Письма бойцов

Глава 35 США. Мейкомб

23 декабрь 1940. Алексей.

Понедельник выходит какой-то странный. Скомканный, «разорванный» день. Первый, он же последний день недели перед каникулами. Формально завтра еще школа работает, но какая там учеба? Уроки сжаты, оценки проставлены, итоги подбиты. Грядет торжественное поздравление с грядущим Сочельником, Рождеством Христовым, обмен подарками по местной традиции, затем учеников распускают на каникулы, учителя расходятся готовиться к праздничному ужину с семьями. С другой стороны, мрачное выдалось Рождество. Новость уже все знают. Это не глухая сибирская или аляскинская деревня. Газеты разносят, радио у всех есть.

— Добрый день, мистер Бользен! — директор коснулся шляпы приветствуя, поравнявшегося с ним учителя.

— Добрый день, мистер Финн! — на губах Рихарда играла уверенная улыбка.

— Хороший денек, а новости не радуют.

— Рано или поздно это должно было произойти.

Рихард успел сдружиться с Алистером. Хороший человек. Немного педант, но искренне любит свое дело, на короткой ноге с шерифом, имеет контакты в совете округа. Благодаря энергии мистера Финна школа не знает проблем с финансированием. Один только минус у человека — слишком он консерватор и изоляционист. Так все учителя школы с подачи Финна на прошлых выборах голосовали за кандидата от республиканцев.

— Понимаю, торпедирование лайнера, это ужасно, но все же Франклин даже не пытался выяснить что по этому поводу думают русские. Он прозевал удар по Филиппинам, а теперь сам своими руками втравил нас в войну с Европой. Тем более, на борту судна одни англичане, — неожиданно уточнил директор. Каким-то образом это должно было извинить врага.

— Неизбежность. Нацисты и черносотенцы не остановятся.

— Дик, вы недавно в Америке. Вы еще близко к сердцу принимаете беды Старого света. Наши предки, да и вы тоже, уехали в Америку чтоб строить новую жизнь на пустынном первозданном континенте. Так давайте оставим мертвецам погребать своих мертвецов. В прошлый раз мы почти влезли в войну. Хорошо, немцы успели капитулировать до того, как наши парни вступили в бой. И мы тогда выступили на одной стороне с Россией и Британией. А сейчас у нас и союзников не осталось. С кем воевать?

— Увы. Реку вспять не повернешь. Мы вступили в войну, это не изменить.

Дик Бользен отвечал кратко, опасался сказать лишнее. Не нужно это, спор хорош только если у него просматривается результат. Иначе все превращается в словоблудие.

— Понимаю. Дик, сегодня надо детям сказать что-то хорошее, патриотичное, ободряющее. — За разговором мужчины дошли до крыльца школы. — Я всех попрошу начинать уроки с небольшой лекции. Справитесь? И не забывайте, через день у юных джентльменов каникулы, постарайтесь с патриотизмом, но без политики.

— Разумеется. — Бользен сам собирался поговорить по душам с подопечными. А раз уж директор попросил, то отказываться грех.

В холле в глаза бросился флаг Конфедерации на стене. Кто-то утром или с вечера принес и закрепил. Еще одно зримое напоминание — Гражданская война в Штатах не закончилась. Только кажется, что прогресс победил. На самом деле, традиции Юга крепки. Это хорошо видно, если смотреть по сторонам раскрытыми глазами.

— Добрый день, юные леди и джентльмены! — Дик Бользен вошел в класс. Первый урок математика. Универсальная интернациональная наука.

— Добрый день, мистер Бользен! — голоса двух десятков молодых организмов заглушают грохот парт и стульев.

— Садитесь. Сегодня у нас последний урок в этом полугодии, — Дик заложил руки за спину и качнулся на носках. — Вы все знаете свои оценки. Молодцы, хорошо справились. Но не забывайте, это только школа, это только тесты и оценки. Жизнь принимает свои экзамены. У нее нет оценок, только «сдал» и «умер». Результат зависит только от вас.

Подростки молча слушали учителя. Предпраздничная атмосфера не исчезла. Нет. Но она приобрела торжественность.

— Нации и государства тоже сдают свои экзамены. Пересдачи не существует. Или сдал, или тебя нет, ты превращаешься в почву для более успешных и прогрессивных государств. Сейчас, в этот момент, в эти предрождественские дни, наша страна Великая Америка вышла на один из самых важных экзаменов за свою историю. Если вы внимательно слушали уроки мистера Рурка, должны помнить, за что дрались патриоты в Войне за Независимость. Американцы воевали не за налоги, не за представительство, не за землю, а за свою свободу. Это самое ценное, самое важное, что есть у человека. Мы страна свободных граждан, над нами нет короля или диктатора. Мы сами выбираем правительство, губернатора. Никто не может послать американца на чужую войну. Но иногда нам приходится драться. За что мы деремся?

