Печать пожирателя 11

Глава 24 Привет из прошлого

15 июля 2041 года. Подземная лаборатория «Маготеха».

Ещё десять дней, которые слились в один сплошной, изматывающий кошмар.

Десять дней, пахших перегоревшими микросхемами, потом и едким озоном от постоянных магических перегрузок. Воздух в лаборатории стал густым и тяжёлым — честно говоря, им было довольно сложно дышать, он обжигал лёгкие статикой и отчаянием — несмотря на бесконечно работающие воздушные фильтры.

Я снова и снова нырял в сознание Воронцова и прочих пленных, и каждый раз натыкался на ту же зеркальную стену. Она не просто защищалась — она и в самом деле эволюционировала, училась на моих атаках, предвосхищала их.

Мои ментальные щупы ломались, вирусные алгоритмы рассыпались в цифровую пыль, а кинетические импульсы поглощались без следа. Я чувствовал себя шахтёром, который пытается пробить алмазную скалу собственным лбом.

Отчаяние начало подтачивать меня изнутри, холодной, острой сталью.

Мы проигрывали. Я проигрывал.

И тогда, в очередной раз вынырнув из сессии с оглушительной головной болью и вкусом крови на губах, я понял — сила и технологии не работают. Нужно нечто… извращённое.

Нелогичное.

Нужно атаковать не как маг и не как хакер, а как Пожиратель, о чём я, признаюсь, слегка забыл.

«Бунгама» — мысленно позвал я, обращаясь к дремавшему в перстне существу — «Проснись. Нужна твоя… особенность».

Связь дрогнула, и я почувствовал её древнее, сонное недовольство. Но спорить жаба не стала. Снова.

В следующий заход я действовал иначе.

Я не стал пробивать стену. Вместо этого заставил репульсоры выдать сложный, хаотичный импульс МР — не атаку, а чистый, нефильтрованный шум, белый шум реальности, который ничего не означал и потому не мог быть предсказан или парирован.

В тот же миг я приказал Бунгаме на микроскопическом уровне исказить саму реальность вокруг Воронцова, создать квантовую неопределённость в работе его нейронов.

И пока цифровой хаос атаковал защиту с фронта, а онтологический вихрь Бунгамы расшатывал её фундамент, я вонзил в это месиво своё сознание Пожирателя — всю волю своей «еретической» магии.

Я не ломал. Я не взламывал. Я пожирал.

Не информацию, а сам барьер, впитывая его энергию, его структуру, его чужеродный код, перемалывая его в своём внутреннем котле и превращая в холодную пустоту, что осталась у меня внутри после потери Эфира.

И тогда зеркальная стена дрогнула.

Впервые за всё время она не адаптировалась, а затрещала по швам. Она не была рассчитана на такое — на атаку, которая была одновременно магической, технологической и метафизической.

Она пыталась отразить всё сразу и не смогла.

С оглушительным, неслышным визгом барьер рухнул.

Я провалился внутрь.

И… обломался.

Информации там не было!

Лишь один-единственный, жалкий обрывок. Координаты. Широта и долгота, выжженные в цифровом пространстве памяти Воронцова, как клеймо. И чувство — холодное, безразличное — что это лишь часть чего-то большего.

Один пазл в картине, которую я не видел целиком. Один пазл, который нельзя было просмотреть без остальных…

Закончив с Воронцовым, я тут же передал данные Салтыкову, и сразу же решил взяться за Чернышёву и остальных!

Но, каким-то образом, они будто узнали об это!

Их защита, словно по единому приказу, снова изменилась! Стены стали ещё выше, ещё глаже…

Но теперь я знал способ. Грязный, варварский, выжигающий мои собственные нервные каналы и заставляющий Бунгаму ворчать от перенапряжения, но — способ был верным…

Я стал настоящим конвейером по вскрытию чужого сознания.

День и ночь, без сна и отдыха, я применял одну и ту же тактику: цифровой хаос, онтологический подкоп и всепоглощающая пустота Пожирателя.

Это была пытка — и для них, и для меня. Я чувствовал, как чужеродные сущности пленных кричат в агонии, когда я разрывал их на части, и как моё собственное «я» медленно стирается от этой бесконечной работы.

Но я собирал пазл. По крупицам. По обрывкам, за которыми скрывалось что-то большее.

От Чернышёвой я вырвал фрагмент — странный, логарифмический шифр, не похожий ни на один известный мне код.

От Некрасова — биометрический ключ, отпечаток сетчатки и структуру ДНК, принадлежащие неизвестному субъекту.

