Паладин. Свет и Скверна

Глава 5

Я открыл глаза ровно в тот момент, как первые лучи солнца проникли в комнату.

Идеально. Внутренние часы, даже после перерождения, не сбились ни на секунду. Я чувствовал себя отдохнувшим, полным сил, а разум был кристально чист. Правда, мне снились кошмар о нашем походе, где Орден потерпел поражение, но это всего лишь сон. Прошлое, которое теперь не забыть. Прошлое, что останется со мной навсегда, как мой крест и память о погибших братьях. Пусть мы и проиграли, но Неназываемый дорого заплатил за свою победу. Не счесть количество его легионов, которые отныне и навсегда больше не будут терроризировать миры Многомерной Вселенной.

Сбросив с себя тонкое покрывало, заменившее мягкое и тёплое одеяло, я перетёк в стойку для отжиманий. Раз спал на полу, чувствуя ночью холодный пол и жесткость в спине, это сделать проще простого.

Энергия потекла по энергетическим каналам, щедро заряжая мышцы и прогоняя остатки сна. Я не рискнул применять боевую медитацию во время сна, пока не буду уверен, что это тело выдержит подобное без полного контроля с моей стороны. Это потом, когда оно станет сильнее, подобное будет происходить даже без моего ведома, а пока нужно всё делать самому.

Дыхание начало сбиваться после пятидесяти повторов, а сердце учащенно застучало, отчего я удручённо скривился. Кем бы ни был обладатель этого тела в прошлом, но физическими нагрузками он пренебрегал. Даже на начале комплекса разминки уже пошли трудности. Надо это исправлять, а то таким темпом за каждое использование своих способностей я буду расплачиваться болью.

После отжиманий пошли скручивания на пресс. И пока повторы отсчитывались где-то на периферии сознания, обратил внимание на обстановку в своём жилище и остался доволен.

Все рамки с размулёванными картинами выброшены. Настенная чёрная приблуда тоже. Как и кровать со столом и всем остальным. Осталась только жёсткая циновка для сна, которую я нашёл в одном из складов этого поместья, а также аккуратно расставленные по полочкам книги с тетрадями и письменными принадлежностями. Шкафы с одеждой также остались, это единственное, в чём я уступил своему желанию обустройства.

Не хватает только подставок для трактатов писания, а ещё Огненного Колючника, чтобы утеплить койко-место. Впрочем, со вторым терпит, раз сейчас на улице не зимний сезон.

Разогревшись, я распахнул шкаф и, не глядя, вытащил оттуда короткую одежду синего цвета, дабы скрыть исподнее. Мягкий и гладкий материал мне понравился, как на ощупь, так и на попытку порвать его. Это, собственно, одна из немногих вещей, которую я оставил. Всё остальное в утиль.

Солнце только-только показалось и я, тихо покинув особняк, не встретившись с пожилыми служанками, вышел на улицу.

Приятный утренний воздух заполнил лёгкие, на лице появилась улыбка и я одним прыжком спустился с крыльца. Тело приятно покалывало от бурлящей молодой крови, сдобренной Светом и, опять же, Скверной. Хотелось действовать, двигаться, а не как в последнее время — медленно просыпаться. Всё же, даже с печатью Паладина, старость брала своё последние лет… двести.

Обуви не было — пусть это тело страдает — а потому я почувствовал под ногами прохладную землю, с влажными каплями утренней росы с травы.

Начну с малого, дозировано, а там посмотрю, как пойдёт дальше.

Кивнув своим мыслям, сорвался на бег вокруг территории поместья, постепенно увеличивая темп. Лёгкие начали гореть после второго круга, что привело меня в праведное недоумение. Это же насколько надо быть изнеженным овощем, чтобы настолько себя запустить⁈

Энергия помогала, поддерживала общее состояние и позволяла многое, но это не панацея. Пусть мой дух силён, но тело должно поспевать за ним! Только так можно достичь совершенства формы, соблюдая три основных правила: Душа — Дух — Тело! И только так, никак иначе!

На четвертом круге я увидел, как из казарм выходят отчаянно зевающие местные бойцы. В этот раз их вёл не молодой парень, а знакомый мне седой воин. Он их поторапливал и отвешивал редкие подзатыльники, пытаясь хоть как-то собрать это сброд, но при первой же возможности люди опять расслаблялись.

Заметив меня, сонные мужи знатно удивились и даже немного приободрились, а старик улыбнулся.

