Под светом чужой звезды - 1

Глава 10

Напарница оценила расположение небесных тел и теперь мчалась по криволинейной траектории ко второй планете. Дальнейшие действия я примерно представлял. Сейчас мы достигнем скорости в доли световой, и совершим первый нырок. Если пилот опытный и сможет вместе с ИИ удержать корабль на струне, то других нырков не потребуется, мы выйдем приблизительно в двухстах тысячах километров от планеты с другой стороны эклиптики и на обычных скоростях будем сближаться. Если же не повезет, и что-то пойдет не так — корабль может выбросить, или наоборот, он начнет уходить в подпространство, словно в глубину, понадобится еще нырок, с учетом первого. Везде условия похожие, но из-за деталей — каждый вот такой корабль шел по своей траектории.

Благодаря гравикомпенсаторам перегрузки почти не ощущались, было чувство, что корабль слегка рыскает — субьективное, обьективно такое не заметить. Но все шло в пределах нормы, встроенный ИИ отлично справлялся с работой, если бы еще пилот ему не мешал, вообще замечательно все было.

Зоис, как ни странно, вошла в правильный нырок с первого раза. Даже улыбнулась, вроде как из-за того, что на меня впечатление это произведет, а потом надулась, когда вспомнила, кто рядом с ней сидит. Вот если бы это был обожаемый друг Тим, да, тот бы оценил. Хотя, на самом деле, я тоже оценил, если бы я управлял этим кораблем, зашел в той же точке.

Во время нырка материальные обьекты движению не мешают, но при появлении в обычном пространстве — очень даже. Гравитонной волной от нас отбросило все посторонние предметы, но были и такие, чей курс пересекался с нашим. Так что сразу после выныривания бот окутала силовая защита.

И вовремя, некоторое количество мусора, которое радар перед нырком не определит, все-таки пробило защиту и долбануло по корпусу бота.

Сигнала тревоги не было, просто поступило сообщение о возможной разгерметизации. Корабль быстро заращивал повреждения, но один камешек пробил шлюз, и там временно было запрещено появляться даже в скафах. На всякий случай.

— Заходим на посадку, включаю оптическую невидимость, — отрапортовала Зоис, а потом восторженно взвизгнула.

У корабля была не только оптическая макировка. Точнее говоря, оптическая шла в комплексе с другими, на виртуальной схеме бот окутался мерцающим облаком, теперь самые совершенные радары ничего не могли обнаружить. Так, по крайней мере, заявил ИИ. Мне тоже такая маскировка понравилась, схема, которая служила для нее основой, была гораздо изящнее той, которую я знал.

— Последнее поколение, только слышала о таких, — гордо заявила пилот. — В действующие части даже еще не начали поставлять, до нас бы только лет через тридцать дошло. А я тут на нем лечу. Ох и обзавидуются, когда узнают.

Я поддакнул. На всякий случай.

Минут через двадцать мы вышли на высокую орбиту планеты, как раз над южным полюсом. Примерно на такой же высоте над экватором висели спутники, они, судя по их активности, нас не замечали. Комм выдал снова сообщение о подключении к сети, но тут и ИИ нашего бота подхватил местный вай-фай, так что информация полилась, пусть не рекой, а слабеньким ручейком, но все же.

На планете размером с Марс гравитация была процентов на двадцать ниже земной. Один огромный континент тянулся вдоль экватора извилистой полосой шириной в две тысячи километров, в северном полушарии острова, самые большие — размерами с Великобританию, были разбросаны хаотично. Зато в южном — мелких островов практически не было, только два острова размером с Гренландию вытянулись от экватора до полюса друг напротив друга.

Большой континент был большой же пустыней, температура в центральной части в дневные часы достигала восьмидесяти градусов, снижаясь ночью до тридцати, облачность, как и растительность, появлялась ближе к океану, где редкой россыпью присутствовали поселения. На самих полюсах держалась погода, характерная для осени средней полосы России — с ночными заморозками и невысокими дневными температурами. А вот острова для жизни вполне благоприятствовали, чем дальше от экватора или полюсов, тем ровнее становился климат, и тем оживленнее — территории.

С практической точки зрения жизнь в открытом космосе на станциях гораздо удобнее жизни на планетах. Регулируемая атмосфера и сила тяжести, практически нескончаемые ресурсы и энергия, вода из астероидов, звезды на ладони, и все равно люди тянулись к земле. Я их понимаю, сам такой. Так что и мы потянулись. С высокой орбиты перескочили на низкую, выбирая место приземления, местные силы обороны считали ворон, им было не до нас. Примерно на средней широте в северном полушарии нашли-таки отличное местечко — огромный почти круглый остров, километров триста в поперечнике, и рядом россыпь маленьких островков, на один из которых мы и припланетились.

