Пилигримы войны

Глава 8

Город спал. Сон его был чутким, как у человека, прикорнувшего в незнакомом месте, – того и гляди полезут незваные гости, потревожат, и придется искать себе другую лежку. Город то погружался в сладкую дремоту, но вздрагивал телами домов, осыпающейся штукатуркой, приоткрывал глаза-окна, подслеповато смотрел, нет ли нарушителей, и снова затихал – до следующего пробуждения.

Городу снились сны. Цветные и яркие – когда детвора прыщет смехом, качаются скрипучие качели, мать зовет из окна припозднившегося сына, пахнет пшенкой и котлетами, борщом и свежим хлебом. Чинно прогуливаются парочки, старики сидят на скамейке около дома, шлепает где-то домино, парни играют на гитаре, несется над дворами ломающийся голос «певца», и женщина в окне осуждающе качает головой. Снились серые и поблекшие – когда город умер. Трещины покрыли облупившуюся краску стен, пылью запорошило окна, никто не тревожил скрипом лестницы двухэтажных домов. Деревья почернели, высохли, лишились листвы и теперь торчали скрюченными стволами, как пальцы, указывающие в небо. По телу города неслышно скользили от невидимого ветра обрывки старых газет и мусор. В черных провалах девятиэтажек, возвышающихся над городом словно титанические слоны, бродили неясные тени.

На окраине, в транспортном депо, теснились, липли друг к другу машины. Легковушки на спущенных шинах жались к махинам тракторов. Неизвестно, как попавшая сюда карета «Скорой помощи» искала защиты у пожарной машины с уныло свисающим шлангом. Попадались брошенные грузовики, окруженные, как акулы рыбами-прилипалами, разномастным металлическим хламом. На узкоколейке, брошенной будто бы из другой декорации, к совсем иной действительности, возвышался новенький, блестящий паровоз.

Нет, город не чувствовал себя одиноким. У фонтана на городской площади промелькнул силуэт собаки. Серые, словно вырезанные из плохой, дешевой бумаги, фигуры людей на мгновение присаживались на скамейки, появлялись у дверей магазинов, исчезали в подъездах. Город дожевывал образы, выискивал их среди складок улиц, как голодный ищет последние крошки хлеба.

Город ждал, притаившись в тенях. Когда покажутся новые «гости», вступят на его порог, осторожными шагами пробуя на прочность его улицы. У города было много сюрпризов для новых посетителей. Город поджидал их, чтобы переварить в своей утробе, насытиться свежим мясом, а затем погрузиться в чуткий сон. До нового приема пищи.

Город знал, как удержать свою добычу.

– Что по карте? – Свят остановился, вытряхнул из ботинка попавший туда мусор, быстро зашнуровал берцы.

– По карте город Нагорск, – ответил Полоз, вглядываясь в обозначения. – Так, поселок городского типа, численность населения на момент Катаклизма – четыре тысячи пятьсот человек.

– Что-то не похоже, – произнес Якут, с сомнением оглядывая очертания девятиэтажек на горизонте.

– Так ты ж тут не был? – Соль-камень быстро поставил Нестера в строй – исчезла боль в ребрах, сошли синяки, он чувствовал себя бодрым и здоровым.

– А мне и не надо, – невозмутимо ответил Якут. – Но рубь за сто, девятиэтажек тут быть не должно. И вроде бы Нагорск на реках стоит?

Полоз кивнул, не отрывая взгляда от карты.

– Кто-нибудь видит здесь реки? – не унимался Якут. – Да и постройки не северные. Во всяком случае, для такого количества населения.

– Ошибиться мы не могли? К Кирову выйти?

– На сто тридцать километров? – засомневался Свят. – Да и маловат он для Кирова. Киров город большой, я там бывал. Полмиллиона человек – это тебе не шутка. А здесь от силы тысяч на десять. Да и Киров, опять же, на реке стоит.

– А может, ну его на фиг? – с сомнением протянул Блажь. – Давай обойдем?

– Что, боишься в этот твой Блуждающий город попасть? – подначил его Свят.

– Боюсь, – честно признался Блаженный. – Левый какой-то городишко. А если правда не врут мужики?

– Так ты ж сам говорил: «ляльки» не брать, и все тип-топ будет.

– Ну как скажете. Я предупреждал.

