Под знаменем черной птицы. Книга 2

Глава 13

Кейташи

Но стоило остыть и отрешиться от ситуации, как Кейташи понял: от гостя не так много проблем. Кот без вопросов отнес свои вещи к низкому лежаку, сложил их в небольшой сундук и также без претензий взял на себя часть обязанностей обычного наемника: патрулировал двор, сады и плантации, помогал с тяжелой работой при сборе урожая, что-то ремонтировал в доме, носился с Хиро. И все это тихо, незаметно, будто специально прятался от Кейташи. Он же сидел в беседке, день за днем, смотрел на облетающие листья и темного духа, застывшего у корней яблони. Стоило бы сходить в Долину отражений и узнать, что делать с потусторонним гостем, но для этого требовались долгие сборы, и сам путь непростой. А дух не особенно и мешает возможно, к весне и сам испарится.

— Господин, господин! — служанка голосила на весь двор, будто за воротами стояли враги. Кейташи подобрался, положил руку на меч, но женщина пробежала мимо.

— Господин Анрир! Там требуют кого-то из мужчин, говорят, будто наши индюшки потоптали весь соседский рис. А как же они могли потоптать…

Она поймала за руку того самого кота и потащила к воротам, на ходу рассказывая о претензиях соседа. У Иори они были всегда. Слава Кейташи, как первого клинка Монтиса, не давала бедняге жить спокойно, потому он то и дело выискивал поводы для поединка. Не смолчал он и на похоронах Ичиро, намекал, что старший сын Вада, вполне возможно, слишком пристрастился к столичной жизни и сам был не прочь развлечься с мужчинами. А самоубиться решил из-за разрыва с любовником. Кейташи тогда не сдержался и без разговоров отрубил подлецу руку. Кажется, она успела вырасти и оттого зудела настолько, что мешала владельцу спокойно жить.

Кот, не знакомый с нравом Иори, спокойно шел к воротам. На ходу он поймал на руки Хиро, усадил себе на плечи и сказал что-то, отчего малыш рассмеялся. Формально, Хиро такой же господин данного надела и тоже имеет право встречать гостей. Но Кейташи все равно напрягся, когда кот скрылся за воротами. Вернулся он уже через минуту, ведя на поводке жирного, никак не меньше сотни килограмм, индюка. Судя по метке на гребне — из стаи самого Иори. Служанка чуть не подпрыгивала от восторга и тут же унеслась рассказывать остальным, как быстро решил проблему "господин Анрир".

Что же. Они справились и без своего господина. Значит, можно и дальше смотреть на яблоню и ручей. Но выходило скверно. Мысли будто зациклилась на коте, раз за разом возвращаясь к тому, что его позвала служанка, его, а не своего настоящего господина. А после Кейташи вышел из беседки и решил тайком проследить за Анриром. До вечера к проходимцу обратились ещё двенадцать раз, как к полноправному хозяину надела. Хиро играл только с ним, отлучаясь лишь поесть и поспать днём. Руоки ела и пила чай за одним столом с котом и улыбалась тому так искренне, что у Кейташи в глазах помутнело. Значит, вот так она скорбит? Строит глазки котам, надевает новое платье, делает прическу? Седину в волосах и ту закрасила!

Кейташи несколько раз вздохнул, расправил плечи и уверенно зашёл на террасу, где жена разливала чай себе и коту.

— Мы не ждали тебя, — Руоки улыбнулась мягко, как умела только она, и поставила на низкий стол ещё одну чашку.

— Я пока ещё хозяин в этом доме и муж тебе!

Завидев отца Хиро сразу подскочил и влез к нему на руки. Кейташи хотел привычно отмахнуться от сына или же делать вид, что не замечает, пока малыш не соскучится или не уйдет сам, но тогда Хиро полезет к коту! Поэтому Кейташи обнял сына и по привычке начал рассказывать байку о злом духе, который кусает тех, кто неправильно ведёт себя за столом и подбрасывает под подушку сладости послушным детям. Ичиро всегда затихал в такие моменты и боязливо поджимал ноги. А Хиро кровожадно хохотал на эпизодах, когда описывались страшные зубы духа и его когти, пытался заглянуть под стол и намеренно разлил немного чая на полированную столешницу, приманивая зло.

— Настоящий воин аккуратен, как мастер каллиграфии, и спокоен, как вода в пруду!

Кейташи нахмурился и пригрозил сыну, тот расхохотался ещё громче, спрятал лицо за ладошкам и сделал вид, что боится, минуту посидел смирно, потом стащил со стола маленькую ложку, не иначе как отбиваться от злого духа. В кого он такой?

А кот и так вел себя безукоризненно, будто до того, как удариться в наемники жил во дворце. И беседу вел также: умно, степенно, больше слушал, чем говорил сам. Руоки с удовольствием поддерживала эту игру, рассказывала о прошлом, делах надела, соседях, Долине отражений, о князе Монтиса и многом другом. Кот уклончиво поделился воспоминаниями о жизни в Кор-Атре, своей учебе и детстве, ни разу не упомянув Ичиро. Кейташи видел улыбку жены, то, как Хиро быстро переметнулся на колени к коту, как служанки в открытую флиртовали с гостем, ничуть не стесняясь хозяев. Кейташи видел все и чувствовал себя лишним.

Он быстро удалился, вернулся в беседку и до самого вечера смотрел на яблоню, пока она не начала раздражать. В самом деле, что интересного в дереве? Кейташи попытался сочинить стихотворение, но вышло так себе:

"Вот плывет по речке лист,

Он оранжев и замшист".

