Паладин. Свет и Скверна

Глава 14

Шагая вслед за Светой по белоснежному коридору, я хмурым взглядом осматривался вокруг. На двери с нумерованными табличками и именами, которые мне ничего не говорили, как и написанными на них должностями. На людей, в основе своей похожих на живых умертвий. Отличить сотрудников этого места от посетителей довольно легко и просто. Первые держали рожу кирпичом и были одеты в серые деловые костюмы. Именно так назывался подобный наряд в этом мире, но причем тут слово «деловые» я пока не особо понимал.

Вдоль стен, рядом с кабинетами, тянулись диваны. На глаза попадались горшки с цветами, а также редкие картины.

Обитель библиариев, как здесь называли имперскую канцелярию Российской Империи, чем-то была схожа в тем, что есть в моём мире.

Не только атмосферой, которая давила на Свету и это было видно, но и даже запахом.

Приехали мы сюда, чтобы сестра подписала документы касательно виры роду Миходиных и Нарышкиных. А также ознакомилась с утвержденными документами касательно ошибки рода Потёмкиных. И если первое тревожило сестру, но в целом было понятно — откуп деньгами, то вот второе… Пока неизвестно. Ситуация не то, что обычная, но в правилах Егерей конкретно указано, что если род не способен осуществить контроль за выделенной территорией своих земель, то это может сделать кто-то другой.

Потёмкины совершили уже три таких ошибки — максимально допустимый предел, а потому дело отправили в столицу, именуемую Москвой. Что ж, результат мы скоро узнаем, но варианты действий у меня уже имелись. Пока только два, но большего придумать из-за ограничения информации и времени не вышло. Мне необходимо разобраться в законах, традициях и правилах этого мира полностью, чтобы никакая библиарская крыса не смогла ничего предъявить. Пока что я только знал только минимум из основного, подготовившись к возможным проблемам.

Остановившись возле двери с табличкой под номером 337 и именем «Третий заместитель-заместителя начальника отдела по делам аристократов — Тимошкин З. Р.». В отличии от чёрных и белых дверей, эта была слишком вычурной. С золотистыми линиями, украшенная металлической ручкой.

— Брат, говорить буду я, — голос Светы был напряжён, она сжимала кулаки, а в глазах росло беспокойство. — Прошу тебя, не дерзи хотя бы здесь.

Я ничего на это не ответил, внимательно рассматривая проходящих по коридору людей. Если соглашусь с её просьбой, то придётся держать слово, но мне неизвестно, что ждёт за этой дверью, а потому ограничивать себя в действиях я не собирался. Всё зависит от ситуации. Но кое-что всё же сказать надо.

— Я постараюсь, — коротко кивнул и, сжав кулак, добавил немного энергии в руку.

Грохот от моего удара эхом разошёлся по коридору, отчего большинство людей, кто сидел на диванах, повскакивали. Одна из сотрудниц испуганно ойкнула и выронила папки с документами, а дверь жалобно заскрипела.

Понадобился миг, чтобы она распахнулась, а на пороге появился тот, к кому мы пришли.

Невысокого роста, с большим животом, оттягивающим ткань костюма, отчего я, кажется, слышал натужный скрип пуговиц. Редкие сальные волосы с лысиной, толстые щёки, нос картошкой. И маленькие, свинячьи глазки, блеснувшие сначала гневом при виде нас, а затем и раздражением.

Пузатый увалень, с гнилой душой. Одного взгляда мне хватило, чтобы оценить, взвесить и вынести вердикт этому маленькому человеку, имеющему жалкое подобие власти. А это значит, что разговор пойдёт, скорее всего, не по мирному сценарию.

— Светлана Константиновна, ваша светлость! — наигранно обрадовался он, скосил взгляд на меня, потом на дверь, а следом на коридор в сторону других людей. — Вы как раз вовремя приехали! Все бумаги готовы! Прошу, проходите! Охрану, пожалуйста, оставьте за порогом, в нашей беседе она никчему!

— Это не охрана, а мой брат, Захар Романович, — стараясь держать голос ровным, сестра посмотрела на меня с явным раздражением за выходку. — И он, как глава рода, имеет права присутствовать.

Пузатый замер, вновь взглянул на меня, но уже иначе и словно пытался понять: а нахер этот малец сюда припёрся?

— Мы так и будем на пороге стоять, чиновник, или ты пригласишь нас войти? — приподнял я бровь, а увалень дёрнулся от моего тона, будто обжёгся.

— Кгхм, да-да, конечно! Заходите, ваши светлости!

Он распахнул для нас дверь кабинета и, когда мы вошли внутрь, ещё раз осмотрелся в коридоре. Не понял, похоже, кто стучал и что это было.