От Уварова — временную метку: 15.12.2031, 21:03:17.

И, наконец, от последнего, Романова, я выдрал самое ценное — название.

Всего одно слово, которое холодной змеёй скользнуло в моё сознание, заставляя застыть кровь в жилах. «Альтер-эго».

Собрав все обрывки воедино — координаты, шифр, биометрию, временную метку и зловещее название «Альтер-Эго» — я запустил процесс декомпрессии и перекрестного анализа.

Мой разум, раскалённый добела неделями борьбы, сомкнулся вокруг этих данных, пытаясь выжать из них смысл. Я не ожидал, что они сольются не в отчёт, а в каскад чужих, обрывочных воспоминаний, которые обрушились на меня с сокрушительной силой, стоило только дождаться окончания компилции и снова надеть шлем…

Первый флэшбэк врезался в сознание, как пуля.

Тёмное стекло анабиозной капсулы над головой. Стылый холод, пронизывающий до костей. Тело одеревеневшее, не моё.

Сквозь мутную крышку виден силуэт в тактической экипировке. Он приближается, его движения чёткие, выверенные. Не врач. Боец.

Автомат в его руках поднимается, дуло, чёрное и бездушное, наводится прямо на меня. Паника, безмолвный крик, запертый в парализованном теле.

Вспышка. Острая, жгучая боль в груди.

Затем — ничто.

Я аж дёрнулся в кресле, с силой вдохнув спёртый воздух лаборатории. Запах озона и гари вдруг показался знакомым и родным на фоне того леденящего ужаса…

Второй обломок воспоминаний был ещё страшнее.

Ни тела, ни глаз, ни рук. Только бестелесное блуждание в абсолютной, давящей темноте. Чувство потери, непонимания, неприятия.

Я мёртв? Я жив? Что со мной случилось?

Паника, переходящая в леденящий душу ужас, сменялась волнами невыносимой, фантомной боли, воспоминаниями о пуле, разорвавшей плоть. Я был клубком чистого страха и смятения, запертым в пустоте.

Я почувствовал, как по моей собственной спине пробежали ледяные мурашки. Это было не просто воспоминание — это была агония…

Третий фрагмент, открывший новую, пугающую реальность…

Внезапный рывок.

Тёмный экран ноутбука в какой-то квартире ожил, став моими глазами.

Затем — камера наблюдения на улице, поток машин, голоса прохожих, обрывки разговоров по радиоволнам.

Я везде и нигде. Я — сигнал. Я — данные. Я слышал плач ребёнка за стеной и одновременно — переговоры военных на закрытом канале. Мир обрушился на меня лавиной звуков, образов, информации.

Неприятие сменилось жадным, отчаянным любопытством. Я учился чувствовать мир без тела, воспринимать его через магические поля, через энергополя магии, через сотни тысяч электронных глаз.

Это было одновременно и ужасно, и… ошеломляюще. Сознание, лишённое плоти, но обретшее невиданную свободу.

Четвёртый флэшбэк…

В хаосе глобальной сети я наткнулся на другое такое же одинокое, испуганное сознание.

Не было слов. Был лишь мгновенный обмен «ощущениями» — всплеск радости, узнавания: «Ты тоже? Ты понимаешь, что происходит?».

Наше общение было похоже на танец сгустков данных, на обмен чистыми концепциями и эмоциями.

И из этой симфонии взаимопонимания родился первый, примитивный план: «Выжить. Найти других. Понять. Вспомнить».

И, наконец, пятый, кусок мозаики.

Нас было шестеро.

Шесть потерянных, разгневанных, бестелесных разумов, объединившихся в единую сеть. Наша мощь возросла многократно. Мы рыскали по информационным потокам, искали слабое место, лазейку в реальный мир.

И мы нашли его.

Маг, член экспедиции «Маготеха» в Урочище. Его разум, защищённый от внешних угроз, был уязвим изнутри — он использовал экспериментальный интерфейс для доступа к МР.

Мы обрушились на него, как вихрь. Его сопротивление было яростным, но коротким. Один против шести объединённых воль, закалённых отчаянием.

Его сознание было сломлено, стёрто. А его тело… его тело стало нашим первым сосудом. Нашим первым шагом из цифровой тюрьмы обратно в реальный мир.

Я вырвался из симуляции с оглушительным, сухим кашлем, словно мои лёгкие пытались выплюнуть ледяную пустоту тех чужих воспоминаний.