— Не может такого быть, — заявила Зоис, изучая местную сеть — встроенный в бот радар оказался проворнее моего комма, и к местному интернету нас подключил еще на орбите. — Смотри, двенадцать миллионов жителей только на этой планете, и четыре — на другой, да еще пустотные станции, откуда все это? Ни в одном справочнике этой системы нет.

— Справочники врут, — состав атмосферы был почти идентичен земной, так что я уже скинул скафандр и готовился выбраться на свежий воздух. — Как там наш шарик?

— Летит. Никаких изменений, может и не заметили, — второй сержант сформировала привычную панель управления и нажимала сенсоры один за другим. — Связь устойчивая, если кто появится, сторожевые зонды дадут знать.

— Выходим?

— Не торопись, — она потянулась, наблюдая за мной, но я был начеку — смотрел куда надо, а куда не надо, не смотрел. — Сейчас придет анализ грунта и биологии. Ага, вот он.

— Вирусы, бактерии?

— Все в пределах нормы. Явно терраформирование по земному типу. Уходим.

Сидения через шлюзы в полу скинули нас на поверхность планеты. По высокой зеленой траве мы отошли на сотню метров, наш космический челнок плавно опустился на землю, включая режим пассивной маскировки. На оболочке нарос пласт земли, семена растений под действием симулятора проклюнулись, и через двадцать минут на месте штурмовика образовался небольшой холм, метров десять высотой.

— Ну вот и все, — Зоис вручную набрала на комме какой-то код, — теперь только я смогу его активировать.

Наивная.

Природа вокруг напоминала нашу среднюю полосу. Березки, тополя и другие знакомые мне по названиям деревья наверняка росли вокруг нас. Вот березки белые, это я помню, а тополя — от них пух, который радиатор у машины забивает наглухо. Но наверняка сейчас просто не сезон.

Если на Земле лето заканчивалось, то тут было в самом разгаре. Насекомые прыгали, бегали и летали, местное солнышко, хоть и неправильно-закатного цвета, стояло в верхней части неба и ощутимо припекало. А крем от загара я не взял, да и какой тут — десятку, пятнашку? Не разбирался в этом никогда, находились люди женского пола, которые все заранее покупали и потом по мне размазывали. Но на этот раз не прокатило — болтливый второй сержант даже такт-куртку не сняла, а ведь самая погода в топике погулять.

— Так, Гарецки, ты будешь идти или на цветочки любоваться? — вернулась Зоис к своим прямым обязанностям — меня воспитывать.

— Одно другому не мешает, — я покрутил головой, потом резко поменял направление — к небольшим зарослям.

— Ты куда собрался?

— В туалет, — я раздвинул кусты, помахал остановившейся Зоис рукой, — иди сюда.

— А один ты это делать не умеешь? — попыталась сострить мой куратор, но подошла. И молодец — за кустами проходила дорога. Нормальная такая, из пластобетона.

— Вот, — гордо показал я на нее.

— Молодец, курсант, — Зоис похлопала меня по плечу. — Полюбовался? А теперь пошли обратно.

— Да ты не раскисай, — подбадривала она меня, шагая по едва заметной лесной тропинке, — пока ты цветочки нюхал, я набор зондов выпустила, они отслеживают текущую ситуацию. А карту еще при спуске срисовала, так что куда идти, представляю.

— И куда? — поинтересовался я, отсылая запрос ИИ штурмовика. Насчет карты мог бы и сам сообразить.

— Тут какое-то поселение в километре отсюда, домов на пятьдесят, вот туда и пойдем. Местные чужаков обычно не любят, расставим жучки, послушаем, кто что говорит. Не кисни, Гарецки, я твою гражданскую задницу должна вернуть обратно в целости и сохранности, так что держись за мной, скажу падать — падай.

— Хорошо, — пообещал я.

Такой конформизм на Зоис подействовал умиротворяюще, так что все десять минут, что мы шли до местного очага цивилизации, я выслушивал ее мнение о Тиме и его взаимоотношениях с разными шлюхами, которые одновременно были его сослуживицами. Бедный парень, сидит там, икает, щеки красные, как у истинного марсианина.

