Пельмень Бессмертный

Глава 9

Эмилия ушла рано утром, пока Кузьмич еще спал. Встав, он обнаружил на столе пустые тарелки, хмыкнул и занялся утренним туалетом. Заглянувшая в комнату Сорка его побрила и унесла пустую посуду, получив в награду свой сестерций. Кузьмич спустился в кухню, где с аппетитом позавтракал. Охранники, сидевшие за столом, поглядывали на него с любопытством и уважением в глазах, но вопросов не задавали.

«Знают, — понял Кузьмич. — Не удивительно. В этом доме ни от кого и ничего не спрячешь. Ну, и пусть!» После того, как охранники ушли, он подошел к поварихе.

— Спасибо за угощение, — сказал тролке. — Моей гостье очень понравилось. Сколько я тебе должен?

— Нисколько, — сообщила Грымза. — Все за счет хозяина.

— Меня и других слуг здесь кормят бесплатно, — не согласился Кузьмич. — Но Деметриус не обязан оплачивать угощение моей женщине. Тем более, она еще не раз придет — сегодня и в последующие дни. Рано или поздно управляющий заметит, что ты покупаешь продукты, которые не идут на стол эйра, его семье и прислуге. Сообщит хозяину. Я не хочу, что Деметриус попрекал меня тем, что я злоупотребляю его гостеприимством. Поэтому держи, — он протянул поварихе два аурея. — Когда закончатся, скажешь, дам еще.

— Спасибо, — Грымза взяла монеты и спрятала их в карман фартука. — Что приготовить вам сегодня?

— Поинтересуйся у Эмилии, — посоветовал Кузьмич. — Мне все равно, но я хочу, чтобы ей понравилось.

— Спрошу, — кивнула повариха и добавила: — Эмилия хорошая женщина, порядочная.

«Но добавки за столом ты ей жалела», — подумал Кузьмич, но вслух этого не сказал.

— Ты обещал показать, как готовить новое блюдо, — напомнила Грымза.

— Сегодня и займемся, — сказал Кузьмич.

— Как называется блюдо?

— Хачапури…

Пока Кузьмич завтракал, к нему в комнату принесли новую лорику, но без рисунка. Он ее надел, натянул на голову балаклаву и вышел к ожидавшим его Кассию и охранникам.

— Опять разрисуешь ее костями? — спросил Кассий, ткнув пальцем в лорику.

— Нет, — ответил Кузьмич. — Больше нет нужды.

— А шлем свой тогда почему не снимаешь?

— Не хочу, чтобы знали меня в лицо, — сообщил Кузьмич. — Вдруг понадобится выйти в город, как уже было, когда купили пистолет. Могут подловить. Думаю, что я им сейчас как кость в горле. Убьют и не поморщатся.

То, что он прав в своих подозрениях, подтвердилось в тот же день. Благополучно доставив Юлию в атеней, они полетели к заброшенному лагерю легиона, где сторож, получив свою емкость с вином, сказал с хитрецой в глазах:

— А вами тут интересовались.

— Кто? — Кузьмич насторожился.

Сторож протянул руку ладонью вверх. Кузьмич достал из кошелька и высыпал в нее горстку бронзовых монет.

— Я его видел в первый раз, — сообщил сторож, спрятав монеты в кошель. — Средних лет, худощавый, мордочка острая, как у лисы. Но глаза убийцы. Я служил в легионе и таких немало повидал. Он про тебя спрашивал, маг Пельмень. Будь осторожен.

Сторож повернулся и, неся перед собой емкость с вином, потопал к калитке.

— Что я говорил? — сказал Кузьмич Кассию.

— И что теперь делать? — спросил маг.

— Заниматься, — буркнул Кузьмич. — Форму нельзя терять.