Отряд осторожно вступил на дорогу, ведущую к городу. Первые шаги не преподнесли никаких сюрпризов – обычная дорога, в пятнах раскуроченного асфальта, только летает вокруг южная, желтая пыль. В какой-то момент стало трудно дышать, но затем неприятный эффект сошел на нет, легкие прочистились. Они медленно двинулись вперед, проходили мимо оставленных машин на спущенных колесах.

– Откуда только они эту рухлядь натащили? – спросил Нестер, пытаясь смотреть сквозь покрытое толстым слоем пыли стекло. На дерматиновом сиденье проглядывалась брошенная сумка, смешной брелок – хулиган-волк из старинного мультфильма – замер над лобовым стеклом.

– Да, раритет на раритете и раритетом погоняет, – ответил ему Свят, попинав шины еще одного железного монстра давно ушедшей эпохи.

– О, а тут новенький, – откликнулся Блаженный, высматривая валяющийся на боку «Логан». – Ну, в смысле, современный. Вот еще один…

Дорогу перегораживал «Гранд Чероки» без одного колеса, со смятым бампером и открытым багажником. Черные мешки, под завязку набитые слежавшимся барахлом, вывалились на дорогу. Под машиной натекла бензиновая лужа, стоял в воздухе одуряющий запах свежеразлитого топлива.

– Стой. Не подходить. – Полоз обошел джип по широкой дуге.

– Больно свежая горючка-то, – пробурчал себе под нос Якут.

Дальше машин становилось все больше. «Жигули»-«копейка» стояла рядом с «Москвичами» и «Ладами» первых моделей, торчал широкий нос «Волги», по соседству с ней – «Киа» в пятнах ржавчины, как в лишае. Современные машины выглядели старыми и потрепанными, в то время как советский автопром, хоть и покрывал его густой слой пыли, сохранился куда лучше.

Звук раздался неожиданно, так что Блажь подскочил на месте. В гнетущей тишине где-то вдали резко взвыл клаксон. К нему незамедлительно присоединился второй, третий, четвертый – и вот уже весь парк машин дул на разные голоса оглушительную какофонию сигналов, будто старался перекричать один другого. Отряд замер, стоял в орущем, звенящем, пиликающем звуковом потоке, с ужасом глядя друг на друга.

Все кончилось разом, как по команде. Оглушительная тишина повисла над притихшими людьми, слышно было их прерывистое дыхание. Свят снял шлем, обтер ладонью градом катившийся пот. Полоз с трудом разжал вцепившиеся в автомат пальцы. Руки дрожали.

– Черт, я чуть кирпичей не наложил, – признался Нестер.

– Не ты один.

Они говорили шепотом, словно боялись вновь разбудить спящие машины звуком своего голоса.

– Может, вернемся, а? – прошептал Блажь.

Полоз с трудом пришел в себя:

– Малым, назад.

Отряд двинулся обратно, петляя среди сбившихся машин. Неизвестно откуда на дорогу выполз желтый туман, заполонил видимость, оставляя для обзора не больше метра. Туман клубился, принимая причудливые формы. Движение замедлилось. Полоз не хотел потерять кого-нибудь в свалившейся на голову погодной аномалии. Шаг за шагом они продвигались по дороге, пока наконец не кончились бесконечные машины, теперь кажущиеся живыми.

– Вышли, кажется. – Блажь вздохнул с облегчением.

– Похоже на то, – поддержал его Якут. – Только вот туман не рассеивается.

– Вперед, – тихо скомандовал Полоз.

Все это походило на сон – жуткий и сюрреалистичный. Неизвестно откуда налетел ветер, быстрым движением раздвигал сгустки тумана, словно белье на веревке. Фрагмент дороги, всплеск ветра, освобождающего взгляду еще один фрагмент. Туман гасил звуки, некоторое время ноги двигались в полной тишине. А затем вернулся хруст шагов по старому асфальту – неожиданно и резко.

– Что за хрень!

Остов старого «Москвича» выплыл из тумана. Нестер бросился к нему, уже на ходу замечая на пыльных разводах стекла отпечатки собственных пальцев. Так и есть. Брелок – хулиган-волк из мультфильма – замер над лобовым стеклом.

– Мы здесь уже были. – Полоз старался говорить спокойно.

– Да вижу я! Но как? Мы же обратно шли!

– Заплутали, должно быть. В тумане чертовом! – подал голос Блажь.