Все кот виноват. Нельзя сосредоточиться на поэзии, когда в воображении то и дело всплывают картины родной и любимой жены, страстно обнимающейся с этим юнцом. Вот они целуются в тени дуба, вот руки кота скользят в вырез платья, зелёного, купленного самим Кейташи, вот Руоки снимает с себя все и падает на их супружескую кровать и сразу же бедрами обхватывает талию кота.

Это был перебор! Кейташи собрал свои альбомы и тетради, зашвырнул их в сумку и, как торнадо, влетел в дом. Руоки в самом деле нашлась в спальне, она наносила крем на лицо и руки, в домашнем расшитом халате, тоже купленном Кейташи по какому-то поводу. А может и без него: ему нравилось баловать свою красавицу-жену, что там, раньше ради ее улыбки он готов был на любые поступки.

— Что-то случилось? — Руоки выглядела обеспокоенной, скорее от неожиданного визита Кейташи, переехавшего в летний домик после смерти сына, чем от того, что муж застукал ее за чём-то преступным.

— Спать с тобой буду! — Кейташи развязал пояс, снял одежду, убрал ее в сундук и лег на кровать, точно посередине.

— Спи, — Руоки почти сразу отвернулась к зеркалу и продолжила размазывать крем, затем потушила лампу и тоже легла. На самый край, ни единой точкой не коснувшись Кейташи. А он впервые засыпал с мыслью, что потерял не только сына, но и жену.

Отступление. Кейташи

Утро снова началось с кота. Кейташи потянулся рядом с окном и заметил это недоразумение крадущимся по саду: вдоль изгороди, кустов и к ручью, в тонкой рубашке и брюках, хотя по утрам воду уже сковывал лёгкий морозец. Кот выбрал место, откуда его плохо видно из дома и начал тренировку. Совсем простые движения, чтобы разогреть мышцы, дальше — все сложнее и быстрее, почти на самом пределе сил и на такой скорости, что тело превращается в размытую тень. И невозможно медленно ближе к концу. Обычная тренировка, с поправкой на возможности котов. Кажется, ее разрабатывали ещё предтечи, а последующие поколения просто изменяли и подстраивали под меняющиеся запросы.

Кейташи заметил пару десятков ошибок в движениях кота, но идти и поправлять его не стал. Пусть не зазнается! И что за привычка тренироваться под окнами замужней дамы и толпы служанок? Те состояли из молодых девиц, ещё не нашедших мужа, но уже непосильных для содержания родителями и бедных вдов, оставшихся без кормильца. Благодарная аудитория для любителя поиграть мышцами. Кейташи и сам делал первые шаги к пороку именно с отцовскими служанками.

Ничего, скоро этому умнику надоест морозить яйца, или же он найдет сговорчивую вдовушку, которая их согреет. Но коту не надоело ни на следующий день, ни через неделю. Или же все, что могло отмерзнуть и отвалиться, сделало это раньше. Количество его ошибок настолько переполнило чашу терпения Кейташи, что его перестала радовать яблоня. Первое время он честно пытался горевать, глядя в другую сторону, но там были кусты жгучеягодника, невероятно пестрые от алых и темно-синих ягод, кроме того — дом и забор. Унылые настолько, что навевали мысли о скорой покраске, а не помогали сосредоточенной скорби. Поэтому утром седьмого дня, под недоуменным взглядом Руоки, Кейташи вытащил с самого дна сундука свой костюм для тренировок, натянул его, взял в оружейной два тупых меча и направился к коту.

— Тебя обучал косой однорукий карлик? Кто так руки держит?

Кейташи стукнул балбеса по кисти, чтобы не выворачивал ее как попало. Кот не возмутился и не попытался дать сдачи, наоборот, с какой-то надеждой уставился на Кейташи. Кто знает, на что он там надеялся, но получил просто туповатый кусок металла.

— Только простолюдины дерутся руками, человеку благородному положен меч! Тебя это, конечно, не касается, но у меня давно не было подходящего партнера для тренировок, поэтому держи.

После этих слов начались их совместные с котом мучения. Тому категорически не давалась наука обращения с холодным оружием, а у Кейташи просто никогда не было взрослых учеников, тем более таких, которым кто-то бестолковый и кривоглазый неправильно поставил удар, стойку и все остальное. Час утром и час перед закатом, все домашние в качестве зрителей и целое озеро пролитых на пожухлую траву, а после и снег, пота и крови. Крови кошачьей, при всей скорости и силе этот балбес так и не смог достать своего учителя.

Поначалу Кейташи хотел показать Анриру самые азы, провести несколько тренировок, чтобы самому размяться и вернуться к своей яблоне и стихам. Но бесконечная глупость и неповоротливость ученика спугнули вдохновение, а сам Кейташи постепенно втянулся. Тело радовалось нагрузкам, в него будто бы закачали порцию жизненных сил, оно звало к действиям, кричало, что шестьдесят восемь — это еще мало и далеко от старости. После такой порции эмоций, движения и нескольких вполне искренних улыбок жены уже не тянуло сидеть под яблоней, хотелось заняться чем-то более полезным. И Кейташи занимался. Он помогал с починкой крыши амбара, латал каменную ограду вокруг полей, лично осмотрел всех индюков и овец, и много чего еще, такого привычного, но будто забытого. Его больше не тяготил шебутной хулиган Хиро, хотя тот все еще и предпочитал общество кота. Да и Руоки улыбалась тому больше, и пресекала все попытки Кейташи выпроводить балбеса. Правда, вялые. Начиналась зима, а в это время они всегда нанимали еще воинов, иначе не выстоять против врагов. Кот, каким бы бестолковым и криворуким не был, в бою стоил нескольких альтеров, и брали за помощь они немало, а этот довольствовался едой и ночлегом.

