Одинаковые. Том 5. Атлантида

Глава 11. Великий Восток Франции. Бумеранг из Индокитая

Лицо Павла Тимофеевича Гудкова, нашего управляющего на заводе Кулагина, исказила кривая гримаса. Он стоял перед нами, словно статуя, олицетворяющая предательство.

— Илья? — Гудков побледнел, увидев меня. — Как… как вы узнали?

Один из офицеров позади него сделал шаг вперёд:

— Павел Тимофеевич, что происходит?

Я шагнул навстречу, не отрывая взгляда от предателя:

— А вы, господа офицеры, позвольте узнать, кто такие?

Старший из них, с орденом Святого Владимира на груди, представился: — Полковник Александр Петрович Воронцов, к вашим услугам.

Второй, помоложе, с усами щёточкой: — Подполковник Михаил Иванович Бельский.

Третий, с седыми висками: — Штабс-капитан Григорий Васильевич Свечников.

Гудков, видя, что ситуация уходит из-под контроля, начал пятиться:

— Господа, господа, это недоразумение, недоразумение…

— Недоразумение?! — усмехнулся Никита. — Вы похоже уже несколько лет предаете нас. А мы ведь приблизили вас к самому близкому кругу. Почти в семью ввели!

Гудков сглотнул: — Я.… я выполнял свой долг перед…перед Великим Востоком …

— Перед Великим Востоком Франции! — поправил я. — Вы состоите в их ложе уже давно, не так ли?

Предатель побледнел еще больше: — Но… Откуда…

— Довольно. Рассказывай все. Как давно работаешь на них? Какие секреты успел выдать? Ублюдок!

Полковник Воронцов попытался вмешаться: — Павел Тимофеевич, может быть, стоит…

— Молчать! — рявкнул я. — Сначала поговорим с нашим бывшим управляющим.

Гудков, чувствуя, что ситуация полностью вышла из‑под контроля, заговорил быстро и сбивчиво: — Я вступил в ложу десять лет назад. Они обещали продвижение по службе, богатство.

Леха холодно заметил: — И ради этого вы предали людей, доверивших вам целый завод? Заметьте считай, что самый передовой в стране!

— Они следили за вами с самого начала, продолжил Гудков, видя, что выхода нет. С того момента, как вы нашли первый артефакт в Индокитае. — он торопливо заглатывал слова. — Они знали о ваших поисках. Ждали, когда вы приблизитесь к разгадке.

— И что теперь? — я сжал рукоять пистолета.

— Теперь они хотят забрать все! — прошептал Гудков. — Они готовы пойти на многое, чтобы сохранить эту тайну.

Полковник Воронцов попытался взять инициативу: — Господа, господа, предлагаю прекратить это недопонимание. Мы можем обсудить все в более подходящей обстановке!

— В более подходящей обстановке будет проходить ваш допрос! — усмехнулся Никита, — Поэтому заткните пасть! И поверьте, вопросы будут куда более интересные, вас ждет увлекательное приключение!

— Связать их! — приказал я своим людям.

Гудков осознал, что игра окончена, и рухнул на колени и затрясся от истерики: — Помилуйте, помилуйте… Илья, я все расскажу, все расскажу…

— Конечно, расскажешь. Урод! — пообещал я. — Но только в другом месте.

Бойцы быстро обезоружили офицеров, которые поначалу попытались дернуться, но несколько точных ударов быстро привели их в чувство.

Теперь нужно вдумчиво побеседовать с каждым из них. Игра с могущественной организацией, похоже, только начиналась.

Парни действовали слаженно и быстро. Уже через полчаса два тентованных Захара ждали у заднего входа на фабрику. В кузовах разместили пленников, распределив их по степени значимости. Гудкова посадили отдельно, в первую машину. Путь за город занял около часа. Мы выбрали заброшенный склад на окраине, где можно было спокойно провести допрос: кто знает, насколько кураторы этих господ осведомлены о фабрике. Туда вполне могли наведаться лишние свидетели. Поэтому мы решили выбрать глухое место, окруженное лесом. И нашли такое, что идеально подошло для наших планов.