Они тренировались до полудня, после чего отправились на базу. Там после обеда Кузьмич стал показывать Грымзе как печь хачапури. Его некогда научили этому в Грузии. Он тогда приехал в гости к Вахтангу, сослуживцу по их группе ГРУ в Афганистане. Они дружили. Во время одного из рейдов Вахтанга ранили в ногу, идти он не мог, Кузьмич вытащил его из-под огня душманов, а после отбивался, пока не прилетела вызванная по рации вертушка. Еще тогда Вахтанг позвал его к себе Грузию, пообещав, что примут как почетного гостя. И нисколько не соврал. Кузьмича встретили как близкого родственника, кормили и поили до изумления и даже чуть было не женили на какой-то юной грузинке. Едва сбежал. Хорошие были времена в СССР! В Грузии Кузьмичу очень понравились хачапури, и он попросил научить его их печь. Оказалось, что совсем несложно — главное, правильно приготовить тесто и использовать хороший сыр.

Как и в ситуации с пельменями, все делала Грымза, Кузьмич только руководил. Рецептов хачапури в Грузии сотни, Кузьмич выбрал по-аджарски. Ему очень нравился пирог в виде лодочки с яичным желтком внутри поверх сыра. Красиво, вкусно. Грымза приготовила пять пирогов и сначала опробовала сама.

— Замечательно! — сказала, прожевав. — И ведь так просто! Тесто, сыр и яйцо.

— Можно и без яйца, — сказал Кузьмич. — Есть варианты.

— Покажи! — заинтересовалась повариха.

Пока они занимались готовкой, Гай со служанками прикончили испеченные хачапури и единодушно похвалили.

— Подашь сегодня к ужину, — велел Гай поварихе. — Вот эти, с яйцом.

— А другие? — спросила повариха.

— После того как я их попробую, — ответил Гай…

За ужином Грымза подала на стол три вида хачапури — горячие, с пылу с жару. Удивительно, но их одобрила даже Кальпурния.

— Вкусный пирог, — сказала, прожевав кусочек. — И полезный — с сыром и яйцом. Это не мясо, сваренное в тесте. Можно подавать к столу и впредь. Не думала, что ты, Пельмень, еще и повар.

— Жил один, без семьи, поэтому и научился, — Кузьмич развел руками.

— Так взял бы повариху, — хмыкнула Кальпурния.

«Мне она не по карману», — хотел сказать Кузьмич, но вовремя спохватился. Маг здесь — ого-го-го какой богатый, а он признается, что нищеброд. Перестанут уважать.

— Не нашел такой, как Грымза, — сообщил хозяйке. — Все попадались криворукие. Вот закончу службу у Деметриуса и сманю Грымзу к себе.

— Даже не мечтай! — насупилась Кальпурния. — Грымзу не отдам. У тебя не хватит денег, чтоб ее перекупить. Сколько я тебе плачу? — спросила повариху.

— Пятнадцать денариев в месяц, — сказала Грымза.

«Порядки тут, как в моем мире, — заключил Кузьмич. — Повар у олигарха получает больше медицинского работника».

— Будет двадцать, — объявила Кальпурния, снисходительно взглянув на Кузьмича. — Сможешь заплатить ей больше?

— Нет, высокородная, — Кузьмич сделал огорченное лицо.

— То-то! — хмыкнула довольная Кальпурния. Дескать, поставила выскочку на место.

Кузьмич с трудом сдержался, чтоб не рассмеяться. Как их легко развести на деньги, этих олигархов! Так им и надо. Сами гребут золото лопатами, а служанкам выделяют серебрушки.

В коридоре после ужина его остановила взволнованная Грымза.

— Спасибо тебе, маг Пельмень, — сказала, поклонившись. — Теперь смогу давать своим племяшкам на пять денариев больше.

— Ты помогаешь родственникам? — спросил Кузьмич.

