Пик затмения

19. Сила прайда

Утренним делом номер один был звонок в Линдхольм. Брин и Мару всю ночь раздирало любопытство. Уснуть они так и не смогли, но звонить до рассвета тоже не решились. Потому что вряд ли добились бы ценной информации от разбуженного и сердитого начальства. С трудом дождавшись первых лучей, девочки выскользнули из палатки и убедились, что Зенггуанг на месте и дрыхнет без задних ног, накрывшись с головой одеялом. Потом выдернули из теплых постелей Нанду и Джо и отошли в безопасное место.

– Алло, пап? – Мара изо всех сил старалась сделать голос спокойным и сдержать дрожь дикого нетерпения. – Не, я просто так! Соскучилась.

– Про Кавамура спроси! Слышишь? Про Кавамура! – яростно шептала Брин, пока Джо не положил ладонь ей на рот.

– Шепчет?! – переспросила Мара. – Да нет же! – она прикрыла рукой микрофон и цыкнула на остальных. – Тебе показалось. Так как дела в пансионе? Что нового?

– Все как обычно, – отозвался профессор Эдлунд. – Вот сейчас твой дед поплывет в Стокгольм за провиантом. А так – тишина. Без вас никаких происшествий. Как думаешь, это совпадение или следствие?

– Очень смешно! А мы вот собираем легенды. Тут народу… Ты себе представить не можешь! И только Брин все время ноет, что так и не смогла поехать с мисс Кавамура на какую-то там рыбную конференцию.

Брин возмущенно округлила глаза и тихонько пискнула, но Джо держал ее крепко. Наверное, ему пришлось приложить немало сил – чтобы в присутствии исландки кто-то назвал Тихоокеанский ихтиологический форум какой-то там рыбной конференцией?! С тем же успехом можно было сказать, что в теории относительности нет ничего гениального.

– Брин? – усмехнулся Эдлунд. – Зачем ей? Она же не рыба, и в роду у нее не было морских животных…

– Ну, ты же знаешь нашу Брин, – Мара сделала шаг назад, чтобы исландка не смогла ее лягнуть. – Конференции, доклады, брифинги… Чем зануднее, тем ей больше хочется. За уши не оттащишь. Значит, Кавамура, говоришь, уже уехала?

– Профессор Кавамура, – терпеливо поправил Эдлунд. – Нет, ей тоже не удалось попасть. Расстроилась ужасно. Заболела, представляешь? У нас эпидемия просто какая-то.

– Эпидемия? – насторожилась Мара. – А кто еще заболел?

– Миссис Чанг.

– Значит, она тоже в пансионе?..

Трудно было не выдать разочарования. Вся версия сыпалась на корню, отбрасывая назад к исходной неизвестности.

– А где ей еще быть? – удивился Эдлунд. – Не полетит же она за внуком? Хотя… Наверное, из-за его отъезда и перенервничала. Лежит, бедняжка, в своей комнате уже третий день. Никого не пускает, попросила еще пару дней больничного…

– Никого не пускает? – надежда забрежжила снова.

– Даже мадам Венсан, представляешь? Прислала мне сообщение, чтобы никого не обижать лично. Так мол и так, вся эта ваша медицина до добра не доводит. У меня травы, у меня мази, оставьте меня в покое, дайте отлежаться.

– А ты что?

– Не буду же я ломиться к старушке в дверь! Пусть отдохнет! В ее-то возрасте… Ну, что мы все о грустном! Ты расскажи, кого ты встретила? Каких вождей? Что говорят? Большой костер скоро?

– Ага, уже все готовятся. Затмение днем, в час или около того… Так что я побегу, надо помочь… Целую!

– И все? Но как… – только и успел произнести Эдлунд, прежде чем Мара отключилась.

Джо убрал ладонь от губ своей подружки, озадаченно разглядывая следы зубов.

