Первая кудесница Империи

Глава 8 Шелковая улыбка

Барон беспокойно шагал по комнате, нервно касаясь к карману брюк, словно пытаясь найти в этом жесте успокоение.

— А где сейчас ваша супруга? — холодно осведомился генерал, будто не замечая тревожного состояния хозяина. Его голос звучал отстраненно, уже, казалось, просчитывая возможные шаги.

— Заперлась у себя в покоях и наотрез отказывается выходить, — барон раздраженно выдохнул. — Её, похоже, меньше всего волнует предстоящая свадьба дочери. Она... одержима какой-то идеей о родовом проклятии.

Он невесело усмехнулся и, не выдержав взгляда, отвернулся, будто укрываясь в тени:

— Обвиняет меня в неверности. Снова.

Меня до дрожи пугал этот жуткий шёлковый облик барона — казалось, на меня смотрит сам дьявол.

— Вчера я видела ту девушку в лесу... Её подол был в крови. Что, если...

— Не сейчас, Полина Константиновна, — резко оборвал меня Дмитрий Львович, вскинув руку.

Смягчившись, он добавил:

— Нам пора.

Затем, взглянув на барона холодно и отстранённо, приказал:

— Мы попробуем выяснить, кто мог видеть вашу дочь. Но сначала приведите к нам вашу супругу.

Не прощаясь, мы поспешили к карете.

— Но ведь та девушка… — я едва сдерживалась, чтобы не схватить начальника за лацканы и не закричать: «Мы должны немедленно ехать в лес и искать её!» — Полина Константиновна, — его негромкий, но весомый тон заставил меня мгновенно замолчать.

Мы сели в карету, и в этом тесном пространстве я особенно остро ощутила собственную неуверенность — рядом с таким сильным и уравновешенным мужчиной.

— Сейчас вы ещё не умеете чётко отделять ведения от реальности, — продолжил он спокойно. — Подумайте сами: если "чёрная роща" — не место, а лишь образ, рождённый вашим восприятием? Вы ведь сами слышали, что девушка сбежала ночью. Значит, никак не могли видеть её накануне вечером.

Он помолчал, давая мне осмыслить сказанное, и добавил: — Кроме того, нам предстоит обсудить дело с остальными. И стоит выяснить побольше о так называемом родовом проклятии госпожи Штиглиц. — он посмотрел мне в душу. — Я верю в ваши способности, Полина Константиновна. И готов к ним прислушиваться. Но и вы должны научиться доверять моему опыту — опыту работы с тем, что не вписывается в рамки обыденного.

— Да, генерал, вы правы, — выдохнула я, с трудом подавляя раздражение. Вспомнила, что мой опыт общения с представителями высшего света весьма скромен, а по всем правилам я вообще должна была бы падать в обморок от подобных разговоров, а не спорить. — Полагаю, мои двадцать один год не выдержат честного поединка с вашим многолетним опытом, — нехотя признала его превосходство.

Но, судя по кривой усмешке, генерал не оценил мою попытку сохранить мир. Мужчина замкнулся, отвёл взгляд — и больше даже не пытался взглянуть в мою сторону.

А мне ведь уже начинало казаться, что мы могли бы стать друзьями.

В особняке нас уже ждали.

— Ваше Превосходительство, разрешите задать смелый вопрос? — вперёд шагнула девушка с двумя длинными косичками, небрежно перекинутыми через плечи.

Веснушки на её щеках тут же пробудили во мне тёплые воспоминания о подруге детства, которая каждую весну всерьёз страдала из-за них.

— Спрашивайте, — коротко бросил Дмитрий Львович, уже направляясь в свой кабинет.

Мы, как послушное гусиное стадо, потянулись за ним следом.

Волнение девушки передалось и мне. Я заметила, как побелели её пальцы, сжимающие подол, и невольно сглотнула. Что ещё могло случиться, пока мы были в особняке барона?

— Анна, я тебя слушаю, — спокойно сказал Дмитрий Львович, опускаясь за массивный письменный стол. Его движения были уверенными и точными: перо скользило по бумаге с такой лёгкостью, что я поймала себя на мысли — как же я сама буду с этим справляться?

