Отморозок 6

Глава 3

Захожу в кабинет. Для этого времени весьма неплохо. Видно, что все сделано под вкус хозяина. Стены до потолка обшиты панелями красного дерева. С потолка на толстых цепях свисает тяжелая бронзовая люстра на двенадцать свечей. Свечей на ней, естественно нет, их функцию выполняют электрические лампочки в форме свечи, но все равно красиво. В противоположном от закрытого тяжелыми шторами окна конце кабинета, стоит развернутая ширма украшенная рисунками в японском стиле. Кроме ширмы в кабинете из мебели длинный массивный стол из натурального дерева, рядом такие же массивные стулья с высокими спинками в количестве восьми штук. Во главе стола восседает уже знакомый мне хозяин кабинета. Он одет в белую рубашку с длинными рукавами, черные наглаженные брюки и лакированные остроносые туфли. Рядом на столе лежит стопка свежих газет, чуть подальше стоит большое блюдо с фруктами, а прямо перед ним, небольшая тарелочка с разрезанной на части желтой сочной грушей. Около тарелки лежит серебряный набор для фруктов: маленький нож и такая же маленькая вилочка с двумя зубцами. Вслед за мной в кабинет зашел охранник, который сидел около двери и, молча, встал у входа, превратившись в застывшую статую.

Как и полагается младшему во всех смыслах, первым здороваюсь с хозяином кабинета, делая вид, что не замечаю стоящего за спиной охранника.

— Здравствуйте, Вахтанг Отаевич. Как поживаете? Как ваше драгоценное здоровье?

— Вай, какой дорогой гость ко мне пожаловал! Давненько мы с тобой не виделись. Спасибо, Юра, у меня все хорошо. Ты присаживайся, угощайся фруктами. Я сейчас велю принести что-то по существенней. — Радушно улыбается мне Вахо, кивая на стул рядом с собой, а потом обращается к стоящему у входа охраннику. — Азамат, позови официанта, пусть принесет нашему гостю: мясо, зелень, харчо тоже пусть принесет, ну все как полагается.

Азамат, все также, без единого звука, выходит из кабинета, оставляя меня с хозяином наедине. Я сажусь на указанное место и с улыбкой смотрю на Вахо. Черт возьми, если бы я хотел сделать ему что-то плохое, то прямо сейчас, смог бы всадить ему нож для фруктов, который лежит рядом с ним, в шею. Если, конечно, там за ширмой не спрятался еще один охранник, который, при необходимости, сможет нашпиговать меня свинцом как гуся яблоками. Хотя, если действовать достаточно быстро: одним движение схватить нож со стола и без промедления сразу воткнуть его в сонную артерию, то Вахо я по любому успею прирезать. Но и только то, а потом все, приехали, сливай воду. А с другой стороны, зачем это мне надо?

Не выдавая мелькнувших в голове кровожадных мыслей, рассыпаюсь в благодарностях.

— Спасибо, Вахтанг Отаевич. Право не стоит вашего беспокойства. Я совсем не голоден, только из дома.

— Вай, Юра, что ты мне такое говоришь? Ты мой гость, и по долгу радушного хозяина, я должен накормить тебя до отвала, иначе, позор падет на мою седую голову. Не отказывайся, уважь старика. Я думаю, что в армии тебя так не накормят.

— Спасибо, Вахтанг Отаевич. Откушаю. — Улыбаюсь ему. — Вы совершенно правы. В армии особых разносолов не водится.

— А я что тебе говорю, — просиял мой собеседник. — Сам служил, знаю, как там готовят. У нас, в горном селе, где я вырос, собак лучше кормили. А у меня тут в ресторане кухня лучшая в городе, это я тебе, не хвастаясь, скажу. Мой повар, чтобы ты знал, не хуже тех, что в Кремле работают, а может и получше.

Тем временем в кабинет заходит сначала охранник, который вновь молчаливым столбом становится у входа, а потом появляется официант и начинает хлопотать вокруг меня, расставляя на столе тарелки с различными вкусностями. Судя по запаху и по виду того, что я вижу, славословия Вахо в адрес повара ресторана не напрасны. Беру в руки ложку и вопросительно смотрю на хозяина кабинета.

