Пельмень Бессмертный

Глава 2

Это был кайф, какого Кузьмичу не доводилось испытать до этих пор. Сначала Гай отвел его в большую комнату на первом этаже особняка, читай, дворца. В ней пол и стены были выложены мраморными плитами, вдоль стен стояли широкие скамьи из мрамора, а посреди, в полу, имелся небольшой бассейн размером приблизительно два с половиной на три метра. Бассейн был неглубоким, примерно с метр и над ним струился пар — вода горячая. В одну из стен было вмуровано зеркало в рост человека. Кузьмич в нем разглядел себя. На него смотрел старик в нелепой мантии с всклокоченными седыми волосами. Слегка растерянный и даже жалкий.

«Маг, ёпть его!» — вздохнул Кузьмич, но дальше продолжать не стал. Что будет дальше, вскрытие покажет.

Гай, отведя его, куда-то удалился, и, отойдя от зеркала, Кузьмич решил присесть, но не успел. Дверь отворилась, и в нее вошли две девушки. В руках они несли корзинки, наполненные каким-то барахлом. Они поставили их на пол и двинулись к гостю. И тут Кузьмич немного охренел. У девушек из нижних челюстей торчали вверх по два клыка — небольшие, но вполне заметные. На пенсии Кузьмич читал запоем — чем больше заняться? — и в том числе романы в жанре фэнтези. Поэтому и знал: такое украшение имеет раса нелюдей, носящих имя «орки». Но зеленой кожи у девушек не наблюдалось, она была заметно смуглой, но не настолько темной, как у негритянок. Черты лица приятные, без вывороченных губ и будто бы расплющенных носов.

— Нам, господин, велели привести тебя в порядок, — сказала одна из девушек, после чего присела и потащила вверх хламиду попаданца. Через мгновение с него стащили и белье, после чего засунули в бассейн. Обе клыкастые, сняв с себя цветастые туники (расцветка — вырви глаз), сандалии, остались голышом и влезли следом. В бассейне они стали гостя мыть. Две девушки намыливали мага губками, затем смывали пену, окуная его в воду. Их ловкие ладошки касались самых сокровенных мест. Кузьмич не возражал — он просто млел. Он и не помнил даже, когда его так гладили. Затем его достали из бассейна и промокнули простыней. Другой такой же застелили лавку и усадили Кузьмича. Остригли ногти, потерли пятки пемзой и выбрили лицо опасной бритвой. Клыкастая орудовала ей сноровисто, но нежно — Кузьмич и не почувствовал, как лезвие прошлось по горлу, щекам, подбородку. Еще ему побрили подмышки и лобок.

— Постричь вас, господин? — спросила девушка, покончив с этим. — Какой фасон прически вы желаете? — она достала из корзины небольшое зеркало и поднесла его к лицу клиента. — Длиннее? Покороче? Могу всего лишь уложить, закрепив прическу лаком.

Кузьмич с неудовольствием глянул на свои патлы. Зарос, бродяга! Он с юных лет носил короткие прически, но, так случилось, запустил себя. Тащиться на больных ногах к далекой, но зато дешевой парикмахерской и ждать там в очереди… Нет, можно записаться и в какой-нибудь салон — их море в Минске, есть возле его дома, но заплатить там 35 рублей[3] за полчаса работы? Губа не треснет? Он не олигарх…

— Вот что, красавица, — сказал клыкастой. — Сбрей волосы нахрен!

— Уверены? — девчонка удивилась. — В Рексане головы не бреют.

— Так я же с Дальних островов, — сказал Кузьмич и ухмыльнулся: — Нам, козопасам, так привычней.

