Будь ты демоном, то было бы иначе, но ты ведь и не демон, верно?

И слава Императору.

Шаг за шагом я пробирался вперёд.

Демонов видно не было. Возможно, это зависело и от места, так как те же леса государства Тринианского не все кишели ими, а те, что встречались, были скорее случайно забредшими. Поэтому, будь они здесь, то, скорее всего, мы бы уже их повстречали, так как эти твари удивительным образом умели отслеживать жертв, особенно тех, кто был слаб и уязвим.

В один момент мне даже не без помощи Тени удалось сбить белку с ветвей, которая теперь мёртвой болталась у меня на поясе, как стратегический запас провизии, если добраться до куда-либо не удастся.

Но даже несмотря на ситуацию я чувствовал воодушевление. Теперь я мог вновь влиять на ситуацию, пусть и столь безнадёжную. Мог предпринять хоть что-то, а не сидеть в капсуле, молча дожидаясь собственной смерти. Поэтому упорно шёл между деревьями, прокладывая себе путь вперёд.

Горы уже скрылись за зелёными густыми кронами сосен, и я шёл уже час, когда в обозримой близости не было ни единого намёка на возможное спасение.

Но я не жаловался. Даже чувствовал удовлетворение, что вновь способен бороться и цепляться за жизнь зубами. У меня была еда в виде худой белки, у меня были силы идти и приспособления, чтобы разжечь костёр, если станет совсем худо, расположившись на отдых прямо здесь.

Но это не понадобилось.

Впереди показалась дорога.

— Вот оно… — выдохнул я выпрямившись.

Посреди леса, поднимаясь над землёй, линией шла небольшая насыпь, как бруствер. Она настолько выделялась на фоне ровного леса, что не заметить её было сложно.

Будто почувствовав толчок, я направился к ней с новыми силами. Забрался наверх и огляделся.

Это действительно дорога. Она уходила в обе стороны, создавая просеку посреди глухого леса.

Присев, я оглядел поверхность.

Хорошо вытоптанная, снег здесь был как камень. Судя по следам, здесь достаточно часто ездили, и поверхность не была припорошена снегом. Значит был высок шанс встретить машину, которая могла бы подкинуть меня до ближайшего населённого пункта, где я, возможно, найду помощь. Или заставлю их помочь мне.

Хороший подход, мне нравится.

Тяжёлые времена требуют радикальных решений.

Полностью поддерживаю.

Вопрос лишь в том, в какую сторону двигаться.

Направо. Если судить по тому, что было похоже на огни, то нам направо.

Значит направо.

Идти по дороге было значительно легче, чем шататься через лес. Признаться честно, я даже почувствовал воодушевление, и вся ненависть отступила перед лицом надежды, которую я уже успел потерять, летая в пустоте. И несмотря на то, что время моё быстро убегало, я чувствовал какое-то спокойствие внутри себя, будто готовый простить даже то, что произошло в прошлом.

Я бы на твоём месте так не воодушевлялся.

Ты бы на моём месте с радостью похоронил бы всё человечество.

Именно. И мы оба знаем почему. Так что ты бы так не радовался.

И тем не менее я радовался. Не показывал этого, но внутри рождалось чувство, будто надежда какая-то ещё была. Что возможно всё сложится иначе, и всё не настолько ужасно, как мне казалось в одиночестве перед лицом голодной смерти.

И будто в подтверждение моих, слов где-то за спиной я услышал позади себя тихий гул приближающейся машины. Или машин, так как он был неравномерный и слишком громкий для одного транспорта.

Я обернулся.

Светлую ночь позади меня, мелькая среди деревьев разгонял свет огней.

Пора заняться честным отжиманием транспорта?

Попросим подвести.

Я быстро нащупал белку у себя за поясом и выбросил в лес, чтобы не смущаться тушкой животного людей. Остался стоять на месте, дожидаясь, когда неизвестные спасители подъедут поближе, тем не менее приготовившись и к неприятностям. Нельзя отрицать того факта, что на месте людей, которую могут протянуть мне руку помощи, окажутся и тем, кто мне руку эту сломает.

Когда они подъехали ближе, я, наконец, смог разглядеть тех, кто двигался по дороге.

