Пламя Силаны

Глава 41

***

Каро шел к Энаю быстро, и Джанна едва поспевала. Он достал печать государственного агента, держал на виду, и больше стража их не останавливала, ни о чем не спрашивала.

Идти пришлось недолго — пара лестниц, коридор, и вот уже Каро замер перед дверью. Он постучал аккуратно и четко, будто отсчитывал удары.

За дверью громыхнуло, послышались сдавленные аравинские слова — Джанна как-то сразу поняла, что ругательства.

— Ваш друг не рад вас видеть? — тихо спросила она.

— Сейчас он никого не рад видеть. У моего друга сложный период в жизни, — Каро усмехнулся. Джанна ни мгновения не сомневалась в том, что сложный период у Эная случился благодаря ему.

— Трэсса д’ньягга!.. П’шли прочь! Сего’ня не принимаю! — раздалось из-за двери. Когда человек говорил на аравинском, Джанна не расслышала, но теперь поняла — Энай был пьян.

— Это Каро, Энай! — Каро повысил голос. — Открывайте!

Что-то грохнуло снова и за дверью стало неестественно тихо.

Должно быть, Энай прислушивался. Или же просто слишком боялся Каро, застыл от страха.

— Я не хочу вас видеть, — после непродолжительного молчания сказал он. Неожиданно четко, будто в миг протрезвел.

— Но придется, — Каро улыбался. Хищно, заинтересованно. Улыбался и явно наслаждался своей работой. — Открывайте.

Джанна услышала, как с лязгом провернулся в замочной скважине ключ, и дверь приоткрылась. Медленно, со скрипом. В нос ударил омерзительный, прогорклый запах вина и пота. Джанна вопросительно посмотрела на Каро и отступила на шаг. Он, казалось, не замечал запаха.

Энай смотрел на него сквозь узкую щель между дверью и притолокой.

«Вы не хотели бы встретить его во время войны», — так сказал Каро про Эная. Но сейчас он ее не пугал.

Энай выглядел сломленным. Больным и усталым, как те, кто иногда приходил в бар Рейза, чтобы напиться и забыться.

— А я д’мал вы больше не придете, — невнятно выдавил Энай, отошел в сторону и открыл дверь нараспашку. Запах стал сильнее, ударил в нос.

Джанна не позволила себе поморщиться.

— Надеялись, Энай, — поправил Каро. Зашел внутрь, будто хозяин, — Вы не думали. Если б думали, ждали бы меня в гости. Ну и бардак у вас тут.

Он был прав — в комнате все было перевернуто вверх дном, на полу валялась еда и осколки посуды. И будто кровь на стене багровело пятно от вина — должно быть Энай запустил в стену кубком.

— Проходите, Джанна, — сказал ей Каро. — Только смотрите под ноги, не наступите в осколки.

Он аккуратно подцепил упавший стул, поставил напротив Эная. Джанна зашла в комнату, осторожно ступая подошла к окну и распахнула одну из штор, аккуратно потянула на себя створку окна, впуская стылый, свежий воздух.

— У вас что, н’вая ручная жрица? — Энай сел на стул, который поставил ему Каро, обмяк будто марионетка, которой обрезали нити.

— А вы присмотритесь получше, — посоветовал Каро. — Сами все поймете.

— Нет, — окинув Джанну внимательным взглядом, медленно проговорил Энай. — Не жрица. Жрицы в’няют дымом.

— Не вам жаловаться на вонь, Энай.

Теперь, когда в комнате стало светлее, Джанна без труда различала ожоги Эная — бугристые, жуткие.

— И не вам, Каро, — он рассмеялся. Хрипло, уродливо. — Вы ст’рвятник. Давно привыкли к зап’ху мертвечины.

Каро спокойно пожал плечами:

— И дерьма. Я, увы, вынужден иметь дело с такими как вы. Работа обязывает.

Энай устало потер лицо ладонями, выдохнул и снова посмотрел на Джанну, будто пытался понять, зачем Каро ее привел:

— Что вам нужно от меня? Я и так вам все рассказал.

— Это касается вашего друга Вейна.

Джанна насторожилась, всмотрелась в лицо Эная. Тот равнодушно отмахнулся:

— Вейну плевать на меня. Он не станет ничего мне рассказывать.

— Я и не жду, что он распахнет перед вами душу. Мне нужно другое.

Он потянулся во внутренний карман форменного камзола, лениво достал небольшой пузырек, посмотрел сквозь красное стекло на свет. Джанне на мгновение показалось, что содержимое вспыхнуло кровью.

