Одинаковые. Том 5. Атлантида

Глава 23. От штолен к лаборатории. Создание тайного объекта

Ранней весной 1902 года началась активная стройка хранилища. К Ширяеву потянулись первые баржи: по Волге шли лесоматериалы, известь, бочки с цементом, металлические трубы для вентиляции и пара небольших паровых машин. В месте, где река делала тихий поворот, выстроили плавучий причал и деревянный подъемный кран. Из местных жителей собрали рабочие артели и принялись за расчистку старых штолен в известняковых склонах.

Ширяевские каменоломни активно разрабатывались и в прежние времена. Здесь добывали известняк, мергель и мел, которые шли на строительство и обжиг извести. В конце XIX века часть выработок забросили или законсервировали, так как ближайшие карьеры истощились, и дальнейшая их эксплуатация стала нецелесообразной. Местные продолжали добычу, но уже не в прежних объемах.

К 1901 году село Ширяево входило в Самарскую губернию, в нем проживало чуть больше тысячи человек обоего пола. Население, как правило, занималось добычей камня, а также земледелием и рыбной ловлей.

После той памятной встречи с Ростовцевым в нашем кабинете время ускорилось. Стало понятно, что проект этот будет одним из ключевых. Требовалось выбрать оптимальное место для его полноценного запуска.

— Илья, — подошел ко мне Ростовцев. — Ты уверен, что нам удастся сохранить в тайне этот проект?

Мы стояли на палубе парохода, идущего по Волге. Сели на него в Ярославле и теперь двигались в сторону Самары к селу Ширяево.

— А у нас нет другого выхода, Михаил Иванович! — глядя вдаль сказал я, — надо сделать так, чтобы лет десять минимум, а лучше больше, информация о нашей реальной деятельности в Ширяево оставалась в тайне. Если произойдёт утечка, то нас просто сомнут, а сил противостоять серьезным нападкам пока мы не имеем. Нам нужно время!

Ростовцев был вовлечен в наши проекты, ему пришлось оставить преподавательскую деятельность. После открытия свойств куба он все свое время тратил на его изучение, понимая, насколько это важно.

— У нас есть своя большая цель, можно сказать всей жизни. Вы лишь недавно были частично в нее посвящены. Но мы к ней идем уже почти 10 лет, и сворачивать не собираемся. Открытие, что удалось совершить нам с вами действительно спасет миллионы жизней русских людей. — сделал я паузу…

— Два-три года у нас есть на полное изучение, организацию всей инфраструктуры. Те опыты, что вы провели за последние полгода уже дают понимание, что эти продукты ничем не отличаются от других обычных, но спешить массово ими кормить людей точно нельзя. Опыты и строительство будем вести параллельно. Ваша цель до конца 1904 года получить стабильный результат по определенной линейке продуктов питания, провести их тестирование и проверку на «специальном контингенте», отработать технологию уже массового выпуска продукции.

— Да Илья, все понимаю. Но в голове не укладывается те масштабы, о которых вы говорите.

— Ну а как вы хотели? Страна у нас большая и врагов у отечества во все времена было много. Наличие такого проекта позволит в будущем получить множество свободных рабочих рук для развития промышленности, и сельского хозяйства в том числе. А строить придется много, очень много.

Выбор пал на Ширяево по нескольким причинам. Во-первых, сухие и стабильные породы — известняки, мергели, меловые толщи — легко поддаются обработке. Здесь можно формировать крупные залы, при этом круглый год держится достаточно стабильная температура. Это позволит организовать в будущем огромный холодильник, разделив пространство на зоны теплого и холодного хранения. Штольни находятся примерно на пятьдесят-семьдесят метров выше уровня Волги, так что риск подтопления отсутствует.

Во-вторых, Ширяево расположено внутри Самарской Луки, огромной петли Волги. Здесь река делает большое кольцо, окружая массив Жигулевских гор. Выбранное место лежит как бы на «острове суши», который окружен водой с трех сторон, и скалами с четвертой. Все-таки проанализировав, решили поставить безопасность на первое место. Транспортировку продуктов планируем осуществлять по Волге, выстроив сеть распределительных центров. С железнодорожным сообщением сложнее, даже узкоколейку в обозримом будущем сюда протянуть будет не просто, поэтому этот вариант отмели на первом этапе.

Официально все оформили как товарищество по переработке сельхозпродукции. Томских пришлось немало побегать, но теперь с точки зрения законов Российской империи все чисто.

Мы высадились у нового настила — плотники закончили причал накануне. Над водой парил легкий туман, пахло сыростью и известью; скрипел ручной ворот — снимали с баржи бочки с цементом.

