Пилигримы войны

Глава 20

– Все назад!

Нестер уже видел это. Огромная бледно-серая спираль, рождающаяся из сгустка темноты и в нее же уходящая. Тогда, под Уральскими горами, в проклятом бункере аномалия без зазрения совести «сожрала» Заслона и Гуцула. Теперь она носилась по черному коридору, а отряд жался в глубокой нише в стене. Надо было срочно что-то делать, куда-то бежать, прятаться, пока воронка не разрослась, не заполнила собой все пространство, как тогда, когда погиб Гуцул.

Справа в стене мигнул просвет. Полоз быстро сориентировался, скомандовал:

– Нестер, вперед! Якут – ждать.

Нестер прыжком выскочил из ниши, пролетел десять шагов по коридору, нырнул в просвет. Аномалия с диким воем пронеслась мимо. Она действительно росла, меняла конфигурацию, обрастала концентрическими кругами, переливающимися всеми оттенками серого. Едва она проскочила, Якут последовал за Нестером. Потом наступила очередь Свята. В нише оставалось все меньше места, кольца едва не задели Полоза. Он почувствовал одуряющий запах озона, волосы на голове и на теле встали дыбом. Он изо всех сил вжался в нишу. Выглянул, припустил к остальным. И едва не попался возвращающейся аномалии.

– Мне показалось или она наращивает скорость? – тяжело дыша, спросил Свят.

– Все, вперед хода нет. Смерть это. Тысячепроцентная смерть.

– Говоришь, вы такую же под Уралом видели?

– Да, командир. Растворила Гуцула, только в путь. И от Заслона одна амуниция осталась, земля им пухом.

– Что ж, раз хода нет, пробуем этот коридор.

Здесь было светлее, горело все то же голубое свечение, что встречалось им в других местах.

– Идем, как по рыбьим кишкам, – заметил Нестер.

– Только если рыба прямоугольная, – ответил ему Якут. – Сплошные прямые линии.

– О, начинается!

Послышался знакомый скрежет поворачиваемых блоков. Комплекс вновь перестраивался, но на этот раз звук сдвигаемых плит не произвел на отряд должного впечатления. Они остановились. В полумраке коридора терпеливо ждали, пока комплекс закончит построение и можно будет двигаться дальше. Главное, чтобы не перекрыл коридор, как в прошлый раз. Полоз заметил, что самым банальным образом перестал чему-либо удивляться. А может, организм просто исчерпал лимит удивления и теперь воспринимает все как должное.

– Двинули.

– А все-таки интересно, где мы оказались? – не сдавался Нестер.

– Ты еще не понял? Идем по дороге в ад, – хохотнул Свят.

– Что-то пустовато в аду, тебе не кажется?

– Погоди, черти со сковородками, горящая смола, воющие грешники – все будет.

– Ага, черти. Чертей давно Судный день смел. По сравнению с Катаклизмом черти – тьфу, и растереть. Мы уже таких чертей в человеческом обличье видели – закачаешься.

– Интересно, как там Вампир со своими? – вставил свое слово в разговор Якут.

– А чего ему сделается? Набрался оружия да амуниции и сидит, как кот довольный. Кстати, задание Козыря мы так и не выполнили.

– А ты всерьез думаешь, что командование уцелело?

– Да черт его знает. Бункер-то мы так и не нашли. Лазим теперь по прямоугольным коридорам, конца-края им не видно. А если…

Свят осекся на полуслове. Прямо перед ними открылась стеклянная комната, посередине которой лениво крутила свое веретено неизвестная энергия.

– Ну, какие будут предложения? – подначил Свят.

Полоз огляделся по сторонам. Коридор действительно закончился этой стеклянной комнатой, других ходов-выходов из нее не было. Стоило им переступить порог, как комната повернулась вокруг своей оси с тихим мелодичным звоном, закрывая вход, по которому они пришли.

– Просто здорово, мать твою! – в сердцах сказал Свят.

– Что делать будем?

– Ждать нового перестроения, – ответил Полоз.

Он первый снял с себя рюкзак и опустился на пол. Пол был холодный, словно где-то внизу расположился мощный источник морозного воздуха.