— Как скажете, — не стала спорить девушка…

Пока она им занималась, вторая принесла в помывочную комплект одежды и разложила на свободной лавке. Кузьмич, побритый налысо, встал и рассмотрел обнову. Трусы немного странной формы из плотной, но приятной телу ткани (он их немедленно надел), короткая рубашка под горло без пуговиц с длинным рукавом — скорей футболка, чем рубашка, и черный френч с такими ж брюками. Ткань мягкая, но плотная. Кузьмич оделся, натянул носки (по виду — вязаные) и обулся в высокие ботинки типа берцев — из кожи, но довольно легкие. Прошелся по помывочной. Ничего не жало, не давило. Он глянул в ростовое зеркало. На него смотрел мужчина лет шестидесяти, даже моложе, а не пень трухлявый, каким он был совсем недавно. На вид вполне себе молодцеватый. Ну, в шестьдесят Кузьмич таким и выглядел, он даже бегал в парке. Потом колени заболели, а следом — и спина. Сейчас же не болело ничего. Что так подействовало: магия? Кузьмич не знал, но заморачиваться этим было глупо. Разберется.

— Спасибо, девочки! — сказал клыкастым. — Я заплатил бы, но у меня нет денег — мне их пока что не давали. Как только будут — рассчитаюсь.

— Мы не девочки, — ответила клыкастая, которая ходила за одеждой. — Взрослые фемины.

— Ну, для меня вы юные создания, — возразил Кузьмич. — И я желал бы вас поблагодарить. Вы сделали отличную работу!

— Скажите это управляющему, Гаю, — ответила служанка. — А нам платить не надо. Мы получаем жалованье.

— Но, если господин захочет дать двум бедным тролкам по сестерцию, мы не откажемся, — хихикнула вторая.

— Но так, чтобы не видел Гай, — сказала первая.

— Заметано, — кивнул Кузьмич. — Что у нас дальше по программе?

— Я отведу вас, господин, в триклиний, — сообщила первая. — Там вас накормят.

Сказала — сделала. В столовой, как решил назвать ее Кузьмич, имелся стол — большой и в форме буквы «П». Вокруг него стояли стулья довольно непривычной формы — ножки в виде буквы «Х», переходящие в подлокотники. Есть небольшая спинка. Кузьмич присел, откинулся — вполне себе удобно. Клыкастенькая убежала, он был один в большой столовой. Зверски хотелось есть. Разбудили среди ночи, переместили в этот мир, пару раз об стену в башне треснули, а после — продолжительный полет на гравилете… Считай, полдня прошло, а тут его еще помыли. После водных процедур приходит аппетит — об этом каждый знает…

— Господин?

В столовую вплыла женщина, такая же клыкастая, как те, которые мыли Кузьмича, но шире их в плечах и бедрах. На вид постарше — лет примерно тридцати, но миловидная. Белый передник закрывал ее тунику, а голову — колпак из белой ткани. Повариха?

— Что подать вам на обед? Есть жареная рыба, птица, свежий хлеб…

— А есть что-нибудь горячее и жидкое? — спросил Кузьмич.

— Похлебка с мясом, овощами, — сказала повариха. — Но, господин, мы кормим ею слуг. Для благородных есть другие блюда…

— Неси! — прервал ее Кузьмич. — Я с Дальних островов, у нас другая кухня.

Похлебку принесли — большую миску, исходившую парком. К ней прилагались три лепешки в виде диска, поделенного секторами. Хлеб разный: белый, серый и довольно грубый из обдирной муки. Кузьмич взял ложку, зачерпнул из миски и бросил в рот. Гм-м, очень вкусно. Мясная, жирная похлебка с фасолью, репой и другими овощами. Картошки нет, но и без нее неплохо. Он отломил кусочек хлеб от лепешки из обдирной муки и заработал ложкой. Ел быстро, но культурно — не прихлебывал из ложки, а аккуратно вкладывал в рот. Нельзя позориться: повариха осталась в комнате и наблюдала, как он ест.

Миска опустела быстро. Кузьмич не удержался и слегка рыгнул от сытости. Смутился, а повариха расцвела.

— Я рада, что похлебка вам понравилась. Подать вина и фруктов?

— Не нужно, я не пью в такое время.

