Подготовка смены

20. Глядя правде в глаза

— Ну, папа, удружил ты мне! — Волний схватился за башку, — Я жду не дождусь и дни считаю, когда кончится это заместительство и назначат наконец префекта, а ты мне в зеркале его показываешь! Ну папа, ну куда мне когорту! Другого, что ли, никого нет?

— А ты что, всю жизнь в центурионах проходить собрался?

— Но разве не могло это префектство подождать? Ну, или другое какое-нибудь.

— Не могло. Время поджимает, и раз уж ты справляешься и вполне сработался с центурионами, ну так и покомандуй когортой официально. В этот раз — когортой, в другой — кавалерийской алой. Ты же и сам, надеюсь, прекрасно понимаешь, что менее хлопотную префектскую должность я бы организовал для тебя без труда? Но это — позже. А сейчас не просто для префектского стажа, а для командного опыта. Если ты не командовал когортой и алой, как ты позже крупной колонией управлять собираешься, когда отправишься в неё генерал-гауляйтером?

— Папа, ну это ещё зачем? — мой наследник впал в ступор, — Ты же сам, папа, без этого генерал-гауляйтерства прекрасно обходишься и даже не помышляешь о нём. Ну так и я бы тоже прекрасно обошёлся.

— Волний, в ту первую волну генерал-гауляйтеров я тогда и рылом не вышел, и раздвоиться не мог, а теперь, считай, ещё и без пяти минут старпёр. А вот во вторую надо уже этих первых нашими сменить. И если не вами, то кем?

— Да понимаю я это, папа, но вот именно сейчас эта когорта как-то совсем не ко времени. Преподавание юнкерам, мануфактура, КУКС, лаборатория — я в ней из-за этого командования когортой, бывает, неделю не появляюсь и только от Турии узнаю, что там без меня происходит. А теперь я и вовсе в лагере застряну.

— Ну, на какое-то время и застрянешь, но ведь не закиснешь же. Мама без меня с мануфактурой управлялась? Турия, что ли, без тебя в лаборатории не управится? А чтобы без тебя ненароком тот антиграв не изобрели, ты над мелкоскопом работы на мануфактуре пока попридержи, — и мы рассмеялись всем семейством, — Весы аптечные — да, уже готовы, их уже не придержишь, а вот мелкоскоп хороший ещё не закончен. Хочешь, дам команду управляющему, чтобы отложил до твоего возвращения? — и мы снова рассмеялись.

— Не выйдет, досточтимый! Я тогда и сама за станок встану линзы к микроскопу дошлифовывать! — развила шутку Турия.

— И не мечтай! Я тебя дома найду чем занять! — завершила её моя супружница, — А то размечтались тут без Волния на жучиных крыльях летать!

— На рогах, мама, — поправил тот её, — Мы рога и башку этих жуков исследуем.

В тот мелкоскоп нашей самой первой модели, которым я ещё при отправке на Кубу наследника снабдил, какие-то мелкоскопические поры в хитине башки, большого и малого рогов тамошнего жука-геркулеса обнаружились, но для детального исследования их геометрической формы разрешающей способности того мелкоскопа уже не хватало. И в Нетонисе тоже при изучении завезённого, прижившегося и размножившегося наконец жука-оленя ребята тоже упёрлись в аналогичную проблему. И увеличение не то, и стекло линз несколько мутноватым оказалось. На оптические линзы у нас свинцовый хрусталь идёт, и для подзорных труб его качества хватает за глаза, а вот для мелкоскопа он не на высоте себя показал. В смысле, тот, который у нас реально получается. Горный хрусталь нужного качества попадается, но ему же не придашь такой формы, как литому стеклу. И зажимные приспособления пришлось придумывать, чтобы на станке в них его закреплять для шлифовки, и круги шлифовальные корундовые понадобились, потому как алмазных ещё нет, и кроме корунда хрен чем этот монокристаллический кварц толком угрызёшь. На первое время наксосским наждаком обходимся, который для получения мелкозернистого абразива дробим в пыль, а на светлое будущее, дабы поменьше от Лужи зависеть, я Икера озадачил некондиционных мадагаскарских сапфиров побольше раздобыть и с оказией мне в Нетонис переслать. Первый блин, впрочем, комом вышел, как ему и положено — станок недостаточную жёсткость имел для таких усилий резания, что и на геометрии линз не так отразилось, как нам бы хотелось. Для трубы, опять же, прекрасно сошло бы, мы худшими пользуемся и не капризничаем, но это-то ведь — мелкоскоп. Не одно, так другое случается, когда осваиваешь выпуск чего-нибудь новенького. Пришлось нам станок новый городить, большего типоразмера, дабы жёсткости хватило, и теперь вот пробуем шлифовать новые линзы на нём. Конечно, ни о каком серийном выпуске по такой технологии не может быть и речи, поэтому Серёга с выделенными ему ребятами пробует оптическое стекло получить получше нашего свинцового хрусталя, а мне пока хотя бы уж единичными экземплярами исследовательскую дыру в лаборатории надо заткнуть.

Интерес же наш к этому направлению подогревается тем, что вроде бы, что-то такое Волнию и Турии обнаружить в Тарквинее удалось. Суть идеи, которую я им тогда подсказал, заключалась в том, что если гипотеза верна, это должно выясниться на точных весах аптекарского типа. Берём тяжёлую часть жука-самца, которая нарушает его баланс в полёте по сравнению с самкой его же вида, да взвешиваем в разных положениях. В том, в котором она находится у жука во время его полёта, и в перевёрнутом вверх тормашками, и если вес одной и той же рогатой жучиной башки разным хоть на сколько-то весы покажут, это как раз и будет самым обнадёживающим признаком из возможных. Убедившись, что и у кубинского геркулеса его отягощённый хитиновыми наростами спереди самец летает в такой же точно позе, как и не отягощённая ими самка, как мы и подозревали, ребята и их супружницы зря время в Тарквинее не теряли и исследование провели — в пределах своих возможностей. Беда в том, что возможности у них были не ахти какие. И у весов точность не такая, как хотелось бы, и сам исследуемый материал не слишком удобен. Чтобы башка жука-геркулеса не заваливалась набок, её приходилось подпирать с обоих боков, то бишь увеличивать подпорками общий вес и уменьшать долю исследуемой составляющей. Хоть и получилось у них, что в естественном положении башки жука большим рогом вверх вес немного меньше, чем в перевёрнутом, разница составила такой мизер, что убедительно на фоне погрешности самих весов не выглядела. Вроде бы, и не опровергли гипотезу, но и не скажешь, что доказали. Ну, в тех условиях, в которых им пришлось работать, и на том, как говорится, спасибо. Мало чего могли, но что смогли — сделали.