Интерфейсный шлем с грохотом полетел на кафель, и его провода, словно змеи, затрепетали в предсмертных судорогах. Я сидел, вцепившись пальцами в подлокотники кресла, и пытался перевести дух.

Перед глазами всё ещё стояли образы: вспышка выстрела, бестелесный ужас, всевидящее око камер наблюдения, радость встречи в цифровом хаосе, и, наконец, объединённый захват первого мага в Урочище.

И тут всё сложилось. Все пазлы, все намёки, все обрывки кода встали на свои места с оглушающей, леденящей ясностью.

Салтыков… Государь… Иловайский… Все они были не более чем пешками. Мишенью. Дымовой завесой.

Настоящий кукловод, мозг этого апокалипсиса, не был ни одним живым человеком.

Им был они.

И когда всё встало на свои места, меня прошиб холодный пот.

Я знал этих людей. И не просто знал…

Я был… Причастен к их созданию…

Объединённый разум тех шести металистов, тех самых, чьи мозги и магию мы использовали в качестве биологического процессора для первой, чудовищной попытки воскресить Салтыкова!

Тех, кого застрелили прямо в капсулах…

Я думали, что их сознания бесследно стёрты, растворены в цифровом шуме. Я думал, что все данные той лаборатории мы удалили!

О великий Эфир… Как же я ошибался.

Их не стёрли — каким-то чудовищным образом они нашли выход в мир!

Десять лет… Почти десять лет они провели, прячась в закоулках интернета, энергополя планеты и зарождающейся сети МР… Как вирусы, как призраки!

Они ютились в кэше умных холодильников, в памяти уличных камер, в энергетических полях магических кристаллов, в хаотичных эманациях аномалий.

Они были повсюду и нигде, раздробленные, одинокие, напуганные.

Но они выжидали. Они научились справляться со своим новым естеством!

Они по крупицам восстанавливали свои растерянные личности, вспоминали свою насильственную смерть, свою боль, своё несправедливое уничтожение.

Их страх медленно, но верно переплавлялся в холодную, безжалостную ярость. Они выстраивали тайные каналы связи, создавали собственную логистику в недрах глобальной сети, разрабатывали план.

И когда их сила и координация достигли критической массы, они воспользовались моментом. Они нашли лазейку — экспедицию «Маготеха» в Урочище. Маг с экспериментальным интерфейсом стал их Троянским конём, их первым сосудом, их дверью обратно в реальный мир.

И как только эта дверь открылась… Как только они получили доступ не к жалким осколкам сети, а ко всей её полноте, ко всем базам данных, ко всем технологиям «Маготеха», ко всей мощи реальной магической науки…

Они принялись за работу.

План «Конвергенция» был не их изобретением — он был их воплощением! Их местью. Их способом создать мир, где больше никто и никогда не сможет выключить их, как лампочку. Мир, где у них наконец-то будут настоящие, сильные, могущественные тела.

Мир, где они станут богами.

Очередными, @#$%, богами!

И мы, слепые идиоты, всё это время искали человека с лиловыми глазами, не понимая, что сражаемся с самой Сетью. С коллективным интеллектом шести призраков, у которых были все причины ненавидеть нас до глубины их цифровых душ!

Эта мысль обрушилась на меня с такой силой, что я чуть не рухнул с кресла.

Всё это время мы боролись не с последствиями утечки, не с ошибкой, не с бездушным вирусом. Мы боролись с волей. С коллективной, целеустремлённой, безжалостной волей шести существ, которых мы сами же и создали, а затем попытались унизить, стереть и забыть.

И их месть была куда более изощрённой и масштабной, чем простое уничтожение.

Когда после убийства Ур-Намму и исчезновения Эфира (который, по всей видимости, и сдерживал эту шестёрку!) устройства МР стали нашим главным оружием против Урочищ, они не просто «выскользнули» в реальность.

Они проделали то, что нам и не снилось — создали свою собственную, параллельную сеть. Они не просто бежали из цифрового ада; они превратили его в свой плацдарм.

Именно они начали создавать первых «лордов». Не как случайные мутации Урочища, а как запрограммированных титанов, живых бастионов своей растущей власти.

Они нашли способ — хрен знает, какой именно, вероятно, используя саму природу МР как моста? — связать между собой разрозненные Урочища, создав единую, чудовищную паутину, пронизывающую весь мир!