— Господин… — теперь смутилась повариха. — Мне сказали, что вы знаете, как готовить неизвестное здесь блюдо. Пе… пе…

— Пельмени, что ли?

— Их, господин! — обрадовалась повариха. — Расскажете?

— Ну, это лучше показать, — Кузьмич пожал плечами. — Веди меня на кухню.

Идти пришлось недалеко — кухня находилась на том же этаже. Большая, метров тридцать, с высоким потолком и уже привычным мрамором на полу и стенах. Плита под вытяжкой, похоже, электрическая, стол для разделки, огромный холодильный шкаф. Есть мойка из того же мрамора и бронзовым краном, на стенах — шкафчики из дерева. Недалеко от входа имелся стол обеденный — обычный, а не буквой «П», вокруг стояли табуретки с сиденьями из толстой кожи и ножками в форме буквы «Х». Похоже, что складные.

— Для слуг, — сказала повариха, — заметив, как Кузьмич глядит на стол. — Их кормят здесь. Что нам понадобится, господин?

— Сначала мясо.

— Какое? Козлятина, баранина, свинина? Есть птица разная: фазаны, куры и павлины. Найдем и утку.

Странно, говядину не предложила. Ее здесь нет?

— Козлятину и свинину. По равному кусочку.

Повариха открыла холодильный шкаф, достала два пакета с мясом и выложила на разделочный стол.

— Приправы к мясу, — сообщил Кузьмич. — Соль, перец. Он найдется?

— Красный, черный? Душистый или просто горький? Горошек, молотый, в стручках?

— Черный, молотый.

Кувшинчик облитой керамики встал рядом с мясом.

— Зелень и коровье масло.

— Но, господин, — смутилась повариха. — Коровье масло не подают высокородным, его едят простые люди.

— Как зовут тебя почтенная?

— Грымза.

— Давай договоримся, Грымза, — Кузьмич с трудом сдержал смешок. Вот же имя! — Я покажу, как делают пельмени на Дальних островах, а дальше ты сама решишь, как приготовить их для высокородных. Договорились?

— Да, господин.

— Покажи мне зелень.

Укропчик свежий здесь нашелся, чему Кузьмич был рад.

— У вас есть мясорубка?

— Ей пользуются лодыри, — скривилась Грымза. — Хороший повар все делает ножом.

— Тогда ты измельчи пару кусочков мяса мелко-мелко. Но не в кашицу.

Грымза сняла с крючка на стенке здоровенный нож и заработала им с невероятной быстротой. Не прошло и двух минут, как мясо превратились в горки фарша. Кузьмич их посолил и поперчил.

— Перемешай руками.

Грымза подчинилась.

— Теперь мы будем делать тесто…

С ним Грымза справилась по времени чуть дольше, но потому, что не знала, какой потребуется толщины. Кузьмич подсказывал. Наконец большущий блин из теста разлегся на столе.

— Найдется здесь стакан? Или хотя бы кубок?

Грымза распахнула шкафчик. Кузьмич взял кубок нужного размера и вырезал им кружок из теста. Цапнув ложечку, зачерпнул ей нужное количество фарша и положил на серединку. После чего неспешной защипал края пельменя.

— Понятно?

— Да, господин! — сказала Грымза и мягко отодвинула его в сторонку. Кузьмич пожал плечами и направился к мойке для посуды, где ополоснул ладони и вытер руки полотенцем — оно висело здесь же. Тем временем Грымза слепила все пельмени — примерно два десятка.

— Ставь воду кипятить, — велел Кузьмич. — В кастрюле.

Когда она вскипела, он посолил ее и приказал валить туда пельмени.

— Сколько варить? — спросила Грымза.

— Пять-шесть минут после того, когда всплывут. На медленном огне, чтобы слегка кипело.