Я же поморщился от витающего в помещении запаха пота. А ещё беспорядка, который здесь увидел. Всё разбросанно, документы из небольших шкафов буквально вываливались, на вешалке у двери кое-как валялась верхняя одежда и головные уборы. На массивном столе у окна была открыта книга, похожая на ту, которую я видел в комнате Виктора и отдал Фёдору. Там же стояла тарелка с пирожными, грязной чашкой чая с надписью «Босс», и куча письменных принадлежностей с папками. Одна из них и была подставкой под кружкой.

— Наши документы готовы, Захар Романович? — решила сестра сразу подойти к делу, а не терять время в этом месте. И я был с ней согласен.

— Разумеется, Светлана Константиновна! — кивнул жиртрест и расплылся в широкой улыбке. — Как касательно вашей выплаты родам Миходиных и Нарышкиных, так и решение по вопросу о нарушении шестой поправки свода правил Егерей!

Вытащив из общей кучи одну папку и запечатанный конверт, он смахнул с них крошки, отчего я скривился, и протянул… сестре. Хотел сначала мне, но улыбка его стала шире на этом моменте и отдал он их Свете.

По тонкому льду ходит. Да, я не знаю всех традиций и законов этого мира, но в моём мире за такое его бы уже наказали.

Света на это никак не отреагировала, видать банально привыкла и ещё не перестроилась, а потому я сделал иначе. Оставил ей документ с выплатой, раз она занимается финансовым вопросом, а сам забрал конверт и достал бумаги по нарушению. Это не понравилось штабной крысе, но улыбка его не потускнела. Отдаю ему должное, он не вскрыл и не достал содержимое, а значит какая-то совесть у него есть. Либо страх за свою задницу, что более вероятно.

Как мне объяснила сестра, именно этот человек, а точнее его начальник, курировал наш род. Отвечал за нас по приказу императора и держал руку на пульсе, пока Виктор не войдёт в возраст совершеннолетия. Вот только самому куратору на нас было плевать, поэтому он и поручил всё своему третьему заместителю.

— Прошу вас, присаживайтесь и ознакамливайтесь, — учтиво указал он толстой ладонью с пальцами сосисками на диван. — Возможно, вы желаете чай? Кофе?

— Мы постоим, — сухо произнёс я. — И обойдёмся без напитков.

Поджав губы, чиновник обжёг меня презрительным взглядом и уселся за свой стол, а кресло под ним нещадно затрещало.

Что в сущности за собой нёс документ в моих руках? Банальное решение и последнее предупреждение. Как я и сказал ранее, если род не способен позаботиться о своих землях, то найдётся тот, кто это сделает. По этим бумагам ясно, что Потёмкины выработали свой лимит. Всё, дальше падать некуда, но есть нюанс в виде одной гербовой бумаги, отличающейся от всех остальных. Красный пергамент с золотистыми вензелями сразу привлёк моё внимание, как и аккуратная подпись, явно сделанная женской рукой:

«Правом данным мне, как Императрице Российской, я снимаю с рода Потёмкиных нарушение, задокументированное…»

Там было ещё несколько слов, несущих пространный смысл, вместе с подписью, но суть ясна. Похоже, ошибся я в своих суждениях о родственных связях в этом мире. Троюродная тётка помогла, мелко, конечно, но помогла.

Если говорить проще, то императрица Екатерина дала нам ещё одну попытку. Не позволила пустить род «под нож» и разделить земли, за что, как минимум, достойна благодарности, а как максимум — моих вопросов.

Что же касательно иных документов, где чёрным по белому глава рода Миходиных предъявлял нашему роду кучу всякого бреда, я понял одну вещь — половина тут сфабрикована. И, чтобы в этом убедиться, я посмотрел на чиновника холодным взглядом и сухо произнёс:

— Я хочу ознакомиться со списком погибших в деревне Хорошево, что принадлежит графскому роду Миходиных.

Брови толстяка приподнялись, а Света недоуменно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

— К чему это, ваша светлость? — начал выкручиваться этот шар, что-то задумав. — Все документы уже готовы, проверены и отосланы.

— Ты, кажется, меня не услышал, чиновник, — жёстко захлопнул я папку, а порыв воздуха сдул с его стола бумажные листы. — Это не просьба, а требование, как право стороны, которой предъявили обвинения.

Толстяк заскрипел зубами и зарылся в свой стол, после чего нашёл искомое — заляпанный пятнами лист бумаги — и протянул мне.

— Вот, прошу, Виктор Константинович!

Я не скрывал своего отношения к этому человеку и поморщился, чем вызвал у него очередной приступ злобы. Он покраснел, как переспелый томат.

— Брат, что ты…

— Потом, Светлана Константиновна, — невозмутимо перебил я её, дабы эта крыса штабная нас не слушала. — Всё потом.