И Кейташи все еще надеялся, что и из такого ученика может выйти толк. Благо занимался кот со всем старанием, не жалея себя, нервы учителя и костяшки. От постоянных ударов по разным поверхностям они не успевали заживать, отчего кот постоянно ходил с замотанными кистями. Никто не тренирует котов так поздно, когда у них почти сформировался скелет, но Кейташи воспитал столько воинов, что это недоразумение было вызовом его мастерству. На все вопросы о детстве и том, почему его так плохо и мало учили, Анрир отвечал как истинный политик: длинно, путанно и непонятно. Кажется, там было о разводе родителей и сложностях воспитания ребенка с проблемами. Из них Кейташи заметил только неспособность читать и писать, в остальном — вполне обычный кот, хотя и хиловат. Но это дело поправимое: надо гонять побольше и кормить вдоволь — сразу наберёт нужную массу. Между делом на тренировках Анрир то и дело расспрашивал о делах Монтиса, о пиратах, набегах кочевников, о боевых стычках и особенностях обороны надела. Казалось, его интересовало все на свете, даже индюки. Кейташи вначале неохотно делился воспоминаниями, затем и сам привык начинать занятие с какой-нибудь истории, будто тренирует кого-то из своих воинов, а может быть — племянника или сына дальней родни. Если бы среди них был хоть один такой же усердный ученик. При этом, о себе кот почти не рассказывал, как и о Ичиро. Так продолжалось пока Кейташи сам не спросил:

— Ты знаешь, что случилось с моим сыном? Возможно, он рассказывал что-то, или ты замечал внимание, которое ему оказывают… посторонние мужчины?

Фраза вышла почти гениальной. Такой тонкой и ненавязчивой. Пожалуй, единственным лучшим вариантом стало бы поинтересоваться, не присутствовал ли кот лично в резиденции того самого мага. Но вместо того, чтобы смутился или, как честный воин, вызвать Кейташи на поединок, Анрир пожал плечами:

— За такое Ичиро и покалечить мог, в постели он однозначно тяготел к женскому обществу. Но тогда его не особенно спрашивали. Вначале оглушили, затем заковали в цепь и оставили так, пока не закончатся те, кому нравятся неиспорченные парни из хороших семей. Ичиро случайно оказался там: его не должны были ставить охранять центральную часть княжеской загородной резиденции, командир специально отбирал туда либо кого постарше и пострашнее, либо тех, кто сам не прочь подобраться поближе к правителю. А в тот день заболел кто-то, поэтому внутрь отправили Ичиро. Потом притащили каких-то малолеток, лет по четырнадцать, для аврорских гостей. Один кричал так, что у меня уши заболели. Ичиро попробовал вступиться, завязалась потасовка. Он бы принял любое наказание: порку плетьми, изгнание, тюремный срок, но то, что сделали — оказалось слишком.

Договорив, кот размотал правую руку, промыл ссадины и замотал снова, но уже чистыми бинтами. Кейташи смотрел на это как заворожённый и не мог успокоиться.

Слухи о великом князе ползли давно, особенно о том, что не все его мальчики добровольно выбрали такую судьбу. Но слухи — это одно, а вот так в открытую надругаться над членом уважаемой, пусть и небогатой семьи — совсем другое. С другой стороны, Кейташи понимал, что он не сможет сделать ничего, пока нынешний князь носит корону.

— Что же ты его бросил? — слова лезли сами, рвались, откуда-то из груди. — Вы же дружили, снимали квартиру вместе.

Кейташи сам понимал, как глупо звучат его обвинения. Что мог один кот противопоставить целой гвардии или магии проклятой короны.

— А я и не бросал, — он также равнодушно размотал вторую руку и только потом поглядел на Кейташи. Без страха и боли, с настороженным любопытством, словно спрашивал: "Ну и что теперь? Что ты станешь делать дальше? Прогонишь меня?".

Сами по себе связи с мужчинами не считались постыдными в Монтисе, их не одобряли, но и не призывали смывать кровью. Выгонять кота за это — верх глупости. Но оказаться в ситуации, в которой оказался Ичиро — позор для настоящего воина.

И для кота — тоже. А он так легкомысленно ко всему относится. Наверное потому, что не общается с отцом и некому помочь, подсказать, как поступить правильно.

— Продолжай тренировку, — бросил Кейташи через плечо и ушел в оружейную, за единственно необходимой сейчас вещью.

Вернулся он, когда кот закончил занятия и сидел в беседке, переводя дыхание. Как всегда в лёгкой одежде, будто не знал, что разгоряченное тело нужно кутать, а лучше — вытереть и переодеть в сухое, а не подставлять морозному ветру.

— Держи, — Кейташи положил перед котом нож для ритуального самоубийства. — Сейчас хорошее время: земля ещё не сильно промерзла, могилу выкопать не так сложно…

В Монтисе всегда считалось хорошим тоном не приносить со своей смертью неприятностей. Такая вежливость того, кому скоро станет всё равно.

— Я не стану, — кот отодвинулся, так и не притронувшись к ножу. — Жизнь продолжается и нужно приспосабливаться к ней, а не делать глупости.

— Нельзя пережить такое и быть потом нормальным и счастливым человеком! Поэтому тебе будет лучше прямо сейчас смыть поз…

— Нет, спасибо. Нам и с позором неплохо. А вот с счастьем и нормальностью как-то не задалось. Так что, — он осторожно, одним пальцем, отодвинул нож.