Часы здесь, к слову, были — висели на стене. Круглый циферблат, но цифры римские. Две стрелки — часовая и минутная. Секундной нет, и Бог с ней — обойдутся. Грымза, дождавшись всплытия пельменей, уменьшила нагрев и глянула на мага.

— Порежь укропчик мелко-мелко и брось в большую миску масла, — сказал Кузьмич.

Грымза этим занялась, а Кузьмич вдруг неожиданно заметил, что они не одиноки в кухне. Возле дверей стояло несколько служанок и в том числе клыкастые, которые его мыли, и даже Гай. Вытягивая головы, они смотрели, как готовит Грымза. Похоже, информация о необыкновенном блюде с Дальних островов распространилась быстро, они сбежались посмотреть, а если повезет, то и попробовать.

Пельмени приготовились. Грымза откинула их над мраморной раковиной в большой дуршлаг и ссыпала в миску на приготовленное масло. После того, как масло растопилось, посыпала мелко нарезанным укропом, перемешала и протянула ложку Кузьмичу.

— Попробуй, господин!

Кузьмич взял ложку. Когда-то внучка удивилась: «Дедушка! Кто ест пельмени ложкой? Есть вилки…» Не понимают люди. Есть проткнуть пельмень зубцами вилки, часть сока вытечет наружу, а он как раз дает пельменям вкус. Подцепив пельмень, Кузьмич подул на блюдо, охлаждая, и бросил в рот, где надкусил передними зубами. Горячий, ароматный сок растекся по нёбу. Гм, очень вкусно. Не удивительно. Когда готовишь это блюдо из свежего мяса и сразу варишь, выходит замечательно. У замороженных вкус уже не тот, тем более, фабричных. В Минске он покупал пельмени в супермаркете и варил их дома. Есть можно, но вкус совсем не тот. Корм…

— Неплохо получилось, — сказал Кузьмич, разжевав и проглотив пельмень. — Попробуй, Грымза!

Повариха выхватила ложку и взяла ей пельмень. Забросила его в клыкастый рот и раскусила. Служанки с Гаем уставились на Грымзу, как будто ждали откровения с небес.

— Вкус непривычный, — сказала Грымза, прожевав пельмень. — Немного простоватый, но все равно чудесный.

— С начинкой можно поэкспериментировать, — сказал Кузьмич. — Использовать другое мясо и приправы. Возможно изменить размеры — слепить их больше или меньше. Пельмени тем и хороши, что позволяют сделать на свой вкус. Их можно даже рыбным фаршем начинять, но в этом случае нужно добавить сало, не то сухими будут.

— Их надо подавать в меду, — сказала Грымза. — Коровье масло не годится.

— В меду? — слегка офонарел Кузьмич.

— Конечно! — заключила повариха. — Чтоб горький перец сочетался с сладким медом. У нас такое любят.

Кузьмич пожал плечами.

— Дай и другим попробовать.

Дегустация прошла успешно. Первым оценил новинку Гай и согласился с Грымзой насчет меда. Он посоветовал добавить в мясо больше разных пряностей. Служанки заявили, что хорошо и так, а меда им не нужно.

— Мне тоже, — поддержал Кузьмич. — Предпочитаю с маслом.

— Замечательное блюдо, — сказал Грымза после того, как миска опустела. — И недорогое. Можно подавать высокородным и кормить прислугу.

— Не перепутай только, кому какое, — заметил Гай.

— Это несложно, — улыбнулась повариха. — Для высокородных слеплю их маленькими, а остальным подам большие.

Гай посмотрел на Кузьмича.

— Идем со мною, господин, я покажу, где будешь жить.

Они поднялись на второй этаж. Отведенная магу комнату располагалась рядом с лестницей. Они вошли в резную дверь и встали на пороге. А, что неплохо. Примерно двадцать метров площади, высокий потолок, на стенах и полу все тот же мрамор. Есть мебель, деревянная — кровать, шкаф, стол, два стула.

— Здесь останавливаются гости, — пояснил сопровождающий. — Вон там, за ширмой — умывальник и латрина. Идем, я покажу.

