Пельмень Бессмертный

Глава 1

Проснулся Кузьмич от света. Тот был неярким, мягким, но все же пробивался сквозь закрытые веки, поэтому Кузьмич их и открыл. Несколько мгновений он недоуменно смотрел на открывшую его взгляду картину, слегка хренея от увиденного. Посреди комнаты стоял какой-то странный тип в хламиде до пола и с дурацким колпаком на голове. Типа окутывало сияющее облако — его свет и разбудил Кузьмича — позволявшее рассмотреть нечаянного гостя. Тот был худ, высок и очень молод, как бы не подросток вовсе, возможно, что чуток постарше. Выпускник одиннадцатого класса или студент-первокурсник, как решил Кузьмич.

Он ничуть не испугался. В его возрасте бояться глупо, даже незнакомца ночью в спальне. Красть у него, считай, почти что нечего, а врагов у деда не осталось. Были, но давно уж кончились. Маньяк? Так для них пенсионер не интересен. Тем девок молоденьких подавай.

— Ну, какого х. я? — Кузьмич приподнялся на локте. — Чего ты делаешь в моей квартире?

— Я экзогент четвертой степени Писториус, — гортанно произнес пришелец, не отреагировав на матерное слово. Добавив важно: — Маг, по-вашему. Пришел сказать: ты избранный.

Кузьмич хрипло рассмеялся.

— Ну, если кладбищем, то это мне известно. Мне на могилках давно прогулы ставят. Да только хрен им, обломаются! Я еще немного поживу.

Подкрепляя сказанное, он продемонстрировал гостю фигу, скрученную из дрожавших пальцев. Тремор, чтоб он был неладен.

— Какое кладбище? — экзогент поморщился. — Мир, в котором я живу, хочет тебя видеть бодрым и здоровым, сильным и умелым. У тебя редчайший дар поглотителя маны. С ним ты сразу станешь благородным и тебя возьмут на службу эйру. А он одарит щедро.

«Из Новинок[1] убежал, наверное, — сообразил Кузьмич. — Короче, шизофреник. Надо бы с ним помягче».

— Шел бы отсюда, парень! — сообщил нечаянному гостю. — Время позднее, а тебя, наверно, обыскались.

— Ты не хочешь быть здоровым и богатым? — пришелец изумился.

— Я не верю в сказки. Вали отсюда, маг Писториус! Я бы указал тебе дорогу, только мне вставать проблематично — спину прихватило. Сам найдешь, как выйти, раз сюда пробрался. Только дверь захлопни, а не то другой такой проберется. Вас, наверно, много убежало, или выписали скопом. Так что будь здоров, экзогент четвертой степени! Аривидерчи!

— Не могу, — вздохнул Писториус. — Я у эйра взял задаток. Раз не хочешь добровольно…

Сунув правую ладонь под мантию-хламиду, он извлек наружу посох с навершием из отполированного камня в виде кулака с оттопыренным средним пальцем. Палец этот указал на потолок. Сам кулак смотрелся грозным и тяжелым. «Раз приложит — и прогулы мне на кладбище закроют мигом, — сообразил Кузьмич. — Тип, похоже, буйный…»

— Слушай, маг Писториус! — выпалил торопливо. — Не спеши! Давай поговорим! Расскажи про вашу магию.

— Некогда! — буркнул экзогент. — Через несколько мгновений меня выбросит обратно. Мана подошла к концу, мир ваш очень далеко, пребывать в нем долго тяжело. Мне потом неделю ждать, чтобы вновь сюда переместиться. Полетели!

