Одинаковые. Том 5. Атлантида

Глава 7. Батискаф "Нептун". Погружение в бездну

С момента нашего возвращения из Лондона прошло уже десять месяцев. Много всего произошло за это время, и сейчас, выйдя из парилки и наслаждаясь лучами весеннего солнца я вспоминал о лондонских приключениях.

Тогда на вокзале Лёху с Лихачёвым действительно пасли шпики из Скотланд-Ярда, которые каким-то образом сумели связать нас с убийством Маркуса Самуэля у входа в клуб Уайтс. Все-таки мозги у этих Шерлоков Холмсов работают вполне неплохо, раз они сумели заподозрить непримечательных немцев, поселившихся на окраине Лондона. Как это ищейкам удалось сделать для нас, так и осталось тайной. В итоге уехать спокойно из столицы Британской империи нам не дали, и пришлось развязать небольшую локальную войнушку на улицах города — с погонями, перестрелками, ликвидациями и зачисткой всех, кто имел какое-либо отношение к расследованию этого дела. В конечном счете на тот свет отправилось 15 сотрудников Скотланд-Ярда и еще три агента секретной службы, которую в будущем будут именовать МИ-5.

Оставлять за спиной роющих землю англичан совершенно не хотелось оставлять. В итоге покидали Лондон мы, на небольшой рыболовной шхуне, на которой спустились по Темзе и уже затем перебрались через Ла-Манш во Францию. Откуда не задерживаясь направились в Россию.

— Парни, как там ваши дела по строительству подводного корабля? — спросил красный как рак Кузьмич, который пил чай, наслаждаясь весенним теплом.

— Вроде все по плану! — ответил я. — Крылов отличный руководитель проекта, и в его работу лезть, только портить. Вот уже на днях обещает пригласить нас на первые испытания.

— Только это не подводный корабль! — хохотнул Леха, — а батискаф.

— Да ваши эти мудреные названия, хрен выговоришь! — отмахнулся Кулагин.

Вернувшись из Англии в начале осени 1900 года мы занимались планомерной зачисткой всех лиц, причастных к нехорошим действиям великого князя Алексея Александровича. Генерал-адмирал перед своей смертью дал для этого достаточно полный расклад. Мы устранили как казнокрадов, так и тех, кто был причастен к наездам на братьев Нобель и завод Кулагина.

После того как канул в Лету великий князь, нападки со стороны чиновников на завод уменьшились, и на горизонте появились промышленники, желающие проинвестировать в расширение производства, с которыми у Кузьмича сложились вполне себе неплохие отношения. Конечно, переговорами занимался Гудков с заматеревшим Расторгуевым, но и Егора Кузьмича, как собственника привлекали к процессу. Мы с братьями лишь дали свое добро, ознакомившись с документами.

— Когда там Белов обещал завод на берегах Волги выстроить?

— Ну Никита, вечно ты спешишь куда-то. Дело не быстрое, по «щучьему велению» не решается! Думаю, запустит в работу не раньше, чем через пару лет.

По нашей инициативе машиностроительный завод, который станет массово выпускать трёхтонные автомобили «Захар» для русской армии и народного хозяйства, было решено выстроить в Ярославле — неподалёку от места, где уже возводились цеха нашего будущего двигателестроительного завода. Там по соглашению с братьями Нобель будет проходить обкатка усовершенствованного нами дизельного двигателя. Надеюсь, он станет драйвером для многих отраслей промышленности страны.

По плану двигатели, производимые в Ярославле, будут устанавливаться не только на автомобили, но и на трактора; потребность в них в народном хозяйстве с каждым годом будет только расти. Еще мы решили, что будем просто продавать двигатели, а братья Нобель разработают под них специальные смазки и масла, а также наладят поставки топлива в города.

— А у вас сейчас на каком этапе дела? — спросил Никита у Иосифа.

