Охотник на ведьм и земли падших

Глава 15

У Твердыни мира, как и у любого другого замка, были свои подвалы, глубокие и тёмные, ни разу не видевшие луча солнца. Они уходили вниз на несколько этажей, петляли, поворачивали в разные стороны, разделялись. Тот, кто в первый раз здесь оказался, мог запросто заблудиться в этом лабиринте.

Но отнюдь не для того, чтоб запутать беглеца были сделаны эти коридоры. По-настоящему, если взять план этого подземного комплекса, то вырисовывалась одна ясная и очень простая картина, которую один раз увидеть, и ты уже никогда не заблудишься здесь. И она делилась на две части — та, где держали заключённых и та, где хранили свои секреты ведьмы.

Это место не было тюрьмой. Для обычных преступников и прочего отребья существовали либо камеры в сторожевом доме стражи (своеобразный милицейский участок), где их держали за мелкие правонарушения до нескольких месяцев, либо тюрьмы с шахтами вдалеке от города, где можно было провести остаток своей жизни. Это же место было скорее тем, где можно что-то спрятать. Или кого-нибудь удерживать при необходимости.

Эти помещения, где держали важных заключённых, для которых не подошли бы обычные места, представляли из себя несколько длинных коридоров с камерами по одну сторону, которые располагались друг над другом и соединялись единственной лестницей, которая соединяла этажи то с одной стороны, то с другой. Так в случае побега путь преступника к свободе бы шёл зигзагом, ему придётся пройти намного больше расстояния, и он уже успеет устать, что облегчит его поимку. Да и одну лестницу охранять намного удобнее чем несколько.

И чем ниже располагались камеры, тем больше охранных заклинаний на них было наложено. Из-за этого для охраны этого комплекса не требовалось много людей. И даже если кому удастся выбраться от сюда, то вот покинуть Твердыню мира он точно не сможет.

Последний этаж уже представлял из себя широкий коридор с низким полукруглым потолком, где камер было всего несколько и все они были довольно больших размеров. Здесь содержали самых опасных врагов Твердыни мира, хотя в последнее время они долго пустовали.

Тёмные коридоры этого места, освещённые лишь магическими огоньками, сами по себе внушали какую-то безысходность и наталкивали на не самые приятные мысли. Исключительно все рыцари и ведьмы не любили здесь дежурить, так как атмосфера здесь была, мягко говоря, давящая.

Однако на Калипсо это не действовало. Она спокойно и властно вышагивала по этому коридору, где количество стражников увеличилось по крайней мере в трое. Рядом семенила Ария, скромно глядя в пол. Они направлялись в камеру к Рею, который был помещён туда пару часов назад.

Буквально сегодня в обед им удалось взять его. Для этого потребовалось надавить на правителя страны Риндерграйс, чтоб разослать по каждому аванпосту на границе картинку Рея Клода и создать телепатическую связь со стражей. Они были готовы телепортироваться в любое место и в любой момент. Конечно, было ещё много всяких планов помимо этого, если Рей решит пойти другим путём, но именно он выстрелил.

И очень удачно было то, что у их уже были заложники, иначе Ария сомневалась, что он бы просто так им сдался. И Арии сейчас меньше всего хотелось видеться с ним. Она прекрасно понимала, что он желает ей исключительно смерти, так как считает, что всё произошедшее её вина.

— Ещё кто-нибудь есть по этому делу? — спросила Калипсо.

— Мы ещё до конца не выяснили. Адалхеидис Шатен Дер Дункехайт, как вы и приказали, была взята под стражу и помещена в верхние камеры. Нежить, или как она себя именует, Намбира, была отконвоирована в храм богини Нуары. Ещё есть две служанки, Кио и Нэнси. Однако Нэнси сейчас прислуживает в доме господина Агустина, её нет в Твердыне мира. За Кио в данный момент отправлена стража.

— Почему… как там вторую?

— Нэнси.

— Да, Нэнси, почему её ещё не взяли?

— Боюсь, возникли сложности с господином Агустином и со всем домом Леорийских. Они тут же потребовали решение суда и посменное решение совета пяти великих на данное действие. Иначе они говорят, что это незаконно.

— Бюрократы… — вздохнула Калипсо и потёрла переносицу. — Тогда сделай бумагу и отправь им. Неужели никто не понимает, насколько этот охотник может быть опасен? Он же уже сжёг один город!

— Нет доказательств, что это был именно он, госпожа Калипсо, — возразила Ария.

— Да, нет… — вздохнула она. Иначе, если бы были, его бы уже ждала вышка.

— Госпожа Калипсо, разрешите спросить в рамках законности действий. Разве мы имели право брать его?

— Естественно имели, — фыркнула Калипсо. — На задержание различных людей, которых подозревают в преступлении не требуется разрешение совета или суда.

— Но если учесть, кто наш задержанный… — Ария дала вполне ясный намёк, что Рей выбивался из разряда подозреваемых в преступлении. — Другие члены совета были извещены об этом?

— Манила слишком далеко для связи. Муромец и Лилит куда-то ушли, не известив нас, и связь я с ними пока что не устанавливала. Рафаэлла знает и дала разрешение. Так что по правилам, когда части совета нет на месте, решение остаётся за оставшимися.

Калипсо не сильно злило, что Ария спрашивает это. В конце концов, её работой был контроль даже за такими вопросами. А раз это было частью её работы, то Калипсо ничего против этого не имела. Пусть спрашивает сколько захочет.

Куда больше её злило то, что Муромец и Лилит не рассказали о Рее. Возможно они не хотели его привлекать к ответственности за содеянное по какой-то причине и поэтому Калипсо намеренно не связывалась с ними, чтоб они не вставляли палки в колёса. Лишь когда всё будет схвачено по этому вопросу, они узнают. Она хотела разобраться с угрозой буквально за несколько дней, подключив все свои силы и знания.

Что касается самого охотника на ведьм, то на него уже набралось целое досье. Были привлечены все ведьмы, что служили на момент нападений в том мире. Одна из них опознала его и Калипсо вскоре получила полную картину произошедшего, хотя пробелы в истории всё же оставались.

Они дошли до самой дальней двери, вдоль которой выстроилось аж восемь стражников, хотя Ария очень сильно сомневалась, что они смогут остановить охотника на ведьм.

Отдав честь и расступившись, они позволили им зайти внутрь.

Там в помещении размерами шесть на десять метров в самом центре комнаты ближе к дальнему концу находился Рей. Его руки были закованы в цепи, что уходили к противоположным стенам. На самих руках были своеобразные шары, в которые были помещены его кисти. Они не давали ему создать оружие и по идее должны были предотвратить использование магии копирования. Цепи, в свою очередь, могли его без проблем удержать, закалённые не только огнём, но и магией. На их звеньях виднелось множество символов.

К этому моменту он уже успел очнуться и просто висел на этих цепях, стоя на коленях. Когда они вошли, его взгляд сразу устремился на Арию. Она буквально нутром почувствовала всю ненависть к себе.

— Рей Клод. Охотник на ведьм, вот наконец мы с тобой и встретились, — недобро начала Калипсо.

— Добрый день, госпожа Калипсо, — ответил он ей и поклонился насколько это позволяли цепи.

— Не думала, что ты окажешься… таким.

Рей хмыкнул.

— Таким? Вы говорите так, словно это заболевание.

— Именно этим я и считаю твой так называемый дар, — она взяла документы, что были в руке у Арии и начала их просматривать. — Судя по тому, что успели у тебя вызнать наши дознаватели, ты потерял память, так?

— Верно. Но зачем спрашивать, если уже знаете?

— Уточнение. Тебе разъяснили, какие за тобой преступления, не так ли?