Кейташи вернул его на место.

— Это неправильно!

И почти сразу на него налетела Руоки:

— Так и знала, что ты натворишь глупостей, Кейташи Вада, стоит только на минуту оставить без присмотра! Кто дал тебе право лезть к другим со своей глупой моралью?

По щекам жены снова бежали слезы, а Кейташи боялся подойти и вытереть их, как и обнять ту, которая больше всего сейчас нуждалась в его объятиях.

А ещё он понял, кого Руоки винит в смерти сына. Все же могло сложиться иначе, вернись Ичиро домой, к родителям. Конечно, было бы не просто, совсем не просто, но они бы справились, преодолели все вместе. И сейчас, размышляя обо всем здраво, без эмоций, честно, как можно только наедине с самим собой, Кейташи понял: больше всего он хотел бы, чтобы Ичиро также отодвинул предложенный ему нож, не стал прыгать с той башни, а просто поверил бы в родительскую любовь.

— Я бы не оттолкнул Ичиро, никогда, сама об этом знаешь.

Руоки только покачала головой:

— Но ты притащил бы ему свой нож, Кейташи. Поэтому он и не вернулся домой, поэтому у нас больше нет сына. А ты даже не подумал об этом. Конечно, весь такой правильный и прекрасный, ни разу в жизни тебе не пришлось поступиться честью или благородством ради какой-то цели, всегда находились другие желающие. Так и сейчас: пока ты протираешь штаны в беседке, я думаю, принять предложение кого-то из старых поклонников провести с ними ночь за деньги или же оставить наших людей жить до весны впроголодь. Ты видел наши амбары, Кейташи Вада? Отвлекись от яблони и посмотри, узнаешь многое.

Она схватила нож и вложила его в руки Кейташи, точнее — попыталась. Кот влез между ними и все-таки забрал оружие себе.

— На случай, если передумаю, — пояснил он. — Ичиро очень любил вас и не хотел бы услышать ссору родителей. И он знал, сколько проблем вам принесет его смерть от рук других людей, если кто-то решит подчистить следы преступления, поэтому предпочел сам. Он не винил никого из вас, правда.

Кот все также стоял между ними, но смотрел больше на Руоки. Тем лучше: можно украдкой вытереть слезы, так некстати навернувшиеся на глаза. Все же он, Кейташи Вада, воспитал хорошего сына, стоило бы гордиться этим. Но не получалось.

— А он точно… сам? — Руоки, как часто бывало, сообразила первой и задала правильный вопрос.

— Точно. Его никто не подталкивал и не заставлял.

Кот ответил уверенно, будто видел все своими глазами. Но почему тогда не помешал, не отговорил Ичиро? Конечно, переубедить упрямца из рода Вада непросто, но почему все же кот просто смотрел и не вмешивался? Почему бросил друга?

Догадка обожгла Кейташи, заставила дернуться и потереть виски.

— Как же ты выжил? — спросил он. Высота у той башни огромная, кот бы тоже не перенес падения с нее. А если перенес каким-то чудом, то теперь понятна его неприязнь к ритуальным ножам. Нет ничего более позорного, чем неудавшееся самоубийство.

— Сам не знаю, — Анрир пожал плечами, но на Кейташи так и не посмотрел. — Я долго болел после этого, с трудом передвигался, а потом почувствовал, что должен срочно идти к вам. А к интуиции с недавних пор я прислушиваюсь. Простите, если помешал и расстроил.

— Не стоит извиняться, — Кейташи говорил вполне искренне. Насколько бы горькой ни была правда, с ней все равно стало легче.

— Идёмте в дом, — Руоки первой шагнула на дорожку, снова занесенную снегом, — кажется, всем нам не помешает чашка горячего чая.

Добыть деньги не так сложно, сложно сделать это быстро. Кейташи знал всего несколько способов, и каждый был связан с риском для жизни. Что обидно — далеко не всегда собственной. Его воины не откажутся, — большой позор отказаться от такого, но Кейташи не хотел ими рисковать, поэтому и решил идти один.

На востоке есть пиратский остров, туда свозят награбленное и там же пережидают бури и княжеские походы. Найти его не так просто: когда-то давно Кейташи рассказал о тайном месте старый одноногий слуга, привезенный из столицы Руоки. Там он побирался, а в доме Вада — стал неплохим столяром. И однажды, после нескольких бутылей красновухи поделился воспоминаниями о лихой молодости и том, где расположены ближайшие пиратские острова.

Если правильно расставить ловушки и подготовить засаду, можно собрать неплохой урожай из преступников, за которых обещана награда у князя Монтиса. В молодости, еще до женитьбы, Кейташи часть промышлял этим, после боязнь оставить жену вдовой перевешивала жажду быстрых денег. Но сейчас Руоки и без того не видит от него ничего хорошего, и первая красавица Монтиса, пусть и бывшая, не останется доживать свой век в одиночестве.

Потому одним пасмурным днем, еще до восхода лучезарного, Кейташи собрал все необходимое, вышел в сад, попросить благословения у стоявшей там статуи Ведущего По Пути и замер напротив яблони. Дух все ещё ждал там, тихий и неподвижный. Кейташи подошёл ближе и протянул руку:

— Я отправляюсь на славную битву, не желаете ли присоединиться?

Дух вздрогнул, чуть повернулся, но не подошёл и не влез в тело Кейташи, зато рядом с яблоней появился ещё один человек.

— Я желаю, — Анрир подобрался очень тихо, так, что и травинка не вздрогнула. Но это не значило, что Кейташи возьмёт с собой криворукого юнца. — Славная битва — славный повод умереть!