– Не нравится мне эта вентиляция, – заворчал Нестер, подкладывая под седалище рюкзак. – Так и дубу дать можно. А ты все ад, черти, горящая смола…

– Кстати, девятый круг ада товарищ Данте рисует в образе холодильника, – продемонстрировал начитанность Якут.

– Слышь, оленевод, и откуда ты все это знаешь?

– Книжки читал, пока ты по пустыням за бармалеями бегал. У меня много свободного времени было. Вот и образовывался.

Свят хотел что-то сказать, но промолчал. Полоз чувствовал себя странно – не мог отделаться от мысли, что видит своих друзей в последний раз. Он не мог дать рационального объяснения этому чувству. Предчувствие? Данные каким-то высшим разумом знания? И, чтобы прогнать эту мысль, он встал на ноги, закинул за спину рюкзак, взял автомат.

– Ты куда?

Он попробовал рассмотреть за стеклянной стеной проход. Вот он остановился, проход остался за спиной. Вот он сел. За гранью ничего не было видно, только веретено в центре комнаты завертелось быстрее.

– Похоже, тупик.

– Ты же сам сказал, ждать поворота.

– Да, только где он, этот поворот?

В ответ на его слова комплекс пришел в движение. Они чувствовали, как за стеной вращаются огромные лопасти невидимого механизма, и только стеклянная комната осталась без изменений.

– Что предлагаешь?

– Кажется, вариант только один.

– Ты серьезно?

– Вполне.

Полоз осторожно приблизился к веретену. Энергия замедлила свое вращение, а потом вовсе остановилась, пульсировала, светилась обжигающим белым цветом.

– Ишь ты, словно приглашает, – усмехнулся Свят.

Полоз поднес к веретену руку. Приятное покалывание кожи, еле слышное гудение. Свет слепил глаза. Полоз прикрыл их ладонью, вдохнул поглубже воздух в легкие и сделал осторожный шаг внутрь.

… – Добро пожаловать в проект «Ледостав».

Голос пришел ниоткуда. Глухой, чуть хрипловатый, словно его владелец простыл на морозе. Глаза все еще жег свет, Полоз никак не мог заставить их открыться.

– Черт, глаза!

За спиной раздалось странное гудение, и Полоз услышал, как Свят делает первый шаг в образовавшееся пространство. Еще дважды загудело – Якут и Нестер.

– Неприятный эффект продлится несколько минут. Сделайте шаг вперед и отойдите от лифта, – произнес все тот же голос.

Когда пелена наконец-то спала с глаз, Полоз огляделся и тихо охнул.

Тела. Шесть тел, вплавленных в расплывшуюся ртуть. Материал, из которого изготовлено «окно». Глаза у тел были открыты, но ничего не выражали. Только пальцы исполняли странный танец, периодически подрагивая.

– Они вас не слышат.

Полоз оглянулся в поисках источника голоса. Он увидел его не сразу. Воздух размылся, потом загустел, подернулся рябью и сложился в голографическую фигуру.

– Ух ты, ешкин кот! – потрясенно произнес Свят.

Человек. Расстегнутый пуховик, комбинезон на лямках, который носили полярники, стоптанные унты. Голова у человека была непокрыта, открывала седые, коротко остриженные волосы. Изможденное, худощавое лицо, умные глаза, тонкие губы. Глаза на мгновение вспыхнули зеленым. Голограмма снова «сломалась», потом установилась четкая и ясная.

– Это что за птица?

– Колосов Владислав Анатольевич. Руководитель арктической экспедиции Академии наук СССР, – без запинки ответила голограмма.

– СССР? – переспросил Полоз.

– Да ну на фиг, – поддакнул Свят, во все глаза рассматривая голограмму.

– Да, Академии наук СССР, вы не ослышались. 1985 год. И если я вижу перед собой посторонних, значит, проект «Ледостав» остановлен. Время вышло, апокалипсис наступил.

– Кто-нибудь что-нибудь понимает? – прошептал Нестер.

Полоз пожал плечами. Голограмма терпеливо «ждала», пока пройдет первый шок от увиденного и «пришельцы» начнут адекватно воспринимать информацию. При всем своем желании Полоз не мог относиться к голограмме как к живому человеку. «Связь, – подумал он. – Связь между нашим миром и… и чем?»

