Паладин. Свет и Скверна

Глава 9

Екатеринбург…

12:21 по местному времени…

Привалившись к капоту машины, Фёдор Есенеев крутил в руке бумажный стаканчик с кофе, купленном в одном из ларьков неподалёку, и размышлял.

Внук позвонил вчера вечером и ошарашил его тем, что в поместье приехал сынок Миходина со своими оболтусами, да ещё и баб каких-то прихватил. Вполне понятное дело, да и удивляться тут незачем, ведь Виктор Константинович дружил с этой компанией, что не очень нравилось, как самому Фёдору Петровичу, так и госпоже. Вот только он не мог как-то образумить господина, только намекать, а вот Светлана Константиновна не раз устраивала «тяжёлые» беседы со своим братом на этот счёт.

Но всё было бесполезно. Кутила и повеса, вот кем был Виктор Константинович ранее. Что же сейчас… А вот дальше и было то самое удивление.

Мало того, что господин встретил эту компанию в штыки, как доложили наблюдавшие за ним гвардейцы, так ещё и знатно поколотил сынка виконта Нарышника. Что привело к этому, гвардейцы сказать не смогли, но господин в какой-то момент ударил и понеслась. Фёдор Петрович, когда ему об этом докладывал внук, не смог сдержать улыбки. Что Миходины, что их друзья Нарышкины, одного поле ягоды. Те из аристократов, кто носит этот титул по какой-то вселенской ошибке, пользуясь своим положением. И господин дал оплеуху одному из них!

А вот, что произошло дальше, стало весьма интересной информацией. Внука Фёдор Петрович натаскал хорошо, вложил в его голову много своих знаний и тот вполне справлялся с обязанностям замкомандира. Но, чтобы инициатива подготовке к нападению была от молодого господина⁈ Так ещё и столь чёткие, поставленные и разумные приказы⁈ А то, что он собрался сражаться вместе с бойцами, вообще в голове укладывалось с трудом!

Жаль, что Фёдора там не было. Уж он-то хотел поучаствовать в этом, чтобы… Вновь увидеть и почувствовать то забытое. Как было, когда Виктор Константинович приструнил Миходина. Почувствовать ту Волю…

И всё же, хорошо, что нападения не случилось. Особенно тогда, когда Фёдора и пары сильнейших бойцов поместья не было. Возвращаться на пепелище вместе с госпожой… Такой удар она точно не выдержит. Сломается девочка.

— Командир, как думаете, почему они сдрейфили? — закурил Вася Соломахин, один из немногих бойцов в ранге Воин, что остались у Потёмкиных. — Знали же, что мы уехали, а тут и причину господин им дал.

— Кто их знает, — расслаблено пожал плечами Фёдор. — Может решили подготовиться получше. А может передумали действовать силой, вместо очередных интриг. Главы Миходиных и Нарышкин собаку съели со своим опытом, и что у них в голове даже гадать не хочу.

— Но всё же наш господин стал первопричиной, — затянулся Вася, выдохнул и, бросив взгляд на проходящую мимо молодую девушку, подмигнул ей

— Если господин так поступил, значит, так надо, — командир дал бойцу подзатыльник, отчего у того изо рта чуть не вылетела сигарета, а девушка хихикнула и пошла дальше. — Но я уверен, он сделал это не просто так. Чую это.

— Парни говорят, он сильно изменился, — зашептал Соломахин. — А Сан-Саныч рассказывал, что когда вы его нашли, он вас чуть не порешил. Это правда?

— Правда, — кивнул старый слуга Потёмкиных. — Но он тогда не в себе был. Да и я, не ожидал…

Какое-то время они помолчали, а затем к ним подошли трое молодцов, которые ранее отпросились в магазин. В глуши, где они жили, частенько бил нехват по самым разным продуктам. Особенно сладостям. Фёдор Петрович этот момент решал, как мог, но людей не хватало, чтобы постоянно кататься в город. Вот и позволял бойцам при возможности закупиться на всех. Не с барского стола же брать.

— Госпожа ещё не вернулась? — удивился Сазонов Дмитрий, второй Воин в их рядах.

— Как видишь, — кивнул Фёдор и, увидев торчащие из пакета кукурузные палочки, хмыкнул. — Вот вы… детины. Вам уже почти тридцатник, а вы детские сласти трескаете.