Латриной оказался унитаз из мрамора. Он походил на стул со спинкой, тесанный из камня. В сиденье — дырка. Кузьмич не удержался, заглянул. Внизу имелся желоб из керамики, и по обеим сторонам его виднелись круглые отверстия, похоже, трубы.

— Потянешь это на себя, — Гай взялся за рычаг, торчавший сбоку стульчака, и стронул его с места. — И нечистоты смоет.

Подтверждая сказанное, вода ворвалась в желоб из одной трубы и, пробежав по желобу, влилась в другую.

— Толкнешь обратно — воду перекроет, — поведал Гай, продемонстрировав как это все работает. — Включать воду лучше заранее, тогда не будет вони экскрементов.

— Понятно, — протянул Кузьмич, подумав: «Счетчиков здесь нет, похоже. У нас же протекающий бачок способен разорить пенсионера».

— На Дальних островах таких латрин, конечно, нет, — сказал Гай снисходительно.

— Ну, почему же? — Кузьмич пожал плечами. — Только они другие. Вода там льется сверху. Вот тут, где спинка, стоит фарфоровый бачок, ты нажимаешь кнопку — и вода все смыла.

— Да? — Гай, похоже, не поверил, но убеждать его Кузьмич не стал. — Ладно. Здесь умывальник, — он указал на мраморную раковину и кран над ней. — Вода холодная, горячая есть только в термах. Ну, там, где тебя мыли, — пояснил, заметив удивление мага. — Когда захочешь мыться снова, скажешь мне, я прикажу служанкам.

— Скажи мне, Гай, — спросил Кузьмич. — Откуда эти женщины, с клыками? Я прежде никогда таких не видел.

— Так это тролы, — Гай пожал плечами. — Живут на юге континента, разводят скот, выращивают финики. Их земли скудные, еды им не хватает, поэтому и едут к нам подзаработать. Берут охотно: они трудолюбивые и честные. Женщины идут в прислугу, мужчины добывают и обтесывают камень. Тебе понравилось, как Сарка с Леркой тебя помыли и побрили?

— Очень! — сказал Кузьмич. — Такие замечательные девушки!

— Только не вздумай предлагать им согревать твою постель. У тролов с этим строго. У каждой есть жених, тот не посмотрит, что ты маг, и подкараулит тебя с палкой. Так отдубасит, что отдашь все деньги медикусу. А тролу ничего не будет — он в своем праве, ты покусился на его невесту.

— Я не собирался, — Кузьмич пожал плечами. — Какие женщины? Не забывай, что я не молод, Гай.

— Кто знает… — Гай улыбнулся. — Но, если вдруг заинтересовался тролкой, подкатывайся к Грымзе. Она вдова, с ней можно. Ты ей понравился.

— Не заметил.

— А я так — да, — Гай хмыкнул. — Ты показал ей, как готовить блюдо, какого нет в Рексане. Теперь ее зауважают тролки-поварихи. Она их угостит и скажет, что сама придумала. Твои пельмени станут называться пирожками Грымзы. За то, чтоб научиться их готовить, Грымзе заплатят, но я ей прикажу, чтобы пока секрет не продавала. Пускай в Рексане знают, что вареные пирожки с начинкой есть только в доме Юлиев.

— Я могу показать ей и другие блюда, каких здесь нет, — сказал Кузьмич.

— Не стоит торопиться с этим, господин, — ответил Гай. — Не то ведь Грымза не отстанет. Она такая… Высокородный эйр призвал тебя не поварихе помогать. Идем, я покажу одежду.

В шкафу Кузьмич увидел вешалки с рубашками, еще один костюм — такой же, как на нем, трусы на полке и плащ из черной кожи.

— Все это ваше, господин, — кивнул Гай на одежду. — Под умывальником — плетеная корзина с крышкой, туда кладите грязное белье, служанки постирают.