— Да, уже наслышан. Хотя вроде кто-то ещё должен был зайти ко мне.

— Верно, одна из дознавателей и по совместительству, твоя жертва. Думаю, ты сможешь много нового узнать о себе прежнем от неё, хотя это ничего не изменит. Я не буду врать тебе — тебя очень скоро ждёт смертная казнь.

Рей нахмурился. Было тяжело сказать, какие эмоции он испытывал, однако чего на его лице точно не было, так это страха.

— Это вы так сказали?

— Это и я так сказала, и суд так решит.

— Вот пусть суд и решает, а не вы. Ваши слова сейчас без него не весомее, чем воздух.

Это было грубо и ему удалось её задеть. По лицу Калипсо пробежала тень неудовольствия.

— Не думай, что тебе всё сойдёт с рук, Рей. Уверенна, что совет поддержит моё решение. И к твоему сведенью, в форс-мажорных обстоятельствах совет имеет право без решения суда решать подобные вопросы.

— И где же тогда совет? Кроме госпожи Рафаэллы, которая проверила моё состояние, и вас я ещё пока никого не видел, а это странно. Господин Муромец первый бы прибежал из меня дурь выбивать как из подчинённого. Я не говорю уже госпоже Лилит. Такое ощущение, что это решение приняли только вы.

— Абсолютно верно, — улыбнулась она. — Так как их нет в Твердыне мира, то решения могу за них принять я. Другими словами я и есть совет сейчас. И он за твою смертную казнь.

— Прошу прощения, госпожа Калипсо… — вмешалась Ария, взмахнув рукой и отгораживая Рея от них магией тишины. — Я так же считаю Рея виновным в преступлении, однако ваши решения слишком поспешны.

— Ничего подобного. Совет имеет право выносить подобное решение. В некоторых случаях даже в обход суда. Я уверенна, что смогу и такого добиться. На суд времени нет.

— Нет времени для чего? — решила уточнить Ария.

— Я хочу провести смертную казнь и покончить с этим раз и на всегда.

— Но… Госпожа Калипсо, при всём моём уважении, без всего совета пяти великих это очень поспешное решение, и он выражает не волю совета, а вашу.

— Считаешь меня неправой? — покосилась она на неё.

— Как глава группы расследований я имею право на свою точку зрения. Так же я обязана защищать закон, — как по учебнику отчеканила Ария.

— Всё по закону, — спокойно ответила Калипсо.

— Боюсь, что здесь просматриваются личные мотивы, — заметила она.

Калипсо вздохнула.

— Ария, неужели ты не понимаешь, что он опасен? От него надо избавиться как можно скорее пока ещё бед не прибавилось.

— Он верно служил Твердыне мира эти четыре месяца, — заметила она.

— И что-то готовил.

— Мы этого не знаем. Это лишь наше предположение. Ни единого доказательства в пользу этого нет.

— Он провёл сюда нежить. Одно это уже измена.

— Верно, но это должен решать суд или совет в полном составе. Преступление есть, и он должен понести наказание, однако доказательств в пользу того, что это была именно измена нет.

— И всё же, как ты правильно говоришь, закон есть закон, Ария. И по закону я имею право принимать такие решения. Твои доводы всего лишь слова, не более. Можешь пытаться что-либо делать, однако мои слова подкреплены буквой закона.

— Я считаю, что вы специально хотите сделать всё это без ведома Госпожи Манилы, госпожи Лилит и господина Муромца. Иначе бы они забраковали ваше решение.

— Можешь считать что угодно, — отмахнулась Калипсо, выходя из этого небольшого спора победительницей.

В этот момент в дверь постучались и в комнату заглянула очень красивая девушка азиатской наружности.

— Госпожа Калипсо, госпожа Ария, разрешите войти.

Они обе кивнули. Девушка вошла и поклонилась. Она была стройной, но невысокой. С чёрными длинными прямыми волосами, большими глазами и аккуратными очками, которые только подчёркивали её умное лицо. Хотя технически она не была японкой. Ещё одна ведьма из этого мира, но с южных земель.

— Я Сугавара Миори, старший дознаватель и контролёр территории, где был впервые замечен охотник на ведьм. Пришла задать ему несколько вопросов.

— Значит ты была его одноклассницей? — пробежалась по ней оценивающим взглядом Калипсо.

— Да, госпожа Калипсо, я была одноклассницей и старостой его класса. Такова моя легенда в том мире.

— Эм, прошу прощения, но ваше имя Суговара или Миори? — спросила Ария.

— Миори, госпожа Ария. В Японии сначала идёт фамилия, потом имя.

— Ясно… Это документы на Рея? — кивнула она на кипу бумаг в её руках.

— Да, хотя изначально его звали Исао Накамура. На момент его исчезновения ему было семнадцать лет…

— Так ему семнадцать? Я думала шестнадцать.

— Ему уже восемнадцать, госпожа Ария, — поправила её Миори, просматривая листы в руках. — В прошлом месяце исполнилось. Скорее всего все данные, что вы имеете, были искажены вследствие его… потери памяти.

— Ясно, — кивнула Калипсо. — Так ты думаешь, что открыть ему его прошлое хорошая идея?

— Поговорить с ним точно не помешает. Иногда провалы в памяти не так страшны, как выглядят и человек начинает вспоминать, стоит ему лишь напомнить. Может начать вспоминать. По крайней мере ничего страшного не случится, если он узнает о себе.

— Да… наверное, — Калипсо задумалась, глядя на парня, что был закован в цепи. — Ладно, если он вдруг что вспомнит, будет очень хорошо, так что не будем вам мешать.

— Госпожа Калипсо, — обратилась к ней Ария, перед тем как та успела уйти. — Группа расследований тоже имеет силу. Я буду обжаловать ваше решение.

— Да-да, но только через суд, а они так медленно работают, — ответила та и вышла.

Ария вздохнула, проводив её взглядом, в которым виднелось омерзение. Она прекрасно знала, что Калипсо просто пытается за спиной у всех убрать охотника на ведьм. Да, она считает его опасным и в её словах есть правда, но она не хочет считаться с мнением других. Она желает просто сделать то, что считает нужным, пока совет не в сборе.

Ария была даже не уверенна, а пыталась ли она связаться с другими. Рафаэллу было довольно легко склонить в нужную сторону, хотя Калипсо была слишком изворотлива и скорее всего та даже не знает полной картины и на что она согласилась. Что касается отсутствующих… Да, ей надо будет как-нибудь с ними связаться.

Правда её сил не хватит на такое расстояние, да и телепатией она владела не в совершенстве. Скорее всего придётся искать тех, кто в этом разбирается лучше.

Она махнула рукой, снимая магию тишины.

— Оставляю вас наедине. После допроса попрошу все документы передать мне лично.

— А госпожа Ка…

— Мне лично, всё, что он вспомнит должно пройти в первую очередь через меня, это приказ, — с нажимом повторила Ария и вышла, оставив Рея и его бывшую одноклассницу наедине.

Миори медленно подошла к нему ближе. Рей лишь бросил на неё безразличный взгляд.

— Ты не узнаешь меня? — спокойно спросила девушка, привлекая его внимание.

Рей с безразличием оглядел её.

— Нет, — покачал головой он. — Не помню, чтоб мы где-либо встречались.

— Тогда позволь представиться. Я, Сугавара Миори, твоя бывшая одноклассница и староста.

Вот тут Рей уже посмотрел на неё с интересом. Он внимательно вглядывался в её лицо, от чего Миори почувствовала себя слегка неуютно. Не такой взгляд она запомнила у него. Этот был более пристальным, словно он… изучал её.