– Как ты посмел?! – тут же прошипела исландка, вытирая рот. – А ты, Мара? Обязательно было говорить Эдлунду гадости?.. – она свирепо фыркнула. – Так что он сказал?

– Чанг говорит, что больна. Заперлась в комнате и никого – то есть вообще никого – не пускает, – Мара заговорщически ухмыльнулась. – И что это значит?

– Что Зенггуанг – никакой не внук? – предположил Нанду. – А его она оставила вместо себя? В Линдхольме?

– Скорее всего, – кивнула Брин. – Если внук вообще был. Я вот сейчас думаю… Кто-нибудь хоть раз видел их вместе?

– Я – нет… – Нанду потер затылок. – Но не могла же она придумать себе внука?

– Вряд ли, – мотнула головой Мара. – Он ведь как-то прибыл! Вместе с первокурсниками! Нет, не стала бы она так рисковать. Другое дело, что тот, кого приняли в пансион, может, никакой и не внук. Потому что ребенок не смог бы поддержать всю игру. И сидеть несколько дней в комнате, не вылезая. У Чанг может быть полно родственников. Братья, сестры… Дети… Любой взрослый, освоивший трансформацию с разницей в возрасте. Все-таки для ребенка это слишком трудно – и мы-то проходим на четвертом курсе.

– Ну, китайцы народ одаренный… – машинально возразила Брин, хотя видно было, что она и сама сомневается в собственных словах.

– Короче, – Нанду хлопнул в ладоши. – Чего мы здесь стоим? Надо взять малыша Зенггуанга за шкирку и вытряхнуть из него всю правду.

– А Дзагликашвили? Как мы ее отвлечем?

– Мбари! – догадалась Мара после недолгих размышлений. – Я попрошу его. Пусть устроит Дзагликашвили встречу со своим вождем. Мурси вообще не хотели идти на контакт, вот уж кто кровожадный!

– Это те с блюдцами в губе? – Брин поежилась и обхватила себя руками. – И со шрамами?

– Они самые, – кивнула Мара. – Пусть Мбари наплетет ей, что белых детей вождь к себе не пустит. Легенда или примета... Поверьте, он придумает. Моя школа. А мы пойдем собирать сказки индейцев… – она изобразила в воздухе кавычки. – Короче, разберемся. Главное, сейчас ее занять делом. Нанду, ты ищи Зури. Пусть она не отходит от Дзагликашвили и сигналит, если что. А я найду Мбари…

– Ну, кто бы сомневался… – нахмурился бразилец.

– Даже не начинай! – Мара предупредительно мотнула головой. – Через полчаса встречаемся тут и идем драконить Зенггуанга. Джо, Брин, просто проследите, чтобы он никуда не слинял. Или она… Только без нас ничего не спрашивайте!

Говорят ведь, что любой труд бывает вознагражден рано или поздно. И теперь Мара, наконец, поняла, ради чего все эти долгие месяцы возилась с подшефным. Натаскивала его в английском, снова и снова разжевывала правила, помогала с домашкой, хотя и своей было по горло. Не зря она поделилась с Мбари самым ценным жизненным опытом вроде того, как незаметно утащить из столовой лишнюю порцию десерта, где заныкать сладкое, чтобы не стащили соседи по домику, как улизнуть и вернуться ночью, если до смерти хочется перевоплотиться. До смерти – в переносном смысле, разумеется.

– Нужна твоя помощь, – с мольбой в голосе обратилась она к эфиопу.

Понимала, что для него ритуал затмения много значит, что избранность он воспринимает, как высшую честь… Но ведь она спасала и его шкуру!

– Что нужно? – с готовностью спросил Мбари.

– Устрой Дзагликашвили встречу со своим вождем! Но только для нее и Зури! Надо, чтобы меня с ребятами…

– Мара! – он предупредительно поднял руку. – Ты знаешь, для тебя я сделаю все. Хочешь, приведу нашего вождя прямо в вашу палатку. Хочешь, соберу всех вождей и расскажу им о тебе. Ты уникальный человек, ты для них знаменитость. Феномен!

