Письма бойцов

Глава 16 Фареры

22 сентября 1940. Кирилл.

Над морем стоял гул десятков моторов. Четыре эскадренных авианосца представляли собой потрясающее зрелище. Вознесенные высоко над водой платформы палуб, футуристические картины парящих над волнами аэродромов.

Огромные корабли держали полный ход, форштевни рубили волны, за кормой вздымались пенные буруны. Могучие турбины пели, раскрутив винты до предельных оборотов. На палубах плотными рядами стояли самолеты. Сияющие расплывающиеся круги винтов, суета механиков, гул моторов на прогреве. Картина грядущего Апокалипсиса, боевые машины во всем своем смертоносном совершенстве. Изготовившиеся к бою, готовые взмахнуть крылами архангелы с огненными мечами.

Флагманский «Наварин» отставал. Даже после модернизации турбины старичка позволяли выжать только 28 узлов. Для корабля, заложенного еще перед Второй Отечественной и это неплохо, но за современными машинами смерти не угнаться. Тем не менее командующий бригадой не спешил переносить флаг на новый корабль. Не комильфо. Да и привык к рубкам и адмиральскому салону первенца русского авианосного флота.

Самолеты стартовали один за другим. Истребители с воем срывались с палуб и сразу уходили в спираль с набором высоты. Пикирующие бомбардировщики и торпедоносцы собирались стаями у своих кораблей, направлялись на зюйд-зюйд-вест плотными, ощетинившимися пулеметами построениями.

Первые сражения показали грозную мощь морской авиации. Сейчас адмиралы стремились успеть до противника поднять в небо свои крылья гнева, стаи стальных птиц. Все ставилось на первый удар. У всех ПВО соединений оказалась недостаточной. Все опасались ответных визитов железной саранчи с вражескими опознавательными знаками на крыльях.

Кирилл со своим ведомым наблюдали за взлетом соратников с галереи под летной палубой. Сегодня звено штабс-капитана Оффенберга оставалось на прикрытии авианосца. Истребители в ангаре, механики неторопливо готовят их к вылету. Все внимание, все силы на подготовку ударной волны.

Наконец, последний штурмовик с гулом ушел в небо. Палубная команда даже не получила пяти минут отдыха. Площадки лифтов провалились под палубу. На них в ангарах выкатывали снаряженные готовые к бою «Сапсаны». Только носовой лифт клацнул фиксаторами, как к самолету подкатил моторный тягач. Матросы зацепили истребитель тросом за посадочный гак. Маленький, но мощный тягач как муравей бабочку потащил машину на стартовую позицию. Лифт тем временем ушел под палубу. В ангаре выталкивали на руках следующий «Сапсан». Увы, теснота на авианосцах давно стала притчей во языцех, из этого приходилось больше полагаться на бурлацкие методы, чем на технику.

— Ждите. — Комэск подхватил планшет и побежал к надстройке.

— Как и отрабатывали над Колой, дрались у Норвегии, работаем парами и четверками, — Борис Сафонов скрестил ноги на палубе под крылом самолета и отдавал последние распоряжения собравшимся вокруг летчикам. Громкий щелчок фиксатора над головой заставил его вздрогнуть. Механики опускали крылья и проворачивали замки.

Арсений Нирод хлопнул Кирилла по плечу.

— Не робей. Англичан на всех хватит.

— Главное, чтоб патронов хватило, — проворчал летчик и повернулся к своему ведомому: — короткими очередями. Стреляй только если уверен.

— Постараюсь, — набычился Антип, опустив голову в плечи.

— Все нормально, — Нирод ободряюще подмигнул парню. — Твой ведущий тоже полосовал «Харюка» в первом бою из всех стволов до щелчка. Не ты один все ленты высадил. У всех бывает, но у кого не проходит, у нас долго не живут.

— Строимся! — комэск скатился по наружному трапу из авиационной рубки. За ним на палубу спустился подполковник Черепов.