— Конечно! — Грымза удивилась. — Все тролы это делают, если есть возможность. Мне, одинокой, многого не нужно. Детей не дали боги, а муж погиб в каменоломне. Здесь я сыта, живу в тепле, довольстве. Зачем мне много денег? А вот сестра с племяшками нуждается. Муж у нее недавно умер от болезни, оставив трое деток без заботы. Поэтому я им помогаю. Они такие славные, мои племяшки! Так любят тетю Грымзу, когда я прихожу с гостинцами! Заобнимают, зацелуют…

От избытка чувств она легонько всхлипнула.

— Не беспокойся, маг Пельмень, — добавила, смахнув слезу. — Эмилии понравится угощение. Сегодня, завтра, каждый день в последующем…

В тот вечер Грымза принесла к ним в комнату вино и хачапури. Как выяснилось, Эмилия попросила.

— Мы слышали про пироги от мага с дальних островов, — сказала женщина, увидев угощение. — Но нам их не подали: сказали, что хозяева должны попробовать их первыми. А мне так захотелось!

— Так ешь, — сказал Кузьмич. — Пока горячие.

— А ты?

— Не хочется, я ел за ужином.

— Мне будет много, — задумалась Эмилия.

— Угостишь подругу. Отнесешь ей завтра утром. Хотя их нужно есть горячими. Холодные невкусные.

— Я скоро!

Эмилия схватила блюдо, переложила на него два хачапури и убежала. Вернулась через несколько минут.

— Клодия благодарит тебя, Пельмень, — сказала Кузьмичу. — И радуется, что ей тоже перепало с хозяйского стола. Нас вкусненьким нечасто балуют и кормят наравне с служанками. Хлеб, каша, сыр, похлебка. Мясо и рыбу дают не каждый день.

Кузьмич лишь мысленно вздохнул: здесь тоже дифференция от цвета штанов, вернее, положения в обществе. В Минске в магазинах он видел пенсионерок, стоявших в очереди за костями с мясом. Сначала думал: для собак, но оказалось, что не только — по большей части для себя. Дороговаты филе и вырезка для пенсионерок. С костей же сварят борщ и сыты будут. А сбереженную копеечку потратят на подарки внукам…

На этот раз Кузьмич не сплоховал и довел подругу до оргазма с первой же попытки. Вторая оказалась еще лучше. А промежутках они с Эмилией разговаривали, вернее, было так: Кузьмич ей задавал вопросы, подруга отвечала, рассказывая выходцу из Дальних островов о том, как у них устроено в республике. Ценный источник информации! Как с удивлением узнал Кузьмич, Фиона вопреки его первоначальным впечатлениям, являлась правовым и социальным государством. Но лишь для граждан, в число которых не входили тролы и представители других племен с периферии материка. Закон их тоже защищал, но те же тролы не могли быть избранными на государственные должности и голосовать на выборах. Но это ладно, как говорится, не очень-то хотелось, а главное: неграждане не получали социальных благ от государства. А те были значительными. Во-первых, гражданин не голодал. Если не хватало денег, чтобы содержать семью, он обращался в муниципалитет по месту жительства, а там решали, какую помощь выделить. Бесплатные продукты, одежду, бесплатное жилье в инсулах для таких же неимущих… Жизнь скромная, на грани нищеты, но зато не нужно мучиться над мыслью как прокормить семью. В государственных схолах дети граждан получали бесплатное образование, бесплатной была медицина в государственных больницах. Параллельно существовало и платное образование с медициной, естественно, намного качественнее государственных. Это служило стимулом не жить на шее у республики, а получать образование, работать или служить.

Руководил Фионой правящий Сенат, в котором заседали аристократы с магическим даром — потомки римлян, перенесенных сюда две тысячи с лишним лет назад. А объяснялось это просто: они создали это государство, поэтому и правят. Но далеко не каждый из таких потомков мог стать сенатором, будь он даже самым сильным магом. Претендент обязан для начала поработать на выборной должности, победив соперников в предвыборной борьбе. Отбыв свой срок на должности (обычно — год), он обращался к цензору Сената, а тот рассматривал кандидатуру. Имеешь состояние размером в миллион сестерциев? Годишься. Женат — аналогично. (Холостяков в Сенат не брали.) Ты безупречен и в моральном плане, то есть не пьяница и не распутник? Добро пожаловать в наши ряды.