– К черту вождей, Мбари! Отвлеки Дзагликашвили! – она едва не пританцовывала на месте от нетерпения. – У меня срочные дела, и надо ее занять до самого костра!

– Больше ни слова! – качнул головой эфиоп и бросился к шатру Очинга с такой скоростью, что Мара почувствовала себя древней черепахой.

Ее разрывало от гордости. Она невольно залюбовалась, как филигранно Мбари разыграл карту туземца. Он подскочил к палатке экспедиции и на глазах у недоумевающих Брин, Джо, Нанду и Зури, заголосил, выпучив глаза.

– Миссис! Миссис! – он цепко схватил Дзагликашсили за руку. – Наш вождь! Вождь звать вас! Большая честь! Дом мурси открыт для миссис! Но только миссис! – он изобразил мистический ужас и понизил голос. – Дух смерти ходит в дом мурси на плечи белых детей! – ткнул пальцем в Мару и Брин. – Дух смерти нет! Только миссис! Вождь ждать только один минут!

– Тамрико, навестите твоего друга Имагми, – попросила Дзагликашвили, запихивая диктофон в сумочку дрожащими пальцами: еще бы! Мурси так редко подпускали к себе чужаков, что ни один мифолог не упустил бы блестящую возможность. Дети, безопасность – все эти пустяки сразу отступили для профессора на второй план. – Может, и он вам что-нибудь расскажет… Сколько там времени? – она глянула на тонкие серебряные часики. – Приходите в час к южной окраине лагеря, там встретимся на большом костре. Зури, пойдем, тебя должны пропустить…

И грузинка суетливо заковыляла следом за Мбари, оставив остальных студентов в полнейшей тишине.

– Что ты с ним сделала? – ошалело выдохнул Нанду. – Да… Черт, я бы сам так не смог! Признавайся! Кнут? Сладости? Электрошокер?

– Не надо завидовать. Терпение и доброта всегда приносят плоды, – философски изрекла Мара, стараясь не расплыться в самодовольной улыбке.

Проводив взглядом Дзагликашвили и Зури, друзья поспешили в палатку, чтобы допросить Зенггуанга. Мальчик – если не его бабушка – все так же спал, укутавшись одеялом, как гусеница перед превращением в бабочку.

– Вставай! – потребовал Нанду.

Тишина. Никакого движения. Неприятное предчувствие кольнуло в живот, и Мара сжала кулаки.

– Зенггуанг? – робко позвала Брин.

Джо не выдержал первым. Нагнулся и сдернул одеяло – там сиротливо белели аккуратно сложенные подушки.

– Вот же… – Нанду выругался по-португальски.

А в самом деле – чего они ждали? Надо было проверять ночью! Сразу! А уж Дзагликашвили объяснили бы потом… Да и был ли он здесь? В какой момент улизнул? Вот остолопы! Ну какое одеяло в Африке?!

– Миссис Чанг. Это она… – Брин ткнула ногой сумку, и на пол выкатился пузырек с красными капсулами.

– Идиоты… Вот же мы идиоты! – Мара закрыла глаза и медленно втянула воздух, пытаясь сообразить, что делать дальше. – Упустили…

– Быстро! К Густаву! – быстрой реакции от Джо никто не ожидал, но он собрался первым.

Стряхнув оцепенение, Мара рванула следом. Бежала со всех ног – искала в тряпичном калейдоскопе палатку Густава. Или Чизобы. Плевать, главное – найти… Сердце отплясывало джигу, в голове вертелась одна фраза «Только бы не ушел! Только бы не ушел!» Сначала ей показалось, что они заблудились. Все перемешивалось, вертелось и прыгало перед глазами. Здесь же была палатка! Или… Или вон там, после коричневой…

– Туда! – крикнул Нанду.