— Ну так мы это, командир, — смутился здоровяк Сазонов, почесав затылок, да и остальные парни улыбнулись, пожимая плечами. — Хочется же…

Светлана Константиновна и правда что-то долго уже находится в отделении имперской канцелярии, возле которого они сейчас и стояли. Небольшое двухэтажное здание белых и золотистых цветов, внушало своей помпезностью и статусностью, а флаги города и империи развивались на флагштоке у входа. Люди заходили и входили, кто-то спешил, а другие наоборот, никуда не торопились.

Неожиданно для Фёдора Петровича, к парковочным местам подъехал целый кортеж из четырёх машин, одна из которых была представительского класса. Герб в виде остроконечной башни на фоне леса он узнал сразу, отчего скривился.

— Сазонов, пакеты в багажник закинь, — командирским тоном произнёс старик, а парни напряглись, словно перед боем.

Из машин вышли вооружённые огнестрелом бойцы, но без брони. А вслед за ними, из представительской, показался и глава рода Миходиных. Сухой старик в тёмном костюме, с аккуратно подстриженной седой бородой, переступил с ноги на ногу, помогая себе артефактной тростью, и столкнулся взглядом с Фёдором.

Ни одна эмоция не промелькнула на лице Миходина, замершего маской, но Есенеев мог поклясться, что этот старый интриган едва улыбнулся, а внутри его глаз вспыхнуло фиолетовое пламя.

Они не стали здороваться, всё же кто такой слуга, а кто глава рода. И старик двинулся в здание канцелярии, оставив позади себя бойцов и Егерей Потёмкиных, между которыми образовалась зона отчуждения. Напряжение было такое, что его черпать можно, а люди, проходящие рядом, старались убраться подальше.

— Как только госпожа выйдет, Вася, гони во весь опор. Чуйко, тебя это тоже касается.

— Приняли, командир, — чётко ответили парни, сжимая под одеждой рукояти пистолетов, а сидящий за рулём машины Кирилл Чуйко ласково поглаживал фамильный обрез, лежавший рядом с ручником.

Время словно замедлило свой ход, напряжение всё витало в воздухе, но его в один момент нарушил звонок. Приятная слуху мелодия заиграла в тишине, бойцы Миходиных будто приготовились к чему-то, но вот старик достал кнопочный телефон из кармана и, сняв трубку, сухо поинтересовался. На имя абонента она даже не посмотрел.

— Есенеев слушает.

— Федя, старая ты рухлядь, ты чего не сказал, что у вас тут охренеть какие учения намечаются⁈ — раздался на том конце провода бодрый боевой бас. — Я бы побольше своих парней пригнал раз такая оказия, а ты молчок-молчком!

Фёдор Петрович замер с трубкой у уха и даже не сразу осознал, кто ему позвонил. Какие учения⁈

— Кгхм, Самоед, — отмер старый воин, а бойцы расслабились. — Ты о чём вообще?

— Как это о чём⁈ Ты не в курсе, что ли⁈ — удивился его собеседник. — Поехали мы, значит, с парнями в Екатеринбург по приказу главы. Ну думаю, надо старого друга проведать, как там у вас раненые и всё ли хорошо. Сам знаешь, последние деньки были жаркими…

— Ближе к делу, Гриша, — торопил его старик, а то он так может ещё долго подходить к сути.

— Ну дык приехали мы! Путь, мать его, сократили через ваш полигон, а там… Скажи, Федь, ты к войне готовишься, что ли? Я такое в последний раз в Мьянме видел, когда нас наёмники пруссаков прижали! Тут чёрти что творится! Ад, в прямом и переносном смысле! Тут ваш господин лютует, — прервался Самоед, а Фёдору Петровичу как-то поплохело. На фоне раздались взрывы, а затем и крик старого друга: — БЕРЕЖНОВ, МАТЬ ТВОЮ, ТЫ КУДА ПОШЁЛ⁈ А НУ УБЕРИ ГРАНАТОМЁТ! УБЕРИ Я СКАЗАЛ! Так, Федя, пошёл я своих спасать, а то Виктор Константинович их там раскидывает, как котят! Сынки, чтоб их!

И связь прервалась, оставив старого воина Потёмкиных в странных чувствах. Он обвёл взглядом заинтересовавшихся бойцов и быстро набрал номер внука. Вот только там его встретил абонент-не абонент. Похоже, Алексей отправился в ежедневную зачистку территорий вблизь Зоны, что с одной стороны хорошо, а с другой — не очень. Поэтому Фёдор Петрович сделал ещё один дозвон, на этот раз Михееву Александру Александровичу. Он с ними не поехал после спарринга с господином, но должен был уже прийти в себя.

