Под знаменем черной птицы. Книга 2

Глава 14

Отступление. Анрир

Зима прошла так быстро, что Анрир заметил это только с первой зеленью, еще робкой и настолько зеленой, что хотелось смотреть и смотреть, лишь бы дать отдых уставшим от белого и серого глазам. Кейташи Вада успел помириться с женой, собрать себе неплохое войско и, поговаривали, ждал князя Монтиса с короной.

В других местах Атрокса такой традиции не было, там редко кто добровольно расставался с золоченым ободом, но здесь, в царстве скал, островов, сурового моря и воинов, каждый из которых носил в себе еще и духа-близнеца, правитель сам нередко отказывался от власти в пользу более достойного кандидата. Анрир чувствовал, еще немного и Кейташи Вада станет князем Монтиса. А значит, пора уходить отсюда, чтобы не мешать этой славной семье жить счастливо и не вспоминать о погибшем сыне.

Но кое-что держало здесь: на островах, в ненайденных пиратских притонах прятался жрец Приводящего В Свет. Анрир чувствовал его, как нарыв вокруг занозы, который хотелось вскрыть, вылечить, вырвать, хоть как-то унять почти физическую боль и зуд.

Кейташи знал об этом и помогал с поиском. В свободное от тренировок время. Иногда Анрир настолько уставал от бесконечных придирок, ругани и боли, что хотел вовсе отказаться от занятий. Но Кейташи, обычный альтер, настолько легко побеждал его, что становилось стыдно.

Ксандр всегда считал обучение сына боевым искусствам излишним и травмирующим, только Корин, неугомонный дед, настоял на том, чтобы и Анрира взяли на ежедневные тренировки. Но там была целая толпа котов и за успехами и неудачами одного полудохлого малолетки никто не следил. Кейташи Вада же следил за всем: стойкой, физической формой, техникой и хватом оружия. В целом мире не было вещей более важных для него, чем эти. У Анрира же болело все, опускались руки и хотелось просто сбежать.

Но если сбежит, так и останется слабаком. И Кейташи, хоть и ругал, но каждый раз терпеливо перечислял ошибки, помогал их исправить, приносил специальную мазь от синяков, другую — для царапин и ссадин, третью — для ноющих мышц, а еще следил, что и как ест Анрир. И от тренировок появился толк: тело росло, перестраивалось и начинало слушаться. Даже меч внезапно перестал казаться лишней палкой, хотя одной рукой справляться с ним было проще, чем двумя. В конце концов Кейташи не выдержал и всучил Анриру два меча: длинный для более проворной левой руки и более короткий и тяжелый, для непослушной правой.

А после стал учить пользоваться тенью, чтобы складывать в нее мелкие предметы. Имусам редко давалась такая специфическая, атрокская магия, но при должном упорстве ее можно освоить. А упорства Анриру было не занимать. Он испортил целую стопку одежды, разорвав ее на куски, пока не научился аккуратно прятать все в тень, когда превращался в зверя.

Кейташи хмурился, ругался, но при этом выглядел довольным успехами ученика и раз за разом вдалбливал свои нравоучения: следи за состоянием тела и оружия, иначе они подведут тебя, правильно питайся, это залог всего, не болтай там, где нужно ударить.

С последним было тяжелее всего. В любой, самой сложной ситуации Анрир предпочитал разговаривать, за что постоянно выслушивал нотации Кейташи. Так вышло и в тот день, когда они поймали одну из последних пиратских шаек, наверняка знавших, где искать жреца.

Даже связанные и выстроенные в линию пираты не желали выдавать место, где прятался их главный "маг", исправно поставлявший чудовищ, слепленных из трупов людей и животных. Анрир пытался убедить их, запугать, разговорить, но потом подошёл Кейташи молча сломал крайнему из пиратов руку и рявкнул:

— Следующему я отрублю руку, третьему — обе ноги, четвертый и последующие останутся без голов. Так продолжится, пока кто-то из вас не вспомнит, где прячется проклятый жрец. Но! — он высвободил руку следующего пирата и примерился, как сподручнее отрубить.

Морские разбойники сейчас не выглядели грозной силой, скорее — шайкой больных и бездомных людей, оказавшихся на улице по воле судьбы. Сложно воспринимать таких, как истинное зло и спокойно наблюдать за расправой. Анрир буквально заставлял себя прокручивать в голове виденные зверства, разоренные дома и убитых людей, крестьян, вынужденных умирать с голоду, потому как их урожай украли, чтобы не вмешаться и не остановить старшего Вада.

— Но если вы выдадите местоположение жреца, — когда пират заскулил от страха и начал умолять пощадить его, Кейташи все же продолжил, — мы просто передадим вас на суд князя. И каждому, кто пожелает, дадим возможность искупить злодеяния и лишить себя жиз…

— Искупить все честным трудом на каменоломнях, — влез Анрир. Только такой упертый человек, как господин Вада, мог всерьез верить, что все вокруг мечтают о ритуальном самоубийстве или славной смерти в бою. Анрир же точно знал: смерть не выход, никогда не выход. И сомнительная перспектива. Дай человеку любую другую — и он ухватится за нее.

Кейташи нахмурился, но кивнул, подтверждая версию Анрира. Они с самого начала договорились о дальнейшей судьбе пиратов, но не предложить ритуальное самоубийство — нечто вне возможностей старшего Вада. И к его же недовольству нож никто не выбрал: пираты, перебивая друг друга, рассказывали о большой пещере со входом под водой, в которой и прятался жрец. Кейташи сразу развернулся к лодкам: чем быстрее покончат с последней в этих краях пиратской шайкой, тем быстрее он вернётся к излюбленной яблоне, сейчас цветущей, оттого не такой тоскливой и уродливой, и сочинит какую-нибудь чушь, вроде:

"Настал час обедний.

В тени моей беседки

Предамся скуке".

Уже по пути, когда все остальные отстали, Кейташи начал высказывать:

— От пустой болтовни нет толку, это отребье понимает только силу!

— Но госпожа Руоки всегда говорит, что схватка — признак несостоявшейся беседы. И этого нужно избегать, — заметил Анрир. И тут же краем глаза зацепился за Пришлого — жреца водных богов, который недавно прибыл к ним, чтобы контролировать уничтожение пиратов.

Не самый полезный человек, но и избавиться от него не получалось: все годы, что велась летопись истории Атрокса, тот был зависимой колонией Авроры, и ее законы и религия стали таковыми и здесь. Бесплодная метрополия выгребала ресурсы княжеств, взамен бросая подачки лекарств, обработанных металлов и тканей. Еще, якобы, защищала от притаившейся неподалеку армии мертвых. Но сколько бы Анрир не рылся в истории, так и не смог обнаружить ни одного упоминания о реальном нашествии некросов, да и случись оно, разве жители Атрокса не смогут отбиться сами? Точнее, разве не будут они отбиваться самостоятельно, разве могут рассчитывать на помощь? Аврорская магия не работала здесь, а их оружие можно повторить и в княжествах, было бы желание и хорошая поддержка от правителей.

Пока же жители Авроры чувствовали себя хозяевами на этой земле, и мало беспокоились о коренных обитателях. На глазах Анрира один из пришлых магов решил построить себе дом на засеянном поле и оставил жителей целого надела без большей части урожая. Так что один подосланных жрец водных богов — меньшее зло, пускай он и не нравился Анриру: слишком мало Пришлый походил на альтера. Да и Кейташи постоянно косился на лысого и тонкого, как девушка, наблюдателя.

— Госпожа Руоки знает, что в случае недопонимания может позвать своего злобного мужа, который быстро наведет порядок. У тебя мужа нет, нужно самому учиться быть твердым. Или сразу поворачивайся к врагу спиной, наклоняйся пониже и стаскивай штаны, чтобы удобнее было отыметь. И ягодицы можешь развести пошире.

— Спасибо, чего-то такого мне и не хватало в качестве стимула.

