Печать пожирателя 11

Глава 21 Нарастающее напряжение

31 июня 2041 года. Москва.

В последние годы у меня появилась странная… Привычка?

Нет, скорее, ощущение. Проводя много времени за пределами Москвы, и каждый раз возвращаясь в неё, я всегда ловил себя на мысли, что подобное «возвращение» всегда было похоже на резкое погружение в другой, слишком шумный и яркий мир, от которого я отвык.

Но на этот раз контраст ощущался особенно остро.

Скоростной «стелс»-АВИ министерства обороны, который я без зазрения совести реквизировал на Заставе, пронзил плотные облака, и Москва открылась внизу, залитая вечерним светом неона и холодным сиянием магической, иллюзорной рекламы.

Город пылал и переливался всеми возможными цветами, словно фантастический коралл, впитавший в себя избыток магии.

Сверкающие спирали корпоративных небоскрёбов пронзали небо, их шпили терялись в дыму низких облаков. Между ними, как артерии, пульсировали транспортные потоки — мобили выписывали сложные узоры в воздухе, а с земли им вторили огни скоростных магистралей.

Над Кремлём, как всегда, горели рубиновые звезды — но теперь их свет усиливался и преломлялся через сложные голографические щиты, на которых медленно проплывал герб Империи — двуглавый орёл, сжимающий в лапах скипетр и державу.

Я сидел у иллюминатора, разглядывая этот пейзаж, и ощущал, как под ногами вибрирует палуба. Воздух в салоне был практически идеально чистым, однако иногда сквозь систему фильтрации всё же пробивался едва уловимый, но неубиваемый запах мегаполиса — выхлопы, пыль, жареный уличный фастфуд и сладковатый дымок кальянов.

Глядя на эту кипящую, могущественную жизнь, я чувствовал лишь тяжесть на душе.

Сколько раз уже этому городу приходилось подниматься из пепла? Только на моей памяти?

Восстание еретиков в 32-м, вторжение Ур-Намму, которое едва не обратило Москву в пыль… Шрамы были повсюду, если знать, куда смотреть. Новые кварталы, построенные из саморегенерирующегося полимербетона, соседствовали с почерневшими от древней магии стенами, а в катакомбах и канализации до сих пор нет-нет да находили трупы тех, кто погиб несколько лет назад…

И сейчас снова… За слоями невидимых глазу защитных полей, за высокомерием и титулами, за новыми технологиями сейчас зрела новая зараза.

Тихая, неявная, но оттого не менее смертоносная.

Москва, как феникс, возрождалась снова и снова — но у всего есть предел. И сейчас, пока жители столицы спешили по своим делам, не подозревая, что их сосед, коллега или высокопоставленный чиновник может быть уже «перепрошит», над городом снова сгустилась туча.

М-да… Действовать нужно было быстро — хотя эта @#$% бесконечная гонка начала уже понемногу меня утомлять…

Только вчера мы с командой добрались до Заставы, потратив на путь из глубины урочища не два с половиной дня, а менее суток.

Загнав себя, используя стимуляторы и магическую поддержку, мы неслись обратно, словно магическими шершнями в зад ужаленные — и оказались на Заставе уже тридцатого июня.

В день, когда согласно добытым в «лаборатории» данным в правительственном квартале Москвы произойдёт некий «аномальный скачок фоновой концентрации частиц МР-7»…

Мы действовали молниеносно. Шифрованные каналы, экстренные вызовы, паралич всех несущественных решений в Империи в эти дни…

Юсупов, с его гранитным лицом и стальным взглядом, получив данные, лишь резко кивнул и отправился лично докладывать Государю. Система, несмотря на свою неповоротливость, дрогнула и начала раскручиваться с пугающей скоростью.

Однако никаких аномальных воздействий и скачков засечено не было… Я знал это — потому что находился на прямой связи и с Салтыковым, и с главами других важных ведомств — исключая тех, чью кровь обнаружил в «лаборатории»: само собой…

Да-да, понятно, что каждый из тех, с кем я контактировал (даже неучтённый теми пробирками) — хоть тот же Юсупов — мог быть «одержимым», но…

Что было делать?

Не верить вообще никому и в одиночку бегать от здания к зданию, от человека к человеку⁈ Это даже не смешно…

Одержимые уже по-любому во власти — но не все, иначе в Империи за время моего отсутствия в Урочище началась бы анархия… Но нет, не успела — так что пока была возможность, следовало ей воспользоваться.