— Ало, Саша, что у вас там происходит? — сразу же потребовал старик, когда трубку сняли.

В ответ опять зазвучали взрывы, громкие голоса, среди которых Фёдор сразу опознал воинственный крик Самоеда, а ещё мольбы…

— Командир, спаси… — жалобно ответил Сан-Саныч, Егерь Потёмкиных в ранге Подмастерье. — Господин… Глава… Это пи*дец…

И связь опять прервалась, но перед этим, вроде бы прозвучал мощный голос Виктора Константиновича со словами: «Ты чего разлёгся, воин⁈ Мы только разогрелись!»

С недоумением на лице, Фёдор Петрович смотрел на старый, частично обшарпанный кнопочный телефон и знатно охреневал.

— Да что у них там происходит, мать его⁈

Поместье рода Потёмкиных…

09:50 по местному времени…

Через открытое на время сна окно, для циркуляции свежего воздуха, проникли звуки и голоса проснувшихся бойцов. Усатый или Михеев Александр Александрович, как его представил Алексей, уже строил народ по моему приказу.

Сверившись с часами на руке, я кивнул и резко поднялся с циновки, сразу же прогоняя по каналам энергию. Остатки сна смыло мгновенно, вот что значит молодой организм!

Умывшись, никуда не торопясь, переоделся в свободную одежду, которую здесь именовали «спортивный костюм» и покинул особняк. Любава только-только встала и шаркала в купальню в пижаме, потирая глаза.

— Доброе утро, Вить… — махнула она мне рукой, но увидев спортивный костюм, сказала: — Хорошей тебе тренировки.

— Спасибо, — кивнул ей, направляясь к лестнице.

По пути встретил одну из служанок, узнав, что завтрак уже готов, но отказался, чем удивил пожилую женщину. Сытый желудок в моей задумке будет только мешать, а поесть можно и немного попозже. Некоторое чувство голода даже полезно для организма.

Сан-Саныч вывел всех, кто не поехал с Алексеем, не считая дежурную группу. Это тоже мой приказ, чтобы не оставлять поместье без защиты. Дырявой, конечно, но какая есть.

Забрав комплект кожаных доспехов у завхоза с мечом и щитом, я снарядился и двинул на улицу.

Бойцы выстроились рядами. В полной экипировке, с сонными лицами и едва не валяющимися от усталости. Четыре часа сна для одарённого, тем более Паладина, вполне достаточно, чтобы выспаться. А вот обычным людям этого может не хватить. Но это в случае, если организм банально не приучен, а тут как раз именно это. Расхлябанность и лень.

— Итак, бойцы, — расставив ноги на ширине плеч, я убрал руки за спину, а плечи расправил. Привычка ещё с той жизни, которую никуда не деть. — Все вы задаетесь вопросом, зачем вас собрали в это утро при полном снаряжении. Ответ на него прост, ясен, и лаконичен. Вы — слабы. Как духом, так и телом.

Мои слова и тон подействовали по разному. Кто-то вытянулся и у него пропали остатки сна. Другие скривились, забурчав. Усатый же удивился, но старался не подавать виду.

— Сегодня ночью на нас могли совершить нападение. Выработка стратегии противодействия была совершена в точности по времени. С обеспечение безопасности вы справились хорошо, — похвалил я их, сделал небольшую паузу и начал ходить вдоль первого ряда. — Но! Этого мало! Сила армии — это сила последнего из слабейшего звена! А таких, в наших рядах, очень много! Что это значит?

Молчат, да и ответ мне не требовался. Главное, что слушают и мотают на ус.

— Это значит, что вам нужно стать сильнее! Быстрее! Ловчее! Я хочу, чтобы при одной мысли о нападении, наш враг дрожал от ужаса и забивался в самую дальнюю дыру, где мы все равно его достанем! Вы — воины рода Потёмкиных и вы слабы! Это… неприемлемо!

— Что нам нужно сделать, господин⁈ — рявкнул Сан-Саныч, вытянувшись по струнке. — Отдайте приказ!

Я хищно оскалился, отчего ближевсего стоящие ко мне бойцы сглотнули.