— А вы, Вахтанг Отаевич? Мне право как-то неловко есть одному.

— Что ты, Юра. Кушай на здоровье. — Машет рукой Вахо, и кивает на свое большое пузо. — Это у тебя организм молодой, в нем как в топке все сгорает. А мне, в моем возрасте, уже нужно о здоровье думать. Я вот грушу поем и мне до самого вечера хватит.

Принимаюсь за харчо. Действительно очень вкусно. Не припомню, чтобы где-то я ел харчо лучше. Кухня тут явно на высоте. Вахо берет маленькие нож и вилочку, которые в его огромных руках смотрятся как игрушечные и, отрезав маленький кусок от груши, кладет в рот явно с удовольствием смакуя сочный фрукт.

— Ну как тебе, Юра служится в армии? Какие там сейчас порядки? Я от некоторых ребят вернувшихся оттуда слышал, что к новобранцам, которые только, что пришли в часть, отношение не очень. Как, не гоняют вас деды? — прожевав кусочек с любопытством спрашивает он.

— Спасибо, все нормально. У нас часть приличная, никакой дедовщины и в помине нет. И командиры хорошие, прямо как отцы родные. — Беззастенчиво вру я.

— Ну да, тебе ли, с твоими умениями, бояться какой-то дедовщины в армии. — Весело смеется Вахо. — Ты там любого в бараний рог скрутить можешь. Я до сих пор не могу забыть твой последний бой с Ледоколом. Это было очень красиво. Если бы не этот сын шакала Тима, мы бы еще долго могли наслаждаться твоими выступлениями.

Я ем суп, пожимаю плечами и мычу что-то неразборчиво. Ну, а что тут скажешь. Тима, конечно, мне здорово подкузьмил с тем ударом фомкой по голове. Но, слава богу, последствия той травмы я уже преодолел. Только говорить об этом не стану.

— Я к тебе по доброму отношусь, Юра, — продолжает Вахо. — Ты хороший парень и к тому же был другом Марины, а она очень много для меня значила. Пропала совсем моя девочка. Не знаю, что с ней случилось, но чувствую, что что-то плохое, и нет ее больше в живых. И я ее искал, и милиция, но только нет никаких следов, она как в воду канула.

Вахо замолкает и испытывающе смотрит на меня. Я откладываю ложку в сторону и скорбно опускаю глаза. Внутри все клокочет от ярости, но я держу покерфейс. Сука! Не знает он. Не твои ли люди выносили ее труп из квартиры? Небось зарыли где-нибудь подальше чтобы точно не нашли. Они не могли это делать без твоего прямого приказа. Именно ты покрываешь ее убийцу Потапова, потому что он нужен тебе для проворачивания совместных темных делишек. Ладно, спокойно. Только спокойно. Нельзя сейчас себя ничем выдать, а то я отсюда не выйду. Ладно, чего я так разволновался? Вахо уже поплатился за соучастие в сокрытии улик. Его цех горел очень славно, полыхало так что за несколько километров было видать. Как говорится — лучший удар — это удар по карману. Твой карман тогда должен был сильно прохудиться Вахо. А расплата с ублюдком Потаповым еще впереди.

— За некоторое время до того как Марина пропала, — прерывает затянувшуюся паузу Вахо, — она подходила ко мне и просила найти и наказать этого негодяя, который тебя покалечил и ограбил. Я выполнил просьбу моей девочки, и мои люди нашли Тимофея Короткова. Они рассчитались с ним за то, что он сделал с тобой. Он жив, но свое получил сполна.

— Спасибо, Вахтанг Отаевич, — вздыхаю я, и подняв взор смотрю прямо в глаза Вахо. — Не стоило вам так беспокоиться. Я привык решать все свои проблемы сам.

— Уважаю такую постановку вопроса. Несмотря на молодость, ты ведешь себя как настоящий мужчина. — Пожевал губами Вахо. — Но я сделал это не для тебя, а в память о Марине. Как я уже говорил, она была мне очень близка. Я всегда ее считал членом своей большой и дружной семьи.

— Еще раз благодарю вас за оказанное мне внимание, — киваю я.