Он ткнул пенсионера оттопыренным пальцем кулака на посохе, и мир исчез. Пропала комната, постель, в которой пребывал Кузьмич, а заодно — и псих Писториус. Вместо них пенсионер вдруг оказался в красочном тоннеле со стенками из мелких, ярких звезд. Они сияли и мерцали, словно бы подмигивая Кузьмичу. Сам тоннель же изгибался по спирали, и Кузьмич летел в нем, повторяя все изгибы, да еще со страшной скоростью. «Я, наверно, умер, — промелькнула мысль, — и теперь меня несет навстречу Богу. Хотя, нет, должны быть ангелы, как пишут в книжках. Они встретят, поприветствуют и определят, куда меня засунуть. Странно только, почему тоннель такой сияющий. В книгах пишут, что он темный, свет только в конце его. Ладно, разберемся…»

Разобраться у него не получилось. Тоннель внезапно кончился, и Кузьмич с размаху рухнул всей спиной на что-то твердое. Вышибло дух, и его сознание померкло…

Очнулся он от голосов. Говорили двое, и, похоже, что ругались.

— Ты кого мне притащил! — возмущался чей-то бас. — Это же какой-то пень трухлявый! Я тебе мага-поглотителя заказывал, а не эту вот развалину!

— Возраст поглотителя в договоре не указан, — возражал Писториус визгливым голосом. — Как и состояние его здоровья. Он его легко поправит, поглощая ману. Сами знаете.

— Он же сдохнет после первого удара! — бас не унимался. — Возвращай задаток и отправь его обратно!

— Не получится — резерв исчерпан, — пробурчал в ответ Писториус. — И к тому же ваше требование неправомерно. Совет магов подтвердит…

Не прислушиваясь больше к спору, Кузьмич открыл глаза и осмотрелся. Он лежал на деревянных плахах, составлявших пол какой-то странной круглой комнаты. Стены ее были каменными, возведенными из блоков, вытесанными грубо и скрепленными раствором. Швы довольно ровные, но не идеальные. Рассмотреть все это позволял источник света в виде диска, закрепленного на балке под шатровой крышей. Потолка здесь не было. В отдалении стояли двое: псих, сбежавший из Новинок, и какой-то тип, массивный и мордатый в костюме из блестящей ткани. Сейчас он спорил с психом-экзогентом и махал руками. Кузьмич почти мгновенно понял, из своей квартиры он каким-то странном образом переместился в это помещение. Следовало разобраться, что за хрень здесь происходит.

Крякнув, он сначала сел, а после встал на ноги. Спину прострелило, но не слишком больно. Это было странно. Раз его так шваркнуло о пол, к слову, не покрашенный, то должно быть хуже.

— Эй, вы там! — он окликнул спорщиков. — А ну-ка стихли!

Псих с мордатым замолчали и уставились на Кузьмича. Изумленно.

— Быстро объяснили, почему я здесь оказался, и, конечно, главное: зачем? Если это похищение для вымогательства, то хрен вам будет по всей морде. Денег у меня немного, а доступ к банковскому счету заблокирован для интернета. Это раз. Теперь второе. За попытку похищения наш ОМОН вас поставит раком и произведет массаж дубинками. Это вам не демократия и толерантность, у Батьки не забалуешь.

— Э-э? — мордатый посмотрел на психа.

— Поглотитель угрожает нам преследованием от правителей страны, откуда прибыл, — пояснил Писториус. — Он не понимает, что их власть не распространяется на мир Фионы.

— Он дурак? — спросил мордатый.

— Сам дебил! — Кузьмич не удержался. — Думаешь: наел такую ряху, так король по жизни? В камере тебе быстро объяснят, что таким как ты отводят место у параши. Заодно и быстро похудеешь.

— Дерзкий червь!

Мордатый замахнулся, но Писториус схватил его за руку.

— Высокородный эйр! Погодите! Этот человек не понимает, где он, и куда переместился. Не успел ему все это объяснить — кончалась мана. Мне пришлось спешить.

— Объясни сейчас! — велел мордатый.

— Слушай… — псих взглянул на Кузьмича.

— Я Егор Кузьмич Калечиц, — понял его затруднение перемещенный. — Обращайтесь как положено к гражданину Беларуси.

