Одна зима на двоих 2

Глава 14

– Подъем, Ким, – с первой трелью белогрудой лазоревки, он тихо тронул ее за плечо, – нам пора.

Она открыла свои невозможно зеленые глаза, грустно посмотрела на него и кивнула. Пора – значит пора. Скудный сон почти не прибавил сил, но Ким встала, умылась из фляги и заставила себя немного поесть.

– Я готова.

Он с сомнением смотрел на ее несчастную физиономию, на бледные осунувшиеся щеки с тенями под глазами и чувствовал злость. Даже не так. Ярость. На тех, кто сидел за высокими стенами Асоллы и использовал таких как Ким в своих целях. На тех, кто перевернул все с ног на голову, переписал историю, поменял местами черное и белое.

– Я могу дальше идти один, а вы с Лиссой…

– Нет, Хасс, – она покачала головой, – вместе. Я должна это сделать. Я хочу это сделать.

После всего того, что она узнала, ей хотелось лично смять каждый цветок. Разорвать каждый белоснежный лепесток и сжечь трепещущие тычинки.

– Идем, – коротко произнес он и направился прочь из чащи.

Ким шла за ним, а вирта в лошадином обличии плелась следом, то и дело спотыкаясь и недовольно фыркая. Она бы с радостью приняла другую форму. Более удобную, с когтями, которыми можно цепляться за неровные корни, выступающие из земли. Но хозяйка запретила. Сказала, что пока нельзя, что надо прятаться и не привлекать к себе внимания.

Рассвет все еще набирал силу, когда они миновали лощину, утопающую в утреннем тумане, перебрались через размытый овраг, на дне которого сердито ворчал ручей, и вышли к очередной деревне.

– Вон там, – притаившись в зарослях можжевельника, Ким указала на домишку с символами Трехликой, – делаем, как обычно?

Разорив с десяток обителей, они уже действовали по определенной схеме. Если деревня совсем чахлая, то Хасс отправлялся один, а Ким пряталась на безопасном расстоянии вместе с Лиссой. Если же людей было много, то она выходила и отвлекала жителей, в то время как кхассер расправлялся и миар-танами.

В этот раз они поступили так же. Хасс обошел по дуге, намереваясь подобраться поближе, а Ким отправилась в деревню.

Прошлась по узким, пыльным улочкам, попросила воды у одной из женщин, поговорила. Жители долины, как всегда, были спокойны и открыты. Поэтому с ней делились и едой, и разговорами. Ким оставалось только улыбаться, кивать и задавать вопросы для поддержания интереса. Самая животрепещущая тема – это как прошла зима. Беспроигрышный вариант, который срабатывал со всеми. Хоть с могучими кузнецами, хоть с веселыми пастушками.

– Ох, девочка, суровая в этом году зима выдалась, холодная. У нас пол обители вымерзло.

Новую знакомую звали Варварой. Низенького роста, но зато крепко сбитая и румяная, с таким зычным голосом, что запросто могла перекричать стадо разъярённых гусей.

– Все так серьезно? – спросила Ким срывающимся от волнения голосом.

И волнение это было вполне искренним, ведь именно в этот момент Хасс был на крыльце, мягко снимая ненадежный замок. Если бы ее собеседница обернулась, то непременно бы его заметила.

– Не томите! – взмолилась Ким, хватая ее за руку и удерживая на месте, – все так плохо?

– Плохо, – женщина грустно кивнула, – часть цветов замерзла…Вместе с теми, кто был в них. Мы как проснулись, так и обомлели. Пекарь с женой, хромоногая Зина, девчонки травницы, сын мельника… Все встали, а они нет. Так и остались лежать. Бледные, изнеможённые, холодные. Зима из них всю силу вытянула.

Ким хотелось сказать, что не зима виновата в их гибели, а цветы проклятые, но не стала. Не поверят ей. Решат, что наговаривает почем зря.