Аргумент. После пережитого позора — очень правильное решение для бедолаги. Кейташи кивнул коту и поспешил к дальней башне, рядом с которой был спуск к воде. После сел в лодку и отплыл до того, как кто-то успел это заметить. За прошедшие годы он малость отвык грести, но это не самое хитрое из занятий. Наверное, стоило бы заставить кота, но тот как-то боязливо сжался и старался не смотреть на темную и беспокойную гладь. Кто его разберёт, может, родители в детстве утопить пытались, прямо с лодки, этакое-то недоразумение.

Весла погружались в воду тихо, тихо же поднимались над ней. Море близ Монтиса не замерзало, только густело в самые лютые холода и схватывалось коркой возле берега. Говорят, льды сковывали его южнее, там, где и материк сплошняком покрывался слоем снега. Предтечи не оставили карты тех мест, а последующие поколения князей не посчитали нужным разведывать: если все делать с умом, то еды и ресурсов ближних земель хватало на всех жителей княжества, лишний риск ни к чему. Еще и оставался избыток, на который нанимали пришлых солдат для охраны от пиратов и кочевников — двух основных бед Монтиса. Будь Кейташи на месте князя, давно бы построил цепь крепостей и стену от первых, не сильных в осадном деле, и разогнал вторых. Но нынешний правитель считал иначе, взвалив все обязанности по охране людей и земли на владельцев наделов.

Вдоль берега растянулись несколько полос острых скал, названных “Зубы морского демона”, они гасили волны и сильные ветра, но в то же время многочисленные пещеры и гроты, невидимые с берега островки лавали приют неисчислимому множеству пиратов. Господин одного надела мог проверить и зачистить только небольшой участок скал, но далеко не всем хотелось рисковать людьми ради этого. Отбить атаку пиратов намного проще. Но это значило, что нападения на своей территории пираты не ждут, и есть шанс застать их врасплох.

Нужный остров нашелся ровно там, где рассказывал старый слуга, правда, плыть до него пришлось больше двух часов. Кейташи устал и взмок, а кот еще сильнее сжался и укутался в подбитый мехом плащ. Недоразумение, а не помощник! Сидящий на самом носу лодки дух и тот казался более полезным. Он, как сказала бы Руоки, создавал атмосферу. За кем только увязался? Кота он спокойно отпускал в дальний обход, как и самого Кейташи, а сейчас вот поплелся следом, влетел в лодку и занял не самое удобное место.

Зато собственный дух охотно откликнулся на просьбу и укрыл лодку невидимостью, когда они проплывали мимо сторожевого поста. Кот же целиком закутался в плащ, поднял воротник и постоянно дул на пальцы, торчавшие из обрезанных перчаток. Глянешь — чистый ребенок, наверное, помладше Ичиро. Но не стоит забывать, что этот ребенок крутится вокруг Руоки, неизвестно с какой целью.

До острова пришлось попетлять среди обледенелых скал и валунов, поминутно следя, чтобы не пропороть дно лодки одним из них. В конце концов Кейташи не выдержал, впихнул коту весла, сам влез на нос лодки, бесцеремонно отодвинул духа и вглядывался в темную воду, шепотом отдавая распоряжения, куда стоит грести. На сушу они вышли в неудобном месте: упавший обломок скалы не дал причалить, пришлось влезать сразу на него, зато и лодку с острова не видно.

Анрир еще в лодке разделся, сложил вещи и прыгнул наверх уже в облике черного кота, там он принюхался, подергал ушами и мотнул головой подзывая Кейташи. Был бы поумнее — догадался бы взять с собой веревку, чтобы бедному, старому воину не пришлось обламывать ногти и скользить сапогами по обледеневшим камням. А еще тащить за спиной сразу два меча, мешочек с белым порохом и сверток с чьей-то одеждой.

Кот за это время успел спрыгнуть на землю и обежать по ней порядочный круг, ступал он мягко, выбирая место, но следы все равно остались. И это плохо: одно дело — если пираты заметят присутствие человека, другое — кота, имусы опасны, ко встрече с ним подготовятся тщательнее. Но Кейташи и так не собирался играть честно, это глупо для одного человека. А от кота пользы не больше, чем от прозрачного духа. Эти двое даже Ичиро не сберегли, куда тягаться с пиратами?

Морские разбойники — давний бич Монтиса. Не все здесь приемлют размеренную жизнь и работу на земле, подчинение господину надела и князю, многие хотят для себя лучшей доли. Наделов же не так много, владение каждым передается по наследству, а расширить его можно только захватив кусок соседа. На взгляд Кейташи множество проблем удалось бы решить, разреши они молодежи уезжать навсегда в другие княжества, а сами — охотнее принимай чужаков, а не только женщин для Цветочных кварталов. Поэтому часто крестьяне из разграбленных наделов, оставшиеся без господина воины и слуги, не решившиеся на ритуальное самоубийство, сбивались в пиратские шайки и выходили на промысел. Летом им хватало проплывающих судов: на весь Монтис было всего два портала, которые не справлялись с перевозкой всех грузов и товаров, а тащится пешком или на повозках через бесконечные горы — не самое простое дело, потому использовали корабли: медленные и неповоротливые теплоходы и юркие маломестные парусники. Часть из них плыла в столицу, другие же проложили путь к Марину, также не богатому на порталы.