— Слишком длинно для ощипанного петушка, — сказал мордатый. — Тощего и старого.

Он заржал. Кузьмич насупился. Он прекрасно понимал, что выглядит нелепо. В майке и трусах, под которыми — худые ноги, перевитые сосудами на икрах (варикоз проклятый!), небритый и с всклокоченными волосами, грязно-белыми как старый снег, Кузьмич смотрелся жалко. Но деваться некуда.

— Издеваться над больным и стариком — признак невеликого ума, — сообщил мордатому.

— Ах, ты, червь! — мордатый снова замахнулся.

— Погодите! — снова влез Писториус. — Гражданин Калечиц, — произнес, слегка поморщившись. — Ты ведешь себя невежливо и дерзко. Так нельзя. Перед тобой высокородный эйр Фионы…

— А насрать! — сказал ему Кузьмич.

— Напросился, червь! — взмахнул рукой мордатый.

В следующий миг Кузьмич словно бы попал под электричку. Она врезалась в него на высокой скорости и швырнула в каменную стену, припечатав к ней всей многотонной тушей. Дыхание пропало, и на миг Кузьмич почувствовал, как превращается в лепешку. Но потом давление исчезло, и он стек по камню на пол. Но не упал, а твердо встал на ноги. Удивительно, но позвоночник, который после этого удара должен был ссыпаться в трусы, остался цел и, более того, он перестал болеть. Кузьмич безмерно удивился. Он выгнул спину, наклонился… Даже не кольнуло. Спина сгибалась, как у молодого, и Кузьмич легко достал до пола пальцами. Выполнить такое упражнение он не мог уже лет пять.

Выпрямившись, Кузьмич глянул в сторону психа и мордатого. Оба наблюдали за пенсионером с интересом.

— Выдержал, — сморщился мордатый. — Не сдох.

— Я вам говорил! — сказал Писториус.

— А еще так можешь? — приосанился Кузьмич, взглянув на эйра. — Или это все, на что способен?

Эйр пожал плечами.

— Н-на!

На этот раз его ударил грузовик — магистральный и груженный. Кузьмича опять швырнуло к стенке, но не припечатало как в прошлый раз, а лишь прижало ненадолго. Дыхание не пропало. Выдохнув, Кузьмич шагнул вперед, легко пройдя на середину комнаты. Колени не болели! Более того, он ощущал, что тело заполняет бодрость, забытая давным-давно. Человеком Кузьмич был отнюдь не глупым, связать в единое удары и их воздействие на здоровье он сумел мгновенно. Как там говорил Писториус? «Он легко его поправит, поглощая ману?» Не соврал нисколько шизофреник! Или он не из Новинок?

— Что это было? — Кузьмич глянул на Писториуса.

— Магия, в которую ты не верил, — пожал плечами маг. — Убедился, гражданин Калечиц? Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Ноги не болят, спина не ноет.

— Не удивительно: высокородный эйр Деметриус влил в тебя столько маны! Год не вспомнишь про свои болячки. А ты ему грубил.

— Он сказал: я пень трухлявый.

— Так это было правдой, — эйр ухмыльнулся. — Будешь возражать?

— Не стану, но обидно было слышать.

— Теперь не обижаешься? — спросил Писториус.

— Нет, — сказал Кузьмич. — Да, я согласен: вел себя неправильно. Но и вы меня поймите: в моей стране магии не существует. Там ее считают сказкой. Разобраться сходу было трудно.

— А то, что нас ты сразу понял, и сам говоришь на нашем языке, тебя ничуть не удивило? — сощурился Писториус.

Кузьмич от неожиданности вздрогнул. Точно: с ним говорили не по-русски! Язык совсем другой: отрывистый, слегка шипящий, энергичный. И он его прекрасно понимает! Более того — сам говорит, не затрудняясь.

— Я влил его тебе еще в твоей квартире, — сказал Писториус. — Но ты не обратил внимания.