— Понятно, — сообщил Кузьмич. — А это что? — он указал на небольшой экран на ножках, стоявший на столе. — Телевизор?

— Не знаю, что такое «теле», — ответил Гай, — но это визор для домашнего просмотра спектаклей, церемоний, боев и прочего. Вот здесь лежат таблички с записями, — он указал полку шкафа, где лежали стопки небольших пластинок размером с маленькую шоколадку и такой же толщины. — Вставляете их в визор — сюда в гнездо, и тот начнет показывать. Просмотрели или не хотите дальше, нажмете здесь на клавишу, после чего достанете табличку. На них написано, что будете смотреть.

Он достал одну пластинку и продемонстрировал выдавленные на ней буквы.

— Все это хорошо, — вздохнул Кузьмич, — но я читать по-вашему не умею.

— Правда? — изумился Гай.

— Так с Дальних островов, — Кузьмич развел руками. — У нас там все другое. Было бы неплохо обучить меня грамматике. Это возможно?

— Я сообщу о твоей просьбе господину, — Гай поклонился. — Отдыхай, Пельмень Бессмертный. Тебя на ужин позовут.

И он ушел. Кузьмич пожал плечами и примерил плащ. Тот оказался длинным и широким, но вполне себе удобным. «Тут можно автомат подвесить, подсумки с магазинами — и не видно будет», — решил Кузьмич, встав перед зеркалом и застегнувшись. Плащ приглянулся: в нем он походил на главного героя из фильма «Матрица», хотя у Нео плащ приталенный. Лицом на главного героя фильма Кузьмич, понятно, не тянул, чему не огорчился. Ему ведь не сниматься. Кстати…

Кузьмич подошел к столу и разглядел стоявший на нем визор. Нет, на земной он не похож. Гораздо толще, рамка вокруг экрана сделана из дерева, а ножки бронзовые в виде лап. И весит он, скорей всего, немало. Ну, хоть работает? Кузьмич взял с полки верхнюю табличку, засунул ее в визор. Экран немедленно вспыхнул, и по нему проплыли титры. Затем Кузьмич увидел покрытую песком арену, на ней — двух дюжих лоботрясов, которые вдруг бросились к другу и начали месить противника кулаками. Взревела публика, невидимая в визоре. «Их местный бокс», — сообразил Кузьмич и присмотрелся. Бойцы сражались без перчаток, босиком, лишь обмотав ремнями кисти рук, поэтому удар, пропущенный противником, наносил тому заметные повреждения. В ближайшие минуты физиономии соперников украсились фингалами и кровью из рассеченных бровей. У одного кровь капала из носа, но рефери не наблюдалось, и бой никто не останавливал. Лишь публика ревела: «Убей его!» И перерывов не было, похоже, что здесь дрались до победы. Она, естественно, случилась. Один «боксер» вдруг зарядил другому в челюсть, тот, бездыханный, рухнул на песок. Изо рта его полилась кровь.

«Выбил зубы, и челюсть, наверное, вдребезги, — решил Кузьмич и выключил это непотребство. — Сурово тут у них». Подумав, он оставил комнату и вышел из дворца. Рядом с ним разбит был парк или же просторный сквер — кому как больше нравится. Кузьмич его заметил с гравилета, решив, что нужно осмотреть, как будет время. Что ж, время наступило. Он стал бродить среди подстриженных кустарников, ухоженных деревьев, разглядывая скульптуры на невысоких постаментах. Из мрамора ваяли, разумеется. Статуй было немало: женщины, мужчины в различных позах, одетые и обнаженные. Похоже, местные божки. Была раскрыта тема магии. Вот явно эйр взмахнул рукой — сейчас ударит своей воздушной электричкой. Лицо сосредоточенное, злое. У второго с ладони как будто бы сорвался сгусток пламени. Ну, значит, фламмер. У третьего от ног бежала вздыбившаяся почва. Как пить дать, терр. Нашел Кузьмич и медикуса-женщину. Склонившись над поверженным мужчиной, она простерла руки над страдальцем. Все ясно и понятно. Кузьмич в скульптуре разбирался плохо, но подумал, что статуи тесали мастера. Лица изваяний передают всю гамму чувств, их позы — динамичные, они как будто бы живые и просто замерли на миг.

