ПАРМА. Проклятая колода

Глава 20

Глобус, как и предсказывал умник Блейком, о возвращении в тот мир слушать не стал, и с Грегом связываться отказался наотрез. А потом ещё битый час допрашивал и без того замученного подчиненного, уточняя массу подробностей, которых ему не хватило в отчете.

Из кабинета Цой выбрался злой и вконец очумевший, с единственным желанием — свалить из этого дурдома как можно дальше. Только вот покидать территорию института по-прежнему нельзя. Сергеев и компания, так их разэдак!

В сквере возле общаги заседала всё та же святая троица. Сэт с Блейкомом, расположившись на лавочке, играли в шахматы. Ведьмак со скучающим видом наблюдал то за ходом игры, то за ведущей от главного корпуса дорожкой, на которой как раз объявился Тимур.

Увидев приятелей за таким необычным занятием, Тим картинно протер глаза и свернул к троице.

— Народ, вы тут шифруетесь или стараетесь привлечь как можно больше внимания?

— Отвали, — беззлобно огрызнулся Ведьмак. — Не видишь, партия века!

— Ага, вижу. Е2 — Е4, классика в стиле Оси Бендера. Кстати, Блейком, конь по прямой не ходит.

— А у меня иноходец, — отмахнулся тот, — откуда такой эрудированный выискался?!

— Оттуда, — Тимур плюхнулся на лавку рядом с Сэтом. — Что задумали, Штирлицы?

— Да, есть одна идея, — Блейком принялся складывать фигуры в коробку. Вообще-то, играл он вполне прилично, гораздо лучше самого Цоя, но сегодня шахматы действительно были только прикрытием. — Как прошло у Глобуса?

— Глухо. Ну, я особо и не рассчитывал… — Тим нахмурился, с надеждой глянул на товарища. — А тебе Грег никаких артефактов связи не оставлял?

— Нет. Но у меня есть кое-что получше, — Кузнецов постучал пальцем по крышке унера, — у меня есть нужная дорожка!

— Дорожка? — не понял Цой.

— Дорожка, — кивнул тот, — Запись пути туда и обратно. Прямо в твой этот Ильхамен.

Сэт и Ведьмак синхронно кивнули.

— Давай! — Тим протянул руку, но Блейком прикрыл унер ладонью.

Повисла неловкая пауза.

— Блин, Леха! Это что, шутка такая? — проговорил, наконец, Цой.

Он вообще перестал что-либо понимать. Подобные фокусы вообще не в стиле Кузнецова: он товарищ серьезный и правильный, инструкции соблюдает, на рожон не лезет. Ну, не без залетов, конечно — у Водопадов пил вместе со всеми и не брыкался. Но вот сейчас, с этим унером…

— Да какие там шутки, — вздохнул Блейком. — Унер мне сам Глобус и выдал.

Ведьмак положил руку Тиму на плечо.

— Аварийная зачистка. Идём с Кузнецовым, плюс двое моих — на выбор.

Цой резко кивнул и сжал зубы. Аварийная зачистка — это серьезно. Это значит, убрать все следы пребывания без возможности последующих контактов. Впрочем, чего там убирать-то: только унер у Цимгров забрать. А о том, кто такой Тимур и откуда взялся, точно знают лишь Морши с Геккой. Причем Мудрейший, скорее всего, уже мертв, а Гекка… С ним Ведьмак справится. Без крови и мордобоя — просто пара капель снадобья из одного магического мира, и воин назавтра и не вспомнит о существовании некоего Говорящего.

— Но тут вот какая петрушка получается, — продолжил Ковальский сокрушенным тоном, — моя банда на выходные по домом разъехалась: семьи, дети — сам понимаешь.

Ведьмак сделал паузу, подождал, пока Тим кивнет, продолжил.

— Я, собственно, и сам-то задержался, потому что хотел Леху дождаться. В общем, мы тут подумали. Ты знаешь мир, Сэт один десятерых стоит… Что мы, не справимся, что ли?!