– Предлагаю сменить направление, – высказался Якут. – Мы должны сойти с этой дороги.

Группа развернулась в сторону. Туман сгустился, не пуская, затормаживая движение. Преодолевая сопротивление желтых языков, они медленно двинулись вперед.

– Ни черта не видно. Мы сошли или нет?

– Нет. По асфальту идем, чуешь?

– Ни хрена я не чую!

– Тихо!

Марево поредело, сквозь него проступило небо. Они сделали еще несколько шагов – и уперлись в знакомый «Москвич». На этот раз Нестер не стал проверять – все и так было ясно.

– Похоже, кругами нас водит, – выдохнул Свят. – Во все стороны дорога.

– Говорил я вам! – заистерил Блаженный, с силой ударив по машине. Скрежет металла разнесло далеко по окрестностям.

– Не истери, – поморщился Полоз. – Раз другого выхода нет, идем вперед.

Блажь что-то пробурчал себе под нос, но вслух спорить не стал. Миновали лабиринт машин, аккуратно продвигаясь между развороченного железа. На этот раз обошлось без сигнального приветствия, только спины покалывало от напряжения – вот здесь, сейчас, разорвет сгустившийся воздух перекличкой давно мертвых клаксонов. Туман уполз куда-то на обочину дороги, начинался пригород – одноэтажные, покосившиеся дома, затянутые грязью и пылью окна, кривые заборы, чахлые деревца. Ни тебе костей, клыков, зубов – ничего. Тишина и вечный покой.

Они остановились. Дорога упиралась в перекресток. Одиноко мигал желтый глаз светофора, допотопного, с закругленным верхом, державшегося на провисших проводах.

– Я думал, это байки. – Нестер нервно хмыкнул. – Про остаточное электричество.

– Ну да, байки, как же. – Свят опустил пулемет, расправил затекшие от напряжения плечи. – У вас, в Остроге, разве не было такого? Квартал заброшенный, а какое окно нет-нет да сверкнет по ночам.

– Мне там не до окон было. Рассказывали, конечно, мужики… Ладно, куда двинем-то, командир?

– На запад. Когда-нибудь город должен закончиться.

– А если он как дорога? Тогда на запад, на восток – все едино. Будем на одно и то же место приходить, как собака за хвостом. – Блажь заметно нервничал, достал мешочек с куревом, вздрагивающими пальцами свернул самокрутку.

– Вот тогда и думать будем – как и что.

Они свернули на перекрестке, решив для себя двигать по дороге, не сходя на обочину. Город замер, словно притаившийся зверь. Выжидал, когда захлопнется первая ловушка. И она не заставила себя долго ждать. Путь резко обрывался на месте – глубоко вниз просел асфальт, широченной ямой, через всю улицу. Провал затронул фундамент двухэтажного дома, некогда выкрашенного желтой краской. По стене пробежала глубокая трещина. Пришлось сворачивать в сторону, углубляться в мешанину дворов.

Дворы переходили один в другой, как матрешки. С виду одинаковые – шесть двухэтажных домов, детская площадка, гаражи, прилепленные сбоку. Полоз различал их по неприметным на первый взгляд отличиям. Детская площадка не справа, а слева. Брошенный мяч, когда-то яркого зеленого цвета, спущенной шкуркой валяется на дороге. Здесь гараж стоит с открытой дверью, а в соседнем футляре-дворе эта дверь закрыта наглухо, задвинута ящиками и коробками. Здесь, на первом этаже, выбиты стекла и за ними серыми, пыльными тряпками свисают выцветшие занавески. Он все пытался свернуть в сторону, выйти из дворов, ведь где-то здесь должна быть дорога, но вместо дороги наглухо перегораживал выезд дом, а в следующем дворе – еще один, и так дальше, до бесконечности.

– Стой, Полоз! Стой!

Он оглянулся. Свят стоял, опираясь руками в колени, дышал прерывисто и тяжело.

– Что с тобой?

– Не знаю. Прибило меня в том дворе крепко. Глядел по верхам, и вдруг как что-то в мозги кольнуло «Стой!». Шагу ступить не мог, насилу двинулся. Голова раскалывается, как с бодуна.

– Эй, глядите!

