Пельмень Бессмертный

Глава 8

Плечистый ярился и не стеснялся в выражениях.

— Курдюк бараний! Ты что мне обещал, пес с городской помойки? Что устранишь объект легко и просто. Мол, разработал операцию, которая пройдет словно по маслу. И что в итоге? Объект не пострадал, а я лишился золота. Четыре либры выбросил на воздух!

— Одну, — заметил гость спокойно. Его, похоже, оскорбления плечистого нисколько не смутили.

— Что?! — вызверился ярый.

— Помпею выдали задаток — всего лишь либру золотом, — ответил гость. — Три остальные обещали заплатить после того, как справится с объектом. Он не сумел, и денег не получит. Покойнику они без надобности.

Гость хмыкнул.

— Смеешься? Провалил задание и издеваешься? Жить надоело?

— Не гневайся, высокородный, — гость поклонился. — Я разработал безукоризненную операцию. Туллия, супруга Главка Пульхра, настропалила дочку, чтобы та смеялась над объектом, которую до калитки атенея сопровождает сильная охрана. Встречает тоже. Дескать, словно маленькую. Нам удалось настроить девочку, и та велела своим сопровождающим не следовать за ней. Тем самым оказалась беззащитной. Помпей ее легко бы сжег, но тут вмешался неучтенный фактор. Бывает.

— Ты про мага-поглотителя, который не только выдержал удар Помпея, но сжег его полученной им же маной? Я об этом знаю. Что я? Да вся Рексана обсуждает невероятный случай! Вонючий козопас с Дальних островов в глазах не только плебса, но и знати стал героем. Вот ты чего добился!

— Да, случай редкий, но не уникальный, — ответил гость. — Но суть не в нем, как ни прискорбно. Пельмень сумел остановить Помпея, когда тому, казалось, ничто уж не мешало устранить объект. Пельмень заставил фламмера сражаться ним.

— Как он это сделал?

— Стрелял из пистолета.

— В мага? Он самоубийца?

— Увы, высокородный, Пельмень отнюдь не глуп. Скажу вам больше: находчив и хитер. Он выпустил пули над головой Помпея, отчего тот испугался и повернулся к поглотителю. Пельмень пообещал убить его из огнестрельного оружия, как понимаю, блефовал, но Помпей поверил. Вместо того, чтобы заняться девочкой, ударил по Пельменю. Дальнейшее ты знаешь.

— Маг ходит с пистолетом? Стреляет по врагам в центре Рексаны? И это безнаказанно?

— Мы привлекли полицию, но следователь Аппий, при всем желании не смог привлечь Пельменя по обвинению в покушении на убийство мага из огнестрельного оружия. В присутствии свидетелей, сенатора и Кассия, Пельмень продемонстрировал меткую стрельбу, тем самым доказав, что он не собирался убивать Помпея из пистолета, а лишь привлек его внимание, стреляя в воздух. А наказание за это — штраф. Всего-то.

— Пельмень, Пельмень… — насупился плечистый. — Я что-то слишком часто стал слышать это имя. Он какой-то необычный. Легко выдерживает удары магов и, более того, сжигает фламмера его же маной. Метко стреляет из огнестрельного оружия, находчиво срывая покушение. Где Юлий отыскал такое чудо?

— Только не на Дальних островах.

— Уверен?

— Подумай сам, высокородный. Ты слышал что-нибудь о магах из козопасов?

— Ни разу.

— Я тоже. Но, мало этого, Пельмень метко стреляет из огнестрельного оружия и обучает охранников, включая Кассия, как нужно защищать объект от покушения.

— Ты знаешь это точно?

— Мы проследили, куда летает гравилет охранников, после того как доставит в атеней девчонку. Оказалось, что к заброшенному лагерю легиона. Возле него они и тренируются. Мы расспросили сторожа. За конгиус вина он рассказал, что охрану обучает маг в одежде, разрисованной под кости. Он это лично видел. В такой одежде ходит только маг Пельмень.

