Охота на зверя (СИ)

Глава 8

В комнату вскочило что-то огромное, черное и дымящееся и бросилось на Шаку. Поначалу я испугалась, что это монстр, тот самый, что чуть не прибил нас с Хугом. Я представила себе, как опираюсь о диван и прыгаю за него. Но едва я коснулась пола — ноги подкосились, и я рухнула на грязный пол.

Надо мной возвышался Двойня, абсолютно голый, а его лысая черная голова едва не доставала до потолка. В отличие от других тене-людей он не горбился, развернувшись во весь свой огромный рост. А я стояла перед ним на коленях, словно беспомощный котенок. Его глаза горели белым ярким светом, и глядеть на него было почти больно, но я не собиралась отводить взгляд. Огромная голова Двойни на массивной шее повернулась в сторону шума.

Второй боролся с Шакой. Точнее, Шака пытался… Довольно быстро стало понятно, что он проиграл. По его руке с пистолетом расползлось черное, оно прижимало правую руку Шаки вместе с оружием к полу. Он попытался пнуть нападающего, но нога погрязла в теневом месиве, так же как и левая рука.

— Шпага под диваном! — выкрикнул он, и тут же черное щупальце ударило его об оконную раму, стекло под затылком треснуло.

Я нащупала рукоять шпаги и поднялась на ноги, покачиваясь. Баорий мысленно уцепился за меня так, будто мы давно не виделись, и тут же вспыхнул. Вот всегда бы так! Глаза Двойни перестали светиться. Хотя… какой из него «двойня», если в комнате были только он один и какая-то человекообразная дымящаяся каша. Это будет тяжелый бой, ведь этот черт огромный и широкий как шкаф, отвлекусь — и такими ручищами он сломает мне шею как зубочистку.

— У нас минута поговорить, прежде чем он задохнется, — глубоким и низким голосом сказал Двойня, а по моей спине побежали мурашки. Я бросила взгляд влево — Шака ещё дергался, пытался сопротивляться, но не мог освободиться. Чернота по прежнему вжимала его голову в трещащее стекло и полностью заполонила лицо. Полминуты разговора, полминуты драки, решила я.

— Мы пришли с миром, — отозвался Двойня, следя за мной своими белыми зрачками словно камера.

— Я отрублю тебе голову, и мир обязательно наступит, — я собрала последние силы и перенесла вес на левую ногу, двинется — и я ударю первой. Бугристые черные мышцы Двойни на руках напряглись. Сейчас он кинется на меня, и мы решим вопрос окончательно. Баорию уже не терпелось расплавить эту теневую плоть.

— Сожалею о том, что произошло. Копье бросил не я. А вот вытащил тебя из тени — я, — произнес Двойня. Он не шевелился. Огромная черная статуя, которая может создавать смертоносные черные щупальца. Он продолжил: — Моя тень уничтожена. Не люблю спорить с самим собой. Знаю, что ты не лгала.

— Ты хотел меня убить.

Эти его белые с черным глаза будут мучить меня в кошмарах.

— Не совсем. Тени кровожадны, а я — рационален. Ты храбро сражалась, достойно тени. Но Ловошш был моим последним и лучшим детищем. Самым разумным из них, самым сложным, — огромная ладонь Двойни сжалась в кулак, но выражение лица по-прежнему оставалось каменным и безэмоциональным. Я заметила, что он что-то держит в другой руке. Двойня понял, куда я смотрю. Он сделал шаг вперед. Абсолютно бесшумно! Если бы он вылез позади меня — я бы не услышала, хреново.

Я выбросила вперед горящую шпагу, ну уж нет. Двойня протянул черную матовую руку и разжал её — на ладони лежала закупоренная пробирка с чем-то черным внутри.

— Что это?

— Моя кровь. Твой друг задыхается, — заметил он. Я метнула взгляд на Шаку, он дергался и из последних сил пытался выкрутиться, но черное месиво держало крепко. Погоди ты, дай подумать.

Кровь, он предлагает мне свою кровь… Маркус говорил мне, как можно защититься от теней. Для этого была нужна кровь Двойни. И теперь я понимаю, что её не достать так просто, только попросить у него самого.

— Ты знал Маркуса? Лично?

— Верно, и меня интересует причина его смерти не меньше, чем тебя, — кивнул тене-человек, по-прежнему протягивая мне пробирку. — Это знак мира. Моя кровь защитит тебя от теней на уровне земли.