— За господином, бегом-марш! Держим темп! Не выбиваться из строя! — зычно скомандовал он и первым побежал ко мне, пристроившись с правого плеча. — Доброе утро, Виктор Константинович!

Я скосил на него взгляд, примерно понимая, что он поздоровался, а потому кивнул.

Круги сменяли друг друга, часть бойцов уже не дышала ровно, а походила на загнанных вусмерть лошадей. Их физическую форму я успел оценить ещё вчера, при общении с незнакомым мне олухом, и остался этим фактом недоволен. И раз они служат в этом месте, где я по воле Многомерной Вселенной тоже теперь обитаю, то этот вопрос стоит решить. Кардинально, для большинства из этих недовоинов.

Всё чаще я ловил на себя удивлённые взгляды мужиков, а также старика. Он дышал ровно, держал мой темп, но то и дело косился, как бы интересуясь: «А когда мы закончим?»

И это случилось только тогда, когда всё моё тело налилось свинцом, мышцы изнывали от усталости, а в глазах начало почти двоится.

С видимым облегчением бойцы попадали прямо на землю, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Даже старик, скрывая этот факт, но проводил дыхательную гимнастику.

Под их ошарашенными лицами, я прямо на месте начал ещё один комплекс упражнений, который использовали у нас в Ордене. Работа с собственным весом тела, без свободных весов для утяжеления. Такие тоже нужны, но пока до них далеко.

— Чего разлеглись, как бабы на сеновале⁈ Встаём!

С бормотаниями и стонами, но народ стал подниматься, после чего старик их построил и они приступили к своим занятиями. На меня то и дело бросали самые разнообразные взгляды. От недоумения, до удивления.

На крыльце показалась чистая душа. Завернутая в халат, с кружкой чего-то исходящего паром, она внимательно наблюдала за нами и была крайне задумчива. Но подходить не стала, только смотрела.

Я закончил свой комплекс и рывком поднялся с земли.

— Отлично, — повёл плечами, чувствуя, как те отдались приятной истомой, а затем обратился к старику: — Мне нужно два спарринг-партнера.

Разумеется, он ничего не понял, а потому пришлось показать жестами, что я хочу. И вот тут на лице старика мелькнула улыбка. Он кивнул, крикнул что-то в сторону строя и от него отделился один боец. Тот самый усач, которого я вырубил, когда меня везли в карете в это поместье.

— Если позволите, Виктор Константинович, я тоже буду участвовать, — указал на себя рукой и слегка поклонился старик, а глаза его горели юношеским азартом.

Я кивнул, а бойцы разошлись и образовали вокруг нас импровизированный аренный круг.

Хитрый усатый сразу начал обходить меня, пытаясь зайти в слепую зону без сигнала готовности к началу, отчего я не удержался и ухмыльнулся. Чем-то он походил на Сумрачного Кота, такой же хитрожопый.

Встав в стойку, чем ещё раз удивил собравшийся народ, я дал сигнал ладонью, что готов, и старик сорвался с места.

Его удар в голову был хорош. Никаких лишних движений, идеальный расчёт и техника. Но слишком просто.

Я отвёл руку, схватил его предплечье и сместился, выталкивая старого воина в сторону его напарника. К чему распалятся и оставлять позади себя усатого, если можно сделать так, чтобы они мешали друг другу?

Вот только эта парочка оказалась умней. Усатый не повёлся на финт и попытался зарядить мне с ноги в корпус. Я принял удар, почувствовав пронзившую рёбра боль. Печать Света мгновенно отреагировала и начала латать повреждения тканей, а я крепко зажал рукой голень удивлённого таким раскладом мужика и ударил левой ногой по его опорной.

— Ух! — выдохнул народ, когда он смачно свалился на землю, а я резко разорвал дистанцию, ведь старик не стоял на месте.

Мы начали осыпать друг друга ударами, всё сильнее повышая скорость. Кулаки сменялись комбинацией ног и захватов. Я видел, как ширится оскал этого старого волка, почувствовавшего достойного соперника, и отвечал ему тем же, потихоньку переставая сдерживать себя, что делал вначале боя.

Зрители, казалось бы, забыли, как дышать, а чистая душа спустилась с крыльца и подошла поближе, внимательно следя за спаррингом, превратившимся в самый натуральный бой! Но как же это было прекрасно! Давненько я не чувствовал необходимости прикладывать сил больше, чем следовало! Не выкладывался на полную, ведь и достойных партнёров не было! Молодняк Ордена не подходил, комтуры и командор были заняты. И лишь во время путешествий получалось испытывать нечто подобное! Особенно с Охотниками! Вот эти доблестные мужи умели и любили махать кулаками так, что дрожали горы!

