Письма бойцов

Глава 15 Царское село

22 сентября 1940. Князь Дмитрий.

В тактическую комнату Алексей и Дмитрий вошли последними. Все участники совещания на месте. Новый начальник МГШ адмирал Петр Новопашенный оживленно разговаривает со своим немецким коллегой Отто Шнивиндом. Беседа идет на английском, увы, пока это международный морской язык.

Алексей наклонился к уху Дмитрия и тихо высказал пожелание, чтоб английский не долго оставался в таком статусе. Князь кивнул в ответ. По его мнению, идея хорошая, правильная, но на реализацию нужно не одно десятилетие. Все же русских многие до сих пор не воспринимают как морскую нацию. Да, это исправляется, но есть нюансы.

— Добрый день, господа. Прошу рассаживаться, — император прошел к своему креслу во главе стола.

Взявшись за спинку, Алексей задумчиво провел ладонью по бородке. Обычное совещание, одно из многих, которые он вел в последние месяцы. Именно обыденность его и нервировала.

— Михаил Александрович, — царь обратился к главкому Ставки. — Кажется, вы перепутали стулья. Прошу занять свое место.

Эта эспада оживила собрание. Дмитрий обратил внимание на взгляды, бросаемые на адмирала Кедрова. Сам главком с чувством собственного достоинства поднялся, собрал со стола документы и записки, подошел к императору.

— Вы уверены, Ваше Величество?

— Естественно. Командуйте, Михаил Александрович.

Адмирал не заставил себя долго ждать.

— Господа, я не прошу тишины. Не для того нас здесь собрал император. Но попрошу господ переводчиков быть предельно четкими и аккуратными в своей работе. Мне нужно, чтоб наши союзники сегодня все поняли, как надо.

В кабинете раздались приглушенные смешки. Намек достаточно прозрачен. Корветтен-капитан переводивший для Шнивинда покраснел, но четко отбил текст на немецком. Марсель-Брюно Жансуль все понял без переводчика, с момента перехода в Мраморное море он настойчиво учил русский, и небезуспешно.

— Полагаю всем известно, эскадры адмиралов Макарова и Лютьенса сейчас вышли в район атаки. Если все разыграно хорошо, сражение неизбежно. Я молюсь за жизни всех наших моряков и летчиков, искренне надеюсь, что их жертвы не напрасны.

Тоже намек, и тоже всем все ясно. Однако, Кедров не перегибал палку. Вежливо намекнув немцу на ошибки его начальников, главком передал слово генералу Вержбицкому. Совещание обошлось без долгих историй и описания диспозиций каждого полка. Нет, главкома интересовали причины сегодняшнего кризиса. Пути выхода из ситуации, разумеется.

— Если у нас присутствуют немцы и французы, то где итальянцы? — негромко полюбопытствовал князь Дмитрий у сюзерена.

— Амбиций много, а пользы как от козла молока. Итальянцы Мальту взять не смогли, Григоркову пришлось свои плашкоуты срочно подгонять и высаживаться. Нет, пока за пределы Средиземного не выйдут, слушать их смысла нет.

— Вот так проигравшие становятся победителями, — кивок в сторону адмирала Жансуля.

— Согласен. Если бы князь Боргезе со своими диверсантами согласился принять русское подданство, об Италии вообще можно было бы забыть.

Ситуация на западе сложная. Адмирал Кедров не стеснялся употреблять слово «кризис». Начав с серии молниеносных операций, континенталы столкнулись с необходимостью проламывать в лоб эшелонированную оборону противника. Англия, это не Франция, крепкий орешек.

Масштабное воздушное наступление застопорилось. После первых успехов, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением противника, подсчитав потери Ставка вмешалась в работу объединенного командования и директивно перевела операцию в режим «активной обороны». Резоны были, высокие потери летчиков и самолетов без явного перелома и достижения намеченных целей, требовали менять стратегию.

