Одинаковые. Том 5. Атлантида

Глава 3. Наезд Нобелей. Неожиданный разворот

Дело приняло скверный оборот. На автомобильный завод Егора Кузьмича Кулагина началось очередное давление. С самого начала нашей деятельности, используя знания из будущего, мы скрупулезно патентовали каждое усовершенствование, каждую даже самую незначительную деталь, внесенную в конструкцию автомобиля. И вот теперь выходило, что наши патенты преграждали путь множеству компаний, лишая их возможности применять те же технологии.

Собственно говоря, выкупать лицензии за весьма приличные деньги конкуренты отнюдь не спешили. Хотя стоимость, что мы запрашивали у отечественных промышленников, была на порядок ниже, чем у иностранных компаний, которые исправно платили отчисления за приобретенные у нас патенты. И сейчас мы столкнулись с такими титанами, как братья Нобели.

Я уже упоминал, что сия компания заключила договор с Рудольфом Дизелем на производство двигателей по его технологии в России. Было даже налажено производство, уже выпускавшее рабочие агрегаты. Мы же, в свою очередь, запустили в серию довольно простой, но весьма эффективный по нынешним меркам двигатель для нашего трехтонного Захара. Увы, производить их массово пока были не способны, хоть и регулярно получали запросы на покупку именно наших моторов последнее время. Гудков совместно с Томских искал варианты для расширения производства. Следовало бы возвести еще несколько цехов и организовать отдельный конвейер рядом с нашим автомобильным заводом.

Но в таком случае предприятие разрасталось до весьма внушительных размеров. И здесь следовало ясно понимать: дальнейшее расширение на этой площадке вряд ли будет возможно. С этой точки зрения, вынос производства двигателей на отдельное предприятие выглядел весьма здравой идеей. Исходя из знаний о грядущих войнах, в которых Санкт-Петербургу суждено было не раз оказываться под угрозой, мы с братьями решили, что стратегическое производство для страны надобно вынести за пределы столицы.

Наиболее подходящим местом выглядел Ярославль. Именно там уже полгода Томских согласовывал покупку участка земли под строительство. С транспортной инфраструктурой там все обстояло весьма недурно: неподалеку проходили железнодорожные пути, и проложить ветку с тупиком на территории нашего будущего завода не составляло большой проблемы. К тому же, выбранный участок земли имел собственный пирс, что позволяло использовать речной транспорт для перевозки некоторых грузов. Как ни крути, логистика по воде на порядок дешевле, чем по чугунке. Посему Томских частенько мотался в Ярославль и вот-вот должен был закрыть сделку.

Видимо, сам факт того, что прогрессивное предприятие планирует расширяться, увеличивая выпуск весьма эффективных двигателей внутреннего сгорания, которые ставили под сомнение будущее еще не столь совершенных дизелей Нобеля, и вызвал столь резкую реакцию со стороны братьев. На производстве в Питере начались регулярные проверки, которые прямо или косвенно заканчивались намеками на то, что спокойной жизни нам не видать до тех пор, пока Егор Кузьмич Кулагин не соизволит продать предприятие Нобелям.

Сейчас мы сидели и обсуждали сложившееся положение в нашем доме в Шувалово. На встрече присутствовал Кулагин, Томских, мы с Никитой, Анисим и Иосиф. Гудкова с Расторгуевым не было, но в общих чертах они владели информацией о происходящем.

Нужно было срочно что-то решать, ибо агрессивное стремление столь могущественных промышленников, оперирующих колоссальными средствами, задавить наше развивающееся предприятие действительно ставило под угрозу все начинания. А с учетом того, что в ближайшее время нам предстояло немало потрудиться над созданием глубоководного аппарата и, скорее всего, так или иначе использовать технологии, применяемые у Нобелей, все это требовало принятия непростых решений.

Дело осложнялось тем, что братья Нобели на текущий момент были настоящими монстрами, обладавшими огромными, в сравнении с нашими, капиталами. Они имели прямой выход к императорской семье и, по всей видимости, пользовались серьезной протекцией с той стороны. Посему борьба с ними сугубо дипломатическими, честными методами вряд ли могла привести к чему-то хорошему для нас.