— Кто это мог бы быть? — задумался плечистый. — Он хорошо стреляет, а, следовательно, служил в каком-то легионе. Натаскивает охранников, обучая, как защищать объект, что означает: в прошлом офицер. Решителен и смел, похоже, воевал. Но я не знаю такого поглотителя. Все нынешние хорошо известны.

— Пельмень мог сам не знать, что маг до определенного момента.

— Такого не бывает!

— Отчего же? Дар поглотителя не проявляется в детях, как прочие. Обычно он обнаруживается у людей внезапно. Человек вдруг начинает чувствовать, как получает нечто от других, после чего задумывается.

— Так было прежде. Сегодня есть методики определения такого дара. И в схолах проверяют всех учеников.

— А если маг Пельмень учился раньше?

— Тогда он должен быть довольно старым: лет шестьдесят, не меньше. В таких годах уже не служат. Маг в возрасте быстро теряет ману, и копит ее долго.

— За исключением поглотителей. Им нечего терять. К тому ж чужая мана благоприятно сказывается на их здоровье.

— Если не разорвет, — плечистый хмыкнул. — Я сам такое видел. Но твое предположение имеет смысл. Кто это мог бы быть? Какой-нибудь высокородный, решивший обеспечить себе старость? Чей-нибудь нечаянный бастард, забытый публикой? Он на кого-нибудь похож?

— Не могу сказать, высокородный. Пельмень постоянно ходит в шлеме, скрывающем его лицо. Снимает только в доме у отца объекта.

— Значит есть причина не появляться без него на людях.

— Возможно, — гость пожал плечами. — Но Аппий его видел. Сказал: на вид лет пятьдесят, сухощавый, лицо приятное, но есть в нем что-то чужеродное. Если внимательно приглядеться, то можно сделать вывод: маг не родился на Фионе.

— Аппий не ошибся?

— Сомнительно: он следователь с огромным опытом работы и видел всяких. К тому же, как заметил Аппий, маг говорит с акцентом. Едва заметным, но опытное ухо не обманешь. Отсюда вывод: чужестранец.

— Но откуда? Сам говорил, что он не с Дальних островов. Силон? У них нет магов. Все благородные — потомки тех, кого сюда забросили боги больше двух тысяч лет назад.

— Пельмень мог появиться здесь таким же способом.

— О чем ты?

— Ты забыл о магах-экзогентах.

— А-а, эти… махнул рукой плечистый. — Которые шарят по другим мирам и тащат к нам чудные вещи и диковинных животных. Тем и живут. Но перемещать в наш мир разумных им запрещается.

— Порой запреты нарушают, особенно за большие деньги.

— Ты думаешь?..

— Не исключаю.

— Слишком сложно, — подумав, заключил плечистый. — Найти в других мирах не просто мага, а поглотителя, к тому же опытного офицера с военным опытом. Еще уговорить его служить отцу объекта… На это нужно время, а его у них, считай, что не было. Но даже если это так, в чем выгода для нас? Ну, поглотитель из другого мира, что с этого?

— Отец объекта взял его службу в нарушение запрета.

— Его за это не накажут, учитывая статус. Так, пожурят.

— Но прикажут расторгнуть договор с Пельменем. А самого его с Фионы вышлют.

— Тем самым уберут досадную преграду, мешающую нам? Придумано неплохо. Только учти: то, что отец объекта нарушал закон, нам нужно будет доказать в Сенате. И, следовательно, нужны неоспоримые факты. Ты сможешь их добыть?

— Это нетрудно. Достаточно отправить экспедицию к Дальним островам и опросить там население: дескать, знают ли они мага по имени Пельмень Бессмертный? Я полностью уверен, что они ответят: «Нет!» После чего мы вызовем в Сенат отца объекта и зададим вопрос: зачем он обманул народ Фионы, дав разрешение на проживание в республике иномирянину, выдав его за уроженца Дальних островов?

— Неплохо, — заключил плечистый. — Сколько уйдет на это времени?