Зато теперь почувствовав слабину, англичане сами активно контратаковали, наносили воздушные удары по континентальным портам и аэродромам. Тем самым, бомбардировочные соединения и истребители сопровождения вытягивались на бой над нашей территорией в условиях уже нашей ПВО. И тут же резко выросли потери противника в экипажах. Русский сухопутный штаб считал результат в людях, а не машинах, такой подход оправдан. Хороший летчик штучный товар, потери быстро не восстанавливаются.

Вместе с тем подводники и экипажи вспомогательных крейсеров неумолимо прореживали транспортный флот противника. Тем более, условия базирования этим летом улучшились. Немецкие подводники облюбовали французские порты, а русские дивизии подплава расквартировались в норвежских фьордах. Разворачивающееся сейчас грандиозное сражение грозит еще больше улучшить наши позиции в Северной Атлантике.

Все это Дмитрий прокручивал в голове, слушая доклады и прения. Вроде, все идет хорошо, есть зримые успехи, но почему-то адмирал Кедров настроен агрессивно. Вот, в очередной раз говорит о кризисе в битве за Англию, причем моряки с ним согласны.

— Таким образом, как уже неоднократно докладывалось, для успеха операции требуется безусловное доминирование флота. Мы к этому идем. На море возможны любые случайности, но с учетом кораблей в высокой степени готовности мы совместно с немцами уже добились перевеса в новейших тяжелых кораблях. Старые линкоры противника выводятся из игры авиацией. — Михаил Александрович прокашлялся.

— Необходимо доминирование авиации в районе высадки. Увы, под вопросом. Рапорты генерал-лейтенанта Калинина и генерал-лейтенанта Баранова, доклады союзников умеренно оптимистичны. — речь шла о командующем экспедиционной армией и командире 4-й воздушной армии. — Мы можем сделать рывок и за неделю вычистить небо над плацдармами, но нужны дополнительные силы. Как я понимаю, войну на истощение мы выигрываем, но до сих пор не можем уничтожить британскую сеть радиолокационного обнаружения.

Присутствовавший на совещании Вячеслав Григорьевич Баранов кивнул. Он только сегодня утром прилетел из Голландии, специально для участия в совещании. Именно Вячеслав Григорьевич лучше всех знал реальное положение дел в воздушном сражении, причем по его виду, генерал-лейтенанту было что сказать.

— Третье. Нам необходимо сосредоточить для десанта не менее двух тысяч высадочных средств. Напоминаю, план операции, — при этих словах главкома Вержбицкий приподнялся и кивнул, — требует высадку десяти дивизий в первой волне. Это четыре наши и шесть немецких. Далее нам необходима устойчивая линия снабжения для переброски еще шести дивизий и гарантированного снабжений войск на плацдармах.

— Нам нужны не речные трамвайчики, — взгляд в сторону Шнивинда, — а малые суда со скоростью десять узлов и мореходностью до пяти баллов. Ла-Манш, это не Волга, круиз не получится. В проливе часты туманы, шторма, сильные течения. Начинается сезон зимних штормов. На сегодня могу констатировать: с десантно-высадочными средствами у нас все плохо. Имеем треть необходимого количества самоходных барж и плашкоутов, производство развернуто, но темпы выпуска недостаточны.

— Разрешите вставить слово, — молвил военный министр Верховский, получив одобряющий знак, поднялся с места: — Если флот не сможет обеспечить высадку первой волны и снабжение плацдармов, все закончится новым Верденом.

— Адмирал Шнивинд, вы хотите добавить?

Немец выдал четкую короткую речь. Переводчик говорил медленнее, явно ему приходилось творчески перекладывать некоторые яркие идиомы, подбирать вежливые выражения.

— Мы уже опоздали с высадкой. После середины сентября следующая дата только апреле. Стоп-команда для авиации и задержка со второй атакой на Фареры не позволяют нам надеяться на успех до весны. Концентрация высадочных средств в Голландии и Франции заставляет противника наносить удары по портам, мы несем потери именно в десантных судах. Тоннаж мало того, что приходится собирать по всей Европе, так он уже частично лег на дно.