— Что это? — равнодушно поинтересовался Энай.

— Яд, — беззаботно отозвался Каро. — Аравинский. Большая редкость в Королевстве, знаете ли.

Энай напрягся, побледнел и отвел взгляд:

— Не дождетесь. Вы зап’гали меня жрицей, но не настолько запугали. Я не стану это пить.

Он подумал, что Каро пришел убить его, но реагировал буднично, без интереса.

Джанна представила, что он прав — что сейчас Каро надавит, шантажом, угрозами или силой, но добьется своего. И Энай умрет у нее на глазах.

Она видела смерть всего несколько раз: краем глаза казнь — бескровное и будто ненастоящее повешение на главной площади, случайную и уродливую смерть на Арене — гладиатор не успел закрыться, и клинок пропорол его от плеча до грудины.

Но никогда так близко. Вдоль позвоночника будто провели ледяными пальцами, ладони вспотели.

Джанна поймала себя на том, что у нее дрожат пальцы, и сцепила их до боли. Не хотелось, чтобы Каро увидел ее слабость.

Он неожиданно прыснул от смеха, звук разорвал тишину — неожиданный и неожиданно громкий:

— Вы совсем меня за монстра держите, Энай. Бросьте, если бы я хотел вас отравить, не стал бы предупреждать. Подлил бы в выпивку, раз вы так ее любите.

Он и был монстром. И показать Джанне хотел именно это, ждал от нее реакции.

Она попыталась представить какой. И понять — зачем.

— Нет, яд не для вас, — продолжил Каро. — Он для Вейна. Дней через пять вас позовут в суд. Будут судить гладиатора за то, что он использовал этот яд в бою. А вы станете свидетелем и под присягой скажете, что дали часть этого яда Вейну. Что он попросил его у вас для своей коллекции. И вы не смогли отказать.

Теперь Джанна понимала, зачем они приехали к Энаю, и чего именно хотел от него Каро.

Энай рассмеялся, безудержно, так громко, что сорвался на кашель в конце:

— Да вы с’всем отчаялись, Каро. Вы хотите подставить Вейна так грубо? Даже если я совру про яд, мне н’кто не поверит.

— Но это уже не ваша забота, — небрежно заметил Каро.

Энай сказал что-то на аравинском, а потом криво улыбнулся. Угрюмо и совсем не весело:

— Я не все мозги еще пропил.

— Разве? — Каро вопросительно вскинул бровь. — А ведь так старались.

— Я з’наю, что вы врете. Меня обвинят. За лож’ные п’казания.

Он заволновался, заговорил быстрее и стал запинаться чаще.

— И что? У вас все еще неприкосновенность. Вы же любимый аравинский посол князя.

— Нет, — Энай мотнул головой, шрамы натянулись, на миг проступили отчетливее.

— Да, — с улыбкой сказал Каро. — Вы все равно согласитесь. К чему теперь это кокетство?

— Будете мне угрожать? В этом вы мастер, — горько признал Энай. И Джанна увидела — момент, пока он колебался. Пока принимал решение. Увидела, словно могла заглянуть вглубь него.

Каро скользнул по ней заинтересованным взглядом, будто лезвием по коже, а потом снова улыбнулся Энаю:

— Не буду. Я уже угрожал вам. Если не менять методы, они теряют эффективность. Нет, я вас куплю.

— Мне не нужны деньги.

— Конечно, не нужны, — Каро фыркнул, будто услышал что-то очень забавное. — У меня есть нечто получше. Как ваши шрамы, Энай? Как вам спится? Помогает ли ваше вино от кошмаров?

Энаю не нужно было отвечать, Джанна и так видела — так отчетливо, будто он уже признал это вслух.

Нет, вино не помогало Энаю от кошмаров.

— Я предлагаю вам забыть, Энай, — продолжил Каро. — Войну, пламя, и ваш ужас, когда жрица сжигала вас заживо. Шрамы не перестанут болеть, но останется только боль. Чистая и простая. Никаких больше кошмаров, никаких сомнений в себе. Вы станете прежним. Помните, каким вы были? Вы ничего не боялись, заставляли других трястись от ужаса. Вы были героем, — он говорил вкрадчиво, проникновенно. Его голос будто обволакивал, проникал ядом под кожу.

Энай подобрался, подался вперед, впитывая эту отраву.

Каро предлагал ему то, что было Энаю необходимо. Он ломал его, ломал не страхом, надеждой.

И именно это хотел показать Джанне, этому решил научить.