По возвращении, естественно, наследник подвесил мне вопрос о весах поточнее имевшихся у них там. А мне разве жалко? Не делали оттого, что не требовалось большей точности под насущные задачи, но раз задача появилась, то какие возражения? Теперь вот привезённый с Кубы материал уже на куда более точных весах взвешивается, и разница-то какой была, такой и осталась, но на погрешность весов её уже не спишешь. В самом деле в естественном положении башка геркулеса-самца несколько легче, чём в перевёрнутом, а у завалившейся набок вес примерно средний между ними. Статистика наработана на сотнях повторных взвешиваний, так что на случайные факторы результат уже не спишешь. Явно что-то эдакое там должно быть, но теперь держит мелкоскоп, вернее — отсутствие такого, какой нужен для детального изучения геометрической формы мельчайших пор в хитине. Имевшегося хватило только на обнаружение самого их наличия. Для такой грубятины и на том спасибо, но теперь-то нам этого мало. Вот, ждём-с теперь хорошего, который нам поможет продвинуться дальше. Если молодняк разберётся с формой пор и заметит среди них какие-то особые, труднообъяснимые с точки зрения прочности и жёсткости стенок, то скорее всего, это и будет как раз то, что мы ищем. И тогда уже придет время пробовать их воспроизвести в надежде воспроизвести с их помощью и их эффект.

Вряд ли это дастся просто, потому как в том мелкоскопическом размере хрен их воспроизведёшь, а эффекты, работающие на микроуровне, редко когда масштабируются в сторону увеличения. Разве сделаешь, например, нормального размера водоподъёмник на капиллярном эффекте? Сам эффект смачивания никуда не исчезает и на макроуровне, но на нём его уже не хватает для желаемой от него полезной работы. Так же запросто может выйти и с этим. Сделаем мы, допустим, ответную сложную деталюху или комплект более простых деталюх для формовки полостей нужной нам геометрии в каком-то застывающем материале типа пенопласта, но десятикратно большего размера — не факт ещё, что от этого будет реальный толк. Вполне возможно, что этот интересующий нас эффект или пропадёт совсем, или будет настолько мизерным, что не наст никакого практического выхлопа. Тут, скорее, с классом геометрических поверхностей, похожих на ту обнаруженную, придётся нам экспериментировать, играясь то с одним, то с другим параметром и выявляя оптимум для максимально возможного эффекта. У жука ведь вовсе не обязательно оптимум по этой части, потому как у него другая оптимизация. Он этими наростами ещё и с соперниками бодается, и ему от них требуется прочность и жёсткость, которые не должны пострадать от облегчающих их полостей. Для него оптимум, когда интересующий нас эффект просто уже достаточен для компенсации баланса в полёте, а прочность и жёсткость его наростов для их использования в качестве турнирного оружия ещё достаточны. Мы же, в отличие от него, можем себе позволить на этот его турнирный фактор наплевать и оптимизировать геометрию полостей исключительно по нужному нам эффекту.

Тем более, что для нас на макроуровне и ущерб прочности не таков. Сопромат ведь нам что гласит? Что острый угол внутреннего уступа или отверстие малого диаметра — это концентраторы напряжений, но если мы диаметр отверстия увеличим или радиусом угол уступа скруглим, вредный эффект концентрации напряжений пропадает. Частично за счёт этого прочность при масштабировании улучшим, частично за счёт конструкции этих панелей с полостями, частично за счёт их армирования при необходимости. Это уже будет дело техники, если нужную нам оптимальную геометрию полостей нащупаем. А от жуков нам только подсказка нужна, с чего начинать, и от чего плясать.

Облегчается же эта наша задача ещё и тем, что этот американский жук-геркулес — кандидат для изучения не единственный и даже не основной. Просто не было другого на Кубе, а здесь у нас уже и жук-олень с материка давно размножился, который и в шаговой доступности для исследователей, и для изучения удобнее. У его самца пара симметричных рогов в горизонтальной плоскости, которые сами являются подпорками от завала жучиной башки набок, так что её можно взвешивать как есть, хоть в естественном положении, хоть в перевёрнутом. В боковом без подпорок не получится, но в боковом ведь нам и не нужно. И так понятно, что в одном случае мы имеем реальный вес минус этот интересующий нас эффект, во втором он же к весу приплюсовывается, то бишь разница на весах составляет его удвоенную величину, которую следует просто и незатейливо поделить пополам. Весы, хвала богам, уже есть, и кое-какую разницу ребята и в самом деле намеряют. Заметили и наличие каких-то микропор на срезе в хреновый мелкоскоп, геометрию которых в него не разглядишь, но на подходе уже и мелкоскоп получше, который эту проблему решит. И не удивлюсь, если при какой-то разнице у пор геркулеса и оленя обнаружатся и сходство в чём-то, на которое и следует в этом случае обратить первостепенное внимание.

Тут собака порылась в том, что виды ни разу не родственные. Олень к рогачам относится, а геркулес в родстве с носорогами, и в обоих таксонах численно преобладают виды без экстремальных наростов, заметно влияющих на лётный баланс. Так что сходство в геометрии пор будет не от общих предков унаследованным, а конвергентным, то бишь независимо друг от друга выработанным именно этими видами для решения схожей для обоих видов задачи. А значит, и сходство в выработанном при этом признаке тем вернее будет связано со схожим и как раз интересующим нас функционалом.

Жуков-оленей ребятам даже ловить для разделки не нужно, потому как птицы за них эту работу выполняют, склёвывая жуков. Их жёсткая и рогатая башка им не нужна, они брюшную часть выклёвывают, а башка с рогами остаётся — подбирай, очищай от того лишнего, что птицы не склевали, да и исследуй себе на здоровье, сколько влезет. Так что не просто так наш молодняк на мелкоскоп хороший молится — реально нужен уже теперь. Опять же, хрен его знает, какая геометрия окажется наиболее перспективной для нужного нам эффекта, насколько легко или проблематично её будет воспроизвести, и насколько на этом эффекте скажется масштабирование, но тут уж — как повезёт. Собственно, я же и не настраивал молодняк на непременный успех в виде вот прямо сразу антигравитационного летательного аппарата в ближайшие годы. Хрен там, конечно. Тут для наземки хотя бы уж сперва хоть к чему-нибудь полезному этот эффект приспособить, и едва ли это прямо так уж и перевернёт с ног на голову привычный нам мир. Наверняка ведь и громоздко будет, и малоэффективно, и только многие годы спустя кто-то додумается наконец, как это дело усовершенствовать, сделав компактнее и эффективнее в разы. Но и это ещё едва ли даст новый принцип полёта, а в лучшем случае наземное применение расширит и подстегнёт прогресс наземной техники. А потом ещё многие годы пройдут, и хрен знает, доживу ли я, хоть я и живучий, до того дня, когда кто-нибудь наконец уже и в воздух на этом принципе поднимется, если это вообще судьба хоть кому-нибудь. Но, как говорится, дорогу осилит идущий, и чтобы кто-то дошёл, кто-то должен сделать и вот эти первые шаги.