Сенаторы имели привилегии, к примеру, их мог осудить только Сенат — и более никто. Сенатор мог затребовать объяснений от любого государственного органа, и тот обязан был представить. Имущество сенаторов и их доходы налогами не облагались. Последнее было мощнейшим стимулом пробиться в курию — так назывался зал для заседаний сенаторов.

Место в Сенате можно было потерять, причем, довольно просто. Ты обеднел и не имеешь более имущественного ценза? Не обижайся, но из списка вычеркнем. Стал много пить и нарушаешь безобразия? Таким среди сенаторов не место. Раз в год цензор выносил на рассмотрение Сената два списка: тех, кто утратил право здесь числиться, и новых претендентов. Их всех выслушивали после чего голосовали. Не каждый, обвиненный цензором, изгонялся, не каждый, предложенный им же на место в курии, получал его. Эта процедура позволяла бороться с злоупотреблениями — ведь цензор тоже человек, и может за денежку кому-то поспособствовать, а кого-то и опустить. Если его вдруг уличали в чем-то подобном, цензор лишался своей должности — очень почетной и уважаемой. Поэтому он старался быть беспристрастным или казаться таковым.

Конечно, все обстояло не так уж гладко и красиво, как декларировалось. Понятно, что в верхнем эшелоне власти интриговали, подкупали, брали взятки. Аристократы враждовали, проталкивая на выгодные должности друзей и родственником — словом, все как везде. Только обычным гражданам Фионы было на это наплевать. Им стать сенаторами не светило даже в теории, но за это их кормили, о них заботились, а накануне выборов претенденты на государственные должности давали денег избирателям. Кто больше дал, тот и побеждал. Это считалось нормой. Как будет претендент руководить на выборной должности, не интересовало никого. На основы он не посмеет покуситься, а остальным пусть хвастается перед цензором.

Сенаторы налогов не платили, но бюджет республики от этого не страдал, верней, терял не сильно. В стране хватало богачей, не числившихся в Сенате. Платили подати простецы, еще неграждане, как те же тролы. На них к тому же экономили, не допуская к социальным благам. Взамен закон их защищал, как и обычных граждан. Того же трола нельзя было убить, ограбить или не выплатить зарплату безнаказанно. С невыплатами вовсе было строго, ведь в этом случае государство теряло налоговые отчисления. Поэтому чрезмерно жадных нанимателей ждал суд, приличный штраф, а в некоторых ситуациях он мог потерять недвижимость и бизнес. Понятно, что сенаторов обычный суд так наказать не мог, но в этом случае они страшились утратить репутацию. Сенатор Имярек не платит жалованье слугам? Он нищий, что ли? Позор! Поэтому сенаторы платили прислуге и работникам даже больше, чем высокородные, не заседающие в курии.

Здесь, впрочем, было и иное обстоятельство. Неграждане в Фионе делились на два сорта. Свои, то есть живущие на материке, и пришлые — с Дальних или Ближних островов. Вот тех закон не защищал никак. Прибыть на Фиону они могли лишь исключительно на свой страх и риск. Но, если такого негражданина нанимали, он подпадал под покровительство работодателя, и вред, который наносили чужаку, рассматривался нанимателем как личная обида. Он обращался с иском в суд, если хотел, конечно. А мог не обращаться, если не считал такое нужным. Поэтому теоретически такого чужака, каким Кузьмич являлся на Фионе, могли и безнаказанно убить. Что не вдохновляло, особенно в текущих обстоятельствах. Правда, Деметриус сказал: убийство мага даже с Дальних наказывается строго, но это как посмотрит местный суд.