— Ну что, Михаил Иванович! Идем смотреть! — спросил я ученого, — сначала в третью штольню.

— Конечно, иначе зачем мы здесь!

— Вот глядите, вход был заколочен! Мы на прошлой неделе только расчистили. — Рассказывал нам прораб Никифор Егоров. Он из местных, нанятых на работы.

Изнутри дыхнуло прохладой — не ледник, но температура в районе 7–8 градусов. Свет керосиновой лампы выхватил округленные от кайла стены: известняк был плотный и сухой.

— Стены хорошо стоят, и правда массив, — кивнул Никита, проведя пальцами по прожилке. — Своды тоже держат будь здоров, но лучше все равно укрепить от греха подальше.

— Здесь, — я постучал кулаком по правой стене, — будет первая зона: приемка, сортировка. Дальше — шлюз и в будущем сделаем холодную часть. Сначала ледник, зимой лед с Волги завезем, а потом возможно и холодильник устроить.

Я прошел дальше, осматривая своды и стены. Работы действительно предстояло выполнить очень много.

— Давайте Михаил Иванович смотреть, где лабораторию будем делать.

— Вентиляция? — поднял бровь Ростовцев.

— Первая будет естественной, выведем на склон, и тяга круглый год, а вторая принудительная от паровой машины. На заводе Кулагина уже слесаря клепают всю машинерию. Думаю, что к осени уже сможем ее смонтировать.

Мы углублялись дальше, свод постепенно понижался, кое-где пришлось пройти согнувшись мы прошли гуськом.

— Илья, — тихо сказал Михаил Иванович, — как будем маскировать сам объект? Люди любопытные…Вопросов точно будет много.

— Официально — товарищество по переработке продуктов питания. Также в малых количествах продолжим добычу камня, — постучал рукой по стене.

На месте основного входа в наш объект построим для начала небольшой консервный заводик, а потом начнем расширять, чтобы было вполне правдоподобно.

— И конспирация на объекте, — буркнул Никита. — Пропуска, обходной журнал, нужны люди Михайловского.

— Да, он уже сейчас с нами десяток парней отправил с инструкциями, а сам через пару недель должен прибыть и проверить систему безопасности.

Мы вышли в широкий зал — колонны, как в подземном храме. Своды ложились правильными «бочками». Я наметил на стене линию мелом:

— Здесь — думаю саму лабораторию и сделаем. Помещение большое, и куда углубляться тоже есть, как вам Михаил Иванович?

— Думаю отлично подходит, надо правда еще руки приложить!

— Вот именно, Михаил Иванович, — улыбнулся Никита. — Еще как приложим и делать будем на долгие годы.

Как только вышли на поверхность запахло Волгой. На склоне гудела лебёдка, деревянный кран поскрипывал, поднимая очередной ящик. Я оглянулся на тёмный проём штольни. Осталось осмотреть еще несколько таких же, но уже сейчас стало понятно, что выбор места удачный.

— Хорошо здесь! — Глядя на реку с пригорка протянул Ростовцев.

— Да природа, отличная! Ну вам здесь сейчас придется считай жить, так что налюбуетесь еще!

Я на некоторое время задумался, оглядывая местные просторы и продолжил:

— Здесь очень тихо, спокойно после того, как объект будет запущен, суеты прибавится. Но вот думаю, что неплохо бы здесь выстроить такой же приют для детей как под Санкт-Петербургом.

— Ты про Белый вете, Илья?

— Да, именно! Тут уже более масштабную работу в этом плане можно проводить. И с питанием ребят проблем не предвидится сами понимаете. И тренировки здесь в этом глухом углу проводить милое дело. Около столицы нам приходится каждый раз придумывать что-то для конспирации.

В общем еще немного покрутив эту мысль в голове пришел к выводу, что надо строить приют и здесь. И делать сразу можно более массовым, например для начала ребят на 500. Больше не стоит, по крайней мере на первоначальном этапе, есть риск снижения уровня подготовки.

И можно сразу передать это направления Дзержинскому, пусть здесь растит кадры для свой будущей службы. Сам процесс уже отработан, преподавателями поделимся, ресурсы выделим, пусть работает. Еще надо Феликсу подать идею и с девчонками поработать, в его деле они тоже могут очень пригодиться.

***

Обратный путь в Санкт-Петербург прошел в спокойных, почти рутинных разговорах о вентиляционных системах и списках необходимого оборудования. Мы с Ростовцевым и Никитой, уставшие от дороги, уже видели перед глазами четкие контуры ширяевского комплекса пока на бумаге, но глядишь скоро они воплотятся в жизнь.