Тропинка вывела нас к дощатому забору с оторванными досками, только чтобы человек мог пролезть, а когда мы пролезли — к трехэтажному дому с огромными затененными окнами. Большая вывеска, висевшая над входом, мне кажется, в любом месте и в любое время означала, что тут можно пожрать и выпить. И точно, дверной проем разьехался, и на улицу вышел толстенький человечек в явно хорошем настроении. Споткнулся, упал, и попыток подняться не делал.

— Надо помочь, — мы синхронно посмотрели друг на друга, и бросились поднимать толстячка.

Пока тащили его до ближайшей скамейки, Зоис деловито обшарила его карманы, а я усыпил пациента, чтобы не проснулся раньше времени. Поспит часиков десять, заодно и печень подлечит — мой ему подарок за финансовую помощь.

Наконец толстяк был усажен на скамейку и тут же упал на бок, развернулся на спину, раскинув руки, и громко захрапел. Комма видно не было, я уж понадеялся, что Зоис сняла и забрала его себе, но нет.

— Нет, — так и сказала она, разглядывая пластиковые листочки. — Это что такое?

Я взял один, повертел в руках. Цифры привычными клинышками соседствовали с надписями явно греческим алфавитом, уж омегу-то я узнаю, такие часы остались в прежней реальности.

— Мне кажется, это деньги, — отдавать пластиковую десятку не стал.

— Какие деньги? — Зоис посмотрела на меня как на идиота. — Это что, персональный банк?

— Скорее, расписка. Банк дает тебе такую штуку, а взамен ты ему — кредиты на счет. Это когда комма нет.

— И на чьем они счете?

— А у кого вот такая расписка, у того и на счету.

Дитя местной высокоразвитой цивилизации слегка зависла.

— Что, так разве можно?

— Угу, — кивнул я. Про кэш, обналичку, черный нал, откаты и кубышки забывать при любом уровне развития технологий не стоит.

— Надо же, и сколько тут кредитов?

— Не знаю, — я вздохнул и забрал у сержанта остальные пластиковые листочки. — Но сейчас узнаю.

Надпись на вывеске была сделана на том же языке, что и на банкнотах. Похожем на греческий, но как-то отдаленно. Хотя и помню-то я несколько слов и выражений, типа «эвхаристо», «паракало» и «вале ке ало, ке досе мази му дио букалья». Комм моего скепсиса не разделял, язык оказался вполне земным, только — локальным, принятым среди одной из покоренных шумерами наций, и потому почти в метрополии не использовавшимся. А вот внешники любили таким образом показать, что помнят и ценят свои корни, хотя между собой все равно общались на общепринятом пиджин эми-гир.

Но тем не менее в забегаловку местную я входил практически своим человеком. Зоис тоже — коммы-то у всех одинаковые почти.

Семь из десяти столиков были заняты. Преимущественно мужчинами, но и дамы попадались, все как один посетители курили сигары и сигариллы, так что вытяжка справлялась с большим трудом, бутылки на столах были разной степени опустошенности, а глаза аборигенов — разной степени залитости. На нас внимания не обратили вообще, ну приперся кто-то в военной форме, и ладно. Не стреляет — уже плюс.

За стойкой копошилась миленькая коротышка, по виду лет двадцати, не больше. Только когда мы подошли и сели на скамейку, протянувшуюся на всю длину столешницы, она решила отвлечься от своих важных дел.

— Чамби, варрес? — выпустив дым прямо нам в лицо, пигалица посчитала, что свои обязанности выполнила, и вернулась к прежнему занятию.

— Чамби, — пожал я плечами. Что бы это ни было, раз предлагают, чего отказываться.

— За два — десять криматас, — донеслось откуда-то снизу. На обычном языке, общепринятом, и то хорошо.

Повертел бумажку с цифрой десять — да, в самый раз. Бросил на стойку. Ладошка появилась снизу и утащила местную валюту, а взамен поставила две стопки с каким-то коричневым пойлом.

— Я это пить не буду, — твердо заявила Зоис, понюхав маслянистое содержимое.

Тоже принюхался, лизнул, отпил. А тут знают толк в выпивке, по органолептике на Carta Negra похож, но гораздо тягучее, словно в ром добавили карамель. А потом убрали воду, доведя крепость до восьмидесяти оборотов. И слабый ананасно-апельсиновый привкус, напомнивший никербокер.

Выпил первый шот, размазав больше по деснам и нёбу, напиток раскрывался буквально через секунду, растекшись древесно-фруктовым огнем. Пощелкал пальцами. Сейчас бы сигару, хотя бы Хуан Лопез, разок затянуться, курить бросил еще в институте, но вот в такой мелочи себе отказать не мог, бывало, Лева Гуревич раскурит, выпустит клуб дыма, не затягиваясь, и после шота вот этот запах чуть вдохнуть — блаженство, епт.