Узнав об этом, Кузьмич решил не париться. Во-первых, он пока что очень нужен эйру, тот будет защищать. А по окончанию службы Кузьмич отправится домой, где фионские законы будут до одного места. А, во-вторых, он не привык рассчитывать на помощь государства и решал свои проблемы сам. От государства получает пенсию? Достаточно. С прочим разберется…

Эмилия, поведав любовнику все, что тот хотел узнать, попросила рассказать ей, по как живут на Дальних островах. Вот тут Кузьмич завис. Про острова он знал гораздо меньше, чем подруга, а, проще говоря, ни капли. Или яснее — ни хрена. Выдумывать не желательно — вранье со временем распознают, что может кончиться разрывом с женщиной. Терять Эмилию не хотелось — с ней было хорошо и интересно. Но, хуже этого, ложь может вызвать подозрения, что Пельмень Бессмертный прибыл не с Дальних островов. С Деметриусом они договорились молчать об иномирном происхождении поглотителя. Даже охранники, ждавшие у башни, куда Писториус доставил Кузьмича, не подозревали, что он прибыл из другого мира. Сказали: с Дальних островов? Значит, оттуда. Как оказался в башне? Привезли, а кто и как — не наше дело.

— Да что там интересного на Дальних островах? — Кузьмич делано поморщился. — Горы, козопасы, вожди занюханных племен. Давай-ка лучше сказку расскажу. Хочешь?

— А что такое сказка? — удивилась Эмилия.

— Волшебная история.

— Расскажи! — заинтересовалась женщина.

Кузьмич и рассказал. Сказок он знал немало: читал когда-то маленькой дочери. А память, натренированная службой в ГРУ, позволила их сохранить в сознании даже спустя десятилетия. Эмилии понравилось. Здесь тоже были сказки, но другие. Однообразные и грубые. Маг Имярек с друзьями, короче, шайкой отморозков, отправился в поход в чужие земли с целью добыть какой-то артефакт. Ну, проще говоря, пограбить. Поскольку Имяряку покровительствовали боги, поход удался. Иноплеменников примучили, трахнули их женщин, ограбили до нитки, после чего, довольные, вернулись к месту жительства, где заслужили триумф. Как поведала Эмилия, в этих историях менялись только имя мага, название племен, которых грабили, и ценность артефакта. Остальное — как под копирку. Поэтому история про Змея Горыныча, Бабу Ягу, Морозко и прочих сказочных персонажей подруге, что называется, зашли со свистом. Как оказалось позже — и не только ей.

Случилось это так. У женщины случились критические дни, что исключало близость, но к Кузьмичу она ходить не прекратила. Поесть вкусняшек, поболтать, послушать сказку. И вот однажды заявилась с… Юлией!

— Я рассказала ей твою сказку, — поведала смущенно Кузьмичу. — Но у меня так хорошо не получается, к тому же часть забыла. Ты не против, если высокородная послушает?

— Да, на здоровье! — Кузьмич пожал плечами. — Садись и угощайся! — сказал он Юлии, кивнув на стол.

— Есть ничего не буду, — отказалась девочка. — Сыта. К тому же мама говорила, что на ночь наедаться вредно — кошмары будут сниться. Я лишь послушаю.

— Слушай, — кивнул Кузьмич.

На этот он рассказал про Аленький цветочек. Гостьям история запала — они буквально превратились в слух. Ну, ладно Юлия — она девчонка в пубертатном возрасте, такие грезят про любовь, но подруга! Эмилия сидела с повлажневшими глазами, в финале даже всхлипнула.

— Какая чудная история! — вздохнула, когда он смолк. — Красивая и сладкая.

— И мне понравилось, — сказала Юлия мечтательно. — Еще такие знаешь?

— Да, — кивнул Кузьмич. — Тебе какие больше нравятся: про животных, чудные создания или любовь?

— Все! — заключила Юлия. — Будешь рассказывать по очереди. Сегодня было про любовь, завтра про животных. Как завтрашняя сказка называется?