А по весне — высока вероятность того, что только бабы и останутся продолжать исследования жуков и их специфического эффекта. Волний командует не ополченческой когортой, а переброшенной из метрополии для перевооружения и переобучения на новое оружие Восьмой когортой Первого Канарского. Он же и рулил этим процессом в качестве центуриона-инструктора, а потом, когда префекта мы на повышение выдвинули, я как раз и продавил наследника сперва замещать, пока вопрос утверждался, а теперь и официально префектом когорты. Жаль, что Кайсара с Мато центурионами в его когорту не проведёшь, потому как и в других нужны. А префектами их не продавишь даже во вспомогательные, потому как боевой опыт Юкатанской операции — только у Волния. Бойцов только его из Тарквинеи, тоже участников, я к нему человек пять перетаскиваю, но больше — вряд ли и мне удастся, потому как мало их, а нужны тоже всем. Как раз Канарская операция заодно и ветеранов с опытом боевых действий нам в хороших количествах дать должна, но нам ведь живые герои нужны, а не посмертные, а для этого все имеющиеся у нас участники всех недавних боевых операций должны быть задействованы в Канарской. И слушателям КУКСа, и юнкерам я объяснил откровенно, что не столь важно, какой инцидент послужит поводом для неё. Важны — наша заинтересованность и готовность к ней. С лузитанами в своё время мы тоже были неправы, но теперь они — часть нас, и это же ожидает гуанчей.

Волния же я намерен провести через генерал-гауляйтерскую ступень карьеры по целому ряду соображений. Во-первых, управленческо-административный опыт. Ему и с позиций буржуина и с вояками по куче вопросов контачить предстоит, и с гражданскими администраторами, и для конструктивного взаимодействия они все и понимать друг друга должны с полуслова. Чтобы убедительно говорить с вояками на понятном им языке, он и сам должен побывать воякой — и солдатом, и центурионом, и префектом когорты, заодно и авторитет военный наработав, что я ему сейчас и организовываю. Ну так и с управленцем гражданским чтобы вменяемо контачить, собственный управленческий опыт нужен, как и авторитет по этой части. Бывший мелкий чинуша-порученец по узкому кругу вопросов — это одно, бывший наместник Тарквиниев по всем делам целой колонии — совсем другое, и внимание к его мнению — соответствующее. Во-вторых, вес и авторитет в верхушке клана. Связи родственные и дружеско-приятельские — это одно, личное же влияние — уже совсем другое. Буржуин есть буржуин, он о своём бизнесе печётся в расчёте на то, что есть кому обо всех прочих проблемах социума подумать и без него. А генерал-гауляйтер колонии за всю её и перед Тарквиниями отвечает, и перед местной элитой, и перед всем населением, и его мнение — уж всяко более компетентным считается. Несколько лет наместничества на отшибе, где все проблемы разруливать тебе, а если не так разрулил, то и расхлёбывать их последствия тоже тебе, здорово мозги вправляют. Не знал, не предвидел, последствий не просчитал — это уже не оправдание на таком управленческом уровне, а роспись в полном служебном несоответствии занимаемой должности. И если справился без нареканий, если компетентность на этом уровне делом подтвердил, то и отношение к твоему мнению уже с учётом этого. Не просто буржуин-фабрикант общее одеяло на себя перетянуть норовит, а бывший генерал-гауляйтер, все стороны и последствия своих предложений понимающий.

А в-третьих, у некоторых колоний и специфика такова, что генерал-гауляйтеру и буржуинский опыт не помешает, а у кого из молодёжи он такой, как у Волния? И сама принадлежность к буржуинскому семейству тут тоже только в плюс. Мы выходим на тот уровень, для которого маловаты уже наши промышленные мощи, и их наращивать надо, а это в энергетику упирается, которую не везде ещё и легко нарастить. Те же Горгады взять полупустынные — где там те постоянные водные потоки для очередных мини-ГЭС? Я-то знаю, где они, и мой наследник тоже знает. Не только он, но у него возможностей знания применить уж всяко поболе, чем у прочих. Раньше и у нас тех возможностей не хватало, а главное — не доходили руки за делами поважнее, но теперь ситуёвина выправляется. И рук прибавилось, и образованных мозгов, и проблемы посиюминутнее частично рассосались. Есть и разработки перспективные, в Нетонисе уже опробованные.

Например, волновая ГЭС, работающая от волн океанского прибоя. Приливы и отливы — это явление слишком уж периодическое, а прибой баламутит воду у побережья постоянно. А у нас ротор Савониуса и для ветряков давно отработан, и для бесплотинных мини-ГЭС, и пускай он не так эффективен, как классические пропеллерные ветряки, зато ему направление нагрузки похрен. В прибойном случае — хоть накатывает волна на берег, хоть откатывается обратно, он один хрен вертится в одну и ту же сторону, и не нужно ему никаких переключений. Вот они, те самые водные потоки, не зависящие от сезона дождей, которыми в изобилии снабжён круглый год даже самый засушливый из Горгад. Иерро на Канарах, к югу от Пальмы, тоже от маловодья страдает. Хоть и хватает осадков, но грунт таков, что вода в него просачивается, не задерживаясь у поверхности. Где там те водяные колёса поставишь, чтобы работали, а не памятники самим себе изображали? Зато прибой есть везде, и станции, подобные нашей экспериментальной, простаивать не будут.

Есть и для механического вращения неплохая разработка. Строго говоря, тот же вечный двигатель, основанный на разнице в плечах рычагов, которому не велит работать термодинамика, но позволяет резонанс. Правда, недолго, потому как разрушительный это для конструкции режим. Большинство таких конструкций ещё и на удар работает, что их долговечности тоже не способствует. Но мы подобрали схему со смещёнными по высоте колёсами и Г-образными полками для грузов, работающую плавно.