На стойке появилась коричневая палочка и каменный куб с отверстием. Ладошка не убралась обратно, похлопала по деревянной поверхности, показала пятюню. Вздохнул, достал местные деньги, бросил пятерку, которая моментально исчезла.

— Будешь? — предложил сигариллу своей спутнице. Та брезгливо поморщилась. Ну и ладно.

Оба конца сигариллы были одинаковы, никаких фильтров. Так что просто засунул ее в куб, для чего-то ведь его поставили, вытащил — кончик тлел.

Помахал в воздухе, вдохнул в себя сладковатый дымок, подержал в легких, выдохнул, потом тремя мелкими затяжками раскурил сигариллу и затушил во второй стопке. И не торопясь выпил.

Барменша, ради такого зрелища вылезшая наверх, одобрительно мне подмигнула.

— А ты молодец, барбарос. Что желают гости?

— Поесть, — коротко ответил я.

— Проходите за столик, сейчас принесу, — даже не спросив, что именно надо принести, девчушка показала рукой в дальний угол и скрылась за дверью.

— Это чего было? — Зоис мои фокусы слегка озадачили.

— Я же торговец, — придерживая даму под локоток, подтолкнул ее в нужном направлении. — Где только не мотался, вот и понабрался всего.

— Может, и здесь был?

— Не знаю. Своего-то корабля не было никогда, только вот возможность появилась, и на тебе.

— И откуда у вас, торгашей, такие деньги, мне, чтобы на простенький истребитель накопить, жизни не хватит, — Зоис села в полукресло лицом к залу, закинула ногу на ногу, огляделась. — Шушера тут какая-то собирается. Вон и играют во что-то.

В этот момент барменша появилась у нашего столика, поставила передо мной тарелку со слегка обугленными мясными кусочками и какими-то овощами, а перед сержантшей — маленькую плошечку с мороженым, игриво толкнула меня бедром и убежала.

— А ты ей нравишься, — моя спутница ложечкой отковырнула кусочек. — О, вкусно. А что у тебя там?

— Мясо, просто мясо, — я взял палочку с острым концом, наколол один кусочек, попробовал. — Тебе не понравится.

— Дай-ка сюда, — Зоис ухватила пальцами прожаренный до угля кусок, прожевала, потом поменяла тарелки местами. — Тебе и фруктового льда хватит. А тут здорово, так наши предки жили тысячу лет назад, натуральная пища, и люди какие, посмотри.

Я огляделся. Люди как люди, в любой забегаловке такой контингент собирается. А вот что они делают в начале рабочего дня в местном очаге культуры, вместо того, чтобы на полях работать, непонятно. С высоты птичьего полета были видны и распаханные участки, и сады, и копошащиеся в урожае механизмы. Кто-то же должен ими управлять. Или тут вечный дом отдыха? Зачем им деньги тогда?

— Что дальше будем делать? — мороженое и вправду было больше похоже на фруктовый лед, с крупинками замерзшей воды и каких-то ягод.

— У местной сети нет выхода на галсеть. Так что будем искать, где этот выход есть. Арендуем транспорт. Я посмотрела, в этой деревушке есть свой сервисный центр, суточная плата за небольшой бату тут тридцать криматас.

— Это местные деньги, — я пересчитал остаток — выходило около сотни.

— Дикари, не могут настоящими кредитами расплачиваться. В общем, доберемся до города, это на соседнем острове, километрах в пятидесяти, а там и затеряться легче, и узнать что-то проще.

— Ты уверена, что мы на бату уместимся? — вспомнил я свои поездки на местном мотоцикле.

— Если не будешь много жрать, уместимся, — уверенно ответила Зоис. — Так что ты особо не налегай.

И в два счета сьела мясо с овощами. А потом еще и мороженое мое.

За соседним столиком усатый и пузатый мужик одобрительно поднял указательный и большой пальцы вверх, мол, повезло тебе, парень, с подругой. Потом уставился на меня.

— Не хочешь сыграть? — он подкинул вверх кости.

— Невезучий я, — попытался отмазаться, но сосед был настойчив. Чуть ли не силком затащил меня за стол.

Зоис неодобрительно нахмурилась, пришлось оставить ей половину наличности. Тогда нахмурился усатый, но смирился — раздеть, пусть даже на полсотни, заезжего лоха, и то хлеб.