— Всё просто, Александр, вы будете страдать! Те, кто не справиться, вылетят из рядов воинов Потёмкиных, а кто справиться — станет в разы сильнее! Таково моё слово!

Разумеется, брожение стало сильнее, но это и понятно. Вчерашний Виктор никогда бы не сказал таких слов, да и среди бойцов репутации у него нет. Ей было неоткуда банально взяться из-за его образа жизни, но это дело поправимое.

— Дабы все всё понимали, я буду страдать вместе с вами! Отныне и впредь, мы едим с одного котла! Мы рвём жилы, проливаем кровь и пот единым целом! А теперь, нале-во! Бег-ом марш на полигон рода!

И, подавая пример, первым побежал в нужную сторону. Ещё перед тем, как пойти спать, я узнал у Алексея, где находится место для отработки стрельб и занятий. Сходил туда с ним, всё разнюхал и остался более менее доволен. Его ещё нужно будет привести в порядок, но для моей задумки подойдёт.

— Быстрее темп! Одарённые, прогоняем энергию по каналам! Обычные бойцы, не отстаём! Быстрее, я сказал!

До нужного места три километра, я этот момент заранее посчитал, а бег по пересеченной местности, в довесок со снаряжением, это тяжело. Для обычных людей. Для меня и моих братьев это даже не расстояние, а так, прогулка.

Боевая медитация разгоняла энергию по каналам, давая сил, выносливости и бодрость. Бегущие по правую руку от меня бойцы — я решил находится ближе к середине, чтобы следить за всеми, а во главу поставил Сан-Саныча — бросали на меня удивленные и недоуменные взгляды. К этому я уже привык за столь короткий срок в этом мире. Бывший Виктор уже бы сдох на этой дистанции, а я бегу и не запыхался.

— Тимофеев, следи за дыханием! Бирюшкин, подтяни пояс! Какого хрена у тебя меч болтается⁈ Хочешь яйца себе отбить⁈ Трофимов, держи дистанцию! Что ты к Матвееву прижался, как к бабе на сеновале⁈

Зазвучали редкие смешки и показались улыбки, а Трофимов ухмыльнулся, но разорвал дистанцию с напарником впереди. Имена и фамилии каждого из бойцов я выучил ещё перед сном, опять же в этом помог Алексей. Без лишних вопросов он предоставил папки с документами, где были фотографии и личные дела. Читать их оказалось сложно, местный язык ещё был для меня проблемой, но я справился.

До полигона мы добрались и четверть бойцов выдохлась. Темп держали хороший, Сан-Саныч не подвёл и выполнил приказ в точности, но и сам заметно запыхался.

— Оружие на землю, щиты убрать за спину, те у кого они есть! Упор лёжа принять!

Вот, теперь молодцы! Выполнили быстро и без тормозов! Сразу видно — сон исчез!

Я не отставал и, закинув каплевидный щит на мелкие крепления на броне, упал на землю.

— Раз! Я сказал раз, Тимофеев! Ты куда спешишь, солнце ещё высоко! Два!

На сотом повторе пара человек упали мордой в землю. У большинства задрожали руки, вес доспехов и щитов давил на них вниз. Одарённые справлялись лучше, но только по нижнего порогу по палате.

— От вас воняет слабостью! — рявкнул я, продолжая отжиматься и тоже чувствуя, как тело страдает. — РАЗ! ЕЩЁ! Пот сделает вас лучше! Кровь сделает вас сильнее! Я сказал РАЗ, Трофимов!

Добившись того, что толкать землю осталось лишь пара человек, а остальные натурально подыхали, я поднялся и отряхнулся.

— Закончили! Оценка — неудовлетворительно! — сухим тоном сказал я и оставшиеся бойцы попадали, словно срубленные деревья. — Но это пока! Встаём!

С кряхтением, истекая потом, они поднимались с земли. Кто-то с воодушевлением, а кто-то начинал смотреть волком. Уже хорошо. Это то, что мне нужно. Пусть пока и недостаточно.

Почти час я гонял бойцов и хвост и в гриву, применяя практики Ордена Паладинов. И когда у большинства появился знакомый мне блеск в глазах, скомандовал то, что ввело почти всех в ступор:

— А теперь — взяли оружие! Ваша задача, — вытащил я меч из ножен и вооружился щитом. — Убить меня! Можете использовать всё, что у вас есть! Холодняк, огнестрел, магию! Всё!

