Под тихое мурчание...

Глава X

Дверь — простую, деревянную, всего с одним замком — долго не открывали. За ней слышалось громкое и протяжное кошачье мяуканье, но других звуков Егор, как ни старался, уловить не смог. Он уже решил, что хозяев нет дома, и собрался звонить в следующую квартиру, но внезапно услышал еще какие-то шорохи, похожие на тяжелые шаркающие шаги, за которыми последовал щелчок замка. А потом дверь со скрипом распахнулась, и на лестничную площадку выглянула полная пожилая женщина, закутанная в серый пуховый платок.

— Здравствуйте… — пробормотал Грушев, удивленный, что она даже не спросила из-за двери, кто там, не говоря уже о том, чтобы сначала приоткрыть ее на цепочке. — Я из пансионата, и мне бы, если можно…

— Опять баюнов не хватает? — перебила старушка незваного гостя и отступила назад, в квартиру, жестом приглашая его тоже войти. — Я всегда говорила этому дурачку Мишке, что нельзя раздавать медикам так много котов, что в приюте должна быть большая популяция, но разве ж он будет слушать старших? Он же лучше знает, как надо дела вести, не то что мы, старики! Он же хочет как можно скорее по всему миру баюнов распространить, а что их может здесь не хватить, ему самому в том числе — так это ж мелочь! Это ж частность — а он у нас глобально мыслит!..

Не переставая ворчать, хозяйка двинулась вглубь квартиры по узкому темному коридору — впрочем, он был бы более широким, если бы вдоль обеих его стен не возвышались до самого потолка полки с книгами, газетами и туго набитыми чем-то бумажными папками. Егор захлопнул входную дверь и тоже шагнул в коридор, в конце которого светилось две пары кошачьих глаз, зеленая и желтая. «Интересно, кем эта бабуля приходится нашему директору, если называет его Мишкой?» — усмехнулся он про себя, но потом заставил свои мысли переключиться на более важные вопросы. Старушку надо было поторопить — в пансионате ее кошек ждал кто-то неизлечимый.

— Мне действительно нужен баюн, к нам только что привезли сразу много пациентов, и одному не хватило… — заговорил молодой человек, но хозяйка снова перебила его:

— Да знаю я, как у вас это бывает — всегда все не слава Богу, всегда больных неожиданно привозят, всегда кошек не хватает, все делаете в последний момент, всегда вам помощь требуется… Возьмешь всех моих котов, а не одного — мало ли, что у вас там еще случится, нечего из них все силы высасывать!

— Всех я не унесу! — испуганно запротестовал Грушев. Пока он видел только две пары кошачьих глаз, но интуиция подсказывала ему, что у такой ярой защитницы котов-баюнов, скорее всего, обитает гораздо больше животных. И словно подтверждая его мысли, хозяйка распахнула дверь комнаты, из которой ей навстречу выбежали еще несколько кошек и целый выводок маленьких котят.

— Сразу видно, что вы недавно там работаете, — продолжила ворчать пожилая женщина, подхватывая на руки одного из котят, — наверное, вы вообще новенький в городе, правильно я понимаю? Иначе знали бы, что нести никого не надо, они сами за вами побегут.

Грушев представил себе, как он пойдет к пансионату во главе длинной кошачьей процессии, и чуть слышно фыркнул. К счастью, хозяйка кошек этого не расслышала — иначе она наверняка разразилась бы еще одним ворчливым монологом. Она же вместо этого взяла на руки еще одного кота, светло-рыжего и заметно более крупного, и с торжественным видом вручила его Егору:

— Это Медолап. Очень ленивая скотина. Сам он будет идти ужасно медленно, так что его можете нести за шкирку, а остальные баюны пойдут за ним.

Брать большого и явно довольно тяжелого кота за шиворот Грушев побоялся — он аккуратно взял его на руки и прижал к себе, несмотря на то, что хищник недовольно заворочался и дернул длинным пушистым хвостом.

— Не бойся, не вырвется, — подбодрила его хозяйка кота. — Он для этого слишком ленив!

Затем она посадила котенка, которого все еще держала в руке, в стоящую у стены коробку с высокими бортиками и принялась ловить остальных котят.