Бой закончился ровно в тот момент, когда мы замерли друг напротив друга. Мой кулак у его скулы, а его — упёрся в мой живот. Мы оба понимали, что если не остановимся, то нанесём друг другу неприятные раны, и если мне было плевать из-за печати, то вот травмировать этот старого волка я не хотел. Он, собственно, рассудил так же, за что ему ещё один плюс.

— Ух и загоняли вы меня, Виктор Константинович! — выдохнул он, отходя на пару шагов назад и смахивая пот со лба. — Давненько я так не дрался! Аж сердце из груди готово выпрыгнуть!

И он громко засмеялся, а бойцы заулыбались. Усатый так и сидел на земле, потирая ногу. Я подошёл к нему, подал руку, и тот с отчётливой ухмылкой за неё схватился, принимая помощь.

— Круто вы меня уложили, господин, — почесал он затылок, немного прихрамывая. — Где это вы так научились?

Хотелось бы понять, о чём он толкует, но я только пожал плечами, а мужик вовремя спохватился и вздохнул. Понял, что я не разумею его речь.

Одна только сестра молчала и странно на меня смотрела, словно пыталась что-то разглядеть, но видела только глухую стену. Но в её глазах так и застыло беспокойство. Не за бой, нет, а за то, что я показал. И это было очевидно, даже без слов.

И ведь я ещё вчера принял решение, что пока что этим людям не нужно знать, что в теле этого молодого юноши переродился Август Соларис, боевой капеллан Ордена Паладинов. Признаю, скрываться я не люблю, но пока не узнаю этот мир получше, то так стоит поступить. Неизвестно, есть ли тут враги Паладинов, даже если мир закрыт и оберегаем Хранителями. Да и я сам дал клятву чистой душе, что больше она не познает боли и страданий. А если она узнает, что её родной человек уже не тот, кем был раньше, то… Думаю, мысль понятна. Со временем я всё расскажу, так будет правильно, но не прямо сейчас. Да и язык для этого нужно знать, чем я планирую заняться уже сегодня. Есть у меня идеи, как исправить этот момент в краткие сроки без долгого и нудного изучения местной речи.

После тренировки, продолжая чувствовать приятную усталость, которую постепенно выгоняла циркулирующая в теле энергия, я отправился в купальню на втором этаже. Находилась она рядом с моей комнатой и была… весьма интересна. Никакой тебе бадьи, скамеек и ведёр с водой. Куски мыла были с запахом цветов и прочих ароматов, вместо брусков коричневого цвета с вонью лошадиного помёта, какие подавали в тавернах приехавшим путникам. В гладких белых флаконах была тягучая приятная носу жидкость, очень легко пенящаяся. Ну, хотя бы мочалку узнал, что немного меня порадовало. Всё же этот мир интересен по своему, всё новое и моя старческая душа даже испытала детскую любознательность. Хотя бы теперь стало понятно, почему местные не используют ароматические масла. Зачем, если в этих емкостях и так столь много разных запахов?

В столовой, после всех процедур, меня уже ждали. Чистая душа, как обычно, заняла место во главе, а маленький ангел по левую руку от неё. Малышка сидела и ковырялась в каше, надув губки.

— Света, ну не хочу я кашу!

— Надо, Любава! Ты же хочешь быть красивой леди? А все красивые леди едят кашу!

Стоило зайти в помещение, как я стал объектом внимания. Старшая поджала губы и кивнула:

— Доброе утро, Виктор…

А вот младшая заулыбалась и махнула мне ложкой, отчего часть каши упала на пол.

— Доброе утро, братик!

Я изобразил вежливую, но скупую улыбку, и уселся на своё место. Служанки запорхали вокруг меня, подав миску цитрусовой воды для рук вместе полотенцем.

Стол, как и в первый мой завтрак в этом доме, также ломился от еды. Перечислять её смысла не было, но должен отдать хвалу местному повару. Блины с клубничным джемом удались на славу, даже я проникся их вкусом, вспоминая добрыми мыслями поваров нашей крепости. Те тоже были искусны, ведь воин должен питаться очень хорошо, а ещё вкусно.

— Любава, помнишь о чём я просила тебя вчера? — завела разговор старшая, бросив на меня косой взгляд. — Приглядишь за братом?