Бользен обвел взглядом притихший класс. Вовремя сделал паузу. Сейчас нельзя ошибиться. Американцы помешаны на правах и свободе. Именно на эту точку и надо давить. Другое они не поймут.

— Вы все знаете последние новости. Не буду повторяться. Если не слышали по радио выступление президента, можете найти газеты в школьной библиотеке. Наша страна ведет войну. Против нашего оплота свободы и демократии выступили японские милитаристы, европейские фашисты, черносотенцы, нацисты. Против нас старые закостенелые монархии. Эти люди не ведают, что такое настоящая свобода. Им неведомо само понятие прав человека.

Дик прокашлялся. Похоже, не туда свернул. Неправильно, фальшиво получается. Надо найти правильные слова. Пока он шел к школе, в голове собралась целая программная речь, а как вошел в класс, все вылетело. Сейчас сравнения, обращение к классовой борьбе, цитаты из классиков марксизма, Бронштейна, Грамши, Маркузе выглядели бы нелепо, не к месту. И хорошо, что не успел их выдать.

— Это все правильно. Не все дозрели до понимания необходимости свободы, не все знают и уважают наше право на свои интересы. Только понимаете, есть в мире справедливость, она есть, идет из самого сердца, — Бользен ударил себя в грудь, — но только ее приходится защищать. Помните громкое дело? Когда этим летом наш шериф мистер Маллиган шел арестовывать банду грабителей с двумя полицейскими против дюжины вооруженных мексиканцев, он не испугался, не стал дожидаться полицию штата, он молча делал свое дело, защищал и защитил сограждан. Почему он пошел против бандитов? Потому-что ему за это платят? Нет. Потому-что он хотел, чтоб мы, вы, его дети, друзья, близкие спокойно спали по ночам, не боялись выходить на улицу.

Я знаю мистера Маллигана, он работает в полиции на за красивый жетон, не за служебную машину, не за форму и любовь горожан, а потому, что кто-то же должен. Он сделал свой выбор. Ведь кто-то же должен встать с оружием и пойти под пули, чтоб мы не боялись неосвещенных улиц в негритянских районах.

Так и нам всем рано или поздно придется встать и сделать выбор. Я не голосовал за президента, вы знаете, я эмигрант, но знаю, он все правильно сделал. Лучше поздно, чем никогда.

Война была неизбежна. После прихода к власти нацистов в Германии и подавления прогрессивных движений в России мира можно было не ждать. Ну так если война неизбежна, лучше вступить в нее пока она еще далеко, пока на нашу страну не падают бомбы, пока на улицах наших городов идет мирная жизнь, пока не горят поля хлопка, пока на нашу землю не высажены вражеские десанты.

Если война неизбежна, стоит заранее подготовься к ней и стрелять до того, как тебя убили. Навязывать мирную волю противнику, пока он еще не навалился на тебя всеми силами.

Юные леди и джентльмены, каждый выбирает сам за себя, Бог и Отцы Основатели Штатов подтвердили наши права и свободы. Прежде всего право самостоятельного выбора и ответственности за свое решение. И я не знаю, какое решение правильное. Только будущее даст ответ.

— Мистер Бользен! — поднял руку светловолосый паренек с передней парты.

— Да, Майкл.

— Мистер Бользен, мой папа говорил, что ему наплевать на джерри и рашен. Пусть занимаются у себя дома чем угодно. Косоглазых макак надо давить, а что там за Атлантикой не интересно. Если хотят, пусть приезжают и покупают, а если нет, то идут они к черту.

— А если они приплывут и разбомбят Мейкомб? Они уже захватили Польшу, Францию, Англию. Они уже закрасили коричневым половину Китая и весь Ближний Восток. Если они увидят, что мы слабы, они захотят прийти и забрать все.

— Подавятся! — прогремело в классе.

Дик улыбнулся видя, как девочка кукольной внешности, блондинка с огромными глазищами подняла средний палец. С такими мальчишками и девчонками Америка не безнадежна.

— Мистер Бользен! Мистер Бользен, а вы сражались с фашистами?

— Интересный вопрос. Я не имею права врать своим ученикам и не имею права разглашать тайну порядочных людей, настоящих патриотов, поэтому не могу дать ни отрицательный, ни положительный ответ. Так устроит?

— Все понятно, мистер Бользен! — по лицу школьника все было ясно, он и другие ребята все поняли, как надо.