Вахо достает из под стола обмотанный плотной бумагой и перевязанный шпагатом сверток, и двигает его ко мне. Я вопросительно смотрю сначала на сверток, а потом на Вахо.

— Это деньги, которые у тебя украл Тимофей. — Спокойно поясняет он. — Здесь ровно тридцать тысяч. Ты можешь делать с этими деньгами все, что тебе угодно. Я, собственно, тебя за этим и пригласил сегодня, чтобы выполнить просьбу Марины.

Вот блин! Сейчас я действительно поражен. Что, черт возьми, тут происходит? Я ожидал чего угодно, но только не этого. Взять деньги? Они же мои. А с другой стороны, все это сильно смахивает на какую-то подставу. Отказаться? А с каких дел? Как я это объясню? Парень моего возраста должен сейчас валяться в ногах у Вахо, рассыпаясь в благодарностях за такое благодеяние. Он сейчас этого от меня ждет?

— Спасибо, Вахтанг Отаевич. — Спокойно отвечаю после небольшой паузы. — Я уже, честно говоря, совсем простился с этими деньгами.

— Тем, наверное, приятней получить их обратно, — щурится в улыбке Вахо. — Ты честно заработал эти деньги, и они по праву твои.

— Вахтанг Отаевич, у меня есть к вам огромная просьба, — отвечаю, не притрагиваясь к свертку.

— Какая? — Лениво интересуется Вахо. — Говори, Юра, не стесняйся. Я постараюсь выполнить твою просьбу, если это в моих силах. Можешь мне поверить, в этом городе мне многое по силам.

— Понимаете, мой отпуск заканчивается и уже завтра, я уезжаю обратно в часть. Мне еще полтора года дослуживать в армии. Принести такие деньги домой я не могу. Я никак не объясню матери их происхождение. Прятать их куда-то, не вижу возможности. Да и нет такого надежного места, куда можно было положить такую огромную сумму. Я прошу вас сохранить эти деньги, пока я не вернусь из армии.

Произнеся это, подвигаю сверток обратно Вахо и вижу в его глазах искреннее изумление и даже уважение.

— Весьма неожиданно. Но, должен признать, весьма разумно. — Прицокивает он и снова улыбается на этот раз с хитрецой. — А ты не боишься, что твои деньги вдруг пропадут? Сумма то ведь немаленькая. Иным и за всю жизнь таких денег не заработать.

— Нет, не боюсь, — качаю головой. — Вы, и ваш авторитет — лучшая гарантия их сохранности.

— Мда, — задумчиво протянул Вахо и кивнул. — Хорошо. Я сохраню для тебя твои деньги. Можешь быть уверен, с ними ничего не случится.

— Спасибо! — Благодарю хозяина кабинета, и вдруг мне в голову залетает озорная мысль. — Раз уж у нас с вами такой разговор пошел, Вахтанг Отаевич, можно еще одну маленькую просьбу?

— А ты, малый, еще тот хват! — Заливисто смеется Вахо и морщинки лучиками разбегаются от его глаз. — Тебе дай палец, так ты и на плече не остановишься. Ладно, давай говори, чего еще хочешь.

— Не знаю, насколько это будет для вас затруднительно, но если возможно, переведите, пожалуйста, всю эту сумму в царские червонцы, или даже лучше в доллары. — Спокойно говорю ему.

— Интересно. — Вахо смотрит на меня уже изумленно — А позволь спросить, это тебе зачем? Ты же знаешь, что у нас в стране запрещено свободное хождение валюты и золота. Что ты будешь потом делать с долларами или золотыми червонцами? Купить на них ничего не купишь, а обратно их не так просто будет обменять.

— Да, знаю. Но времена меняются. — Загадочно улыбаюсь я. — У нас теперь новый генсек. Молодой, с новыми идеями. Вот посмотрите, скоро у нас в стране начнутся очень быстрые перемены. Такие быстрые, что за ними многие не успеют и останутся за бортом. Ползучая инфляция уже идет, а скоро, она помчится галопом, и рубли могут превратиться в пустые бумажки.

— А ты очень не прост, Юра, — Вахо уже не смеется, а смотрит на меня очень серьезно, сканируя будто рентгеном. — Откуда такая информация?