— По меньшей мере месяц. Тяжелый гравилет долетит до Дальних островов быстрее, но там нет станций для зарядки батарей. Потребуется их везти с собой, но они тяжелые, и, следовательно, взять на борт возможно только пару человек, что недостаточно для наших изысканий. Два гравилета — один с людьми, другой источниками питания, во-первых, обойдутся дорого, а, во-вторых, привлекут излишнее внимание. Тяжелых гравилетов мало на Фионе, они наперечет и принадлежат отцу объекта. Он их сдает в аренду. Узнав, куда летят, насторожится и может просто отказать. Поэтому лучше взять скоростную яхту. Это будет незаметно.

— Месяц — слишком долго, — поморщился плечистый.

— У нас есть время.

— Но нет гарантии, что изыскания дадут нам нужный результат. А вдруг Пельмень реально с Дальних островов? Сам не козопас, но жил там по какой-либо причине? Скажем, скрывался там от кровной мести. Такое ведь возможно? А то, что говорит с акцентом, неудивительно — живя средь козопасов, забудешь и родной язык. Пусть экспедиция отбывает, но мы должны использовать и другие методы по устранению препятствия. Ты завел своих людей в доме сенатора?

— Пока что нет, высокородный. Там в прислуге — тролки, и вербовать их бесполезно, хозяина не предадут. Их за это свои же соплеменники задавят. Селения тролов живут за счет денег, которые их соплеменники привозят или присылают из Рексаны. Если кто-нибудь из тролов предаст хозяина, их перестанут принимать на службу, а их селения ждет голод.

— Что у сенатора нет слуг из наших граждан? Не верю!

— Имеются: его охрана и помощницы супруги. Отец объекта хорошо им платит, поэтому завербовать не просто. А в случае неудачи незавербованный сообщит хозяину о такой попытке. В итоге тот насторожится, станет искать вербовщика и может выйти и на нас с тобой, высокородный.

— Эх, Гней… — плечистый сморщился.

— Ты сам сказал, чтобы без имен, — гость перебил его.

— Гнеев в Рексане десятки тысяч, — сообщил плечистый. — Но, раз так хочешь, обойдусь без имени. Я слушаю тебя и удивляюсь: неужели я имею дело с человеком, утратившим былую хватку? Что трудно проследить за охранниками отца объекта? Помощницами его супруги? Не может быть, чтобы кому-нибудь из них не требовались остро деньги. Семья, долги, проигрыш в кости или в ставках на бегах. Нет одинаковых людей. Кто-то безупречен, а кто погряз в пороках и тщательно скрывает это от хозяина, поскольку, если тот узнает, виновный потеряет место. На этом можно и сыграть, пригрозив разоблачением и одновременно пообещав немного денег.

— Это будет стоить дорого. Своими силами не справлюсь, придется нанимать людей. Что, одновременно, грозит утечкой информации. Мои болтать не станут, но за других не поручусь.

— Можно обойтись без найма, — плечистый хмыкнул. — Если, конечно, не спешить. Сам говорил, что у нас есть время. Проверь-ка каждого из слуг поочередно. Не нашел зацепок, займись другим. За месяц справишься?

— Да, высокородный, — гость поклонился.

— Как раз вернется экспедиция с Дальних островов. Но независимо от результата изысканий Пельменя лучше уничтожить. Мало того, что он нам мешает, но вдобавок слишком дорого обходится.

— Убийство мага подлежит особому расследованию, — заметил гость.

— Пельмень — негражданин Фионы, — плечистый хмыкнул, — по крайней мере, так он заявлен отцом объекта. А, если выяснится, что он, вдобавок, прибыл из другого мира, то следствие закроют сразу. Действуй!

— Деньги на расходы получить у казначея? — поинтересовался гость.

— Я прикажу ему, — сказал плечистый с кислой миной.