Они обогнули какой-то конусообразный шатер, и Мара выдохнула от облегчения.

– Густав! – она ломанулась внутрь, споткнулась, и если бы не крепкая рука Джо, так бы и запуталась навечно в дурацких занавесках. Лучше бы он поселился в трейлере! – Густав!

Худшие опасения оправдались. Палатка была пуста. Все осталось на своих местах – циновки, утварь, чайник, сундучок с гримом…

– И?! – Мара лихорадочно провела ладонью по волосам. – И?! Все? Что дальше? До затмения два часа! Как мы теперь найдем? Хотя бы одного?

– А Очинг? – без особой надежды предложил Нанду.

Ответ знали все, но Мара озвучила его.

– Даже если бы мы нашли его без охраны… Он лев. И эта его львица… Он сожрет нас вместе с ботинками!

– Я так и знала… – Брин обессилено опустилась на пол и закрыла лицо руками. – Все было зря… Я должна была понять! Ничего не выходит – никогда! Все, чего я хочу… Вечно накрывается. Нет, наплевать. Иди, Джо. Получи свой дар или что там они обещают. Женись на своей Роуз…

– Брин, успокойся! – Мара наклонилась к подруге и заглянула в ледяные глаза. – Сиди здесь. Мы найдем кого-то. Сиди тихо – и будь готова, если Густав придет. Он же старый. Подставишь подножку – и сразу звони.

– Все бесполезно… – как заведенная, шептала исландка.

– Так, ты – ищешь на востоке, – Мара ткнула Нанду в грудь. – Ты – на западе, – она посмотрела на Джо. – Я иду на север. Собираемся через час здесь. Если ничего не поможет… Ну, что делать. Нападем на Очинга. Его трудно потерять. И бегать быстро он не умеет. Сопрем в медпункте гормон беременных, нападем, уколем. Без своего тотема он ничего не значит. Главное – отвлечь Эш. У нас два часа – должны успеть.

Парни кивнули, выбежали из палатки. Мара бросила короткий взгляд на Брин – сердце сжималось от сочувствия и бессилия.

– Ты только не сдавайся, слышишь? Любой ценой!

Брин молча мотнула головой.

– Загримируйся пока. Как-нибудь, – Мара пододвинула к исландке чемоданчик Густава. – Ты слишком заметная, а нам лучше затеряться в толпе. Особо не переусердствуй, но немного смуглости тебе не помешает. Окей?

Брин не ответила. Терять время было нельзя. Мара вздохнула и кинулась из палатки. Час! Только час на поиски. Все к северу от Африки. Европейские домики на колесах, кавказские шатры… Скандинавы, инуиты, алеуты, эскимосы... Найти во всем этом многообразии двух зимних, которые могут быть кем угодно? Невыполнимая задача. И все же она бежала, врываясь в чужие жилища. Испуганные лица, крики, звери, оскалы, крылья. Народ суетился, затмение близилось. Вожди готовили избранных: наряжали, покрывали тела ритуальной росписью. Курились благовония, воняли травы, мази, притирки.

– Густав! – отчаянно вопила Мара. – Густав, помоги!

Миссис Чанг она даже не звала. А смысл? Вредная старушенция наверняка помнила по имени каждого, кто когда-то наследил на полу. Кто наплевательски относился к трудовой повинности – а уж Мару сложно было причислить к главным энтузиастам. Она верила только, что Густав сжалится над ними. Ведь он уже сделал это однажды.

– Густав! Милый Густав! – умоляла она. Бормотала, кричала. Взывала.

Ведь он знал, как она к нему относится! Видел ее тогда, в Стокгольме! Всю жизнь работал на ее отца – и деда. Любил «Сольвейг», любил остров. Он бы не предал их ради Союза.

– Густав! – она резко обернулась, споткнулась и влетела в кого-то на полном ходу… – Простите…

Слова застряли в горле: сильные руки сжали ее плечи, она подняла взгляд и увидела Имагми.