— Интуиция, Вахтанг Отаевич. Просто интуиция. — Пожимаю плечами и добавляю. — Я в школе очень прилежно учил историю и обществоведение, и понимаю некоторые закономерности развития общества. Мы сейчас входим в эпоху больших перемен, и эти перемены бывают не всегда к лучшему.

— Хорошо, — задумчиво кивает Вахтанг Отаевич. — Я выполню обе твои просьбы. Служи, Юра. Вернешься из армии, тогда мы с тобой обо всем этом и потолкуем.

В соседнем с кабинетом помещении, рядом с тайной дверью, находится Иван Карабанов со стволом готовым к применению. Он смотрит в скрытый глазок и внимательно слушает разговор между Вахо и пришедшим к нему гостем. Фрол заранее велел ему находится там, чтобы контролировать действия гостя и прийти на помощь хозяину, если гость попытается напасть. Вероятность нападения очень низкая, но Фрол убедил Вахтанга Отаевича, что это необходимая предосторожность. Фрол дал распоряжение Ивану, организовать охрану хозяина, а самому следить в оба и быть готовым к действию в любой момент. По его словам, сегодняшний посетитель, несмотря на молодость, очень серьезный рукопашник. Можно сказать, что он местный чемпион по подпольным боям без правил, и по информации заслуживающей доверия, огнестрелом тоже владеет на уровне.

Как только посетитель зашел в кабинет, наблюдавший в скрытый глазок Карабанов, с изумлением узнал в нем того самого парня с дачи, который назвал его другом и знал очень многое из его жизни, даже такое, о чем он никому не рассказывал. Иван пораженно замер. Таких совпадений просто не бывает! Карабанов, после провального ограбления, пытался найти этого парня, тем более, что тот оставил ему свой адрес в Москве. Тогда у них встретиться не вышло, парень по указанному адресу не появлялся несколько дней, а вскоре Иван уехал вместе с Фролом в Энск. И вот теперь, тот самый загадочный парень зашел с визитом в кабинет к Вахтангу Отаевичу.

Весь разговор Иван пытался понять, кто же это такой. Он теперь уже гораздо лучше разглядел гостя. Тогда, на даче, в спешке, какие то детали могли ускользнуть. Очень молод. Уверен в себе. На вид лет восемнадцать, но в присутствии Вахо держится очень хорошо. Подчеркнуто уважителен, но не лебезит. Физически весьма развит. Двигается очень мягко. Да, он действительно боец. Войдя в помещение, гость быстрым взглядом его окинул, сосредоточив внимание на ширме. Он не обратил внимания на Азамата, вошедшего следом, но казалось, что гость даже спиной хорошо чувствует местоположение охранника. Когда Азамат вышел за официантом, Иван мог поклясться, что парень находился в раздумьях и был готов к атаке. Иван тоже приготовился вмешаться, но ничего подобного не произошло. Охранник вернулся и занял свое место, а вскоре появился официант с подносом и стал суетиться около гостя.

Иван ловил каждое слово разговора, наблюдая за реакцией посетителя. Тот был спокоен, явно удивившись, только когда Вахо подвинул ему сверток с деньгами. Потом, когда посетитель просил Вахо оставить деньги у себя, и перевести их в валюту, Ивану показалось, что в его глазах буквально плясали лукавые бесенята.

Кто же это такой, черт возьми?

По окончании разговора, когда загадочный гость хозяина удалился, и Ивана выпустили из секретной комнаты, он попрощался с Вахо и, выйдя из ресторана, сел в свою белую шестерку. Дел на сегодня больше никаких не было, и он решил дождаться Фрола, который должен был по любому появиться здесь. Ожидание затянулось на пару часов. Это время Иван провел в размышлениях, вспоминая до мельчайших деталей события на даче и сегодняшний разговор в кабинете Вахо. Подумать было много о чем.

