Парадиз

Глава двадцать первая. Кусрам

Я включил свет в раздевалке; лампы были очень тусклыми и изредка мигали. Я открыл шкафчик, расстегнул свою рубашку, снял и повесил на крючок. Меня слегка мутило.

Мельком я взглянул на своё отражение в зеркале, а затем решил остановить свой взгляд на нём. Я был слабаком — никаких мышц, тощий как спичка. Жалкое зрелище. И этому парню придётся биться с самим президентом Райли насмерть. Именно тем самым Райли, который, по слухам, шёл в авангарде своей армии и однажды попал в плен, а затем убил в открытом столкновении десятерых людей Альянса при помощи одной лишь иголки для шитья. Конечно, это звучало слишком абсурдно, и, скорее всего, здесь сыграл принцип «сломанного телефона», но, тем не менее, у каждого слуха есть своё происхождение — наверняка что-то в этой истории могло быть и правдой.

Дверь позади меня открылась и… вот как раз и он.

— Howdy, пушистик, — обратился ко мне Райли.

— Добрый день, — тихо отозвался я, присев на скамью.

— Как себя чувствуешь перед своей смертью?

— Плохо.

— А что так? — ухмыльнулся президент.

— Умирать не хочу.

— Придётся, раз вызвался.

Я молча кивнул в ответ.

— Слушай, котик, — начал Райли, — ты ведь знаком с Келвином Горрети?

— С приёмным сыном мистера Башарана? Да, приходилось пересечься, — подтвердил я.

— Я его отец, — невозмутимо сообщил Райли.

Я немного потупил.

— Вы хотите сказать «биологический отец»? — спросил я.

— Именно это я и хочу сказать. Мы с его матерью были парой незадолго до его рождения.

— Ну, и что мне с того?

— А то, что я не хотел бы навредить другу своего сына.

— Мы с Келвином не друзья.

— А, ну, замечательно. — Райли открыл свой шкафчик напротив и начал раздеваться.

Я снял свои штаны, а затем начал натягивать боевой костюм. Сам по себе костюм никак особо не защищал, будучи лишь косметической частью представления.

— Райли, послушайте, я некоторое время изучал генеалогическое древо семейства Башаран; ну, знаете, я женюсь на дочери Серхана, если выживу, конечно же.

— Ты, конечно, не выживешь, но всё равно поздравляю, — улыбнулся мне президент.

— Да, но, пожалуй, я хотел бы и… знаете, я осмелюсь сказать вам, что вы врёте. Вы не можете быть отцом Келвина.

Райли натянул боевой костюм, а затем резко обернулся ко мне и нахмурился.

— Чего? — недоумевая, переспросил президент.

— Отцом Келвина был старший брат Серхана — Канан; он был женат на Вивьен, но погиб в уличной поножовщине ещё до рождения Келвина.

— То, что Канан был женат на Вивьен, ещё не означает, что Келвин — его биологический сын. Именно я оплодотворил Вивьен.

— Да, но мне удалось поговорить с ней об этом.

Райли расширил глаза.

— Ты?.. Чего?

— Она подтвердила, что забеременела от Канана до того, как переспала с вами.

— Я, конечно, не осуждаю, но, котик, ты оказывается та ещё извращуга. — Райли слегка наигранно усмехнулся. — Ладно, я пойду. — Он двинулся в сторону выхода.

— Удачи на поединке, — пожелал я.

— Благодарю.

Райли покинул раздевалку, а я вновь взглянул на себя в зеркале. Я слегка себе улыбнулся. Казалось, если я это сделаю, то немножко повышу свои шансы на выживание. Подойдя к зеркалу, я даже чмокнул губами своё отражение — так, чисто на удачу. Хорошо, что никто этого не видел, ибо наверняка это выглядело чересчур нарциссически.

Я вышел на площадку — здесь повсюду была засохшая кровь. Мне выдали алебарду; к сожалению, я не умел с ней обращаться. На трибунах сидело очень большое количество людей. Ещё бы — всем было интересно посмотреть, как президент Райли сражается с таким причудливым существом, как я. Сами трибуны находились достаточно высоко, чтобы до них не достать, а стены были достаточно гладкими, чтобы невозможно было взобраться.