— Виноват, — Кузьмич развел руками.

— Раз уж осознал, то извинись за дерзость. Ты вел себя неподобающе.

— Высокородный эйр, — Кузьмич кивнул мордатому. — Извини, я был неправ. Не понимал, куда попал, решив, что вы мошенники. Беру свои слова обратно.

— Гляди-ка вежливый! — эйр ухмыльнулся. — Ладно. Пойдешь ко мне на службу?

— Что нужно делать?

— Быть защитником для дочери.

— Так это… — Кузьмич засомневался. — Ты сам сказал: я пень трухлявый. Был бы помоложе…

— Тебя уже немного подлечили, еще добавим маны. К тому же там совсем несложно: при нападении прикрыть ее собой. Примешь на себя удар противника, поскольку он тебе не страшен. Ты ведь поглотитель.

— Здесь почему такого не нашли?

Эйр поморщился:

— Их очень мало. Все поглотители на службе у принцепса. Поэтому я попросил Писториуса отыскать кого-то в постороннем мире. Он справился, хотя я ожидал, что избранный им маг окажется моложе.

— Они там толпами не ходят, — нахмурился Писториус. — Я этого едва нашел. Потратил столько маны!

— Оставишь у себя задаток, — ответил эйр.

— А остальное?

— После того, как гражданин Калечиц, — эйр произнес это с сарказмом, — продемонстрирует, чего он стоит, — он посмотрел на Кузьмича. — Ну, как, согласен? Деньгами не обижу, служить недолго — всего полгода. После чего отправишься в свой мир здоровым и богатым. Он переместит тебя обратно, — эйр глянул на Писториуса.

— Договорились! — Кузьмич кивнул. В самом деле: чего ему терять? Прикрыть собой дочку эйра? И что? Ну, шваркнут как сегодня, так это лишь на пользу — нас бьют, мы крепчаем. А в Минске за полгода его не хватятся — некому. За квартиру платит банк из пенсии Калечица — он дал такое поручение, а электричество и воду в его отсутствие никто не потребляет.

— Контракт подпишем у меня в поместье, — продолжил эйр. — Но тебе понадобится другое имя. Благородный маг не может называться гражданином, — он усмехнулся. — К тому ж Калечицем. Что, кстати, означает это имя?[2]

— Тот, кто других калечит.

— Гляди-ка! — удивился эйр. — А глянешь — так не скажешь. Но для Фионы имя не годится. Другое есть?

— Егор Кузьмич. Вы слышали.

— И это не подходит — на Фионе нет таких имен. Твоя иномирность сразу вылезет наружу. Нам запрещается принимать на службу пришельцев из других миров.

— Ну, может, Жора… — предложил Кузьмич.

— Тоже не годится.

— Ну, тогда Пельмень бессмертный. Меня когда-то называли так.

Кузьмич немного разозлился.

— Пельмень? — эйр удивился. — Что означает это имя?

— Есть такое блюдо. Мясной фарш в тесте, который варят в кипятке.

— И это вкусно?

— Если умело приготовить.

— Научишь повариху, — эйр кивнул. — Пельмень звучит неплохо. Непривычно, но похоже на имя выходца с Дальних островов.

— Согласен, — поддержал Писториус. — Скажем, что оттуда пригласили.

— А почему бессмертный? — продолжил эйр.

— Я выпал из окна восьмого этажа, но не разбился и даже ничего не поломал. Ну, только поцарапался немного.

Кузьмич тогда упал на дерево, оно его спасло. Но он об этом умолчал.

— Говорил: у вас нет магии! — упрекнул его Писториус. — Простой бы смертный уцелеть не смог.

«Это была водка, — добавил мысленно Кузьмич. — Вот такая магия». Вслух он это говорить не стал. Рассказывать, как барагозил в юности, богатым нанимателям не стоило.

— Пельмень по прозвищу Бессмертный, — произнес задумчиво Деметриус. — Благородный маг. Звучит неплохо. Принимается.