Тимур перевел взгляд с Ковальского на Блейкома, который только кивал, подтверждая слова старого друга, потом на хитро улыбающегося Сэта, подозрительно спросил:

— В чём подвох?

Друзья непонимающе переглянулись. Впрочем, неубедительно.

— Кроме того, что я — невыездной, и меня никто из института не выпустит, ещё никогда за всю историю ПАРМЫ разведчика не отправляли выполнять работу ликвидаторов. Так что колитесь, с чего такой аттракцион невиданной щедрости. Из вас троих на прямое нарушение пойдёт разве что Серый, — Тим кивнул в сторону Сэта, — и то не в нынешних обстоятельствах.

Блейком рассмеялся.

— Тимыч, вот с каких пор ты вдруг стал таким подозрительным?!

— С тех самых.

— А я сразу говорил — не поведется, — хмыкнул Сэт. — Так что с вас коньяк.

— Вымогатель, — проворчал Блейком. — Короче, Тим, зачистка — единственный вариант, чтобы вернуться в тот мир. ПАРМЕ нужны твой унер и карты, и Глобус готов рискнуть. Но официально он тут не при чём.

— Угу. То есть, если всё выгорит — замечательно, если нет — по шее получим мы. Круто!

— Как есть.

Тимур оперся локтями на колени, спрятал лицо в руках.

Ох, уж эти шпионские игры! Каримов хитрит и ведёт свою игру, и понять бы ещё, что именно он задумал. Цой достаточно времени проработал в ПАРМЕ, чтобы понимать: у директора всегда свои резоны, не доступные пониманию простых смертных. Что-то, а мозги у него — Шерлок Холмс обзавидуется.

Сейчас Цой понял несколько вещей. Первое, шеф заинтересован не столько в унере, сколько в том, чтобы Тимур разобрался со своими способностями. Второе, он не только нашел способ обойти Сергеевский запрет, но и придумал, как обеспечить агента группой поддержки. И третье, о картах директор знает гораздо больше, чем говорит, и уже имеет на артефакты свои планы. А какая тебе, собственно, разница, что задумал хитро-мудрый шеф, если он дает тебе именно то, что нужно?!

— Как будем уходить? — спросил он у Блейкома, которого Каримов по-любому назначил старшим. — Не через переброску же…

— Твой Харлей на бензине гоняет? — это уже Ведьмак.

— Нет, конечно! Нашел идиота.

Автопарк ПАРМЫ давно оснастили универсальными атомными движками, не требующими дозаправки и практически неубиваемыми. По инструкции, такие полагались только служебному транспорту, на практике же алхимики с техниками за «спасибо» и добровольный взнос обеспечили ими всех желающих. Понятно, Цой в стороне не остался. Помимо абсолютной экономии на бензине, движок дает ещё и конкретную прибавку к скорости. Плюс (проверено ликвидаторами), работает эта техника в любом из миров Кольца, вне зависимости от действующих там законов физики.

О том, как Цой прокатился на байке по коридору и был пойман Каримовым за шиворот, в институте слышали все. Конечно, в чём там было дело, никто толком не знал, но скупые рассказы очевидцев успели обрасти такими подробностями, что вся история стала смахивать на анекдот.

Так что никто особо не удивился, когда Ведьмак подошёл в столовке к Цою и задал прямой вопрос, за что во всеуслышание был послан по всем известному маршруту. Слово за слово, перешли на личности. Цой уже и в драку готов был полезть, только Ковальский отмахнулся: мол, инвалидов и детей не бьёт. Вот когда герой-камикадзе лапку подлечит — тогда и поговорим. Цой успокаиваться не хотел, требуя сатисфакции здесь и сейчас. Откуда-то подтянулись Блейком с Сэтом и предложили выход: устроить гонки. А чтоб всё по-честному, сами вызвались судьями.

Так что через полчаса, на глазах всех желающих, парочка гонщиков с устроившимися на задних сиденьях судьями, стартовали от здания общежития, нарезали пару кругов по территории и, идя «ноздря к ноздре», пролетели КП и умчались по направлению к ближайшему городу.

