Первый Артефактор семьи Шторм

Глава 13 Сделка с совестью

Лицо Подорожникова побледнело, но на щеках горел болезненный румянец. Он сжимал кулаки и тонкие пальцы казалось сейчас треснут от напряжения.

Зато Сухов и Черкасов переглянулись, на их лицах читались шок и неверие.

— Пацан, ты там случаем не тронулся? Ты же не хочешь стать безвольной куклой? — аккуратно спросил Антон. Он не убрал силу, а наоборот, сконцентрировал Дар, словно опасался, что лекарь сейчас начнёт атаку.

— Вы путаете, — покачав головой ответил Максим. — Вы говорите как раз про ритуал контроля, который превращал людей в зомби, подконтрольных воле бога и его адептов. Я же говорю про добровольное подчинение, как знак уважения. Это позволит Сергею Ивановичу быть полностью уверенным в своей безопасности, но при этом сохранить мою волю и навыки.

— Поясни, — попросил я.

— Если взять человека под тотальный контроль, что запрещено законом, то он превращается фактически в куклу. Вы управляете им вручную. Иногда это полезно, но в целом требует слишком много внимания и сил.

Он говорил так, словно такое происходит сплошь и рядом.

— После смерти богов этот ритуал потерял свою силу, но на всякий случай его запретили. Однако можно передать нити жизни другому человеку, стать его вассалом на самом высоком, духовном уровне.

— Но ведь у людей нет нитей, только у богов, — задумчиво сказал я.

— Это верно отчасти, — закивал Максим. — У нас нет Нити, которая помогает богам быть бессмертными. Но у нас есть нити, связывающие душу и тело. С ними, кстати, активнее всего работают лекари разных направлений: от терапевта и травматолога, до реаниматолога и некроманта.

— Получается, если ты отдаёшь мне контроль над своими нитями, то я смогу…

— Да, вы сможете выгнать меня из моего тела. Убить, как только решите, что я нарушил наш договор. Причём, это можно вшить на уровне автоматики, как в реле: стоит мне напасть на вас, например, как моё сердце сразу остановится.

Подорожников говорил со странной смесью волнения и восторга. Будто он вообще не боялся умереть из-за моего плохого настроения.

— В чём подвох, пацан? — наконец спросил Сухов, и на его пальцах засверкали искры.

Максим отступил на шаг и поднял руки, защищаясь. Тень Андрея накрыла его мрачным облаком.

Татьяна Кислицина, Гончая первого ранга, опустилась на одно колено и смотрела в пол. В небольшой приёмной воздух был одновременно наэлектризован и наполнен неприятной взвесью. Дышать в этой обстановке было крайне тяжело, но Татьяна не подавала виду.

Тишина длилась уже дольше минуты, но несмотря на это она не рисковала поднять голову, опасаясь её лишиться. Она была Гончей уже почти двадцать лет и видела всякое. В том числе смерть своих старших коллег, если они допускали серьёзные ошибки.

Тем более сегодня её риски выросли минимум в полтора раза.

— Ты закончила? — сказала женщина в платье глубокого синего цвета и поставила на стол изящную фарфоровую чашку. Вторая такая чашка стояла на столе нетронутой.

Её собеседница, девушка лет двадцати пяти в белом пиджаке и с красными глазами, крепко сжимала губы. Вокруг неё летало несколько перьев, похожих на изысканные и смертоносные кинжалы. Однако на женщину в синем платье это не производило впечатления.

— Ты можешь сколько угодно дуться, но пса за верную службу не наказывают. Ты сама применяешь тот же принцип в своём отделе, княгиня ветра, верно?

Воронова посмотрела в лицо собеседнице, но не заметила там и тени улыбки. Та говорила совершенно серьёзно.

— Анна, ты можешь оправдываться, как угодно. Но это мелкая, — Воронова с трудом сдержалась от грубости, — поставила на колени моего внука. Прилюдно!

— Это не мешало тебе самой убить всю его семью и пытать мальчика на протяжении двух недель, потому что они нарушили закон. — спокойно ответила Анна. — Церберы также следят за исполнением закона, причём более высокого порядка. Гончие просто так не выходят на охоту, ты же знаешь.

— Они должны ловить богов, а не детей! — возмутилась Воронова.