Эмилия пришла, как обещала, в следующий вечер. Кузьмич ждал ее, волнуясь. Он не был с женщиной немало лет — из-за отсутствия такой потребности. Это случилось незаметно: он однажды понял, что наслаждаться общением с противоположным полом может только платонически, а прочее осталось в прошлом. Он подосадовал и плюнул. Подумаешь! Есть и другие удовольствия: пять грамм на килограмм под вкусную закуску, хорошие книги, которых масса в интернете, и интересные передачи по телевизору. Дебильные сериалы он не смотрел принципиально, но грамотных экспертов слушал. Кузьмич следил за происходящим в мире: был подписан на телеграм-каналы популярных блогеров — тех, кто разбирался в военном деле; общался в чатах с комментаторами. Обычное занятие для пенсионера. Но, оказавшись на Фионе и нахватавшись маны, Кузьмич вдруг с удивлением заметил, что к нему вернулись не только бодрость и здоровье. Вместе с ними — одна утраченная функция организма, напоминавшая о себе эрекцией утром.

Она-то есть, но как получится, когда с Эмилией дойдет до койки? Кузьмич боялся опозориться. Женщины болтливы, и про фиаско мага с Дальних островов узнают многие. В глаза ему, конечно, ничего не скажут, но за спиной будут хихикать. Так тяжело добытая здесь репутация даст трещину… Кузьмич прекрасно знал, что даже отличный командир в глазах подчиненных теряет многое, если они узнают, что не может с бабами. Особенность армейских коллективов…

«А-а, будь что будет! — решил Кузьмич, устав от этих размышлений. — Прорвемся!..»

Он попросил у Грымзы угощение для гостьи: вино и воду (не наливать же даме винный спирт!), и легкие закуски.

— Для женщины? — спросила повариха.

— Жду гостью, — подтвердил Кузьмич. Скрываться глупо — все равно узнают.

— И правильно! — сказала Грымза. — Давно пора. Мужчине нужна женщина, а ты один ночуешь. Понятно Кассий — у него невеста, и он к ней бегает по выходным. У охранников есть жены и подруги, лишь ты с чего-то чурался женской ласки.

«Все знают», — мысленно вздохнул Кузьмич.

— Так я не молод, — сообщил смущенно. — Считай, старик.

— Да ладно! — засмеялась Грымза. — Сам крепкий словно жеребец. Охранников замучил, гоняя их на тренировках. Они мне жаловались. Старик он… Эх, будь я помоложе, — она игриво повела глазами и ткнула магом пальцем в бок, — ты от меня бы никуда не делся. Замучила б в постели!

Кузьмич невольно закашлялся.

— Не беспокойся, сделаю как нужно, — пообещала Грымза. — Я знаю, что подать на стол, когда ждешь в гости женщину.

Она сдержала слово. Стол в комнате Кузьмича украсили кувшины и многочисленные блюда. В одних лежали неизвестные ему моллюски и прочие морские гады, вареные и маринованные в прозрачном соусе, в других — засахаренные фрукты, печенье, мед в горшочке… Короче, все для кариеса. К слову, о нем. Оказавшись на Фионе, Кузьмич обеспокоился проблемой. К своим годам он не имел протезов, что редкость для такого возраста, но зубы были чиненные-перечиненные — все в пломбах. Вдруг выпадет какая, что делать? Здесь найдется приличный стоматолог? Зубная боль мучительна, терпеть ее не сладко. И что же? Пломбы выпали, но боли не случилось. Инспектируя зубы в зеркальце с увеличением (нашлось такое у служанок), Кузьмич заметил, что полости, где были пломбы, заполнились дентином, а сверху заросли эмалью. Короче, зубы полностью восстановились. Чему Кузьмич немало удивился, но потом сообразил, что так работает почерпнутая им мана. Если у него почти пропала седина, разгладились морщины на лице, исчезли многочисленные родинки и пятна на лице, руках и теле, то почему б и зубам не восстановиться? Хорошее дело — чужая мана, жаль, за нее приходится платить угрозой своей жизни.