Снегоходы. Машины, созданные для движения по снегу, даже если это пересечённая местность, двигались в мою сторону в количестве пяти штук, если судить по огням. Звуки двигателей становились всё громче, я всё отчётливее мог разглядеть очертания машин, на всякий случай надев очки, чтобы выглядеть более безобидно и не спугнуть потенциальных попутчиков. И когда они уже были в зоне прямой видимости, вытянул руку, как это делали люди на дорогах, прося подвести.

Они замедлили ход. Ослепительный свет фар наконец перестал слепить, и я смог рассмотреть водителей и пару пассажиров на задних сидениях, что ехали с ними.

Это были мужчины. Достаточно массивные, двое в плечах, трое в толщине, одетые в толстые кожаные куртки с меховым воротом. Почти все с густой бородой, через которую пробивалась седина с шапками на головах, они слишком отчётливо напоминали мне людей, которые ездят на мотоциклах, сбиваясь в банды, что встречалось и на некоторых планетах Империи, однако спасителей не выбирают. Помимо них было ещё две женщины потасканного вида, выглядящие так, будто молодость провели за наркотиками в окружении постоянного потока мужчин.

Все пять снегоходов остановились передо мной. Двигатели машин продолжай негромко урчать. Их взгляды сошлись на мне. В этот момент я почувствовал, как всё внутри мгновенно успокоилось, как в предчувствии угрозы. Тело будто собралось вместе, готовое ответь на любую агрессию, однако я всё равно попытался подавить это чувство.

— Заблудился, дружище? — тот, что возглавлял их группу, окинул меня взглядом.

Большой и толстый мужчина с густой бородой, его улыбка не соответствовала недоброму взгляду. Я не сдвинулся с места, но напрягся, готовый к неожиданности. Как бы я ни был рад и воодушевлён, но внутри оставался всё тем же человеком, который привык жить в окружении врагов.

— Я попал в аварию. Машина вылетела с дороги, — я кивнул в сторону, откуда они приехали. — Я могу попросить вас подкинуть меня до ближайшего населённого пункта, пожалуйста?

— Машина вылетела с дороги? Гнал что ли?

— Немного, — не стал отрицать я.

— Бывает… — кивнул он, бросив взгляд на товарищей. — Ну что, парни, подвезём бедолагу?

Те одобрительно загудели, кивая головой. Но их взгляд всё равно не соответствовал тому, как они пытались выглядеть. Будто улыбающиеся волки, готовые вцепиться тебе в глотку. Я видел таких, я знал, чего от подобных людей ждать, и тем не менее в глубине души от усталости и измотанности надеялся на что-то.

— Ладно, парниша, садись на заднее и без глупостей, — кивнул мужчина на задние сидение своего снегохода.

— Благодарю вас.

Однако стоило мне сделать шаг…

Не знаю, что сыграло свою роль. То, что я пытался убедить себя, что люди не всегда те, кем кажутся, или усталость и подходящая к концу энергия, но я пропустил.

Пропустил брошенную бутылку в голову.

В любой другой ситуации с лёгкостью бы уклонился или отбил её рукой, но в сейчас я попросту не успел среагировать. Та угадила чуть выше брови, заставив меня рухнуть на утоптанный снег.

— Гуляй, педик!

Со смехом вся пятёрка дала газу, резко сорвавшись с места и оставляя меня сидеть на дороге, пока всё вокруг кружилось перед глазами.

Вот и вся человеческая сущность.

В этот момент, глядя им вслед, я чувствовал только ненависть. Ненависть к самому себе, что дал слабину и хотя бы на миг позволил себе поверить, что в этом мире может быть что-то иначе, чем через силу.

По лбу что-то стекало. Я коснулся пальцами брови и поднёс их глазам, чтобы рассмотреть на подушечках поблёскивающую в свете ночи кровь. Она капала на белоснежный снег, будто напоминание, что самым страшным врагом человечества оставались сами люди. И лишний раз заставляя меня проникнуться ненавистью вообще ко всему вокруг.

То, что начало зарождаться внутри меня, было попросту растоптано, и я не чувствовал теперь ничего, кроме ненависти. Если люди хотят всё понимать через силу, то что ж, я всегда могу им это устроить…