Тишина. Бойцы смотрели на меня, как на какого-то безумца, не торопясь действовать. Первым решился заметно взмыленный Трофимов! Именно на него я делал ставку и не прогадал! По личному делу, парень редко признавал авторитеты и служил из-под палки, так как в его деревни работы не было, подался сюда. Отзывы старого волка по нему неплохие, но слишком он сам себе на уме!

Стрелять он не стал, хотя автомат — так Алексей назвал эту приблуду — у него имелся!

Взмах его клинка я принял в блок щитом и, отведя в сторону, вмазал парню в голову навершием своего меча. Из носа брызнула кровь, он попятился и затряс головой.

— И это всё? Всё твоё желание прикончить меня, Трофимов⁈ Что за ничтожная попытка⁈ Нападай!

И ударил мечом по своему щиту, провоцируя.

Парень смахнул кровь, широко оскалился и стал бить куда сильнее, уже не сдерживаясь. Но он слишком увлёкся, забыл про защиту и оказался на земле, когда я выбил из-под него опорную ногу.

— А вы чего застыли⁈ — приставил лезвие меча к шее Трофимова, посмотрев на остальных. — Я отдал чёткий приказ! Кто его не выполнит, вылетит из рядов Потёмкиных с треском! Вперёд, слабаки! УБЕЙТЕ МЕНЯ!!!

Вот теперь в ход пошло всё. Сан-Саныч, широко ухмыльнувшись, ринулся на меня с двумя кинжалами. Ещё два мужа вовсю пытались проткнуть копьями, а третьи поливали из огнестрела, когда я разрывал дистанцию. Летели сети, взрывалась магия, нередко прилетало и по своим же!

Весь полигон Потёмкиных словно превратился в поле боя, где двадцать два человека пытались убить всего одного! И пусть мне было охренеть, как тяжело. Тело натурально разрывалось от боли и усталости, закачиваемое энергией по полной, но это было замечательно! То, что нужно! Ярость, желание крови, битва до последнего и выжатые в ноль бойцы! Я бил их не сдерживаясь, ломал кости, оставлял значительные раны, но результат это приносило! Их заснувший дух воина, какими они являлись, просыпался ото сна! Пусть и не у всех, с парой бойцов придётся распрощаться, как мы вернёмся, но большинство делало то, что нужно!

В какой-то момент, когда мы перепахали весь полигон, заявились гости. Три кареты с бойцами и гербами, которых я не знал. Они остановились неподалёку и, в составе четырёх человек, которых возглавлял широкоплечий и бородатый муж, стали наблюдать. И удивление на их лицах проступало очень отчётливо. Особенно при видя меня.

И вот, что интересно, они представились Егерями рода Пожарских, а их командир — Самоедовым Григорием Николаевичем.

— Ваше благородие, разрешите мы к вам присоединимся? — широко улыбнулся этот гигант, в роду которого точно затесались тролли. В бороду свою он вплёл кольца, лицо украшал шрам на левом виске, а глаза горели задором и силой.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами, отбивая клинком одну из пуль, чем ввёл в ступор Григория и его людей.

— Этот будет… интересно, — глаза Самоедова, обращённые на меня, вспыхнули синевой океана, а улыбка переросла в оскал.

С их появлением битва приняла новый оборот и уже сражались все против всех. Мои бойцы против Пожарских. Пожарские против меня. Я против всех. В короткий промежуток Григорий взял паузу и что-то приложил к уху, широко улыбаясь, но потом наорал на одного подчинённого, вытащившего из кареты какой-то тубус.

— Командир, спаси… — молил Сан-Саныч, подползая к своему кинжалу. У него в руке я увидел телефон. — Господин… Глава… Это пи*дец…

Ударом ноги я выбил у него устройство, рывком поднял с земли и прорычал прямо в ухо:

— Ты чего разлёгся, воин⁈ Мы только разогрелись!

Усы у него знатно подкоптились, взгляд осоловелый, а всё лицо в грязи и крови. Но он держался, а в следующую секунду оттолкнул меня и зарядил в челюсть одному из людей Пожарских.

— Вы чё, салабоны, берега попутали⁈ — заорал Саныч зверем и рванул в толпу.

Я едва заметно ухмыльнулся, почесал большим пальцем нос от грязи и, сорвавшись на бег, ринулся на Григория. Он как раз в этот момент раскидывал моих парней. Вот с кем я хотел бой! Этот муж даст мне достойное сражение!