Под тихое мурчание...

Глава XXI

Солнечные лучи освещали заросшее ледяными узорами оконное стекло, превращая его в чудесную картину, переливающуюся серебром и золотом. Время от времени Егор отрывался от лежащей перед ним толстой кипы бумаги, поднимал глаза на окно и тоскливо вздыхал. Водитель знал, что если присмотреться, сквозь узоры можно будет разглядеть гуляющих возле пансионата людей и кошек, к которым сам он никак не мог присоединиться — ни в этот день, ни, скорее всего, всю ближайшую неделю.

Чуть раньше, когда он выглядывал в окно, на площадке перед главным входом играли в снежки Шон и маленький Дмитрий, а вокруг них бегало не меньше десятка разномастных котов. Но сейчас эта компания, скорее всего, уже ушла внутрь здания — на улице стоял слишком сильный мороз, и болтаться там долго было невозможно. При этом можно было не сомневаться, что их место на заснеженном газоне заняли другие желающие подышать свежим воздухом: в последние дни, когда темнеть стало не так рано, большинство жителей кошачьего городка старались провести хоть немного времени на улице, пока солнце не село. Грушев очень хорошо понимал это, но сам выбраться из пансионата пока не мог.

Отчетности на его новой работе оказалось раза в два больше, чем на предыдущих, хотя занимался он вроде бы тем же самым: развозил всевозможные грузы. Причем теперь он делал это в пределах одного города, так что, казалось бы, бумажная составляющая этой работы должна была, наоборот, быть попроще. Но руководство секретного города и расположенного в нем секретного же питомника считало иначе.

После первого месяца жизни в городе кошек Егор чуть не умер от тоски, составляя все необходимые отчеты. Только что наступил Новый год, приближалось Рождество, и в пансионате — как и во всем городе — царила праздничная атмосфера, и только несчастному шоферу приходилось сидеть за ноутбуком, заполняя бесчисленные таблицы и бланки. Ладно, не совсем бесчисленные — за три дня он все сделал и смог присоединиться к отмечающим праздники сотрудникам питомника. Но эти три дня молодой человек потом еще долго вспоминал с содроганием!

Был бы у него интернет, он бы делал отчеты дольше, но зато не скучал бы так сильно — можно было бы время от времени переключаться на что-нибудь интересное в сети. Но сидеть часами в интернет-кафе было слишком дорого, да и мест там в праздники часто не хватало: местные жители поздравляли с праздниками друзей и родственников из других городов и отвечали на их поздравления. Однако Грушев сделал выводы на будущее и перед тем, как засесть за январские отчеты, скачал из интернета на флешку побольше разных интересных текстов, демотиваторов и просто любопытных картинок, изучением которых можно было бы разбавить заполнение бланков.

Одним словом, во второй раз период отчетности удалось пережить с гораздо меньшими потерями, а в третий Егор и вовсе не стал откладывать все на последний момент и засел за первые таблицы за неделю до конца февраля. Свободного времени у него для этого было достаточно: генеральная уборка пансионата к тому моменту закончилась, а визит комиссии, поначалу державший всех в таком сильном напряжении, постоянно откладывался. После того, как из Лондона пришло письмо о том, что проверка переносится на конец марта, руководство пансионата решило, что можно немного расслабиться и что не стоит пропускать выставку в Токио — так что директор и его заместительница с еще несколькими сотрудниками уже неделю были там, а Таисия, оставшаяся за главную, была слишком занята и проводила с Егором совсем немного времени.

В общем, Грушев мог позволить себе спокойно заниматься отчетами, а возможностью отвлечься от этих дел молодой человек тоже заблаговременно озаботился, скачав в свой ноутбук побольше разного интересного чтива. Как оказалось, это вообще было очень вовремя, потому что вскоре после этого интернет в городе перестал работать — местные мастера обещали быстро вернуть его, но уже второй день не могли понять, в чем проблема.

Кроме текстов, Грушев скачал еще и кучу всевозможных картинок, из которых он собирался сделать Таисии открытку к 8 марта. Картинки эти были самыми разными — шоферу некогда было выбирать, но перелил на флешку все скопом: цветы, кошек, зайчиков, красивые пейзажи… Были среди этих иллюстраций и красивые девушки — все с теми же цветами или котятами в руках. И надо же было Тае зайти к нему в комнату именно в тот момент, когда на мониторе была открыта именно одна из таких фотографий. Улыбающаяся красотка в летнем коротком платьице с большим букетом — ничего, в общем-то, неприличного или двусмысленного…

— Так… — страшным голосом произнесла замершая в дверях Полуянова. — Скажи-ка мне, Егорушка, я предупреждала тебя, что никаких соперниц не потерплю? Хоть в реале, хоть в виртуале?