— Иван-царевич и Серый волк, — подумав, сообщил Кузьмич. — А можно про Конька-Горбунка.

— Пусть будет про царевича, — кивнула Юлия и встала. — Пойду. Благодарю тебя, Пельмень.

С того и повелось: Эмилия и Юлия приходили вместе. Пока подруга угощалась, Кузьмич рассказывал им сказку. Потом девчонка уходила, любовники перемещались в кровать, где занимались интересным для обоих делом.

— Ты мог бы зарабатывать большие деньги, рассказывая эти истории в театрах, — как-то заметила подруга. — Подобных здесь никто не знает. Актерам, собирающим амфитеатры, платят золотом. Самым популярным — пять-десять ауреев за выступление. Хочешь, я сведу тебя с владельцами театров?

— Не думаю, что это понравится Деметриусу, — сказал Кузьмич.

— Так не сейчас, когда закончишь службу. Юлия в наследство вступит, и ты хозяину больше не нужен. Чем будешь жить? Наймешься вновь к кому-нибудь в охрану?

— Не знаю, — сообщил Кузьмич. — Пока не думал. Нужно дождаться окончания контракта, что непросто. Сама прекрасно знаешь: меня пытаются убить, и покушались уже дважды. Пока у них не получилось, но они опять попробуют.

— Ты выживешь! — заверила Эмилия. — Ты очень сильный маг, Пельмень. К тому же умный и находчивый. Тебя так просто не убьешь. Охранники говорят: им очень повезло служить с тобою вместе. Не будь тебя, давно бы погибли. Да тот же фламмер сжег бы их вместе с Юлией. А с уцелевшими расправился бы эйр.

— Подумаю над этим, — сказал Кузьмич Эмилии, а сам подумал: «Женщина! Уже заглядывает в будущее и видит себя в нем со мной. О том, что эйр поклялся по завершении службы вернуть меня обратно, она не знает. Вот и не надо! Я, даже если выживу, тут не останусь. Да ну их на хрен, олигархов, с их дикими законами! Чужак для них никто. За золото зарежут — и глазом не моргнут».

История со сказками имела продолжение. Однажды после ужина Кальпурния велела Кузьмичу сопроводить ее до комнаты, где принимала пациентов. Там села в кресло, оставив Кузьмича стоять.

— Как я узнала, ты рассказываешь Юлии какие-то странные истории. О чем?

— У нас их называют «сказками», высокородная, — Кузьмич легонько поклонился. — Они забавные, веселые и поучительные. Животные в них разговаривают, как люди, предметы — тоже.

— Расскажи одну, — велела женщина.

— История о Колобке, — объявил Кузьмич.

Начало сказки Кальпурния выслушала настороженно. Потом лицо ее разгладилось, и женщина стала улыбаться. Когда Кузьмич закончил, рассмеялась.

— Забавная история! — заключила, став вновь серьезной. — Хлеб, не желая быть съеденным, сбежал, но в итоге попал на зуб лисичке. А вот не надо было убегать! Я разрешаю тебе, маг Пельмень, рассказывать эти забавные истории Юлии. Кстати, — она встала. — После нападения Помпея дочь плохо спала. Кричала по ночам — кошмары. Мне приходилось приходить и успокаивать. Теперь же Юлия спит крепко. Считаю, помогли твои истории. Благодарю тебя, Пельмень. Муж сделал правильно, наняв тебя на службу.

Она ушла, Кузьмич вернулся в свою комнату. «М-да, — мысленно сказал себе. — Помимо должности телохранителя приходится работать поваром и психотерапевтом. И это за одну зарплату!» Он рассмеялся. Таким, смеющимся, его застали Эмилия и Юлия.

— Кто рассмешил тебя? — подруга удивилась.

— Так, сказку вспомнил, — Кузьмич махнул рукой. — Смешную.

— Какую?

— Про Федота-стрельца удалого молодца.

— Расскажи! — потребовала Юлия.