— Коллективные хозяйства уже этим летом начнут работу. Подготовка к посевной на местах идет полным ходом. Есть конечно много противоречий. Сложно оказалось объяснить простому крестьянину, как так работать на общей земле, получая заработную плату, но слава богу процесс движется в нужном направлении. Надеюсь, что как только крестьяне получат в руки первые деньги, то поймут, насколько работать в таком хозяйстве интереснее! — ответил Иосиф.

Дело в том, что жизнь простых крестьян, особенно живущих в глубинке, практически не менялась. Думаю, если рядом поставить две деревни, одну из начала 20 века и одну из начала 18, то принципиальных отличий найти будет очень сложно. Как привыкли мужики работать по старинке, так и работают. И чтобы внедрить в их уклад что-то новое нужно очень сильно постараться.

— Мы даже создали группу, которая продумывает как доносить до мужиков простые истины. Но скорее всего всех так и не сможем всех переубедить. — добавил Сосо.

— Знаешь, этого и не требуется! Нужно лишь показать, насколько изменилась жизнь тех, кто вам доверился, и начал работать по-другому. Это будет лучшим доказательством. — сказал Леха.

— Тоже так думаю. Но до первых урожаев еще далеко, хотя зарплату за выполненную работу люди уже сейчас получают.

— Смотри только не разбалуй их. А особенно лентяев кормить нельзя. Мужик на селе не дурак, и, если поймет, что можно балду пинать, да и еще за это денежку получать, будь уверен он так и будет делать. Поэтому оплату лучше ставь сдельную. А вот когда воспитается следующее поколение на селе, то там будет можно уже и упрощать подход.

— Да, при каждом управлении мы выстроили школу, медицинский пункт, и деревенские охотно своих отпрысков отправляют учится. Не понятно только из-за знаний или бесплатного питания.

— Так нет особой разницы! Мотивировать ведь нужно не только родителей, но и самих детей. Там вам требуется продумать целую систему. Чтобы эти деревенские мальчишки и девчонки уже совершенно по-другому воспринимали изменения. И в школе учите абсолютно всех, не важно работают ли их родители в колхозе или не работают.

— Так и делаем! — сказал Сосо. — Думаю все у нас получится!

— Иосиф, двигатели, производимые в Ярославле, пойдут не только на автомобили, но и на трактора! И если вы будете расширяться, то надеюсь мы сможем обеспечивать хозяйства уже техникой, произведенной в России. Поэтому процесс разработки собственной модели трактора держи на контроле! — сказал я.

— Да Илья, ты думаешь я сам этого не понимаю?! Всем занимаемся! По тракторам у нас Анисим заведует сейчас. Он, конечно, как инженер слабоват. Но вот руководить уже навострился, а на заводе нашем толковых специалистов хватает. Думаю, в течение года сможем выпустить первый образец на бензиновом двигателе. А когда ваши эти как его… дизели подоспеют, то на ни[перейдем.

— Колхозы ваши будем стараться механизировать по максимуму. Надо проверить все гипотезы, и рассчитать оптимальное количество техники, чтобы в будущем планировать производство исходя из этого.

— Тракторостроительный завод, лучше всего тоже где-то на Волге разместить. Будет гораздо проще с логистикой. Вот можно в той же Твери. И от столицы не так далеко, и милое дело потом готовые трактора по всему Поволжью спускать. Ну и железная дорога никуда не делась!