— Этим лечить еще рано, — объяснила она, — а взрослых — забирай. Потом так же обратно их приведешь. Или нет — я сама за ними приду через пару дней, заодно с Мишкой и остальными повидаюсь.

— Как скажете, — не стал спорить ее гость и шагнул обратно в коридор, перехватывая Медолапа поудобнее. Кот еще раз вяло попробовал вывернуться у него из рук, но убедившись, что это не так просто, внезапно оставил все попытки освободиться и замер неподвижно. Егор, тем временем, дошел до конца темного коридора и, обернувшись, увидел, что за ним, как и говорила хозяйка, следуют несколько пар светящихся глаз. Можно было не сомневаться, что именно так он и пойдет теперь в пансионат, сопровождаемый многочисленным глазастым и хвостатым эскортом. Впрочем, в этом городе подобное явно никого бы не удивило.

На улице кошки сначала тоже шли за ним следом, но вскоре некоторые из них начали забегать вперед, а одна, белая с рыжими подпалинами и вовсе вприпрыжку поскакала в сторону пансионата, изогнув дугой свой пушистый хвост. По всей видимости, коты уже не раз ходили этой дорогой и сразу поняли, куда их теперь ведут. Некоторое время Грушев еще опасался, как бы его четвероногие спутники не разбежались в разные стороны и не потерялись, но они, как ни странно это было для кошек, вели себя очень дисциплинированно и даже не пытались свернуть с нужного пути. Через дорогу — в это время, правда, почти всегда пустую — они перешли, сбившись в тесную группку и держась рядом с Егором, а потом часть из них снова вырвались вперед и заспешили наперегонки по окруженной деревьями аллее. Медолап же так и продремал всю дорогу у него на руках — только один раз он приоткрыл глаза, сверкнувшие в темноте янтарно-желтым светом — посмотрел, куда его несут, и тут же снова закрыл их, больше не выказывая никакого интереса к происходящему.

В пансионат этот кошачий отряд вошел через главный вход, и едва переступив порог здания, все животные заметно заволновались. Две кошки сразу бросились к лестнице, остальные немного покружили по холлу, и тоже устремились за ними, и даже Медолап заворочался в руках Грушева и посмотрел ему в глаза нетерпеливым взглядом.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал молодой человек и ускорил шаг, догоняя спешащих на второй этаж животных. Он вдруг испугался, что отсутствовал слишком долго и что кому-то из пациентов за это время стало хуже. Не случайно же кошки так рвались туда — наверное, чувствовали, что там срочно требуются их целительские силы. Утешало взбегающего по лестнице водителя лишь то, что если только что приехавшие больные нуждались в котах, это значило, что они точно еще живы.

К тому времени, когда он поднялся на второй этаж, все его пушистые спутники уже разбежались по комнатам — Егор успел заметить только один скрывшийся в приоткрытой двери полосатый хвост, принадлежавший одному из питомцев ворчливой старушки. А потом он увидел Таисию, сидящую на банкетке в обнимку с какой-то маленькой девочкой лет четырех, и быстрым шагом двинулся к ним.

Полуянова подняла на него глаза и слабо улыбнулась:

— Ты был у Тимофеевны, и она отправила с тобой всех своих кошек?

— Видимо, да. Это была первая квартира в третьем доме, — ответил Грушев и кивнул на кота, беспокойно шевелящегося у него на руках. — Вот еще один ее котище — куда его?

— Его — сюда, — девушка указала глазами на свободное место рядом с прижавшимся к ней ребенком, и Егор посадил туда Медолапа, который больше не казался полусонным и ко всему безразличным. Кот потянулся к девочке, понюхал ее вязаную кофту, а потом стал тереться головой о ее руку, хотя сама она не обращала на него ни малейшего внимания. Ее взгляд был устремлен куда-то в пространство, и казалось, она вообще не видит и не чувствует, что происходит вокруг нее.

— Что с ней такое? — шепотом спросил Грушев, кивая на девочку.

— Сильный шок, аварии испугалась, — так же шепотом отозвалась Тая. — Очень впечатлительная. Ее мать здесь, — она мотнула головой в сторону одной из дверей, — лечится. Дочку не с кем было оставить…

— А он сможет ей помочь? — кивнул Егор на девочку.