— Ага-сь! — с готовностью отозвалась малышка и лучезарно мне улыбнулась. — Ни на шаг от него не отойду! Буду на страже брата весь день!

— Ты про уроки не забудь, страж ты наш, — вздохнула сестра, покачав головой. — Каникулы скоро закончаться и тебе придётся вернуться в школу.

— Опять эта школа, — как-то сдулась девочка, забурчав: — И зачем она нужна вообще? Я и так умная!

— Образование необходимо, Любава. Особенно школьное. Без него ты не поступишь в престижный университет, а без этого не найдёшь достойного мужа. Кому нужна необразованная аристократка? Правильно, — кивнула девушка и припечатала: — Никому!

— А может я не хочу себе мужа, — скосила мелкая взгляд на сестру, продолжая ковыряться в каше. — Останусь одинокой девой, заведу себе много кошечек и собачек, и буду радоваться жизни!

— Это откуда у тебя такие мысли я не поняла? — сильно удивилась чистая душа, замерев с чашкой у рта. Я от её резкой смены настроения приподнял бровь. Интересно, о чём они речь ведут?

— Ниоткуда, — буркнула малышка. — Простое наблюдение. Вот смотрю я на этих мальчишек в школе и дураки одни. Один только Морозов Гоша более менее нормальный и умный, а остальные те ещё болваны!

— Морозов Гоша, как ты выразилась, — поджала губы девушка. — Графский сын! Ему по статусу положено быть умным! И негоже так отзываться об остальных учениках твоей школы! Что бы я больше таких высказываний не слышала, юная леди! Ты пойдёшь в школу и это не обсуждается!

— Пф-ф, — фыркнула мелкая, посмотрела на меня и улыбнулась. — Вот, если мой муж будет такой же, как братик, то тогда я согласна. А что? — отреагировала она на красноречивый взгляд сестры. — Он молчит, не дёргает за косички и сильный. Я видела в окно, как он с Фёдором Петровичем и дядей Сашей дрался!

— Ох, Любава, ты ещё такая… пигалица…

Очередной фырк был ответом на эти слова, а я продолжал невозмутимо орудовать приборами и закидывать в топку всё, что было было по моему мнению необходимо. Этому телу нужен строительный материал. В основном — мясо, овощи и сложные углеводы. Каша, которой тут было множество видов, я накладывал столько, что за щеками трещало, но всё же имел совесть и не шёл на поводу у чревоугодия. Так, пока не почувствую лёгкое насыщение и отступившее чувство голода.

После завтрака чистая душа начала куда-то собираться, а к дому подъехала тройка местных и знакомых мне карет. Седой старик, снаряженный по полной и ещё несколько молодцов, дождались её выхода, сели и уехали. Куда — хороший вопрос, но пока узнать я не мог. Поэтому лишь проводил их внимательным взглядом и двинулся по территории поместья. Часть бойцов, небольшими группами и при оружии, тоже куда-то уезжали, переговариваясь и шутя. При моём приближении они умолкали и кланялись, повторяя одни и те же фразы. Я это принял за приветствие и проходил мимо.

Поместье постепенно оживало. Из ещё одного здания, похожего на бараки, выходил разномастный народ. В основном пожилые мужи и женщины, принимаясь за свои дела. Парочка из них разгребали стройматериалы, разбросанные повсюду.

Мне необходимо было провести первую разведку местности, как прилегающий к поместью территорий, так и за его пределами. В лес, что окружал это место со всех сторон не пойду, но оценить возможные прорехи в обороне и варианты отхода было необходимо.

Вердикт — я бы взял это поместье меньше чем за двадцать минут. И это без чёткого плана и даже без помощи братьев, а всего лишь с парой стражников Ордена, причем в моем нынешнем состоянии. Стены говно, местоположение тоже. Подходов множество, как и вариантов проникновения. А ведь, что казармы, что другие здания и пара складов, все из дерева. Достаточно поджечь их, дестабилизировать защитников и поместье падёт.

Что тут говорить, если камень со стен отколупать можно даже пальцем, что я и проверил! Защита этого места, что решето!

Ладно, с этим понятно, будем исправлять. Теперь по плану найти подходящее место для будущей кузницы. Таковой здесь не было и это огромное упущение. Как вообще можно жить без кузни? Кто чинит доспехи местным воинам? Кто их вооружает? По качеству — его я успел оценить по тому найденному при перерождении мечу и вообще снаряжению бойцов — оно покупное. Насколько нужно пустить всё на самотёк, чтобы брать оружие и броню у торгашей? Это безобразие какое-то!