У Райли тоже была алебарда, но держал он её явно увереннее. Он указал на меня наконечником.

— Эй, котик! — закричал он мне. — Ну, давай иди сюда.

— Не, не буду.

— Ты же сам предложил поединок.

— Мне страшно.

— Ясное дело, что страшно, но нужно отвечать за свои слова. Смотри… — Райли указал на трибуны. — Народ ждёт зрелища.

Я начал проводить взглядом по трибунам, чтобы удостовериться в присутствии Бильге или Вивьен; было бы неплохо, если бы они меня поддержали. К сожалению, Бильге на трибунах я не увидел, но заметил Вивьен, которая была в самом нижнем ярусе — она смотрела на меня, находясь в явном напряжении.

— Не волнуйтесь, миссис Горрети! — с наигранным весельем выплеснул я.

— «Не волноваться»?! — вопросительно крикнула мне Вивьен с трибуны. — Жених моей приёмной дочери сражается на арене до смерти, а я, как какая-то маньячка, пришла посмотреть, как его будут потрошить алебардой! Что, если не это повод для волнений?! Я же больная на всю голову! Да и ты, должно быть, идиот, раз подписался на это!

— Чего стоит моя жизнь, если ваша падчерица меня не любит?!

— Ты что, совсем ёбнулся?!

— ДА!!!

Я поднял алебарду и побежал в сторону Райли. Президент замахнулся и одним ударом сломал древко моей алебарды; металлическая часть отлетела в сторону.

— Чёрт… — прошептал я.

— Беги, — сказал Райли и тут же начал бежать за мной, нелепо размахивая алебардой.

Я быстро развернулся и побежал на четырёх лапах в другой конец арены.

— Что это за цирк?! — раздражённо прокричал кто-то с трибун.

Некоторые люди начали смеяться, а некоторые — освистывать. «Я хочу жить, хочу жить, хочу жить», — повторял я про себя.

Добежав до границы арены, я упёрся в стенку и развернулся; Райли бежал прямо на меня, выставив остриё вперёд. Я тут же рванул по периметру арены. Президент продолжил идти за мной медленно; видимо, чтобы сохранить энергию.

— Тебе всё равно отсюда не выбраться, пушистик. Я могу ходить за тобой хоть целый день. Но ты продолжай, продолжай бегать — полезно для здоровья, — закончил Райли с весёлым сарказмом.

— Да, — согласился я, сам даже не поняв, с чем именно.

В панике я бегал по арене туда-сюда, стараясь не приближаться к Райли слишком близко. Наконец я поймал момент, чтобы подобрать наконечник своей алебарды с земли.

— О, тебе этот обрубок не поможет, — усмехнулся Райли.

— А что, если я кину его в вас? — Подходить к нему я совершенно не горел желанием, поэтому посчитал это решение оптимальным. Вот только зря я ему об этом рассказал вслух; видимо, моя вежливость не позволяла бросаться наконечниками от алебарды в людей без предупреждения.

— Ну, давай попробуй.

Я кинул в него наконечник алебарды, Райли тут же спокойно уклонился; трибуны разразились смехом. Президент посмотрел на меня, нахмурился и покачал головой с явной жалостью ко мне.

— Чёрт, — прошипел я.

Райли нагнулся и подобрал брошенный мной наконечник с земли.

— Всё — моё. — Он сунул его себе за пояс. — Что теперь делать будешь?

— Буду бегать дальше. А что мне ещё делать?

— Просто подойди и умри.

— Да говорю же вам, что не хочу.

— Ты заебал, серьёзно, — нахмурился Райли. — Сам же говоришь, что твоя жизнь ничего не стоит.

— Да, но, при этом, я жадный — настолько, что даже не хочу отдавать свою никчёмную жизнь.

— О, боже… — Райли приложил ко лбу ладонь. — Неужели ты и вправду находишь всё это забавным? Если ты не будешь сражаться, судьи имеют право тебя казнить.

— Вы врёте.

Райли молча указал на судью на трибуне — тот держал в руках снайперскую винтовку.