— Прости за глупый вопрос, но твоё имя…

— Миори. В Японии сначала говорят фамилию, потом имя, — её голос был строгим, спокойным. Роль старосты ей идеально подходила, подумал Рей.

— Да, точно… Мы хорошо были знакомы?

— Не дружили, особо не общались, скорее просто одноклассники, что изредка перекинутся парой слов. Но я… честно говоря удивлена, что ты охотник на ведьм. До сих пор смотрю на тебя и… видеть тебя в этом мире…

— Странно?

— Очень. — Она ещё раз пробежалась по нему взглядом. — Я привыкла тебя видеть за партой рядом с твоими друзьями, но не здесь.

— За партой… Я примерно могу представить, как выглядит класс, но для меня всё это кажется таким далёким. Я бы сказал, что тот мир мне более чужой, чем этот. Попади я туда и чувствовал бы себя не на своём месте.

Они замолчали на некоторое время.

— И так, ты уже знаешь своё настоящее имя?

Рей покачал головой.

Она начала просматривать листы.

— Тебя зовут Накамура Исао. Тебе в прошлом месяце исполнилось восемнадцать лет.

— Восемнадцать, — усмехнулся Рей. — Я-то думал, мне шестнадцать.

— Твой отец — Ёдзи Накамура, японец, сорок пять лет. Мать — Кейт Накамура, австралийка, сорок лет, девичья фамилия — Робинсон. Помнишь их?

— Ни о чём не говорит, — покачала Рей головой. — Хотя я удивлён, что моя мать не японка.

— Да ты и сам-то на японца не сильно похож. Сильно выделялся из-за этого в классе. Ты родился Сандзё, вырос там же, закончил младшую и среднюю школы. Учился средне. Во время второго года старшей школы просто престал ходить на занятия. Позже прислали документы на твой уход из школы. Кто-то прислал всё это заказным письмом и написал, что ты переезжаешь и переводишься в другую школу.

— И кто же?

— Вот и нам интересно. Может ты, может родители, а может ещё кто. Твой дом к моменту нашего прихода туда был полностью пуст. Помнишь что-нибудь об этом? — она внимательно посмотрела в глаза Рею.

— Ничего, — лишь покачал он головой.

— На твоём месте я бы постаралась вспомнить хоть что-то. Это может помочь тебе избежать участи, что готовит для тебя госпожа Калипсо. Нам свидетели сообщили, что около твоего дома на протяжении некоторого времени крутились разные личности. По крайней мере, двое точно жили в твоём доме помимо тебя самого.

— Я ничего об этом не знаю. Скажи, у меня была сестра?

Миори прищурилась, глядя на него, после чего перевернула несколько листов.

— Да, у тебя была ещё сестра, которая пропала восемь лет назад. Камико Накамура, на тот момент ей было восемь лет. Последний раз её видел именно ты зимой на детской площадке. После этого она числится пропавшей без вести.

Рей напрягся. Это была его первая более-менее точная информация о сестре. По крайней мере теперь он знал её возраст, имя и когда она пропала. Значит всё-таки она пропала в его мире. И сюда он пришёл скорее всего по чей-то наводке, иначе сам точно бы не догадался.

— Ты помнишь это? — она внимательно посмотрела ему в глаза, заметив его напряжённость.

— Вы нашли мои вещи? — задал Рей встречный вопрос.

— Да.

— Тогда думаю, вы знаете, от куда я знаю о сестре.

— Да, на карте мы нашли кое-какие записи. Так же мы нашли то, что ты исследовал Город Забвения. Может сможешь что-нибудь сказать по этому поводу?

— Я без понятия. Как считаете сами?

— Искал сестру, скорее всего. В Городе Забвения очень нестабильный магический фон и телепортация туда происходит легче всего. Скорее всего это связанно и с тем, что барьер между мирами именно там слишком тонкий. Кто-то навёл тебя на этот мир и нам всем интересно, кто это был, потому что сам знать ты этого не мог. Может что-то помнишь?

— Ничего. Можешь даже не спрашивать всё, что связанно с моим прошлым. Мне самому это интересно.

— Ты и после пребывания здесь продолжил искать сестру?

— Верно, — решил Рей не скрывать правды. Всё равно на карте довольно понятно написано, где он собирался её искать.

— В банке памяти? Ты хотел найти информацию о ней там, верно? Почему?

— Я от куда знаю? Я лишь прочитал написанное и решил следовать ему. Я чёрт знает где, весь в ранах, мне надо было понять, куда двигаться дальше. Я надеялся найти здесь ответ на вопрос, кто я сам такой и что произошло. И как видишь, нашёл.

Она кивнула, словно получила для себя какой-то ответ.

— Мы нашли у тебя осколок силы, правда уже потерявшего свои свойства.

— Да, я видел его в своих вещах. Один из тех, что был на ведьмах в моём мире?

— Верно, — кивнул она с каким-то не самым жизнерадостным лицом. — Этот осколок силы принадлежал мне.

Повисло молчание. Рею было слегка стыдно посмотреть на Миори, хоть тем человеком, кто сделал подобное был не он. Она, в свою очередь, сама не знала, как реагировать. С одной стороны, человек перед ней очень сильно отличался от того, кого она знала до этого. С другой… это был всё же тот же самый человек.

— Значит ты была одной из жертв? — спросил Рей.

— Да, третей, если брать в хронологическом порядке.

— И… что же я сделал?

— Напал на ученицу Ямадзаки Сакуми. Избиение, пытка током, забрал осколок силы, — быстро перечислила она его преступления.

— И как же я пытал её током?

— У тебя был электрошокер. Даже после того как она была уже безоружна, ты продолжал её бить током. На протяжении определённого времени.

— Я бы не назвал это пыткой.

— Зато наш закон так это называет. Она была при исполнении. Каким-то образом ты знал это, как и то, что она ведьма. Другими словами, ты был проинформирован кем-то. Следующая жертва — Исикава Рииса. Она была следователем по делу похищения осколка силы. Ты похитил её дочь и шантажом вынудил отдать осколок силы.

— Так послушать, я прямо монстр, — хмыкнул Рей.

— Знаешь, я очень удивилась, когда узнала, что за этим стоишь ты. Спокойный, не сильно общительный, правильный, но вытворил… такое. Ладно, последней жертвой была я. Ты использовал Риису как живой щит и… она… почти погибла.

— Почти?

— Была убита в бою, но спасена в конечном итоге осколком силы.

— Погоди, если я отбирал осколки силы, то от куда был тот, которым вы её спасли?

— Ты отдал его. Ты отдал, я использовала, и он потерял свои силы. Ты же в тот момент скрылся.

Значит не такой уж и плохой он был. По крайней мере лишних жертв избегать пытался. Хотя вот похищение, это, наверное, был перебор.

Однако, что Рей действительно не чувствовал, так это раскаяния. Для него всё сказанное было чем-то далёким и чужим. Словно делал это не он, а какой-то другой человек. Хотя если брать это всё так, то делал это именно чужой человек. Сам Рей…

Поступил бы так же?

Если бы речь шла о родном человеке, что пропал, он бы смог поставить свой план превыше жизни других?

Он бы с удовольствием сказал нет, но тогда бы это было бы не совсем правдой.

— Ты знаешь что-нибудь о магии телепортации? — спросила Миори.

— Только то, что рассказывали другие. А что?

— Осколки силы, что ты использовал, они были нужны для перемещения между мирами. Два осколка были сцеплены между собой, чтоб ты мог проникать в этот мир и возвращаться обратно. Сцепка — дело сложное и требует навыка.

Рей сразу вспомнил механизм кинжала судьбы.

— Без понятия. Первый раз это слышу.