— Верно, — не меняя тональности ответила Анна. — Именно бог и появился в столице. Той внучок оказался под подозрением.

Александра Валерьевна побледнела.

— Неужели он?

— Татьяна, скажи ей, — приказала Анна.

— Да, госпожа, — ответила Гончая, оставаясь на одном колене. — Проверка показала, что Сергей Шторм не является богом, но его Дар специфичен и нестабилен. После беседы выяснилось, что Дар открылся недавно, что совпадает с указанной особенностью.

Княгиня ветра выдохнула, а затем уже деловым тоном спросила:

— Бог найден?

— Пока нет. Мы отработали самую простую версию — детектор. Но видимо ложное срабатывание. Он весь день пищал на людей, и никто из них не бог.

— Приходится просеивать пустую породу ради одной песчинки, — с пониманием ответила Воронова. Она уже отошла от ярости и переключилась на рабочий лад.

— Песчинка, которая способна сломать наш мир.

— Что будете делать? Гонять псов по всему городу?

Анна впервые за встречу слегка улыбнулась.

— Работа у псов такая. Но мы им поможем: мы уже попросили проверить по городу все датчики и установить дополнительные в местах скопления людей, особенно одарённых: институт, гильдии, мастерские. Сеть расставлена, осталось подождать, пока он попадёт в ловушку.

— Он, не она?

— Глава в таких вопросах не ошибается.

Я сидел на кровати и не мог уснуть. Сквозь плохо задёрнутые шторы лился тусклый свет: оказалось, что во дворе у нас стоит небольшой фонарь, который включается автоматически и никто не знает, как его выключить.

До сих пор не понимаю, правильно я поступил или нет. Как аукнется мне это решение. В моменте всё казалось логичным.

Сухов искрил, готовый ударить Максима током. Просто так, на всякий случай. Черкасов молчал, продолжая блокировать лестницу. Я сжимал в кулаке очередное украшение и судорожно пытался понять, как мне быть.

Мне нужны были союзники. Срочно. Те, на кого я мог бы положиться и те, которые знают этот мир лучше меня. Учитывая, что Максим являлся лекарем, плюс имел в прошлом некоторые тёмные пятна, связи на улице, это делало его вдвойне привлекательным.

К тому же он готов был посвятить свою жизнь мне. Сам предложил. Вот только вопрос:

— Откуда ты знаешь про такой ритуал и как его проводить?

Сухов обернулся на меня, нахмурился, но сделал шаг назад. Максим кивнул.

— Так ведь Пётр Иванович проводил его. Его интересовали мои навыки, но беспокоили мои приятели, — сказав это, он покраснел. — Он подробно рассказал, как будет проходить ритуал, что случится, какие правила. Кстати, я понял, что его, — голос лекаря на мгновение дрогнул, — что он не с нами, именно из-за того, что с меня спали узы ритуала. Иначе я не смог бы привлечь Кулака…

Понятно. Для него это не в первый раз. И он готов служить Шторму дальше.

— Расскажи про сам ритуал.

Он подробно, как прилежный ученик, пересказал всё, что узнал от моего брата. Про ритуальные фразы, про необходимость использовать кровь обеих сторон.

— Кстати, мы проводили ритуал в этом же месте, на этом алтаре, — сказал Подорожников. — Правда, мне не пришлось тогда сидеть в камере.

Он продолжил объяснение, рассказав об ограничениях, которые ввёл Пётр Иванович: запрет на причинение вреда, на общение с бывшими подельниками, обеспечение безопасности для Елизаветы и другие пункты. Взамен Пётр обещал обеспечить ему образование, практику для медика и получение лицензии в будущем.

— Пётр Иванович сразу перешёл от слов к делу: если я не помогал ему, то учился. В моей памяти столько знаний, что, наверное, можно сдать экзамен в медицинскую академию уже завтра, — с лёгкой гордостью закончил он.

— Ну так что? Проведём ритуал, Шторм? — спросил Сухов, не забывая держать в поле зрения Максима.

Я отпустил алтарь, за который держался всё это время, сделал шаг вперёд и сказал:

— Нет. Ритуала не будет.

И вот теперь сижу и мучаюсь: а вдруг надо было? Вдруг сам себе создал проблему не сейчас, так в будущем? Ещё буквально позавчера вещал Лизе, что предателей дома не держат, а тут сам поверил на слово, да ещё подстраховываться не стал.