— Последние несколько дней были полны тревог, — начала Анна, стараясь держать голос ровным, но в нём уже звучала злость. — Но скажите, разве могут нанести вред всей империи всего несколько странных людей с… необычной силой? Я думала, что нашла здесь хоть какую-то опору, пусть даже временное убежище и работу. Как бы нелепо это ни звучало. А теперь выходит, что вам нужна лишь одна из нас…

От последнего предположения у меня вспыхнули уши. Анна завидовала и боялась одновременно. И я не могла её осуждать — сама, будь на её месте, испытывала бы те же чувства. Наверное.

Мы остановились перед широким столом генерала. В комнате, помимо меня и Анны, находились ещё трое мужчин. Мне сразу захотелось узнать их ближе, кто они и почему здесь.

Слова Анны отзывались в моей душе — ей, как и мне, было нужно больше, чем просто работа. Ей нужна была защита. Уверенность. Дом.

На первый взгляд, мужчины были очень разными. Один, казалось, был старше моего отца, другой — мой ровесник, третий — и вовсе юнец, годившийся мне в младшие братья. У каждого — свой взгляд, но всех объединяло что-то неуловимо общее: достоинство, скрытая сила и едва уловимое напряжение. Пока что нас объединяло только это — да общее непонимание, во что мы оказались втянуты.

— Дамы и господа, — начал Дмитрий Львович, и голос его прозвучал твёрдо, без излишней торжественности. — Прошу прощения за суматоху последних дней. Поверьте, всё это не напрасно. Некоторые события заставили тайны нашего мира выйти наружу. Отчасти я сам оказался в их эпицентре. Но — и это важно — спасение нашего императора далось нам слишком дорогой ценой.

Он сделал шаг вперёд, медленно обводя нас взглядом.

— И именно поэтому было бы глупо оставить таких, как вы, на милость страха толпы. Или вы всерьёз полагаете, что при первом же всплеске вашей силы люди просто махнут рукой и спокойно пойдут дальше?

Он замолчал. Взгляд его стал резче, словно прицелился.

— Что ж… перемены никогда нас не ломали. Они лишь закаляли. А теперь, — он отступил чуть назад, — позвольте представить вас друг другу.

Он прошёлся по комнате и остановился перед нами. Казалось, такого человека ничто не могло сломить или удивить, и все-таки между его бровями залегла морщинка печали.

И уже скоро я узнала больше о тех, с кем предстояло работать — и, вероятно, жить. Девушку звали Анна. Её семья была бедной, но глубоко верующей. Как только она впервые исцелила порез с помощью воды, её выставили за калитку, испугавшись «нечистой силы» под собственной крышей. Гордый сапожник Алексей Николаевич отметил сорок седьмой день рождения совсем недавно. Он прибыл только вчера — после того, как наша экономка, случайно став свидетелем его исчезновения прямо у себя на глазах, привела его сюда.

Молоденький рыжик Никита — сын нашего кучера. Ему только недавно исполнилось пятнадцать, и он был самым младшим в нашем коллективе. Его дар заключался в способности нагревать металл до раскаленного состояния, (чего бы это не значило) пока правда, исключительно когда он нервничал.

Последний участник резко выделялся на фоне остальных — весельчак из, как я поняла, очень обеспеченной семьи.

Он сам пришёл к генералу, не зная, какие у него способности. С аккуратными, блестящими от помады усами, с лукавой улыбкой и хитрыми глазами — Василий, похоже, пользовался вниманием дам всех возрастов.

Легкость, с которой он воспринимал происходящее, удивляла: будто был на светском приеме, а не в секретной организации.

Почему он оказался здесь — оставалось загадкой. Его семья, насколько я успела понять, принадлежала к числу богатейших и уважаемых дворянских родов.

Покачиваясь с пятки на носок, он терпеливо ждал, когда его представит генерал.

— И какими же способностями вы обладаете, Василий Петрович? — я згарала от любопытство.

После представления мы расслабились и с интересом смотрели друг на друга — впервые я была не одна, ведь здесь все были особенные.

— Пожалуй, пока что главное достижение Василия — это умение поднимать пыль, — заметила Анна с простодушной улыбкой. — А я-то уже надеялся, что мы с тобой станем друзьями, — парировал Василий с игривой обидой и тут же ей подмигнул.

Их обмен репликами внёс немного тепла в общую атмосферу. Мы только начали чувствовать себя чуть свободнее, как раздался стук в дверь. К нам нагрянул барон. Без жены.