— Жаль… — вздохнула она. — Магия эта довольно древняя, её никто не использует. Да и способ исполнения уже канул в лету. Вот нам и интересно, как ты это узнал. Или же кто для тебя её сделал.

— Я думаю, вы уже поняли, что у меня был соучастник.

— Верно, вот только кто?

— Сами как думаете?

— Конкретно у меня есть предположения, однако они никак не подтверждаются. Тот, кто мог быть твоим соучастником умер ещё до всего этого, что подтверждено проверенными свидетелями. А ты, судя по всему, не помнишь.

— Верно. А по твоим прикидкам, кто же это мог быть?

— Тебе знать не положено. И если ты знаешь или хотя бы что-то помнишь, то тебе бы лучше сказать это сейчас. Ещё вопрос, ты получал от кого-нибудь телепатические сообщения?

Рей покачал головой.

— Ни голосов, ни странных мыслей, ничего?

— Нет, ничего подобного.

— Позволишь заглянуть в твои мысли? — спросила она.

— Естественно нет, — тут же отказал Рей.

— Это бы упростило задачу и помогло бы нам оправдать тебя. Если твоё сознание чисто как белый лист, то… шансы, что тебя оправдают, высоки.

— Не ври, меня никто оправдывать не собирается. Даже на твоём лице я вижу желание прибить меня за содеянное, как бы ты не пыталась вести себя вежливо. Поэтому я не дам рыться в моих мыслях ни тебе, ни другим.

Миори вздохнула, словно он её разочаровал.

— Ты должен понять, что не в твоих интересах сейчас нам сопротивляться. Наоборот, ты должен всячески нам помогать и возможно…

— Вот именно, что возможно.

Рей не хотел, чтоб они смогли увидеть его недолгую, но яркую жизнь. Увидь они то, что он натворил, и его прибьют сразу здесь. Кто станет держать у себя того, кто вот так запросто вырезал целый город? Или тот, кто имеет оружие, сравнимое может только с тактическими боеголовками? Будь он на их месте, заточил бы где-нибудь. Они же скорее всего просто убьют его и спишут на побег или ещё что.

Да и неизвестно, что они могли откопать в сознании вообще. Может действительно найдут то, что им требуется. И Рей не считал это чем-то хорошим, так как кем бы не был его соучастник, тот явно ему помогал и такое предательство было бы… не очень хорошим поступком. Да и не факт, что даже после этого его простят.

— Я хочу, чтоб ты знал. За тобой висят преступления особой тяжести — нападение на ведьм при исполнении, привод нежить в Твердыню мира. За всё это смертная казнь обеспечена.

— Так пусть суд это и выносит, а не ты единолично.

— Ты уверен, что тебе больше нечего сказать?

Рей просто проигнорировал последний вопрос, уставившись в землю.

Миори ещё несколько минут постояла, словно надеясь на то, что он передумает, после чего вздохнула.

— Знаешь, ты был неплохим парнем в школе, но одно осознание того, насколько ты смог опуститься ради цели… Не знаю, был ли ты таким или же стал позже, но мне хочется верить, что с потерей памяти ты действительно изменился.

— Почему это тебя так волнует?

— Потому что само твоё существование — угроза для других. А если ты ещё и можешь просто перешагнуть через человека ради цели… Думаю, ты и сам всё понимаешь. Если что вспомнишь, сразу зови, возможно это станет ключём к твоему спасению.

Миори вышла из комнаты, оставляя Рея одного.

— Да вот только люди не меняются, — пробормотал Рей уже в пустоту.

Я знала, что произошло. Знала ещё до того, как за мной пришли рыцари, словно за опасным преступником и отвели в подвалы этого замка. Ещё до того, как меня увели из комнаты под удивлёнными взглядами других служанок и присутствующих, кто был не знаком с ситуацией. До того, как сказали, что меня собираются поместить в камеру просто ради моей собственной безопасности.

Для собственной безопасности? Какой безопасности!? Ради того, чтоб спрятать всех, кто может заступиться за Рея!?

Ложь!

Вокруг одна ложь и лицемерие.

Все они лгут, все они желают только одного, но пытаются скрыть свои желания под маской величия и чистоты. Пытаются спрятать свой страх, думая, что, заточив нас в под землю, смогут решить все проблемы.

Я действительно глупа и действительно ничего толком не умею. Моя старшая сестрёнка умеет и знает много. Она действительно молодец и я очень рада, что она нашла свою любовь как в тех сказках, что я читала в комнате Рея.

Но я вижу ложь. Пусть мне и не хватает ума, все считаю меня милой и глупой, я чувствую её так же как чувствует ауру человека Нэнси.

И они лгут. Лгут нагло, пытаясь скрыть правду.

Но я волнуюсь не о себе.

Рей. Тот единственный человек, что дорог мне помимо сестрёнки, Намбиры и Адель, кто стали моей семьёй. Тот, кто дал мне свободу и счастье. Они посмели покуситься на него!

Я узнала, что они планируют, ещё давно. Сразу после того, как они решили поймать его. После всего, что он сделал для них, они решили поймать его словно какого-то зверя!

Практически никто не знал, чья я рабыня, да что я вообще рабыня. Мы, служанки, скорее часть обстановки для многих, чем люди. На нас не обращают внимания и иногда говорят то, что для других ушей совсем не предназначено. И именно поэтому я часто слышала разговоры, которых слышать не должна. И тогда в комнате, скромно стоя у стенки, я слушала, как две из них обсуждали, что им придётся его ловить.

Всего одно имя и мне стало всё ясно.

Рей. Они хотят схватить его. Я не сильно разбираюсь в этих сложных делах, но даже мне понятно, почему. Они узнали, кто он.

И тогда я сразу после смены пришла к Намбире и рассказала ей это. Я хотела прийти к Адель, но она куда-то уехала, а Нэнси забрал Агустин. Мне больше не к кому было идти.

Когда Намбира выслушала всё, что я ей рассказала, то её слова заставили меня содрогнуться.

— Они его казнят, — спокойно сообщила она мне.

Вот так просто.

— Но… за что?

— За то, кто он есть. Они боятся, и они будут защищаться, даже если это — нападение.

— Тебе надо спрятаться!

— Нет, — покачала Намбира головой. — Мне некуда бежать. Я останусь и сдамся, покажу себя правильной нежитью. Они заберут нас всех и посадят, чтоб обезопасить себя. Тебя тоже. Просто не сопротивляйся и всё будет хорошо.

— Но как же Рей!? — воскликнула я тогда.

— Для Рея всё будет плохо, — спокойно ответила она.

— Я… я не могу его оставить, — сказала я через пять минут молчания. — Он спас меня, дал то, о чём я даже мечтать не могла. И после всего этого… я не могу просто смотреть, как его ведут в темницу, а потом казнят, даже если мне ничего не грозит.

Я обняла её и расплакалась. Да, меня очень легко довести до слёз, каждая мелочь, что причиняет грусть мне, может заставить пролить слёзы, от чего Нэнси называет меня плаксой. Но сейчас они оправданы. Мне страшно за него, я не хочу, чтоб Рей умер. Я хочу, чтоб у нас были семьи, чтоб у меня была семья и потом мы все вместе собирались с детьми и вспоминали эти дни. Я не хочу, чтоб кто-то отобрал такое будущее у нас.

— Помоги мне спасти его, — тихо попросила я, когда слёзы во мне закончились. Я могу плакать сколько угодно, но силы попытаться защитить любимых всегда будут со мной.

— Тебе нужен план спасения Рея? — спросила она серьёзно. — Но его ещё не поймали.

— Когда поймают, уже будет поздно.

— Ты можешь усугубить ситуацию.

— Куда ещё хуже!? — ужаснулась я.