– Что с тобой? – тихо спросил он.

– Что со мной?! – она вырвалась и принялась колотить его в грудь. – Ты еще спрашиваешь?! Почему ты молчал? Почему не сказал ничего сразу?! Я ведь думала, что умру! Что они убьют меня?! А теперь? Теперь мне смотреть, как мучается Брин? Да как ты…

Он стоял, не шевелясь, покорно сносил удары. Дождался, пока она успокоится и снова взял за плечи, только уже мягче.

– Полегчало? – он заботливо заглянул ей в глаза.

– Если бы…

– Значит, все-таки узнала?..

Мара напряглась: она и не думала блефовать, просто психанула, сорвалась из-за нервов. Но, кажется, Имагми готов был признаться, и она не могла упустить момент.

– А как ты думал? – с вызовом спросила она. – Я всегда узнаю все, что нужно.

Собственно, она не солгала. Но Имагми подвоха не почуял – и угодил прямиком в западню.

– Поверь, мы ничего не можем сделать, – он с какой-то болезненной нежностью провел по ее волосам, заправил за ухо непослушную прядь. – Просто пришло время. Перемены всегда приносят боль. И если я готов ее принять – то смирись и ты.

– Имагми, мне так жаль… – она еще не понимала, чему сочувствовать, но очень боялась разорвать хрупкую нить откровенности. – Почему же так все… Как ты допустил…

– Ты же понимаешь, – он слабо улыбнулся и побледнел. – Я не мог пожертвовать своим народом. Я знал, что так случится… Надень мой подарок, прошу тебя…

Она сунула руку в карман, вытащила костяную фигурку. Человечек, белый орел на груди. Имагми так просил… Она не могла отказать.

– Я сделал ее давно, сам не понимая зачем, – он провел рукой по изображению птицы. – Теперь все встало на свои места. Она защитит тебя, что бы ни случилось. Это знак твоего рода – ты должна знать, что всегда сможешь черпать силы из крови своих предков.

Все это подозрительно смахивало на прощание. Но ведь все говорили, что жертвоприношений не будет? Мара с трудом удерживалась от того, чтобы не тряхнуть Имагми, насколько бы хватило сил, и вытрясти правду.

– Имагми… – шепнула она. – Скажи мне, почему? Это все Союз?

– Союз… – он усмехнулся. – Не больше, чем ритуальные атрибуты. Люди, возомнившие себя властителями. Всего лишь проводники, инструменты. Без них невозможен обряд – да. Но они ничего не решают. Все решено давно, я знаю пророчество… И просто должен признать свою участь. Мне жаль, что тебе придется смотреть на это. Я знаю, ты будешь бороться… Но все произойдет так, как должно.

– А как же ты? – она ткнула наугад, чтобы он не заподозрил ее в неведении.

– Я? – он вздохнул. – Я прожил хорошую жизнь. Не такую долгую, как хотелось бы… Не знаю, что будет дальше. Новый дар выпьет меня, осушит до дна. Год? Пять? Десять? Я успею дать новую жизнь – и отправлюсь в долгое плавание по белому морю. Разве это не прекрасно…

– Но?.. – она поперхнулась, глаза защипало от слез.

Вот оно что? Дар, о котором говорили все… О котором говорил Густав… Китайская легенда… Он отнимает жизнь? Рано или поздно ослабит и убьет? Как зимняя трансформация? Вот только без обратного перевоплощения… Короткая жизнь, полная боли – расплата за подарок Солнца. Чертова кипящая глыба!