Но даже за прошедшие сутки, вырванные у надвигающегося ада, сделать удалось не всё.

Задержать и изолировать некоторых из «кровавого списка» — да. Но не всех…

Как задержать человека, который в этот момент ведёт переговоры о поставках энергокристаллов в Нефритовой Империи? Или того, чья семья — десяток человек, включая детей — может в мгновение ока стать заложниками или, что хуже, мишенью? Их собирали под благовидными предлогами — срочные совещания, проверки, «внеплановые учения».

Но каждый такой сбор был игрой в русскую рулетку. Один неверный шаг, один намёк на то, что мы знаем — и всё могло рухнуть.

И что куда хуже — представителей фамилий, указанных на пробирках, было много — очень много! И найти нужного…

Дерьмо космочервей!

И всё же, несмотря на чудовищность возможных обвинений и высочайший статус целей, Салтыков и Юсупов, которых я использовал в первую очередь, не дрогнули.

Они, прагматики до мозга костей, видели не чины и звания, а угрозу существованию всего государства. Их решимость была холодной и отточенной, как клинок.

И самое главное — Император их поддержал. Высочайшее одобрение на любые действия поступило менее чем через час после моего доклада.

Что-ж… Это внушало какую-никакую надежду…

Я продолжал разглядывать проплывающие за бронированным стеклом огни города, и эта картина, обычно вселяющая некое подобие спокойствия, сейчас вызывала лишь тошнотворную тревогу.

Несмотря на все рациональные рассуждения, несмотря на то, что я, вроде бы, напал на след, предпринял нужные действия, двигался вперёд…

Несмотря на всё это холодный комок в груди, поселившийся ещё в Шадринске, не исчезал — а лишь сжимался всё туже и туже!

Я знал что, знали когда, но до сих пор не имел ни малейшего понятия — кто?

И этот вопрос сводил меня с ума. Уровень целей, чьи имена красовались на тех пробирках, был запредельным. Руководитель СБ Империи, Начальник Штаба, Старший Советник…

Это были не просто чиновники — это были столпы, на которых держалась изрядная часть государственной машины. И один из них — или даже кто-то над ними — скорее всего и был тем самым кукловодом.

Тем самым, кто инициировал всю эту «#$% эпопею с 'одержимыми»…

В голове, против воли, всплыло имя, которое я до последнего отгонял как кошмарную фантазию.

Иловайский. Министр иностранных дел, хитрый, проницательный старый лис, чьи интриги были легендой. Он имел доступ ко всем каналам связи, ко всем дипломатическим секретам. Его «одержимость» могла бы объяснить, как зараза так легко проникла в Штаты, как информация утекала сквозь любые барьеры.

Но была мысль, было предположение, от которого кровь стыла в жилах куда сильнее…

А что, если всё это начал… Государь?

Я почти физически попытался отшвырнуть эту идею, чувствуя, как по спине пробежали ледяные мурашки.

Если это так, то шансов аккуратно разрулить ситуацию практически нет. Любая моя борьба, любые попытки что-то изменить — это не просто мятеж, это самоубийственное безумие, которое ввергнет Империю в хаос, по сравнению с которым Шадринск покажется утренней прогулкой.

Я цеплялся за надежду, что это не так, что Император — жертва, одна из главных целей, а не источник.

И тогда, в самый тёмный уголок сознания, выползла ещё более ядовитая, предательская мысль. Она шептала, обволакивая мысли ледяным ядом — и откровенно говоря, я готов был поверить в её правдивость…

Пётр Салтыков.

Мысль казалась чудовищной, невероятной, но… логичной.

После победы над Ур-Намму, после того как Эфир был утрачен для нас, Пётр остался у разбитого корыта. Один из сильнейших магов Империи, потерявший тело и вынужденный «с нуля» раскачивать клона.

Человек, долгое время единолично знавший об Эфире и умеющий его использовать — и вдруг появляюсь я…

Гений, создавший МР (опять же — с моей помощью), после исчезновения Эфира и утраты большей части своей бобычной магической мощи, вдруг оказался на вторых-третьих ролях…

И в этот самый миг его главное детище вдруг превратилось в источник угрозы…

А что, если эта «техномагия», эти продвинутые репульсоры и алгоритмы «Конвергенции» — его способ вернуть себе утраченное? Создать новую силу, новый фундамент мира, где он будет не просто создателем, а богом⁈

Он единственный, кто прожил в МР достаточно долго, чтобы понять, как там существовать и… Достаточно долго, чтобы съехать с катушек… Мог я пропустить это, занятый спасением мира и залатыванием дыр после вторжения Ур-Намму?