Томский, расхаживая по кабинету, сказал: — Знаете, проблема очень серьёзная: вцепились в нас не по-детски. Не знаю уж, почему они сделали такие выводы, но похоже, что намерение этих господ — идти до конца!

— И что, Андрей Михайлович, вы предлагаете? Просто свесить лапки и ждать? А наше производство?! У нас целая гора планов имеется?! — вмешался Иосиф, явно переживающий за дело, видимо поэтому в этот момент ярко проявился грузинский акцент.

— Ничего я такого не предлагаю, знаю же наших братьев Горских. Просто так они лапки, на моей памяти, ещё ни разу не свешивали. Их поездка в Южную Африку чего стоит! Кстати, слышали новость?

— Какую? — спросил я.

— В обществе всё чаще обсуждают русский отряд «Медведи», который навёл шума в Трансваале и Оранжевой Республике, да и англичанам всыпал по пятое число. Народ прямо жаждет лицезреть этих героев. А о Глебе Максимилиановиче Кржижановском уже легенды слагают…

— Лишь бы на нас не вышли. Конечно, если начнут копать, да какие-нибудь журналюги отправятся в Африку — то составят подробное описание. И чёрт его знает, может, и докопаются. Вроде фотографий там наших остаться не должно, но гарантий, как понимаете тоже нет на этот счет. — сказал Никита.

Томских махнул рукой: — Да ну, успокойся, никто так из наших заморачиваться не будет. А вот англичане — те, безусловно, будут копать, думаю они уже роют землю в поисках виновников своего провала. Во-первых, действия, о которых вы рассказывали в подробностях, были очень эффективны; они не упустят шанса изучить их до мельчайших подробностей, чтобы в будущем использовать этот опыт в своих интересах. Да и не только англичане — там и немцы, французы, да и американцы из-за океана.

Опыт бурской войны сейчас дотошно изучают все, кто вообще каким-либо образом занимается совершенствованием своих вооруженных сил. Всем же предельно понятно, что ситуация в мире так или иначе ведет к полномасштабной войне. Крупные империи одна за одной наталкиваются на то, что для дальнейшего развития нужны рынки сбыта, и кроме как произвести передел ранее захваченного вариантов других и нет.

— Вот с автомобилями мы точно засветились, и по ним, прежде всего, к нам стучаться начнут. Считай, у нас ушла первая партия с завода; значит, на производстве должны знать, кто закупки осуществлял, кто деньги платил. Поэтому надо действовать с этой стороны на опережение. Андрей Михайлович, ты какую-нибудь легенду слепи! Организовать всё надо так, чтобы к нам как можно дольше, а если получится — то и никогда вопросов по этой линии не поступало. Надо выдумать какого-либо неведомого заказчика, который все оплатил, забрал и вывез, а что и куда, нам не ведомо вовсе. Точно придут рано или поздно с вопросами. Подготовьтесь обязательно заранее! Не время сейчас с англичанами войну затевать, да и нашим воякам объяснять, как мы действовали в Южной Африке тоже, не хочется. Ладно, мы отвлеклись, что у нас там по Нобелям? — сказал я.

В этот момент в кабинет постучали. Это были Михалковский-Дзержинский, который, так уж вышло, задержался на нашу встречу, хотя его участие было необходимо — в последнее время он активно занимался безопасностью. И вопрос нашей защиты и наезда на нас со стороны Нобелей был сейчас его главной задачей.

— Добрый день! — поздоровался Андрей-Феликс со всеми присутствующими.

— Рассказывай, Андрей, давай без расшаркиваний! — пригласил я того присесть за стол.

— Так вот. Мы последнюю неделю активно следили за всеми интересантами, что так или иначе крутились возле автомобильного завода. Да и особо ретивых чиновников, вставляющих палки в колёса, взяли на карандаш и стали прослеживать их связи. Могу однозначно сказать: Нобелей пытаются подставить! — вступил Андрей-Феликс.

— Вот даже как?! — удивился Томский. — А поподробнее?