— Напомню, выход в море эскадр Макарова и Лютьенса привязан к вводу в строй «Бисмарка». Отто Шнивинд, именно Вы на совещании в Потсдаме категорически возражали против активных действий до завершения испытаний вашего первого линкора.

Пользуясь паузой на перевод, начальник МГШ адмирал Новопашенный напомнил, что немцы только месяц назад завершили реконструкцию своего «Цепеллина».

— Мало того, что у вас только два авианосца. Ваши соратники из Люфтваффе до сих пор обещают вам морской торпедоносец. С одними легкими бомбардировщиками ударная сила вашей палубной авиации совершенно недостаточна. Вместе с тем вы оказались покупать наши РБВЗ-26. Почему?

Вопрос повис в воздухе. Дмитрий бросил вопрошающий взгляд на сюзерена. Он этот момент упустил. Да и не погружался в вопрос, честно говоря. Невозможно знать все. Своей работы по горло.

— Немцы посчитали «Рижанина» устаревшим. У них свой торпедоносец дорабатывается. Петр Алексеевич это говорил.

— Купить три дюжины на первое время. По деньгам копейки. Наш «Авиабалт» выдаст заказ за неделю и не поперхнется.

— Мы могли передать машины из береговых полков. Все равно, этих машин некоторый избыток. На севере и уже в восточном Средиземноморье им работы нет. Думаю, это внутренние немецкие терки между флотом и авиацией.

После краткой перепалки Кедров с невозмутимым видом вернулся к насущному вопросу.

— И так, на сегодня мы можем расширить контролируемую акваторию в Северной Атлантике, авиация может перейти к активным действиям. Рейдами стратегической авиации полностью уничтожены заводы Роллс-Ройса в Ковентри. Полками стратегических «Острогов» стерт с лица земли Бристоль вместе с его авиазаводами. Это неминуемо скажется на выпуске истребителей англичанами и сдвинет баланс в нашу сторону. Но у нас нет готовности по высадочным средствам, у нас грузовой тоннаж раскидан по всем портам от Испании до Архангельска. У нас недостаточно тяжелых грузовых планеров, хотя десантные дивизии и парашютно-пластунские бригады намечены в первый удар. Добавлю, без захвата портов в первые часы операции операция обречена на провал. Высадка на узком участке обречена на провал. Неспособность авиации и флота вычистить Пролив ведет к неминуемому провалу.

Начальник Ставки оперся кулаками на стол. Взгляд его прищуренных как прицелы глаз скользил по всем участникам встречи. В комнате воцарилась тишина. Даже адъютанты и офицеры свази затаили дыхание.

— По сему Ставка совместно с МГШ и специалистами генштаба разработала два варианта. Напомню, за высадку отвечает флот, но без армии и авиации моряки ничего не сделают. Первый план предусматривает усиление давления на вражеские коммуникации, рейды тяжелых бомбардировщиков на промышленные центры противника. Работаем над удушением острова блокадой. Высадка не раньше апреля следующего года.

Выслушав перевод Отто Шнивинд облегченно вздохнул и вытер испарину со лба.

— Второй вариант, это сохранение жесткого агрессивного темпа. Мы прямо сейчас возобновляем воздушное наступление, перебрасываем дополнительные полки и разворачиваем новые аэродромы, флот приступает к тесной блокаде насколько это возможно. С учетом максимальной мобилизации всех пригодных судов, десант высаживаем в первых числах ноября. Армия готова, наши союзники тоже готовы. Поправьте меня, Григорий Афанасьевич, если ошибаюсь.

Люди в комнате собрались сдержанные, нервы у всех стальные, в жизни повидали всякого, но реакция на слова адмирала Кедрова воспоследствовала. Достаточно импульсивная реакция. Дмитрий с нескрываемым интересом наблюдал за генералами и адмиралами. Было на что посмотреть.

— Если флот гарантирует защиту плацдармов и снабжение, то так даже лучше, — генерал Вержбицкий высказал общее мнение армейцев.