— Но на Дальних островах нет благородных, — сообщил Писториус. — Там, у козопасов, только вождь и соплеменники.

— Значит, будет просто маг Пельмень, — сказал Деметриус. — Дай ему во что-нибудь одеться и летим в Рексану. Времени много потеряли. По пути введешь его в курс дела.

Экзогент стащил с себя хламиду и передал ее пришельцу. Сам остался в черном, облегающем костюме — френч и брюки, плюс высокие ботинки из черной кожи. Слева на груди на френче вышита большая крякозябра.

— Знак Совета магов, — пояснил Писториус, заметив интерес во взгляде Кузьмича. — Чтобы сразу было видно — благородный экзогент.

— Хламиду нацепил зачем? — спросил Кузьмич, накинув на себя широкую, просторную одежду.

— В вашем инфополе маги носят мантии и эти шапки, — экзогент подал ему колпак, но Кузьмич брать его не стал, и шапка полетела на пол. — Я хотел, чтоб ты поверил. Потому и посмотрел, какими маги выглядят у вас. Заодно придумал степень — в ваших книгах маги делятся на ранги. На Фионе нет такого — невозможно ману цифрами измерить.

— Поспешим! — поторопил их эйр и подал пример, направившись к люку в центре комнаты.

Винтовая лестница из камня привела их к выходу из башни. То, что это была башня, Кузьмич понял еще в верхней комнате. Прохладный камень неприятно остужал босые ноги Кузьмича, но зато он топал бодро, не ощущая ни боли, ни слабости в коленях. Нет, не зря он согласился с эйром. Вылечить свои болячки, да еще при этом заработать — шанс, который выпадает лишь однажды.

Из башни они вышли на широкую, скалистую площадку. За нею, сколько было видно, возвышались горы — не сказать, чтобы высокие, но немаленькие. Склоны поросли кустарником и лесом. Голые вершины… Ту, где возвышалась башня, как будто срезали ножом, образовав площадку, на которой возвели строение высотой примерно с трехэтажный дом.

— Это место силы, — пояснил Писториус. — Там, внутри горы — источник маны. Без него я не смог бы приникнуть в дальние миры и найти тебя…

— Садитесь! — оборвал его Деметриус.

Лишь сейчас Кузьмич заметил на площадке перед башней два автомобиля. Те выглядели странно. Нет, похожи на земные — кузова, колеса, стекла. Только сверху — винт, как у вертолета, правда, меньше по размеру и вдобавок огражденный кожухом.

— Гравилеты, — объяснил Писториус. Ага, и сразу стало все понятно…

Возле одного из гравилетов стояли четверо мужчин в темно-синих френчах с оружием в руках — то ли автоматы, то ли пистолеты-пулеметы, Кузьмич не разобрал. Подчинясь знаку эйра, четверо как будто ссыпались в свою машину, захлопнув дверцы. Гадать не нужно, что охрана. Эйр тем временем направился к второму гравилету, сев там на водительское место. Кузьмич с Питориусом разместились сзади на просторном кожаном диване. В следующий миг сверху зашумело, но не громко — как будто сильный ветер в кронах; гравилет легко поднялся над площадкой и скользнул вслед стартовавшей первому с охраной. Кузьмич бросил взгляд вперед на приборную доску машины. А ее-то не было! Вместо этого большой экран с непонятными значками и изображениями. М-да, язык ему-то закачали, а с местной азбукой не ознакомили. Прочитать он ничего не смог.

— У вас тут развитая цивилизация, — сказал Писториусу. — Нас опережаете на полвека, если не побольше. На Земле нет гравилетов. Нахрена тогда вам магия?