– Проект «Ледостав»? – задумчиво повторил он.

Голограмма вновь пошла волнами. Несколько секунд что-то щелкало, свистело, напоминая клекот диковинной птицы. Комната замигала пульсирующим светом. Изображение человека то исчезало, то появлялось, как в старом ламповом телевизоре.

– …И… нашли… пропав… экспеди…

– Эй, эй, помедленнее! – в сердцах крикнул Нестер.

Свет в комнате потух.

– Здрасте, я ваша тетя, – раздался в темноте голос Свята. – Похоже, объяснений нам так и не дождаться. А ведь все так хорошо начиналось. Забрались на край света, нашли голографического хрена из 1985 года…

– Командир, мы ведь вроде пришли сюда прямо из лаборатории этого самого «Ледостава»? – откликнулся Якут.

– К чему ты клонишь?

– Он сказал: «Время вышло. Апокалипсис наступил». А не они ли это все сотворили?

– Судный день?

– Ну да.

– Я всегда говорил: яйцеголовые – зло, – буркнул Нестер.

Свет вспыхнул неожиданно. Перед ними опять появилось зеленоватое изображение ученого.

– Перебои в энергетических потоках, – как ни в чем не бывало произнес «Колосов».

– И тут проблемы с электричеством, – под нос себе произнес Свят. – Электрик, наверное, запил. Может, на станцию позвонить?

– Ты видишь здесь телефон? – глупо хихикнул Якут.

– Не-а. Я тут вообще ничего не вижу.

– Хватит! – оборвал балаган Полоз. – Если мы хотим узнать, куда попали, надо расспросить этого ученого.

– Есть, командир.

– В 1983 году аэрофотосъемка засекла в Арктике неопознанный объект, – начала свой рассказ голограмма. – Лучшие умы Академии наук ломали головы, что это может быть. Гипотезы выдвигались самые разные: от затонувшего транспорта времен Великой Отечественной войны до редкой природной аномалии. Об инопланетном объекте говорили шепотом, в кулуарах. Наше руководство это не приветствовало, хотя про Розуэлльский инцидент говорили все кому не лень. Считали антинаучным. А всплывающие в Соединенных Штатах «разоблачения» – шумихой, подогревающей интерес обывателям к теории заговоров, набирающей обороты в 70-х годах. Однако было решено отправить экспедицию, посмотреть находку на месте, составить описание. Они тогда сделали немного, но результаты уже были поразительными. Группе удалось расчистить «вход» в глубокий тоннель, лежащий во льдах, под прямым углом. Находку засекретили, с ученых и пилотов взяли подписку о неразглашении.

Группа прибыла с первыми материалами в октябре 1983-го. Загадок было больше, чем ответов на них. Первоначально сама шахта, материал, из которого были сложены стены. Надо отметить, что группе было строжайше запрещено исследовать объект. Вы проходили там, видели черный коридор. Признаться, у меня у самого первой гипотезой было природное происхождение объекта. Этот материал, похожий на застывшую нефть… К тому же было выяснено, что он поглощает свет. Фонари начинали барахлить еще на поверхности, а на глубине нескольких метром действительно начинался коллапс. Наша ученая братия дискутировала об этом на весьма повышенных тонах. Часть склонилась к мысли, что это неизвестная сила природы отшлифовала стены, другие подвергали эту гипотезу большому сомнению. Так или иначе, в 1985 году было принято решение начать полномасштабную экспедицию на объект. Кроме того, случился неприятный инцидент…

– Что за инцидент?

– Видите ли, пока ученые дискутировали и строили гипотезы, объект охраняла группа солдат-срочников. Слышали, наверное, как это происходило раньше – отправляли, куда Родина пошлет.

– Можно подумать, потом бывало по-другому, – хмыкнул Свят. Полоз шикнул на него, призывая к тишине.

– Так вот. Стояли лагерем, в центре – раскопки, до ближайшего населенного пункта тысячи километров. Группу тщательно отбирали, все были под подпиской, раз в два месяца их меняли. Отвозили на Землю Франца-Иосифа, там располагались самые северные точки радиотехнических войск ПВО. В один прекрасный день прибыли со сменой, а лагерь пуст.