— У тебя осталась всего одна минута, — сообщил Райли. — Если ты за это время не попытаешься нанести мне хотя бы один удар, то тебя казнят на месте.

Времени ужасаться такому повороту сюжета у меня не было. Мне нужно было приблизиться и попытаться нанести ему один удар, чтобы заполучить больше времени на сражение. А чтобы побольше оттянуть время на обдумывание ситуации, я могу ударить его в последние десять секунд. Над судьёй висел счётчик. Время — «0:50».

«Что ж, придётся побегать секунд сорок». Я метался туда-сюда, Райли спокойно шёл за мной. «Думай, голова! Что мне делать?!».

Наконец счётчик показал «0:10». Я быстро подбежал к Райли — тот замахнулся алебардой, но я смог уклониться и царапнуть когтями его за живот. Президент зашипел от боли, я снова отбежал в сторону.

— Ох, — вздохнул Райли. — Силён, силён. Молодец — первый удар за тобой. Но я сомневаюсь, что ты сможешь меня зацарапать до смерти своими когтями.

Я показал ему наконечник своей алебарды, который успел вытащить у него из пояса во время нападения; люди на трибуне ахнули от изумления.

— А? Ну, молодец, блин, — снова продолжил нелепо хвалить меня Райли. — Я же говорил, что ты крутой; всегда говорил.

«Что-то не припоминаю», — подумал я, но решил промолчать об этом. Вместо этого я сказал:

— Можете уже сдаваться.

— Ну, не до такой же степени, — усмехнулся президент, приняв боевую стойку. — Давай, кидай.

— Нет, на этот раз я не буду.

Райли изумился.

— Ты прям поумнел, я смотрю. Какой же умненький котёнок.

— Да, я прям умничка, — улыбнулся я.

— И каков же твой план?

Я быстро подбежал к нему. Он замахнулся алебардой, я вновь смог уклониться, после чего вонзил наконечник ему в живот. Кровь хлынула, Райли завопил от дикой боли. Я снова отскочил, оставив наконечник торчать в его животе.

— А-ха, — болезненно усмехнулся Райли, а затем показал на меня пальцем и потряс. — Да, ты мне сделал очень больно сейчас. Может быть, ты выиграешь.

— Алебарда медленная слишком, — рассудил я вслух.

— Это правда, — согласился он. — Надо было брать кинжалы. — Он отбросил алебарду в сторону, а затем поднял руку над головой. — Кинжалы!

С трибун к нему прилетела пара кинжалов, он тут же их подобрал.

— Эй! — возмутился я. — А для меня кинжалов нет?!

Мои кинжалы тут же подоспели, упав к моим ногам; я их быстренько подобрал и принял боевую стойку. В этот момент мне стало крайне не по себе. Нет, ножами-то драться я умел — вот только боюсь, что в хорошей уличной поножовщине победителей не бывает — слишком уж это оружие быстрое и коварное. Благо в Колизее имеется лазарет.

Райли набросился на меня. Я начал быстро парировать его удары и отходить назад. Казалось, целая сотня ударов обрушилась на меня, но я успевал всё отбивать, стараясь дождаться окна для удара. Однако Райли никак не спешил уставать.

Я отскочил подальше.

— Райли, вы меня не сможете одолеть, — сразу предупредил я. — В ножах я — настоящий ас.

— Это мы ещё посмотрим, — зловеще ухмыльнулся Райли и снова обрушил на меня град ударов.

«Не могу, не могу». Я продолжал парировать удары, но их было так много, и Райли производил их так быстро, что я просто не мог его ударить.

И тут он попытался пнуть меня ногой. «Это мой шанс!». Я быстро схватил его за ногу, оттянул к себе и слегка подрезал, после чего отпрыгнул.

— Ё-маё! — завопил Райли. — Зачем я это сделал?!

— Не делайте так больше.

— Я хоть один раз тебя ударю или нет?.. ой… ой-ой… — Судя по всему, у Райли закружилась голова. — Ладно, ты победил.