Пацан не взял деньги. Когда на столе появился сверток, Иван буквально почуял, что предложение денег было ловушкой. Взяв их, Юра становился обязанным Вахо. Быть обязанным такому человеку, это значит никогда не знать, что могут попросить взамен. Отказаться тоже нельзя — это прямое оскорбление. Юра красиво вышел из положения, оставив деньги Вахо «на хранение». И не отказался, и не стал обязанным. Он подвесил ситуацию на долгий срок, дав еще хозяину кабинета вдобавок с барского плеча жирный намек на скорые перемены в стране. Такая информация для Вахо на вес золота. Вот только откуда бы простому парню знать подобные вещи? Иван видел как сильно заинтригован Вахо, прогноз действительно ошеломительный. Сбудется он или нет, неизвестно, но парень сумел поставить себя не просителем, а договаривающейся стороной, обладающей весьма ценной информацией.

Фрол появился ближе к вечеру. Он подъехал к ресторану на черной «волге» и встал у входа, на специально зарезервированное для него место. Карабанов выскочил из машины и перехватил друга у самых ступенек.

— Саша привет! Можно тебя на пару слов?

— Привет Ваня! — Удивленно поднял брови Фролов. — Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось, но мне очень нужно поговорить с тобой. — Покачал головой Карабанов. — Пойдем, пройдемся до угла и обратно, я надолго тебя не задержу.

Фрол кивнул и оба мужчины медленно пошли по улице в сторону сквера.

— Саша, скажи мне, пожалуйста, а кто такой этот парень, который сегодня приходил к Вахтангу? — Осторожно спросил Карабанов у друга.

— Это один интересный персонаж, судьбой которого Вахтанг Отаевич очень заинтересован. Он раньше встречался с Мариной Терентьевой — адвокатом Вахтанга Отаевича. Она бесследно исчезла прошлым летом. Между Мариной и этим парнем, между прочим, разница лет в пятнадцать была.

— Они были любовниками? — Уточнил Иван.

— Да, — кивнул Фрол. — Удивительно, но это так. Марина была очень эффектной женщиной, и многие мужчины были бы счастливы, если бы она обратила на них свое внимание. Но она предпочла многим весьма перспективным кавалерам этого пацана тогда еще школьника.

— Интересная история. Я слышал разговор Вахтанга Отаевича и этого Юры, но кое-чего не понял. — Вновь заговорил Иван. — Где выступал этот парень, и как его ограбили?

— Этот парень — Юра Костылев, несмотря на юный возраст, в семнадцать лет выступал на тоталлизаторе, в подпольных боях без правил, и выиграл все свои три боя. Последняя его схватка была с признанным местным фаворитом Ледоколом, который не проигрывал вообще, и был на более чем двадцать килограмм тяжелей. Юра в этом бою поставил деньги сам на себя и, выиграв, отхватил большой куш. Все ставки были против него, потому, что никто не верил, что он сможет победить такого соперника. После боя он и его приятель Тима, который и выставлял его на бои, вместе уехали на машине. По дороге какие то парни на двух тачках зажали их в коробочку и попытались выставить на деньги. Юра прострелил ноги двоим из нападавших и отпустил их восвояси. И вот в этот момент, Тима ударил его сзади по голове фомкой и забрал все деньги, а самого Юру без сознания оставил валяться на дороге.

— Ничего себе история. Прямо какой то детектив, — недоверчиво присвистнул Иван.

— А то, — кивнул Фрол — Я это знаю потому, что по поручению Вахтанга, сам общался с этим мудаком Тимой, и он мне все выложил. После того удара по голове Юра несколько месяцев отходил от черепно-мозговой травмы, а потом собрался и уехал в Москву. Вот такая история вышла. Я сам, к сожалению, не видел тот знаменательный бой с Ледоколом. Говорят, что там было на что посмотреть. Мне о нем мой бывший начальник Виктор рассказывал. Он погиб в перестрелке прошлым летом вместе с двумя нашими парнями. А почему ты спрашиваешь об этом Юре?

— Мне показалось, что я его откуда-то знаю, но не могу понять, откуда, — ушел от ответа Карабанов. Он полностью доверял Фролу, но почему-то не захотел рассказать о ситуации на даче. Слишком уж все случившееся было невероятно. — Бывает так, что видишь человека, и понимаешь что знаешь его, но никак не можешь вспомнить, откуда он тебе знаком.