– То есть как «пуст»? – не понял Полоз.

– Пуст. Абсолютно, – печально поведал «Колесов». – Ни одного следа пребывания живых существ. Ни одного солдатика, ни души. Палатки промерзли и, знаете, находились в каком-то беспорядке. Нашли заледеневшие бачки с едой, ложки, кружки с недопитым чаем. И ведь нечего было даже предположить! Никто не допускал мысли, что они самовольно ушли по льдам, в сторону жилой земли. Этого просто не могло быть в принципе. Разрабатывались самые разнообразные версии: ссора, поножовщина, внезапно налетевший сильнейший буран. Но, согласитесь, это не объясняло оставленного чая и каши в бачках! Организовали поиски. И представляете, нашли одного.

– Живого? – уточнил Полоз.

– К сожалению, нет. Он замерз насмерть в километре от лагеря. Знаете, как это бывает. Когда организм начинает замерзать, жертве мороза кажется, что на улице жарко, он начинает раздеваться… Вот и солдатик так. В одной гимнастерке сидел, сапог снял… Когда его нашли, он почти полностью вмерз в лед.

Голограмма замолчала на несколько секунд, потом продолжила свой рассказ:

– Прибыли представители «комитета», детально отрабатывали все версии и только руками разводили. Было высказано предположение, что солдатики нарушили приказ и попытались самостоятельно проникнуть на объект. Конечно, никаких следов не обнаружили. А солдатик тот якобы вышел по своим делам и заблудился в начавшемся буране. Отправили тело домой, родителям написали «погиб при исполнении» или что-то в этом роде…

Надо сказать, что смену так и не оставили. Свернули палатки и отбыли с ними на материк.

Мы, конечно, узнали об инциденте, но поверили официальной версии. Я в это время стоял на сугубо материалистических позициях, в барабашек не верил. Как и в инопланетные объекты. Мне казалось, что наука может все объяснить. Измерить, зафиксировать, а потом разобрать по полочкам. Даже самые сложные явления и объекты.

Вторую экспедицию снарядили, как я уже сказал, в 1985-м. Отбирали тщательно, с опытом работы на северных широтах, стрессоустойчивых, не подверженных бурным эмоциям ученых. Я заведовал лабораторией экспериментальной физики при Академии наук. Мой заместитель, Семеновский Виктор Сергеевич, блестящий ученый, тоже из скептиков. Был влюблен в астрономию, как пылкий юноша. Конечно, в свободное от работы время. Смастерил телескоп, сверхмощные линзы для него заказывал. Да… Доцент Смирнов, Игорь Николаевич, светлая голова, большие надежды подавал именно как физик. Участвовал в двух полярных экспедициях на Таймыре. Коля, Николай Васильевич Смагин. Из молодых, да ранних. В лабораторию пришел без году неделя, а уже завоевал доверие коллектива. Весельчак, балагур, душа компании. И вместе с тем – влюбленный в науку. Я всегда привечал таких людей. Они создавали особую атмосферу. Физика, знаете ли, точная наука, но если подходить к ней формально, без огонька, довольно быстро превращается в рутину. Великое «а давайте сделаем так» принесло миру много открытий… Мой лаборант Гришков Володя, Владимир Иванович. Наш, можно сказать, летописец и хроникер. Знаете, его не хотели отпускать. А я все-таки настоял на своем. В последний момент к группе «пристегнули» биолога. Так, на всякий случай. Когда мы пошли вниз, оставили его на ледоколе.

Пока он рассказывал о своей группе, Полоз не мог оторвать глаз от вплавленных в «ртуть» людей. Пытался понять, о ком из них говорит сейчас «Колосов». Он ни на минуту не сомневался, что перед ним та самая экспедиция восемьдесят пятого года. Проступающая через наплывы субстанции одежда, обувь – все говорило о происхождении группы. Седой «ежик» на голове, должно быть, принадлежал тому астроному-любителю. А вон тот, с горбинкой на носу, – доцент Смирнов. Люди с такими носами волевые, собранные, вполне похоже, что за его плечами полярные экспедиции. Только остальные не были похожи на научную братию.