— Сейчас они могут просто только казнить его из-за того, что он охотник, но Адель будет защищать его и всё может быть в порядке. Но при вмешательстве он точно станет преступником в их глазах.

— Но это неточно же? У неё же может и не получиться?

— Да, скорее всего может и не получиться, раз они его даже ловить стали. Это говорит о том, что они напуганы. А власть забывает и о заслугах человека, и о законах, когда боится.

— И ты не хочешь помочь? — спросила я её.

Намбира была беспристрастна, но всё же в глубине её глаз я видела эмоции.

— Я могу только всё ухудшить. Стоит мне сделать шаг, и они подумают, что Рей специально привёл меня, чтоб провести диверсию. Что бы я не сделала, это будет лишь удар по Рею.

— Т-тогда… я… — выдавила я из себя эти звуки.

Я боюсь. Очень боюсь. Но за Рея я боюсь больше. Я должна быть сильной, чтоб стать достойной той, кто живёт рядом с ним. Он же не побоялся тогда прийти за нами, не побоялся провести Намбиру, значит и мне не стоит бояться.

— Ты? — она внимательно посмотрела на меня. — Ты понимаешь, что хочешь сделать и чем может это закончиться?

— См-м-мерть?

— Или хуже.

Она посмотрела мне в глаза, но я трусливо их спрятала. До сих пор мне тяжело смотреть другим людям в глаза. Мне кажется, что этим самым я веду себя непочтительно и меня могут ударить. А я очень боюсь боли. От старых привычек, что прививались с самого моего детства, нелегко избавиться.

— Значит хочешь его спасти?

Чтоб не заикаться я просто закивала усиленно головой.

— Но он тогда не сможет вернуться сюда. Ему скорее всего придётся забыть о своей цели.

— Н-но это лучше, чем быть мёртвым! — ответила я.

Ведь живой, он всё равно может двигаться дальше. А мёртвому уже и цель не нужна.

Намбира думала очень долго, прежде чем мне помочь. После её согласия я бегала и покупала ингредиенты для того, чтобы помочь совершить побег Рею. Она создавала зелье всю ночь и под утро, когда я ещё раз предложила ей перепрятаться, она покачала головой.

Больше я в комнату не возвращалась, мысленно прощаясь с местом, что стало для меня моим новым и единственным домом.

Прошло несколько дней. Я постоянно ждала, что меня схватят, изо дня в день нося с собой то, что должно помочь сбежать Рею. Изо дня в день вздрагивала, когда в мою сторону шли рыцари. Ждала этого мгновения с сжиманием сердца, мысленно молясь, чтоб всё прошло очень гладко. Главное было добраться до Рея, а там он уже сам сможет выбраться, я просто уверена.

И вот настал тот момент — сейчас меня ведут по каменному коридору подвальных помещений. Ведут вниз словно преступницу, хотя они меня даже обыскать не попытались, ведь я выгляжу слишком наивно и молодо. Слишком мило и невинно. Им было даже стыдно меня брать под руки и тащить, попросили просто пройти с ними. Моя внешность сыграла с ними злую шутку.

Я не могу видеть лица этих четырёх рыцарей из-за шлемов, но мне кажется, что они чувствуют себя слегка неловко — четыре таких больших мужчины рядом со мной, обычной горничной. Они не желают мне зла и от того мне становится стыдно за то, что я собираюсь сделать. Мне очень стыдно, но я не позволю им убить Рея.

Пусть будет что будет.

Я та, кто принадлежит душой тому человеку, и я буду стоять за него до последнего даже если весь мир от него отвернётся. Если они позволяют себе делать всё, что захотят лишь из-за своего страха, то и Рей имеет право на любую защиту.

Мы спускаемся всё ниже и ниже. Здесь уже нет окон и солнечный свет не проникает в эти коридоры, от чего мне становится неуютно и страшно. Эти каменные стены словно давят собой меня, заставляя себя чувствовать уже виноватой во всех грехах и желать поскорее от сюда выбраться.

А мы спускаемся ещё ниже, пока наконец не останавливаемся перед камерой.

— Просим вас… эм… госпожа служанка, пройдите внутрь, — сказал один из них, открыв решётку передо мной.

Неуверенно, словно маленькие дети. Они не видят во мне угрозы и пытаются быть вежливыми. Мне действительно очень жаль за то, что я делаю, простите меня.

Четыре рыцаря, что стоят за мной ждут пока я зайду, но вместо этого я падаю на колени и начинаю плакать. Плакать так, как умею.

— Что с вами?

Они не видят во мне преступницу. Возможно им просто сказали меня спрятать, чтоб избежать проблем. И они, даже не понимая, кто я, бросаются, чтоб поднять меня и…

Очень быстро сползают на каменный пол.

А в моих руках маленькая бутылочка, что испускает голубоватый дымок.

Снотворный газ, так назвала это Намбира. Она сказала, что жидкость быстро испаряется и если разбить её, то уже через несколько секунд все рядом уснут. Но она так же быстро выветривается — через несколько секунд как я разобью или выпущу его, эффект пропадает. Поэтому мне просто стоило задержать дыхание всего на несколько секунд, откупорив бутылочку и дав вдохнуть газа этим мужчинам. А как только закупорила её обратно, то уже через пару секунд могла сама вздохнуть, ничего не боясь.

Металлический грохот разлетелся по коридору, когда они упали на каменный пол. А я, не теряя времени даром, перепрыгнула их тела и бросилась бежать по коридору дальше. Я не знаю план этого подземелья, но если судить по тому, что я видела, проход здесь один. Уверена, что там будет лестница вниз. И скорее всего Рея, как опасного человека, поместили в самые нижние камеры. По крайней мере я так думаю.

Я быстро бегу дальше, молясь богине, чтоб проход здесь вниз был всего один. Добегаю до лестницы, спускаюсь и вновь бегу по длинному коридору. Иногда встречаю стражников, но у меня много этих баночек — я просто бросаю в них эти склянки и те засыпают, так ничего и не успев сделать. Некоторые перед этим успевают схватиться за меч, но не более. А где-то сверху я слышу топот ног в стальных сапогах. Они бегут за мной, они уже знают. И этот топот всё ближе и ближе.

Я спускаюсь всё ниже и всё меньше остаётся у меня моих снарядов.

Уже, когда топот ног за моей спиной совсем рядом и уже слышно, как мне приказывают остановиться, я попадаю в длинный тёмный коридор. Это должно быть точно то место! Я бегу что есть сил, подхватив подолы юбки, чтоб не споткнуться. Около последней двери стоят сразу восемь стражей, а не по два, что обычно разгуливали на этажах. Значит я рядом!

Последние снаряды, что у меня остаются, я, не жалея их, бросаю в рыцарей, что уже вытащили мечи и подняли перед собой щиты. Голубоватый дымок охватывает их, и они начинают медленно оседать на землю с металлическим лязгом. А за моей спиной всё ближе и ближе топот рыцарей…

О богиня, пусть я не ошиблась и Рей действительно в этой камере, пусть мне удастся его спасти.

Я уже почувствовала, как чья-то рука схватилась за подол платья, но я дёргаюсь, и та часть рвётся, оставаясь в руках преследователя. Слышны ругательства, лязг мечей, что достают рыцари из ножен, последние предупреждения, а я тем временем перепрыгиваю тела в латах, подбегаю к двери, толкаю её, и оказываюсь в большой комнате, где…

— РЕЙ!!!

Муромец молча оглядывал то, что когда-то было лагерем работорговцев. Это место, что приносило столько боли и страданий и которое он бы сам с удовольствием разрушил, теперь было ничем иным как пепелищем. Обугленные, разрушенные дома, от некоторых до сих пор поднимался дымок, обгоревшая земля и груда тел, что лежала в центре этого хаоса, словно в завершение картины.