Сестра кивнула, а я вчитался в лист по пострадавшим в деревне, из-за которой началась вся эта канитель.

— Хорошо, — мой короткий кивок будто бы расслабил чиновника, но вот следующие слова заставили побледнеть: — Род Потёмкиных оставит это у себя. Также, я, как глава рода, требую предоставить мне все записи и задокументированные доказательства касательно прорвавшихся тварей. Их вид, количество, предрасположенность к магическим аспектам. Мне нужно абсолютно всё.

— З-зачем? — чиновник быстро расслабил висящую на своей шее удавку в виде ткани, свисающей на груди.

— Дворянский кодекс Империи, предписание второе, раздел двадцать семь, — спасибо тебе, Любава. За тырнет и помощь. Без этого я бы не подготовился. — Княжеский род Потёмкиных имеет полное право на собственное расследование инцидента. Под этим я подразумеваю допрос всех причастных и пострадавших лиц, осмотр тел убитых, а также тварей и самого места нападения.

Сестра от моих слов распахнула рот и была поражена, а чиновник тяжело задышал и как-то посерел.

— Э-это невозможно, ваша светлость… — начал он лепетать.

— Неужели? — давящим взглядом посмотрел я на этого червя, который решил закопать род Потёмкиных вместе с его врагами. И это… Меня злило. Очень злило. Мои глаза вспыхнули Светом, а голос звучал так, словно я собираюсь судить этого человека, как делал сотни раз: — Это не просьба, чиновник. Либо ты предоставишь нам всю информацию, либо род Потёмкиных пошлёт ответный документ твоему начальству в столицу. И поверь мне, Захар… Романович, — толстяк вдавился в кресло и смотрел на меня, как на чудовище, ощущая направленную на него, давящую ауру Света. — На этом я не остановлюсь. В твоих же интересах, чтобы завтра эти документы были в моём поместье. Я понятно изъясняюсь?

— Э-это н-нападение на служащего с применением магии! Я-я буду жаловаться! Я-я вызову охрану! — завизжал он, а Света взяла меня за ладонь и сжала, умоляюще смотря в глаза.

Я отпустил силу Света, взмокший чиновник учащённо задышал и начал протирать лоб сальным платком.

— И это твоё право, — кивнул я, никак не отреагировав на его слова. — Но тогда я буду требовать проверки имперских магов-ментатов, имея на это все права княжеского рода. Думаю, им понравится то, что они увидят в твоей голове. Ну так что, чиновник? Будешь звать охрану и жаловаться?

Разумеется, никакого нападения не было. И вообще это недопонимание и Виктор Константинович оказался очень хорошим человеком. Примерно таков был посыл его дальнейших слов. Больше задерживаться в этом месте мы не собирались. Света подписала виру после моей тщательной проверки со всем, что там было указано, и мы покинули здание канцелярии. Должен признать, что требование о выплате Миходины и Нарышкины подготовили хорошо. Не подкопаешься и платить придётся. Там не было и слова лжи, только факты и подкрепленные показания свидетелей. Сумма, конечно, кусалась, но деньги у нас были и я планирую заработать ещё.

— Брат, что ты там устроил? — остановила меня сестра на полпути к нашим каретам. Фёдор и бойцы заметили нас и продолжили следить за окружением. — Зачем ты применил к нему свой дар? А если бы он решил действительно вызвать охрану и пожаловаться? Ты хоть знаешь, что будет за нападение на представителя государственной службы⁈

— Не знаю, — удивил я её своим спокойным ответом. — Но я знал, что он не будет этого делать.

— Знал! Откуда ты мог это знать⁈ — Света говорила шепотом, но на нас все равно оборачивались.

— Банальное наблюдение, — пожал я плечами, сжимая в руке документы и гербовую бумагу. — Эта свинья в сговоре с нашими врагами, сестра. У меня были сомнения, но развеялись они ровно в тот момент, когда он показал списки пострадавших.

— Я-я… не понимаю…

Кивнув, я двинулся к нашим пикапам и, когда мы подошли, сухо обратился к командиру Егерей:

— Фёдор, какая тварь оставляет кислотные ожоги, высушивает организм и обескровливает его.

Бойцы переглянулись, старик приподнял бровь, явно не ожидая такого вопроса, но чётко ответил:

— Шаркан, глава. Вообще, много тварей кровью людей питается, но ожоги на теле оставляет только Шаркан. У него слюна, как кислота.

— И как часто подобная тварь забредает в сторону границ зоны?

— Эм… да вообще не забредает. Это ночной хищник, любит тёмные места и свет для него губителен. У нас же горы, да редкий лес со стороны Зоны. Вот в центре это да, там их очень много.

По мере слов командира Егерей картина в голове сестры начала складываться. Это было видно по глазам.