Кейташи улыбнулся, излучая “ты знаешь, к кому обратиться за поддержкой и у кого еще есть запас ритуальных ножей” и первым запрыгнул в лодку. Анрир предпочел бы остаться на суше, но без него с чудовищами могут и не справиться, поэтому тоже забрался в лодку и постарался смотреть только на глумливое лицо Кейташи или его пальто. Мысли, что вокруг будет холодная темная вода, пугали. А еще сильнее — ворочающийся на задворках сознания чужой гнев. Никто не должен использовать силу Приводящего В Свет, чтобы оживлять подобных чудовищ. Есть одна дорога для мертвых, и по ней следует идти.

Двое воинов споро и слаженно гребли, отчего лодка быстро и неумолимо двигалась к цели. Кейташи напевал что-то под нос, а Анрир постоянно чувствовал близость воды и взгляд Пришлого. Из воспоминаний незнакомых ему людей всплывало слово "прим", так себя назвали предтечи. Но Пришлый таковым не был, слишком слаб, некрасив и лишен идеальности примов, тогда кто он?

— Говорят, жрецам водных богов убирают все органы, отличающие мужчину от женщины, — Кейташи очевидно решил доконать Анрира и всучить-таки ему ритуальный нож. Другого объяснения его словам не было. — Так что любить ты его сможешь лишь духовно, без телесной близости. Хотя есть, есть варианты.

Ответить на эту глупость было нечего, но Кейташи, кажется, только начал:

— Вижу, как вы переглядываетесь. Хлоп-хлоп ресницами друг на друга, хлоп-хлоп. А он тебе больше как парень нравится или как девушка?

Гребцы сдавленно рассмеялась, и Анрир понял, что шуточки о его пристрастии скоро расползутся по всему наделу, будто других мало бродит.

— Как статуя, — хохотнул один из воинов, все же отвалившийся встрять в разговор господина. — Он же золоченый, точно как Блудница. А кот ее постоянно малюет.

Анрир зарычал, и весельчак быстро заткнулся, с удвоенным усилием налегая на весла.

— Надо как-нибудь сводить тебя в Квартал цветов, — задумчиво огладил подбородок Кейташи. — Жрецы, статуи… Когда отметишь двадцатилетие.

Как только в надел Вада потекли деньги от поимки пиратов, госпожа Руоки щедро отсыпала Анриру на карманные расходы. Тогда же он и посетил Квартал. Красиво, атмосферно, танцы все эти, песни и изысканные церемонии. Но по затейливости “цветы” не особенно превосходили вдовушек из надела. Руоки знала обо всех похождениях Анрира, но тактично делала вид, что ничего не замечает. И тем более не делилась с Кейташи. Надо будет рассказать ему. Когда исполнится двадцать.

Они все также плыли между скал и вяло переговаривались. Отряд Кейташи был велик, хорошо вооружен и особой нужды таиться не было. Двуликого не убьешь стрелой, а огнестрел слишком шумный, чтобы застать врасплох. Анрир чувствовал жреца Приводящего совсем близко, но Кейташи и его воины никак не могли вычислить, где расположен вход. Да и как попасть туда, если нужно нырнуть в ледяную воду?

Темную, пугающую, отбирающую тепло у тела быстрее, чем заканчивается воздух. Анрир опустил пальцы в море, затем превратился в кота и прыгнул с лодки. Звериная шкура, темная шерсть и четыре лапы в этой ситуации лучше тонкой человеческой кожи и двух рук. Но поток воздушных пузырей и темнота глубины в первое мгновение заставили растеряться. Анрир так бы и молотил бестолково лапами, если бы не свет, вспыхнувший на щупальцах одного из прислужников. Чёрное пугающее тело проплыло к узкой щели в скалах и скрылось там, Анрир же поплыл следом, чтобы вскоре вынырнуть на поверхность внутри небольшой пещеры. Он стряхнул капли воды со шкуры, вернул человеческий облик и пошагал вперёд, вслед за прислужником.

Проход сторожило очередное чудовище, снова сложенное из частей девушки и какого-то подводного жителя.

Анрир просто взмахнул рукой, высвобождая клокочущую внутри темную силу и бедолага нашла покой, рассыпавшись серым пеплом. Но чужая, злая энергия продолжила течь через тело, заклубилась синим туманом и переполнила пещеру. Глаза, нос и уши подвели Анрира, теперь он не видел и не ощущал реальность, вместо нее — раз за разом наблюдал смерть множества девушек. Жрец далеко не сразу научился правильно убивать их и возвращать к жизни, но он практиковался, набирался опыта, пока не набил руку в достаточной степени.

"Мы дали ему силу" — звучало в голове. Анрир не понимал, что за сила и в чем виноват лично он, но знал: нужно все исправить.

Несколько шагов и туман растекся по следующей пещере, растворил инструменты, оружие, одежду у сжавшихся у стены пиратов и трупы ещё нескольких девушек.

Жрец, не готовый ко встрече с тем, к кому взывал в своих молитвах, тяжело упал на колени и просил прощения. Другой, равнодушный и очень древний, сидящий в голове у Анрира, подошёл к мужчине, совсем молодому, или просто отодвинувшему старость, положил руку ему на плечо и вмиг разорвал связь души с телом. После вокруг разбушевался вихрь из молний, тумана и пепла, постепенно складывающийся в фигуру исполинского костяного змея, к которому Чужой привязал душу жреца, своего жреца, как с ужасом понял Анрир.

— Пока в этих водах будут водиться пираты, твоя служба не окончится, — проговорил он против воли. — Охраняй суда честных людей, нападай на грабителей и тех, кто посмеет использовать мое имя во зло.

Чудовище со знаком птицы на костяной морде мотнуло головой и выбралось наружу, проломив себе проход прямо в скале. Пираты, голые и испуганные, как один бухнулись на колени и молили о пощаде. Только прислужник растопырил щупальца и, казалось, запоминал все действия Анрира.

Победу над пиратами отмечали шумно, весело, с несвойственным Монтису размахом. Анрир неохотно принимал поздравления и пытался скрыться от толпы. Все были уверены, что он все заранее продумал и провернул по подготовленному сценарию, а не просто послужил проводником чужой воли.

Пришлый и тот кружил рядом, расспрашивал и разглядывал Анрира. Интуиция молчала, но зверь внутри злился, как и всегда при встрече со жрецами водных богов, он не переносил их запах, стертый, пустой, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине.

— Я наслышан о вашей трагедии.

Пришлый смотрел с таким сочувствием, что захотелось врезать ему немедля. Но Анрир сдержался, напустил на себя скорбь о поруганной чести и опустил взгляд. Уж лучше Кейташи с его ритуальными ножами, чем наигранная жалость и плохо скрываемая издевка. Конечно, ни один нормальный человек не попал бы в подобную ситуацию, а если бы попал — предпочел бы смыть позор кровью. У Анрира не задалось ни с тем, ни с этим, осталось только приспособиться и жить дальше.

— Не люблю эту тему, простите, — сейчас он был на пределе своего актерского мастерства.

— Понимаю.

Пришлого это точно не впечатлило и убираться подальше он не спешил. Будто в богатом наделе, среди толпы симпатичных девиц и парней, когда выпивки столько, что ей можно обливаться сверху, нечем заняться кроме разговоров о том, как драли одного невезучего кота и что тот чувствует в итоге.

— А если бы я предложил вам месть? — такой поворот стал большой неожиданностью, Анрир сразу выпал из образа и подобрался.

Жрец тем временем продолжил давить:

— Власти Авроры недовольны творящихся здесь произволом, но вводить войска или поменять другие меры пока опасаются, — он отошёл в сторону, увлекая Анрира за собой. — Один патент на несколько убийств стал бы неплохим выходом. Мы наблюдали за вами: потрясающая сила, скорость, находчивость, способность подстроиться к любой ситуации и магический талант, который требует небольшой огранки. В Монтисе не место столь выдающемуся человеку, а Кейташи Вада не тот, кто сможет все это оценить.

По грубости комплименты могли соперничать разве что с темными утесами на побережье, но зерно правды в них было: здесь Анриру не место. И если он чего-то хотел, так это отомстить уродам, которые растоптали жизнь его и Ичиро. Пальцы сами собой сжимались в кулак, а сердце билось все быстрее и быстрее.

— В чем подвох?

Пришлый вытащил из-за пазухи бумагу с таким количеством печатей, что в глазах зарябило.