…Стук в дверь, и в комнату вошла Эмилия. В нарядной белоснежной столе, в сандалиях на босу ногу. На голове — прическа из уложенных волнами волос. Принарядилась для свидания. Кузьмич встал со стула и направился навстречу гостье.

— Здравствуй, Эмилия! — сказал галантно. — Спасибо, что пришла. Садись и угощайся, — он указал на стол.

— Ого! — воскликнула гостья, сев и разглядев расставленные блюда. — Моллюски! Как давно не ела!

— Вина? — спросил Кузьмич и взял кувшин. — Водой сама разбавишь: я не знаю, в какой нужно пропорции. Сам пью, не разбавляя.

— Сначала я попробую, — ответила Эмилия и протянула кубок. Кузьмич в него плеснул из горлышка, Эмилия пригубила.

— Мульсум, — сказала удивленно. — В нем мед и специи, да и само вино из перезревших ягод. Давно не пила. Он очень дорогой. Нужно разбавить обязательно.

— Прошу! — Кузьмич придвинул ей кувшин с водой.

Эмилия ела аккуратно, но много. Не пропустила ни одной закуски, попробовав их все. Кузьмич едва клевал — во-первых, сыт, а, во-вторых, всех этих водных гадов он не любил и в прошлой жизни. Как-то с подругой отправился в Италию, а там они зашли в ресторан недалеко от пляжа. Тот оказался рыбным, короче, мяса в нем не подавали. Зато вот этих гадов… Кузьмич, попробовав, их есть не стал, а вот подруга съела всех, и в том числе — из порции любовника. Эмилия вела себя аналогично: смела с тарелок вареных и маринованных моллюсков, а после принялась за фрукты, запивая их разбавленных мульсумом. Кузьмич следил за ней, едва заметно улыбаясь. Приятно видеть аппетит здоровой женщины. А то изображают озабоченность фигурой, манерно ковыряются в тарелках, а ночью встанут и залезут в холодильник, сметя там все — и колбасу, и сало, и недоеденный тортик. Сам утром встанешь, а завтракать нечем…

— Ты почему так смотришь на меня? — заметила Эмилия. — А сам не ешь совсем?

— Не голоден, — сказал Кузьмич. — Еще мне по душе, что тебе понравилось угощение.

— Еще бы не понравилось! — воскликнула Эмилия. — Тут столько вкусного. Нас так не кормят.

— Нас — тоже, — сообщил Кузьмич. — Это все собрала повариха, которую я попросил.

— Грымза постаралась? — удивилась гостья. — С чего бы это? Она такая строгая. Кусочка лишнего не выпросишь.

— Я показал ей как готовить некоторые блюда, ей раньше неизвестные. Пельмени ела?

— Да, — Эмилия кивнула. — Мне они понравились. Так ты придумал это блюдо?

— Не я, но у меня на Родине их многие готовят.

— А почему тебя зовут как это блюдо, Пельмень?

— Всего лишь прозвище, — Кузьмич пожал плечами. — И позывной для армии. Там принято обращаться по позывному.

— Так ты служил? Был офицером?

— Не в высоком чине. По-вашему — центурион.

— Ого! — ответила Эмилия. — Мой покойный муж командовал контубернием, в нем восемь человек. Был уважаемым человеком. А тут центурия… Но почему еще Бессмертный?

— Ни разу не был ранен, хотя случались переделки… Сам после удивлялся, что уцелел, — Кузьмич вздохнул. — Давай закроем эту тему, мне неприятно вспоминать. Уж лучше о тебе. Расскажи, как здесь тебе живется.

— Неплохо, — Эмилия улыбнулась. — Мы с Клодией живем в похожей комнате, но без латрины и умывальника, как у тебя. Все это есть, но общее на восемь комнат для прислуги. А в нашей — две койки, два шкафа, стол, два стула.

«Общага, — заключил Кузьмич. — Причем, советская».

— Так можно снять квартиру в городе, — заметил гостье.

— Дорого! — Эмилия вздохнула. — Денарий за комнату, вроде твоей. И это за неделю! Мне платят десять в месяц. Отдашь за комнату половину, добавь еду, одежду… Сестерция не отложишь. А здесь бесплатно кормят и за проживание денег не берут.