– Мельник-то старый, как рыдал. Он ведь дольше всех в нашей деревне живет и пацаненка этого с семи лет приютил, сразу, как привезли в нам из Милрадии. Как к родному относился. И тут беда такая…

У Ким запершило в горле и защипало глаза. Как к родному относился, значит? И сам же выбрал в качестве жертвы…

– Как дальше-то жить не знаю. С каждой зимой все больше наших уходит. Просили разрешения перебраться в соседнюю деревню, а нам не позволили, – она безнадежно махнула рукой в сторону сторожевой гряды, – сидят там в своих замках и не думают о том, что у нас и крыши худые, и еды не хватает…

Не в крышах было дело. Совсем не в них. Их обитель уже изживала саму себя, вытянула почти все из своих обитателей. Через год-два деревня бы и вовсе исчезла, а людям бы рассказали очередную сказочку о том, как захватчики из Андракиса разрушили все до основания, а выживших увели в плен.

Теперь у них будет шанс. Крошечный, но все-таки будет. Если удастся разрушить каждую обитель в проклятой долине

– Мне жаль…

Она осеклась, не в силах вымолвить ни слова. К ним шел стражник из Милрадии. В привычной темной форме Асоллы. Из ножен на его поясе выглядывала потертая ручка тяжелого меча, на голени – ножны поменьше, для кинжала. На его лице застыло выражение глубокого недовольства, словно выполнял нелюбимую работу.

Откуда он здесь?! Пришел за ней?

Ким пошатнулась, сильнее цепляясь за руку женщины, и едва сдержалась, чтобы не броситься бежать. Нельзя! Хасс еще в обители.

Глубоко-посаженные светлые глаза подозрительно смотрели то на Ким, то на ее собеседницу, а густые смолянисто-черные усы раздраженно подрагивали.

– Что у вас тут?

– Ничего… – едва слышно выдохнула, мысленно уже прощаясь с жизнью. Сейчас ее схватят и вернут обратно в Асоллу.

– Разговариваем! – внезапно подбоченилась Варвара, – нельзя что ли?

– Нечем заняться?

– Не тебе говорить, чем нам заниматься, – смело шагнула вперед, – пришел проверять запасы, вот и проверяй! А к нам не лезь! Ишь ты! Каждую весну, повылезают из своих нор, и как петухи надутые бродят по округе!

– Следи за языком, женщина!

– А то что? Нас и так сюда согнали, как скот. Ни защиты, ни помощи. Так еще носы свои суете куда не просят.

– Я просто спросил, что у вас тут происходит, – процедил сквозь зубы.

– Что, что… Мужиков обсуждаем! У кого руки сильнее, да мужское достоинство больше! Хочешь, и тебя можем обсудить! Снимай портки, – нагло рассмеялась она и бесцеремонно дернула его за ремень.

– Совсем сбрендила! – вояка грубо отпихнул ее руку.

– Боишься, – зловеще улыбнулась Варвара, – правильно. А то ведь не только обсудить можем, но еще и порчу наложить. Так что сморщится твой стручок и отвалится, как головешка!

– Чокнутая! – в сердцах выплюнул он, и развернувшись торопливо пошел прочь, – правильно вас всех сюда выкинули. Отребье колдовское.

– Иди-иди давай, не бухти, – бойкая женщина медленно выдохнула и сразу как-то сдулась. Только сейчас Ким поняла, что ей тоже было страшно, – только так с ними и можно. А то вообще за людей не считают. Ироды.

***

На душе у Хьюго было неспокойно. Бабища эта со своими глазами бешеными никак не давала покоя. Он даже втихаря, когда никто не видел, проверял на месте ли мужское хозяйство. Не обуглилось ли, не отвалилось ли. Вдруг действительно сглазила? Эти убогие в долине на все способны. Правильно их из Милрадия выгнали. Правильно!