В прочном металлическом исполнении и в малом типоразмере, когда работает собранный в батарею добрый десяток мелких агрегатов вместо одного крупного, меньше и шума, и опасности срыва системы в резонансный разнос, да и последствия его не столь катастрофичны. Неисправный агрегат легче застопорить, пока он совсем не развалился, а исправные легче поддерживать в штатном рабочем режиме начала вхождения в резонанс, но недохода до него, когда весь прирост крутящего момента снимается с агрегата рабочей нагрузкой. Конечно, не всяким рабочим кадрам ещё работу с такой машиной доверишь, но кадры обучаются на экспериментальной, так что будет кому и новичков обучать, когда мы в серию эти агрегаты запустим. А чем это не аналог водяного колеса, только обходящийся без водного потока? На Горгадах — уж точно ко двору придётся.

А производиться агрегаты где будут? Да у нас же в Нетонисе, на мануфактурах, на которых он то и дело в управлении стажируется, меня подменяя. Кому ещё, как не ему, лучше знать, какой заказ и к какому сроку производство осилит для индустриализации той или иной колонии? И кому легче и быстрее сообразить, что из освоенного производством и предлагаемого оборудования лучше подойдёт на том или ином месте? А Фабрицию или даже тестю такие вещи разве нужно объяснять? Это и сами они прекрасно соображают, да и не чужой он для них человек. На Азоры его едва ли генерал-гауляйтером назначат, как и в Тарквинею, но на Мадейру запросто, на Горгады с высокой вероятностью, а на Канары — ну, там вакансия нескоро ещё подоспеет, потому как прямо сейчас он ещё не выслужился, а потом смены назначенного первым долго ждать придётся, но в принципе со временем и туда назначили бы. А пока пусть в завоевании Канар отметится, когортой командуя. Опыт и военный наработает, и административный, потому как военная оккупация предполагает и военное управление занятой территорией. Тем более, что и подразделение это для парня не новое — сам его перевооружением и переобучением руководил и авторитет какой-то на этом в нём у центурионов и бойцов уже наработал.

Я ведь упоминал уже, что в испанской метрополии у нас набор, формирование и первоначальное обучение новых когорт для тарквиниевской ЧВК ведётся? Тот же самый огнестрел там разве внедришь на их вооружение, когда его перед римскими завидючими глазами и ушами засвечивать противопоказано? Даже новые облегчённые копья никчему там засвечивать, потому как не с руки делиться с римлянами и бамбуковыми древками. В известном нам реале обошлись же? Вот и в этом тоже обойдутся. Мы бамбуком лучше их распорядиться сумеем, а стало быть, нам самим он уж всяко нужнее. А уж огнестрел — тем более, особенно наш продвинутый. Жопа-то у римлян не слипнется, если ещё и им с ними делиться? Тем более обойдутся. Поэтому на новое оружие новые подразделения мы уже в колониях перевооружаем.

Об отличиях нашего огнестрела от классики известного нам реала я ведь тоже упоминал? Нет, что казнозарядный — это я и сам прекрасно помню, что давно все ухи этим прожужжал. О дизайне говорил, то бишь об особенностях той же ружейной ложи? Разве нет? К слову, значит, не пришлось. А о том, что штыки на наши винтари мы внедрять не стали? Вот то-то же. А от этого как раз и отличия нашей ружейной ложи пляшут. Если у нашего огнестрела нет проблем со скорострельностью, и нам не нужно наращивать число стволов, заменяя всех копейщиков стрелками, то не нужен стрелку штык, а значит, и его винтарь под удобство стрельбы должен быть заточен, а не штыкового удара. Идёт на хрен классическая аглицкая ложа, характерная для армейского огнестрела восемнадцатого века, а вместо неё становится классикой примерно то, во что эволюционировали в семнадцатом веке элитные охотничьи аркебузы.

Спусковой крючок и предохранительная скоба на всю кисть вместо рычага на них ведь впервые появились, перекочевав затем и на армейский мушкет, а на охотничьих аркебузах, особенно у фрицев, даже углубления под пальцы на скобе делались. Позже на некоторых образцах и сама скоба начала вперёд выгибаться, образуя аналог пистолетной рукоятки современного автоматического огнестрела. Подоспей на том этапе недорогая и технологичная система заряжания с казны, позволяющая и скорострельность увеличить, и нарезной ствол массово внедрить, наверняка перенеслись бы и эти усовершенствования на ложу массового армейского мушкета. Но в известном нам реале с этим не срослось, из-за низкой скорострельности мушкета огневую мощь пехотной роты можно было нарастить только количеством стволов, мушкетёры лишились прикрытия пикинёрами, обзаведясь в качестве замены пускай хреновым, но хоть каким-то паллиативом в виде багинета, и пути эволюции элитного и армейского огнестрела надолго разошлись.

У нас же здесь этого не случилось. Внедряя в тарквиниевских войсках исходно казнозарядный винтарь, дальнобойный и скорострельный, нам не было нужды уродовать его, превращая в короткий и несуразный суррогат копья, неудобный ни для стрельбы, ни для полноценной рукопашки. Наверное, у оружиеведа известного нам реала глаза полезли бы на лоб при виде явного клона винтовки Холла образца тыща восемьсот девятнадцатого года с ложей немецкой охотничьей аркебузы семнадцатого века, а для наших именно это и есть привычная и естественная для них норма, самоочевидная для наших условий. Наших юнкеров и бойцов оригинал поверг бы в изумление. Юнкеров-то в меньшей степени, они ведь историю нашего мира изучали, в том числе и военно-техническую, и об отличиях в курсе, а вот солдаты точно выпали бы в осадок. Длинным коли, коротким коли — с этим у нас не к стрелку, а к копейщику, а к стрелку — готовьсь, цельсь, огонь.