— Конечно, — Таисия осторожно отодвинулась от ребенка, а потом встала, словно уступая место рядом с ней Медолапу.

Кот тут же прижался к девочке еще сильнее, положил передние лапы ей на колени и продолжил тереться о нее головой, громко замурлыкав — Егор слышал его мурчание, несмотря на то, что стоял в паре шагов от банкетки.

— Конечно, он ей поможет — это не так сложно, как кости сращивать, — шепнула Полуянова молодому человеку, а потом снова наклонилась к девочке и помогла ей лечь на банкетку. Кот растянулся рядом с ней, и малышка положила на него руку, запустив пальцы в его густую желтоватую шерсть. Некоторое время она продолжала бездумно глядеть на противоположную стену, а потом ее глаза стали постепенно закрываться.

Грушев по-прежнему с сомнением смотрел на девочку и кота. Местные кошки действительно вылечили его от тяжелых травм всего за одну ночь, но сейчас это казалось ему не таким уж удивительным делом. У девочки с остановившимися глазами явно были более серьезные проблемы, чем «просто» сломанные ребра, и Егор пока еще не видел ни одного примера, когда кошки могли бы помочь в подобных случаях. Но Таисия была спокойна и как будто бы не слишком переживала за ребенка — она, по всей видимости, ни минуты не сомневалась, что с ним все будет хорошо. Девушка наклонилась к банкетке, и в первый момент Грушеву показалось, что она хочет что-то сказать на ухо маленькой пациентке, но потом он увидел, что Тая приблизилась к коту и прошептала несколько слов именно ему, а не девочке. Медолап, как будто в ответ на ее шепот, медленно закрыл, а потом снова открыл глаза, после чего Полуянова выпрямилась и повернулась к Егору и протянула ему ключ:

— Слушай, сбегай в мою комнату, принеси оттуда подушку и одеяло, пожалуйста! Они здесь долго пролежат, ей неудобно будет.

— Ага, сейчас, — Грушев бросился в дальний конец коридора, к ведущей в соседнее крыло лестнице, твердо решив, что, вернувшись, он обязательно расспросит Таисию и о том, что она сказала коту, и вообще обо всем, касающемся «кошкотерапии», чего он пока не знает.

Через несколько минут он вернулся с подушкой и одеялом, и они с Таей вместе укутали лежащую на банкетке девочку, соорудив ей уютную постель. Отступив на несколько шагов, Полуянова посмотрела на высовывающееся из-под одеяла детское личико и желтые кошачьи уши и чуть заметно улыбнулась.

— Что ты там ему нашептала? — тихо спросил Егор. — Я вроде не замечал, что ваши коты понимают человеческую речь!

Про себя он добавил, что баюны часто не понимали даже те простейшие слова, которые легко усваивали обычные домашние кошки. Иногда они не реагировали на крик «Брысь!», иногда игнорировали тех, кто звал их по имени… Правда, когда он только что потребовал, чтобы они не пытались у него под ногами, коты прекрасно все поняли и послушались. Так что, пришло внезапно Грушеву в голову, в остальное время они могли просто делать вид, что не понимают людей…

Девушка, услышав его вопрос, на мгновение заколебалась, словно не уверенная, что ей стоит отвечать на него.

— Кое-что они понимают, — заговорила она, наконец, отходя подальше от банкетки с девочкой и котом и заглядывая в одну из приоткрытых дверей. — Некоторые из нас… из тех, кто давно здесь работает, умеют им объяснить…

«И конечно же, ты — как раз такой человек, который все это умеет», — усмехнулся про себя Егор. Хотя стоило ли этому удивляться? Он и раньше замечал, что Таисия, несмотря на свою молодость и на то, что она не занимает в пансионате и кошачьем приюте никаких высоких должностей, постоянно берет ситуацию в свои руки и что ее при этом слушаются и другие сотрудники, и кошки. Сегодняшний неожиданный приезд микроавтобуса с пациентами в очередной раз очень ярко это продемонстрировал: именно Полуянова распределяла больных по комнатам и отдавала распоряжения своим коллегам. И это вполне логично объяснялось тем, что у нее были какие-то необычные способности, помогающие ей особенно хорошо ладить с кошками.

Жаль только, что она так неохотно рассказывала о своих особенностях Егору. Но он мог попытаться вытянуть из нее кое-что сам.