Как только пленники оказались в подвале склада, мы приступили к делу. Начал я с полковника Воронцова: он выглядел самым информированным из этой троицы офицеров.

— Александр Петрович! — я присел напротив него, — расскажите о ваших связях в Петербурге. Кто стоит за вами? Кто отдает приказы?

Полковник молчал, глядя на меня с ненавистью. Никита, стоявший рядом, достал пенал с иглами — их можно использовать и в целебных целях, и для допроса, воздействуя на болевые точки.

После того как ввел третью, из глаз Воронцова брызнули слезы. Он сломался. На то, чтобы расколоть этого железного человека, ушло пятнадцать минут.

Его куратором оказался генерал-майор Петр Аркадьевич Романовский, влиятельная фигура в военных кругах Петербурга.

— Он лично курировал операцию по похищению Алексея! Идея использовать подвал фабрики — тоже его. — признался Воронцов, сплевывая кровь.

— Романовский обещал нам высокие награды и продвижение по службе. Говорил, что мы служим высшей цели! — не выдержал подполковник Бельский, до этого молчавший.

Штабс-капитан Свечников, самый молодой из этой тройки, добавил:

— У него на Невском есть особняк, там он собирает приближенных. Все важные встречи проходят именно там.

Гудков, слушая признания, забился в истерике: — Нет, нет, только не убивайте! Я все скажу, все! — он рухнул на колени передо мной. — У меня есть сведения и о других ячейках. Я могу быть полезен.

— Павел Тимофеевич! — медленно произнес я, подумав — У вас есть шанс искупить вину! Но цена будет высокой, очень высокой!

— Все, все что угодно! — взмолился Гудков.

— Вы устраните этих своих товарищей по несчастью! — я указал на офицеров, которые выпучили глаза от моих слов. — а после станете нашим двойным агентом.

Гудков тоже побледнел, но спустя минуту кивнул. В его глазах стоял ужас — выбора у него не было.

Он взял револьвер подполковника. Руки дрожали. Первый выстрел — в Воронцова, второй — в Бельского, потом — в Свечникова. Он опустошил по уже лежащим телам остаток барабана. После того как все стихло, Гудков опустился на пол, не в силах поднять глаз.

Мы решили оставить его в живых. К нему были приставлены двое надежных людей от Феликса-Андрея — они будут следить за каждым шагом этого предателя.

— Теперь каждый твой шаг под контролем! — сказал я ему перед уходом. — Одно неверное движение — и участь вот этих, — я кивнул на окровавленные тела офицеров, — ждет и тебя!

Он кивнул, не сумев вымолвить ни слова. Понимал: его жизнь теперь полностью зависит от лояльности к нам.

Мы покинули место допроса, увозя с собой ценную информацию. Похоже, игра с масонами только начиналась, и у нас появился свой человек внутри их организации. Правда, после провала операции, в которой Гудков участвовал как осведомитель, доверие к нему у членов ложи могло пошатнуться. Но главное — мы знали имя их главного в Петербурге, и это имя обещало стать ключом к разгадке многих тайн.

Мы возвращались в город: впереди еще ворох работы. Если не разобраться с этой братией, она принесет нам уйму проблем.

На следующий день мы в нашем ближнем кругу обсуждали возвращение Гудкова на пост управляющего после его пируэтов. Нужно было решить, как он теперь будет работать.

— Надо осторожно вернуть Гудкова! — заметил Феликс.

— Да что тут думать! — ответил я. — Ведь, по сути дела, для этих французских масонов ничего не изменилось. Пусть трудится, как и раньше. Дело-то он свое знает хорошо. Единственное, что нам потребуется, — это перекрыть канал, по которому от него раньше уходила информация. Не исключаю даже, что придется продолжать сливать часть не очень важных для нас сведений. Иначе они просто перестанут ему верить и поймут, что Гудков — двойной агент.

После недолгих прений мы решили, что он вернется к своим обязанностям, будто ничего не происходило.

Тем временем начали разрабатывать план по ликвидации всей петербургской ложи «Великого Востока Франции». Главным козырем стало знание об особняке Романовского на Невском.