Президент упал, потеряв сознание. Похоже, глубокая, кровоточащая рана в его животе дала о себе знать. Наконечник всё ещё был воткнут, но из-за огромного количества движений Райли всё равно потерял много крови.

— Добей! Добей! Добей! — в такт кричала толпа на трибунах, показывая традиционный жест «большой палец вниз». Вивьен что-то мне кричала, но я не мог её расслышать.

Я подошёл к Райли и склонился над ним.

— Вот и всё, президент. Я жив, а вы умираете.

Я протянул кинжал к его горлу и перерезал; фонтан крови хлынул на песок арены. Райли был мёртв.

— Теперь я — правитель Земли! — торжественно закричал я, поднимаясь на ноги, когда толпа начала замолкать.

— Нет! — возразила Вивьен с трибуны. — Я — правительница! А ты — возвращайся в штаб-квартиру!

Этим вечером Вивьен приготовила лазанью и разлила нам кока-колу по бокалам, будто шампанское. Я и Бильге сидели рядом за столом, сама Вивьен села напротив нас.

— Он даже меня ни разу не поранил, — похвастался я.

— Рада за тебя, — кивнула Билдж; её лицо не выражало никакой радости.

— Что такое? Чего ты такая хмурая сегодня?

— Сколько раз ты умер в этом поединке? — поинтересовалась она.

— О чём ты говоришь?

— Ну, твоя способность.

— У меня нет никакой способности, — возразил я.

— Ты сказал, что болен тем же, что и я.

— Я говорил о психопатии.

— Ты считаешь, что я — психопатка? — страдальчески спросила Бильге.

— Кусрам! — резко обратилась ко мне Вивьен, сидящая напротив. — Как ты смеешь издеваться над моей дочерью?!

— Простите, мисс Горрети, я не хотел…

— Возьми свои слова назад!

Я взглянул на Бильге.

— Прости меня, Билдж, беру свои слова назад.

— И что это ещё за «Билдж»? — продолжила ворчать Вивьен. — Называй её Бильге.

— Прости, Бильге, — повторил я.

— Теперь, в моём доме ты будешь обращаться с ней, как с принцессой. Понял меня?

— Понял, мисс Горрети.

— Миссис, — подправила меня Вивьен.

— Да, миссис Горрети.

— Ну, вот и хорошо — молодец, хороший кот, кушай лазанью.

Я продолжил кушать лазанью и запивать её колой. Вивьен, будто с упоением, смотрела на меня некоторое время, что выглядело крайне нелепо сразу после ссоры.

— В любом случае, спасибо тебе, — продолжила Вивьен. — Теперь, когда лидер Ангельского Союза пал, это лишь вопрос времени, когда всяческое сопротивление на Земле угаснет.

— Да не за что — я же добрый.

— Что-то у меня большие сомнения насчёт этого, — покачала головой она. — Ты убил Райли довольно хладнокровно, а ведь он — мой бывший возлюбленный.

Я проглотил кусок.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, не знаю. Может мне стоит и тебя устранить?

Меня слегка передёрнуло. Лазанья была очень вкусной, но сама Вивьен продолжала меня пугать. Я ощущал себя ребёнком из сказки о пряничном домике.

— Не надо, — возразил я. — Разве я своей победой на арене не заслужил право пожить чуть подольше?

— Вот и я думаю, что заслужил; только вот мне крайне не понравилась твоя жестокость. Ты мог бы и пощадить Райли, если уж на то пошло.

— Даже и не знаю, что вам по этому поводу сказать — прошлого уже не исправить.

— Вот что, — начала Вивьен, — ты поживёшь у нас некоторое время, и, если ты будешь вести себя хорошо, то я позволю тебе вернуться на Хакензе.

— А как же моя женитьба на Бильге? — нахмурился я.

— С этим придётся повременить. Нам нужно упрочить наши отношения с Хакензе прежде, чем делать что-то столь поспешное.

— Я думал, мы договорились.

— Прости, но твоё жуткое поведение на арене меня заставило усомниться в твоей адекватности. Ты — жестокий убийца.

— Хотите сказать, что ваша дочь не такая же?

Бильге продолжала невозмутимо есть лазанию, будто не обращая на наш разговор никакого внимания.