Она почувствовала злость — холодную, расчетливую. И смолчала, потому что говорить сейчас было не время и не место.

— Это невозможно, — шепнул Энай. Он уже сдался, уже на все был готов.

— У нас в Королевстве множество чародеев. Они способны на самые разные чудеса, стереть память не так уж сложно. Особенно тому, кто и сам хочет забыть.

— Это запрещенная магия, я знаю.

— Да, и что? Нам ли не знать, что любые запреты можно обойти, — Каро поднял пузырек с ядом перед собой, снова полюбовался тем, как вспыхнул алым свет в флакончике. И протянул Энаю.

Энай поколебался еще несколько мгновений, а потом взял яд.

***

Джанна не заговаривала, пока они с Каро не оказались одни, пока не вернулись на воздушный причал, и она снова без труда смогла отыскать окно Эная. Шторы уже снова были задернуты.

Каро рассматривал Джанну и наверняка оценивал, так же как Эная. Как, должно быть, всех, кого встречал. Он во многом был прав, он привык, что может читать людей, как книги. И может написать в них все, что ему потребуется.

Джанна увидела своими глазами, как он это делал.

— Я знаю, зачем вы меня позвали с собой, — сказала она. Заставила себя говорить спокойно.

— Хотел посмотреть на реакцию. Вы испугались, — он пожал плечами. — Самая естественная реакция.

— Да, — не стала спорить она. — Но позвали вы меня не за этим.

Он с любопытством подался к ней:

— Правда?

— Вы хотели знать, увижу ли я, пойму ли, что вы делаете. Вы хотели убедиться, что я могу — смотреть и подмечать детали. Могу, даже когда боюсь. Вы обескуражили Эная, вывели его из равновесия. Вы заставили его сесть, а сами остались стоять, чтобы он чувствовал себя уязвимым. А когда поняли, что он сломался, перестали угрожать и купили его надеждой.

Каро рассмеялся, и в ответ на его смех злость внутри Джанны всколыхнулась волной. Красной, как флакон с ядом.

— Какая вы молодец, — похвалил Каро, и вдруг оказался очень близко. Втиснул Джанну своим телом в перила причала, и она вдруг подумала — он мог ее сбросить. Если бы захотел, если бы толкнул достаточно сильно.

Но она смотрела ему в глаза и слишком злилась, чтобы бояться.

Каро перестал улыбаться, спросил холодно, серьезно:

— И что теперь? Что вы собираетесь делать? Раз вы все видите и понимаете, и тоже могли бы ломать людей? Станете подрабатывать государственным агентом? Сбежите и закроетесь в своем безопасном мирке?

Джанна сделала глубокий вдох, выдохнула — выдох повис между ней и Каро белесым облачком — а потом шепнула ласково и откровенно:

— Для начала я вобью вам яйца в желудок, если вы не отойдете, Дэмьен. Немедленно.

У него дрогнули ноздри, глаза стали совсем прозрачными, жуткими, а потом Каро запрокинул голову и расхохотался. И отступил назад.

— Джанна! Вы и правда нечто!

А ей отчаянно хотелось все-таки врезать ему между ног.

— Простите, я явно позволил себе лишнее, — он мотнул головой. — Я все время ошибаюсь рядом с вами.

— Да, — легко признала Джанна. — Ошибаетесь. А я ничего не буду делать. И ваша идиотская проверка ничего вам не даст. Да, я вижу детали, понимаю, что вы делаете и зачем. Но я никогда не смогу как вы. Не буду ломать людей, потому что не хочу ломать людей. Я могу прочитать для вас письма, найти то, что попросите. Но то, как вы поступили с Энаем… не важно, что он за человек и что натворил, так я не сумею.

Каро коротко кивнул, посмотрел вперед:

— Понимаю.

— Нет, — возразила она. — Не понимаете. Я не смогу как вы, но и не сбегу.

Он вздрогнул и снова посмотрел на нее. И лицо у него было совершенно бесстрастное, невыразительное.

Джанна потянулась вперед, привстала на цыпочки и невесомо коснулась губами губ Каро.

Первая подала ему руку:

— Идемте. В экипаже ждут письма, а я пока не прочитала и половины.

Каро кивнул и вдруг прижал ее к себе — поцеловал так, как Джанну никогда еще не целовали, будто метку ставил. Так, что кружилась голова и моментально ослабели колени.

И когда отстранился, ей пришлось вцепиться в его руку, чтобы не упасть.

Каро беззаботно ей улыбнулся:

— Это вам в качестве примера. Если уж решили целоваться, целуйтесь так.