— А разве всюду должен быть подвох? Это патент на ваше имя, в нем разрешение на убийство или другую кару для тринадцати человек и всех тех, кто попытается встать у вас на пути. Из ваших обидчиков сюда не попал только великий князь, о причине вы догадываетесь. В остальном же можете действовать так, как угодно, Совет Авроры и водные боги оправдают все.

И обозначил улыбку. Конечно, Анрир догадывался, почему имен на одно меньше. Пока великий князь носит корону, ни один из подданных не может причинить ему вред. Хотя по совести его имя единственное и главное должно быть в том патенте.

Ветер налетел неожиданно и растрепал волосы Анрира. Те уже порядком отросли и постоянно лезли в глаза, но отстричь все не доходили руки. Он убрал их с лица, повертел бумагу и убрал ее в тень. Так надёжнее. Пришлый назвал время и место, где они встретятся в следующий раз и дал несколько часов на сборы. Странная спешка. С момента гибели Ичиро прошел без малого год, Анрир успел если не забыть, так смириться со всем произошедшим. Возможно, не будь в его жизни воспоминаний о том, как кости дробятся на куски, а тело все хватается и хватается за жизнь, хотя от боли сходишь с ума, а после — долгого откапывания из-под земли, потому как тело Ичиро отвезли родне, а Анрира закопали в общей могиле, он бы до сих пор переживал тот позор.

Но мстить в одиночку влиятельным магам и аристократам, рискуя нарваться на повторение прошлого опыта, глупо, красиво смыть позор кровью на вышло, в выпивке воспоминания тоже не тонули, поэтому осталось жить дальше и пытаться сделать что-то стоящее. Например, помочь Кейташи Вада выйти из беседки и обратить внимание на семью. Его семье — наладить дела и почувствовать, что нужны отцу и мужу. А те взамен на незначительную помощь дали столько, что и измерить сложно.

Анрир поймал подбежавшего Хиро и усадил себе на плечи. Малыш настолько привык кататься на "кисе", что частенько отказывался ходить сам, если видел Анрира поблизости. Хиро хохотал, осторожно держался за голову Анрира и пригибался, когда они проходили в дверные проемы. От скорого расставания с Хиро, Руоки и невыносимым Кейташи все внури наполнялось горечью, но Анрир понимал, что все заканчивается. Ему нужно искать свое место в жизни, семье Вада — занять положенное им.

Вещей было немного: подаренные Кейташи мечи, несколько смен одежды и какие-то бесполезные, но милые сердцу мелочи. Остальное придется оставить здесь. Анриру не впервой было менять привычную жизнь на дорогу и неизвестность, но впервые это оказалось так сложно. Он все же снял Хиро с плеч, отдал тому стопку листов бумаги, которую припас для своих набросков, потрепал его по темным непослушным вихрам и вышел из комнаты, пока мальчишка увлечен рисованием.

В коридоре почти сразу наткнулся на Руоки. О своем духе-близнеце она не рассказывала, но тот определенно был и умел прятать свою хозяйку.

— Хотел уйти, не прощаясь?

Она чуть нахмурились, но без осуждения, с одной непонятной тоской. Почти сразу рядом появился и Кейташи.

— Наконец-то поживу спокойно. Но! — он задрал палец вверх. — Нельзя уходить из дома без родительского наставления. Даже обидно. Не для того я пытался сделать из тебя приличного человека, чтобы столкнуться с таким равнодушием. Так что слушай: береги себя, не ходи в мокрой одежде и бей первым, если… А, — он махнул рукой, — всегда бей первым, ты такое недоразумение, что только так и сможешь выжить.

— И лишиться возможности умереть в бою, как полагается приличному воину?

— Ничего, прибить тебя я и сам смогу. Быстро, героично, кроваво. Помни, что умерев где-то далеко, ты оставишь старика без последней радости.

— Лучше помни, теперь о тебе есть, кому плакать, — Руоки погладила щеку Анира и грустно улыбнулась. — Возвращайся, если станет плохо. Или вовсе без причины, мы всегда будем рады.

— Только она, — Кейташи обнял жену за плечи. — Возможно, еще немного Хиро. Я — нет.

А в мыслях его было то же беспокойство и желание запереть в комнате, что и у Руоки. Анрир улыбнулся им обоим, попрощался и покинул дом Вада. Хорошие люди не должны страдать от неприятностей, которые он непременно вызывает своим присутствием.

С портальной площадки Кор-Атр поражал своей красотой: ровные улицы центра, гигантские статуи предтеч и дворец великого князя, возвышающийся над всем этим. Отсюда не видны трущобы, ямы, в которые закапывают умерших с голода и сотни или тысячи имусов, ненужных, но один за другим пытающихся найти здесь свое счастье. И никто из них не желал меньше чем за год оказаться в той самой яме, но мечты редко сбываются. Анрир же дал себе обещание больше не попадать туда. Или не возвращаться к жизни. Подошел бы любой вариант, в котором он не откапывается из-под земли.

Пришлый почти сразу поторопил его и потащил к дворцу великого князя, рассказывая по пути, как важно действовать быстро и эффективно. Пока тряслись в громоздком, обшарпанном автомобиле, пока проходили посты охраны, пока ждали проверки документов, все время жрец не замолкал, рассказывая о необходимости возмездия, кого стоит уничтожить первым, кого оставить напоследок. Глупо было рассчитывать, что Пришлый хочет помочь ему бескорыстно, в рамках борьбы с насилием, но и столь открытых приказов Анрир не ждал.

Правильнее было бы отказаться и уйти, где-то неподалеку есть контора, где сидит поверенный в его делах, за полгода у того должна была скопиться приличная сумма, хватит на первое время. А дальше, при должном старании, можно восстановиться в академии, тряхнуть старыми связями, найти работу… Но тогда не будет другого шанса отомстить.

Анрир видел охрану дворца и уже сталкивался с ними. Тогда его трепыханий не хватило и на несколько вздохов. После обучения у Кейташи возможно продержится дольше, но не победит и не разыщет всех по одному, чтобы наказать за смерть Ичиро. Тогда получится, что друг умер глупо, бессмысленно. А тринадцать сволочей во главе с великим князем так и будут продолжать раз в сезон собираться вместе и устраивать гуляния. Уже после, во время бесконечных пьяных скитаний по Кор-Атру, когда казалось, что в синем пламени горящего спирта могут исчезнуть боль, унижения, ненависть и те несколько метров земли, что насыпали поверх его тела, Анрир узнал все городские слухи и легенды о великом князе. В том числе о том, что когда-то один колдун из Степпа порекомендовал ему несколько раз в год брать “мальчиков”, недобровольно, из числа тех, кто еще не ведал мужского внимания, тогда у него будет полный порядок со здоровьем и удача в делах.

Обряд понравился князю, он повторял его регулярно, часто в компании приближенных из числа аристократии или аврорской знати. Далеко не все “мальчики” переживали это, но кто их считал? Анриру и Ичиро тогда, можно сказать, повезло. Оба крепкие молодые парни, способные быстро зарастить раны, несколько часов — и даже боль исчезла. Но другая, та, что на душе — осталась.

Поэтому — месть. Кто-то должен остановить все это, так почему бы не Анрир, раз сами водные боги хотят в том помочь?

— Все же почему я? — он повернулся к жрецу. Тот погладил темную голову прислужника, устроившегося возле ног. Вряд ли уродливое существо, сложенное из небольшого безглазого тела и щупалец заметило ласку, но Пришлый все равно продолжил.

— Водным богам пришлось по нраву то, как вы расправились с самозванцем на островах.

— Мне не повторить этот фокус.

Это было правдой. Тот, другой, который разозлился на своего жреца и уничтожил его, сейчас будто спал. И уж точно ему не было дела до переживаний Анрира.

— Есть несколько заклинаний, специальных, они помогут. Не хотите опробовать? — продолжил Пришлый. Сама доброжелательность и участие, интуиция тоже молчит, будто его помощь можно принять.

— Нет.

Он ответил быстро, не думая. Этой силой нельзя управлять, никому и никогда, если у предтеч не получилось — не выйдет и у него. А выпущенная на свободу она бы за считанные минуты уничтожила весь Атрокс, и вряд ли нашлась бы новая леди Айвен, способная ее остановить.