— Так думаешь? — засмеялся экзоргент. — Тогда я объясню. Чтобы сделать гравилет, нужны материалы, которых нет в природе. Гравиапластины, для примера. Именно они под напряжением устраняют тяготение планеты. Чтобы получить их, маги на заводах трансмутируют материалы, получая нужные по свойствам. Также делают и накопители к моторам, чтобы винт вращать для передвижения в воздухе и колеса — на поверхности. Прикладная магия работает повсюду, и в том числе — в быту.

— Этим занимаются благородные?

— Нет, — сказал Писториус. — Прикладные маги в благородные не входят, поскольку не имеют собственной маны, они берут ее из накопителей. Их учат в специальных сколах, куда берут учеников с определенными способностями. Желающих много.

— Еще бы! — хмыкнул эйр. — Им весьма неплохо платят. Хороший прикладник живет не хуже благородного: свой дом и слуги.

— А остальные маги? — спросил Кузьмич.

И в следующие полчаса узнал немало интересного. Как оказалось, маги на Фионе делятся на два разряда. Наследственные, родившиеся в семьях, где поколениями все члены рода были с Даром. Их называют высокородными. Вторая категория — люди из простых семей, но с несомненным даром к магии, который проявился в детском возрасте. Таких здесь изымают из семей и направляют в «атеней», где опытные маги обучают использовать свой Дар. Семья не возражает, поскольку, окончив атеней, мальчик или девочка становятся благородными. А они — элита общества. Местный парламент (Сенатус) состоит из двух палат — высшей, из высокородных, и низшей, где заседают благородные. Численность второй в три раза выше, но главные решения — за первой. Она вотирует законы, решает вопросы мира и войны, вторая занимается местными делами, как-то: благоустройство городов, утверждение чиновников низового ранга и прочее. Парламентом руководит принцепс, который избирается на общем заседании палат.

— Из благородных можно стать высокородным? — спросил Кузьмич.

— Если в его семье три поколения подряд все дети будут с Даром, — сказал Писториус.

— Встречается такое?

— Чрезвычайно редко, — эйр хмыкнул.

— Это правда, — вздохнул Писториус. — Как ни стараются благородные брать в жены женщин с Даром, в их семьях появляются на свет и дети-пустоцветы. Вот моя семья, к примеру. Отец мой эйр, мать — терра, я же экзогент — это редчайшая способность общаться с внешними мирами, зато старшая сестра — пустышка. Поэтому только благородный.

— Что значит «терра»?

— Специализация мага. Эйр управляет воздухом, терр занимается землей, фламмер работает с огнем. И далее по списку. Титул мага говорит о роде его Дара.

— А поглотитель?

— Редкий Дар, не числившийся прежде в списках. Некогда их вовсе не считали магами — так, что-то непонятное. В войне он бесполезен, а ценность мага ранее определялась заслугами на поле боя. Но после ряда покушений на высокородных — и в том числе принцепсов, о поглотителях задумались и стали приглашать в охрану. В атенее их не обучают, поскольку нету смысла. Их функция простая — прикрыть собой объект охраны и дать тому возможность в ответ ударить самому.

— А почему принцепс забрал себе всех поглотителей? — спросил Кузьмич.

— Он их перекупил, — ответил эйр. — Титус — самый богатый человек Фионы.

«Поэтому боится покушений», — сообразил Кузьмич, но вслух не произнес — и без того понятно. Историю Земли он знал неплохо, поэтому услышанное от Писториуса его ничуть не удивило. Феодалы создали государство, которым сами управляют. Так было много раз. Кузьмич не сомневался, что у феодалов здесь немало привилегий, как некогда в России, когда владеть землей с крестьянами могли только дворяне. В Европе это тоже было. Правда, эти государства возглавлял монарх с наследственной властью, здесь им пока не озаботились. А чтобы общество не бунтовало, создали социальный лифт. Родился с Даром — станешь благородным, а повезет — пробьешься выше. Последний шанс довольно мизерный, но он имеется, а, значит, есть надежда улучшить свое положение. Она работает, как некогда в России, где Петр I своей Табелью о рангах дал возможность выходцам из низовых сословий не только выбиться в дворяне, но обзавестись весомым титулом, к примеру, графа. Последнее случалось редко, но подобные примеры заставляли тысячи рвать жилы на служении царю. Морковка для ослов, поскольку государством де-факто управляла знать. Потом товарищ Ленин и его команда доходчиво объяснили, что для того, чтобы руководить страной, не обязательно родиться принцем или хотя бы с золотой ложкой во рту. С тех пор и повелось. К примеру, президент России — сын обычного рабочего, а Беларуси — рядовой крестьянки.