Он уже видел подобное не раз и не два за свою слишком долгую жизнь. Именно поэтому такая картина не вызвала у него никакой реакции. Ещё одно место боли, где людская ненависть нашла свой выход.

Он прогуливался среди этих развалин по направлению к форту, зная, что там никого не будет. В какой-то момент он почувствовал странное ощущение, что словно что-то происходит, но оно скрылось так же быстро, как и возникло. Поэтому, не сильно обращая внимание на это, Муромец отправился по обгоревшему лагерю дальше.

На самом входе уже под ногами виднелась подсохшая грязь, пропитанная кровью. Возможно здесь работорговцы попытались дать бой противнику, которого им было не суждено победить.

Ещё одна деталь, на которую он обратил внимание — ворота. Они были просто выбиты, словно получили чудовищный удар в то время, как их центр был просто аккуратно вырезан в форме круга. Он проследил взглядом дальше к месту, где была разрушена вышка, а дальше таким же образом уничтожен забор. Муромец был уверен, пройди он дальше и увидит уничтоженные деревья, которые точно так же будут ровно спилены тем оружием.

Лилит, которую он держал одной рукой подобно младенцу (спасибо его большим и её маленьким размерам) завошкалась. В последнее время она очень много спала, что говорило лишь о том, что ей знатно досталось во время телепортации. Она всю дорогу мирно спала у него на руках, просыпаясь лишь поесть да поговорить.

Как и сейчас она начала поворачивать голову, её нос при этом забавно дёргался, когда она принюхивалась к окружению.

— Илья, пахнет горелым. Мы в какой-то выезженной деревушке?

— Можно и так сказать, — ответил он, оглядываясь.

— И… пахнет палёным мясом. Это ты кушать готовишь или мы набрели на кладбище?

— Всё продолжаешь шутить, даже в такой обстановке…

— Ну а что? — сделала она удивлённое лицо и повернула голову в его сторону. — Им то всё равно ничем не помочь. Подгорели ребятки знатно, раз даже я почувствовала. Кстати… это дела нашего подопечного?

— Не могу ручаться за всё, но он явно побывал здесь. И тела… Вряд ли это рабы, скорее Рей на пару с тем мужчиной перебил здесь работорговцев, придя за тем, что его интересовало.

Буквально недавно Муромец с Лилит на руках набрёл на женщину с мужчиной. И если женщину он не узнал, то мужчину Муромец уже видел, пусть и очень давно. Не думал он, что встретит его повторно.

Это было на юге от этого места, когда они шли в этот район, куда, по словам одной из свидетельниц, которую он смог найти в городе, Рей отправился. Мужчина и женщина брели, обнявшись, словно поддерживая друг друга, когда Муромец их заметил. Он тогда аккуратно положил Лилит под дерево у дороги, от чего она проснулась и обратила у нему своё удивлённое лицо. Он вытащил копьё из-за спины, готовый дать бой давнему противнику, который каким-то чудом до сих пор топтал эту бренную землю.

Да вот только бой ему дала женщина рядом с мужчиной.

Когда тот заметил его, то остановился, создавая оружие. Он попытался отстранить её рукой, но женщина оттолкнула его самого, выскочила вперёд и врезалась в Муромца, словно пыталась столкнуть его на землю.

— Не смейте! Не смейте на нас нападать! Чего ещё вы, подонки, можете забрать у нас!? Хватит! Хватит с нас ваших безумств! Чего вы хотите от нас!?

Она что-то кричала, рыдала и молотила своими кулачками по Муромцу, для которого дождь был более чувствительным, чем её удары.

Мужчина же стоял с каким-то безразличным видом, глядя на всё это, словно последние силы уходили у него на поддержание собственной жизни. Это представление длилось не больше трёх минут.

Под конец она просто тихо сказала:

— У нас забрали уже практически всё. Оставьте нам хоть какую-то надежду.

И Муромец просто отступил назад. Отступил, потому что знал, что такое настоящее зло, он знал, что такое отчаяние и что такое последняя надежда.

Для женщины эта дорога была последней надеждой уйти подальше из этого ада, и она была готова отчаянно бороться за неё. И тот мужчина, что был когда-то его врагом, может он и заслуживал смерти, но для этой женщины, на чьём лице отпечаталось бесконечное горе, он был последним смыслом существования. Не ему отбирать его.

Женщина взглянула на него с какой-то стальной жилкой, которую даже не у всех воинов можно было заметить, и молчаливой благодарностью, которая проскользнула в её мокрых глазах. Она бросилась к мужу, обхватила его за плечи и повела дальше, оглядываясь своим острым взглядом, словно прикрывая свой смысл существования самой собой.

Возможно своим женским чутьём она почувствовала, что для её мужа Муромец может стать последним противником и ему он был не по зубам.

Когда они скрылись из виду, Муромец вернулся к Лилит, которая послушно сидела под деревом, облокотившись на него.

— Кто это был? Твоя бывшая девушка? — хитро прищурилась она.

— Жена одного из моих бывших врагов, — ответил Муромец.

— Врагов? И кто же?

— Ты знала, что есть ещё один охотник на ведьм? — спросил он.

Лилит слегка удивилась, но быстро вернулась в своё обычное состояние.

— Охотник на ведьм? Ну… ходили неподтверждённые слухи… С ума сойти, сколько живу, не перестаю удивляться миру. Ещё один охотник. И?

— Что и?

— Чем всё закончилось?

— Думаю, вряд ли он представляет опасность, — сказал Муромец, пряча копьё за спину и подхватывая Лилит рукой. — Мне кажется, что кое-что он в этом хаосе тоже потерял.

— Кое-кого, имеешь ввиду?

— Верно.

Они прошли совсем недалеко, прежде чем Лилит вновь с ним заговорила.

— Слушай, Илья, ты же человек, верно? Почему тогда поддержал ведьм, а не свой род.

Муромец вздохнул и щёлкнул легонько пальцем по носу, от чего она ойкнула и продемонстрировала ряд своих белоснежных зубов.

— Много задаёшь вопросов, принцесса.

— Ой-ой-ой, я принцесса, — она прильнула к нему с довольным лицом словно кошка. — Но ты не уходи от ответа. Почему?

— Ну, во-первых, мой род остался в моём мире, — вздохнул Муромец. — А во-вторых, меня то уже и человеком нельзя назвать. Ты-то должна это чувствовать.

— Ты особо не рассказывал мне о своём прошлом? Это тайна?

— Не то, чтобы тайна. Просто каждому такое лучше не рассказывать. Да и не спрашивал никто особо.

— Но я не каждая, — хитро улыбнулась она, задвигавшись.

— Лилит, вытаскивай руку оттуда, иначе пешком пойдёшь.

— Мы оба знаем, что ты так не сделаешь, — улыбнулась она, игнорируя его требование. — Во-первых не говори, что тебе неприятно, я чувствую обратное. Во-вторых, я… Ай-ай-ай, Илья, что ты делаешь!?

Муромец вытянул руку вперёд, держа её вниз головой за ногу. А та… Та лишь довольно улыбается, пытаясь прикрыть спадающую юбку. Искалеченная, ослабшая, но всё такая же неугомонная. Демон такой демон, что аж до боли в зубах. Она не изменилась с тех пор, как он её встретил, сохраняя неведомым образом в себе ту свою детскую беззаботную демоническую часть.

— Я тебя в следующий раз через калено перекину и вылуплю так, что сидеть не сможешь, — отчеканил он грозно.