— Как хотите, — Пришлый доброжелательно улыбнулся, а после продолжил толковать о том, как они будут действовать во дворце. Анрир не особенно вслушивался в речь жреца, план его выглядел глупым и необдуманным. И какой смысл убивать всех из списка по одному, давая остальным возможность скрыться? Нет, нужно что-то другое.

Автомобиль остановился возле северных ворот, самых дальних, подходящих больше для прислуги. Здесь неподалеку находилась беседка, где любил отдыхать после собраний тот самый номер один в списке Пришлого, и именно здесь полагалось дождаться его и уничтожить максимально эффектно, лучше — с использованием неизвестной магии.

Анрир оглядел стриженные кусты, ощетинившиеся набухшими почками, только-только проклюнувшиеся цветы, множество гвардейцев-бездельников, сновавших по дорожкам. Эти парни, одуревшие от безделья, скрутят любого нарушителя спокойствия Нужно действовать иначе.

Он вытащил из кармана патент и твердым шагом направился ко дворцу. Время обеднее, все более или менее важные люди, отирающиеся при дворе, должны быть на княжеском собрании. Еще Ичиро рассказывал о привычке нынешнего правителя каждый день собирать приближенных к нему лиц для крайне важных разговоров ни о чем. Самое время внести некоторое разнообразие в их жизнь.

Те самые гвардейцы, до кома в горле напоминавшие Ичиро, попытались остановить Анрира, но одного взгляда на бумагу им хватило, чтобы замолчать и отступить с дороги. Здесь никто не решится идти против Авроры, но, как Анрир надеялся, у них хватит ума предупредить людей из того списка, что за ними идет смерть.

Потому что с каждым шагом его уверенность гасла. Он не палач. Тогда, год назад, когда все только случилось, Анрир с легкостью и без лишних сомнений растерзал бы всех своим мучителей. И потом, когда выкопался из-под земли — тоже. Но сейчас предпочел бы просто жить и спокойно спать, зная, что его обидчики наказаны и не понесут в мир новое зло. Так правильно. Так и будет. Однажды, когда кто-то другой окажется у власти и наведет порядок во всех княжествах или хотя бы в их столице. А еще — добьется независимости от Авроры. Давно пора лишить их власти так легко распоряжаться судьбами всех жителей Атрокса.

Но сейчас она к месту.

Анрир ткнул патентом в лицо левому из охранявших зал гвардейцев, затем вошел в него и остановился, никем не замеченный. Еще один кот, в самой обычной одежде. Возможно, прислуга, возможно, чей-то телохранитель. Чуть больше, чем мебель, чуть меньше, чем полноценный человек. И все, даже челядь, сновали по своим делам и не обращали на него внимания.

Ведение государственных дел всегда казалось Анриру чём-то сложным, ответственным, напряжённым, даже дед, обычный имус с несколькими деревнями под началом, редко сидел без дела. Здесь же, на важном собрании царила атмосфера расслабленности и безделья. Часть аристократов в самом деле обсуждали что-то с князем, остальные бестолково кружили по залу, иногда беседовали и ели, ели, ели… Сотни блюд и разнообразных напитков. Горячие, холодные, привычные и завезенные из самых отдаленных уголков Атрокса, аппетитные и такие, что и от большого голода не положишь в рот.

Пустовало только одно блюдо в центре. Безобразная и безвкусная посудина, нарочито простая и будто бы сделанная где-то на окраине, из остатков жестяного листа, служившего ещё предтечам. Княжеский повар сказал, что ему все равно не под силу удивить гостей, поэтому нечего и стараться. Разодетые леди вокруг только это и обсуждали, как самое важное и шокирующее событие прошедшего полугодия. Анрир невозмутимо протолкался к нему, взял со стола вместе с парой туповатых ножей. И это тоже осталось незамеченным.

Пришлый со своими прислужниками заслужил гораздо больше внимания. Но на заинтересованный взгляд великого князя он лишь мотнул головой и уселся на кушетку в самом углу зала.

На самом деле этот зал ничуть не походил на тот, куда попали они с Ичиро: он просторнее, светлее, заставлен мебелью, а не бестолковой мешаниной из ковров и подушек по полу. Единственное, что их связывало — люди. В патенте отмечено не так много имен, тех, кого Анрир запомнил, было гораздо больше.

“… тащите сюда и этого, ушастого вырубите, чтоб не лез, потом и им займемся…”

“.. что ты дергаешься, как девица….”

“…этот уже готов, уносите. А кот оклемается через полчаса, можно будет продолжить веселье…”

И двое из них сейчас проходили мимо, лениво переговариваясь между собой. За каждым тянулся шлейф прислуги, охраны, фавориток, домочадцев и прочих, присутствовавших на собрании. Куда они все денутся, когда не станет господина?

— Здесь есть ваше имя? — Анрир перегородил им дорогу и сунул одному под нос патент.

Тот близоруко прищурился и вчитался в список, затем резко выпрямился и замахнулся на Анрира. Вроде строго, но с внутренней опаской, как стращают бродячего пса, спокойного, но оттого не менее опасного.

— Пошел! Чья зверюга?

Анрир чуть ссутулился и зарычал, поэтому возможная оплеуха обернулась жестом досады. Мужчина же оглянулся в поисках поддержки, будто кто-то здесь хотел связываться с котом, которого покрывают сами власти Авроры. Метрополия не любила бунты или другие признаки неповиновения, за них карали строго. Поэтому на слова Мокрого, как за привычку постоянно стирать пот со лба его назвал Анрир, никто не среагировал. В таком большом зале никому нет дела до имуса и проблем еще одного приятеля великого князя.

— Этот кот принадлежит водным богам и действует по их приказу, — подал голос Пришлый и снова уставился на Анрира. — И неприкосновенен, пока не закончит задание.

Мокрый со свитой стихли, переваривая слова жреца.

— Там есть ваше имя? — Анрир повторил, но среагировал только спутник Мокрого. Он вдруг побледнел и отступил назад.

— Мое есть. Но это ошибка. Или чья-то шутка? Признавайтесь! И заберите уже кота, не смешно!

Он все пятился и пятился, бледнел и оглядывался, ища поддержки. Анрир же дёрнул уголками губ и указал рукой на великого князя.

— Вам ведь не рассказывали о второй части ритуала, той, что гарантирует успех? Крайне занимательно. Нужно всего лишь отрезать часть тела, — понимаете какую, да? — пожертвовать ее единственно истинным водным богам, сжечь, а после выпить отвар с золой, как знак их милости. Конечно, я не могу заставлять всех участвовавших, но те тринадцать, что в списке — обязаны закончить начатое. Тогда я сожгу патент и все останутся живы.

Лёгкий, пока ещё неуверенный страх пополз по залу. Его словам не очень верили, но бумага самим фактом своего существования смущала многих. И в числе прочих на ней была подпись великого князя. Даже если Анрира выведут отсюда, запрут в тюрьме или убьют, останется слишком много свидетелей произошедшего. И вряд ли они решатся поучаствовать в "ритуале" ещё раз.

— Чушь! — князь поднялся со своего места, и все придворные, гвардейцы и слуги зашевелились вместе с ним. — Выдумка, ничего такого нет.

— Уже можно не таиться, ваше величество, — Анрир поклонился, придерживая блюдо. — Я здесь и исполню вашу волю. Так или иначе, но водные боги получат жертву. С кого прикажете начать?

Князь растерялся и уже набрал в легкие воздух для ответа, Анрир видел, как шевелятся губы, почти ощущал грядущий приказ схватить наглого кота, несмотря на угрозы жреца водных богов. В конце концов Аврора далеко и даже ее маги не смогут так просто расправится с великим князем, а свои подданные вот они и не оставят подобное безнаказанным. Даже если им придется ждать до момента, когда с головы правителя свалится корона. Но до того они будут терпеть любые выходки ненормального правителя.

Почему именно он смог поднять корону? Разве этот человек сделал жизнь атроксцев лучше, изменил что-то? Не дал окончательно скатиться в бездну, вот и все. Возможно, не зверствует так сильно, как некоторые князья до него, пытается двигать вперед науку, не задирает налоги. И в целом был бы рядовым правителем, не имей такую патологическую тягу к мальчикам. При том, что готовых развлечь его добровольно вполне хватало. Так зачем все это?