— Через четверть часа взлет всем. Сафонов, поднимаешь свою четверку прямо сейчас. Тебе воздушный патруль на среднем горизонте. Остальные защищают авианосцы. На посадку без команды идем если патронов нет или бензина на пятнадцать минут боя.

— Поврежденным машинам садиться без приказа и очереди, — добавил командир авиаотряда. — На истребители не отвлекаться. В первую очередь встречаем ударные машины.

Механики уже все подготовили к взлету. Подняться в кабину. Включить зажигание. Проверить приборы. Включить рацию, подключить шнуры, проверить наушники и микрофон в шлемофоне. Устроиться поудобнее на парашюте и пристегнуться ремнями. Еще один взгляд на приборы. Все на автомате, давно въевшиеся в плоть и кровь пункты инструкции.

Мотор молотит воздух. Стрелка термодатчика вздрагивает. Она медленно трогается, ползет как муха в патоке. Тлеют долгие тягучие резиновые минуты. Человек вслушивается в звук мотора, осторожно касается сектора газа, прибавляет обороты. Вот стрелка доходит до зеленого сектора.

— Двенадцатый. К взлету готов!

— Эскадрилья на взлет. Подтвердить готовность!

— Сразу занимаете эшелон на высоте шесть тысяч, направление на семь часов, зюйд-зюйд-вест. Дистанция прямой видимости авианосца. — В наушниках звучит спокойный хрипловатый голос авиарубки.

— Вас понял. Работаем.

Звено Поливанова взлетело первым. С ним шел Оффенберг. Палуба расчищается. Вот вздрагивают и срываются с места истребители Нирода и Кочкина. Мотор уже ревет на повышенных оборотах. Машина готова прыгнуть вперед, чувствуется как она рвется с тормозов.

Взмах флагами. Механики подныривают под крыло и выбивают башмаки из-под шасси. Тормоза убрать. Самолет как ретивый конь рвется с места. Разгон! Ручку на себя! То потрясающее ощущение взлета, отрыва от палубы невозможно передать словами. Вдруг исчезает вибрация, смолкает стук шасси по стыкам настила, на доли секунды нарушается ориентация в пространстве. Ты уже летишь. Ты не человек, а мозг в голове металлической птицы.

Эскадрильи перекрывают воздух с угрожающих направлений, «Апостолы» занимают свой участок, к отряду пристраивается звено Сафонова. Четверка авианосцев внизу меняет курс и снижает скорость. Теперь бригада идет вслед за своими крыльями гнева. «Наварин» потихоньку догоняет собратьев. Три эскадрильи как щит на пути воздушных орд, словно богатырская застава всматривается в бескрайнюю степь в ожидании набега кочевников. Еще три эскадрильи ушли куда-то на зюйд-вест прикрывать линкоры.

А где-то на зюйде уже рубят винтами воздух десятки ударных самолетов. Вражеская армада неумолимо приближается. Орда идет. До первых выстрелов считанные минуты.

Летчики и комэски не видели всей картины, не знали и не могли знать, что сейчас в рубке «Цесаревича» командующий эскадрами нервно ломает спички пытаясь закурить. Это его ошибка. Именно он ошибся в маневрировании и сейчас «Князь Воротынский» болтается далеко за кормой и непонятно, смогут ли его самолеты принять участие в сражении.

По предварительным выкладкам в расчетах и планах на берегу все получалось здорово. На Северном флоте выгребли все «Сапсаны» из береговых полков, успели получить партию новых машин с завода и не только перевооружили тихоокеанские «Чесму» и «Синоп» на современные истребители, но и переоснастили «Воротынского» в авианосец сопровождения.

Была такая идея еще из начала 30-х. Тогда от нее отказались, а сейчас пришло время вспомнить. На легком авианосце оставили только полуэскадрилью в шесть «Бакланов», остальной авиаотряд чисто истребительный. В ангары вместились 52 «Сапсана». По плану штаба эскадры на этот корабль возлагалась защита линкоров. Но из-за неудачного маневрирования в этот день легкий авианосец отстал и уже не факт, что он успеет хоть кого-то защитить.