Впрочем, с этим и к копейщику тоже, потому как пистолет той же системы и на его вооружении состоит. Просто так, что ли, копьё ему облегчали? Конечно, палят из них копейщики далеко не с винтовочной дистанции, но уж всяко намного дальше, чем улетит дротик, саунион или хвалёный римский пилум. А главное — уж всяко поприцельнее. А кто уцелеет из противников и добежит до строя нашей линейной пехоты, тому ещё и щетину копий преодолевать, а не одни только мечи, а стрелки за спинами копейщиков заряжаются быстро, а если и не успевают, так ведь и у них же тоже по пистолету окромя винтаря, да и стрелять им теперь уже практически в упор. И не новобранцы же ополченческие, а крутые наёмники, для которых что копьём противника уложить, что мечом, что пулей — разница сугубо техническая, по которой они как раз и дообучаются. И свои новые возможности с новым оружием в руках вполне способны оценить по достоинству. Пока на мишенях, но есть ведь живые и трезвые свидетели того, как мы с Володей валили на Цейлоне бешеного слонопотама. Ну да, не из кремнёвых винтарей, конечно, а из унитарных многозарядных винчестеров, ну так из двух же, а не из двухсот. А калибр — тот же самый. Пулемёты разве только на штатное вооружение Первого Канарского не поступают, как и артиллерия, но к участию в операции готовятся и юнкера, в числе которых артиллерийские и пулемётные подразделения поддержки легионной пехоты.

Мы и сами там отметиться планируем, потому как многое сходу на месте надо будет там сообразить и сориентироваться, да и молодняк самим в деле увидеть, и войска с новым оружием, а не только по докладам последующим судить. Наверняка ведь многое по мелочи из вида упустили и недосмотрели, а мелочи — они ведь только до тех пор мелочи, пока их с гулькин хрен, а когда их до хрена, и одна цепляется за другую, то они выльются уже далеко не в пустяки. Поэтому и силы на операцию планируем с заведомым запасом, и бойцов готовим заранее, и юнкеров, и сами готовимся загодя. А мне же ещё и не только к этой Канарской операции готовиться, мне ведь ещё и подготовить то, что без меня потом должно будет само сработать. Я ведь упоминал о планах силами очередной ост-индской флотилии небольшой крючок к южной Бразилии сделать, дабы попытаться и виноградное дерево тамошнее найти? Ну, и шампиньон тамошний противораковый заодно, если он там нашим у побережья попадётся. А значит, как мы тогда и прикинули, ещё дополнительное судно в ту флотилию напрашивается, которое в случае успеха часть добычи на Горгады к нам под руку доставить должно будет через Капщину и Сан-Томе. А это и само судно, и экипаж, в который надо надёргать и сплавать в команду бывалый опытный костяк из двух или трёх других экипажей.

И ещё одно судно, тоже с аналогичными кадровыми проблемами, для Ремда на Сейшелы надо подготовить. Ну, формально-то оно там поступит на месте в распоряжение генерал-гауляйтера Сейшел в качестве первого судна для его колониальной эскадры, но и в радиограммах ему намёк дан, и в подробном письме отписано, за какие такие заслуги — ага, будущие — он получает авансом морскую транспортно-боевую единицу раньше своего коллеги с Мадагаскара. Чтобы понимал, что именно и кому с него за это причитается. А с кадрами для сейшельского судна проблема двойная, потому как не только экипаж на него нужен, но и пассажиры — ага, та самая команда помощников, которая понадобится Ремду, чтобы обосноваться и заняться наконец тем самым делом на Праслине, ради которого он с ребятами на Сейшелы и сосватан. Я ведь упоминал о сейшельском чёрном жемчуге?

И для Икера на Мадагаскар заодно забросят и инструмент металлорежущий, и вытяжные штампы для патронных гильз. Винтари-то винчестерного типа под унитар для цейлонской Говномбы на выходе, но хрен ли там от них будет толку без должного запаса расходников, пополняемого регулярными поставками? И для гарнизона, и для флотилий, одна из которых в Индонезию должна на следующий год прогуляться, а довооружившись как следует, и в Южный Китай. Зря мы, что ли, силы на Цейлоне год от года наращивали? Должна же от этого пойти наконец и какая-то отдача, верно? И какая-то её часть разве не должна составить честный заработок честных турдетанских буржуинов, тоже работавших в поте лица на оснащение добытчиков? Я даже знаю фамилию этих буржуинов, гы-гы!

— Наши кошёлки ещё не закатывают истерик, но ворчат уже по поводу этих двух девочек с Островов Блаженных, — припомнила Велия.

— Скоро и истерики закатят, — предсказала Турия, — Это до них ещё не докатился слух, который ребята ради шутки запустили.

— Чем вы на сей раз паникёрш здешних пугаете? — спрашиваю наследника.

— Да мы пошутили на своём междусобойчике, а кто-то ради смеху ещё юнкерам сказал, будто бы при завоевании Пальмы дикарей зачистят в ноль кроме их шмакодявок, которых всех привезут сюда на воспитание и обучение, — мы едва не повалились наземь от хохота, представив себе эту картину маслом в глазах паникёрш.

— Только с нашими смирились и с "гречанками", как девчонок-рабынь начали ещё привозить и освобождать для выдачи замуж, — прокомментировала Турия, — Только с ними смирились, как люди со службы начали жён-чужеземок привозить нашим под стать. И рассказывают же, что там и ещё есть ничем не худшие — что на Кубе сибонейки, что на Тапробане дравидки. Так с этим ещё смириться толком не успели, и тут эти две девчонки с Канар, которых Доркада сразу же под своё крылышко взяла. Девки и так-то внешностью не обделены, и видно по ним, что всё при них будет, а Доркада же и лоск на них наведёт такой, что будут нарасхват, и на что тогда рассчитывать обычным дурындам?

— И не просто всё при них, а крупненькие, но не коровы и вряд ли мотористки, — добавил Волний, — Обычно же как бывает? У мелких и нормальных средних редко у кого с мотором проблемы, а из крупных крепышей довольно многие на самом деле мотористы. И в народе все, кто не дурак, об этом знают. А у гуанчей при их тяжёлом образе жизни какие у моториста шансы не спалиться на своём дефекте, даже если и не скопытится? Наверняка обе девки в этом плане абсолютно здоровы, и если таких вдруг появится много, им за это даже их уязвимость к простудным и заразным болячкам любители статных баб простят и предпочтут их нашим мотористкам. Кошёлкам этого ещё не разжевали, но когда разжуют — всполошатся наверняка.

— Пустить, что ли, слух, что мотористок теперь и с жёлтой меткой в нашу школу брать не будут, поскольку много гуанчек теперь здоровых ожидается? — пошутила Турия, отчего мы все снова расхохотались.