— Брат, ты хочешь сказать…

— Что этот документ — фикция, да, — показал я заляпанный список. — Я ведь верно понимаю, что чем более опасное чудовище переступает границу и нападает на людей, тем сильнее последствия и наказание?

Синхронный кивок всех слушателей был мне ответом.

— Это было сделано с расчётом на тебя, сестра. Тот олух сразу же попытался меня выпроводить, увидев форму Егеря, а значит рассчитывал на твоё незнание основ их ремесла. А раз человек не знает, то ему можно навешать лапши столько, сколько угодно. Главное, чтобы всё подписали. И то, что он передал документы именно тебе, тоже это подтверждает. Дерзкий ход, но глупый. На дурака. И в этом их ошибка.

Под удивлёнными взглядами бойцов и сестры, я положил документы в пикап и полез в кузов. Не зря мы приехали в имперскую канцелярию. И не зря я решил пойти со Светой. Теперь у меня есть возможность взять всех этих ублюдков за задницу, надо только правильно разыграть преимущество.

— Ну что, Август, пора тряхнуть стариной, а то битвы да битвы, — прошептал я, нахмурившись. — Эти выродки ещё взвоют у меня благим матом. А потом можно и военные действия начать, как будем готовы.

Посмотрим, помню ли я ещё науку подковерных игр, но одно могу сказать точно — зря они решили играть с родом Потёмкиных. Особенно теперь, когда во главе рода стоит старый и дотошный капеллан Ордена Паладинов.

Кабинет третьего заместителя-заместителя по делам аристократов Тимошкина З. Р…

Захар Романович потел. Сильно потел и был напуган. Казалось бы, дерзкий план по роду Потёмкиных, на который его подбили Миходины и Нарышкины, обречен на успех. Всего лишь нужно было всучить документы на подпись глупой девчонке, не разбирающейся практически ни в чём! Да и платили главы этих родов хорошо, вон, Захар Романович купил себе новенький кабриолет, только с завода пригнанный! А также ремонт в доме своей мечты организовал, жена довольна, что только в радость чиновнику. А то ворчала она последние года, что все живут на широкую ногу, а они…

Вот только всё пошло не так, как планировалось! Откуда вообще взялся этот пацан⁈ И это тот самый Виктор Константинович, про которого он читал досье и слышал рассказы главы Миходиных⁈ Кутила и повеса, которому нет дела до рода и он только прожигает деньги своей сестры⁈

О, нет-нет, не будь у Захара Романовича фотографии этого юнца, то он бы точно в такое не поверил. Человек, пришедший в его кабинет вместе с девчонкой был не тем, о ком он слышал. Это было, мать его, какое-то чудовище в теле юнца! Чёрт с ним с даром, бумаги уже ушли наверх и скоро у пацана будет регистрация, но этот взгляд… Холодный, пронизывающий до самых кишок! Такой он только у главы всей имперской канцелярии видел, когда тот приезжал с проверкой! Тот человек, как посмотрит на тебя и уже кажется, что ты виноват во всех смертных грехах, которые делал или не делал! Но он — Архимаг! Князь и очень высоко сидит! А тут всего лишь девятнадцатилетний молокосос! Да, тоже князь, но только по бумагам! У Потёмкиных и земель-то почти и не осталось!

Страшнее всего стало тогда, когда Захар Романович увидел в полыхающих светом глазах мальчишки нечто ещё. Будто на короткий миг вспыхнувшее тёмно-зелёное пламя. И если Свет его напугал, то этот огонь… Это было совсем другое. Вокруг Потёмкина словно исчезли все цвета, кабинет погрузился в густой, непроницаемый мрак и остался только тёмно-зелёный огонь, взирающий на Тимошкина, как на ничтожество. Мусор, который не достоин жизни.

Икнув от этих воспоминаний, он быстро нашёл в хаосе бумаг на столе свой новый смартфон. Открыл книгу контактов, нажал на нужный номер и стал ждать, продолжая потеть.

— Алло, это Тимошкин! Срочно свяжите меня с Леонидом Яковлевичем! — затараторил чиновник, когда его соединили с секретариатом рода Миходиных. — Что, значит, он на рыбалке⁈ Скажите, что это срочно!

Его попросили подождать и сбросили трубку. Мужчина откинулся на спинку скринувшего кресла, вытер лоб мокрым платком и уставился в дверь немигающим испуганным взглядом. Звонок Миходиным частично успокоил его, но не до конца, а голове крутился безумный, но интересный вопрос: А если бы он вызвал охрану, спасли бы они его от главы рода Потёмкиных, реши тот действовать силой и нарушить закон?

И что-то внутри Тимошкина подсказывало, что нет, точно бы они его не спасли…