«Клоуны, — мысленно прокомментировал Каримов, наблюдавший за всем этим безобразием из окна своего кабинета. — Это у них называется: не привлекая внимания».

***

Отъехав километров на пять, гонщики свернули в лес. Ещё метров сто, и с трассы их уже не видно. Абсолютно непролазный в дождливый сезон проселок сейчас, в конце засушливого лета, по проходимости не уступал шоссе — самое то для запланированной авантюры.

Сбросив скорость до практически пешеходных двадцати километров в час, байки сблизились так, что седоки почти цепляли друг друга коленями.

— Готовы? — Блейком, восседавший за спиной Цоя, положил руку с унером на плечо Сэта.

Гонщики переглянулись.

— Поехали!

Сэт накрыл ладонью запястье Кузнецова и прижал кнопку старта.

Пузырь переноса, как и обещали разработчики, оказался просто огромным, так что легко вместил два мотоцикла, и места вполне хватило бы ещё на парочку. По крайней мере, так показалось Сэту, единственному, у кого была возможность смотреть по сторонам. Тим с Ведьмаком полностью сосредоточились на управлении тяжелым железом, а Блейком выстраивал путь. Да, переход занимает считанные секунды, но цена ошибки здесь как у сапера: сантиметр вправо — сантиметр влево, и точка выхода — лимбо. А оттуда не возвращаются.

***

Цимгры в деревне ждали Картежника. То есть, будь их воля, давно бы сбежали, не оглядываясь, да только некуда: у единственного выжившего после Войны колдуна руки длинные. И гнев его не знает границ. А гневаться тому есть за что: Локари они не добыли. И Говорящего упустили.

Конечно, в наличии имеется один полудохлый старик и какая-то странная штука, принадлежавшая Говорящему. Вот только вряд ли Картежника устроит замена. И можно до хрипоты рассказывать о парочке странных магов, стреляющих молниями, и даже клясться всеми богами, в которых ни цимгры, ни Картежник не верили, что именно эти пришельцы и умыкнули Говорящего… Не спасёт это от жестокой расправы, не спасёт…

Лысый Шикка, главарь шайки, уже десять раз пожалел, что влез в это дело. Жадность, всё проклятая жадность. Уж очень хорошую цену посулил Картежник за работу. Да и дело-то плевым казалось… Знать бы, где упасть!

Он сидел на пороге одного из нескольких, уцелевших после вчерашнего пожара домов и мрачно осматривал то, что осталось от деревни. Гарь и копоть… К едкому запаху дыма примешивалась вонь сгоревшей плоти: деревенские, трупы которых были свалены за домами, наверное, и не мечтали о таком погребальном костре! Шикка сплюнул. Глупых крестьян не жалко, а вот своя шкура дорога. Может, и правда, бежать пока не поздно? Самому. Пока остальные хватятся, он будет уже далеко.

Шикка прикинул расстояние до прогоревшей дыры в заборе, поднялся, почесал тощий живот…

— Эй, рыжий! — окликнул он появившегося в поле зрения бандита, — В этой дыре ещё есть что-нибудь съестное?

— Не знаю, — дернулся тот. — Может, в каком погребе…

— Так чего стоишь как столб? Пойди и найди!

Рыжего, не понаслышке знакомого с тяжелой рукой предводителя, как ветром сдуло.

Быстро осмотревшись, Шикка пошёл к дыре в заборе. Оружие при нём, а больше ничего и не надо. Если удастся слинять от Картежника, всё необходимые он раздобудет. А если нет — покойнику скарб без надобности.

Воздух наполнился непонятным ревом и грохотом: гроза — не гроза, барабаны? Не похоже. Лысый цимгр упал на колени, прикрыл голову руками — как будто это могло спасти от гнева Богов. А в том, что это они, разбойник не сомневался.

В дыру в заборе ворвались два невиданных зверя, с диким ревом понеслись прямо на склонившегося в пыли человека. Шикка успел мысленно проститься с жизнью, но звери его почему-то не тронули. Подняв клубы пыли и песка, эти твари остановились с двух сторон от бедолаги… И всё смолкло. Секунда, другая…

Тяжелая лапа постучала по прикрывшим голову рукам.