На английских авианосцах пробили тревогу почти одновременно с русскими. Противник еще не обнаружен, только пришло радио с подлодки. Разведывательные «Суордфиши» и гидропланы с крейсеров отправились на поиск практически перед подъемом первой волны. Да, на этот раз англичане решили атаковать двумя волнами. Высокое искусство морской войны не стоит на месте, оно развивается как сама жизнь. Сразу пять авианосцев выстрелили в небо очередями рассерженных оводов и ос. Никогда еще с начала войны в одной эскадре не собиралась такая силища. Пять стальных машин, оснащенных по последнему слову техники плавучих аэродромов.

Наконец-то враг найден! Осталось дотянуться, вбомбить в волны по клотик, затоптать торпедоносцами. Эскадрильи шли на чистый норд, туда где по расчетам и должны быть немцы. У людей перед дракой чесались кулаки. Наконец-то, подлые колбасники получат свое.

Еще одна ошибка. В этот день их делалось много. Туман войны безжалостен. Англичане до последнего момента оставались в блаженном неведении о нависшей над ними кувалде русского флота.

Доклады разведчиков обрушились как гром с ясного неба. Экипаж «Суордфиша» с «Формидейбла» собственными глазами наблюдал величественную картину взлета крыльев гнева аж с четырех эскадренных авианосцев. Изумление и восхищение грандиозным батальным полотном не помешало радисту передать координаты и короткий доклад. Через минуту на биплан сверху спикировал «Сапсан». Короткая стремительная атака, струи очередей впились в кабину и мотор англичанина. «Авоська» свалилась в штопор и рухнула в холодные волны.

Гидропланы засекли крейсерскую эскадру. Дальнему разведчику с «Илластриеса» посчастливилось пройти высоко над одиноким линейным крейсером и уцелеть при этом, скрыться за облаками от невесть откуда взявшегося истребительного патруля. Вскоре радиограмма легла на стол командующего. Разрозненные кубики мозаики складывались в картину. Но только один Бог знал, что на неправильная.

Первую волну британцы перенацелили в воздухе. Вторая уже сразу взяла курс на русскую авианосную эскадру. При этом первая волна действительно нашла русских. Наверное, им повезло. А может и нет. Смотря как считать.

Эскадрилья пикировщиков с «Арк Ройала» шла на правом фланге растянувшихся по небу стай железных птиц. Появившиеся на горизонте на два румба от встречного курса самолеты заставили пилотов сжать строй. Державшаяся рядом полудюжина «Фульмаров» повернула навстречу неизвестным.

Пилоты «Сапсанов» с «Синопа» атаковали без промедления. Пока одно звено связало боем неповоротливых «Глупышей», остальные набросились на строй «Скюа». Короткий бой, перечеркнувшие небо трассера. Собачья схватка с истребителями эскорта. Стремительные «Сапсаны» дерзко атаковали пикировщиков с нижней незащищенной полусферы. Мощности мотора хватало чтоб работать на вертикали.

Англичане держались. Стиснув зубы, они шли к цели, держали строй. Бортстрелки полосовали небо из кормовых пулеметов. Тщетно. Груженные бомбами машины одна за другой вспыхивали и валились в последнее пике. Считанные минуты, с намертво врезавшимися в сетчатку глаз огненными сполохами, росчерками трассеров, перегрузками на виражах. Девять экипажей пикировщиков и четырех «Фульмаров» пополнили собой списки выбывших. Остальные еще задержались на этом свете. Не все достаточно долго, чтоб увидеть родные палубы, и совсем уж счастливчикам выдалось еще раз вдохнуть полной грудью соленый воздух Оркнейских островов.

Уцелевшие в схватке пикировщики так же упорно шли дальше. Впереди их ждали стена зенитного огня, струи снарядов скорострельных автоматов, отчаянные атаки патрульных истребителей. Как уже говорилось, жизнь — это временно. В этот день Старуха с косой собрала щедрую жатву над холодным морем у Фарерских островов.