Анрир смотрел на человека, вполне обычного, среднего возраста, телосложения и целиком какой-то серой внешности, а видел множество загубленных жизней. Вереницу стоящих за ним призраков мальчишек, парней, зрелых мужчин, безутешный женщин, не переживших потерю или сумасшествие близкого человека.

"Он переступил черту и получит сполна" — прозвучало в голове. А после по пальцам побежал холод и князь закашлялся, выплевывая пепел. Мокрый попытался сбежать из зала, но закричал от боли, когда и его нога рассыпалась тленом.

— Хороший маг поможет все восстановить, — губы шевелились, но говорил сейчас другой, не Анрир. А под его ногами по полу расползалось изображение темной птицы. И от этого хотелось вопить от ужаса и бежать прочь, но телом управлял тоже не он. — Ну же, — он вытянул вперед блюдо, — смелее, зачем оттягивать неизбежное?

В этот раз его, кажется, жгли. Анрир уже не кричал, отучился от этого в первые дни: потратишь все на крик, не останется сил восстановить повреждения. Глаза он открывал с трудом, боялся, что от тела ничего не осталось, как в один из прошлых разов. Тогда его практически разрезали на куски, а после собрали заново, с помощью специальных приборов, сшивающих и скрепляющих ткани. Сейчас же кожа просто пошла волдырями, не такими и сильными, зарастут за несколько часов.

— Как ты управляешь силой Уводящего? — Пришлый, или прим-лорд Кезон, снова задал свой вопрос, как и все дни до этого.

Анрир с трудом отдышался и попытался подтянуться в фиксаторах, чтобы уменьшить боль в растянутых связках. Почему, почему только-только начинает что-то налаживаться, как сразу происходит нечто подобное? Он так хорошо жил с Кейташи, потом вернулся в столицу, расправился с давними обидчиками, решил немного отметить это в дорогом борделе, а очнулся уже здесь, на станции “Вита Нова”. Лорд Кезон был настолько любезен, что провел небольшую экскурсию, показал все помещения лабораторий, смотровую площадку, шарик Атрокса, вращающийся вокруг Лучезарного. Вряд ли по доброте, скорее из желания убить последнюю надежду на побег. Он считал, что так Анрир быстрее ответит на вопрос.

— Никак, — кое-как проговорил он. — Будь у меня такая сила, да хоть какая-нибудь, уже сбежал бы отсюда.

— Но во дворце Уводящий послушался и исполнил твой план в деталях. План твой он исполнил, понимаешь, ублюдок? Твой план!

Кезон кричал почти в лицо Анриру, наверное, тоже устал тратить время на “объект четыреста тринадцать”.

— Наверное, это просто был отличный план, — голос звучал хрипло, тихо, жалко. И сам Анрир казался себе таким же. Больше не кот, не помощник Кейташи Вада, а жалкий кусок скулящего мяса, разбитый и сломленный, самым большим желанием которого было упасть на пол и умолять о пощаде. Или о том, чтобы ему просто дали несколько минут без боли. Бессмысленное занятие, его все равно не отпустят и не пощадят. Те самые предтечи, обитатели легенд, герои прошлого, недостижимый идеал и пример для подражания, на деле оказались обычными тварями, безжалостными и злыми.

— План был идиотский! — Кезон не стал сдерживаться и ударил Анрира по лицу. Щека сразу же онемела, затем начала гореть и ныть, но это было такой мелочью по сравнению с ожогами, что казалось почти лаской. Прим-лорд же продолжал допрос, а несколько его ассистентов следили за показаниями множества приборов.

— Тебе нужно было убить их по одному, как я велел, а не устраивать спектакль с отрезанием и сожжением членов! Что за придурком нужно быть, чтобы придумать такое?

Он злился, тряс кулаками, бросался заклинаниями, а то и попросту расшвыривал предметы, но за столько дней стало ясно — у лорда Кезона нет никакой власти над силой Уводящего Во Тьму. Считавшийся уничтоженным бог не отвечает на его молитвы, не насылает видений и не вытащит из посмертия, если переступить черту. И это бесило прима.

— Придурком, которого божество смерти выбрало своим аватаром, — Анрир не выдержал и рассмеялся. Скорее от нервов, чем от самой ситуации.

Кезон так хотел себе эту силу, столько сделал, чтобы ее заполучить, а в результате остался ни с чем. В первые же часы на “Вита Нове”, вместе с очередным прозвищем, заменившем не положенное коту имя, добрый лорд рассказал Анриру секрет его бессмертия. Примы хотели создать немыслимой мощи артефакт, способный победить саму смерть, но один из них вмешался и проклял его так, чтобы никто не мог воспользоваться. С тех пор с каждым, кто пытался активировать “сумеречную птицу” случалось что-то плохое. Но этого мало, ни разу кристалл не сработал так, как ему было положено, он сбоил, менял цели, норовил выйти из-под контроля. Тогда примы нашли выход: разделили “птицу” на две части, чтобы в каждой оставить только одну сторону божественной силы. “Светлую”, созидающую, ту, что принадлежала Приводящему В Свет — использовать на благо общества, “темную”, разрушительную и проклятую — спрятать ото всех.

Позже первая породила некросов, вторая же так и осталась на Авроре, под защитой храма водных богов. А после переправили на "Вита Нову". Огромная сила, невероятное оружие, которыми нельзя воспользоваться. Пока не родился план "сделать рукоять под это лезвие": использовать посредника между силой Уводящего и тем, кто отдает приказ. Анрир не знал, сколько попыток было до него, цифры так и не желали складываться в нечто понятное, осознаваемое, но только четыреста тринадцатая увенчалась успехом. Так и появился живой носитель силы Уводящего Во Тьму, абсолютно неспособный использовать ее. И сейчас это злило Анрира не меньше, чем лорда Кезона.

Тот же размахнулся и изо всех сил ударил. Затем бил до тех пор, пока не устал. Анрир не помнил, кричал он от боли или нет, вообще ничего не помнил, кроме бьющегося в голове “Твари, твари, они все твари”. Наверное, не стоило злить прима, но тогда бы Анрира отправили на новый круг пыток. Ведущий По Пути свидетель, он уже пытался быть примерным, тихим, послушным, не злил никого и не раздражал, а лучше не становилось. Вся жизнь теперь состояла из боли и забытья, когда он видел прошлое незнакомых примов и будущее, множество вариантов будущего. Он видел свои смерти, смерти близких и смерть всего их мира. Не от нашествия некросов, так от ползущей силы Уводящего или от невероятных, ужасающих снарядов неведомой Федерации. Раз за разом его выталкивали за границы жизни, в надежде добраться до божественной силы, а вместо этого Анрир все сильнее и сильнее погружался в воспоминания Роука Веден Рей. Теперь он знал его имя, частично — биографию и почти полностью — будущее, ждущее всех. И свое собственное, рваными обрывками, ни один из которых ни сулил долгой и счастливой жизни.

— Так, — Кезон успокоился и повернулся к ассистентам. — Приготовьте все для реанимации. Чувствую, наш разговор будет долгим.

Затем навис над Анриром, поднял его подбородок, заставляя заглянуть в глаза и почти по слогам произнес:

— Как. Ты. Используешь. Силу. Уводящего.

От боли хотелось орать, выпрашивать себе хоть немного покоя, в неизвестно какой раз объяснить, что понятия не имеет, как призвать эту силу, и что божество само решает, кому помогать и как.

— Я. Отказываюсь, — он перевел дыхание, мысленно желая Кезону испытать все то, через что прошли они с Ичиро. Говорить с паузами было тяжело, поэтому окончание он выпалил на одном дыхании: — говорить без чашки кофе, тупая ты тварь. Давай, убей меня ещё разок.

По нервам пробежала острая боль, как при разряде, и Анрир потерял сознание. Знал, что ненадолго. Скоро прибегут врачи, подключат его к приборам, сердце снова начнет стучать, вернётся боль и чувство, что он — всего лишь болванка, случайно выбранная для божественной силы. А вокруг одни твари. Почему они такие? Анрир помнил леди Айвен, она была совсем иной, наверное.