– Нас привез сюда ледокол «Академик Федоров», – продолжил «Колесов». «Ага, – подумал Полоз, – вот вы, значит, откуда! Должно быть, моряки с ледокола, добровольные помощники науки». – Добирались долго, даже дрейфовали во льдах. Была идея забросить нас самолетом, но по какой-то причине от нее отказались.

Ледокол встал в полутора километрах от места раскопок. Первый день мы посвятили подготовке, устроили этакий праздничный ужин на борту… На второй день отправились на объект. Раскопали и укрепили на совесть «вход», загородили его от ветра. Рабочие с ледокола разбили временный лагерь – чтобы не тратить время на обратную ходьбу. Жить в нем, конечно же, было нельзя, но защиту от ветра и снега палатки прекрасно обеспечивали. Я запретил в этот день осуществлять проникновение на объект, группа вернулась на ледокол. Какие только теории не строили на обратном пути! На корабле продолжили спорить, а ведь научный выхлоп от спора без доказательств ноль целых ноль десятых. И никого это не останавливало, да…

А ночью произошло странное событие. Я, честно говоря, тогда не придал ему значения. Смотрящий, на дежурстве, увидел, что от объекта исходит какое-то свечение. Но поскольку в это время на небе стояло полярное сияние, он не мог с точностью быть уверенным, что это не его продолжение. То есть буквально свечение объекта переходит в полярное сияние или же наоборот. К сожалению, он никого из нас не разбудил, чтобы это показать. Рассказал наутро. Может быть, если бы мы видели явление собственными глазами… Но теперь что об этом говорить?

Утром группа моряков с корабля и трое из моих людей пошли к объекту. На самом деле мы должны были отправиться все вместе, но меня вызвали по экстренной связи из Академии. Я отправил группу вперед, а сам задержался. Володя Гришков остался тогда со мной. Мы должны были пойти вместе с ним, как только я закончу переговоры. Когда мы добрались до объекта, у входа никого уже не было. Группа уже спустилась.

Мы шли вместе с Володей. Первоначально думали, что Смирнов и другие зашли слишком далеко, поэтому мы их не видим. Да и двигались мы сами очень медленно. Разглядывали стены, строили гипотезы. Именно Володя тогда выдвинул теорию, что мы находимся на борту инопланетного объекта. Я поднял его на смех… Мы дошли до тупика. Там был поворот в другой коридор. Кажется, именно там я понял, что объект перестраивается, находится в непрерывном движении, просто не все это движение было можно отследить, почувствовать. Мы увидели много из того, что нас тогда шокировало. Пирамиды внутри комнат, с отполированными до блеска гранями. Первое увиденное «окно»…

– «Окно»? – переспросил Полоз.

– Да, да, вы не ослышались. «Окно», которое впоследствии пытались воссоздать наши далекие коллеги в рамках проекта «Ледостав».

– Командир… – начал было Якут, но Полоз остановил его.

– «Окно» – это лифт, чтоб вам было проще понять, – терпеливо объяснил «Колосов». – Путешествие в кротовой норе. На основании общей теории относительности точки, связывающие области пространства. «Ртуть», которую вы видите, – это не что иное, как материя с отрицательной плотностью энергии, ее местный эквивалент. В общем, считайте это лифтом – лифтом во времени и пространстве. Странно, я не думал, что у них получится.

– Зачем кому-то понадобился такой «лифт»? И какое отношение ко всей этой мистике имеете вы, ученый из 1985 года?

– Не надо, не надо произносить слово «мистика». – В голосе голографического «Колосова» появились ярко выраженные человеческие эмоции. – Я в свое время на этом обжегся. Извольте дослушать до конца, тогда вам многое станет понятно. На чем я остановился? Ах да, первое увиденное «окно»… По сути, оно всего лишь дало нам возможность перемещаться по объекту. Таких «окон» здесь множество. Все они соединены между собой. Если бы мы знали правильную последовательность, могли бы перемешаться в любую точку. Разумеется, кроме Адгне… Туда, знаете ли, лифтов не проложено…

Голограмма хихикнула, так что у Полоза волосы встали дыбом.