Воздух впереди вдруг приобрел невероятную прозрачность. Полз от крайнего дома, стирая как тряпкой облупившиеся стены, пыль с окон, подбирая с земли осколки разбитого стекла. Они сами собой собирались в единое целое, поднимались в воздух к окну второго этажа. Как по мановению волшебной палочки, дома вновь приобрели первоначальный цвет, заколыхались шторки в окнах, откуда-то несло жареной картошкой. Промелькнул за окном женский силуэт. Неизвестно, откуда появилась мамаша, чинно прогуливавшаяся с коляской. Ее обогнал карапуз в синих трико и сандалиях, подбросил ногой тот самый яркий зеленый мяч. Он взвился вверх, полетел прямо в лица застывшей группе, но воздух сгустился, «поймал» мяч в ловушку, остановил движение. Мяч завис, а потом медленно опустился на землю – старый и сдутый. Время пошло вспять. Исчезли мамаша и малыш, стекла на глазах зарастали пылью. Дома «линяли» охрой, шелушились, как кожа старика. Все это длилось не больше десяти секунд – и перед отрядом снова был двор, покинутый и заброшенный.

– Дальше идти смысла нет. Опять те же дворы, – произнес Якут, на которого выкрутасы со временем, казалось, не произвели никакого впечатления.

– Сейчас бы Архимеда сюда, – вставил Нестер. – Он бы нам авторитетно все по полочкам разложил. Всякие там временные петли, захват пространства и все такое.

– Да ты сам как Архимед. – Свят, кажется, пришел в себя, дышал ровнее и спокойнее. – Слова умные говорить начал.

– Здесь мы действительно уже были. – Полоз отступил назад, подальше от мяча. – Надо выбираться из дворов. Пойдем-ка, Свят, глянем, кто тебе там приказы отдавал.

– За субординацию волнуешься?

– Да есть такое дело.

В соседнем дворе все было как раньше. Полоз подошел к ближайшему подъезду, подергал ручку на старой двери. Заперто. Видимо, жильцы, уезжая отсюда, закрыли наглухо доступ. И все же что-то не складывалось. Если жильцы съехали, почему открыты окна? Почему виднеется в углу двора полная белья веревка? Да, белье старое, грязное, тронь такое рукой, расползется до основы. И веревка давно провисла. Но кто-то повесил его? Или нерадивая хозяйка впопыхах забыла про свои наволочки и мужнины штаны? Полоз дернул другую дверь, переходил по кругу к следующей.

– Где тебя накрыло, Свят?

– Вон там, у соседнего подъезда.

Полоз поднялся на широкое выщербленное крыльцо. Взялся за дверь – и почувствовал острый укол в сознание. В голове пролетел неясный шепот. Слов было не разобрать, будто говорил кто-то быстро, на непонятном языке.

– У, блин, снова! – Свят схватился за голову. – Лезет, зараза!

Полоз рванул на себя ручку двери. На него пахнуло слежавшейся вонью старого дома, пыли и плесени.

– Якут, прикрывай. Нестер и Блажь, снаружи пасите.

– А мне куда, Стас?

– Останешься с ними. Ребята за тобой присмотрят.

Налево и направо уходил коридор. Номера квартир – где написаны от руки, где прикручены металлические бляшки – проглядывали из-под слоя пыли, точно затопленные лодки. Кое-где двери были выбиты – видать, полазили по дому мародеры. Полоз помнил по Белояру, каким стихийным бедствием были они сразу после Катаклизма. Тащили из брошенных квартир деньги, хрусталь и технику, словно это могло пригодиться, устраивали стихийные рынки, пока Козырь не объявил этому племени войну на уничтожение. Полоз тогда участвовал в рейде против мародеров. Попадались и пропитые мужики, и вполне себе состоятельные граждане, одуревшие от свалившегося добра и безнаказанности. И женщины, что Полоза, обозленного на весь женский пол, нисколько не удивило. Кое-кого Козырь расстрелял, остальных согнал на общественные работы. Потом объявил – из квартир брать только жратву, и первое время тщательно обыскивал таких «искателей», не прилипло ли чего к ручонкам.

Он вошел в очередную квартиру. Смутные догадки, что не так с этим городом, подтвердились. Рога в прихожей, на рогах – доисторическая шляпа с выцветшей лентой. Короткий сервант, граненые рюмки на ножках, покрытые густым слоем пыли. Монстр-диван, с оголенными пружинами. Остатки паласа, ноги прилипают, узор разбух и совершенно перестал читаться. В овальной рамке – фото. Полоз смахнул пыль, глянул на выцветшую черно-белую фотографию.