— Нам нужно понять, когда у него соберется максимальное количество членов этой организации. — сказал Феликс-Андрей, глядя на карту города.

— Ты уже поставил своих людей следить за особняком и генералом? — спросил его Леха.

— Да, они каждый день докладывают об изменениях и передвижениях генерала, фиксируют всех посетителей. Но лучше, если мы попробуем узнать о собрании и из других источников.

Дни тянулись медленно. Работа по батискафу продолжалась в штатном режиме. Вот-вот должно было наступить время, когда нам придется отправляться в очередное путешествие, теперь уже на Канары. Дзержинскому за это время удалось выявить внушительную цепочку лиц, имеющих отношение к организации в России. И надо сказать, среди них было немало весьма высокопоставленных господ. Гудков исправно поставлял данные от масонов, хотя полной веры их достоверности не было. Благодаря ему мы узнали о их планах в нашу сторону.

— Они задумали нападение через две недели! — сообщил он на очередной встрече. Главная цель — ваш дом в Шувалово.

Мы переглянулись. Значит, эти твари знали больше, чем мы предполагали. В таком случае все жильцы дома будут рисковать. Надо постараться убедить маму с Анисимом на время переехать к Машке и Сосо. У них тоже дом большой, места точно хватит.

Наконец, разведка Дзержинского донесла, что в особняке Романовского готовится собрание, информация поступила от прислуги. А Гудков по своим каналам выяснил, что ожидается прибытие важных гостей из Франции. Я решил, что это наш шанс и пора заканчивать с этой дурно пахнущей историей.

Мы начали финальную подготовку, подробно прорабатывая инструкции для каждой группы бойцов, участвующих в операции. Вечером перед началом мы еще раз проверили все оружие и снаряжение. Я надеялся, что сегодня нам удастся уничтожить этих уродов. Как только солнце стало клониться к закату, все бойцы уже были наготове. И когда город окончательно погрузился во мрак, я посмотрел на часы, и отсчитав последние 25 секунд отдал команду: — Начинаем!

Тридцать бойцов боевого крыла только и ждали этого. Четыре тентованных «Захара» подкатили прямо к черному входу. В воздухе повисла напряженная тишина. Бойцы старались передвигаться бесшумно, однако тридцать вооруженных людей, выпрыгивающих из грузовиков, так или иначе звуки издавали. План сработал так, как мы и рассчитывали. Алексей Ерохин, днем проникший в дом под видом слуги, открыл нам черный ход в назначенное время.

Он снял двух охранников — и этим обеспечил тихое проникновение основной группы. Ворвавшись в особняк, мы действовали слаженно и безжалостно.

Десяток ребят в гражданской одежде в это время рассредоточились по периметру на Невском, внимательно отслеживая каждое движение. Они должны были обеспечить прикрытие, если что-то пойдет не по плану. Все они были загримированы абсолютно по-разному, некоторые даже были в женском платье, изображая гуляющие ночью молодые парочки.

На улице тем временем развернулось странное представление, запланированное нами: цыганский ансамбль передвигающийся по Невскому задержался у дома, распевая громкие песни. Их музыка заглушила звуки схватки, и по ощущениям, никто ничего не заподозрил.

В зал, где собрались питерские масоны, полетели четыре светошумовые гранаты. От ярких вспышек присутствующие потеряли ориентацию, и этого времени хватило бойцам боевого крыла. Пятнадцать минут — и все было кончено. Всех участников собрания связали и спустили в подвал особняка под надежную охрану. Всю прислугу также согнали в отдельную комнату без окон, поставив караул из наших парней.

Цена операции, правда, оказалась страшной. Николай Зорин, один из наших лучших ребят, пал от пули охраны генерала. Это была первая потеря за все существование боевого крыла. Даже в жестоких боях Англо-бурской войны нам удавалось сохранить личный состав полностью.

Я спустился в подвал, где держали Романовского. Генерал был бледен, но держался с достоинством.

— Вот мы и встретились, Петр Аркадьевич. Удивлены?