— А от тебя?

— От меня не защитит ничто, — сверкнул глазами Двойня. — Я хочу, чтобы ты нашла того, кто использовал баорий против тени. Кто убил последнее и самое удачное моё дитя. И я надеюсь, это поможет тебе выяснить, что произошло и с твоим… наставником.

Спасибо, что не сказал: «отцом». Да, а ещё хорошо бы проверить кабинет Маркуса на наличие крови Двойни по периметру.

Двойня вздрогнул и повернул голову к окну. Татуировки Шаки светились и мерцали словно разряды тока. Черное человекообразное месиво пошло рябью.

— Отпустить немедленно, — скомандовал Двойня, сам при этом не сдвинулся с места.

Едва черная масса отступила, как под неё нырнул огромный серый кане-корсо, пересек комнату в два прыжка, и вот Шака уже взвел курок с другой стороны от Двойни. Ловко, однако, я его недооценивала. Он целился огромной тени прямо в голову, правда, рука его дрожала, он тяжело дышал. Двойня медленно повернул голову, будто тело было вообще не его, а живой была только голова. Я с удивлением заметила, что Шака переместился от окна, а вот его тень нет…

— Я раздавлю твой череп раньше, чем ты выстрелишь.

— А давай проверим, — оскалился Шака, прямо как злой пес.

— Ну-ка фу! — крикнула я и опустила шпагу. — Ты, давай сюда свою кровь, я согласна.

Я проковыляла к Двойне, мне пришлось даже с высоты своего немаленького роста приподняться, чтобы взять с его ладони пробирку. Двойня не шевельнулся, не спуская глаз с Шаки, который всё ещё сиял синим, как новогодняя гирлянда. Выглядел он хреново, но пистолет держал крепко.

— Спасибо, а теперь, теневой дружок, будь добр свалить с нашей территории, — сказала я Двойне. Не слишком ли это, Энид, так разговаривать с тем, кто заведует чертовой тьмой всей Пирамиды?

Двойня повернулся ко мне всей своей массой.

— Ресурсы «Глаза и уши» в вашем распоряжении, — сказал он, когда позади человекообразная масса нырнула в зависшую тень возле окна.

— Стой, — я решилась задать вопрос напрямую. — Что ты знаешь про монстра, который напал на нас вчера?

— Что его сотворил не я. Но создатель этого существа — моё дитя, как и все они. И я найду его и покараю, — ответил он и повернулся к тени.

— И да, Двойня, в следующий раз надевай штаны, прежде чем явиться ко мне, — бросила я вслед. Умирать, так с музыкой.

Белые на черном глаза оглядели меня в ответ:

— Ты тоже. И не зови меня так, моё имя Раад, — ответил Двойня и спрыгнул в тень, которая тут же уменьшилась, побледнела и вернулась к своему хозяину — Шаке.

Я усилием воли заставила баорий потухнуть и покачнулась, обернулась в поисках дивана, держась за рану под рубашкой. Нельзя было складываться пополам от боли при Двойне и показывать свою слабость. И тут Шака с грохотом рухнул на колени, упираясь руками в пол, татуировки продолжали мерцать, а сквозь майку уже довольно ярко просвечивал синим ши-ире.

— Что-то не так с камнем? — спросила я.

— Заткнись, Энид… — процедил он.

Шака боролся с чем-то. Мне хотелось прикоснуться к нему, чтобы понять, что происходит. Но я не решалась, боясь, что сила искажений перекинется и на меня. Недо-человек Двойни пошел рябью, когда Шака начал светиться, мало ли что это может быть. Да, собственно, всё что угодно. Поэтому я лишь аккуратно наблюдала.

— О, куда делся Шака-добряк? — я уселась на диван, достала из-под него ножны и вернула в них шпагу, баорий уже почти остыл.

— Знаешь, — выдавил он, содрогаясь всем телом, словно пытался сдержать судорогу, — классные труселя, с цветочками…

Шака оттолкнулся от пола, сел, прислонившись к стене, и рассмеялся. А потом скривился и потер грудь, где ярко горел синим ши-ире, передавая это свечение его татуировкам.

— Спасибо, — отозвалась я и прикрылась пледом. — А ты выглядишь очень празднично со всем этим сиянием.

Мне даже начало казаться, что пока я его подкалываю — рана болит меньше. Шака закрыл глаза и глубоко дышал, это было очень похоже на то, что делаю я, когда чувствую силу ши-ире. Может быть, мы действительно чем-то похожи? Только вот ни он, ни я пока не знаем точно, чем.