С другой стороны, всё-таки я не просто так это сделал. Я поднял правую руку и посмотрел на тонкую медную полоску. Я сделал из остатка медной пластины браслет. Достаточно простой, с минимальными украшениями, но всё же имеющий свою силу.

Медь является отличным проводником, почти наравне с серебром, но дешевле. Магическая сила у неё похуже, но для некоторых задач она подходит гораздо лучше. Например, как в Следопыте, где она рассеивает излишнее тепло, создавая магическое облако вокруг артефакта.

Перед допросом я сделал из оставшейся полоски три тонких браслета. Они, братья из одного металла, были связаны небольшой магической обработкой, и выступали, как единый энергетический пласт.

Однако я его механически разделил на три составляющие, плюс сделал контурную и руническую гравировку. Один из них я надел на руку Максиму и попросил его активировать Дар. Зелёная энергия засветилась на его ладони, и я с тоской подумал, что даже этот пацан одарённее меня.

Однако артефакт на его руке напитался и передал сигнал своим братьям на моей руке. Теперь, как только он начнёт использовать свою магию рядом со мной, я сразу узнаю.

Это не помешает ему придушить меня голыми руками, но я не стал ему об этом рассказывать.

Мне не хотелось брать под контроль его нити жизни. Я был уверен, что не смогу их вовремя отпустить, когда получу божественную энергию из Инъектора и, переходя на новый уровень, вырву их.

Лишать молодого парня шанса на единственную жизнь — это чересчур.

В итоге калейдоскоп мыслей в голове успокоился, и я уснул. Остаток ночи прошёл спокойно, мне ничего не снилось, чему я был очень рад.

Проснулся я поздно. Тело казалось тугим и уставшим. Заставил себя сделать небольшую зарядку, чтобы разогнать кровь, а затем принял контрастный душ, от души повопив в процессе.

Сухов даже вломился ко мне в комнату, снеся замок, но убедившись, что я целый, пусть и мокрый, выхожу из ванны, с ворчанием медведя покинул спальню, даже не удосужившись закрыть за собой.

На завтрак я сделал всем большой омлет с луком и кусочками бекона, посыпав сыром и зеленью. Охранники поели молча, с подозрением глядя на Максима, который закидывал еду в рот так, словно его не кормили никогда.

Лис из-под стола уже исчез, но на связь пока не выходил. Видимо отправился изучать миры, которые увидел в своём чайном бреду.

Мальчишка оказался деятельным и сразу уточнил, чем ему заняться: уборкой, лечением или сходить за продуктами.

Выпускать его из дома пока не хотелось, как и подпускать к себе слишком быстро, поэтому коллегиальным решением в виде меня и моего воображаемого друга Максим отправился собирать мусор на обгоревшем первом этаже.

Он также открыл окна нараспашку, чтобы максимально проветрить. В этом году лето было прохладным и ветренным, поэтому потоки воздуха с удовольствием гоняли пыль, гарь и непонятные обрывки по дому.

Через часа два лекарь вытащил два больших мешка с мусором, а затем принялся сдирать обгоревшие обои. В итоге к вечеру треть этажа выглядела гораздо веселее.

— Я уточню, сколько стоит установить новые окна и как много времени потребуется, — сказал он мне под вечер.

— Окна менять не стоит, только стёкла. Здание является историческим наследием и некоторые вещи просто так поменять нельзя, — сказал я, вспоминая Альфреда Веньяминовича Сикорского из городского департамента сохранения исторического наследия. — А то ещё выселят за неподходящий цвет рамы.

Максим повеселел.

— Это даже быстрее выйдет. Знаю стекольную мастерскую, где можно относительно дёшево взять материал. А с установкой договорюсь.

— Надеюсь, мастером будет не Кулак? — спросил я, чем смутил Максима.

— Это не его профиль, — неловко ответил он.

— А какой его профиль? — сдерживая улыбку уточнил я.

— Он скорее разбивает стёкла, чем устанавливает. А ещё он неплохо подмечает специфические детали.

— Например?

— Где что плохо лежит, — краснея ответил Максим, после чего пошёл дальше снимать обои.

Я же покачал головой. Он выглядит наивным и вызывающим доверие. Но так ли это на самом деле?