– Стас!

Якут позвал его с кухни. На полу, распластав руки, лежал труп.

– Не знаю, что за дела тут происходят, но покойнику дней десять от силы. И кто-то над ним поработал.

Полоз внимательно осмотрел тело. Брезентовая куртка распахнута, куски мяса вырваны из груди и живота. Кровь давно свернулась, одежда заскорузла и стояла колом. В углу кухни валялся охотничий карабин и рюкзак.

– Пусто. – Якут проверил патроны. – Похоже, выпустил все до последнего.

– В кого? – спросил Полоз.

– А вот это и предстоит узнать. Сдается мне, не мы одни в этот капкан попали.

– Вот он! Стреляй!

Вопль Свята прилетел с улицы одновременно со звоном разбиваемого стекла. Загрохотали очереди. Парни лупили в кого-то, выпрыгнувшего из окна. Полоз в три прыжка выскочил из квартиры, промчался по коридору и вывалился из подъезда. Свят, Нестер и Блажь, выстроившись в цепь, стреляли в направлении к углу дома, короткими перебежками продвигаясь вперед.

На углу обнаружили подвал. Дверь еще качалась на одной петле, душераздирающе скрипя и не оставляя сомнения, куда делся беглец. Возле двери они остановились – впереди показались стершиеся ступени и хаотичная тьма обесточенного помещения. Свят включил фонарь, осветил лестницу. Десять ступеней и еще одна дверь. Спускаться придется по одному.

Полоз кивнул – Свят мелкими шагами пошел вниз, прижимаясь спиной к стене, аккуратно переставляя ноги. Нестер двинулся за ним, подсвечивая фонарем. Свят остановился в конце лестницы, переглянулся с Нестером и пинком распахнул дверь. Кто-то заверещал в темноте, свет фонаря мазнул по неясной тени. Свят открыл огонь. Верещание сменилось отчаянным, на пределе человеческого слуха, визгом. Нестер врубил фонарь на всю мощь, освещая покореженные деревянные ящики, угол и забившееся в него существо.

Он был голым и грязным. Свалявшиеся волосы кишели блестящими паразитами. Мосластые ноги с искривленными, потрескавшимися, как глина, ступнями. Вытянутые руки с закостенелыми, мощными когтями. И все же это был человек, хотя ничего человеческого, казалось, не осталось ни в его облике, ни в глазах, пораженных чистым, незамутненным безумием. Человек щурился от света фонарей, раскрывая рот в обрамлении густой бороды и демонстрируя отряду ряд крупных кривых зубов.

Неожиданно он перестал щериться, напружинился, и Полоз снова услышал скороговорку в собственном мозгу. Не давая твари набрать обороты, Полоз выпустил в него короткую очередь. Монстр дернулся всем телом, принимая пули, и обмяк.

– Готов?

– Не знаю. Вроде да, – ответил Полоз.

Свят подошел ближе, ткнул в тело дулом автомата, на всякий случай выстрелил контрольным в голову:

– Вот теперь готов.

– Кто это вообще? – Нестер выбрался за свежий воздух, прикрыл за собой дверь.

– Дикарь, – ответил Свят. – Может, из местных, что вряд ли. Городишко этот, кажись, наглядное пособие по перемещению во времени. И сдается мне, откуда-то из 80-х. Ну, если судить по домам.

– Ага, однако мужика схарчил.

– Какого мужика?

Якут вкратце обрисовал кухонную находку.

– Приманил чем-то, вроде телепатии, а может, усыпил и схарчил. Один мешок от мужика и остался.

– Телепаты мысли читают, – задумчиво обронил Блажь. – А вы посмотрели? Ну, мешок этот? Может, там чего ценного осталось.

– Отставить такие разговоры, – жестко отрезал Полоз. – Про мешок забудь, понял? Давайте выбираться отсюда.

Как ни странно, им удалось покинуть двор, а в соседнем уже дожидался сюрприз – открывшаяся дорога, выводящая прочь из ловушки. Видимо, без помощи «иллюзиониста» – так окрестил монстра Свят – монолит двухэтажек оказался фальшивым, выпустил отряд из западни. На дороге снова попадались машины. Малоэтажные дома уступили место блочным пятиэтажкам, деревьям в пожухлой, ржавой листве, мертвым, словно нарисованным.