— Тай, это просто открытка… — начал было объяснять Грушев, но девушка уже неслась к нему с таким возмущенным видом, что он понял: надо спасаться.

Егор вскочил со стула, прыгнул в сторону — и бросился к оставшейся открытой двери в облике пушистого серо-полосатого кота. Он уже знал, что такое сцена ревности в исполнении Таисии, и совсем не горел желанием испытать это на себе еще раз. Превращение в кота было его единственным шансом спастись — или успеть убежать и спрятаться до того, как Тая сама сменит облик, или, если она все-таки его поймает, попытаться ее разжалобить. Кошек она никогда не обижала и не наказывала — значит, возможно, на Грушева, ставшего котом, у нее тоже рука не поднимется.

Через пару секунд Егору — теперь уже Хвостомыслу — стало ясно, что он пока еще не настолько хорошо знает свою возлюбленную. Полуяновой не составило труда поймать его по пути к выходу, схватить за шкирку и поднять на уровень своего возмущенного лица.

— Предупреждала я тебя или нет? — повторила она, а потом метнулась к столу и принялась тыкать Хвостомысла носом в монитор. — Предупреждала?! Предупреждала?!

— Мяа-а-а-ак!!! — завопил сибирский кот на самой высокой и громкой ноте, какую он только мог взять. «Таечка, родная, ты опять все не так поняла!!! Кто-нибудь, спасите меня от этой… не в меру ревнивой женщины!!!» — означал его крик, и он страстно надеялся, что его услышит кто-нибудь из котов или из работников питомника, находящихся в этот момент в кошачьем обличье.

Но другие обитатели пансионата то ли были слишком далеко и не слышали этого отчаянного призыва о помощи, то ли благоразумно решили не связываться с разгневанной женщиной и не вмешиваться в ее личные дела, потому что в комнату Таи никто не сунулся. Сама же она, еще раз тыкнув Хвостомысла в экран, внезапно выпустила его из рук и сама превратилась в гневно шипящую сиамскую кошку.

Почувствовав свободу, ее друг огромным прыжком метнулся к стене, а оттуда влетел под кровать, где забился в самый дальний и самый пыльный угол, собираясь держать оборону сколько потребуется. Однако Ушкомила не спешила лезть за ним следом и пытаться атаковать его — вместо этого кошка издала новый вопль, еще более громкий и, как ни странно, не злобный, а жалобный, после чего Хвостомысл услышал скрежет ее когтей, которыми она царапала что-то твердое.

За эти звуком последовал глухой удар об пол и шелест бумаги, и сибирский кот, не удержавшись от любопытства, осторожно выглянул из-под кровати. Он высунул наружу свой нос как раз вовремя, чтобы увидеть, как его любимая прыгает на стену и, вцепившись когтями в старые обои, съезжает по ней на пол.

— Мяаааушшшш!!! — орала она при этом, заглушая шорох отрывающихся от обоев широких полосок. «Черт бы побрал эту выставку! Черт бы побрал эту Японию и всех ее бакэнэко!!! Черт бы побрал эту мерзавку Юрико!!!» — перевел про себя ее плач Хвостомысл и, осмелев, высунулся еще дальше из-под кровати. Главной причиной некоторого недовольства его подруги были вовсе не картинки, которые он рассматривал, а победа на выставке котов-баюнов японского питомника.

— Миииу-у? — попытался отвлечь ее от досады из-за выставки сибирский кот. «Откуда ты узнала, что победили японцы? Интернет, наконец, дали?»

— Ииииаааааооооой! — взвыла громче прежнего Ушкомила. «Да если бы его дали, я бы сейчас там сидела и писала этой дряни, кто она на самом деле! Из Туруханска фура приехала, наши там созвонились с директором, он рассказал, что первое место дали японскому коту, потому что жюри везде подкуплено, потому что честных людей во всем мире не осталось!»

Что ж, за свою полосатую шкурку Хвостомысл мог не опасаться — Тае нужна была не она, а ее главная соперница, японская заводчица баюнов Юрико, в которую она сейчас, наверное, с удовольствием вцепилась бы когтями. Но все же подходить к разъяренной сиамской кошке пока не стоило — слишком уж она была зла. Призвав еще несколько проклятий на голову своей противницы, она снова бросилась на стену и оторвала от нее еще одну широкую ленту обоев, после чего плюхнулась на пол и накинулась на этот кусок бумаги, вымещая на нем весь свой гнев на вселенскую несправедливость. Еще пара минут — и Ушкомила оказалась лежащей повреди комнаты на куче из крошечных клочков обоев. Она мелко дрожала — уже не от злости, а от катившихся из ее светло-голубых глаз слез.