Вот так вот отдыхая в бане мы практически каждую неделю собирались ближним кругом и обсуждали наши дела и планы. Все в целом движется в нужном направлении. Если Джугашвили удастся отработать методику организации коллективных хозяйств, то это в будущем принесет огромную пользу. Да и кто знает, когда еще то самое будущее наступит. Планы у этого грузина грандиозные, и через год он хочет запустить еще сразу двадцать таких хозяйств. Уже сейчас во вновь созданных хозяйствах проходят, так называемую практику председатели будущих сельских предприятий. Если его затея выгорит, а предпосылок к провалу пока слава богу не имеется, то лет через пять в стране появится уже несколько сотен передовых хозяйств, которые станут работать по-другому, а главное люди в них будут мыслить иными категориями. И если возникнет вопрос за кого встанут горой, то ответ думаю будет очевиден. Ведь по факту, когда большевики пришли к власти, то они прежде всего опирались на рабочий класс, крестьянам пообещав землю. Жить же крестьяне стали лучше намного позднее, наверное, уже ближе к 60-70-м годам. А в этой истории если получится показать пример реально работающих хозяйств, есть шанс улучшить жизнь миллионов соотечественников гораздо быстрее. Это совсем не только ради добродетели! Придется ведь развивать промышленность очень быстрыми темпами, и рук рабочих будет сильно не хватать. А откуда же их еще брать, как не из деревни. Вот только сначала было бы не плохо, чтобы там эти руки освободились. В общем пока есть еще время для проведения таких социальных экспериментов, не нужно его упускать. Все это в конечном счете ведет к нашей общей цели.

На эту пятницу у нас с братьями запланирована поездка в Кронштадт на первые испытания батискафа. Алексей Николаевич Крылов сообщил, что он по расчетам уже может погружаться на глубину до 300 метров. И уточнил у Никиты, будем ли мы участвовать в испытаниях. Конечно же не могли такое пропустить такое.

Рано утром, в пятницу, мы с Никитой, Лёхой и Кузьмичом прибыли на базу в Кронштадте. На рейде нас уже ждал внушительный пароход, носивший гордое имя «Святогор». Это было то самое переоборудованное судно-матка водоизмещением более трёх тысяч тонн, купленное в Германии. Александру Штанмайеру удалось подобрать отличный вариант нового корабля, который был уже на финальной стадии постройки на тот момент.

Заказчик, обратившийся на верфь за постройкой этого парохода, обанкротился, и верфь уступила его нам, произведя все необходимые изменения в конструкции, чтобы можно было эффективно использовать его для нашего батискафа. Меня смущало то, что в центре возвышалась массивная грузовая стрела, с помощью которой батискаф спускали на воду. Она достаточно сильно привлекала внимание, и явно выделяла судно среди других.

Вид аппарата, размещенного на палубе, также вызывал кучу вопросов. Надо распорядиться, чтобы во время стоянок его укрывали от лишних глаз. Не нужно привлекать к нему интереса.

«Святогор» впечатлял своими размерами. Чёрные борта украшали белые декоративные линии. На корме развивался флаг, а на палубе суетилась наша команда, проверявшая крепления и механизмы. Там же нас встретил и Алексей Николаевич Крылов взволнованный, но уверенный в себе.

Присутствовать на испытаниях рвалась почти вся наша могучая команда, но я пообещал, что в следующий раз приглашу всех, а сегодня нас сопровождал только Кулагин.

— Господа! — громким голосом сказал Крылов, — позвольте представить вам наше детище: батискаф «Нептун». Корпус изготовлен из кованой стали и способен выдержать давление до пятидесяти атмосфер.

«Нептун» действительно представлял собой удивительное зрелище. Цилиндрический корпус девять метров длиной был покрыт тёмно-зелёной краской. По бокам виднелись массивные стабилизаторы, напоминающие крылья, в носовой части располагались три небольших иллюминатора в стальных рамах. В бортах и корме также имелось по одному иллюминатору чуть меньшего размера.

— Для спуска мы будем использовать специальную систему. Смотрите, как это работает, — сказал профессор и указал на механизм у борта.

Грузовая стрела медленно опускалась, демонстрируя подготовку.

— Как и договаривались, — сказал Крылов, — мы использовали тройные кожаные прокладки и каучуковые уплотнители. Каждая деталь прошла испытания в гидравлической камере. Герметичность проверена, на сколько это в наших силах конечно.

Осматривая внешнее оборудование, не могли сдержать с восхищения.