— Не думал, что тебе так мало платят.

— Совсем не мало! — Эмилия мотнула головой. — В больнице получала бы гораздо меньше. А тут еще на всем готовом. В Рексане трудно отыскать такое место.

— Мне только на расходы дали десять ауреев, — сказал Кузьмич. — А за службу пообещали намного больше.

— Так ты же маг из благородных, — Эмилия вздохнула. — Вам платят золотом в отличие от простецов. Поэтому нас маги презирают. Ты, к слову, не такой. Ешь, пьешь с охранниками, дружишь с поварихой. Меня вон в гости пригласил и угощаешь.

— Я из простой семьи, не благородный, — Кузьмич пожал плечами. — Поэтому не чванюсь. Там, откуда на Фиону прибыл, не принято хвастаться богатством.[9]

— Но как же? — гостья удивилась. — Маг и не из благородных?

— Случается, — он улыбнулся. — Что еще ты о себе расскажешь?

— Ты пригласил меня поговорить? — Эмилия лукаво улыбнулась. — За этим?

— Нет, конечно, — Кузьмич смутился. — Ты мне понравилась. Но есть одна загвоздка: я долго не был с женщиной. Не знаю, как получится.

— Я тоже долго не была с мужчиной, — ответила Эмилия. — И тоже сомневаюсь, что выйдет что-то путное. Но попытаться стоит, ты как считаешь?

— Согласен, — сообщил Кузьмич. — Попробуем?

Эмилия встала, стащила с себя столу, затем — хитон. Повесила их на спинку стула. При этом не спешила, давая себя рассмотреть. Вид Кузьмичу понравился. Тело у женщины оказалось плотно сбитым, но не рыхлым. Грудь, попа выпуклые, красивой формы. Ноги точеные, узкие в коленях и лодыжках. Сам Кузьмич разделся быстро, небрежно сбросив все на стул.

Разглядывание обнаженной женщины не прошло бесследно — организм отреагировал. Эмилия увидела и улыбнулась.

— Ну, вот, а говорил, что не получится…

Кузьмич не выдержал и обнял ее, поцеловал в податливые губы. После чего, не утерпев, поднял на руки и отнес к кровати. А дальше, как сказано у классика, «звон свой спрятал в мягкое, в женское…»[10]

Надолго его, конечно, не хватило — все закончилось быстро. Но Кузьмич не растерялся — он знал, как действовать в подобных случаях. Поэтому прижал Эмилию к себе и стал ласкать в одном приятном женщинам месте. Очень скоро она прерывисто задышала и разразилась долгим и протяжным стоном, после чего обмякла и прижалась к Кузьмичу.

— Спасибо! — поцеловала его в губы. — Мне давно так не было хорошо.

— Всегда пожалуйста, — Кузьмич вернул ей поцелуй. — Обращайся.

— Ты предлагаешь постоянно приходить к тебе? — Эмилия кокетливо подняла бровь.

— Если не против.

— С чего мне возражать? — Эмилия засмеялась. — Лежу в кровати с магом. Он славно угостил меня, к тому же оказался опытным и ласковым мужчиной. Что я, дура?

— Ну, я не знаю, как у вас здесь принято в подобных случаях, — сказал Кузьмич. — Возможно, тебя будут осуждать за то, что ходишь к магу.

— Завидовать будут! — фыркнула Эмилия. — Нет, будь я замужем, а ты женат… Но я вдова, а ты свободен, если не врешь.

— С чего мне врать? — слегка Кузьмич обиделся. — Вдовец, давно.

— А дети?

— У меня единственная дочь. Есть внучка, но она почти что взрослая — шестнадцать лет.

— Вы живете вместе?

— Отдельно. Дочь с мужем перебрались… — Кузьмич едва не вымолвил «за границу», но вовремя спохватился: какая заграница? Здесь материк и острова. — В дальний город. Мы редко видимся.