Зато Отто Шнивинд проявил несвойственную истинному арийцу южную средиземноморскую экспрессию. Переводчик молодец, точно передал смысл, суть, но сгладил накал. Князь Дмитрий же неплохо владел немецким, император тоже бегло говорил на языке Гете и Канта. Все же если так посудить для него это материнский язык, почти родной.

Вся суть эмоциональной речи начальника штаба Кригсмарине сводилась к тому, что ничего к высадке не готово. Вот, вообще, ничего не сделано. И даже авиация неспособна на рывок и полное подавление противника в воздухе. Крайне любопытно, немецкий адмирал так же выражал уверенность в невозможности защитить Пролив от Королевского флота.

По-своему он был прав. Дмитрий на днях ознакомился с докладом нашей морской разведки и официальными выкладками атташе в Берлине. Если русские наскребли на Севере и Балтике четыре сотни десантных лихтеров и загрузили все частные верфи заказами на дешевые высадочные средства, то немцы только разворачивали производство паромов Зибеля и десантных самоходных барж.

Люфтваффе в столкновении с британцами оказалось не так хорошо, как показало себя в Польше и Франции. Фактически немцы дрались с англичанами на равных. Тоже самое можно сказать и о русских. Другое дело сейчас усиление воздушных дивизий и армий во Франции в основном шло за счет русских. Хваленная немецкая промышленность не смогла резко нарастить выпуск самолетов. С кадровым резервом тоже все оказалось не так хорошо, как пишут в «Народном обозревателе».

— Разрешите сказать. — Адмирал Жансуль постучал зажигалкой по столу.

В отличие от своего немецкого коллеги француз распрямил плечи, его глаза светились задором.

— Если уважаемый Михаил Кедров решил штурмовать Дувр, то я обязан задать вопрос: моей эскадре атаковать Гибралтар?

— Смысла нет. Мы уже обсуждали вариант. Штурмовать можно только с суши, а после высадки на Острове Скала уже не актуальна.

— Тогда прошу направить французский флот на Мадагаскар. Суэцкий канал судоходен, в Красном море порядок. Зато с Мадагаскара мы можем обрубить британские линии в Индийском океане, Австралию не отрежем, но Индию изолируем точно.

Похоже добрая драка под Мерс-эль-Кебиром хорошо повлияла на настрой адмирала. Раньше он такой решительности не демонстрировал. Вот что встреча с бывшим союзником в темном переулке делает!

— Ты обратил внимание? — Алексей толкнул князя в плечо.

— Жансуль? Что с ним не так?

— В его положении самый выгодный вариант. Он в нужное время высказал самую полезную для себя идею.

— А для нас?

— Это уже второй вопрос. Мне и Михаилу Александровичу он нужен в Атлантике.

— Понимаю.

Не сразу дошел смысл и глубинные слои интереснейшей идеи отправки французов на Мадагаскар. Свободная морская сила. Проигравшие тоже ее ценят. Это козырь на переговорах с сильными мира сего. Стоило взять на заметку адмирала, умные люди нужны, но они же бывают опасны, если играют свою игру.

— Господа, все вы обеспокоены нашими возможностями, — военный министр подошел к карте. Палец Владимира Ивановича лег на кляксу в Атлантике между Англией и Исландией. — Мы с напряжением сил можем худо-бедно вытянуть заказы на десантные баржи, собрать грузовой тоннаж. Будет тяжело, не все вытянем, но по ключевым позициям решим. Мы забываем самое главное: все наши планы зависят от успеха наших соратников в море.

— Верно говорите. Но я надеюсь на оптимистичный исход.

— Я тоже надеюсь, Ваше Величество, но кто скажет, сколько кораблей отправится на ремонт после сражения?

— Правильный вопрос. Как я помню, Вадим Степанович честно заслужил репутацию бульдога. Наши союзники его называют «Русским ротвейлером». Однако у него есть одно хорошее качество, — император сделал паузу. — Адмирал Макаров редко поддается азарту. Он умеет останавливаться. Что касается адмирала Лютьенса, он никогда не нарушает прямые приказы своего командования. Я прав?