— Эй, уснул, что ли?

Шикка осторожно поднял голову.

На спинах невиданных зверей восседали страшные черные всадники, с разноцветными гладкими шарами вместо голов. В странной пластине, заменявшей лицо и сияющей, как озерная гладь под солнцем, Шикка увидел своё отражение: маленький, жалкий, с серой от страха, перекошенной рожей.

Он попытался что-то сказать, но из глотки вырвался низкий хрип. Один из демонов поднял руки и… потянул с плеч собственную голову!

Шикка не выдержал и отчаянно заорал. И только потом понял, что шар — это не голова, а шапка. Говорят, их кочевники в Красной пустыне носят.

Под шапкой обнаружился Говорящий.

— Привет! Не ждали?

Двое других, сидевшие за спинами всадников, тут же подскочили к цимгру и резко вздернули его на ноги.

— Унер! — Говорящий указал рукой на запястье полумертвого от страха бедолаги.

Шикка не успел и мяукнуть, как эту штуку резко сдернули и перекинули Говорящему. Тот застегнул ремешок на своей руке, улыбнулся.

— Часть дела сделана. Эй, ты! Как там тебя? — обратился он к Шикке. — Морши где?

Цимгр промолчал. Зря, тут же прилетело по зубам.

— Где? — повторил Говорящий.

Шикка неопределенно махнул головой.

— Ну, молчи, — хмыкнул Говорящий. — Спросим у других.

Двое, удерживающих предводителя, пошли в сторону домов, из-за которых высовывались любопытные морды остальных разбойников. Шикку волочили по земле, как поганый мешок.

Сзади раздался стрекот, ровный гул — всадники догнали и теперь неспешно ехали рядом. Только сейчас, скосив глаза, Шикка увидел, что вместо лап у этих зверей колеса, как у повозок!

В этот момент цимгр окончательно уверовал, что перед ним — если не боги, то могущественные колдуны. А осознав, он заорал.

— Я знаю, где ваш Мудрейший! Я скажу!!!

Увы, его никто не слушал. Дойдя до того, что осталось от центральной площади, проклятые колдуны сбросили бедолагу прямо в грязь (после пожара её было полно). Говорящий же обратился к пытавшимся слиться со стенами домов разбойникам.

— Отдайте нам Мудрейшего, и останетесь жить.

Второй всадник навел на толпу странную блестящую палку. И пусть никто никогда ничего подобного не видел, все сразу сообразили, что это — оружие. Проверять на себе, как оно работает, не хотел никто.

Колдуны не двигались, лиц не открывали — Шикка сомневался, что они там есть, эти лица. Может, все трое — големы? Почему бы нет? У Картежника этих тварей полно, а Говорящий чем хуже?!

Через пару минут в толпе зашевелились, расступаясь, и двое крепких ребят принесли Морши.

Мудрейший был без сознания и выглядел ужасно: белое, без кровинки лицо, со следами побоев. Слипшиеся от крови волосы грязными колтунами падали на плечи. От одежды остались грязные ошметки, не прикрывающие синяков и ссадин. Рана на ноге, которую никто и не подумал перевязать, загноилась и выглядела жутко.

Двое колдунов вышли вперёд и бережно приняли из рук бандитов раненого.

— Мы уходим, — сказал Говорящий, обводя толпу тяжелым взглядом. — Попытаетесь преследовать — вас ждет смерть. Попытаетесь выстрелить в спину — смерть. Если Мудрейший не выживет — я вернусь. Тогда быстрая смерть покажется вам милостью.

Колдуны ушли. Цимгры ещё долго стояли, боясь сдвинуться с места. Потом зашумели, раздались истерические смешки — реакция на пережитое.

Шикка поднялся на ноги, отер кровь с разбитых губ.

— Глупцы, — пробормотал он себе под нос. — Это ещё не конец. Последнее слово скажет Картежник.