Но это явно на Лилит не действовало. На кого угодно, но только не на Лилит. На неё вообще ничего не действовало.

— Я обожаю жёсткие прелюдии, дорогой, — буквально светилась она то ли от счастья, то ли просто так, потому что в ней жизнь всегда бьёт ключом.

Вздохнув и понимая, что ничего не добьётся от неё, Муромец вернул её на место.

— Кстати, Муромец, а почему у тебя борода седая, а волосы каштановые? — задала она ещё один из столь важных вопросов. Лилит уже явно понесло в какую-то сторону. — Ты же вроде не старик?

— Лилит, милая моя, — он нагнулся к её лицу так, что чуть носом не касался. — Ещё одна глупость, и я придумаю тебе наказание.

— Я чувствую себя такой беззащитной, — разулыбалась она ему в лицо. — Меня это нереально заводит!

Ему пришлось лишь смериться и промолчать, давая Лилит прийти себя. Иногда она была подобно лавине. Раз начинала спуск, так не останавливалась пока сама не уставала. Это было подобно наваждению, которое должно само потом пройти. И на этот раз ей потребовалась минут десять, чтоб прийти в себя из своего безумного состояния.

— Так, я готова, — сказала она спокойно, обратив к нему своё лицо. — Так что на счёт того, кто ты? Говоришь, что не человек, но и не ведьма уж точно. Хотя в другом мире могут быть свои расы, наверное.

— Вряд ли таких, как я много. Чаще всего во всех мирах нас почему-то зовут предвестниками смерти. Хотя может потому, что там, где мы, там и смерти. Мы приходим, делаем дело и исчезаем, появляясь в другом мире.

— Жуткое название… А что ты здесь так задержался?

Муромец пожал плечами.

— Не знаю, ваш мир в тот момент показался мне наиболее родным из тех, что я видел. Да и не выбираем мы миры. Просто в какой-то момент обнаруживаем себя то в одном, то в другом, словно перерождаясь.

— И ты решил задержаться здесь сам? Как?

— Есть способы, — спокойно ответил он. — Мне здесь нравится. Пусть и есть свои тёмные стороны.

— Война тысячу лет назад? — спросила Лилит, на что Муромец лишь кивнул.

— Ты спросила, почему я не поддержал их. Я вообще никого не поддерживал.

— Почему?

— Потому что сказать, кто прав, а кто нет сложно, Лилит. С одной стороны ведьмы, что хотят мира и боятся силы людей. С другой стороны, люди, что тоже хотят мира, но не любят ведьм. Видишь ли, у ведьм действительно были причины пойти на подобное. Я не поддерживаю их решения, но во всех мирах люди только и делали, что воевали между собой и с другими. Особенно с другими. Не так много миров, где люди бы не пытались уничтожить другие расы. Везде одно и тоже — алчность, желание власти и денег, попытка подмять под себя слабейшего.

— Значит ты поддерживаешь ведьм?

— Не поддерживаю, я лишь понимаю их мотивы. Как и понимаю мотивы людей, которые хотели силы, чтоб стать независимыми и в случае необходимости дать отпор всем, в том числе и ведьмам. Они пережили настоящий ад, когда другие вместо помощи им в борьбе с хаосом, спасали свой народ. И опять же, они спасали свой народ, а не чужой. Где здесь правда? Война бы рано или поздно всё равно случилась. Если бы она произошла позже, то возможно бы уже ведьмы заняли место людей, но… ведьмы просто успели ударить первыми, вот и всё. Кто прав? Не знаю, не могу судить, потому что и вы, и они думали в одном направлении, видя лишь угрозу друг в друге. Просто вы решили этот вопрос ещё в зародыше.

— Ты сказал, что был знаком с первым охотником на ведьм, — напомнила Лилит.

— Да, был. Мы действительно хорошо общались, так как, наверное, оба не принадлежали этому миру. Но во время войны мы просто разошлись. Он занял позицию людей, я занял нейтральную позицию.

— И потом вы снова сошлись вместе? Тогда ты его подбил убить своих?

— Верно, — кивнул Муромец нехотя.

— Зачем? Разве ты не придерживался нейтралитета?

— Это была уже не война, — покачал он головой. — Они не воевали, просто попытка сделать больно друг другу. Там сожгут деревню, там устроят зачистку, лишь бы показать, что они есть, что ещё живы и могут бороться. Они не поддавались на предложения, само слово мир для них после произошедшего уже не существовало.

— И ты выбрал ведьм?

— Пришлось. Просто… как бы это не звучало погано, охотников было мало и от них было легче избавиться. Будь на месте охотников ведьмы, я бы поступил точно так же. Это бы длилось бесконечно, особенно если учесть, что охотники могут жить очень долго, если захотят. Люди бы продолжили гибнуть, когда они бы просто ради мести убивали тех, кто уже не причастен к произошедшему. Учитывая всё это, я просто убрал одну из сторон, и другая остановилась.

— Значит ты подговорил его?

— Верно. И не только, я ещё и поучаствовал в этом.

— Да ты просто демон, — усмехнулась она. — У тебя там родственничков моих не было? Кстати, а как ты его убил? Из-за чего? Разве после истребления охотников вы не должны были вновь быть, если не друзьями, то хотя бы обычными знакомыми.

— Помнишь, я говорил про искусственную душу?

Лилит кивнула.

— После всего произошедшего мы двинулись добивать остатки хаоса. Та пустыня — последствие использования его арсенала. Раньше там были огромнейшие поля, что давали еду, и леса, что давали материалы. Однако после зачистки осталась только выезженная земля да песок. В тот момент у него окончательно потерялся контроль…

— И ты убил его.

— Верно. Я почти добил его, когда та душа смогла уйти вместе с его телом. Позже я настиг его, но уже без того механизма копирования. Он сказал, что смог заблокировать его.

— И где этот механизм сейчас?

— У Рея, скорее всего.

Она ничего не ответила, погрузившись в свои думы. А Муромец не стал её тревожить. Очень скоро она просто уснула у него на руке, мирно посапывая. До тех по, пока они не дошли до выжженной деревни работорговцев.

И сейчас, оглядывая всё, что произошло, Муромец пытался понять, куда двигаться дальше.

— Что будем делать? — спросила Лилит, озвучивая его мысли.

— Думать.

— Он мог вернуться обратно, — заметила она.

— Нам бы сообщили, — уже не так уверенно сказал он. Ведь над этой мыслью он тоже не переставая думал.

— Сомневаюсь. Если там Калипсо, то она попытается его быстро казнить.

— Она же не дура.

— Дура, — кивнула Лилит головой. — Она умная, но в таких вопросах она дура дурой. Видит угрозу, идёт её убивать. К тому же здесь есть личные мотивы.

— Имеешь в виду силу истинных ведьм?

— Верно, с появлением старшей ведьмы их раса получила силу. С появлением охотника свою позицию они могут потерять, так как тот может наделить магией копирования другие расы. Ей выгодно укокошить его.

— И думаешь, нам бы не сообщили? — нахмурился Муромец.

— Верно, — усмехнулась недобро Лилит. — Манила уехала, мы тоже, а Рафаэлла слишком наивна, чтоб раскусить обман, который может плести Калипсо. Сейчас у неё власть совета и как следствие, сила.

Муромец пытался примерно прикинуть, в каком направлении им двигаться теперь. Если Лилит права, то проблем будет не просто много, их будет целый океан, где под угрозу попадут…

Конечно же попадут его рыцари. Если что произойдёт, они первые бросятся на попытку остановить нарушителя. Ведьм то ещё убить надо из-за осколков силы, а тем удара другого достаточно.

Пока он раздумывал, Лилит как-то склонила на бок голову, словно задумавшись.