– Хватит! – рявкнул Свят. – Хватит, блин, пудрить нам мозги! У меня уже крыша едет ото всей этой белиберды! Скажи прямо, где мы находимся?!

Голографический «Колесов» посмотрел на Свята с сочувствием. Так смотрят взрослые на ничего не понимающих детей, бушующих, ломающих игрушки, чтобы выплеснуть свой гнев. Он вздохнул, потом, четко проговаривая каждое слово, произнес:

– Вы находитесь на борту внеземного энергетического комплекса, получившего название «Ледостав».

– Все, приплыли! – констатировал Якут.

«Колосов» дал им время, чтобы прийти в себя и осознать, что он только что сказал. Все они отреагировали по-разному. Командир стоял, точно нанизанный на железный прут, сжав побелевшие кулаки, и на его лице была написана одна мысль: «Этого не может быть». У представителя северных народов физиономия была печальная и мудрая. Здоровяк с усами смотрел на него исподлобья. Четвертый член команды, похоже, вообще не знал, как реагировать на услышанное.

– Я понимаю, это нелегко себе вообразить, – осторожно произнесла голограмма. У Полоза мелькнула мысль, что его первоначальное впечатление было ошибочным. «Колосов» был вполне «человечен», даже если состоял теперь из зеленого свечения и периодически подергивался «пикселями». – Я сам был в таком положении. Все твердил себе «этого не может быть». Но факты – вещь упрямая. А то, что вы находитесь на борту «Ледостава», – это, к сожалению, факт. Послушайте, мы с Володей тоже не сразу во всем разобрались. Попали в какой-то стеклянный коридор с колбами, нашли в них Смагина…

– Значит, он тоже погиб?

– Да, здесь… – Он кивнул на стену. – Вы его не увидите.

– А что стало с вашим лаборантом?

– «Взбесившаяся червоточина». «Энергетическая помпа». «Серая спираль». – Слыша, как Нестер присвистнул, «Колесов» сокрушенно покачал головой: – Да, да. Впрочем, я не оставляю надежды, что он как-то сумел «проскочить» и, возможно, находится где-то в параллельном мире.

– Параллельный мир?

– Впрочем, такая вероятность ничтожно мала. Я не зря дал название «взбесившейся червоточины». Энергетическая природа явления сильно искажена. Поэтому оно и носится в коридорах с таким, знаете ли, свистом. Видели? Вот-вот.

– Но вы сами…

– О, это были невероятные ощущения! По дороге мы встретили зеркальную комнату, в которой находилось четыре устройства, опять назовем это «лифтами». У них, правда, сугубо бытовое предназначение, они соединяют комнаты, но не переносят в пространстве. Этакое веретено из энергии. Вы пришли как раз из такого. И попал в удивительное место. Можете представить себе лазерную сетку? Мелкоячеистую, заполняющую собой все пространство? Я попал в нее. Я видел множество копий себя самого. Они заполнили собой все пространство. Я будто рос вовсе из себя. А когда заполнил собой все помещение, раздалось что-то схожее со взрывом сверхновой. И я очутился здесь.

– И долго продлится это состояние?

– Не могу знать. Ведь, в сущности, я уже мертв долгие годы. Знаете, такой деятельностный мертвец. На меня свалился огромный массив знаний. Часть из них мне понятна, до чего-то я со временем дошел, но в основном я по-прежнему остаюсь неандертальцем, в голову которого пытаются вложить теорию относительности.

– Кто пытается?

– Здешние хозяева, я так понимаю. Впрочем, объяснить все это достаточно сложно. Они ведь находятся здесь не физически, а как бы вам поточнее сказать? Ментально, умственно. Я не в состоянии этого постичь, как ни пытался. Способности «Ледостава» огромны. Так, например, я неведомым образом переместился в своем нынешнем состоянии в собственную лабораторию. Произвел там большой фурор! Доктора наук в обморок падали! Посчитали изначально массовой галлюцинацией, но потом разобрались, что к чему, как всегда все засекретили, открыли приоритетный проект «Ледостав».

– Почему приоритетный?