— Братья Нобели заняли серьёзную нишу на нефтяном рынке России, да и в мире тоже крупными игроками являются. Конкурентов у них достаточно и недовольных таким бурным ростом их компании тоже. Не знаю, кто именно, но вероятнее всего наши ответные действия просто-напросто просчитали. За этими людьми стоит кто-то очень серьезный. Скорее всего и прошлые нападки на завод, где на показ выставили пешку были их инициативой. Вы же тогда достаточно жёстко с ними разобрались, не оставив следов. Теперь же, просчитав, что за заводом Кулагина стоит какая-то серьёзная сила, пытаются столкнуть нас лбами с братьями Нобелями. Их устранение откроет путь для множества компаний, даст доступ на нефтяной рынок России серьёзным игрокам. Сами же братья, в целом, — капиталисты скорее положительные: активно вкладываются в науку, образование, развитие технологий и придерживаются довольно честной конкуренции, в отличие от многих других. Да, они, по сути дела, вытеснили массу соперников с рынка, но сделали это повышением эффективности производств, развитием технологий и, не побоюсь этого слова, отличным менеджментом. Для мировых нефтяных компаний они кость в горле. Нам надо очень хорошо подумать, прежде чем вступать с ними в войну. Я бы даже предложил договариваться и, в какой-то степени, объединяться.

— Что же это выходит? — сказал Никита. — Играют против Нобелей, а заодно и нас с шахматной доски хотят подвинуть. Ведь если бы мы закусились с этими шведами и, не дай бог, ликвидировали бы всю их семейку подчистую, то у кукловодов, затеявших эту игру, наверняка были бы «свидетели» о причастности нас, так или иначе, к произошедшим событиям. А дальше всё просто: они устраняют Нобелей нашими руками, а нас — ну или как минимум Кулагина — прихлопывают уже в рамках закона. Думаю, на такой случай компромат или улики будут собраны как надо, да и скорее всего сам кукловод сидит где-то очень высоко, нужные протекции и связи имеет.

— Значит так! — сказал я. — Нам нужна встреча с братьями Нобелями. Надо всё расставить по местам. Нужно с ними договариваться. Не зная, кто против нас воюет, мы рискуем завалить всё наше дело, которое последние годы пестуем в России. Андрей Михайлович! — Томских обратил на меня свой взор. — Вы сможете организовать такую встречу?

— Ну куда же деваться? Повторю, если братья Горские просят, Томских в лепёшку разобьётся, но сделает! — хохотнул стряпчий.

На этом мы наше собрание, посвященное отражению нападок на наш завод, прекратили.

Похоже, прежде чем махать кулаками и пускать в дело наших волчат, нужно сначала разобраться, откуда, так сказать, ноги растут у этих проблем. Мы выходим на более высокий уровень. Банальное устранение какого-то купца, как раньше, уже не поможет.

Приходится действовать гораздо тоньше. Я, надо сказать, порадовался тому, как сработал Феликс. Его действия были очень своевременны и грамотны, ведь, не получи мы сейчас информацию от Дзержинского, могли бы наломать дров и очень сильно испортить своё дальнейшее будущее.

Ну что ж, теперь осталось только ждать, когда Томских организует нам рандеву с братьями Нобелями. Думаю, сам процесс подготовки такой встречи тоже непрост: всё-таки это весьма загруженные делами личности. Ну и убедить их, что им придется иметь дело с каким-то простым промышленником Кулагиным, — это еще надо постараться.

Подумав, взвесив все «за» и «против», мы решили выходить на Нобелей с предложением о сотрудничестве — объединить наши усилия в развитии автомобилестроения в России. Примерно такую формулировку выдали Томских, и он с ней отправился непосредственно искать выход на этих капиталистов. Мы же с братьями решили этим вечером навестить наших девчат, которые в последнее время скучали.

Я — опять к Анне, у которой на днях были именины: ей исполнился двадцать один год. Она, как всегда, встретила меня живым взглядом своих карих глаз и симпатичным личиком с веснушками. Такая же простая и привлекательная девушка, как и всегда. Мы не раз с ней разговаривали о будущем, я дал ей отчетливо понять, что если она хочет серьезных отношений и семью, то я готов отпустить её. Но Анна до сих пор решения так и не приняла.