Фрол был в курсе, чем занимался Иван после зоны и не одобрял этот этап его жизни. Иван и сам жалел, что связался с Земелей и его бандой. Но сделанного уже не вернешь. Ограбление на даче, после которого ему пришлось скрываться, Иван описал Фролу, не раскрывая роли Юры, который в одиночку смог уложить троих его подельников. Пока он сам не разберется, в том, что это было, и кто такой Юра, никому, даже Фролу рассказывать об этом не будет.

— Это вряд ли — покачал головой Фрол — Увидеть ты его мог только в Москве, где он дворником работал. — Мы его пробивали со всех сторон. Не мог ты больше нигде с ним пересечься, слишком уж разная у вас с ним жизнь была.

— Ну не мог, так не мог — пожал плечами Иван. — Мне просто интересно стало.

— Заходи Саша! Чего ты там застрял?

Вахо машет рукой начальнику охраны, который застыл на пороге кабинета.

— Да я на минутку, Вахтанг Отаевич. Хотел удостовериться, как у вас прошел разговор с Костылевым и как отработал Ваня.

— Ваня твой нормально отработал. Хороший парень, толк из него будет. Все организовал как надо. — Кивнул Вахо и задумчиво потер подбородок. — А вот Юра этот меня еще сильней заинтриговал.

— Что-то не так? — Забеспокоился Фрол.

— Да нет. Вроде все так, но он не взял деньги. — Ухмыльнулся Вахо.

— Пацан не взял тридцать тысяч? — Удивленно поднял брови Фрол.

— Да! Представляешь себе? — Кивнул Вахо. — Не думал, что кто-то откажется от таких денег. Он сделал это очень корректно, предложил мне сохранить их у себя пока он в армии. И кинул мне весьма важные намеки о будущих переменах в стране. И это поразило меня даже больше того, что он не взял деньги.

— Он сказал что-то интересное?

— Весьма, — задумчиво ответил Вахо. — Вот скажи мне Саша, для тебя тридцать тысяч большие деньги?

— Просто огромные, — кивнул Фрол.

— А этот зеленый пацан, у которого, по идее, за душой ничего нет, кроме его кулаков, не моргнув глазом спокойно отказывается от такой огромной суммы… Мало того, он просит меня… Меня! Обменять все эти деньги на золото или валюту. Понимаешь? Не треть, не половину, а всю сумму. Всю! Ты же понимаешь, что такое сейчас валюта или золото на такую сумму?

— Да, Вахтанг Отаевич. Это пятнашка, а может быть и вышка если попадешься. — усмехается Фрол.

— Да, Саша — закусывает губу Вахо. — Он так свободно оперирует такими суммами, словно всю жизнь этим занимался. А потом говорит о скорых переменах, давая понять, что сохранить свои деньги можно будет только в золоте или валюте. Причем, чем я больше думаю о том, что он мне сказал, тем мне больше кажется, что он прав. Вот только как такой молодой парень, который, казалось бы, только и умеет махать кулаками, смог до этого дойти? Вот что меня поражает в нем больше всего. Я раньше никак не мог понять, что такая шикарная женщина как Марина, могла найти в этом пацане, а теперь и сам вижу, что в нем что-то есть. Ты по ситуации с ним держи руку на пульсе. Если он еще появится в городе, сразу сообщи мне.

— Понял Вахтанг Отаевич. Сделаю. — Кивнул Фрол.

— И да, вот еще что, — почесал подбородок Вахо. — узнай где и как он служит, это тоже может пригодиться.

Рано утром я, как обычно вышел на пробежку и в хорошем темпе направился в сторону парка. Сегодня вечером у меня поезд на Москву. Мать отпросилась с работы, чтобы провести этот день со мной, и я решил сразу после завтрака погулять вместе с ней по городу, чтобы уделить максимум внимания перед долгой разлукой.

Бегу и размышляю о вчерашнем разговоре с Вахо. Вроде бы, все сделал правильно, но червячок сомнения все же точит. Действительно ли Вахо вызывал меня только для того чтобы отдать деньги, или у него была другая цель? Перед входом меня обыскал охранник. Интересно это для всех такой порядок, или касается только тех, кто может представлять опасность для Вахо? Если второе — это тревожный звоночек. Значит, моя личина безобидного парня дала трещину. Хотя, с другой стороны, я ведь уже давно не школьник, а вполне себе детинушка с кулаками способными уложить пару тройку охранников Вахо, если они не применят оружия. Вахо хорошо это знает, потому что сам видел, как я дерусь. Но ведь меня обыскивали на предмет оружия, значит, допускают, что оно у меня может быть, и что я могу применить его против шефа.