— Я знал, что этот день придет. Но не думал, что вы окажетесь настолько решительны.

— У нас были причины действовать жестко. Ваши ублюдки покушались на жизнь моего брата, а еще планировали нападение на дом, где живет наша мама.

— Это была вынужденная мера. Вы слишком далеко зашли.

— Вот об этом-то я и хотел поговорить. Вы все нам сейчас расскажете!

Бойцы готовили отдельную комнату для допроса. По расчетам у нас было не больше двух — двух с половиной часов в этом доме, чтобы завершить все дела. За это время Романовский должен выложить все, что знает о деятельности ложи в Санкт-Петербурге и во Франции.

Я отдал последние распоряжения и поднялся из подвала. Впереди была тяжелая работа: допросить пленников, собрать данные, чтобы затем зачистить оставшиеся ячейки масонов России.

Допросы затянулись на час. Каждого пленника допрашивали лично. Хорошо, что у нас было достаточно людей: все так или иначе могли поучаствовать в процессе. Да и практика для ребят была отличная, учитывая то, что перед ними были очень непростые люди.

Все показания скрупулезно записывались и заверялись подписями допрашиваемых. Не известно, понадобятся ли эти записи когда-либо, или пролежат мертвым грузом в сейфе, но пусть лучше будут.

Выяснилось, что собрание, хоть и небольшое, но было ключевым. В особняке оказались двенадцать значимых фигур российского отделения ложи, а также двое специально направленных гостей из Франции, которые ставили ближайшие цели. Мы, конечно, в этих планах присутствовали чуть ли не первой строчкой. Эти французы были не простыми членами, а занимали посты в центральном аппарате Великого Востока Франции.

Их признания вскрыли множество тайн, связей и каналов финансирования русских масонов, да и на французские дела тоже открыли глаза. Правда один из них был практически не восприимчив к боли. И если честно, то полностью его волю к сопротивлению так и не удалось сломить. Это один из немногих, на которых уходит много времени при допросе, редко такие попадаются. После завершения разговоров «по душам» началась вторая часть операции. Связанных пленников выводили через черный вход и укладывали в один из «Захаров».

Параллельно отдельная группа проводила тщательный обыск особняка. В итоге нашли четыре тайника. В первом лежало сто двадцать тысяч рублей золотом и пятьдесят тысяч франков. Во втором — драгоценности, которые в общей сложности тянули на приличную сумму. В третьем обнаружили тридцать пять тысяч рублей и двадцать тысяч марок. Четвертый тайник хранил документы: расписки, компроматы и груду грязи, которую, какого-то хрена, собирал этот генерал Романовский.

Все ценности и бумаги упаковали в три массивных саквояжа — у генерала позаимствовали, ничего страшного, тому все равно они более не понадобятся. Документы, содержащие списки членов ложи, схемы их связей и финансовую отчетность, отдельно пометили для дальнейшего изучения.

Романовский, поняв, что мы не остановимся и говорить придется, пошел на сотрудничество. Он предоставил полную дорожную карту всех ячеек ложи в России: тайные адреса, кодовые слова, порядок связи. Эти сведения оказались в будущем бесценными для Андрея-Феликса — по ним он зачистит оставшиеся ячейки.

Всех пленников вывезли в лес. Когда очередь дошла до генерала, он стоял перед свежей ямой и, глядя прямо на меня, сказал:

— Вы так и не узнали главного. Артефакты, которые вы ищете…

Его слова оборвались звуком выстрела. Романовский рухнул, а я невольно задержал дыхание.

— Твою мать, что этот урод хотел сказать!

Олег, сделавший выстрел в затылок генерала из пистолета с глушителем, услышав мои слова, растерялся. Видимо понял, что накосячил.

Последняя фраза засела у меня в голове. Что он имел в виду? Какие артефакты? Те, что у нас или другие? А если про наши, то зачем это мы их ищем?

Черт побери, вопросов больше, чем ответов. Эта ночь изменила многое, но главное — она добавила неопределенности. Ответы на новые вопросы нам еще предстоит найти.