— Эм… Муромец, на связи со мной Рафаэлла. И кажется… я знаю, где Рей.

Она протянула к его голове руку.

— Наклонись, я дам тебе связь через себя.

Как только она закончила, очень далёкий голос раздался в его голове, словно кто-то говорил с ним через несколько стен. Но даже через них он слышал плачь. Телепатия не передаёт голос, эта лишь значит, что человек плакал внутри самого себя, плакала его сознание.

— Рафаэлла, это Муромец, что происходит?

— Илья, возвращайся, быстрее… (плач) Нам нужна помощь, мы не выстоим…

— Успокойся и скажи, что у вас конкретно происходит.

Всхлипы, прежде чем вновь появляется голос.

— Рей… Мы… Мы совершили ошибку, Илья. Мы привели его сюда, они кого-то убили внизу и теперь … теперь все мертвы… Калипсо мертва, группа расследований уничтожена, рыцари с ведьмами пытаются остановить его, но… О богиня, Муромец он убивает всех, он уничтожает Твердыню мира!

Её рыдания были страшны, они были безграничны. Для той, кто считала всех служителей Твердыни мира своими детьми, это был кошмар наяву. Она всегда слишком трепетно ко всем относилась и для неё это было настоящим ужасом. Ещё намного большим чем для других. Каждая смерть делала свою уродливую зарубку на её душе.

— Рафаэлла, слушай внимательно, уводи всех, — спокойно, но твёрдо, сказал Муромец, хотя душе у самого было далеко от спокойствия. — Пусть все бегут и прячутся. Не вставайте на его пути. Пусть он делает, что хочет, но только не трогайте его. Я скоро вернусь, встречай нас у главных ворот. Ты слышишь меня?

— Д-да… Да, я прикажу, мы покинем Твердыню мира, но прошу тебя, быстрее…

Голос утих, словно его обладательница уходила всё дальше и дальше, пока наконец не исчезла.

Лилит смотрела на него с лицом человека, от которого что-то попросят — улыбка до ушей, даже несмотря на то, что на другом конце сейчас твориться настоящий ад.

— Лилит, ты слышала всё, верно?

— Ну конечно, это же со мной она связалась и через меня шла трансляция. Ты, наверное, хочешь меня что-то попросить? — улыбнулась она даже в такой ситуации.

— Верно, ты сможешь ещё раз телепортировать меня и себя? Тебе хватит сил?

— Ну естественно, — фыркнула она. — Не исключено, что потеряю ещё одну конечность, но там уже Рафаэлла поможет. Только теперь ты мне будешь по гроб жизни обязан.

— Тогда пожалуйста, я рассчитываю на тебя.

— Отлично, опусти меня на землю, я расчерчу телепортационный символ.

Он не стал давить на неё, зная, что иначе она будет артачиться и всячески тормозить их. А ещё Муромец был не уверен, сможет ли она действительно перенести его или нет. Он не был силён в магических аспектах, но знал, что для ведьмы некоторые виды магии могут закончиться смертью. И Лилит…

Муромец тряхнул головой, отгоняя эти мысли. К сожалению, в данной ситуации не было выбора — либо гибнет много людей, либо они рискуют жизнью Лилит и телепортируются. Сейчас только он мог остановить Рея. Он уже сделал промах, пытаясь перехватить Рея, а не ожидая того в Твердыне мира.

Лилит тем временем чертила символ, сжав плотно губы. Чертила потому что знала, что это её долг. Долг как главы совета пяти, той, кто обязана защищать ОСЦНГ. Она не любила свою профессию, не любила заниматься всем этим, но и бросить не могла.

— Я закончила, — позвала она его с радостной улыбкой.

Подняв Лилит, Муромец постарался заглянуть ей в лицо и понять её мысли и чувства. Но она всегда хорошо держала маску.

— Лилит, ты сможешь? — спросил он.

— За кого ты меня принимаешь!? — возмутилась Лилит наигранно. — Забыл, кто я?

— Не забыл… Тогда давай.

Он подхватил её и обнял. Лилит прижалась к нему с тёплой улыбкой, которую сложно представить на лице демона.

— Тогда обними меня покрепче, Илья. Нам предстоит очень далёкий и очень быстрый путь.

Это будет её магия ради него. И она не сказала ему, что для неё эта телепортация станет последней. Её последней магией, что она сможет исполнить в своей жизни.

— Нам пора, — шепнула она в никуда.

Они исчезли из этой части континента, словно их никогда и не было. Только символ остался напоминанием их присутствия, да и он со временем исчез.

Твердыня мира.

Прекрасный замок, что вселял уверенность в жителей ОСЦНГ теперь стал олицетворением их страхов и нерешительности. Каждый, кто смотрел на него сейчас, чувствовал в душе беспокойство, словно вместе с этим зданием рушилась и их собственная спокойная жизнь. То, что стояло веками, неумолимо погружалось в хаос.

Одна из башен и часть корпуса была обвалена. Где-то что-то горело, откуда-то поднимались клубы чёрного дыма. Небо над Твердыней мира почернело. Сейчас всё это выглядело так, словно замок пережил осаду. Часть стены, что была неприступна и усилена магией, теперь была разрушена до самого основания, словно её подорвали.

Но не это волновало Муромца.

Он молча стоял, смотря на Лилит, которая повисла на его руках. Навсегда улыбающаяся и навсегда сама себе на уме.

Со спокойным лицом и безмятежной улыбкой, Лилит прижалась к его груди уже не волнуясь больше о мирских заботах и больше ничего не желая. Та, кто была его единственным другом в этом мире, кому бы он мог верить, покинула этот мир, как и многие за этот день.

Муромец аккуратно опустил на землю хрупкое тельце своей верной подруги, кто сложила свою жизнь ради страны и призрачных идеалов, что без людей являются лишь сотрясанием воздуха, и направился к Твердыне мира, вытаскивая копьё из-за спины. Нельзя, чтоб Твердыня мира пала, не после того, как за неё сложило свои жизни столько человек.

Лилит была не первой на его долгом пути, и Муромец знал, что вряд ли станет последней. Скольких братьев по оружию он потерял, сколько пережил войн, глядя как все кроме него гибнут. Но всегда конец был одним и тем же. Он жив — они, нет.

Из полуоткрытых ворот ему на встречу выскочила Рафаэлла, вся грязная, хромающая, в царапинах, синяках и крови, со сломанным крылом, с которого по белоснежным перьям стекала кровь. Её белый сарафан напоминал халат хирурга после операции, а на левой руке не хватало пальцев.

— Муромец, мы отошли, как ты и сказал, он… — её взгляд переместился за ему спину. — Лилит? — На её лице появилось ещё одно нелёгкое осознание, которое вбило внеочередной кол в её душу. — Лилит! Лилит!!! НЕТ!!!

Она бросилась к ней с нескрываемым ужасом.

— Лилит, о боги, Лилит, нет-нет-нет… Лилит, только не так…

Она упала на колени, стараясь хоть как-то спасти ситуацию.

Муромец оставил за спиной ещё одного человека. Потому что он как Рей. Он не тешил себя иллюзиями, прекрасна понимая, что он лишь ещё один проект в борьбе с хаосом. Он тоже убийца и был рождён лишь с этой целью. И единственное, что он теперь может — нести смерть, надеясь, что следующего раза уже не будет.

Последний из охотников на ведьм действительно принёс лишь страх, боль и страдания. Отголосок старой войны. Кто бы мог подумать, что те слова станут ещё одним предсказанием в этом прекрасном и в то же время чудовищном мире.

Муромец шёл твёрдой походкой к замку, стремясь поставить в этом деле точку. Раз и на всегда закрыть главу с той войной.