Пролог. Автор

С угрюмым видом она брела за отцом. Пару месяцев назад ей исполнилось семь; для своего возраста она была очень большой девочкой, однако отец в сравнении с ней был просто громадный — на полроста выше. Вместе с отцом они двигались по ухоженной каменной тропинке вдоль сада прямиком к деревянной двери.

— Пожалуйста, веди себя хорошо, — наставлял её папа. — Не ругайся матом. Я не хочу, чтобы она подумала, что я тебя плохо воспитываю.

Девочка не ответила — лишь мельком бросила на него недовольный взгляд. Ей не терпелось побыстрее со всем этим покончить и вернуться домой; вернее, в гостиницу, где они сейчас и проживали. Отец подошёл к двери и позвонил. Через несколько секунд дверь отворилась — на пороге появилась красивая голубоглазая женщина, отец ей улыбнулся.

— Добрый день.

— Добрый, — кратко, так же улыбаясь, ответила женщина и взглянула на неё. — Привет, красавица. Как твоё имя?

Девочка склонила голову вниз, избегая взгляда женщины.

— Моя дочь Бильге, — ответил вместо неё папа и потрепал её по волосам, на что та сердито заурчала.

— Не трогай, — злобно прошипела Бильге, но так тихо, что её, скорее всего, никто и не услышал.

Женщина улыбнулась ей.

— Привет, Бильге, меня зовут Вивьен. Мы с твоим папой — стародавние друзья, ещё со школы. — Бильге продолжала молчать, на лице Вивьен была неловкая каменная улыбка, но затем она оживлённо продолжила: — Так, ну, что ж, проходите, чувствуйте себя как дома… в разумных пределах, конечно же, — с усмешкой прибавила она под конец.

— Хорошо, что предупредила, а то я уж собирался развалиться на диване с баночкой пива, — усмехнулся папа.

— Пива у меня нет, к сожалению, но вино, пожалуй, достать из погребка можно, в честь такого события.

Они вошли вовнутрь, и попали в гостиную, вдоль которой тянулось огромное окно с видом на сад. Гостиная заливалась вечерним, тёплым солнечным светом. В дальнем конце помещения стоял большой обеденный стол.

— Келвин, зайчонок! — ласково позвала Вивьен. — Спускайся вниз, к нам гости пришли!

По лестнице бежал маленький мальчик в клетчатой, красной рубашке. Он остановился прямо у подножия, когда увидел Бильге. Он перекинул взгляд на её отца, а затем снова на неё.

— Познакомьтесь друг с другом, — подсказала ему Вивьен шёпотом, будто актёру, позабывшему свою реплику.

Мальчик подошёл к Бильге и протянул ладонь.

— Привет, я — Келвин, — проговорил он тоненьким, натужным голоском. — А тебя как зовут?

Бильге взглянула на него хмуро — её раздражала чрезмерная наигранность «сцены».

— Тебе какое дело, пидорас? — проворчала она.

Келвин округлил глаза от удивления, как и его мать. Отец тут же ткнул Бильге в плечо.

— Бильге, ну, ты чего?! — буркнул папа. — Я же просил… — Затем, сменившись в тоне, он обратился к Вивьен: — Прости, пожалуйста.

— Ничего страшного, — смущённо отрезала она.

Отец приложил ко лбу ладонь и покачал головой.

— Боже, нет, это ужасно. Мне так стыдно. Я честно не понимаю, откуда она узнала такие слова.

— Мама, — обратился Келвин, — а что такое «пидорас»?

— Ничего, Келвин, — ответила ему мама. — Поиграй пока с Бильге, а мы с дядей Серханом пойдём на кухню — он поможет мне закончить готовить ужин. Мы вас позовём, когда накроем на стол.

Проходя рядом с Бильге, Серхан шёпотом ещё раз попросил её не материться. Взрослые ушли, оставив Бильге и Келвина наедине в гостиной. Они глядели друг на друга.

— Пойдём, — сказал Келвин и двинулся вверх по лестнице.

Девочка стояла как вкопанная и холодно глядела ему вслед. Он остановился почти у самого верха и обернулся.

— Эй! Ты чего стоишь?