… Он только прибыл в этот мир, а уже хотел вернуться в резиденцию. Воздух слишком разрежен, безжалостные лучи светила обжигают кожу, а ветер такой сильный, что вдохнуть сложно. А ещё здесь почти не было магии, не такая большая проблема для прим-лорда, но неприятно.

Зато окопавшимся зеленофлажникам раздолье. Неблагодарные скоты, отступники, проклятые борцы с режимом! Убили местного прим-лорда, добрались до его оружия и организовали еще один очаг сопротивления власти Союза Равных. Над их поселениями реяли флаги с мирной зеленой лужайкой под синим небом, как символ свободы от власти примов. Их защищал давняя оплошность примов, та, после которой они потеряли возможность творить заклинания для массового убийства людей. Две-три цели — вот их предел.

Поэтому сюда и согнали несколько армейских подразделений, тысячи имусов и другого оружия: испытать в реальном бою и избавиться от их излишков, которые слишком накладно кормить и обслуживать. Собственно, ради имусов Роук сюда и прибыл. Он руководил созданием котов — самой последней и совершенной разработки, идеальной для ведения боя в подобных условиях. Но и у них нашлись недостатки, требующие коррекции и отбраковки неудавшихся особей.

А еще здесь была Айми. Роук чувствовал ее, осязал, внутренне дрожал от предвкушения, что скоро увидит леди. Воплощенное совершенство и запертая в женском теле мощь, которой хватило бы на десяток мужчин. Ей и здесь было комфортно, с таким запасом энергии, Айвен, скорее всего, даже не замечала недостатка магии в мире.

Она издали послала ему приветствие, равнодушное, с самыми легкими нотками радости от встречи. Роук надеялся на большее, но то, что Айми не попыталась покалечить его в первую же минуту — уже неплохо. В прошлый раз они расстались так себе. Роук называл ее фригидной сучкой и демонстративно обнимал нынешнюю фаворитку.

Выглядела Айвен также хорошо, как и при последней встрече, грязь и чуть растрёпанные волосы только придавали ей очарования. Делали не такой идеальной. И живой, похожей на человека. Айми коротко кивнула Роуку и встала напротив. Вроде рядом, но с четко обозначений дистанцией. Попытайся подойти ближе — никакого разговора не будет, и плевать, через сколько миров Роук сюда добирался.

— Попытаешься задвинуть бред про то, как соскучился, ударю. Любя, в четверть силы.

Айми хлопнула его по плечу, совсем как в детстве, без малейшего намека на то, что их раньше связывали отношения.

— Нет, я по делу. Что тебя так расстроило?

Рядом кружились коты, не меньше десятка, из новой, экспериментальной партии. Бестолочи с опаской принюхивались к Роуку, ждали реакции Айми и одновременно пытались ее загородить. Она же отпихнула ближнего, чтобы не мешал и тяжело вздохнула.

— Мальцы совсем сдулись. Сегодня пришла их коллективная жалоба, что, цитирую, из-за этой войны они не успевают вовремя ужинать и пропустили открытие театрального сезона. Бездна, я даже не могу поверить, что они это серьезно пишут. Что же мы тогда станем делать, если встретим настоящего противника, а не этих партизан?

Она потерла виски, будто в самом деле устала. Роук хотел притронуться, утешить Айми, обнять, объяснить, что не стоит так волноваться, все равно во всей обитаемой вселенной не найдется серьезного противника для примов, если только того не решат слепить Создатели. Но ему навстречу метнулся кот. Встал на пути, ссутулился и зарычал, прижимая уши.

— Пошел! — Айвен ударила по его спине плетью и прогнала. — В следующий раз, когда решите делать новый подвид имусов — добавьте им хоть немного мозгов!..

Тварь, тварь, тварь… Такая же, как и все остальные примы. а он столько времени думал о ней, фантазировал о возможном романе, представлял их беседы. Идиот! Мог бы и раньше догадаться, что драгоценная Айми ничем не лучше своих собратьев с “Вита новы”.

Сердце заходилось от стука, прокачивая кровь по сосудам, чтобы та напитала мозг и заставила тот работать. Сознание вернулось быстро, вместе с болью. Кезон все еще был рядом и следил за лицом Анрира и показаниями приборов.

— Вспышка только в момент клинической смерти, — доложил один из лаборантов. — В остальное время — никакого взаимодействия между уровнями энергетической оболочки.

Щуплый парнишка с плохо затертыми пятнами от кофе на халате всегда с энтузиазмом участвовал в опытах. Ему нравилось наблюдать, как мучают и раз за разом убивают Анрира. Будто не за человеком, а за подопытной крысой. Тогда лаборант приосанивался, вытягивал шею вперед, моргал через раз и то и дело облизывал губы, в предвкушении. За недели, а может и месяцы, — кто бы мог посчитать время пребывания здесь? — Анрир выучил почти всех сотрудников по именам, запомнил их лица и привычки. А еще — внимательно изучил все пространство лаборатории, такой огромной, что вместила бы несколько многоэтажных домов. Вдруг удастся совершить побег.

И прибить по пути Щуплого, Кезона, охранника, который любил съедать ужин Анрира. Не потому, что голодный или кашеобразная серая бурда так хороша на вкус, а просто затем, что хотелось самоутвердиться над заведомо более сильным противником. Без наручников, бьющегося разрядами ошейника и решетки, Анрир бы убил его с одного удара. Впрочем, не будь наручников и прочего, вряд ли кто из них рискнул бы тронуть кота. Независимо от того, были у того божественные силы или нет.

— Увеличьте время смерти, — бросил Кезон, — посмотрим в сравнении. Если ничего не изменится, просто приготовим все к перекачке энергии обратно в кристалл.

— Э-э-э, лорд, понимаете…

Слушать лепет одного из учёных нужды не было: Анрир и так знал, что ничего у них не выйдет, успел наслушаться, о чем болтают "умники", пока рядом нет прима. Обратной дороги для них не было. Сила Уводящего намертво сплелась с оболочкой Анрира, выдрать ее сейчас, значило зацепить ещё и его душу. Уже третью, считая давно умерших Роука и Ниро. И вряд ли это прибавит артефакту работоспособности. К лучшему. Анрир видел, что случилось, когда "сумеречную птицу" использовали в последний раз. Это оружие, которого не должно было существовать.

Как не должно было существовать человека, наделенного такой силой. Умей Анрир в самом деле распоряжаться ей, как бы поступил? Смог бы удержаться от соблазна подмять под себя весь мир или уничтожить его? Почему именно он? Почему не кто-то другой, более добрый, волевой, стойкий, не подверженный соблазнам и страхам.

— …вы привели его слишком рано, нужно было ждать до пятидесяти. Тогда энергетическая оболочка сформируется полностью и вероятность ее отделения увеличится, — продолжал толковать с Кезоном "умник".

— Но он управлял ей, управлял! — лорд снова разозлился, подскочил к Анриру и отвесил тому оплеуху. — Почему Уводящий тебе помог?

Руки уже затекли от плотно прилегающих к коже наручников, позвоночник то и дело пронзала боль, а от страха перед грядущими пытками хотелось вопить. Скорее бы закончился рабочий день, на "Вита Нове" четко соблюдали трудовую дисциплину. Но до тех пор, кажется, ещё далеко, а пока нужно как-то продержаться, и ответить Кезону.

— Наверное, я ему просто нравлюсь. Такой вот обаятельный парень.

Лорд ухватил его за волосы и с силой дёрнул в сторону, наверняка оставив у себя в руке клок.

— В этом дело, да? Мы не с той стороны искали к тебе подход? Могу организовать, здесь хватит желающих.

— Плевать. Не ты первый, не ты последний. Отдохну зато.

Кезон гадко улыбался и наклонился близко-близко к лицу Анрира. Кто заставлял болтать глупости? Только себе сделал хуже. Но, с другой стороны, пока они болтают — новых пыток не будет. Лаборанты, "умники" и сотрудники службы безопасности. В том числе — Габриэль, их начальник. Он изредка посещал “диагностическую лабораторию”, равнодушно проходил по помещению и исчезал. Сейчас же он незаметно подобрался к Кезону и положил тому руку на плечо:

— Вряд ли существует человек, способный умирать каждый день, но так и не выдать свой секрет. Вам придется признать ошибочность выбранной методики.