— Уа-а-а-ау-у-у!!! — разнесся по этажу ее жалобный плач. «Никто меня не любит, никто мне не посочувствует, все испугались и попрятались, все меня боятся!!!»

«И с чего бы это?» — фыркнул про себя Хвостомысл, бесшумно приближаясь к несчастной кошке. Вслух он, наученный горьким опытом прошлых ссор с любимой, не сказал ничего — в таком состоянии она посчитала бы издевательством любые слова утешения. Но слова ей и не требовались — Ушкомиле было нужно совсем другое, и ее друг отлично знал, что именно. Все еще осторожничая, готовый в любой момент отбежать подальше, он подошел вплотную к рыдающей кошке и принялся аккуратно, едва касаясь языком, вылизывать ее пушистую желтовато-палевую шерсть. Поначалу она никак не реагировала на это, но постепенно перестала дрожать и плакать, и тогда Хвостомысл улегся рядом с ней, обхватив ее лапами и продолжая лизать ее бархатные темно-шоколадные уши. Ушкомила всхлипнула в последний раз и повернулась к нему, зарывшись мордой в его еще более длинную и густую, чем у нее, серую шерсть.

— Мыррррррр! — тихо замурлыкал сибиряк. «В следующий раз мы с тобой оба поедем на выставку, возьмем туда самых лучших кошек и победим! А Юрико от злости харакири себе сделает!»

— Муюррр! — одобрительно отозвалась на это Ушкомила.

— Кхм! — прервал эту идиллию раздавшийся сверху человеческий голос. — Вы бы хоть дверь закрывали, когда развлекаетесь!

Оба кота вскочили и, одинаково выгнув спины, зашипели на рыжеволосого незваного гостя, у которого, похоже, был талант все время появляться не вовремя. Тот чуть отступил назад и протестующе вытянул вперед руки:

— Тихо-тихо, я не стал бы вам мешать, но дело срочное! Комиссия приперлась!

Ушкомила зашипела еще громче, поминая нехорошими словами и долгожданную, но тоже явившуюся в самый неподходящий момент комиссию, и собственного брата, принесшего эту дурную весть, и все еще не прощенную за победу японку Юрико. Догадываясь, что эта сцена может затянуться, Хвостомысл поднялся на задние лапы и вернул себе человеческий облик, после чего быстро погладил подругу, торопясь окончательно ее успокоить.

— Где эта комиссия сейчас? — спросил он Костю, и тот с готовностью метнулся к двери:

— Уже в холле, внизу! Я их попросил Тайку подождать, пошли к ним скорее!

С легким шорохом Таисия тоже вернулась в человеческий вид и решительно направилась к двери, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы и стряхивая со своего вязаного платья прицепившиеся к нему обрывки обоев. Проигрыш на выставке кошек был забыт — пришло время разбираться с по-настоящему серьезными проблемами.

— Сначала ведем их к новорожденным котятам, потом — к двухмесячным, — говорила девушка, спускаясь с Егором и Константином по лестнице. — Маленькие котята кого хочешь умиляться заставят, даже самых черствых хоть немного да смягчат! Потом покажем им победителей прошлой выставки — надеюсь, они на месте? Потом…

Договорить девушка не успела. Они дошли до вестибюля и оказались лицом к лицу с двумя мужчинами и двумя женщинами средних лет, стоявшими перед выходом на лестницу с каменными выражениями на лицах.

— Здравствуйте! — обратилась к ним Тая. — Добро пожаловать в наш питомник! К сожалению, наше руководство еще не вернулось с выставки в Японии. Мы ждали вас только весной… За главную сейчас я, Таисия Полуянова, второй заместитель директора.

— Очень приятно, — холодно сказала одна из женщин на правильном русском языке, после чего, повернувшись к своим спутникам, перевела им приветствие Таи на английский.

Те кивнули все с теми же напряженными лицами, на которых не появилось и тени вежливой улыбки.

— Хотите сначала отдохнуть или пообедать? — предложила девушка. — А потом мы покажем вам все, что вы захотите увидеть. Например…

— Мы действительно сначала отдохнем, а показывать нам ничего не надо, — резко перебила ее все та же знающая русский дама. — Мы привезли предписание от Сообщества западных магических питомников о закрытии вашего учреждения.

На несколько секунд в холле воцарилась почти мертвая тишина.

— О закрытии? — переспросил первым пришедший в себя Константин.

— Совершенно верно, — ответила переводчица. — С первого марта этого года все магические питомники должны быть закрыты, а эксплуатация животных прекращена. Это решение Сообщества, в которое входят и российские питомники, так что вы обязаны им подчиниться.

— Но как же..? Почему..? — ошарашенно пробормотала Таисия, но затем, взяв себя в руки, снова заговорила спокойным голосом. — Это решение было принято без учета мнения российских питомников, в том числе и нашего. Мы не обязаны ему подчиняться.