— Я одного не понимаю, высокородный эйр, — сказал Кузьмич Деметриусу. — Кто может угрожать сенатору Фионы? Зачем тебе защитник дочери? Или же в вашем государстве отсутствует закон, и каждый делает, что хочет?

— А он не глуп, каким казался раньше, — заметил эйр и, повернувшись, глянул на Писториуса. — Скажи ему! Всю правду…

Поскольку управление он бросил, Кузьмич сообразил, что в гравилете имеется автопилот. Хотя, чего тут удивительного? И на Земле такое есть, причем, давно.

— Высокородный эйр Деметриус недавно потерял отца, — сказал Писториус, — а тот составил завещание, в котором собственность рода — от предприятий и недвижимости до счета в банке оставил внучке, дочери Деметриуса.

— И в чем проблема?

— А в том, что у Деметриуса есть младший брат — высокородный фламмер Маркус, который полностью лишен наследства, чем очень недоволен.

— За что же его так?

— Увы, но Маркус с юных лет зарекомендовал себя не лучшим образом. Бега и игры в кости, вино и оргии с гетерами и гладиаторами.

— У вас есть гладиаторы?

— Не те, что были раньше. Кулачные бои, борьба без правил… В Фионе они очень популярны. Их ласки стоят дорого.

Кузьмич едва не сплюнул. Нет, надо же! Здесь тоже пидарасы.

— Поскольку денег на забавы не хватало, — невозмутимо продолжал Писториус. — Маркус потребовал, чтобы отец при жизни выделил ему часть собственности рода. Такое право у него было, ему пошли навстречу. И, как нетрудно догадаться, все это он спустил довольно быстро, к тому же влез в долги. Надеждой его было получить наследство, но высокородный Аппиус решил иначе. Оспорить это невозможно, поскольку собственность отходит к внучке. Если бы он оставил все Деметриусу, то Маркус обратился б суд, и тот бы выделил ему долю. А так — без вариантов. Через полгода завещание вступит в силу, после чего наследниками высокородной Юлии становятся ее родители. Поэтому единственной надеждой Маркуса становится смерть племянницы. В этом случае суд поровну разделит наследство между братьями.

— И он решится на убийство?

— Даже глазом не моргнет, — ответил эйр. — Брат — сволочь еще та.

— Его за это не накажут? В Фионе есть закон?

— Закон не вмешивается в войны между магами, если они используют свой Дар, не применяя прочее оружие, — сказал Деметриус. — Тем более, когда спор между родственниками. Так повелось издревле. Понятно, что открыто нападать на Юлию не станут. Обставят дело как случайность, мол, угодила под удар нечаянно. Скорей всего подловят при выходе из атенея.

— Она еще там учится?

— Так Юлии 12 лет.

— Совсем ребенок.

— Но формально — полноценный маг, поскольку Дар проявился.

— Какой?

— Медикуса, как у матери. Довольно редкий Дар.

— А если не возить ее для обучения?

— Во-первых, это невозможно, — вздохнул Деметриус. — Ее исключат, а без диплома атенея не разрешают практику. И, во-вторых, я не собираюсь показывать, что испугался. Пускай боится Маркус.

И эйр насупился. «Козел! — решил Кузьмич. — Из-за понтов рискует дочерью». Но вслух, конечно, говорить не стал.