— Моя дочь, — раздражённо продолжила Вивьен, — она хорошая девочка. Да, у неё есть проблемы с социализацией, но она никогда бы не стала убивать безоружного человека, лежащего без сознания.

— Вообще-то, — вмешалась в разговор Бильге, — на Хакензе я добивала много хакензианцев после сражений.

— Ну, что там пара животных? — нервно усмехнулась Вивьен. — Они ведь не люди.

Я нахмурился от возмущения.

— Знаете, если бы они умерли по-настоящему, я бы ещё больше разозлился, — сообщил я. — Благо, они все остались в живых, благодаря эссенции жизни.

— Ну, и тем более, чего переживать-то?

— Но, мам, — начала Бильге. — Ты не учитываешь то, что я не знала о том, что они воскресают. Плюс, это я ещё молчу про Землю, про войну с Ангельским Союзом. Тогда я тоже убила множество людей, человеческих людей, Homo Sapiens.

— Так им и надо, этим Homo из AUR, — твёрдо заявила Вивьен. — Ты была на войне. Что тебе ещё оставалось?

— Мам, просто признай, что я — плохой человек.

— Бильге, ты не плохой человек; ты просто избалованное дитя.

— Я — психопатка! Я больная! Я никогда не смогу жить нормальной жизнью, больше никогда не смогу! — истерично завопила Бильге, ударяя по столу; по её щекам текли слёзы.

— Успокойся! — рассердилась Вивьен. — Что это за детский сад?!

Я пододвинул свой стул к Бильге и приобнял её.

— Всё хорошо, Бильге.

— Не смей, — обратилась ко мне Вивьен, грозя пальцем, — не смей внушать моей дочери, что она ненормальная.

— Ничего я ей не внушаю!

Бильге резко встала из-за стола и убежала из помещения; я вновь взглянул на Вивьен.

— Доедай свою лазанью и иди спать, — распорядилась она.

— Хорошо, миссис Горрети.

— И больше не подходи к моей дочери без моего разрешения.

— Ясно.

Вот уж не подумал бы, что Бильге настолько вызывающе себя ведёт возле своей мачехи. Тут явно имеют место быть какие-то продолжительные семейные распри.

Я лёг спать. Как раз собирался выключить лампу, как вдруг в дверь моей спальни постучались.

— Войдите, — ответил я.

В комнату вошла…

— Бильге? — прошептал я.

— Можно мне прилечь с тобой?

Я был в крайнем изумлении; и всё же я понимал, что это обыкновенное поведение Бильге. Удивило меня то, что она могла бы и поспать в своей родной комнате, где ей должно было быть уютнее всего, но она всё равно предпочла придти ко мне. Неужели она не может завести своего домашнего кота и спать с ним?

— Ложись, если хочешь.

Бильге была в пижаме, как и я; она выключила свет, легла в мою постель, накрылась моим одеялом и приобняла меня. У меня к ней были некоторые вопросы.

— Так, э-э-э… — начал я. — Что это было на ужине?

— Тебе не понравилось?

— Ну… это довольно тупо, на мой взгляд.

— Привыкай, ведь тебе придётся терпеть это каждый день, если ты на мне женишься.

— Ужасно.

— Что же ты во мне такого нашёл?

— Честно? Сейчас, после всего произошедшего, я думаю, что ничего в тебе такого нет. И ты права — ты мерзкий человек.

— Спасибо.

— Твой отец считает, что наш брак будет выгоден обеим планетам. И я готов перетерпеть всё, что угодно, ради своей планеты; хотя бы чисто для прессы.

— Но ты же вчера хотел…

— Да чего только не захочешь, когда возможно скоро умрёшь и тебе уже нечего терять.

Бильге слабо усмехнулась.

— Да, это точно.

Мы лежали вместе всю оставшуюся ночь. Я не боялся, что Вивьен нас обнаружит вместе, лежащими в обнимку; в конце концов, сделай она что-нибудь мне — ей придётся отсчитываться перед мистером Башараном. Да и вообще, после сегодняшнего пережитого стресса, я стал более спокоен.