— Можете осмотреться внутри! — предложил Крылов. — Вон, через люк залезайте. Здесь, в верхней части корпуса, находится вход. Для доступа есть специальная лестница. Внутри достаточно места для трёх человек.

В батискафе были расположены примитивные приборы: глубиномер, компас и манометр. Система управления представляла собой рычаги и штурвал, похожий на корабельный. Крылов, который забрался внутрь вместе с нами, показал, как осуществляется управление на глубине.

— Балластные цистерны заполняются и осушаются вручную. Поворотные стабилизаторы позволяют менять курс. — рассказывал нам Алексей Николаевич.

Хоть мы и присутствовали практически на всех этапах строительства, участвовали в проработке многих узлов, тем не менее сейчас видеть вживую конечный результат проделанной работы было волнительно. Процесс спуска выглядел впечатляюще: сначала аппарат подвешивали к грузовой стреле, затем медленно опускали в воду. Когда корпус полностью погружался, начиналось заполнение балластных цистерн. Мы провели тестирование спуска «Нептуна» в бухте, а затем наше судно двинулось к намеченной точке погружения — примерно в пятнадцати морских милях от Кронштадта.

Погода выдалась на удивление ясной для апрельского дня, но вода оставалась ледяной, как всегда в это время на Балтийском море.

— Система аварийного всплытия, — продолжил Крылов, — работает следующим образом: в случае нештатной ситуации активируется механизм сброса балласта через специальные клапаны.

Мы с Никитой облачились в шерстяные костюмы и заняли места в аппарате. Крылов присоединился к нам и провёл последнюю проверку систем.

— Будем погружаться на 250 метров, пока все работает в штатном режиме. — сказал он и перекрестился. — Давление в норме, герметичность обеспечена.

— Расскажите, пожалуйста, Алексей Николаевич, про систему жизнеобеспечения ещё раз, — попросил я. — Конечно, мы всё это прорабатывали совместно, но хочется из уст руководителя проекта услышать об итоговом варианте.

— Ну что ж! Как и было оговорено, мы установили баллоны со сжатым воздухом и химические поглотители углекислоты. Их ресурса должно хватить на шесть часов для трёх человек, — отчеканил профессор.

Он подал сигнал, и начался процесс погружения. Сначала медленно, затем скорость увеличилась. Давление нарастало, а за бортом в иллюминаторах сгущалась темнота.

— Контролируете глубину? — уточнил Никита.

— Да, вот можете смотреть на механический глубиномер. Точность не идеальная, но достаточная в нашем случае.

На отметке 150 метров произошло то, чего никто не ожидал. Раздался резкий металлический скрежет, и один из иллюминаторов начал деформироваться под давлением воды. Похоже система стабилизации дала сбой.

— Твою ж м…! Аварийная ситуация! Начинаю попытки восстановить контроль! — проговорил Крылов.

Батискаф стал крениться на бок. Давление на корпус возросло до критической отметки. В наших глазах с братом читался немой вопрос: «Что теперь?»

— Что с системой? — спросил Никита у Крылова.

— Наблюдается сбой в работе стабилизаторов. Пытаюсь активировать резервные механизмы! — процедил он. — Но они тоже не откликаются. Управление заклинило.

Судно-матка наверху пыталось подать сигнал, но связи с ним не было. Мы оказались в ловушке — на глубине, где каждый метр мог стать последним. Давление продолжало расти. Металл корпуса стонал под напором воды. В какой-то момент показалось, что ещё мгновение — и батискаф раздавит к чёртовой матери, как яичную скорлупу.

Лёха, оставшийся на поверхности нашей единственной связью, принял командование на судне-матке и судорожно искал способ помочь нам.

— Есть возможность аварийного всплытия? — спросил я Крылова.

— Система заблокирована. Пытаюсь вручную открыть клапаны сброса…

И в этот момент раздался мерзкий скрежет. Корпус батискафа не выдержал давления, и во всё увеличивающуюся щель стала поступать холодная балтийская вода…