На самом деле, конечно, никто и не собирается ни гуанчских мужиков множить на ноль без необходимости, ни шмакодявок ихних привозить в Нетонис сотнями. Родоки их разве отдадут, пока живые и трезвые? Это во-первых. А во-вторых, нам какие попало и не нужны, а подходящих для нас там столько и не наберётся. Нам же низкопримативных подавай, а не обезьянистых, а таких баб везде мало. И не все ведь из них ещё и смазливые, а кому нужны страхолюдины? И здоровы тоже не все, а кому нужны ихь бин больные? На единицы с учётом этого реально рассчитываем. Ну, в отношении Пальмы есть надежда на повышенный процент низкопримативных по аналогии с теми же Мальдивами, население которых — вольнолюбивые потомки дравидских беглецов от индийского иерархического кастового строя и его жёсткой регламентации каждого шага и каждого чиха. Такая жизнь низкопримативным разве по вкусу? Терпят, если некуда смыться, но если есть куда, хрен их удержишь. Засада в том, что без бабуинов и при наличии низкопримативного ядра ему подражают и среднепримативные, что делает их приемлемыми для намылившихся в бега, и их тоже принимают, а у них смешанная генетика, из которой в следующих поколениях и бабуинистые рождаются. Кого-то уконтрапупят за обезьяньи замашки, но кто-то и сумеет пробалансировать на грани допустимого. И по мере их накопления в новом социуме в нём и обстановка становится не сильно лучше той исходной, от которой сбежали их предки, и снова самые низкопримативные поглядывают, не найдётся ли куда слинять.

На Мальдивах это с севера на юг, и не все ещё южные острова заселены, так что там закономерность чётко прослеживается — чем севернее атолл, тем обезьянистее на нём социум, а чем южнее, тем низкопримативнее. Беглецы от потомков беглецов. На Канарах же, если по аналогии рассуждать, то это с востока на запад получается, и по логике вещей, чем западнее остров, тем низкопримативнее на нём должен быть социум. При заселении наверняка так оно и было, да только было-то это когда? Настолько ведь давно, что могло и успеть уже стать неправдой. И от фиников, и от наших торгашей, а с некоторых недавних пор и от самих гуанчей мы уже знаем, что и на Пальме у них жёсткий сословный социум. С одной стороны хреново, признак уже состоявшегося бабуинистого засилья, при котором на низкопримативное большинство рассчитывать уже не приходится, и едва ли разница с более восточными островами велика. Но с другой, хоть какая-то ещё может сохраняться и на Пальме, и на Иерро, и те низкопримативные на них, которые ещё сохранились, едва ли в восторге от совместной жизни с бабуинистыми, а значит, охотнее примут наши порядки.

Так что до хрена нужных нам и с Пальмы хрен наберём, но сколько их найдётся там — все наши. Сотен первоклассных девок оттуда не будет, но десятки — возможно. Всех сюда хрен заберёшь, потому как и там будут востребованы, но какой-то небольшой подвоз будет наверняка. А чтобы кошёлок тутошних среднестатистических всполошить, большой и не нужен. Метисок кубинских с дравидками цейлонскими мизер приехал, ещё замужних вдобавок, то бишь напрямую ихним дочуркам бестолковым за женихов не конкуренток ни разу, но намёк поняли все — прибудут вслед за ними и конкурентки. Никто не знает, много ли, но у страха глаза велики, и мамаши самых бестолковых уже вполне представили себе безрадостную перспективу невостребованности своих чад. До сих пор не было ещё такого, чтобы невесту браковали все, если она не совсем уж страшная или не совсем уж больная. Даже очень хреновых по другим показателям невест — плакали, но брали, а уж смазливые были в дефиците всегда, и даже иная бывшая шлюха с немалым стажем, если внешностью не обделена, решив остепениться, нередко находила себе жениха. А смазливой и не особо опозоренной стервозной дурынде о чём тогда беспокоиться? Плакать будут, но возьмут и её! Так было всегда. И тут — ага, на тебе, сюрприз — дефицит желанных для многих невест вдруг рассасываться начинает. Женихи сравнивают и начинают воротить нос от тех, кого раньше взяли бы без раздумий. Глядят на метисок и спрашивают их мужей, много ли там ещё таких же, и какие в Антилии условия службы. Глядят на тапробанок, и к их мужьям у них вопросы такие же возникают. А что будет, когда таких же бесхозных сюда привозить начнут? За кого тогда свою бестолочь замуж выдавать?

А эти две канарочки — и вовсе намёк, прозрачнее некуда. Бесхозные по причине юного возраста, но годы пройдут, и пройдут они уж точно не впустую. Доркада их научит и языку, и манерам, волниевская Секвана — наглядное тому свидетельство, и уже сам факт, что она взялась их отёсывать, а не забраковала, на многое намекает. А уж здоровьем девки не обделены и от природы. Ну да, и покашляли, и пошмыгали носами, и потемпературили пару раз, но вычухались легко. Не эталон устойчивости к заразным хворям, но уж всяко не хуже среднего и по этой части. Мотор же у обеих такой, что двум местным мотористкам точно без женихов остаться предстоит. Потомки многократных переселенцев с материка и с острова на остров, живущие до сих пор в каменном веке — гарантия здорового мотора.

— Бойцы из когорты, кстати, видели их мельком, — заметил Волний, — Услыхали, что как раз оттуда, так десятка полтора спрашивали меня, все ли они там такие. Работяги молодые на мануфактуре тоже человек пять поинтересовались, будут ли таких привозить ещё, а один спросил насчёт солдатских вакансий в когорте и нормативов отбора в неё. И не испугался, когда я их ему назвал. То, что эти две не про их честь, раз уж Доркада учить их взялась, понимают, но явно хотят таких же заполучить, пускай и неотёсанных. Пойдёт слух — кошёлки наши точно всполошатся.

— Пущай, — хмыкнул я, — Первым делом, конечно, истерику закатят по привычке, но это мы переживём. А когда это не прокатит, то кому есть чем думать, призадумаются, а кому хватит мозгов, даже сообразят, что учить своих девок уму-разуму нужно теперь как следует, если хотят не за совсем завалящих парней замуж их выдать. Кому-то, наверное, даже хватит мозгов спросить знающих людей, чему именно учить, и эти, пожалуй, будут не совсем пропащие. Подсказываем же ихь бин больным, кто не дурак и спрашивает, как им пару себе подобрать, чтобы дети здоровее были? Подскажем и таким, кто спросит.

— Нажалуюсь я им на тебя, досточтимый, что отрываешь моего мужа от важных исследований и от семьи, чтобы ещё и их дочерей без женихов оставить, — снова пошутила Турия, — Ведь с их точки зрения дело именно так и обстоит, если вдуматься.