Думаем дальше. Охранник во время разговора находился рядом, но не все время, а отлучался на пару минут дать распоряжение официанту. Задумай я сделать какую-то бяку, этого времени хватило бы с лихвой чтобы уложить Вахо, тем более, что рядом на столе, как нарочно, лежали нож и вилка, которых бы мне вполне хватило. Не логично, обыскивать меня и оставлять охранника в кабинете на время разговора, а потом давать мне возможность напасть, отсылая его за официантом. А может, меня и провоцировали на нападение? Там мог быть еще один охранник, за ширмой, которая стояла, как нарочно, так чтобы привлечь мое внимание. А может и не за ширмой. Ресторан принадлежит Вахо и вполне может быть, что к его кабинету примыкает скрытое помещение.

Неужели, меня действительно провоцировали на атаку? Значит, в чем-то подозревают? А почему? Откуда могла быть утечка информации о моей опасности? В голову лезет две версии. Первое: Тима, с которым вдумчиво побеседовали, когда забирали деньги, мог рассказать, как я прострелил ноги грабителям. А такое поведение уж точно не вяжется с безобидным школьником терпилой. И вторая версия: Абрамыч мог как то намекнуть Вахо, о том что я весьма отвязный тип, не чурающийся насилия и способный убить. Уже теплее. Абрамыч вряд ли бы выложил ему все как на духу, потому что это подставило бы его самого с его махинациями, а вот дать намек он из подлости был вполне способен. Ну да, паяльник между его белых волосатых булок, вряд ли добавил ему добродушия в мой адрес.

Хорошо, пойдем дальше. Чтобы опасаться меня, у Вахо должен быть повод. Я надеялся, что он считает, что наши с ним интересы нигде не пересекались. Пусть все и по-другому, но он-то этого знать не может. Или все-таки может? Точно вряд ли, но, в качестве версии, весьма возможно. Получается, меня вызвали, чтобы посмотреть каким я стал, и одновременно попробовать спровоцировать на действия. Рисковать так шефом, конечно, не очень разумно. Значит, они не знают всех моих способностей. Потому как, даже в случае скрытой охраны, я бы привалил Вахо прежде чем до меня бы добрались охранники.

Ладно, поставим себе зарубочку на будущее, если оно у меня еще, конечно, будет. Потому как, у меня есть некие подозрения, что стоящая передо мной задача, связана с большим риском для жизни. То, что я не взял деньги у Вахо и заинтересовал его туманными предсказаниями о будущем, было правильное решение, пришедшее мне в голову мгновенно. Если я все же через полтора года вернусь из армии живым и здоровым, Вахо за это время убедится, что то, что я ему сказал о скорых переменах в стране не пустой досужий треп понтливого пацана. Тогда я стану еще более интересным для него, и валить меня не станут, пока не поймут, кто я такой и как с этого поиметь выгоду.

Шлепая обутыми в легкие полукеды ногами по лужам, оставшимся после ночного дождя, я заметил, что рядом со мной медленно едет белая шестерка. Это немного меня напрягло. Вчерашний разговор по итогу закончился вроде нормально, но мало ли что. Глянув на водителя, я с изумлением узнал Ивана Карабанова, который просто помахал мне рукой. Я остановился, и шестерка притормозила рядом. Иван мотнул головой, приглашая меня сесть рядом на пассажирское сидение.

Сев в машину я протянул ему руку и с улыбкой сказал.

— Привет Ваня! Молодец, что все таки нашел меня.

— Ну, здравствуй, Юра. — Пожал мне руку Иван — Объяснишь мне, кто ты такой и откуда, меня знаешь?