— Ты, маг Пельмень, — продолжил эйр. — Прикроешь дочь в поездках. Собой. Ты будешь не один, сопровождать вас будет сильный эйр. Пока он будет разбираться с нападавшим магом, твоя задача не позволить нанести удар по Юлии и принять его на себя. Опасность представляет путь от гравилета до калитки атенея и обратно. На территории атенея на Юлию никто не нападет — туда не пустят посторонних, а гравилет от магии защищен.

— Понятно, — сообщил Кузьмич. — Могу спросить?

— Да, — эйр кивнул.

— Твой брат быстро узнает, что племянницу прикрывает маг-поглотитель. У него появится желание убрать это препятствие.

— Несомненно, — согласился эйр и сощурился. — Ты боишься?

— Опасаюсь, — не стал юлить Кузьмич. — Я хотел бы исполнить службу и вернуться домой богатым и здоровым. Еще вопрос. Убедившись, что ударам маги я не подвластен, твой брат прикажет пристрелить меня. От пуль я не защищен, не так ли?

— Исключено, — замотал головой Деметриус. — Убийство мага из обычного оружия, даже если он с Дальних островов, тягчайшее государственное преступление. Тут важен принцип — простецы не смеют поднять руку на одаренных. А поскольку в городе повсюду визоры, то убийцу и заказчика найдут мгновенно, после чего подвергнут мучительной казни на кресте. Или сдерут с живых с них кожу и зажарят в кипящем масле — как решит правящий Сенатус. Брат на это не пойдет — он хочет деньги, а не смерть. Тебе придется иметь дело с магом.

— И что я могу с ним сделать?

— Все, что угодно, — хмыкнул эйр, — конечно, если на тебя напали. Ты можешь растоптать его, порезать на ленты, утопить в общественном нужнике. Ну, если справишься, конечно. Это твое право, никто не сможет возразить, даже принцепс. Но тебе лучше не выходить из дома, за исключением поездок с дочерью.

Кузьмич кивнул. Нарисованная перед ним картина не вдохновляла, но он решил не заморачиваться будущим — на месте разберется. Тем временем оба гравилета оставили позади горную цепь и вошли в воздушное пространство над городом, как следовало понимать, Рексаной. Кузьмич приник к окну. Город расположился на холмах, и его здания из светлого камня блестели в лучах Солнца или Сола, как называли его здесь. На окраинах Рексаны высились многоэтажные дома, типовые и не сказать, чтобы красивые, но не обшарпанные и не производившее впечатление заброшенных. Обычное жилье для бедных. Затем пошла малоэтажная застройка, здесь возле домов Кузьмич заметил небольшие дворики, с растущими в них одинокими деревьями. Под деревьями стояли скамьи без спинок, похоже, что из мрамора или другого камня светлого оттенка. Затем пошли особняки — большие и красивые, с колоннами и фризами. Их окружали каменные изгороди, а во дворах, обширных и просторных, росли деревья и кустарники, еще имелись статуи, причем в больших количествах. Дворцы и парки, где обитает знать. Все как когда-то было на Земле. Во дворе одного такого особняка и приземлились гравилеты. Эйр выбрался наружу первым, Кузьмич с Писториусом поспешили следом.

— Прощай, — сказал Деметриус экзоргенту. — Я сообщу, когда прийти за гонораром.

Маг поклонился и поспешил к воротам. К эйру подошел мужчина в темно-синем френче и белых брюках. Немолодой, с седыми волосами, но стройный. Мужчина поклонился.

— Знакомься, Гай! — эйр указал на Кузьмича. — Маг Пельмень по прозвищу Бессмертный. Он прибыл к нам с Далеких островов.

— Я рад приветствовать вас, господин! — склонился Гай.

— Приведите его в приличный вид. Помыть, побрить, переодеть и накормить. На закате он предстанет перед моей семьей. Чтобы выглядел как должно!

— Все сделаю, высокородный!..