— Жалуйся, — разрешил я, — Мне правда в глаза не колет. С их точки зрения — так оно и есть. Но с точки зрения тех солдат, которые спрашивали Волния об этих девчонках, он поведёт их туда, где они добудут себе и хороших здоровых невест, и хорошую землю, на которой смогут осесть после службы. А с точки зрения тех работяг, он поведёт солдат, чтобы организовать доставку хороших невест и для них тоже. И даже с точки зрения той молодёжи в метрополии, которая подросла, и для которой не хватает земли, Волний идёт добыть для них эту землю. На которой кто-то из них, глядишь, и невесту заодно найдёт. И как ты думаешь, Турия, кого больше окажется, довольных этим или недовольных? И чем будет отличаться порода довольных этим от породы недовольных? А главное — с какой из этих пород будет предпочтительнее родниться вашим собственным детям и их потомкам?

— Да это-то понятно, досточтимый. Это наш народ, и чем он весь будет здоровее и благополучнее, тем здоровее и благополучнее будет и весь наш анклав, и наши потомки в нём. Конечно, это в их интересах.

— То-то и оно. Люди — разные, и интересы у них — тоже разные. То, что хорошо для одних — плохо для других. Всех не облагодетельствуешь, а значит, приходится делать выбор, кто мы и с кем мы. А выбрав — быть для кого-то хорошим, а для кого-то — злодеем.

— И кем я буду для гуанчей, сомневаться не приходится, — хмыкнул наследник.

— Тем же, кем и мы были в своё время для лузитан нашей нынешней испанской метрополии — завоевателем и форменным беспредельщиком. Даже хлеще. Лузитаны тогда хотя бы повод нам дали для нашего ответного вторжения своим набегом на Бетику, а что нам сделали эти гуанчи с Пальмы? С их точки зрения справедливость будет уж точно не на нашей стороне, и в этом смысле с ними разве поспоришь? Будешь, Волний, затыкать им рты, когда они будут говорить тебе об этом?

— Не буду, папа. Правду — пусть говорят. Если тебе правда в глаза не колет, то с чего бы ей тогда колоть в глаза и мне?

— А в чём был наш беспредел по отношению к лузитанам? — не поняла Турия, — Они же первыми напали на нас и разве не по заслугам за это получили?

— Это — да, и наше ответное вторжение было по их понятиям справедливо. Хоть и непривычно, чтобы турдетаны, и вдруг не только отразили набег, но ещё напали в ответ сами, но — справедливо. Пришли, накостыляли, похулиганили вволю, отобрали у них, что приглянулось — это всё было по понятиям. С чем к нам шли, то и от нас схлопотали. А вот дальше мы как раз и учинили с их точки зрения форменный беспредел, когда не ушли со своей добычей восвояси, а остались в их стране, подмяли её под себя и навели в ней свои порядки. На это они нам повода по их понятиям не давали. Этого они с нами не делали и даже в мыслях такого не держали, фантазии бы не хватило, а мы с ними — сделали.

— Ни с того, ни с сего, представляешь? — добавил Волний, и они рассмеялись, — А самое ведь интересное, папа, что у меня в когорте не так уж и мало лузитан. Сыновья тех, кому ты тогда устроил беспредел с оккупацией, теперь идут со мной устраивать такой же беспредел тем гуанчам.

— Молодец! — одобрил я, — Я как раз об этом хотел вам сказать, но ты сообразил и сам. Именно в этом заключается главный парадокс нашей экспансии. Давно ли лузитаны были её жертвой? Но теперь, став нашими и в качестве наших, они идут продолжить нашу экспансию вместе с нами и добыть новые земли не только для нас, но и для себя, и для тех своих соплеменников, которые подросли вместе с нашими в нашей общей с ними стране.

— Давай-ка, папа, я все эти соображения запишу, — он подал знак супружнице, и та подала ему листок бумаги и свинцовый карандаш, — Мне же перед отправкой с когортой на операцию речь бойцам толкать, и я чесал репу, о чём им говорить. Врать своим людям не хочу, а правда энтузиазмом не зажигает. Но вот в таком виде — это уже выходит совсем другое дело! За такую правду — пойдут воевать, и гуанчам есть что ответить на их правду.

— Получается, достойная цель на перспективу через несправедливость сейчас? — констатировала Турия.

— Именно. К сожалению, такова реальная жизнь. Мы несправедливо завоевали и ограничили в свободе южных лузитан с кельтиками, но благодаря этой несправедливости у нас с ними есть страна, независимая от Рима в своих внутренних делах и не страдающая от набегов дикарей. И сами живём прилично, и их научили, и другим приличным людям из Бетики и других частей Испании есть теперь куда податься, если они нам подходят. Да, ценой ассимиляции турдетанами, но ведь знают же об этом и просятся сами. Ну, немалая часть и не по своей воле, а через рабство, но вот сейчас, освободившись, сильно ли они об этом жалеют? А ведь тоже было несправедливо — на нас они не нападали, но мы напали на них в качестве римских союзников. А кого-то и купили. В рабов-то обращали их не мы, но ловят же людей и обращают в рабов почему? Потому, что их есть кому продать. Если бы их никто не покупал, их бы и не порабощали, и наш спрос увеличивает размах промысла людоловов и бизнеса работорговцев.

— Эпирцев ведь через два года массово в рабство продавать будут? — вспомнил Волний, — Мне ведь придётся нашими закупками заниматься?

— Ну, это же всё-таки на время, и это ведь спасение отобранных нами лучших от гораздо худшей участи, — заметила Турия, — Разве можно это равнять с работорговлей?

— А почему нет? В отношении тех, кого наши специалисты отберут, а Волний по их рекомендации купит — да, ты права, это их спасение и путёвка в лучшую жизнь. Но тех, кого купит Волний, не купят греческие и римские рабовладельцы, и для них наловят тех, кого не тронули бы без этих наших закупок. То есть, мы спасаем от этой участи одних, но подвергаем ей, хоть и не своими руками, других. Получается ведь у нас так, если смотреть правде в глаза? К сожалению, такова наша се ля ви. И оправданием нам служит только то, что мы спасаем нужных нашему народу лучших, которые иначе всё равно бы пропали без пользы для своего народа, а страдают от этого худшие, чем увезённые нами. В отношении их и с их точки зрения это несправедливо, но чтобы кто-то выиграл, кто-то другой должен проиграть. У нас есть наш народ, и мы заботимся об его интересах. Да, в ущерб другим, и с этим нам придётся жить. У других народов есть свои элиты, которые и обязаны отстоять их интересы, и если они этого не делают или делают неумело, то какие претензии к нам?