— Да прекратишь ты уже, сученыш? — пробормотал Шака.

— Разговариваешь со своим камнем? — я пыталась найти максимально небольную позу, чтобы сесть. Не удавалось.

— Мстишь мне?

— Отвлекись, перестань на нем сосредотачиваться, — сказала я.

— Покажи грудь, и я отвлекусь, — он похабно оскалился, но глаза так и не открыл.

Идиот, и зачем я ему помогаю?

— Перестань сопротивляться. Не веди себя с ним как марионетка, веди себя как кукловод. Как хозяин, черт возьми.

— Ты поможешь, если просто помолчишь… Я представляю тебя голой.

Я цыкнула, ах вот оно что.

Повертела пробирку с темно-красной, почти черной кровью Двойни. Нет, Раада. Маркус рассказывал мне, чтоб на крайний случай, если у меня возникнут проблемы с Теневой Стороной, я добыла кровь Двойни. Но рассказал ли он, в какую цену она мне встанет? Я даже сама пока не знаю, во что это выльется. Ресурсы «Глаза и уши» теперь в моем распоряжении. Надеюсь, это значит, что они не выставят мне счет за информацию о Лотане Легранде. Но хочу ли я при этом помогать тене-людям в их внутренних распрях?

И как их внутренние распри связаны с нашими внешними? Ведь Ловошш пришел не ко мне. Он пришел к Сэре и сделал это почти ценой собственной жизни. И говорил о камне. Но о каком? И что известно теням? Поговорить бы с Раадом ещё раз, но в более спокойной обстановке. И без лишних свидетелей.

Татуировки Шаки перестали светиться, и теперь он заинтересованно разглядывал меня. Я выдержала его взгляд, это было довольно легко. Правда, почему-то захотелось смеяться. Смотрел, словно заинтересованный песик. А теперь я точно знаю, что он большой и серый кане-корсо.

— Так что с тобой происходит? — нарушила я молчание.

— А с тобой? — он улыбнулся.

Ох, парень, ты не сможешь вечно закрываться от меня этой улыбкой.

— Хочу свои штаны обратно и чего-нибудь поесть, — сказала я, пока зрительный контакт с хозяином улыбки был достаточно сильным, чтобы до него дошло уже, наконец.

— Пончик сказал тебя не кормить, потому что он ещё не закончил, — Шака встал, поднял пистолет и сунул его обратно за пояс.

— Псина, я не собираюсь сидеть здесь вечно, — он начинал меня раздражать.

— Вот это было грубо.

— Я и не так могу. Ты воспользовался моим положением, а не просто помог. Какова цена? Что тебе нужно? Отвечай, а не то, клянусь, я проткну твой синий камень раскаленным баорием и выйду отсюда.

Шака рассмеялся.

— Энид, пуля быстрее меча.

Такие как он улыбаются до первой дырки в легком, до первой проткнутой артерии. Нет, я не хотела сейчас его убивать, но нужно быть готовой ко всему.

Я вдруг почувствовала это. Вот оно. Ши-ире во мне заурчал словно котенок и обдал мягкой волной по позвоночнику, задержался болью в боку. Шака продолжал улыбаться, я уставилась на него. Стой смирно, сейчас я заставлю тебя поплясать словно марионетку. В парке не вышло, но сейчас у меня есть время для экспериментов.

— Эй, Шед! У тебя закончилось пиво, — в комнату ввалился почти абсолютно круглый человек. Его засаленные темные волосы торчали в разные стороны, на носу были перемотанные изолентой очки. Маленькие глазки подпирали пухлые красные щеки. В одной руке он держал огромный пончик с розовой глазурью, а во втором прозрачный пакет с остальными пончиками, они слиплись там, а глазурь вся смешалась. Его серая рубашка и штаны были сплошь заляпаны сахарной присыпкой. Он смерил меня взглядом, сунул пончик в рот и облизал пальцы.

— И этими руками ты меня лечил? — с отвращением сморщилась я. Хорошо, до меня дошло, почему его прозвали Пончик.

Шака закатил глаза и шлепнул рукой по лбу.

— Чувак, я же сказал тебе не высовываться…

— Так она ж всё равно проснулась! — Пончик ткнул в меня толстым мокрым пальцем так, словно меня нет. — Пиво кончилось, благо сладкое осталось.