Вот, зачем они заключают браки! Им нужно потомство, которое унаследует способность. Нашли себе племенных коров! У Имагми хотя бы хватило совести принять удар на себя. А остальные вожди? Выбрали пушечное мясо! Джо, Мбари, Нгайре, Роуз… Все они погибнут? Увянут, иссохнут, как сорванные цветы? Вот, о чем говорил Джо! Не жертвоприношение – но опасность. Вот, от чего он защитил Брин! Добрый, верный, преданный Джо. Нет, пусть ее загрызет лев Очинга – она встанет у него поперек горла, но не допустит ритуала.

– Имагми… – выдохнула она.

– Я передам привет твоей маме… – он склонился над ней, прижался губами к губам. Всего на несколько секунд – она даже почувствовала соленый привкус собственных слез. Да что с ней такое?! Сколько можно плакать?

Имагми оторвался, слабо улыбнулся и зашагал прочь. Даже не улетел – знал, что она не станет его догонять. Да и зачем? О, нет! Ей нужен был Очинг!

Телефон отчаянно затрезвонил в кармане. Мара звучно шмыгнула, вытерла нос – звонил Нанду.

– Джо не отвечает! – выпалил он, едва она ткнула в зеленый кружок.

– Думаешь, его забрали на ритуал?

– Мы должны уже встретиться… Густава нет. Чанг тоже…

– Иди к Брин. Бегу к вам, потом срочно в медпункт. Не знаю как, мы должны его взломать.

Она неслась, летела со всех ног, отталкиваясь от земли, словно собиралась взлететь. Щелчок – сожаления, страхи, боль – все отключилось. Кто-то дернул эмоциональный рубильник, опустился заслон. В сознании осталась только цель. Найти, обезвредить. Связать, убить – она бы не остановилась не перед чем. Она готова была платить за жизнь друзей. Зубами перегрызть сонную артерию вождя? Разодрать его плоть, выпустить кровь? На здоровье. Даже если потом Эш сожрет ее целиком.

Внутри поднималась волна ледяной ярости. Кулаки сжались, ногти впились в ладони. Мара узнала, что хотела. Разговоры закончились – она собиралась нападать. Очинг, Чанг… Густав… Неважно, кто.

– Ее нет! – Нанду суетливо метался перед палаткой, где они оставили Брин. – Пропала!

Мара нагнулась, заглянула внутрь – распахнутый чемоданчик. Принюхалась, присмотрелась. Открыт тюбик автозагара.

– Она загримировалась? – Нанду вытянул шею, чтобы лучше видеть через плечо Мары. – Решила затеряться в толпе? Умно. Наверное, уже шерстит около большого костра… – Нанду сверился с телефоном. – Пятьдесят минут. Что будем делать?

– Медпункт.

В рекордные две минуты они были у фургончика с красным крестом. Мара зашла за угол, коротко кивнула, и Нанду, издав пронзительный вопль, повалился на траву.

– Помогите! – орал он, извиваясь и вертясь, как живая рыба на жаровне. – Ааа… Не могу… Умираю!..

Бригада медиков – если так можно назвать пожилого лысого доктора и не менее пожилую ассистентку из местных – выскочили из фургона, не закрыв дверь. Убедившись, что Нанду заполучил все внимание и вырывается, чтобы его держали в четыре руки, проскользнула внутрь. Лихорадочно обшарила взглядом полки, выдернула ящики, пока не нашла заветную надпись. Три буквы – SCG[5]. Сразу три ампулы, лишним не будет. Упаковка шприцов. Есть.

Выглянула, убедилась в отсутствии любопытных. Два шага, условный знак – и вот уже Нанду поднялся, отряхнулся.

– Извините… Кажется, просто показалось… – и был таков, оставив медиков в полнейшем недоумении.

Найдя укромное место, Мара вскрыла две ампулы и наполнила шприцы. Одним вооружила Нанду, другой взяла себе.

– Помни, у нас один шанс, – предупредила она. – Главный фактор – неожиданность. Коли, куда можешь, это неважно. Быстро и со всех сил. Потом вяжем его. Ты бери свой ремень, я свой. Руки, ноги. Я сяду сверху. Если будет совсем плохо – бей его тяжелым. Аквариумом хотя бы. Лучше бы он был один, но… Работаем с тем, что есть.