Зимой товаров становилось меньше, а вот вероятность столкнуться с плывущей глыбой льда — все больше, и в море выходили только самые отчаянные капитаны. Пираты же открывали сезон разграбления наделов. И здесь было не угадать, кто нападет на тебя: вчерашние крестьяне, которым хватит пары-тройки индюков, или серьезные ребята, чья цель — вырезать всех обитателей надела и вынести ценности. И если первых могли спугнуть несколько таких же крестьян с ружьями, то от вторых часто не удавалось отбиться вместе с соседями. Поэтому за пиратов, живых или мертвых, давали щедрую награду. На которую и рассчитывал Кейташи. А если не повезет — то славная смерть в славной битве — вполне достойный способ проникнуть в царство Уводящего.

Кот тихо зарычал и поскреб лапой снег. Под тонким слоем белых хлопьев нашелся кусок толстой бедренной кости индюка и чья-то челюсть. Кейташи ногой расчистил камни рядом с собой и вместо них нашел такой же слой костей.

— Нужно уходить, немедленно, — Анрир вернул себе человеческий облик и протянул руку за одеждой.

— Не вырос у синецветика корень приказывать старому дубу, — Кейташи проверил, легко ли выходит меч и задумался, стоит ли отдавать коту его оружие. В рукопашной тот еще что-то мог, с мечом — путался в руках и ногах. Бестолочь ушастая.

— Да, давай померяемся корнями, кто здесь больше дуб, самое время. И что за жуткий стих?

Сам того не зная, кот задел больную точку Кейташи. Со стихами у него в самом деле не сложилось. Столько лет тренировался, учился, пытался подражать, а ничуть не приблизился к уровню хотя бы середняка. Стыдно сказать, но для летних обязательных встреч всех владельцев наделов он брал с собой тетрадь с заготовками Руоки. У нее вполне приличные строки рождались легко, между делом.

— Плохой стих лучше мелкого и тонкого корня. Помню, как-то мы с одним котом в складчину купили ночь Хищной Лилии…Впрочем, что-то ты не похож на того, кому исполнилось семнадцать, не буду рассказывать.

— Прекрасно! — кот подошел ближе и потащил Кейташи в сторону лодки. — Меньше всего мне интересна тема корней и лилий.

Вход в пещеру был виден уже отсюда, надо только войти внутрь и правильно устроить ловушку. Если повезет — взрыв услышат далеко отсюда.

— Нельзя здесь оставаться. Где-то рядом привязанный мертвец, смотри, — Анрир подтащил Кейташи ко входу в пещеру и стер слой изморози на камнях, обнажая знак Приводящего В Свет.

— И кормят его свежатиной, раз в несколько дней. Можно убить людей, но с ним ты не справишься, — продолжал кот. — Не будь дураком, Кейташи Вада, убиться можно и в другое время и в другом месте. Подумай о Руоки…

Его перебили голоса, доносившиеся от берега. Кейташи позвал своего духа-близнеца и хотел стать невидимым, вместе с котом, но тот внезапно застыл на месте и остекленевшим взглядом уставился на темный проем. После пошел туда, легко смахнув висящую на входе шкуру. Худой, все еще не переросший подростковую нескладность, в одних штанах и распахнутой рубашке, кот отчего-то пугал. Наверное, из-за светящейся татуировки на груди. Кейташи повидал всякое, но и странный кот, и тот самый мертвец смогли его пронять.

По верху пещеры шла трещина, пускавшая внутрь ровные полосы света, и в центре, в средоточии полос, лежало чудовище. При жизни оно было девушкой. Вполне симпатичной, если судить по бледному лицу, торчавшему откуда-то из центра крабьей туши с тремя рядами громадных клешней. Видно, что собирали чудовище из частей, местами из его тела торчали стальные скобы, толстые нити и штыри, что не помешало “крабу” бодро вскочить и замахнуться на Кейташи. Он выхватил меч, уже мысленно представив, насколько славной выйдет кончина и… ничего не случилось.

Кот подошел к чудовищу, положил руку на его панцирь и пробормотал что-то, затем добавил громче, уже для Кейташи:

— Она устала. Нужно отпустить. Столько мучилась перед смертью, теперь живет здесь, как животное на поводке. Кто бы не рассказал тебе об острове, добра он не желал. Незванных гостей здесь встречает только смерть.

После вокруг кота заклубился синий туман, а по телу побежали молнии, собрались в левой руке и ударили по чудовищу. "Краб" вздрогнул и затрясся. Пираты же разговаривали рядом со входом, наверняка выжидали, пока их ручной монстр не разберется с незваными гостями. Но тот, или та, шумно вздохнул и побежала к прежним хозяевам, шустро перебирая клешнями. Кейташи выскочил следом, сжимая в руках меч, но все равно успел только к моменту, когда "краб" разорвал последнего из пиратов, после сложил клещи и рассыпался пеплом. Кот подошёл к месту, где исчез монстр, опустился на колени и затараторил стандартные слова прощания, с которыми провожали в царство Уводящего. И с каждым новым тела других погибших, а также кости темнели и рассыпались, к концу на острове остались только пепел и снег.

Кейташи не знал, что это за магия, но готов был убить кота: взял и за мгновение лишил его всего: возможного заработка, радости битвы и прекрасной, правильной смерти! Сволочь! Пока Кейташи планировал справедливое возмездие для злодея, тот закончил ритуал, поднялся и кивнул на пещеру:

— Там остались ее украшения: несколько колец, заколки и серьги. Она хотела, чтобы ты забрал их себе, помочь Хиро. У нее тоже был брат.

— А ты можешь… — как бы не хотелось пристукнуть кота, но перспектива за несколько дней очистить от пиратов все скалы перевешивала. Очень соблазнительно, очень. Не слишком героично, зато даст возможность доброй половине жителей Монтиса всю зиму жить спокойно.