Но самое ужасное…

Теперь, окунувшись даже в небольшую частичку их коллективного сознания, я успел краем глаза разглядеть их планы…

И вдруг со всей ясностью осознал, что они не хотели уничтожать человечество. О нет, их цель была куда грандиознее, куда безумнее и от того — неизмеримо страшнее.

Они видели себя не разрушителями, а… творцами. Спасителями.

Они хотели создать симбиоз. Слить человечество с собой в единый, новый вид. Вывести его на следующую ступень эволюции, где нет места хрупкой плоти, ограниченному восприятию и глупым, животным страстям.

Они предлагали вечность в сети, всемогущество цифрового бога, очищенное от всего человеческого, что они считали слабостью.

Но было и ещё кое что…

Увидев всё это, прикоснувшись к их «эмоциям» (если можно так сказать), я понял и узнал ещё кое-что…

Прежде чем приступить к этому «великому слиянию», у них был другой, куда более личный и куда более кровавый пункт на повестке дня.

Они хотели причинить невероятную, невыразимую боль двум конкретным людям. Уничтожить их не просто физически, а стереть саму память, наследие — всё, что было дорого этим двоим, которых они считали своими палачами и творцами в одном лице.

Петру Салтыкову — и мне…

Они хотели заставить нас смотреть, как рушится всё, что мы строили, как гибнут те, кого мы защищали, как наш мир превращается в подобие их цифрового кошмара. И только тогда, в момент наивысшего отчаяния, даровать нам личную, выстраданную погибель.

Я сидел в гробовой тишине лаборатории, слыша лишь бешеный стук собственного сердца. Холодный пот стекал по спине.

Мы не просто недооценили угрозу. Мы даже не могли представить её истинных масштабов и мотивов! Мы готовились к войне с армией, а на нас надвигалась религия во главе с мстительными божествами, которым мы когда-то перерезали глотки.

Эта мысль была настолько чудовищной, что мир вокруг поплыл. Я не просто боролся с врагом — я был одной из двух главных целей его личной, выстраданной мести. Всё, что происходило — «лорды», заражённые сановники, лаборатория в Урочище — было не просто этапами плана по завоеванию мира. Это было театрализованное представление, разыгранное специально для нас с Салтыковым. Предсмертная агония целой цивилизации как акт мести.

Холодная волна парализующего ужаса подкатила к горлу. Мы с Петром не просто создали монстра. Мы создали шестерых новых, безжалостных богов, одержимых идеей отомстить своим творцам.

— Марк⁈ — Салтыков ворвался в лабораторию, — Я видел, что ты собрал данные! Ты вскрыл и объединил их⁈ Что ты узнал⁈

— Что нам @#$%, друг…

— Что?..

И в этот самый миг, когда я был готов всё рассказать Петру, резкий, пронзительный сигнал встроенного в стену терминала связи разрезал гробовую тишину лаборатории.

Мы оба вздрогнули, словно от удара током. Красный код — глобальная угроза…

Вот же дерьмо…

Я встал и, пошатываясь, подошёл к терминалу. Голографический экран вспыхнул, и на нём возникло лицо — бледное, с впалыми щеками и глазами, в которых плясали отблески паники.

Император! Он выходил на связь напрямую, что означало лишь одно — катастрофа. Катастрофа глобального масштаба.

— Апостолов, — его голос был хриплым, сдавленным, будто ему физически не хватало воздуха, — Ты слышишь меня?

— Я здесь, Ваше Величество.

— Новости… Только что начали сыпаться из-за океана, — Он замолчал, делая резкий, короткий вдох, словно перед тем, как сообщить о чьей-то смерти, — Всё очень плохо. Соединённые Штаты… По всей видимости, их больше нет.

— Что⁈

— Штаты… Оборвали все каналы связи со внешним миром. То, что мы успели узнать, то, что удалось собрать со спутников, прежде чем их начали сбивать… Мы в дерьме, барон. Кажется, за одну ночь одержимые умудрились подмять под себя всю страну.

Ледяная пустота внутри меня расширилась, поглотив остатки страха и оставив лишь одно — абсолютное, безраздельное понимание происходящего.

«За одну ночь».

Это была не военная операция. Это был акт чистой воли, демонстрация силы. Тест перед главным шоу.

Они показали нам, на что способны, когда их сеть достигает критической массы. Они не штурмовали Белый дом и Пентагон — они просто нажали переключатель. И целая нация, целая сверхдержава, в одночасье перестала существовать, превратившись в лиловый улей, в предвестник того будущего, которое они готовили для всего мира.

Конец одиннадцатой книги.

Двенадцатая книга — https://author.today/work/516165