В дурных размышлениях он провел полдня, и все никак не мог успокоиться. То ругался мысленно, то придумывал законы, которые бы вообще запретили «одаренным» рот открывать и на нормальных людей тявкать, то представлял как тетке этой пощечину отвешивает. Представлял, представлял… и в итоге понял, что не в тетке дело. А в той, второй. Бледной как моль, с длинной светлой косой и испуганными зелеными глазищами на пол лица. Видел он такие глаза во время службы, и не раз. Так обычно смотрел человек, которому было что скрывать, который боялся быть пойманным.

Чего могла бояться эта девчонка? Может про мужа, что-то плохое говорила? Или про стражников? А может украла чего?

Интересно ему стало. Сколько он себя помнил – всегда на службе у Милрадии был. Служил хорошо, ответственно, работу свою выполнял не отлынивая. И сейчас по привычке начал анализировать, думать, искать варианты.

Надо поговорить с этой девкой, задать наводящие вопросы, посмотреть на котором из них мяться начнет и выкручиваться.

Так увлекся этим, что даже забыл и про сглаз, и про свои прямые обязанности. Никуда пересчет зерна и запасов не денется, а вот зеленоглазая могла оказаться интересной.

Он прошелся по деревне, высматривая девушку со светлой косой, даже поля посетил и до пастбища добрел –нигде ее не было. Тогда вернулся в деревню и, тайком осенив себя защитными жестами, отправился к Варваре, которая в то время развешивала стиранное белье на заднем дворе.

– Опять ты, усатый? – она встретила недовольным взглядом, без почтения, снова вызывая у Хьюго желание сжечь все поселение, вместе с этими неблагодарными дикарями.

– Помалкивай женщина, – грозно ответил он и расправил плечи, чтобы казаться еще больше, – мне нужна та девка, с который ты сегодня разговаривала. Не могу ее найти. Где она?

Варвара хмыкнула, перевесила полотенце с одного плеча на другое и отвернулась.

– Я к кому обращаюсь? – взревел Хьюго, – отвечай немедленно!

– Так отвечать или помалкивать? Ты уж определись, служивый, а то не знаю какой из твоих приказов выполнять.

Он скрипнул зубами и хотел было сказать ей пару ласковых, но выразительный взгляд, опущенный на его пах, немного поубавил пыл.

– Где она?

– Да кто ж ее знает, – Варвара пожала плечами, – не местная она. Проезжала мимо деревни, заехала воды попить. Вот и разговорились.

– О чем говорили?

– О жизни. О том как зима прошла, и каким лето будет. Твое-то какое дело?

– Подозрительная она. Может преступница…

Варвара в ответ лишь рассмеялась.

– Не там ты преступников ищешь, солдатик. Не там, – махнула рукой и, подхватив опустевшую корзину из-под белья, направилась прочь, – некогда мне с тобой стоять и глупости слушать.

Она ушла, а Хьюго остался стоять, гневно сжимая кулаки. В долине всегда так, никакой помощи от местных. В темницу бы их всех – мигом шелковые бы стали.

С трудом отогнав от себя мысли праведный гнев, он снова начал размышлять. Значит зеленоглазая не из деревни? Куда она ехала, откуда, зачем? Пожалел, что побоялся сглаза и не выбил из Варвары больше подробностей.

Ладно, обойдется без них. Чай не дурак, сам до всего додумается.

Он отправился на то место, где видел их утром. Просто разбитая дорога, с глубокими колеями, выбитыми деревенскими телегами. Слева еще полуголые кусты сирени, справа заброшенный дом с заколоченными окнами. Чуть поодаль – обитель Сна. Ничего интересного.

Он осмотрелся еще раз. Проверил старый дом, зачем-то пролез сквозь кусты, нацепляв на себя паутины и сухих веток. Потом обернулся к обители и после недолгого раздумья направился к ней.

Хьюго не любил эти странные дома, в подвале которых росли белые, жирные цветы. Они выглядели сытыми, довольными и ослепляли своей девственной белизной, но каждый раз ему казалось, что их розовые сердцевины похожи на звериные пасти, которые вот-вот хищно облизнутся.