Медленно она начала идти вслед за ним. Поднявшись по лестнице, они прошли вдоль коридора, стеленного длинным, белым ковром; в самом конце была такая же белая дверь — Бильге вошла внутрь следом за Келвином. В углу комнаты стоял огромный плюшевый медведь, на полу лежали машинки, солдатики и детали конструктора.

— Я сейчас играю, — пояснил Келвин, — а ты, если хочешь, смотри, как я играю.

Он присел на пол и начал что-то собирать из чёрных деталей конструктора. Бильге присела рядом с ним, глядя на то, как он играет. Её не покидало чувство, будто она находилась в яслях; ей хотелось бежать отсюда, будто снаружи было что-то более важное и ценное. Всё это напоминало сон — душащий, раздражающий сон; и всё же она поглядела по сторонам и сделала вывод, что окружение было достаточно реалистичным и чётким. Через пару минут она заскучала и обратила свой взор на выключенный телевизор.

— Эй, — сказала Бильге, обращая на себя внимание Келвина, и указала головой в сторону телевизора. — Может, его включишь?

— Мама говорит, что телевизор нельзя много смотреть, а то отупеешь. Она мне разрешает его включать только на один час в день.

Бильге нахмурилась от раздражения.

— Ну, так начни этот свой «один час в день» и дай мне пульт от телевизора, — проворчала она.

Келвин кивнул и передал ей пульт. Бильге переключала каналы, но не смогла найти свои самые любимые — на телевизоре стоял родительский контроль, блокирующий каналы выше самого низкого возрастного рейтинга.

— Скучные у тебя каналы. Какие-то детские.

— Да, — подтвердил Келвин, — мама говорит, что я ещё маленький и мне нельзя смотреть шоу для взрослых.

Бильге почувствовала тошноту от убогости этого места, однако у неё тут же появилась идея. С помощью пульта она зашла в настройки родительского контроля, но затем с горестью осознала, что на нём стоит пароль из четырёх цифр.

Какой же может быть пароль? Первым делом она попыталась вбить заводской — «1234». К сожалению, он оказался неверным.

Итак, какие у неё ещё имеются варианты? Первый вариант — это год рождения матери Келвина; второй вариант — год рождения самого Келвина, что вряд ли.

Что она знает о матери Келвина? Его мать — бывшая одноклассница её отца, почти ровесница (плюс-минус два года). Год рождения отца Бильге — 2613-ый. Ей нужно было опробовать комбинации в районе этого числа.

Бильге вбивала числа: 2611, 2612, 2613, 2614, 2615 и так далее; и дальше вниз, и дальше вверх (что уже было от отчаяния). Похоже, это не год рождения Вивьен.

Может всё-таки и год рождения Келвина проверить? Келвин младше Бильге — это точно.

«2633»? Нет… «2634»? Опять нет… «2635»? И это тоже неверно. Всё было бестолку.

Бильге была в полнейшем разочаровании и, будто находясь в прострации, продолжала вбивать числа всё выше и выше; и даже после нынешнего, 2640-го года. Конечно, это было глупо, и она это понимала — никто, как правило, не ставит в качестве пароля будущий год. И всё же она продолжала вбивать цифры — просто так, от нечего делать.

2650… 2651… 2652… 2653…

Она уже вбивала комбинацию «2654», как вдруг… Что? Сработало?! Экран сменился на меню настроек родительского контроля. Бильге вскочила с пола, не веря своим глазам. Возле опции «включить родительский контроль» была галочка — она её убрала. Теперь ей были доступны все каналы.

Она сразу же включила канал, где показывали сериалы с высочайшим возрастным рейтингом. На экране зомби напали на мужчину и начали жрать; из живота вываливались кишки, всюду брызгала кровь, мужчина издавал пронзительные крики боли. Омерзительность сцены казалась Бильге вкуснейшей наградой за все старания, которые она вложила в подбор пароля.

— Вот это по мне, — сказала Бильге.

Келвин, увидев такое зрелище, протяжно охнул от восторга, но тут же спохватился:

— Это, конечно, круто, но моя мама будет меня ругать за то, что я такое смотрю.

— А ты не смотри — играй дальше в свой конструктор.

Мальчик продолжал играть в конструктор, но время от времени всё же не удерживался от соблазна поглядеть на экран. Бильге была горда собой, будто совершила некий подвиг.

— Дети, кушать! — послышался снизу голос матери Келвина.