— А вы, стало быть, знаете другой способ?

Кезон развернулся, а все остальные потихоньку расходились из лаборатории. Конечно, потенциальная схватка двух примов — серьезное дело, если бы Анрир мог, тоже попытался бы сбежать.

— О, я не знаю способов, кроме обычного разговора. Он весьма эффективен, зря не хотите опробовать.

Примы не долго переглядывались, затем Кезон отошел в сторону, Анрира же отцепили от стенда и оттащили в камеру. Абсолютно белое и пустое помещение, со слепящими, поглощающими звуки стенами. Здесь и с опущенными веками казалось, что в глаза бьет яркий свет. И никак не спрятаться: из всей мебели — узкая лежанка без постельного белья, унитаз и умывальник. Но этот белый свет стал символом покоя, символом того, что будет короткая передышка.

Анрира запихнули внутрь, охранник нажал на кнопку, от которой по позвоночнику бил разряд и нарочито медленно прикрыл дверь, довольный тем, что пленник не сбежит. Он же кое-как поднялся на ноги, умылся, долго собираясь с силами, чтобы посмотреть на свои руки. Боялся увидеть обугленные кости с остатками мышц, но все было в порядке. Твари умели причинять боль, но делали это не оставляя следов.

Стоило лечь на кушетку и расслабиться, как за ним снова пришли, но отвели не в привычную лабораторию, а в жилой отсек, после впихнули в дверь и удалились. Блок оказался непривычно просторным, спокойным и похожим на один из богатых домов Атрокса. Возле кухонных столов суетился Габриэль, в опасном отдалении от браслета с кнопкой-шокером. Кроме него в блоке была только девушка, лежавшая на столе. Лицо ее закрывала маска, а поверх тела ровным слоем разложена нарезка из овощей.

— Присаживайтесь, лорд Анрир, — Габриэль указал рукой на пустующий стул. — Мои медальоны уже доходят, осталось совсем немного. Пока позвольте предложить закуски. И не переживайте, леди не позволит себе вмешиваться в беседу или распространяться о ее содержании.

Анрир тяжело опустился на стул, затем вспомнил все уроки от отца и деда, выпрямился и подтянул к себе приборы. Есть не хотелось, скорее — почувствовать на языке вкус хоть чего-то кроме стандартной каши и собственной крови. Но на столе была только девушка, немного испуганная, зажатая, но подрагивающая от нетерпения, будто роль тарелки — самая желанная и необходимая для нее.

— Угощайтесь, — продолжил он, — все продукты свежие и натуральные.

— Спасибо, но ваша тарелка не достаточно вымыта.

Девушку подбросило от возмущения, даже несколько ломтиков обсыпалось. Но она быстро взяла себя в руки, Габриэль же понимающе улыбнулся и подал Анриру обычную белую тарелку с закусками. Ближайший же ломтик чего-то зелёного и прозрачного приятно охладил язык и слегка мазнул кислотой и горечью. Наверное вкусно, но на любителя. Светлое и матовое, похожее на сыр, Анриру понравилось больше. Его и Габриэль одобрил кивком, затем поставил на стол тарелку с медальоном, по виду и запаху — из молодой баранины, свою же порцию аккуратно сервировал на животе у девушки и наконец уселся. Затем открыл бутыль красного сухого и разлил по бокалам.

— Рад знакомству, жаль, что обстоятельства подкачали, — он отсалютовал бокалом и отпил немного, после принялся за мясо.

— Мы не всегда хозяева обстоятельствам, — согласился Анрир и тоже разрезал баранину, придирчиво осмотрел срез, затем отправил кусок в рот, неспешно работая челюстями. Если Габриэль готовил это сам, ему давно пора завязывать с охраной исследовательских баз и открывать свой ресторан. Из памяти Роука и Ниро всплывали тысячи разных блюд и вкусов, но даже среди них медальоны Габриэля были вполне приличными.

— Весьма недурно, но я не уверен насчёт барбариса. Многовато на мой вкус, — кажется, именно так ведут светские беседы. Анрир съел ещё кусок и отхлебнул вина.

Не выдержано. Ему бы ещё несколько лет, тогда вкус раскроется. Анрир прикоснулся к бутыли, словно бы не сам, а как проводник чужой воли, от пальцев пробежала струйка тумана, обволокла стекло и схлынула.

— Что есть течение времени, как не медленная смерть? — Габриэль опробовал новое вино и прикрыл глаза от удовольствия. — Кто бы знал, что ваша сила может нести не только разрушения? Думаю, и вы не знали, поэтому так боитесь ее.

— Она не моя, и ничья. Никто не должен управлять смертью вот так, по щелчку пальцев.

Вино в самом деле стало лучше, но теперь в каждом его глотке чувствовался привкус земли. Той самой, что насыпана на могилу.

— Забавно, что такая сила досталась возможно единственному человеку, который ее не хотел.

— Забавно, что прим-лорд хочет обсудить это с имусом. Впрочем, если у вас есть ещё и десерт, то я не против беседы.

Габриэль рассмеялся и покачал головой.

— О да, десерт есть. Завидная наглость спрашивать о нем, находясь в вашем положении.

— Не так много вещей, которые могут быть хуже. Это даёт некоторую свободу. Давайте же, лорд Габриэль, излейте душу, поделитесь, зачем вы привели меня сюда.

Угрозы от него не исходило. Любопытство, опасения, нерешительность — странная смесь для твари. Они в себе не сомневаются. Тот же Роук не сомневался ни секунды, когда решил создать "сумеречную птицу". Хотя знал, к чему это приведет. Видел неизбежность и решил сыграть с ней по своим правилам, не считаясь ни с кем.

— Меня всегда занимала тема героев. Людей, которые совершают нечто невероятное, немыслимое, меняют историю.

— Меня вовсе нет. Много ли занимательного в кратковременном порыве? В том, что предпочтешь умереть сам, а не в компании десятков людей? Но! — Анрир доел медальон, допил вино и откинулся на спинку стула. — У вас вкусная еда, теперь уже неплохое вино, с каждым глотком которого эта милая леди кажется все более милой, — вы же собираетесь с ней переспать? Обидно, что лежит без дела, — так что давайте и дальше болтать о героях. Хотя, признаться, вы выбрали не самую героическую из профессий. Здесь вообще что-нибудь происходит? Ну там пожар или прорванная труба? Или подопытные сбегают?

— Вы первый из них, кто вообще выжил, лорд Анрир.

Девушка нервничала всё сильнее, несколько раз дернулась так, что Габриэль ее чуть не порезал. Отчего только люди уходят с дороги простого и незатейливого секса на кровати? Но, пока они делают это добровольно, любопытство Анрира было праздным.

— Это и привело меня сюда, на "Вита Нову", — Габриэль отпустил "тарелку" мыться и в самом деле подал десерт. — Примы выродились со времён леди Айвен, а возможно даже раньше. Но не все мы одинаковы. Наша семья многие века владела планетой, тихой и мирной, наполненной магией и не знавшей войн. Мы следили за этим. А после туда пришли некросы, целые легионы, сразу в множестве мест прорвали пространство и начали отвоевывать города. Я единственный из семьи выжил, единственный сбежал до того, как меня разорвали на части и сделали телом для кого-то из мертвяков. Вот видите, из меня герой тоже не вышел.

Он допил свой бокал и задумчиво глядел на Анрира. Чего он ждал? Осуждения, поддержки или чего-то третьего?

— У меня есть знакомый, большой специалист по ножам для ритуального самоубийства, могу свести, — Анрир подмигнул и зачерпнул десерт ложкой.

— Думаю, вы можете помочь мне несколько другим способом.

Он давно уже не различал, когда заканчивается один день и начинается другой. В них не было ничего, кроме слепящего белого, нестерпимой боли, видений от умершего прима и редких бесед с Габриэлем. Анрир успел узнать, что тот никогда дважды не "сервировал" одну и ту же девушку и постоянно промахивался с количеством ровно одной специи.