И он, облизываясь, полез в пакет. И кто носит пончики в пакете? Для этого ведь есть коробки…

Что может быть хуже того, что меня видел голой повелитель тене-людей, Шака и его мать, которая реквизировала мои штаны? Только то, что меня лечил и прикасался ко мне своими липкими руками этот сладкоежка.

Неприятно было осознать, как я желала, чтобы этот пухлый парень сейчас протянул мне весь пакет с его закуской. Мой желудок не просто взбунтовался, он взорвался страшнейшим голодом. Пончик сам вряд ли расстался бы со своей добычей. Попросить его было легко. Его ши-ире оказался податлив словно хлебный мякиш. От такого мои глаза точно не загорятся как стоп-фонари на магистрали.

Приказ Шаке тогда в парке вдруг потребовал слишком много. Поэтому он заметил. Однажды я ещё потренируюсь на тебе, засранец.

— А в этом холодильнике пива нет? — спросил Пончик, направляясь ко мне с протянутым пакетом. — Хочешь?

— Давай всё, — я выхватила пакет и сунула руку внутрь. Ещё теплые! Где он их раздобыл? Я достала один и тут же куснула.

— Я тебя ещё не доделал, не долечил или как там, — пробурчал сладкоежка.

— Или как там? — удивилась я с набитым ртом, а потом глянула на Шаку. Он внимательно за нами наблюдал. — Как он вылечил меня? Он вообще хоть что-то знает о медицине?

Шака лишь пожал плечами.

— Я это, онлайн-курс прошел. Ты пакет отдай, а? — пухлая рука протянулась ко мне.

— Нет, моё, кыш.

Пончик фыркнул и повернулся к Шаке:

— Так что? Мне заканчивать? Или я пошел? Пива у тебя всё равно нет.

— А почему ты к нему обращаешься, будто я безвольная туша? — бросила я и полезла в пакет за следующим.

— Да, Пончик, я отвезу тебя домой, но чуть позже, — Шака не сводил с меня глаз.

Сладкоежка вздохнул и пошел прочь, но повернулся на полпути:

— Там это, твоя мама мне какие-то штаны сунула, я их в коридоре бросил. Твои кроссовки, кстати, под диваном, я их спрятал, чтобы Рене не забрала в стирку и их тоже, я как-то постирал кроссовки… — Пончик не успел договорить, потому что Шака вытолкнул его вон, закрыл дверь и прижал её спиной.

Я медленно пошурудила рукой под диваном и нашла свою обувь. Отлично, я поняла, почему Пончик говорил о том, чтобы их постирать — они были в крови. Но я всё равно натянула их, взяла шпагу и встала.

— Мы там, кажется, решали, что быстрее: мой клинок или твой пистолет.

Шака сложил руки на груди и усмехнулся.

— Обязательно выясним, когда ты будешь прочно стоять на ногах. Не хочешь поиграть в одну игру? Вопрос-ответ.

— Я первая, — мне пришлось слегка опереться на ножны шпаги, как на трость. Стоять ровно и правда было сложновато. Но выйти без драки он мне, судя по всему, не даст.

— Валяй, — как же мне хотелось стереть эту улыбку с его лица.

— Что сейчас произошло между тобой и той смесью из теней и эго Двойни?

— Не знаю. Я будто нарушил в нем какую-то внутреннюю целостность, мой ши-ире среагировал. Со мной такое впервые, — честно ответил Шака. — Теперь моя очередь. Хотя… это даже не вопрос. Ты управляешь людьми с камнями.

— Верно, — и глазом не моргнула, даже веко не дернулось. Молодец, Энид, уровень владения собой на пять с плюсом. — Теперь моя очередь. Ты прочел это в той папке, которая была у меня с собой? Я бросила её в машину, прежде чем провалиться на другую сторону.

Я облизала сладкие пальцы и обернулась. В пакете оставалось ещё два пончика. Забрать их, что ли, с собой?

— Да. А ещё ты только что сделала это с Пончиком, он никогда не отдает свою еду кому-либо. Кстати, я сжег ту папку.

— Что?! — я уставилась на него. — Ты не имел на это права!

Боже, как я устала. Я даже клинок обнажать не буду, я просто ножнами его изобью. Потом выковыряю его камень и повешу на шею как трофей, подобно варварам. Но Шака выглядел уверенным в своей правоте. Черт, да он был просто на сто процентов уверен, что всё сделал правильно!