— А теперь приступаем к математике. У нас на этой неделе целых два урока. Откройте учебник на теме «дробные степени». Достаньте свои логарифмические линейки. Сейчас мы все вместе будет вспоминать методы разложения сложных функций на простые ряды.

Вечером Дик Бользен отправился ужинать в ресторан. Пить одному дома не комильфо, а душа требовала помянуть погибших и поднять стакан за успех правого дела и победу над «коричневыми». Заведение не пользовалось особым успехом у публики, прижимистые южане за годы Депрессии приучились ужинать дома и экономить каждый цент, но все же ресторан не разорился. А в последние месяцы по словам местных во всем чувствовался подъем. Штаты готовились к большой войне и у людей появились деньги.

Дика в Мейкомбе уже знали, школьный учитель в таких городках всегда если не в центре внимания, то фигура значимая. В этом заведении Бользен был всего два раза, но хозяйка улыбнулась ему как постоянному клиенту. Разумеется, нашелся отдельный столик в глубине зала. Пока готовилось основное блюдо, Дик плеснул в стопку виски на два пальца.

Он глядел на янтарную жидкость через стекло, а перед внутренним взором проплывали лица боевых товарищей, соратников. Вот улыбается старый хитрый комиссар Яша Розенберг. Хмурится Железный Вилли. Вдруг оживает гордо вздернувший подбородок лейтенант Бийот в новенькой с иголочки парадной форме. Кольнуло сердце от грустного взгляда Ольги. Стало больно, когда вспомнилась малышка Джулия, Дик так и запомнил ее с большим белым медведем в обнимку.

В зале играло кантри. Немногочисленные посетители ужинали. Двое фермеров методично нажирались за барной стойкой. Все, как всегда. Знакомая картина. Ярославль, Петербург, Берлин, Париж, Мец, Лондон, теперь Мейкомб — везде все одно и тоже. Люди заняты своими делами, своими мелкими заботами, никто и не задумывается, что сейчас вокруг них прямо за окном вершатся великие дела, история как пришпоренная лошадь несет колесницу по краю пропасти.

Чего Дик не мог перенять и принять, так это пить крепкий алкоголь маленькими глотками смакуя. По русской привычке опрокинул очередную стопку и закурил. Похорошело. Появилась приятная расслабленность. Напряжение последних дней отступило. Мужчина достал из кармана газету и вновь перечитал нужную статью. Несчастная «Мацония» вышла из Белфаста 15 декабря. Злосчастное воскресенье. Последнее судно из Белфаста, надо полагать. Вчера Дику позвонили старые друзья, сказали, что на борту лайнера плыли последние коминтерновцы. Нет, не высшее командование, не актив, второй эшелон прикрывавший эвакуацию организации. Тот же товарищ Ульмер уходил с последним транспортом.

Списки погибших нигде не публиковались. Сейчас даже в Штатах очень многое секретится как представляющее военную тайну. Дик не поленился, заглянул в справочник, получалось 500 погибших это почти все пассажиры лайнера. Спастись повезло весьма немногим.

Алкоголь хорошо стимулирует работу мозга, будит воображение, помогает генерировать идеи и смыслы. Бользен человек хоть и сухопутный, но военный, волей не волей интересовался реалиями войны на море. Сейчас из глубин памяти всплыл интересный фактик — подводники континенталов не работали у берегов Канады, они вообще не заходили западнее Гренландии.

Дик еще раз поблагодарил Мигеля Перейру, если бы не щедрое предложение амиго, Бользен вполне мог оказаться в числе пассажиров «Мацонии», если бы не остался лежать в южной Англии. Именно туда и бросали добровольцев из мигрантов.

— Все хватит, — Дик решительно отодвинул полупустую бутылку.

Брать недопитое с собой он даже и не думал. Завтра последний рабочий день в этом году, наступает светлый праздник. Религия религией, материализм материализмом, но работа требует к себе серьезного отношения. Сегодня Дик хорошо поговорил со своими учениками, заронил в юные души нужные зерна. Все как говорил Герберт Маркузе, бороться надо здесь и сейчас, а драться за души и умы следующего поколения правильно будет с перспективой на завтра.

«Мы придем в школы и университеты. Мы перехватим контроль за молодежью, вольем им в головы наши идеи. Мы воспитаем из детей капиталистов могильщиков старого мира. Революции совершаются не оружием, а идеями. Только начав с малого, с воспитания будущих коммунистических поколений мы сможем покончить с эксплуатацией, разрушить крепость консерваторов изнутри».

— Я работаю в школе, — Дик улыбнулся своему отражению в зеркале. — Со сбором камней на полях сражений и баррикадах ничего не получилось. Настало время раскидывать камни. Пора сеять, а не жать.