– Ни черта я не понимаю. – Свят остановился. – Вошли мы в 80-е, а теперь гляньте!

На очередном перекрестке прямо перед ними высился торговый центр. Громадина из бетона и стекла нависала над дорогой, будто растопыривший крылья птеродактиль. Кричащие транспаранты рекламы висели вкривь и вкось. Сквозь слой грязи лыбились с плакатов модно одетые девицы, облезлый повар предлагал посетить ресторан, затертый «джентльмен» хвастался швейцарскими часами. Вокруг в полном беспорядке были разбросаны современные машины, и наглухо закрытые, и с распахнутыми дверцами, открытыми багажниками. Кое-где валялись перевернутые тележки. Содержимое давно превратилось в прах, и только мятые консервные банки тускло поблескивали на дороге. Стеклянные двери распахнуты настежь. На ступенях валялась женская туфля на каблуке. Торговый центр окружали, теснясь на небольшом пространстве, одинаковые двенадцатиэтажные дома, будто вырванные с корнем из одного места и перенесенные в другое. Эффект дополнял огромный дом, срезанный наискось неизвестной силой. Там, где должны были быть балконы и окна, висело густое марево.

– Да, похоже, городок не только людей заманивает, – произнес Нестер, внимательно разглядывая очередную головоломку. – Кусок пространства как нечего делать захапал. Откуда он его взял, вот в чем вопрос. Нам ведь надо в ту сторону, а, Полоз? Вы как хотите, но я через это марево не пойду. Дрожит все, и тени какие-то ненормальные. Может, стороной?

Полоз согласился. Не приближаясь к торговому центру, взяли левее, перешли на другую сторону улицы. Здесь захваченное пространство четко очерчивало границы, отделяя новое от старого сгустившейся воздушной преградой. Рассыпавшаяся, как карточный домик, девятиэтажка перегораживала дорогу. Пришлось дать крюк, петлять по двору, обходя развалины. Оставшиеся дома провожали их мрачным взглядом слепых окон.

Через пару кварталов город снова изменился. Гигантская сфера, схожая с выпуклой линзой, висела над местом, где предположительно остался торговый центр. Внутри сферы пробегали разряды, клубился грязно-серый туман. За девятиэтажками взгляду предстала площадь – потрескавшиеся плиты покрытия, сквозь которые пробивалась чахлая трава, громады разбитых зданий различных эпох и архитектурных стилей. Лезли друг на друга, втискивались на свободное пространство. Гипсовые «пионеры», разбитые, облупившиеся мозаики, пустые гранитные постаменты – все смешалось в доме Облонских, как говаривал великий классик. Единственная дорога тонкой ниткой пролегала между бывшим кинотеатром и административным зданием с грязной тряпкой на флагштоке. Отряд устремился к выходу, внимательно скользя взглядами по окнам.

Они появились ниоткуда, просто вынырнули навстречу из воздуха, рассыпались в боевом порядке. В черной экипировке, похожие на полицейский спецназ, с современным оружием. Принимать бой приходилось на открытом пространстве, спрятавшись за чахлые деревца. Но противники не стреляли. Напротив, командир отряда что-то кричал Полозу, но звук не долетал до него. Было видно, как «черный» раскрывает рот широко, словно рыба.

– Огня не открывать! – скомандовал Полоз своим. Он вышел из укрытия, разведя руки в стороны, еще не до конца понимая, что и зачем он делает.

– Стас! Куда? – заорал Свят, но Полоз неумолимо двигался вперед.

До командира «черных» оставалось не больше двух метров, когда Полоз наткнулся на стену из воздуха. Он сгустился под пальцами, приобрел странную, несвойственную упругость и вместе с тем оставался прозрачным, как стекло. «Черный» сделал шаг ему навстречу. Его было хорошо видно – полусфера шлема с открытым «забралом», бронежилет подогнан по фигуре, сидит как влитой, на рукаве эмблема. «Бастион», – прочел Полоз. Его напарники еще таращились на Полоза стволами, в любую минуту готовые плюнуть свинцом. Но командир не отдавал приказа. Сделал еще один шаг, наткнулся на «стекло» воздуха. Нахмурил брови, с недоумением разглядывая Полоза. Протянул руку, упираясь перчаткой в преграду. На лице «бастионовца» читалось замешательство. Полоз «поймал» его руку. Несколько секунд они стояли, прижав ладони по разные стороны «стекла». Полоз почувствовал, как преграда поддается, продавливается и словно поворачивается вокруг своей оси.