В квартире, где она проживала, как всегда, царили чистота и порядок. Я принес из кондитерской пакет с пирожными, и мы попили чай, говоря обо всём и ни о чём. Анна, зная о нашей с братьями дальней командировке, всё пыталась вызнать детали — ей хотелось побольше узнать о том, что делается за пределами империи, ведь в её жизни такого рода событий, как поездка за рубеж не было.

Последний год она активно занималась языками и довольно неплохо общалась на английском и немецком, подтянув их до приличного уровня. У братьев девчата тоже изучали иностранные — не знаю, зачем на этом мы настояли, но чем-то же нужно было занять девушек: нам удаётся навещать их три, максимум четыре раза в неделю, а остальное время они проводят в одиночестве — читают, занимаются самообразованием, да ещё репетиторы по языкам посещают их на регулярной основе.

Анна в последнее время наконец перестала смущаться: когда я прикасался к ней, исчезли та робость, стыд и страх, что присутствовали в начале нашего знакомства. Здесь я по-настоящему отдыхал от напряжённого ритма жизни, который сознательно выбрал для себя.

Имея одно сознание на троих, мы с братьями старались встречаться со своими пассиями в одно время, чтобы не приключился какой-нибудь конфуз: когда один находится в постели с красивой девушкой, а другой, допустим, на важной встрече. Ведь у нас по факту все общее, так или иначе не важно боль это или удовольствие, но если один из нас что-то ярко чувствует, то это автоматически передается и остальным. Со все мы вытекающими реакциями организма. И если боль от ранения, или удара мы научились стойко переносить и купировать, как бы отдаляясь, то вот в общении с женским полом так увы не получалось.

Завтра предстоит непростой день, поэтому сегодня мы позволили себе просто расслабиться и отдохнуть.

— Добрый день, господа! — встретил на с иголочки одетый дворецкий, отворяя шикарную дубовую дверь и приглашая войти.

Альфред и Людвиг Нобель сегодня находились в своей резиденции, и наконец-то соизволили принять нас у себя для разговора. Мы отправились втроем: я, Кузьмич и Томских. Никиту и Леху не стал подключать к этой встрече, не зачем Нобелям видеть перед собой такое количество малолетних всезнаек, а одного надеюсь они как-то смогут переварить. Мы поднялись по шикарной мраморной лестнице на второй этаж дома, где находился большой кабинет промышленников.

Альфред и Людвиг сидели на изящных креслах перед ними стоял журнальный столик с сервизом. Видимо там находился чай, и мы застали их во время чаепития. Братья при виде гостей поднялись со своих мест.

— Добрый день, господа! Рады встрече, увы большим количеством времени не располагаем, поэтому просьба сразу перейти к делу. — сказал старший брат Людвиг.

Разница в возрасте у них была очень небольшая, сейчас в 1900 году это были уже пожилые люди, одному 67, а второму 69 лет. Довольно-таки преклонный возраст для этого времени. И надо отдать им должное они при этом умудряются активно заниматься делами.

— Добрый день, господа! Разрешите представить Егора Кузьмича Кулагина и его подопечного Илью Горского, я в свою очередь Андрей Михайлович Томских, их доверенное лицо.

— Господа, мы высоко ценим ваш вклад в развитие промышленности в Российской империи. И восхищаемся вашей трудоспособностью, и эффективностью ваших предприятий. Мы, как вы, наверное, знаете занимаемся производством грузовых автомобилей, мотоциклов, мопедов. И у нас очень много пересечений по вопросам бизнеса. — начал я, отпив из бокала воды, продолжил. — Нам самое время объединить усилия по некоторым вопросам, если бы не одно, но…

Альфред, спокойно выслушивающий мои слова, сначала даже не реагировал, видимо прожектеров, предлагающих вложиться в дело у них выше крыши, и он нас за очередных таких просителей принял. Когда же прозвучало это самое «но», он насторожился и приподнял бровь в вопросе.

— Дело в том, что наше предприятие кому-то очень сильно мешает, как и ваша огромная корпорация. И эти люди решили, что могут смести с шахматной доски все фигуры одним махом. Они хотят устранить физически как вас, так и нас…