— Почему?

— Зять меня не любит. Считает старым чудаком с неправильными взглядами на жизнь и общество.

— Грустно, — Эмилия вздохнула и умолкла. Не стал и продолжать Кузьмич. Случившееся было его болью. Пять лет назад в стране случилась инспирированная Западом цветная революция, а правильно — мятеж. Зять встал на сторону мятежников, чего Кузьмич не понял и не принял. Чего им не хватало? Отличная квартира (зять работал программистом, очень неплохо зарабатывал), машина, в доме есть все, что нужно. Живи и радуйся, но Павел влез. Причем, не просто шлындался по улицам с бело-красно-белым флагом, а обеспечивал мятежников организацией их пиар-акций в интернете. Статью себе он заработал, поэтому и смылся за границу, а позже перевез туда семью. Дорога в Беларусь была ему заказана — приедет, сядет, а Кузьмича в своей занюханной Литве он видеть не желал — они еще в начале мятежа рассорились. Один раз приезжала дочка — продать квартиру и машину, но без внучки. Сначала они еще общались по телефону, но после зять ей даже это запретил…

— Ты дочку вырастил один? — первой нарушила молчание Эмилия.

— Мать помогала, без нее не справился бы. Дочке, когда она осталась сиротой, всего семь годиков исполнилось. Мать умерла, когда Марине было тридцать. Успела, мама, правнучку увидеть… — Кузьмич вздохнул. — Ладно, Эмилия, закрыли тему. Скажи мне вот что. Заметил, что Деметриус относится к Юлии как-то сурово, не очень бережет ее. Я бы, к примеру, не стал бы рисковать и отправлять ее учиться, держал бы дома, пока срок для вступления в наследство не наступит. С чего бы это?

— У аристократов другое отношение к детям, — промолвила Эмилия. — Они для них свидетельство их статуса, высокородного происхождения. У Юлии есть Дар, а это значит, что Деметриус по праву числится сенатором. Не скажу, что он не любит девочку, но думаю: заводы для него важнее.

— А мать?

— Кальпурния принимает пациентов и занята с утра до вечера.

— Зачем ей это? У нее нет денег?

— Ну, денег лишних не бывает, — Эмилия хихикнула. — Ей платят золотом, причем, немало. Кальпурния — сильный медикус и может исцелить почти любого. К ней обращаются сенаторы и прочие аристократы. А это статус в обществе. Обычных простецов она не лечит.

— А вы, помощницы, что делаете?

— Мажем мазями, бинтуем, промываем раны. Что нам велит Кальпурния, то и выполняем. Не каждый пациент нуждается в магическом лечении, есть случаи простые.

— Тогда зачем они идут к Кальпурнии, а не в больницу?

— Статус. Скажем, пациент — сенатор, и может себе позволить лечится у высокородной. К тому ж у нас лекарства не такие как в больницах. Вот твой ожог зажил за сутки, осталось только покраснение на коже. В ином бы случае понадобилась неделя.

— Кальпурния обучает Юлию? Показывает, как лечить?

— Пока что нет, — ответила Эмилия. — Она считает, что в атенее хорошие преподаватели и учат девочку, как должно. К тому же пациентам Кальпурнии не понравится быть учебными пособиями для Юлии.

— Жаль девочку, — сказал Кузьмич. — Растет без материнской ласки и внимания. Она хорошая. Избалованная, но не вредная.

— Так я ее растила, — сказала с гордостью Эмилия. — Была ей нянькой, и многому научила. Мы до сих пор с ней дружим.

— Кальпурния не возражает?

— Ей все равно. Дочка одета, сыта и здорова, а прочее ее не интересует.

— Понятно, — сообщил Кузьмич и обнял женщину. Ее рука в ответ скользнула к Кузьмичу в промежность.

— Ого! — воскликнула Эмилия. — Опять готов. А жаловался мне, что старый.

— Старый конь борозды не портит, — сказал Кузьмич. — Так говорят у нас. Сейчас проверим…