Линкоры форсировали турбины. Самый полный! Бригада опять изменила курс. Конечно старые «Измаилы» понемногу отставали от пары новейших бронированных мастодонтов. Хорошо еще на Балтийском заводе не только поменяли пробитые, разорванные снарядами, но и прочистили и отремонтировали старые котлы «Бородино», да у «Измаила» привели в порядок, подлатали силовую установку.

В котельных отделениях «Цесаревича» и «Славы» механики выжимали из котлов все что могли, перегретый пар с ревом устремлялся в турбины, бронированные титаны рвали волны, мололи винтами воду, за кормовыми срезами выше палуб вздымались пенные холмы взбаламученной воды. Дым из труб сносило назад. На лаге оба корабля держали 30 с половиной узлов. В свите на флангах рубили волны два крейсера эскадренной службы и дивизион «Хищников».

Сигнал боевой тревоги отзвучал. Все люди на своих местах. Люки, двери задраены, в башни поданы первые снаряды и полузаряды. Шестнадцатидюймовые здоровенные поросята из прочнейшей закаленной стали, с начинкой из тротила ждут в лотках. Каждый весом больше тонны. На самой верхотуре в башенках директоров гальванеры вглядываются в горизонт через чувствительную оптику. Решетки радиодальномеров стреляют в эфир невидимыми всепроникающими волнами.

Эфир донес тревожное радио с «Бисмарка». Уже разваливающаяся на отдельные соединения ловушка все же сработала. Теперь требовалось успеть выдернуть из нее сыр. Этот поворот многое изменил. Всего шесть миль к осту, но британская воздушная армада прошла мимо линейной бригады. В море не остается следов. Океан не любит много говорить.

Эфир заполнен сигналами и передачами. Все участники трагедии вышли из режима радиомолчания. Сейчас офицеры и кондуктора радиослужбы на линкорах пытались вычленить из этой разноголосицы вражеские станции и дать точный пеленг. Туман войны рвался клочьями. Сквозь разрывы выползало такое!

— Множественные цели! Дистанция! Курс! — резанул металлом голос в наушниках.

По спине прокатился предательский холодок. Кирилл невольно стиснул рукоять рычага управления.

— Приготовиться! Ребята, не робей! Работаем четверкой.

— Есть, работать четверкой.

На волне авиаотряда «Апостолов» шла короткая перекличка. Очень удачно в Норвегии успели дооснастить передатчиками все палубные машины. Теперь молчунов нет.

Современный истребитель десятки верст пространства пожирает за считанные минуты. Прямо по курсу множество точек. Они растут, увеличиваются, превращаются на неумолимые грозные волны боевых машин. Отдельные отряды и эскадрильи накатываются по всему сектору. Много. Очень много.

На мгновение становится страшно. Вдруг вспоминается, что спереди пилот «Сапсана» защищен только двигателем и бронестеклом. Бронеспинка сиденья пробивается пулей из «крупняка», да и от очереди из «Браунинга» винтовочного калибра хорошего мало. А у тебя только четыре пулемета. Боезапас ограничен. Ленты вылетают в мгновение ока. Нас всего двенадцать, а их целая орда.

— «Третий апостол», комэск три, занять партер. На тебе «плетенки», — авиарубка координирует работу эскадрилий, распределяет цели.

— Апостол-база, вас понял, — отбивает Оффенберг. — Господа, все за мной. Не спешим. База, дайте курс сближения!

Выше и правее эскадрильи уже завязался бой. Целый клубок из десятков самолетов На пересечку курса комэска откуда-то выскочил шальной «Гладиатор». Одна из последних еще живых машин этого типа. Боря Сафонов со своим напарником синхронно поддали газу. Несчастного заблудившегося англичанина атаковали с трех сторон, вывернуться из огненных струй он не сумел. Не в человеческих это силах, честно говоря. Пилот умудрился выпрыгнуть из горящего биплана. Внизу развернулось белое пятно парашюта. Бедолага, спасать его точно некому.

«Суордфиши» идут над самыми гребнями волн. Держатся крыло к крылу. Прикрывают друг друга пулеметами. Злые парни. Не поднырнуть снизу, и с пикирования бить опасно, можно не успеть выровнять машину. Влетишь на скорости прямиком в волну и привет.