— Она в стихах, я не смогу перевести их точно.

— А ты попробуй, — предложила девочка.

— Попытаюсь, — кивнул Кузьмич.

Буквально через несколько минут Юлия сначала фыркнула, затем расхохоталась. Эмилия ей вторила, а в коридоре, зажимая рты, смеялись тролки с поварихой. Им тоже захотелось послушать чудные истории, и Грымза попросила Эмилию, пока Пельмень будет рассказывать, оставить дверь слегка прикрытой — так, чтоб в коридоре было слышно. Эмилия не отказала…

Шли дни. Кузьмич с охраной возили Юлию к атенею и забирали после учебы, меняя маршруты и средства передвижения. На них не нападали. Было похоже, что противник затаился или растерян. Хотелось верить во второе, но Кузьмич не расслаблялся. Он ждал подлянки на маршруте или возле атенея и совершил ошибку, которая лишь по случайности едва не стала роковой…

В тот вечер он как обычно после службы помылся в термах, поужинал в триклинии в компании Кассия и семьи Деметриуса — охранники поели, пока он мылся, и отправился к себе. В комнате увидел на столе кувшин, заткнутый пробкой. «Грымза» принесла', — решил Кузьмич и вытащил пробку. Понюхал содержимое. Пахнуло пряностями. «Опять мульсум, — Кузьмич пожал плечами, — попробовать, что ли, эту гадость? Эмилия пьет и хвалит». Он достал из шкафа кубок, плеснул в него бордово-красной жидкости, уже поднес ко рту, как в комнату плавно вплыла повариха. В руках она несла поднос с кувшинами и блюдами.

— Тебе не нравится вино, которое я покупаю? — спросила Грымза, сгрузив поднос на стол. — Решил купить свое?

— А разве не ты сюда кувшин поставила? — спросил Кузьмич.

— Нет, конечно, — удивилась повариха. — Зачем мне приносить вино отдельно от закусок, лучше подать все вместе. Да и кувшин другой — таких нет у меня на кухне. Смотри: тут нарисована лоза и гроздья, как на моих, но здесь листочки желтые, а у меня зеленые. Я б с желтыми никогда бы не купила — не красиво. Да и вино, скорей всего, дешевое. Сейчас попробую.

Она схватила кубок.

— Стой! — Кузьмич буквально вырвал кубок из ее руки. — Не пей!

— Но отчего же? — изумилась Грымза. — Тебе жалко?

— Я не знаю, кто и зачем принес это вино, — сказал Кузьмич. — Возможно, угостить меня хотели. А может отравить.

— Ты думаешь?.. — Грымза побледнела.

— Присядь, — велел Кузьмич. — Я думаю, скоро разберемся.

Ждать им пришлось недолго: дверь распахнулась и в комнату вошли Эмилия и Юлия. Увидев восседавшую на стуле повариху, они немало удивились. Кузьмич им быстро рассказал о происшествии.

— Сейчас проверим, — сообщила Юлия и взяла кубок со стола. Понюхала и даже обмакнула в кубок палец. Ладонями растерла жидкость и вновь понюхала. — Я знаю этот яд, — сказала впечатленным зрителям. — Он не убивает сразу. Ты пил вино, Пельмень?

— Хотел попробовать, но не успел, — сказал Кузьмич.

— Боги тебя любят, иначе б утром не проснулся. И все б подумали, что у тебя остановилось сердце. Яд очень хитрый, над ним работал маг.

— Уверена?

— В атенее нас учат разбираться в ядах, — сказала девочка. — Ведь я же медикус. Яды есть обычные и сделанные магами. Последние обычный врач не распознает, но медикус с Даром может. У меня он есть.

Она довольно посмотрела на собравшихся.

— Понятно, — выдохнул Кузьмич. — Что дальше?

— Оставайтесь здесь, я скоро, — сказала девочка и вышла.