— Буду считать, что это был вопрос. То, что там написано — опасно. Для меня, для Пончика, для тебя, для таких как мы — выбивающихся от нормы. Там многое было написано от руки, и скажи мне, что у этого дерьма нет копий.

Черты его лица, казавшиеся мне милыми, вдруг заострились. Как видно это на морде огромного пса, который только что был добрый и милый, а теперь собирается откусить тебе руку. Его взгляд изменился. Иногда в таких случаях помогает дать по носу.

— Копий нет, — солгала я и пошла ему навстречу. Эта была одна из зацепок к убийству Маркуса. Если даже он написал там прямым текстом, кто убийца — теперь мне это не узнать. Только если Шака не лжет. А увиливал он довольно часто, каждое его слово можно было делить на два.

— Что было сказано в подшивке? Что там было написано от руки, Шака? — я подошла к нему почти вплотную. Он позволил мне это сделать. Мои губы почти коснулись его щеки: — Скажи, что там было написано про меня?

В моей подшивке не было ни строчки от руки. Только внутренние исследования стандартных ши-ире. Что Маркус писал? Что? Мне нужно было знать, прямо сейчас. Вместо ответа идиот притянул меня к себе за талию и попытался поцеловать.

— Я сейчас врежу тебе, если не ответишь, — прошептала я ему на ухо.

— Да ты же слаба как щенок, — усмехнулся Шака.

— А ты планируешь этим воспользоваться?

— Нет, — умный песик, сразу убрал руки, но не отстранился. — Я расскажу, что вычитал, и тебе это не понравится. Но взамен — ты возьмешь меня с собой. Это честная сделка — я ведь тебя спас.

— Не согласна, — я сделала шаг назад. — Ты следил за мной от парка. А возле «Соратников» меня спасла бы и полиция, вкупе со скорой помощью. Ты просто воспользовался моментом. Какой у тебя интерес в этом деле?

Маска Шака-добряк моментально вернулась на его лицо.

— Однажды я тебе расскажу. Кстати, у тебя сахарная глазурь на носу.

Наконец квест «собери все свои шмотки» был окончен, телефон был цел, но выключен, Шака вытащил из него батарею, банковская карточка на месте, удостоверение личности и ключи от машины — тоже. Мать Шаки, которую я так и не увидела, выгладила какие-то идиотские стрелки на моих штанах. Но они меня вовсе не волновали.

Мы с Шакой стояли на пустой кухне, в которой кроме металлической раковины и небольшой электрической плитки больше ничего не было. В раковине, в черном бумажном пепле я обнаружила недогоревшую обложку от папки. Он и правда всё сжег. Если он не расскажет сам, то пусть мой ши-ире треснет и разлетится осколками, но я сделаю всё, чтобы вытащить из него информацию. Злость — это не то, что я чувствовала, глядя на кучу пепла в раковине. Это был холодный и расчетливый гнев. Я даже успокоилась, потому что теперь для меня стало кристально ясно, кто для меня этот мужчина, вальяжно стоящий рядом. И едва он потянется к оружию — я убью его.

Маркус всегда говорил, что шантаж — лучший способ разговорить даже самого молчаливого. А также лучший способ заставить врагов заткнуться. Поэтому первым делом я наведаюсь к информаторам и проверю, какие привилегии мне там теперь доступны. А потом пробью два имени. Шака явно был одной из ниточек в этом деле, иначе его загадочность не имеет смысла.

— У тебя больше пончиков нет? — спросила я. Не то, чтобы мне хотелось заесть это отвратительную ситуацию. Просто была смертельно голодна.

— Что? Я думал, ты взорвешься гневом, когда увидишь, что я действительно сжег твой компромат для Бюро, — удивился Шака.

— Я в ярости. Хочешь дотронуться до моей шпаги?

Я едва могла удержать баорий от того, чтобы он зажегся прямо в ножнах. Рукоять слегка остыла.

Но я не могла восстановить из пепла то, что Шака только что уничтожил.

Маятник «друг-враг» качнулся в сторону «враг». Я решила принять правила его игры и посмотреть, что из этого выйдет.

Где-то осталась ещё подшивка, которую сперли из моей квартиры. Интересно, неужели я там что-то проглядела? И зачем они украли её, если у них уже была папка Маркуса, в которой явно было больше информации?

— Вези меня к тем, кто слил тебе мой адрес. Они за это ещё поплатятся.

— Я вначале отвезу тебя домой, — скептически заявил Шака.