— Россию в Сообществе представляю я, — равнодушно отозвалась ее собеседница и сунула девушке под нос какой-то документ. — И я полностью поддержала решение защитников прав животных. Люди должны перестать использовать их для своих целей, питомники надо распустить.

— И что вы предлагаете делать с кошками, которых мы «используем»? — вступил в разговор Егор.

— Их могут взять в семьи местные жители, а тех, кого не возьмут, мы заберем в наши приюты и будем пристраивать у себя, — сказала женщина, после чего снова повернулась к остальным членам комиссии и вкратце пересказала им этот разговор по-английски.

Смуглое лицо Таисии приобрело сероватый оттенок. Она шумно сглотнула, но затем снова заставила себя вежливо улыбнуться.

— Если вы хотите сперва отдохнуть, вас сейчас проводят в ваши комнаты, — сказала она, делая знак своим помощникам. — А вечером мы обговорим процедуру закрытия.

Четверо сотрудников питомника повели гостей на второй этаж, а Полуянова, схватив за руки Егора и Костю, потащила их по коридору первого этажа к библиотеке.

— Ребята, надо что-то делать! — воскликнула она, когда все трое оказались в уютной комнате среди книг. — Мы не можем им помешать, но если они распустят наш приют и заберут с собой кошек, это будет конец всему! Надо задержать их здесь до приезда Михал Саныча и остальных!

— А что они смогут сделать? — нервно забегал из угла в угол Костя.

— Михал Саныч сможет объявить, что наш приют выходит из Сообщества — там есть такой пункт, — ответила Тая. — И надо предупредить остальные приюты — они же потом и туда припрутся!

— Значит, нам надо задержать их здесь на несколько дней? — уточнил Егор.

— Да! Но если мы применим силу, если запрем их где-нибудь, это будет расценено, как нападение, и они будут иметь право натравить на нас своих зверушек, — проворчал Константин, плюхаясь в одно из кресел. — Вурдалаков разных, драконов — кто там у них в их европах еще есть?

— Там много кто есть, — взмахнула рукой Таисия. — И они обязательно это сделают, если мы дадим им хоть малейший повод.

— Так, — Грушеву стало ясно, что ситуацию надо брать в свои руки. — Давайте действовать по нашему изначальному плану — дождемся, пока они лягут спать, и напустим на каждого по десять кошек, пусть те им внушат, что они ничего не хотели закрыть и что комиссия прошла на отлично.

Таисия с тихим стоном упала в противоположное кресло.

— Не получится, одна из них сама превращается в кошку, и на нее внушение не подействует, — проговорила девушка. — Это Ольга, российская уполномоченная, хотя русского в ней — только имя и происхождение. Есть шанс, что она будет долго спать обычным сном, потому что наверняка устала. Но все равно это максимум полдня! За это время наши не успеют вернуться, даже если у нас починят интернет и мы сразу им все сообщим…

— Но ты говорила, что где-то недалеко есть питомник жар-птиц, — вспомнил Егор. — Что если позвать их на подмогу? Жар-птицы — тоже животные, так? И они на самом деле горячие. Могут они помешать этим уродам из здания выйти?

— Могут! И да, это животные, права которых они защищают, так что им ничего за это не будет! — Полуянова взглянула на своего друга с надеждой, но потом опять помрачнела. — Но связи-то с ними нет! Ехать туда на машине — больше двух дней, это надо такой крюк делать…

— А если напрямик? — шагнул к девушке Грушев. — По лесу, в кошачьем облике? За сколько мы туда доберемся?

Узкие глаза Таи стали почти такими же большими, как у европейцев.

— Часов за десять-одиннадцать… если повезет, — сказала она упавшим голосом и вдруг резко встряхнула головой. — Да, ты прав, это единственный выход! Но тебе не надо рисковать, я сама могу, я знаю дорогу…

— Эй, погоди! — подал голос Костя. — Даже не думай, я тебе не позволю! Я твой брат, мне дядя велел о тебе заботиться, потому что я мужчина…

Он подался вперед, явно собираясь встать с кресла и не дать Таисии уйти из библиотеки, но в следующее мгновение к нему на колени запрыгнул крупный сибирский кот. Юноша попытался спихнуть его на пол, но было слишком поздно — его руки безвольно опустились, глаза закрылись, а потом и сам он завалился на мягкий подлокотник, сладко посапывая во сне.

— Ну что, — спросил Егор Таю, снова принимая человеческий облик, — побежали к жар-птицам, пока никто не мешает?

— Побежали, — быстро кивнула девушка. — Только я сперва скажу нашим, чтобы тянули время с проверяющими как можно дольше, не давали им уехать. И чтобы того, кто их сюда привез, тоже задержали.