Будь его воля – он бы все их сжег, но миар-таны были под охраной правителя. Они нужны, чтобы эти бродяги из долины смогли перезимовать. Милрадия всегда заботилась о своих людях, даже о тех, кто недостоин.

Замок на двери с виду был старым и засохшим, но поддался на удивление легко. Хьюго снял его, повесил га гвоздь, выпирающий из стены, а сам шагнул внутрь.

Здесь было сумрачно и прохладно. Солнечный свет с трудом проникал сквозь узкие, затянутые коркой пыли окна. Под ногами надсадно скрипели половицы, почему-то пахло свежескошенной травой и нестерпимой сладостью, будто на жаре разлили мед.

Прислушиваясь и заглядывая в тёмные углы, он отправился к лестнице ведущей в подвал. Там было совсем темно. На его памяти это первая обитель, в которой стояла такая темень. Обычно белые цветы пульсировали, наполняя все вокруг бледным, потусторонним светом.

Что-то здесь было не так. Он достал из-за пояса огниво, отодрал щепу от пожелтевшей доски и поджег ее.

Прикрывая лучину ладонью, чтобы та не погасла, Хьюго начал спускаться в подвал. И с каждым шагом вонь усиливалась. Сквозь траву и сладость пробивалось что-то гадкое, похожее на запах разложения.

***

На последней ступени он остановился, поднял свой скромный огонек повыше и осмотрелся.

Обитель была разорена. Кругом хаос и полная разруха, стены покрыты трещинами, пол тоже. Белые цветы, все до единого валялись на полу безжалостно смятые и разодранные. Их корни, выпирающие из земли, были похожи на обломки костей, из сердцевины которых медленно вытекало что-то темное и густое. Это место теперь походило не на обитель, а на склеп. Злой, промозглый и холодный.

Хьюго попятился, споткнулся на ступени и неуклюже приземлился на свой дряблый зад. Снова осенил себя защитным символом и взлетел вверх по лестнице, так словно демоны гнались по пятам.

Уже возле двери, в шаге оттого чтобы выйти на улицу он обратил внимание на едва различимые следы, отпечатавшиеся на пыльном полу. Крупные, мужские и явно свежие.

Кто-то пробрался в обитель и уничтожил ее. И это случилось сегодня утром, как раз когда зеленоглазая была в деревне!

Теперь Хьюго был уверен, что она в этом замешана.

Он ухватил след, но что делать дальше – не знал. Проблемы деревенских его мало волновали, но по закону миар-таны представляли особую ценность и были под личной защитой правителя.

Хьюго был воином, умел размахивать мечом и маршировать по главной площади Асоллы, но совершенно не обладал навыками следопыта. Куда пошла девчонка, и ее таинственный спутник он выяснить не мог, и помощи от местных ждать не приходилось, поэтому он собрался и уехал из деревни, хотя должен был еще проверить пару амбаров.

К черту зерно. Тут наклевывалось что-то посерьезнее и поинтереснее. Может даже дадут награду за старание или повысят по службе, ну или хотя бы пару внеплановых выходных пожалуют.

На следующий день он добрался до заставы у тоннеля в Милрадию.

– Куда несешься, Хьюго? – поинтересовался главный, небрежно перекидывая языком соломинку из одного угла губ в другой.

Он не любил Хьюго, а Хьюго не любил его. Поэтому и смолчал, не сказал о разоренной обители, а только буркнул:

– Не твое дело.

О своей находке он собирался рассказать в Асолле и желательно кому-нибудь из верхних чинов. Чтобы уж наверняка заметили, поставили на карандаш и сказали, что верный Хьюго может быть полезным.

Переход в этот раз показался невероятно долгим. Спертый воздух и мерцание голубых жил по стенам, эхо шагов. Полное ощущение потери во времени и пространстве.

Он вышел на другой стороне, когда солнце начало клониться к закату. Хотелось отдохнуть, но долг гнал вперед, поэтому он пришпорил уставшую недовольную лошадь и припустил в сторону Асоллы, которая едва заметными шпилями виднелась на горизонте.