Мог…

Он знал устройство МР не понаслышке. Он имел доступ ко всем ресурсам «Маготеха». Он… он был моим другом — но разве я сам не использовал друзей, когда это было необходимо?

Дерьмо космочервей…

Я сжал кулаки. Нет. Пока нет доказательств, это лишь паранойя, порождённая усталостью и страхом.

Но несмотря на рациональное отношение к делу, семя сомнения было посеяно. И оно прорастало, отравляя меня всё сильнее…

Тяжёлые рассуждения об этом были хуже любого открытого боя.

Но теперь, имея на руках имена и данные с той базы, я мог действовать хоть как-то. Пока АВИ мчался сквозь облака, мой разум был занят не только абстрактными подозрениями близких, а конкретной, чудовищно сложной задачей.

Я готовил «систему» и вспоминал всё — каждый миг, каждый обрывок кода из того погружения в разум Курташина. В уме, поверх гула двигателей, я выстраивал и перестраивал сложнейшие алгоритмы.

Технология «МР-клетки» — та самая, что позволила мне вырвать клочки памяти из первого «Первого» — была сырой, даже в чём-то варварской. Тогда я просто вломился в сознание барона, как таран, сокрушая всё на своём пути и перехватывая то, что случайно осталось целым.

Сейчас же, с данными, украденными из лаборатории в Урочище, я видел путь к изяществу, к тонкой хирургии, которая позволит оставить большую часть информации целой.

Информации, которую было всеми доступными способами достать из голов те, чьи имена были приклеены на пробирках.

Я мысленно прокручивал схемы интерфейса «Сингулярность» с их запредельным КПД, принципы стабилизации онтологических мостов. Это была не грубая сила, а филигранная работа. Если раньше я выуживал обрывки, то теперь я мог попытаться прочитать всего одержимого.

Увидеть матрицу его памяти, как архивный файл, вытащить не только воспоминания, но и саму структуру чужеродного кода, его команды, его источник.

Это был шанс добраться до самого сердца заразы.

Но для этой тонкой работы требовались два ключа — из стали и власти.

Первый — сами носители. Живые, изолированные, доставленные в специально подготовленную лабораторию «Маготеха». Романов… Кто из них?.., Воронцов. Некрасов. Чернышёва. Уваров… Задержать их — это была титаническая операция, которую Юсупов и Салтыков запустили за прошедшие сутки.

Каждый такой арест был минным полем. Один неверный шаг — паника, утечка, попытка сопротивления, которая могла обернуться катастрофой.

Я мысленно представлял себе эти сцены: срочные «совещания» в кабинетах, за которыми скрывалось мягкое, но неумолимое задержание, пока семьи этих людей под благовидным предлогом эвакуировали в безопасные зоны. Иллюзии, снотворное, ледяные гробы, удар по затылку…

Всё должно было пройти тихо, без лишнего шума. Иначе звёздный час заразы наступит раньше, чем мы успеем что-либо предпринять.

Второй ключ был ещё весомее — разрешение Императора. Вторгаться в сознание высших сановников Империи… Это был акт, не имеющий аналогов. Даже с учётом военного положения и угрозы тотального уничтожения, такое решение должно было исходить лично от Государя.

Без его санкции любая попытка была бы расценена как государственная измена и ересь, достойная немедленной казни. Я мог бы попробовать провернуть такое — раньше, до вторжения Ур-Намму.

Сейчас же… Откровенно говоря, мне просто не хватило бы сил противостоять сильнейшим магам Империи, если бы им что-то не понравилось в моих действиях.

Это жутко бесило, но я знал, что действовать нужно осторожно и правильно — особенно если позднее я хочу, чтобы Империя… Скажем так — «поддержала меня».

Мне предстояло не просто доложить Императору о своих действиях, а убедить его позволить вскрыть сознание его ближайших соратников, как какой-то заражённый файл.

АВИ начал разворот, готовясь к заходу на посадку. Я оторвался от иллюминатора, чувствуя, как в груди закипает знакомая, холодная решимость.

Теории и подозрения могли подождать — сейчас наступал час практики. Мне нужны были эти люди. И мне нужно было «да» от самого могущественного человека в Империи.