Мальчик тут же бросил свои дела и побежал вниз. Бильге выключила телевизор и направилась вслед за ним. Спустившись по лестнице, она увидела своего отца и Вивьен за обеденным столом. Отец нарезал лазанью на части и разлаживал по тарелкам. Мать Келвина разливала вино в бокалы: для себя и для отца Бильге. Дети присели за стол.

— Бильге, ты пробовала лазанью? — спросил отец.

В ответ она кивнула.

— Где? — удивился отец.

— Бабушка однажды приготовила, — ответила Бильге.

— Даже бабушка не готовит так хорошо, как Вивьен Горрети, — торжественно изрёк он, взглянув на Вивьен, на что та легонько улыбнулась. — Знаешь, её мать — профессиональный повар. Настоящий мастер итальянской кухни. Их рецепты передаются из поколения в поколение.

— Пахнет вкусно, да, — согласилась Бильге.

Как только отец разложил лазанью по тарелкам, все принялись за ужин. Бильге попробовала лазанью и оказалась в полном восторге, но постаралась не подавать виду. Она вообще не любила показывать истинные положительные эмоции окружающим её людям — только негативные, да и то не всегда.

— Вивьен, — обратился Серхан во время ужина, — так что там с переездом?

— Я работаю над этим, — ответила та. — Представляешь, Келвин мне на днях сказал, что тоже хочет переехать. Скажи ведь, Келвин? — Мальчик молчал, она посмотрела на своего сына. — Келвин, скажи дяде Серхану, что ты хотел переехать, — повторила просьбу Вивьен.

Наконец мальчик легонько кивнул. Бильге не понравилась агрессивная напористость его матери. Серхан, обращаясь к Келвину, продолжил разговор:

— Тебе понравится жить в Новом Риме, Келвин. Там очень красиво. А для твоей матери я нашёл хорошую работу.

— Посмотрим, — кивнула Вивьен. — Надеюсь, EWA одобрит мой проект.

— Неужели ты всё ещё волнуешься? — усмехнулся Серхан. — Твой проект, «Веста» — это настоящий шедевр. Мой отец уже видел пару чертежей и хорошо отозвался о них. Он ждёт тебя с нетерпением. — На эти слова Вивьен покачала головой.

— И всё же я сомневаюсь, — призналась она с кривой улыбкой. — Ничего страшного. В худшем случае, когда-нибудь он отдаст корпорацию тебе, и тогда ты сам сможешь дать добро на мой проект.

— Пф-ф-ф… в этом нет необходимости. Мой отец точно одобрит твой проект. Ты ведь настоящий гений.

Вивьен усмехнулась:

— Да ну, ты слишком меня переоцениваешь. Вот твои проекты: все эти роботы, оборонная техника — вот это действительно важно.

— Мои проекты обеспечивают нам спокойствие в настоящем, а за твоим стоит будущее. Вместе мы сможем создать идеальный мир — настоящий рай.

— Или ад, — подметила Вивьен. — Я точно уверена в том, что сто раз видела подобное во многих научно-фантастических фильмах.

— Или ад, — с усмешкой согласился Серхан. — Всякое может быть. Я лишь надеюсь на лучшее.

— Так зачем же рисковать?

— А зачем вообще жить тогда уж?

Вивьен пожала плечами, а затем усмехнулась.

— Иногда мне кажется, что мы — суперзлодеи, объединённые дружбой благодаря злой судьбе.

Наступило молчание. Некоторое время слышался лишь звон тарелок и жевание. И тут Вивьен Горрети обратилась к сыну:

— Келвин, не расскажешь, чем вы с Бильге занимались?

— Я играл в конструктор, — ответил Келвин.

— А Бильге что делала?

— Она попросила меня включить ей телевизор.

— Ясненько, — кивнула Вивьен, явно ничего против не имея. Бильге боялась, что её за это начнут ругать.

— А потом она включила плохие каналы, — неожиданно сообщил Келвин и невозмутимо положил в рот кусочек лазаньи. Бильге тут же злобно посмотрела на мальчика. Он её сдал! Вот же мразь!

Вивьен изумлённо нахмурилась с лёгкой улыбкой; даже не знаю, сможете ли вы это визуализировать.

— «Плохие каналы»? Подожди, как?