Нанду быстро кивал, хотя краска сошла с его лица, губы пересохли. Он нервничал, а вот ей овладела спокойная жестокость. Будь у нее сейчас нож – рука бы не дрогнула. Но был только шприц, и она сжимала его со всей уверенностью.

Она не ждала, что им повезет. Готовилась бороться с Эш, и за те мгновения, что они шли к шатру Очинга, проиграла в мыслях кучу вариантов. Нападет слева – поднырнуть, хватать аквариум и плеснуть в лицо. Справа – дернуть на себя циновку, лишить равновесия. Ломать опоры шатра. Использовать посуду. Тянуть за нити на шее, пока львице не станет трудно дышать… Словом, открывая завесу, Мара была как сжатая пружина.

Но зашла – и даже оцепенела на секунду, не веря своей удаче. Очинг был один. Ни помощников, ни охраны, ни Эш. Просто развалился в своем кресле и дремал. Даже ухом не повел, не услышал их!.. Разве может быть такая удача? Или кроме Солнца есть другие высшие силы, которые вдруг вспомнили про жалких перевертышей?

Мара прижала палец к губам, и они с Нанду бесшумно прокрались к вождю с двух сторон. Переглянулись – и каждый воткнул шприц со своей стороны. Очинг очнулся. Дернулся, попытался вскочить – но с его весом, к тому же, со сна, это было нелегко. Мара навалилась всем телом, Нанду тоже. Кресло завалилось назад, вождь попытался закричать, но бразилец локтем заткнул ему рот. Кряхтел от боли, видно, Очинг и в человеческом облике не гнушался укусами. На удивление ловко Мара затянула ремень на запястьях вождя. Словно тренировалась каждый день. Переместилась на ноги, пока Нанду дотянулся до какой-то тряпки и запихнул ее вместо кляпа – и своего локтя. На футболку Очинга упали капли крови, но Мара отметила боковым зрением, что рука друга работает нормально – значит, раны несерьезные.

В ход пошло все, что они сумели найти. Тряпки, ковры, веревки. И спустя некоторое время вождь Очинг напоминал гигантскую сигару. Только после этого Мара смогла выдохнуть и хоть немного расслабиться.

– Ну? – она отряхнула руки и утерла запястьем пот со лба.

– Еще минут двадцать, – сообщил Нанду, держась за укус. – Можем даже посмотреть…

– И оставить его тут?

– Ну… Можно перетащить и спрятать…

– И как ты незаметно перетащишь его? – она указала взглядом на огромную самокрутку. – Нет. Теперь впереди самое сложное. Мы должны сидеть здесь и ждать. Пропустим весь ритуал – если он вообще начнется. А когда они поймут, что вождя нет…

– Я понял. Ладно, ждем.

И они ждали. Первые десять минут дергались на каждый подозрительный звук – а их было много. Снаружи царила дикая суматоха, все носились, кричали, спешили на ритуал. Шатер вождя остался маленьким островком спокойствия, и беспечная рыбка в аквариуме выглядела насмешкой всеобщему безумию. Единственное адекватное существо на километры вокруг.

Постепенно пришло облегчение – никто не искал вождя, не пытался его освободить. Мара прохаживалась взад-вперед, осматривалась, периодически проверяя, что Очинг не хочет сбежать. Точнее он, наверное, хотел, но вряд ли бы у него получилось.

Потом вдруг все стихло.

– Все, – Нанду сверился с телефоном, и Мара тоже бросила взгляд на часы. – Начинается.

Она выглянула из палатки – освещение изменилось. Люди исчезли, кругом стало оглушающе тихо. Над саванной повисли рыжеватые сумерки. Издалека слышались бой барабанов и ритуальное пение, виднелся столп дыма. Да. Затмение началось.