— И что же ты сказала этому котяре? — поинтересовался молодой человек, решив, что ответ на этот конкретный вопрос, возможно, даст ему больше информации, чем обтекаемые общие фразы, которые он слышал от девушки до этого.

Тая снова ответила не сразу, а лишь после краткой, едва заметной заминки.

— Я его попросила… не только успокоить эту девочку, но и сделать так, чтобы она забыла об аварии, — сказала она, опустив глаза, а потом направилась к следующей двери. — Понимаешь, это явно очень впечатлительный ребенок, она этот случай может потом всю жизнь вспоминать и бояться из-за него ездить в транспорте. Или еще чего-нибудь бояться — детские страхи могут потом во что угодно трансформироваться. Лучше если она вообще не будет ничего об этом помнить…

Таисия заглянула в очередную комнату и двинулась дальше, по всей видимости, собираясь проверить все номера, в которых поселились вновь прибывшие. Грушев пошел вслед за девушкой, обдумывая, о чем задать ей следующий вопрос.

— Значит, коты-баюны умеют еще и это? Еще и стирать память? — уточнил он для начала.

Полуянова обернулась и нерешительно посмотрела ему в глаза — она по-прежнему не была уверена в том, все ли ему можно рассказывать. Но в то же время, как показалось молодому человеку, ей хотелось поделиться с ним своими секретами. И насколько он успел ее узнать за проведенные в городе кошек недели, долго держать в себе секреты эта девушка не умела.

— Да, это возможно, хотя и довольно нелегко, — призналась она и, помедлив еще немного, добавила: — Понимаешь, вообще, мы стараемся этого не делать. Многие люди хотели бы навсегда забыть что-то неприятное, но все переживания нам для чего-то нужны. А кроме того, если даже человек что-то забудет, он все равно может узнать о том, что с ним случилось — другие люди расскажут. Так что мы не очень афишируем это кошачье умение… Чтобы пациенты не просили подчистить им воспоминания. Но эта девочка… Она маленькая совсем, мне было ее слишком жалко, — Тая оглянулась назад, проверяя, не вышел ли в коридор еще кто-нибудь, кто мог бы услышать их с Егором разговор, и, убедившись, что они одни, с заговорщицким видом приблизилась к собеседнику. — Ты ведь меня не выдашь?

— Я-то не выдам, — пообещал Грушев, — но нужно ли было так рисковать, раз уж у вас это запрещено? Сколько этому ребенку лет, года три-четыре? Она бы и так наверняка забыла об аварии и вообще о том, как ее сюда привезли!

— Нет, это другое, — Таисия сунулась еще в одну комнату, последнюю из занятых пациентами, и, ускорив шаг, пошла к лестнице. — Человек может не помнить, что с ним было в раннем детстве, но эти воспоминания все равно хранятся в подсознании. И могут влиять на его жизнь — в том числе и плохо влиять, порождать всякие страхи, если он что-то пугающее в первые годы пережил.

— А баюны, значит, стирают память полностью?

— Да, в том-то и дело, — девушка снова посмотрела на своего спутника умоляющим взглядом. — Ты правда никому не скажешь? Директор, может быть, и сам бы решил, что это воспоминание у девочки можно стереть, но он бы долго об этом думал, сомневался, советовался бы с Тимофеевной и еще с кем-нибудь… А она бы, даже если бы Медодап ее успокоил, продолжала бы переживать, ей бы кошмары снились…

— Я никому ничего про тебя не скажу, — еще раз пообещал Егор. — Но при одном условии… — не удержавшись, он сделал паузу, чтобы насладиться растерянным и даже чуть испуганным видом Таисии. — Если ты ответишь мне еще на один вопрос. Почему ваши коты не стерли память мне, пока я валялся в отключке?

Смуглое лицо Таисии как будто бы стало чуть темнее — если бы она была бледнокожей, то, несомненно, вся залилась бы алой краской. В первый момент она отвела глаза в сторону, потом опустила взгляд в пол, но спустя еще секунду заставила себя посмотреть Егору в глаза.

— Потому что некоторым людям баюны ничего стереть не могут, — сказала она. — Их немного, они вообще довольно редко встречаются. Но ты… один из них.