– За мной! – коротко скомандовал он, осторожно налегая на податливый воздух.

Группа гуськом двинулась за ним, с трудом просачиваясь между граней. Еще не веря своим глазам, отряд проскочил на другую сторону. Аномалия зазвенела тихим, мелодичным звоном, задрожала под напором и оглушительно лопнула.

«Черный отряд» исчез, словно его никогда и не было. Площадь «дергалась», пошла рябью. Здания то исчезали, то появлялись на ее теле, пока наконец не осталось ничего, кроме узкой дороги и пятиэтажных коробок с двух сторон.

– Хватит с меня этой мистики! – Свят плюнул на землю. – Сальвадор Дали, блин! Не мог нам попасться нормальный заброшенный город! Без фокусов с пространствами, мать их. Где все понятно: ушли люди, заросло все к такой-то матери, догниет, и в землю.

– Кирпичные дома десятилетиями стоять могут, – вставил Якут. – А на свободном пространстве зверушки интересные заводятся. С клыками, когтями и очень голодные. Знаю, ты бы предпочел пострелять, только вот патроны у нас из ничего не родятся.

– Да и хрен бы с ними, – не сдавался Свят. – Зато зверушки твои живые, понятные. Пуля в башку, и все дела.

– Так у тебя было понятное. Вот, голый мужик, охотник до человеченки. Живой и даже практически здоровый. Подумаешь, мутировал малость.

– Это с телепатией который? Да уж, нормальный чел, ничего не скажешь!

– Ну, на тебя не угодишь.

– А что это за «спецназ» там был? – Нестер обернулся к Полозу.

– Да кто ж его знает. Какой-то «Бастион».

– Ни хрена себе, – втиснулся в разговор Блажь. – «Бастион» из Анклава? Так чего он тут забыл?

– Хороший вопрос, Блажь. Очень хороший.

«Игры времени, – неслось в голове Полоза, пока они шли меж навсегда уснувших домов. – Какие-то игры времени, больше ничего. Здесь никого нет, город умер когда-то, а его слепок, матрицу, шатает по линейке времен, и он, как полипами, обрастает зданиями и домами, вырванными из других десятилетий. Может, и остались от него, первоначального, вот эти двухэтажные дворы да гниющие бараки пригорода. А остальное сперто, припрятано про запас, и уже сам он не знает, где и чего захватил».

Он автоматически фиксировал взглядом дорогу. Спрятавшийся во дворах детский сад. Котельную, закрашенную иероглифами надписей, смеющимися рожами с выпученными глазами. Отметил про себя, что граффити выглядят совсем свежими, точно нарисовали их вчера. Вот больница – длинное здание за чугунной оградой. Окна выбиты все до одного. На крыльце свален ворох разнообразного тряпья, раскидана обувь. За углом дома внезапно кончились, точно обрубили. На дорогу медленно наползал знакомый желтый туман.

– Здрасте, приплыли. На второй круг идем? – Нестер нервно огляделся по сторонам. – Никому не кажется, что мы здесь уже были?

– Возможно, это выход. – Якут напряженно смотрел вперед.

– А там что было – вход?

– Да погоди ты! Там был пригород – это раз. – Якут начал загибать пальцы. – Дома другие – это два. Больницы не было – три. И четыре – если по пути встретится «Москвич», значит, мы попали в кольцо.

– Полоз, что думаешь?

– Думаю, Якут прав. Если будет «Москвич» – возвращаемся обратно, делаем привал, потом пойдем другой дорогой. На перекрестке мы свернули, попробуем прямо.

– Может, сейчас привал? У меня от этой ходьбы нога за ногу заплетается.

– Нет. У больницы стоять не будем, – отрезал Полоз.

– Чем тебе больница не угодила?

Полоз не ответил – первым шагнул в туман. Он слышал звук своих шагов, и это внушало определенную надежду. Видимость была нулевая, где-то на расстоянии вытянутой руки пыхтел Свят. Он еще успел подумать, что надо бы остановиться, приказать обвязаться веревкой. Как бы ни потерять друг друга при таком раскладе. Сделал шаг – и провалился в нечто.