Однако спустя пару часов его путешествие прекратилось. У переправы через реку ему встретился большой, до зубов вооруженный отряд.

– Кто ты? И куда идешь? – потребовал один из них. В такой черной форме, как и него, только золотые нашивки на плечах, выдавали не просто воина, а того, кто служил в личном войске правителя.

– У меня важная новость из долины, – отрапортовал Хьюго и как-то приуныл.

Вдруг весть о сорванных цветах не стоит и выеденного яйца, и его сейчас поднимут на смех.

– Какая?

– Я бы хотел сообщить лично, командиру.

– Слушаю, – воины расступились, пропуская вперёд высокую брюнетку, затянутую в костюм из черной кожи. На ее поясе висела плеть и острыми когтями на конце.

Взгляд жесткий и требовательный. Хьюго невольно вытянулся по стойке смирно.

Мелена умела производить впечатление.

– Я из Речной деревни. Проводил ежегодный досмотр, считал запасы…

– Ближе к делу, – запасы ее не волновали.

– В деревне была посторонняя. Я сначала не обратил на нее внимания…потом обратил, – под пристальным холодным взглядом горе-вояка начал путаться, – хотел поговорить, но ее уже не было. И кто она такая никто не знал.

Мелена подняла бровь, показывая, что устала слушать этот бред. Хьюго совсем сник и проклиная себя последними словами начал тараторить.

– В общем я обыскал всю деревню, в поисках этой девки. Не нашел. Потом проверил Обитель Сна. И она оказалась разрушена. Все цветы разодраны. Не восстановить. Я подумал, что это важно и вот, решил…

– Девчонка та… Бледная светловолосая, вот такого роста, – Мелена показала ладонью себе на уровне носа, – а глаза зеленые?

– Да, – удивленно кивнул Хьюго, – и с ней кто-то был. Мужчина. Я его не видел…но он точно был!

– Попались, – Мелена кровожадно улыбнулась. Кивнула своим людям и тут же перед ними оказался разложен походный стол, а на нем карта, – показывай, где эта деревня.

Хьюго поспешно пробежался взглядом по разноцветным пятнам на карте и ткнул в нужное место.

– Здесь.

– Как давно это было?

– Два дня назад. Утром.

Мелена погрузилась в молчание, и никто смел задавать вопросы и спрашивать. Все терпеливо ждали, наблюдая за тем, как задумчиво она водит пальцем по карте прочерчивая невидимые линии, кусает губы в глубокой задумчивости. Хмурится.

Наконец, ее палец замер на границе голубого пятна озера Сай.

– Здесь, – постучала ноготком, – мы перехватим их здесь.

– Но деревня совсем в другой стороне…

– Плевать мне на деревню. Они идут от обители к обители. Все что позади них – уже разорено, – Мелена прикрыла ладонью часть карты, – вот эти они тоже уже разрушили или разрушают прямо сейчас. Мы не успеем перехватить ни здесь, ни здесь.

Она развернулась к своим людям:

– Мы искали их не там. Пока прочесывали Милрадию, они орудовали в долине. Кхассер не дурак, понял, для чего нужны обители, а девка эта ему помогает!

– Но как? Их не было у перехода, наши люди их бы не пропустили…

Мелена подняла глаза к небу, потом посмотрела на горы, верхушки которых утопали в облаках.

– Ему и не нужен переход. У зверя есть крылья. Он преодолел нашу преграду по воздуху.

– Но как? Преграда ведь как раз для таких, как как он. Он бы не смог…

– Смог. Недооценили. Слишком сильный зверь оказался. Да еще камень первородный украл. И девчонка эта неспроста с ним, – Мелена с досадой сжала кулаки. —Отправить гонца в Асоллу за подмогой, пусть идут к монастырю Россы. Там последняя обитель. А мы выдвигаемся к Вязовому Уделу. Взять их живыми. Мне нужен этот кхассер. Любой ценой.