Черт, он прав. Моя рубашка и обувь в крови, а сама я наверняка выгляжу как типичная наркоманка из Красного Города.

— Кстати, что это за место?

— Убежище. Непроданная и никому не переданная квартира. Так получилось, что её вообще не существует в системе. Бардак и бюрократия. Мы используем её, чтобы спрятаться на время или отлежаться, — ответил Шака.

— Убежище… вам стоит здесь прибраться, — скептически заметила я.

Но главный сюрприз ждал нас внизу, у порога его многоэтажки. Ребятня, казалось, со всех близлежащих домов облепила низкую трехдверную «Гиенту-Х13». Тонированную и абсолютно черную. Я встала как истукан и за полсекунды в голове пробежали мысли, что это могла быть Сэра или Хуг. Но Хуг в больнице. Сэра не знает, где я. А в гараже Маркуса не было «Гиенты» такой модели.

Мальчишки облепили машину со всех сторон и пытались заглянуть внутрь. Водительская дверь открылась, и наружу вылез молодой парень в черном костюме, черные волосы были зализаны назад гелем так, что аж сверкали на солнце. На лацкане пиджака был приколот знак конторы «Глаза и уши» — собственно, глаз. Ухом они, видимо, решили пренебречь. Слухи говорили, что в конторе считали, что так честнее, когда окружающие знают, что рядом тот, чьей работой является продажа информации, и лишнего болтать не стоит.

На носу парня красовались черные очки в блестящей золотой оправе. Он обошел машину, шуганул пару мальчишек.

— Господин Двойня приказал доставить вам средство передвижения, — парень улыбнулся мне такой белой улыбкой, что меня чуть не ослепило. Человек, у него не было ши-ире. Он протянул мне ключи. Шака перехватил их прежде, чем я успела их взять.

— Я поведу эту зверюгу, и это не обсуждается, — радостно бросил он и направился к машине.

— Господин Двойня желает вам хорошего пути и сожалеет о произошедшем, — сказал мне парень.

«Гиента» взвыла двигателем словно гепард. Ребятня вскричала от восторга.

— Сколько тебе лет? — спросила я парня.

— Девятнадцать, — ответил он, ничуть не смутившись. Интересно, а он ответит на все мои вопросы?

— Как ты попал в контору? — я старалась перекричать низкий рев двигателя машины.

— По родству.

— Как это? У вас должности передаются по наследству?

— Вроде того, — парень отошел в сторону и жестом пригласил меня уже сесть в машину. Намек понят.

— А ты?

— Обо мне не беспокойтесь, — улыбнулся парень.

Я села на пассажирское сиденье и будто сразу провалилась куда-то. Машина была низкой, будто сидишь на земле.

— Боже, а можно её оставить себе?! — Шака был в восторге. Ничем не отличался от детей вокруг…

— Сомневаюсь. Поехали, дорогу к моему дому ты уже знаешь.

Шака бибикнул, и ребята разбежались в стороны, освобождая дорогу. Машина сорвалась с места, но Шака не разгонялся, пока не выехал на улицу. Я была рада, что едем мы не на его ржавом пикапе. Но эта машина тоже привлечет внимание.

— Господи, какая я дура! — воскликнула я. Полиция, Энид, очнись… — Когда ты вытаскивал меня из передряги — за нами ведь гналась полиция?

— Дай отгадагаю — за твоей квартирой следят и ты в розыске? — он опять улыбался. — Оглянись.

На заднем сиденьи лежал пакет, я дотянулась до него, крякнув от боли в боку, и положила на колени. Внутри была одежда. Топ с высоким воротом и штаны.

— И всё черное… — вздохнула я. По жаре, царящей в Пирамиде, я хорошенечко прожарюсь в черной одежде.

— За моим сиденьем коробка, подозрительно напоминающая коробку с обувью. Можешь переодеться на ходу, машина тонированная, — Шака ухмыльнулся.

— Нет, мы едем к «Глаза и уши», потом ты выйдешь из машины, а я переоденусь. Хватит с тебя подарков судьбы, — как же приятно обламывать его. — Информаторы наверняка в курсе, в розыске ли мы. И являюсь ли я свидетелем или уже обвиняемой.

— Так, подожди. Мы?

— Ты знаешь, что наличие татуировок у подозреваемого облегчает его обнаружение? Ты весь — особая примета.

Выражение его лица подействовало на меня словно обезболивающее.