— Нет, не смогу, — в который раз разрушил он планы Кейташи. — Я не понимаю, как это вышло, но повторять не хочу.

Он разом растерял всю потустороннюю жутковатость и казался обычным растерянным парнем. Обнять или выпороть, вот и все, что с таким можно сделать. Кейташи растерянно хлопнул кота по плечу и направился внутрь, брать ценности погибшей девушки не хотелось, а вот взорвать все — до зуда в пальцах.

Стоило впустить внутрь больше света, как стало заметно внутреннее убранство. Крайне бедное: пара сундуков и целая свалка доспехов и оружия в углу. В самом центре, там, где раньше лежал “краб” — те самые кольца и заколки. Трогательно девчачьи: миниатюрные, с мелкими цветами из камней и узорами. Такие дарили на шестнадцатилетие. Кейташи присел рядом, протянул руку и понял, что ни за что не сможет прикоснуться к золоту. Бедолагу похитили ради него, ради него держали в плену, превратили в монстра и не дали спокойно умереть. Кот подошел как всегда тихо, сгреб все и проговорил:

— Вернем ее родителям, я видел место, где она жила.

С этим Кейташи был согласен. Он рассыпал порох вдоль стен и размотал фитиль до самого входа. Кот же закрыл глаза, потряс головой, несколько раз сжал и разжал кулаки, а после без церемоний перевернул ближайший сундук и откидывал в сторону все самое ценное. Он отвлекся только один раз, чтобы бросить:

— Не стой, помогай давай.

— Не стоит это трогать, это вещи мертвых, они принадлежат Уводяшему, — он повторил слова жрецов бога смерти, произносимые на проповедях. Среди тех редко попадались одаренные, способные нести божественную силу в мир. Говорят, только в последние годы редко-редко, но могли они сравняться со жрецами других богов.

— Зачем ценности тому, кто владеет душами? — кот быстро обернулся, сверкнул нечеловечески яркими глазами и вернулся к пиратскому скарбу. — Ты можешь дальше играть в благородство и дать захиреть своему наделу, а можешь взять это золото, нанять хороший отряд наемников и очистить острова.

— Твоя мамаша вместо завтрака всем демонам из Долины давала, — буркнул Кейташи и подхватил ближайшую к нему диадему.

Идея еще на острове не казавшаяся хорошей, по возвращению домой вовсе потеряла привлекательность. Сколько там они набрали золота? Слезы. Этого хватит нанять человек сорок-пятьдесят, на месяц, а не на всю зиму. И с этим выходить против пиратов? Сумасшествие! А он, старый дурак, повелся на слова кота. “Если есть человек, способный совершить подобное, то это ты, Кейташи Вада! Ичиро столько рассказывал о твоей лихой молодости” — давил мерзавец. А Кейташи соглашался, кивал, привез проклятое золото в свой родной дом!

И теперь он целыми днями метался по наделу, разговаривал с разными людьми, съездил в столицу, поругался с Руоки не меньше тысячи раз, а после — со своими воинами, чтобы убедить всех — Кейташи Вада тот же удалой боец и смелый командир, что и двадцать лет назад, хотя сам не верил в это ни капли. Верил только кот, раз за разом говоривший, что Кейташи победит всех врагов, а после — получит небывалое вознаграждение от князя. Вот чувствовалось — где-то паршивец врет, оттого руки чесались ему врезать, но где — Кейташи понять не мог.

Самое обидное — за прошедшие недели он ни разу не смог прорваться к своей беседке и поглядеть на яблоню.

Кейташи думал, что его время прошло, что отныне он будет сидеть в беседке, тихо заниматься домашними делами и радоваться успехам сына. Но Ичиро не стало, Хиро ещё слишком мал, а Кейташи внезапно раз за разом одерживал победы. Кот же толкал его в новые и новые походы, а ещё следил, чтобы старого воина не нашла внезапная и героическая смерть.

К середине зимы они очистили все ближайшие острова и скалы, прославились на весь Монтис и поправили дела надела. Ещё трое соседей, включая скандального Иочи перешли под руку Кейташи, назвав его своим господином. Руоки уже планировала переделку дома, чтобы тот больше соответствовал новому статусу владельца целого побережья, а то и всего остова. И в этом тоже чувствовалось вмешательство кота. Стоило проходимцу посетить кого-то из соседей, те сразу же приносили Кейташи клятву верности. Войско росло, в него входило уже больше пятисот солдат, а в надел приходили все новые и новые люди: пираты, отрекшиеся от прежней жизни, выходцы из других княжеств, воины, потерявшие своего господина, простые искатели славы и быстрых денег.

Кот собирал всех, разделял по группам, заставил строить себе бараки, стены и башни на границе надела. И люди его слушали, пускай не всегда охотно, но у недоразумения был дар, Кейташи видел это. Наверное, единственный. Кот не умел читать и писать, вовсе не дружил со счетом, дрался как криволапый шипоглав, беря только скоростью и предчувствием действий противника, и до сих пор не освоился с мечом. А ещё постоянно болел. Тогда, во время первой вылазки, кот слишком долго бегал без одежды и застудил лёгкие. Кашель то усиливался, то отступал, но никак не проходил, кот даже дышал с трудом, из-за чего пришлось сократить тренировки. Руоки пыталась показать бестолочь лекарю, но тот отнекивался, Кейташи же особенно не волновался: коты болели редко и быстро поправлялись.