Кулака мучала боль. Не физическая, хотя лицо восстанавливалось очень плохо. Его мучала боль поверженного, проигравшего. Да ещё кому? Какому-то сопливому щенку и аристократишке!

Он был в его руках, почти сломался и Кулак чувствовал, как трепещет его жизнь на кончиках пальцев. Кулак обладал Даром земли. Пусть небольшим, но достаточным, чтобы вместе с его физической мощью побеждать в схватке даже более сильных и опытных противников.

А тут какой-то непонятный удар, который снёс ему пол лица. Он не собирался оставлять это просто так, но пока что мальчишка больше не проходил. Лишь суровые парни, с которыми спорить не хотелось.

Пусть Кулак был сильным, но он не был тупым. На улице сильные и тупые погибают первыми в самых дешёвых боях.

Уже который день он ворочался на жёсткой кровати, иногда аккуратно ощупывая лицо, заживающее после горячей наждачки. Он ждал момента. И вот он настал.

Дверь тихо отворилась, не скрипнув ни одной петлёй. Тусклый свет ламп аккуратно вполз в камеру из-за порога, позволяя Кулаку видеть контур человека.

— На выход, быстро.

Кулак не стал себя уговаривать, быстро накинул на плечи одеяло и вышел из камеры. Человек, который открыл ему, был ниже Кулака на полголовы, но одарённый ничуть не принижал пришедшего.

— Чего так долго? — спросил он вместо благодарности.

— Не только ты сидел в камере. Пришлось ждать, пока мне поверят, — ответил Максим и жестом указал на лестницу. — Только очень тихо. С ним профессиональные военные.

Кулак знал эту свору: бывшие псы и бойцы, выходя в отставку, легко находили работу охранниками, телохранителями и даже начальниками. А уж если у них был Дар, то таких вообще с руками отрывали.

— А ты говорил, что здесь никого не осталось, — проворчал Кулак. — Пацан видимо знает толк, раз сразу нанял опытных бойцов — от них даже без Дара веет опасностью.

Максим усмехнулся: от Кулака это был высший комплимент.

— Главное сейчас быстро свалить. Пошли.

Они вышли через западное крыльцо для слуг, проскользнули вдоль забора, подошли к воротам. Максим аккуратно сдвинул засов и по территории раздался скрип.

— Идиот! — прошипел Кулак, но замер вместе с лекарем.

Минуту они стояли, но ничего не происходило.

— Идиоты! — теперь уже довольно сказал Кулак, обращаясь к жильцам дома. — Всё, погнали отсюда. Нас уже ждут.

— Я останусь, — тихо ответил Максим. — Если я уйду, то нас точно раскроют.

— Будто у них есть выбор, кого подозревать, — заметил Кулак, и Максим в очередной раз подумал, что он совсем не туп.

— Всё равно. Лучше иметь человека в таком доме. Скоро это пригодится. Тебе же даю задание. Вот, передай это сам знаешь кому. — Лекарь протянул Кулаку сложенный лист бумаги. — Только не заглядывай — это может стоить тебе глаз.

— Принято, — кивнул Кулак. Были вещи, в которые действительно лезть не стоило. — Тогда бывай. Пощипай этих выскочек. Сейчас самое время.

— Хорошо. Передавай привет нашим, — попрощался Максим и закрыл ворота.

Кулак скрылся в темноте, неся весть в самые тёмные и опасные места столицы.

Роксана Привалова с ужасом смотрела на брата, не веря в то, что он сказал.

— Церберы? Зачем он им понадобился?

Кирилл Привалов пожал плечами:

— Рутинная проверка. Попал под раздачу из-за неполадки в одном из сканеров. Его отпустили, всё в порядке. — Он задумчиво прикрыл глаза. — Однако придётся повременить с нашими планами — Гончие всегда наблюдают за теми, кого проверили ещё какое-то время. Так что действуем без спешки. Дождёмся решения департамента.

Роксана кивнула и, попрощавшись, покинула кабинет брата. Церберы не церберы, она не собиралась ждать. Слишком уж всё подозрительно. Нужно нанести удар прежде, чем Сергей соберётся и станет сильным.

Поэтому Роксана отправится в гости. Поговорить с человеком, который очень хорошо знает внутреннюю кухню семьи Шторм.

Медный браслет защиты