У нас в крепости Ордена были свои кузницы. И не одна и даже не десяток. Броня Паладина и его оружие — одна из вершин мастерства кузнечного дела, и поддержанием его состояния занимались сами братья. Более того, мы делали частично готовые мастерами доспехи и оружие под себя. Свои зачарования. Свои слова молитвы Свету. Всё индивидуально, что делало нас опаснейшим врагом для нечисти.

Подходящее место для маленькой, но так необходимой мне в будущем кузницы, я нашёл. Возле одного из складов, в западной части поместья. Там единственный хороший участок, плюсом к чему идёт и местоположение стен с рельефом местности.

— Брат, вот ты где! — раздался за спиной звонкий голосок, пока я примерялся, как произвести разметку земли. Обернувшись, увидел заинтересованную мордашку маленького ангела. — А что ты тут делаешь?

Хм, а почему, собственно, и нет?

Вытащив из кармана удобных штанов тетрадь и карандаш, присел на одно колено и стал рисовать. Так, наброски, но схема в общем-то понятна даже ребёнку.

— Ух ты, ты же не умел рисовать! — удивленно выдохнула девочка, обняв меня со спины и смотря из-за плеча, как я рисую. — А что это… А, поняла! У нас в Москве раньше было такое здание! Как его… Куз-ни-ца! Вот!

Я не смог сдержать улыбки, но быстро убрал её с лица. Мне всегда нравились дети. Их чистотой души, непосредственностью и любознательностью. Светлые создания, которые не знают слов предательства и ещё не познали грязь мира. Наверное, поэтому я и относился к самым молодым ученикам-сиротам Ордена с добротой, какую не видели старшие собратья. Для них Август Соларис был монолитом, вечно хмуро смотрящим на жизнь. А вот для детей… Эх, воспоминания.

Стоило мне закончить грубый набросок будущей кузни, как малышка вырвала у меня тетрадь и, высунув кончик языка, стала рисовать на одной из ещё не существующих стен, маленькие цветочки.

— Вот! Так будет красивее! — вручила она своё художество, а я приподнял бровь, но кивнул. Ну, цветочки, так цветочки, мне все равно. Главное, что кузня будет свою функцию выполнять.

Затем мы вместе с малышкой стали делать разметки. Колышки я нашёл на одном из складов, как и лопаты. Мелкая всюду следовала за мной по пятам, пока я натягивал нить разметки, проводя все вычисления в голове. Когда делаешь это не в первый раз, а уже двадцатый и более, то гораздо проще.

Проблема была в том, что я не знаю, как тут замешивают фундамент и вообще занимаются строительством. Язык-то непонятен, но это не помешает сначала вырыть землю, а потом уже заняться тем, что я задумал изначально для понимания речи. Все равно, как погляжу, мелкая меня пока что не оставит одного. Следит и бдит, словно Унгорский Синеглавый Коршун за своей добычей.

Помимо самого здания необходимо будет раздобыть горн, наковальню, меха и множество инструментов. В идеале бы рунический набор гномов, но где я его возьму в этой дыре? Придётся ограничится малым, да и наковальню, если уж на то пошло, самому сделать не проблема. Понадобится лист толстого металла, крепкий пень, обожженный и обработанный в специфических растворах, но это возможно. А вот горн и меха, с этим уже сложнее. Сам собрать смогу, но без необходимых материалов это займёт уйму времени. Как минимум — придётся заняться охотой на тварей и не абы каких, а вроде той же Кислотной Жабы. Её дыхательный мешок идеально подойдёт для мехов, а кислоту можно будет использовать при работе и закалке стали.

Практически до обеда мы с малышкой копошились, измазались в земле и, когда она уже клевала носом от усталости, я решил остановиться. Маленькая помощница приложила много сил, помогая мне. Взяв её на руку, отчего она почти сразу уснула, отнёс в дом и передал удивлённым нашим внешним видом служанкам. Те лучше знают, что и как дальше делать со своей госпожой.

Мне же, раз выдался момент, необходимо приниматься за иную работу. Более кропотливую, которая наконец-то уладит все вопросы с местной речью.

Помывшись в купальне и переодевшись, я заперся у себя в комнате и, открыв окно для циркуляции воздуха, уселся на циновку.

— Что ж, посмотрим, не забыл ли я ту печать, — закрыл я глаза, выровняв дыхание и очистив мысли. — А заодно проверю, как там поживает печать Света и долбанной Скверны…