— И я бы не проснулась, — вдруг всхлипнула Эмилия и зарыдала. Кузьмич обнял, стал гладить по спине. За этой сценой их и застала Юлия, которая явилась не одна — вместе с родителями. Эйр и его супруга выглядели взволнованно. Грымза, сидевшая на стуле, вскочила и поклонилась. Эмилия отпрянула от Кузьмича и встала рядом.

— Рассказывай! — велел Деметриус Кузьмичу.

Он и Кальпурния выслушали его молча.

— Понятно, — промолвил эйр, когда рассказчик смолк. — Кальпурния?

— Яд! — подтвердила женщина, подобно дочке потрогав вино пальцем. — Магический.

— Это не я, высокородные! — возопила Грымза и встала на колени. — Жизнями своих племянников клянусь!

— Встань! — раздраженно приказал Деметриус. — Тебя никто не обвиняет. Ты последняя из слуг, на кого бы пало подозрение. Иди к себе — и никому не слова!

— Клянусь! — сказала Грымза и, всхлипнув, вышла.

— Итак, — продолжил эйр. — В моем доме завелся отравитель. Чужой сюда бы не проник. Нужно найти предателя — и поскорее. Иначе будем опасаться даже воду пить. Что посоветуешь, Пельмень? Ты человек с богатым опытом. Случалось прежде у тебя такое?

— Бывало. В твоем доме есть визоры, высокородный? — спросил Кузьмич. — Ведется запись?

— Визоры только снаружи — на воротах и на крыше доме, контролируют подходы. Внутри их нет. В этом не было нужды.

— Теперь возникла. Хорошо б поставить в коридорах, тогда бы сразу разглядели, кто заходил ко мне в мое отсутствие и с чем в руках, — Кузьмич вздохнул. — Что же, раз так не получилось, пойдем другим путем. Ты как-то говорил, высокородный, что следишь за братом.

— Причем здесь это?! — сморщился Деметриус.

— К тому, что у тебя есть люди, которые этим занимаются. Ты сможешь их собрать завтра к утру? Желательно, чтобы их было много.

— Зачем? — эйр удивился.

— За тем, что мы уверим отравителя, что у него все получилось. Завтра утром я останусь в своей комнате, Эмилия — тоже. Среди слуг распространится весть, что мы оба умерли. Возникнет суматоха. Ты отменяешь доставку Юлии в атеней. Как полагаю, день можно пропустить?

Деметриус кивнул.

— Охране говорим: она свободна до завтрашнего дня. Слуг тоже можно распустить. Ты остаешься дома, высокородная Кальпурния отменит прием больных.

— Что это даст?

— А то, что отравитель, уверившись в успехе своей миссии, отправится за гонораром. Не думаю, что он предал бескорыстно. Вот тут и нужно проследить: куда и кто пойдет, с кем встретится, и что получит от заказчика. В идеале было бы взять их вместе, но, полагаю, это сложно. Скорей всего, что они встретятся в людном месте. Пока достаточно взять отравителя. А после мы его допросим.

— Обязательно! — воскликнул эйр и зло ощерился. — Все сделаю.

Они ушли, забрав с собой кувшин с отравленным вином.

— Угощайся! — сказал Кузьмич Эмилии и указал на стол, где стояли блюда и кувшины, оставленные Грымзой.

— Я?.. Как можно? — женщина насупилась. — После того, что здесь произошло? А вдруг и в этом яд?

— Маловероятно, — хмыкнув, сказал Кузьмич, присев к столу. — Все это Грымза принесла, а ей травить нас не с руки. Она же тролка, а те не предают. А, во-вторых, если бы не Грымза, то я бы выпил из кубка с отравленным вином. Она сама его попробовать хотела, едва успел ей помешать. Впрочем… — он пожал плечами. — Вино можешь не пить. У меня в шкафу стоит кувшинчик с коньяком. Попробуешь? Тебе сейчас полезно выпить — снимает стресс.

— Попробую, — Эмилия кивнула…