– Видите ли, молодой человек, энергетический комплекс с одноименным названием – один из шести огромных аккумуляторов, призванных собирать излишки энергии на нашей планете. Поймите, речь идет о многих тысячах лет человеческой эволюции. Представьте себе, что где-то существует точка, настолько удаленная от нас, что все процессы, происходящие на Земле за эти самые тысячи лет, для нее как на ладони. То есть сидящие в этой точке, назовем их «пришельцы», чтобы было понятнее, прекрасно осведомлены, какой путь развития пройдет наша планета и когда человечество приведет себя к краху. Так вот, эти комплексы были созданы для того, чтобы наша жизнь не прошла впустую, как ни странно это звучит. Шесть комплексов на шесть частей света. «Ледостав» обладал достаточной энергией жизнь, чтобы перенести часть населения в параллельный мир, когда наш мир рухнет. Этакий современный «Ноев ковчег». Теперь вы понимаете?

– Есть отчего лапу наложить, – хмыкнул Свят.

– В общем и целом это так. Конечно, правительство вряд ли потащило бы за собой всех желающих, но избранные…

– Ага, избранные, – скривился Нестер. – Хрен вам по самые уши. Судный день, и все дела. Кстати, док, так ведь апокалипсис все-таки наступил. Не твоих ли «пришельцев» работа?

– Нет, – твердо ответил «Колесов». – Работа это, как вы изволили выразиться, сугубо людская. Один из комплексов был найден и неудачно активирован. Огромная энергия вышла из-под контроля, и случился всеобщий коллапс, который получил название «Судного дня».

– Это кому ж такому спасибо сказать?

– Что вам даст его имя? Человека, который это сделал, уже давно нет в живых.

– Ну а теперь-то что?

«Колесов» усмехнулся:

– А теперь вы – единственные люди на планете, знающие секрет проекта «Ледостав».

– Всегда мечтал побыть избранным, – нахмурился Свят. – Только этого мне для полного счастья и не хватало. Ну что, командир, задание-то выполнено. Значит, там действительно никого не осталось, в бункерах под Москвой. Иначе бы они такой кусок мимо рта не пропустили. И что нам теперь делать? Как отсюда выбираться?

– К сожалению, это невозможно.

– Что значит «невозможно»?!

– «Окно» действует только в одну сторону. Хотели вы быть избранными или нет, теперь это уже не важно. Как говорится, сказал «А», теперь надо говорить «Б». У вас появилось «право» открыть «переход», привести «Ледостав» в действие. Но вы должны доказать, что справитесь с задачей. Ошибок быть не должно. Вы согласны?

Полоз переглянулся с друзьями. Полученные сведения все еще перекатывались в его голове, никак не хотели устанавливаться на место. Инопланетный объект, сбор энергии, «Ледостав»… «Переход» в параллельный мир. «Переход»! Полоз едва удержался, чтобы не засмеяться в голос. Они прошли через Уральские горы в рамках проекта «Переход». Закрыли для себя путь к возвращению. «Переход» довел их до Москвы, когда сама идея всем казалась изначально невыполнимой и глупой. «Переход» отправил их через чертово «окно» на борт инопланетной посудины, или что там комплекс из себя представлял? И теперь они получают шанс открыть «переход» в какой-то изначально новый мир, перевести туда людей…

– Чувствую себя гребаным Моисеем, – прервал его мысли Свят, почесывая грязную голову.

Якут не смог сдержать смех. Захихикал, прикрывая рот ладонью.

– Что?

– Будем отбирать праведных от козлищ?

– Да, козлищ здесь хватает, – нервно усмехнулся Нестер. – Да их и в Остроге полно, если честно. Только боятся высовываться.

– Значит, нет на матушке-Земле достойных?

– Я этого не говорил.

– Погодите, погодите, дайте доку договорить.

– «Параллельная» Земля, готовая принять людей… так просто… это не в наших силах…

– Эй! Эй!

Они закричали одновременно. Бросились к «Колосову», но голограмма исказилась, проглатывая последние слова, на глазах распадалась на фрагменты, зависшие в воздухе. Ослепительный белый свет заполнил комнату. Полоз потерял всяческую способность видеть и чувствовать, и огромный слепящий шар оглушительно лопнул в его голове…