В центре сквера имелась круглая беседка — из мрамора, естественно, с фонтанчиком посредине. Тот бил из центра круглой чаши на высоту примерно двух ладоней. Вода стекала в ту же чашу и убегала в неизвестность. Внутри беседки вокруг ажурной каменной ограды стояли мраморные лавки и небольшие столики. Кузьмич присел, раскинув руки по ограде, забросил ногу на ногу. Итак, что мы имеем? Какой-то местный олигарх схлестнулся с младшим братом из-за наследства от папаши. Поскольку младший оказался плохишом, папаша отлучил его от бабок. Плохиш, конечно, возмутился и пообещал (или собрался) исправить несправедливость, угрохав дочку олигарха. В том, что он будет пытаться это сделать, Кузьмич ничуть не сомневался. Везде воюют за бабло — как люди, так и государства. Последние пытаются скрыть это под ширмой демократии или угрозой безопасности от избранной жертвы. Но, если у какого-то государства нет нефти, прочих ископаемых, то всем плевать, есть в нем демократия или отсутствует напрочь. Не интересно.

Считаем дальше. Старший братец не пытался договориться с младшим о разделе состояния, пообещав тому хотя бы небольшую долю. Не удивительно: чтобы олигарх да с кем-то поделился? Фантастика! Из этого проистекает, что схватка будет жесткой, и появившегося ниоткуда мага начнут мочить не с меньшей яростью, чем девочку, возможно, даже с большей. Ведь он препятствие к богатству…

Кузьмич не опасался смерти (в его-то возрасте!), но просто так погибнуть тоже не стремился. В своей прошедшей долгой жизни он чем только не занимался, и в том числе — охраной ВИП-персон. В 90-е существовал огромный спрос на телохранителей разбогатевших нуворишей, тогда Кузьмич подсуетился. Хотелось есть, причем, желательно три раза в день и не только макароны с хеком. Неплохо разбирался в теме, и опыт ясно говорил: эйр не представляет, с чем столкнется в ближайшем будущем. Придется разъяснить…

Жалел ли он сейчас, что согласился на опасное занятие? Нисколько. Да только за подлеченные колени и спину ввязаться стоило. Кто не страдал от этих болей, конечно, не поймет, но у Кузьмича сомнений не было. И отношение к нему пока хорошее: одели, накормили, служанки вон стараются угодить. Пообещали денег. Пока не дали, но Кузьмич не сомневался, что деньги будут. За свою охрану даже скупые олигархи платили щедро — жить хотели. А слишком экономных хоронили в цвете лет. И эйр заплатит…

«Девчонкам не забыть дать по сестерцию», — подумал он и вдруг сообразил: название монеты в устах клыкастенькой звучало по-другому. Стоп! Кузьмич задумался. Вспоминая слова и термины, услышанные здесь, он осознал: их произносили немного, но иначе, как зафиксировала память. Выходит, вместо незнакомых слов, мозг подставлял аналоги, найдя их в Древнем Риме. Наверно потому, что окружающая обстановка совпала с представлением Кузьмича о той эпохе. Историю он не то, чтобы прекрасно знал, но помнил многое — учился ведь в советской школе, а не нынешней. Еще читал о той эпохе в исторических романах. Там этих слов хватало.

«Интересно…» — решил Кузьмич, но не додумал. Мысль прервал далекий звук шагов. Он приближался, и через несколько мгновений в беседку заявился Гай.

— Господин! — он поклонился. — Прости, что помешал уединению, но высокородный эйр велел позвать тебя в триклиний. Там будет ужин.

— Зовет — пойдем! — сказал Кузьмич и встал.