Келвин дожевал кусок и продолжил:

— Ну, она там долго шарилась, шарилась…

— Бильге, — грозно, но шутливо, обратился Серхан, вовлекаясь в разговор, — ты что сделала?

— Я… — испуганно начала Бильге. — Я отключила родительский контроль, чтобы получить доступ к заблокированным каналам.

— Как? — поразилась мисс Горрети. — Там ведь стоял пароль.

— Я подобрала.

— Надо же. — Вивьен взглянула на Серхана округлёнными от изумления глазами. — А дочка-то у тебя тоже умница, — улыбчиво подметила она, а затем вновь взглянула на Бильге. — Жаль, но мне придётся сменить пароль. Я не могу позволить Келвину смотреть по телевизору всё подряд.

Бильге была недовольна тем, что весь её труд был потрачен впустую. Взрослые продолжили беседу между собой на отвлечённые темы. Некоторое время девочка дулась, но потом успокоилась.

— Скажите… — начала Бильге, но взрослые её перебили. Она подождала ещё немного.

— Скажите, а почему у вас пароль на телевизоре стоял именно такой? — поинтересовалась Бильге, подобрав момент, когда взрослые замолкли.

— Эм-м-м… — промычала мисс Горрети.

— А какой там был пароль? — резво поинтересовался Серхан.

Отец Бильге постоянно относился ко всему с каким-то фантастическим энтузиазмом. Словно повзрослевший ребёнок, наделённый величайшим умом, он подходил ко всему с наигранной серьёзностью, но в глубине души для него всё это было лишь игрой — даже дела Восточного Мирового Альянса. Некоторые люди, общавшиеся с ним, отмечали это как признак некоего подобия психопатии, пусть и продуктивной.

— «2654», — ответила ему Бильге. — Похоже на год.

— Похоже, — согласился отец и взглянул на Вивьен. — Почему же он будущий?

— Ах, ну… — начала Вивьен. — Это… я надеялась, что к 2654-му году мой проект будет готов.

— Надо же, — усмехнулся Серхан. — Какая ты организованная.

Вивьен неуверенно улыбнулась.

— Да, я такая.

— Да ещё и такое число не круглое. Вот, именно через четырнадцать лет. Интересно было бы узнать, почему не десять или хотя бы пятнадцать.

— Просто я пароль ставила год назад. А так — пятнадцать.

— Понятно, — кивнул Серхан.

Взрослые продолжили более детальную беседу о проекте — Бильге как всегда ничего не понимала. Келвин доел лазанью и тут же побежал обратно наверх, в свою комнату. Бильге тоже доела лазанью. Вивьен спросила:

— Бильге, ты наелась?

— Да, — ответила девочка, а затем вспомнила о вежливости. — Спасибо. — Тем не менее, её от этого коробило.

— Келвин уже ушёл. Не хочешь пойти поиграть с ним, пока мы тут с папой поговорим?

— Нет, не хочу, Келвин — скучный.

Взрослые рассмеялись. Серхан спросил у дочери:

— А с нами тебе интереснее?

— Нет. Папа, я хочу обратно в гостиницу — поиграть в компьютер.

— Эх, ладно… — сказал папа. — Что ж, Вивьен, прости, но видишь какое дело — у ребёнка компьютерная зависимость. Чего мучить бедную девочку? Пожалуй, мы пойдём.

— Да, хорошо, — немного расстроено ответила Вивьен. — Значит, переезд в эту пятницу?

— Обязательно.

Серхан допил вино из бокала и вместе с дочерью направился к парадной двери.

— Спасибо, Вивьен, что пригласила.

— Да не за что. — Женщина стояла со сложенными руками, прислонившись к стене у лестницы. Она бросила взгляд на Бильге и слегка к ней наклонилась. — Веди себя хорошо в следующий раз.

— Нет! — резко выпалила девочка.

Серхан обречённо вздохнул.

— Эх, что мне с ней делать?

— Да, интересная у тебя личность растёт, — кивнула Вивьен. — Ты уверен, что уделяешь ей достаточно внимания?

— Какое там внимание с моим-то графиком? Тут ничего не поделаешь. Иногда я думаю, может, ей нужна мать.

— А чего ж не женишься снова?

Серхан поглядел на дочь.

— Она не одобряет.