Сижу и думаю с чего начать. Наша встреча получилась слишком внезапной и это немного вогнало меня в ступор. Полгода назад, в Москве, я все ждал, когда Иван появится и приготовил целую речь, чтобы объяснить ему, кто я такой и откуда его знаю. Речь тогда так и не пригодилась. Иван не появился, меня вскоре призвали в армию, и новые события вытеснили нашу встречу на даче на периферию моего сознания. Теперь вот непонятно как нашедший меня Ваня сидит рядом, смотрит, ожидая объяснений, а я просто не знаю, что ему сказать.

— Вань, ты только не считай меня сумасшедшим, — наконец решаюсь начать этот весьма непростой для нас обоих разговор.

— Смотря, что ты мне скажешь, — качает головой Иван. — Ты там, на даче, назвал меня «дружище». А я сейчас вижу тебя в третий раз в жизни и, черт возьми, не знаю кто ты такой.

«Третий? Почему третий?» — мелькает у меня мысль. — «По факту то второй. Первый там на даче, а второй сейчас. Или был еще раз, где я его не видел, а он меня да. Скорей всего так и есть. Ладно, спрошу позже, если разговор у нас получится. Что не факт.»

— Я твой друг, Ваня. Друг, который обязан тебе жизнью, — говорю ему, смотря прямо в глаза. — Мы с тобой просто еще не успели встретиться и подружиться в этой жизни. А в моей прошлой жизни, ты погиб в бою, спасая меня.

— Как это я погиб? — Озадачено смотрит на меня Карабанов. — В каком еще бою? В Афгане что ли? И что за прошлая жизнь такая? Ты что, буддист что ли?

— Нет, Ваня. Я не буддист, и моя прошлая жизнь не аллегория, а реальный факт. Погиб ты не в Афгане, а здесь в Чечне, восемнадцатого января тысяча девятьсот девяносто шестого года.

— Ты парень случаем не псих? — Осторожно интересуется Карабанов, отодвигаясь от меня подальше. — В какой еще реальной прошлой жизни? Сейчас октябрь восемьдесят пятого. Какой, еще к черту, девяносто шестой год? Чего ты несешь?

— Я же просил, не считай меня за психа — тяжело вздыхаю я. — Ты же умный парень Ваня. Ну подумай сам. Мы с тобой, до той встречи на даче, никогда не встречались. Так?

— Ну так. — Осторожно кивает Иван.

— Пошли дальше. — Продолжаю разговор, не отрывая взгляда от собеседника. — Я назвал тебя по имени. Сказал, как зовут твоих отца и мать. Я знаю, что они погибли в аварии, а ты вырос в детдоме. Я знаю прозвище твоего первого тренера по самбо — Чехов. Знаю твои коронки в бою. Правда, может быть, некоторые из них у тебя появятся уже позже. Мы с тобой встретились в моей прошлой жизни в девяносто третьем году. Это ты научил меня многому из того, что я знаю. Ты был мне старшим товарищем, командиром и другом. А потом ты погиб в бою, спасая меня. Я застрелил того духа который тебя убил, но тебе уже было не помочь.

— Постой, постой, — замотал головой Карабанов. — Ты вываливаешь на меня так много всего, и это кажется какой-то, чушью или бредом сумасшедшего. Почему ты говоришь, что в девяносто шестом году шла война в Чечено-Ингушской АССР? На Союз кто-то напал? Душманы? Как меня убили?

Сыплет вопросами как пулемет, и на каждый из них не так просто ответить, не прибегая к мистике. Блин, вот как человеку, причем, довольно не глупому, который когда-то сам меня учил мыслить логически, рассказать о будущих перестройке и развале СССР. Как рассказать ему о первой чеченской и о его собственной в ней гибели. А потом еще обо всем, что случилось в мире до взрыва в январе 2024 года, в котором я погиб, чтобы оказаться в 1983 году в теле школьника Юрки? Вот как? Тем более, что у меня на это почти нет времени. Сегодня вечером я уезжаю в Москву, и это не отложить. А мне нужно еще уделить внимание матери.

— Так Ваня, — наконец принимаю решение. — Давай отъедем с дороги в один маленький скверик около парка и там спокойно поговорим. Тут разговор долгий и очень не простой будет.

— Ну, давай отъедем. — Вздыхает ошарашенный вываленной на него информацией Иван. Такого поворота он точно не ожидал. — Давай, показывай куда ехать.