— Заходим с боку. Нирод, твоим бить сверху.

— Работаем! — Боря Сафонов первым поворачивает навстречу противнику.

Бой длится считанные секунды, минуты. Между впрессованными в патроны мгновениями нет места страху. Не успеваешь оценить опасность и отрефлексировать. Точнее говоря, на страх времени не остается. Надо выживать.

Кирилл падает на строй торпедоносцев. Большой биплан приближается, растет на глазах. Секунды сближения. Короткая очередь и сразу рычаг на себя. Машины расходятся в нескольких десятках метров. С переворотом на вертикаль.

— Промазал! — с горечью сквозь зубы.

— Заходи повторно!

Взгляд по сторонам. Ведомый держится рядом. Прямо над головой проносится «Сапсан» с цифрой «15» на фюзеляже.

— Антип, «двадцать шесть»! Не отставать!

Повторный заход. Теперь с хвоста. Кормовой стрелок «плетенки» нервничает, садит длинными очередями с большой дистанции. Вот он наклоняется над пулеметом, меняет ленту. Самое время. Скоростной истребитель соколом падает на жертву. На этот раз спокойно сблизиться, взять в прицел и короткой очередью ударить под заднюю кромку верхнего крыла. Кириллу кажется, что он видит, как тяжелые пули рвут металл, разносят кабину, впиваются в сталь мотора.

Торпедоносец внизу идет со снижением. Еще минута и крылатую машину принимают волны. Звук удара не слышен, его заглушает гул своего мотора и стрекот пулеметов вокруг. Есть! Еще один крестик на капоте.

Англичане огрызаются, упрямо тянут к цели, но удача не на их стороне. При раскладе эскадрилья на эскадрилью итог вполне предсказуем и не вызывает ничего кроме желания перекреститься и помянуть души смельчаков на утлых бипланах. Как всегда, вмешивается третья сторона. На эскадрилью Оффенберга наваливаются незнакомые монопланы.

— Аларм!

— «Третий» за хвостом!

В эфире хаос. Отдельные выкрики, команды, вопли сливаются в один сплошной ор. Кирилла словно что-то толкает в плечо, он бросает машину в сторону и видит, как мимо проносится истребитель. Эмблема английская, а сам самолет, такие еще не встречались. Новенькое что-то.

Ведомый не подводит. Арсений повисает на хвосте вражеской машины. Противник закручивает вираж, но попадает в перекрестье прицела «Сапсана» прапорщика Нирода. Это уже финал.

В свалке Кирилл успевает срезать врага. Видя, как трассера впиваются в фюзеляж, как разлетается мелкими осколками плексиглас фонаря, подсознание выталкивает из глубин памяти одну из таблиц опознавания.

— Янки! Это «Дикий кот».

— Бей козлов!

— Горит!

Последняя схватка недешево обошлась эскадрилье. Противник попался не из слабачков, опытные бойцы. В самом начале боя, выпавший со стороны солнца «Уалдкет» пропорол пулеметами от винта до киля машину комэска. Сам Владимир Сергеевич остался в кабине своего верного «Сапсана». Он так и опустился на дно океана в дюралевом гробу.

— Патроны! Выхожу из боя.

Последняя атака закончилась фиаско. Синхронные пулеметы выплюнули из-под капота короткую очередь и смолкли. Мощные крыльевые «березы» уже давно поперхнулись воздухом вместо патронов.

Больно и обидно. Даже если и попал, повреждений не видно. Гад так и летит в ус не дуя. Все давно смешалось. Эскадрильи рассыпались по небу. Звенья и отдельные самолеты вступали в бой самостоятельно.

Истребителей противника оказалось не так уж и много. Все связаны боем или ушли в закат. Одинокий самолет с молниями никто не пытался атаковать. Бой закончился, уцелевшие машины противника уходили на зюйд.

— Мать твою! Господи святый! — Только сейчас Кирилл увидел свой авианосец.