Будь способ, хоть какой-нибудь, прекратить все это, им бы стоило воспользоваться. Но интуиция молчала, а идеи, как вернуться домой так и не появлялись. Божественная часть тоже не проявляла себя, будто угостить правильным вином Габриэля более важно, чем жизнь и здоровье Анрира. Но от тех уже почти ничего не осталось, одна бесконечная боль и видения о будущем, непременно плохом. Там не было ни единого момента, ради которого стоит жить.

В прошлом их тоже нашлось не так много. Все, что сверстники получали легко, играючи, ему доставалось тяжелым трудом: движения, учеба, даже внимание родителей. Те постоянно ссорились, спорили, сходились и расходились по нескольку раз в год. Ни один из них не был счастлив в такой странной семье и не мог создать свою. Наверное, будь у них другой, здоровый ребенок, Ксандр и Кара жили бы счастливо. А так все их время уходило на занятия с Анриром, на попытки сделать его не хуже сверстников. Чего стоило отцу читать вслух по нескольку часов подряд или раз за разом вдалбливать сыну значение букв или цифр, расползающихся и сразу стирающихся из памяти? Или Каре, которая, как могла, но пыталась научить плавать, бегать, прыгать и лазать по деревьям?

"Все, что тебя держит — это боль. Прими ее, смирись, перестань думать только о ней, и сможешь все. Тело — неуклюжая оболочка для разума и души" — так говорила она. Но оболочка Анрира была слишком неуклюжей. И тогда, и сейчас.

Будь все иначе, давно бы уже прикончил Кезона. И всех остальных. Но его — первым, с нескончаемым удовольствием.

Эксперименты прим-лорда неизменно проваливались. Один за другим. Не было способа отделить силу Уводящего и прекратить мучения Анрира, так или иначе. Тогда-то он и понял, что боль не страшна, страшна только бесконечная боль.

Кезон бил его, не с какой-то научной целью, а чтобы рассчитаться за собственное бессилие. Раз за разом вколачивал кулаки в тело, почти рыча от злой радости. Кости держались, кроме, пожалуй, ребер, но их много, трещины в одном-двух не так страшны. Твари нравились его крики, текущая из разбитого носа кровь, вид свернувшегося на полу тела. И когда Анрир попытался всего лишь передвинуться, чтобы закрыть от ударов голову, получил разряд, отозвавшийся болью по всему телу.

Такой нестерпимой.

Такой ничтожной, по сравнению с множеством смертей.

"Все, что тебя держит — это боль."

В самом деле — боль, ни наручников, ни цепи. А в голове так и бьётся мысль: "пора, пора, действуй!".

Он рывком вскочил на ноги и следом проломил голову Кезону за один удар, как учил Кейташи Вада.

К середине лета ночи наконец стали длиннее. Но в самый темный из часов звёзды все равно не обретали зимнего блеска и яркости.

Кейташи часто выходил в сад и смотрел на них, в такие моменты чувствуя себя ближе к духам, живущим в Долине отражений. А, возможно, это их тоска влекла его к звёздам. Но сегодня рядом с ним сидела Руоки и тоже вглядывалась в темноту.

— Тревожно, — пояснила она и прижалась ближе. Кейташи набросил на ее плечи одеяло и обнял. Ему тоже было тревожно.

Проклятый кот пропал несколько месяцев назад, и за все время не подал ни единой весточки. После того случая во дворце великого князя Анрир исчез, забыв не только старого учителя, но и оставленные у поверенного деньги. Небеса знают, где носит это недоразумение.

В ответ на его мысли одна из звёзд ярко вспыхнула и полетела вниз. Метеоры и кометы не были редкостью, но этот летел прямо на Кейташи. Руоки тоже видела это и крепче сжала его руку. Если что — сбежать успеют, а ещё и предупредить своих людей. Но небесный гость отклонился и ушел чуть дальше вглубь острова, чтобы рухнуть у подножия одной из гор. Кейташи вывел из стойла ездового руха, оседлал его и ускакал к рухнувшему куску небесного тела. Руоки быстро догнала его, хотя обычно не следовала за мужем в такие опасные места, оставалась беречь покой дома. Надел никогда не должен оставаться без господ.

В месте падения взрывом разметало деревья, оставив вместо них обугленные стволы. Пожар до сих пор вяло тлел, по счастью отсеченный ручьем и скалистыми почвами. Но вместо камня в центре блестел обгоревший металлический остов.

Кейташи опасливо подошёл ближе, оглядел его, но влезать внутрь так и не решился.

— Сожги до конца, чтобы ничего не осталось.

Кот лежал в отдалении, свернувшись клубком, чтобы не так сильно мёрзнуть. Не жилец, это Кейташи сразу понял. С такими ожогами не спасет не кошачья способность к восстановлению, ни вся магия Долины отражений. Анрир дрожал мелко-мелко, стучал зубами, с трудом собираясь с силами для следующей фразы.

— Да. Сделай, больше нет сил. Только не закапывай. Не под землю.

Руоки села рядом с ним, обняла за плечи и прижала к себе, вынуждая перевернуться на спину. После погладила по голове и запела: "… будет мягкой постель, будет сладким твой сон…".

Кейташи же подошёл ближе и махом всадил нож коту между ребер, пробивая сердце. Он дернулся и почти сразу затих. А по лицу Кейташи текли слезы. Не такую весть хотелось бы получить об этом недоразумении. Руоки тоже склонилась над обожженым, бездыханным телом и тихо рыдала. Она права была, теперь над котом было кому плакать. И он знал об этом и должен был беречь себя, а не носиться неизвестно где!

Несколько верных людей помогли сжечь остатки механизма и спрятать их под камнями и ветками. Место здесь не людное, а через несколько недель зелень окончательно похоронит следы странного происшествия. Тело кота пристроили в глубокую расщелину и аккуратно заложили вначале ветками, а после камнями. Руоки тщательно следила, чтобы сверху бедолаги не оказалось ни одной горсти земли. Кейташи же вздыхал, но не спорил. Не выполнить такую простую просьбу умирающего — преступление.

Кот вернулся к ним на десятую ночь. Кейташи скорее почувствовал, чем услышал его и решил проверить бывшую комнату Анрира. Уже не покойник, совершенно голый, грязный и исцарапанный перебирал вещи и жадно пил свой любимый приторный ликер. Кейташи вытащил меч, приготовившись снести голову бродящему по земле мертвецу, но двигался кот уверенно, на спине его все так же светился знак Уводящего Во Тьму, а охранительные знаки на стенах и полу были целы.

— Не смей хлестать выпивку ночью! — Кейташи, не веря себе, подошел и выхватил у кота бутылку. Тот же опешил настолько, что покорно разжал пальцы и отступил назад. — Мог бы и предупредить о скором возвращении, Руоки так расстроилась.

— Не знал я, ясно? Просил же не закапывать! Просил? Думал, не выберусь из твоей кучи мусора. Что ты за человек, Кейташи Вада?

Он схватил одежду, полотенце и двинулся к купальне. Ночью там место для злых духов, ни один честный житель Монтиса не рискнёт помешать им, но что могут сделать духи тому, кто уже был мертв?

— Пойду…, - Кейташи подбирал слова, ругая себя за то, что никак не может вести себя соответственно моменту и тому существу, что стоит перед ним. Но раз кот раньше не потребовал другого отношения, прежнее его устраивало. — … поесть принесу.

— И вдовушку, — согласился Анрир.

— Живую? Или…

— Мертвая-то мне зачем? И погорячее.

— Фумико, она, кажется, до сих пор по тебе скучает. Кто же знал, что ты их тут всех… Но вначале кратко перескажи, где был, чем занимался, что планируешь.

Кот привалился к стене, вытер лицо ладонями и вздохнул:

— Планирую стать князем, где-нибудь подальше. В тишине мне не отсидеться, даже пытаться было глупо. Чем занимался? Хм… Отдыхал, болел, позорил свою честь. Ты сам как?

— Пока не знаю, — честно признался Кейташи. — Я впервые вижу ожившего мертвеца. Но ты молодцом! Такой бодрый, весёлый, требуешь вдовушку. Я бы орал и метался по комнате. Кстати, — он вытащил из тени нож и протянул Анриру, — просто предлагаю, ни на чём не настаиваю и уже пошел искать Фумико. Заодно обрадую Руоки. Что бы за сила не вернула тебя к жизни, она действовала во благо.