Вивьен взглянула на девочку и спросила:

— Бильге, ты что, не хочешь, чтобы у тебя была мама?

Бильге усмехнулась — уверенно, как взрослая.

— Труп моей старой мамы ещё не остыл, а вы уже предлагаете мне новую?

Вивьен была ошарашена таким ответом.

— Какой кошмар… Серхан, а что случилось-то? Ты не говорил, что её мать умерла.

— Да, жуткая история, — начал Серхан. — Месяц назад мы катались на антикварных американских горках, и тогда это произошло — проблемы с креплением, как позже выяснилось. Мать Бильге свалилась прямо на рельсы, и… короче говоря, вагонетки её разрезали пополам.

— Господи, и Бильге это видела?

— Да, во всех подробностях.

— Боже мой… — Вивьен подошла к Бильге и обняла. — Я очень, очень сожалею, детка, — сказала она с хриплой горечью в голосе.

— За то мы весело покатались, — подметила Бильге, приобнимая Вивьен, будто подругу.

Вивьен взглянула ей в глаза, нахмурившись от удивления, и обратилась к Серхану:

— Не понимаю, почему твоя дочь воспринимает это так холодно?

— Ну, — говорит Серхан, — она не так уж сильно была привязана к своей родной матери. С тех пор, как Бильге родилась, её мать увлеклась алкоголем и наркотиками. Я, конечно, был против всего этого, поэтому и подал на развод — Бильге тогда было всего… да, кажется, один год от роду — с тех пор она её и не видела. Ну, и вот, спустя шесть лет, приблизительно месяц назад, после множества реабилитационных мероприятий, её мать вдруг раз и объявилась, и в тот же день и померла.

— Странное совпадение, — подметила Вивьен, окинув Серхана слегка обвиняющим взглядом.

— Если что, это не я подстроил, — тут же начал оправдываться Серхан. — Идея покататься на горках принадлежала матери Бильге. — Он поразмыслил над своими словами и продолжил: — Хотя, признаю, у меня действительно отлегло, когда она погибла. Понимаю, это ужасно, но… знаешь ведь, «однажды наркоман — на всю жизнь наркоман». Люди пытаются верить, что это не так и что ещё не всё потеряно, но это чушь.

— Возможно — не мне судить, — пожала плечами Вивьен. — Слушай, я так и не поняла. Почему ты не можешь просто найти себе жену? Какая разница, что говорит твоя дочь? В конце концов, ты — взрослый человек и имеешь право брать в жёны кого хочешь.

— Да, — согласился Серхан, — но у меня очень мало времени. Если хочешь, можешь сама подружиться с Бильге — тогда я просто женюсь на тебе.

— Что?! Это безумие! — От удивления у Вивьен округлились глаза, но Бильге заметила у неё лёгкую ухмылку.

— Что же в этом безумного?

Лицо Вивьен приняло серьёзное выражение.

— Это же очень неловко, сам ведь знаешь почему.

Серхан угрюмо кивнул.

— Да, я понимаю. И, всё же, подумай — это будет выгодно. Мы сможем поочерёдно уделять нашим детям внимание. А если я умру, всё моё состояние достанется тебе.

Вивьен склонила голову в раздумьях; не ясно, была ли она рада предложению.

— Ладно, — сказала она. — Вам, наверное, уже пора.

— Да, пожалуй, — согласился Серхан и выпроводил дочь на улицу.

— До встречи, мистер Башаран.

Бильге летела вместе с отцом на автомобиле обратно в гостиницу мимо высоких шпилей с частными домами. Вдалеке, на возвышении со стороны заката едва виднелись руины огромнейшего древнего города — от него почти ничего не осталось, но фундаменты некоторых зданий сохранились. Город располагался на Старом Восточном Побережье. Отец рассказывал, что когда-то давным-давно побережье усохло и «переехало» на ещё более дальний восток.

— Как тебе Вивьен? — спросил Серхан.

— Она… красивая и пахнет приятно, — ответила Бильге.

— А её сын?

— Тоже.

— Ты же говоришь, что он скучный.

— Да, но если ты на ней женишься, я постараюсь сделать из Келвина нескучного человека.

— Бильге, — усмехнулся Серхан, — ты зря стараешься. Тебе не перевоспитать весь мир под себя.

— Весь мир — нет, но всех вас — можно попытаться.