— И в ущерб худшим в нашем собственном народе?

— Да, глядя правде в глаза — получается так. Лучшие получают более широкий выбор брачных партнёров, из которого выбирают лучших, но сами выбывают из выбора тех, кто похуже, и им приходится выбирать уже из числа худших. И так по запущенной таким манером эстафете в каждом слое сверху донизу. А вдобавок, ещё и там все уже в курсе о генетических карточках, и интересующимся в консультации не откажут. Значит, опять же, не сильно больные и сообразительные расхватают самые лучшие варианты из оставшихся, а у генетического мусора не останется никакого нормального выбора. Это их судьба, и с этим уже ничего поделать нельзя. Какая-то часть этих маргиналов пропала бы и без этой нашей деятельности, но какая-то пропадёт и в её результате, и так из поколения в поколение. Но если мы хотим, чтобы порода и обусловленное ей благополучие нашего народа улучшались, а не ухудшались, то другого пути у нас нет. Другой — со временем и на его появление будем надеяться, но пока у нас его нет, мы на него и не рассчитываем.

— Биоэнергетика? Примерно как во время эпидемий?

— Наподобие этого, но посложнее, а главное — постоянно. В принципе, если вас всех от ваших занятий оторвать и в храм Эндовеллика согнать, как мы и делали во время эпидемий, что-то такое можно попробовать изобразить и сейчас. Но кто тогда вместо вас вашу основную работу выполнять будет? Чрезвычайная ситуёвина — случай особый, и тут у нас действует режим военной мобилизации, но он кратковременный, а постоянно в этом режиме жить вне такой ситуёвины — ради чего и с какой стати? Сами ведь понимаете, что это не вариант. И вдобавок, это сложнее. Там мы работали по единственному фактору, для всех одинаковому — противодействию конкретной заразе, и для этого годился простейший эгрегор, который был вам посилен ещё в школе ближе к выпуску. А тут работа по многим факторам, да ещё и меняющимся — сегодня с одним, завтра с другим. Пришла, скажем, в храм пара с жёлтыми метками по одной и той же бяке, то бишь есть вероятность, что у их ребёнка, которого они намылились делать, выскочит уже красная, и эту вероятность надо предотвратить. А другая пара пришла с другой бякой, и на работу по ней нужна будет уже другая настройка. И так всё время. Тут и эгрегор нужен гораздо сложнее, и загрузка на эту работу постоянная, и квалификация для неё требуется особая. То есть, нужны постоянные кадры, а где нам их взять сейчас? Вот когда накопятся ещё за несколько лет, да сменятся со службы и вернутся сыновья жрецов Эндовеллика, тогда только и появится возможность формировать такие команды и начинать наработку опыта в этом направлении.

— Ещё ведь и получаться начнёт не сразу, — добавил мой наследник, — Пока опыт наработается, это же ещё годы могут пройти.

— Это в лучшем случае. Мы же ещё и не знаем всего. То, что мы считаем одной бякой, на самом деле может быть целой группой схожих, но разных, и так будет во многих случаях. И не всегда меры против одной из схожих бяк будут помогать против остальных. Пока наши спецы их выявят, пока различать их научатся, пока меры правильные против них нащупают, могут и десятилетия пройти. Там уже не карточки эти нынешние, а целые книжки со страницей вместо нынешней табличной графы придётся вести — представляете, насколько усложнится даже просто генетический учёт? Мы пока только начали всем этим заниматься и находимся ещё только на самом примитивном уровне. Поэтому пока — дуем на воду и перестраховываемся античными методами. И терпим истерики кошёлок, девки которых рискуют оказаться забракованными в пользу привезённых из-за моря соперниц.

— И не всегда заслуженно, папа?

— Да, глядя правде в глаза — не всегда. Да и что мы будем считать заслуженным? Дурная наследственность родителей — разве это вина их детей? Это их беда. И конечно, с их точки зрения любой из них, кто будет забракован за генетический дефект, забракован незаслуженно, а значит, и несправедливо. Но жизнь есть жизнь. Ни вы не захотите риска благополучием своих детей, ни я благополучием своих внуков ради какой-то абстрактной справедливости. Наши-то с вами потомки тем более не виноваты в том, что кто-то другой уродился ущербным, верно? Поэтому таких мы бракуем. И пока наши методы выявления бяк несовершенны, нам приходится перестраховываться, бракуя возможно годных, если в их годности мы не уверены. Это тоже одна из причин вашей малочисленности, но в таком деле риск недопустим. Особенно по невестам. Низкопримативных ведь девок многократно меньше, чем низкопримативных пацанов, и где их таких, да ещё и годных по здоровью и внешности, наберёшь на всех? На вас-то набрали и на ваших сыновей, конечно, наберём тоже, но кто останется для тех, которые ничем не хуже, только для них не хватило мест в школе и кадров для второй школы? Каков выбор остаётся для них? Между хреновыми и очень хреновыми? Тут дело даже не в справедливости, а в источнике пополнения. Чтобы он был добротным, хороший выбор должен быть у многих даже не попавших ещё в число наших, и наше с вами дело — обеспечить возможность такого выбора и для своих, и для них, и если для этого придётся повытаскать таких девок у всех окрестных народов, мы это сделаем. И если из-за этого пара десятков никем не востребованных болезненных макак не найдёт себе женихов и подастся в шлюхи — это их судьба. Хоть они и не виноваты в своих генетических дефектах, и никто им этого в вину не вменяет, это вопрос индивидуального выбора, а выбирают не за безвинность, а за пригодность. Такова се ля ви, если уж глядеть правде в глаза, и никто не обязан быть врагом собственному потомству в угоду чужому.

— И ведь не скроешь же никакой своей бяки?

— Ну так в этом же и смысл охвата картотекой всего народа. Любому без отказа по первому же запросу дадут и копию его карточки, и копию карточки рассматриваемого кандидата в брачные партнёры, и консультацию по ним. Для того и в народных школах по карточкам предмет ввели, чтобы каждый понимал, что это такое, для чего нужно, и с чем его едят. Всего не поймут и не запомнят, но что-то в памяти отложится, а кого спросить о том, чего не поняли или забыли, найдут всегда. Тебя кто спросит, ты разве откажешь ему в подсказке? Ущербный, но не дурак — достоин шанса улучшить породу потомства.