Заволновался он тогда, когда Анрир не явился на тренировку: болезнь подточила его настолько, что кот просто не смог встать. Приглашенный врач развел руками и посоветовал хорошего гробовщика. Формально Кейташи должен был радоваться такому исходу: опозоренный, бестолковый кот наконец отправится туда, куда и положено, но не получалось. Этакого проходимца он мечтал убить лично, в поединке! Но тот никак не мог освоить меч, а драться с заведомо более слабым противником — большой позор, теперь заболел. Как нарочно!

Руоки не отходила от паршивца ни на шаг, поила и кормила, делала какие-то припарки. Она снова похудела и выглядела несчастной. Через два дня Кейташи надоело все это, и он отправился в Долину отражений. Входов в нее было много, днём это обычные столбы, покрытые резьбой, но с последним лучом лучезарного на считанные мгновения открывали невидимую границу. Кейташи уже бывал в Долине, но не переставал ей удивляться. Ни ночи, ни дня, вечный полумрак, разгоняемый светом, который шел от каждого растения или камня. Где-то в тьме прятались духи, тысячи и миллионы духов, и только одного можно было увести с собой, на время. Дать ему возможность увидеть большой мир, взамен получая защиту и особенную магию. Но и без них в Долине хватало чудес, не всегда хороших: вода, которую будешь пить, пока не лопнешь, цветок, что пока не завял, давал возможность видеть сквозь стены и слои почвы и сок Дерева-с-одним-листом. Он побеждал любую хворь, но давался взамен чего-то важного.

Кейташи долго шел к Дереву, провожаемый лишь молчаливым духом, оставшимся от Ичиро. Вымотался и устал, сотни раз пообещал себе пусть не убить, так поколотить кота — точно, только бы тот дожил. Потому, к моменту разговора с хозяином сока, злился так, что чуть не набросился на него с мечом. Прямо на оггромное засохшее дерево, на котором растет единственная живая ветвь с листом алым, как кровь, и мелкого мальчишку-духа рядом.

— Осторожнее, Кейташи Вада, — он не беспокоился, видя злость незваного гостя, но не спешил и давать стеклянный нож, которым можно прорезать кору дерева. — Если возьмёшь сок, долгие годы будешь вынужден заботится о том, кого запомнят без имени. И твоя жена будет любить его. Не возьмёшь — будешь жить спокойно и тихо, и никто не узнает о твоём выборе и не осудит за него.

Тишина и покой — вот чего Кейташи хотел больше всего, но в их семье было достаточно смертей.

Сок подействовал быстро, и кот начал идти на поправку. Руоки же впервые отошла от него и пришла ночевать в свою спальню. Кейташи сидел на краю кровати и смотрел, как жена расчесывает длинные волосы. Свои он остриг в тот день, когда получил весть о гибели Ичиро.

Гребень скользил по черным прядям, таким же длинным и блестящим, как много лет назад, когда они только познакомились. Руоки тогда была уже однажды вдовой, не пожелавшей жить с родней мужа и переехавшей в столицу. Она держала маленький магазин цветов и имела столько предложений выйти замуж или стать любовницей обеспеченного человека, что нищий воин, чье богатство — один меч и доблесть, не должен был и подходить. Но Кейташи подошёл. И сходу ляпнул глупость. Скорее всего, рифмованную. Руоки вежливо улыбнулась, а он понял, что готов на все, лишь бы видеть эту улыбку каждый день. И за без малого пятьдесят лет, что они были знакомы, ни разу не пожалел о своей дерзости.

А теперь между ними стоял кот. Руоки ни разу не дала повод заподозрить себя в неверности, но и внимание недоразумению оказывала много.

— Любишь его?

Пусть будет прямой вопрос, на который нельзя ответить расплывчато. Жена же рассмеялась и отложила гребень.

— Ты ревнуешь, Кейташи Вада? К мальчишке, что младше нашего Ичиро лет на пять? Чем он мог увлечь меня, как женщину?

— Ну, у него есть нечто занимательное и кроме молодости.

Руоки расхохоталась ещё громче и пересела на кровать.

— Я не засматриваюсь на голых мужчин, в отличие от тебя, Кейташи Вада. Анрир почти ребенок, глупо ревновать.

Кейташи обнял ее, поцеловал в висок, а после нагло втащил к себе на колени, как делал в молодости.

— Мы с тобой так изменились за эти годы. И каждый раз, после каждой перемены, я заново влюблялся в тебя, моя госпожа. Сейчас кажется, что я буду любить тебя даже вместе с тощим котом, усыновишь ты его или возьмёшь в любовники, просто потому, что ты часть меня.

— И ты часть меня, Кейташи. Хотя и самая упертая и бестолковая.

Утро выдалось ясным. Дела внезапно закончились, и Кейташи решил навестить любимую беседку. Но за месяцы она потеряли очарование, да и что занимательного в чахлой яблоне, замёрзшим у берегов ручье и темном духе? Лучше уж вернуться в дом, найти жену и…

Но стоило повернуться, как дорогу ему перегородил дух. Кейташи попытался обойти его, но темная тень сместилась и снова встала на пути.

— Хватит, уходи! Горечь от потери всегда будет в сердце, но надо двигаться дальше. Смотри, даже у меня получилось, пусть и не сразу. Пора и тебе. Ступай! Найдешь себе достойного воина и будешь охранять его. Так правильно, в этом смысл жизни, что она сильнее смерти.

Дух колыхнулся от его слов, но не ушел. Кейташи разозлился и взмахнул рукой, будто хотел развеять тень, но та схватила его за руку, обожгла холодом и внезапно стала частью его самого, устроившись где-то в углу сознания, рядом с другим духом.