Впрочем, прежде чем его получить, требовалось ещё кое-что…

Мой АВИ, игнорируя все стандартные протоколы безопасности, пронёсся над позолоченными куполами соборов и приземлился на зарезервированной площадке внутри Кремля с оглушительным рёвом, от которого задрожали витражи в окнах древних палат.

Меня уже ждала усиленная нарядом Инквизиции охрана — не обычный церемониальный караул, а боевые маги в тёмно-серых мантиях, с жезлами, посохами и «прокачанным» магическо-автоматическим наготове. Их взгляды, холодные и подозрительные, не сулили ничего хорошего…

Впрочем, никаких проблем сразу на меня не вывалили — проверили стандартными протоколами, и повели внутрь, в святая святых имперской власти.

Меня провели через лабиринт коридоров, где ковры поглощали шаги, а на стенах висели портреты прежних императоров, чьи строгие лица, казалось, осуждающе взирали на эту поспешность. Воздух был густым и неподвижным, пахло старым деревом, воском и безмолвной, накопленной веками властью.

И привели меня не туда, где я уже бывал не раз — не в старый кабинет Государя, а новый, расположенный где-то на минус-втором уровне.

Он оказался совсем не таким, как прежде. Никакой показной роскоши — суровое, аскетичное помещение. Стены из тёмного дерева, голографические карты Империи, мерцающие в углу, и массивный стол, заваленный бумажными документами — анахронизм, подчёркивающий недоверие Александра к любым цифровым системам после начала всей истории с «одержимыми».

Император стоял спиной ко мне, глядя на голографическую карту ночной Москву. Когда он обернулся, его лицо, изрезанное морщинами ответственности и власти, было невозмутимым, но в глазах цвета стали горел тот же холодный огонь, что и раньше — огонь понимания нависающей над нами угрозы.

Я не стал тратить время на церемонии. Не кланяясь, я положил на его стол чёрный накопитель.

— Ваше Величество, мы нашли источник. И список целей, — мой голос прозвучал хрипло, но чётко.

Я изложил всё — но вкратце. Лабораторию в Урочище, усовершенствованные технологии «Маготеха», пробирки с биоматериалом, план «Конвергенция», имена.

И пока я это делал — задействовал весь свой резерв, всю свою внимательность и опыт, чтобы определить — на чьей стороне Государь? Одержим ли он?..

Александр слушал, не перебивая, его пальцы медленно барабанили по столешнице. Когда я закончил, в воздухе повисла тяжёлая пауза.

— И что вы предлагаете, барон? — его голос был низким и безразличным, но я чувствовал колоссальное напряжение, скрытое за этой маской, — Убить их всех? Начать гражданскую войну?

— Нет, — я сделал шаг вперёд, — Я предлагаю их допросить. Не так, как это делает Инквизиция. А с помощью нового способа…

— Какого?

— Погрузив каждого в изолированную плоскость МР.

— Исключено. Оттуда началось это… «Заражение»! А вы предлагаете…

— Государь, это будет изолированная плоскость, без выхода в «общую сеть», если можно так выразиться. Я уверен, что смогу войти в их сознание. Прочитать, как книгу. Узнать, кто стоит за этим. Получить доказательства и вычислить того, кто стоит за всем этим!

Я кратко описал технологию «МР-клетки», опуская технические детали, но делая акцент на результате — мы получим не признания под давлением, а чистую, неотфильтрованную информацию, вырванную из самой матрицы заразы.

Император выслушал, и его взгляд стал пристальным, оценивающим.

Риск был чудовищным. Вторжение в разум высших сановников… это был беспрецедентный акт.

— Вы получите разрешение, — наконец, изрёк он, — Действуйте, Апостолов. Только… Не подведите меня.

Я кивнул, но не ушёл.

Самое сложное было впереди…

Я посмотрел прямо в глаза Императору, нарушая все протоколы и чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

— Есть ещё одно условие, Ваше Величество.

Его брови чуть приподнялись.

— Условие⁈

— Вы должны быть первым. Прямо сейчас.

В воздухе повисло гробовое молчание.

— Объяснитесь, — голос Государя стал тише, но в нём появилась опасная сталь.

— Среди пробирок не было образца с вашим именем, — сказал я, не отводя взгляда, — Но была пробирка с вашей фамилией. Вы можете быть одним из заражённых… Вы — главная цель, я уверен. И если вы заражены, то любое наше действие, любой приказ, который вы отдадите… будет частью их плана. Прежде чем я начну кого-то допрашивать, я должен быть абсолютно уверен в вас.