Когда мы ехали на поезде и проезжали Тверь, то пришлось нехило напрячься, от появившихся новостей. К Лехе, который в этот день был в Белом ветре, примчался встревоженный Андрей Лихачев.

— Алесей, у нас проблемы, — бросил он. Его голос был хриплым, простуженным насквозь. — Нашу базу в Кронштадте обложили, причем, не флотские.

— Рассказывай подробнее! — ответил брат.

— К Михалковскому нагрянули с визитом какие-то два генерала из Интендантского управления Военного министерства. С бумагами, с допусками, и требованием передать на изучение наши наработки по батискафу.

— В чем претензии? На кой черт им это понадобилось? — спросил Леха у Лихачева.

— Точно не ясно, да и полномочия у них серьезные. Подпись военного министра стоит.

— Но, сейчас же на базе в Кронштадте осталась, по сути, только «ширма», Крылов перед отбытием в Архангельскую губернию все подчистить должен был, вы же поверили?

— Да, конечно, давно уже. Эти деятели ничего секретного не смогут получить, но сам факт понимаешь. Их именно интересуют технологии, которые были нами применены. Здесь все сильно пахнет работой каких-то разведок.

— Надо разобраться, конечно, и выяснить кто там такой прыткий! А им пока скармливайте подготовленную Алексеем Николаевичем «дезу», пусть пересылают своим кураторам.

Кабинет в шуваловском доме погрузился в привычную, почти домашнюю атмосферу напряженной работы. Пахло табаком, свежими газетами. Мы с братьями, Иосиф и Андрей-Феликс собрались принять решение.

Феликс начал рассказывать то, что удалось раскопать за это время: — Генералы-интенданты, что явились к нам это марионетки. Ну собственно, было это понятно с самого начала. Но вот кто за ними стоит, мы выяснить сразу не смогли. — Феликс немного задумался, глотнул воды и продолжил:

— Слежка, которую я прикрепил к ним после первого же визита, выявила, что они скорее всего работают на две стороны. Рябушкин побывал в доме заместителя военного министра, а Конаковский кроме заместителя встретился с неизвестными.

— И кто же эти неизвестные, удалось узнать? — уточнил Иосиф, набивая трубку.

— Это снова лягушатники, причем не из дипломатического корпуса, а просто французские промышленники, которые приехали в Россию по делам.

В кабинете на мгновение повисла тишина. Казалось, после парижской зачистки они угомонятся, но нет — сунули свои нос и сюда.

Иосиф первым нарушил молчание, ударив кулаком по подлокотнику кресла:

— Да когда же это кончится твою мать? Опять они, черт бы их побрал! Надоели, хуже горькой редьки!

— Упертые, чего уж. Но не надо думать, что это одни и те же люди. Уверен, что масоны сейчас только приходят в себя и решают, как дальше существовать их организации. Мы же и казну их знатно потрясли, и верхушку почистили. Кто-то, конечно, остался в тени, но думаю, что пока им не до нас. — Я замолчал, обдумывая сказанное и продолжил.

— У них кроме всего прочего есть и свой флот, не забывайте. Франция сейчас неплохо развивается в промышленности и в военном деле. Пытается не отстать от прогресса всеми путями. Что-то вполне дельное у них выходит. Поэтому я думаю, что это просто их разведка работает, или вообще промышленники, сидящие на флотских заказах. Видать они в тупик уперлись с созданием своего батискафа и ищут варианты всеми путями.

— Да, Илья! — включился Феликс, откинувшись на спинку стула, — тоже думаю, что тут дело не в масонах. Выходит, что как минимум один из наших генералов работает на французов. А вот по второму каналу интереснее. Там же заместитель военного министра работает. Возможно, он совсем с лягушатниками и не связан, но надо узнавать.

— Как узнавать думаешь? — просил Леха, — пальцы отрезать чиновнику?

— Алексей, ну зачем же так грубо! — есть и более гуманные методы. Ты же сам моих парней учил работать с иголками этими китайскими! — Расхохотался Дзержинский.

— Если мы устраним заместителя Куропаткина, то это будет очень громким событием. А после допроса такого деятеля оставлять в живых смерти подобно! — подключился Иосиф.

— Да, Сосо! Решать вопрос надо, но сделать так чтобы к нам ни одна ниточка не привела.

— О, кажется есть идея! Давай этих лягушатников, что встречались с Конаковским возьмем, притащим в дом заместителя военного министра Чешинского и устроим там спектакль. Перед этим, конечно, обоих хорошенько допросив.

— Может сработать, тогда все следы к французам будут вести, а про нас могут даже и не вспомнить.

— Интересно, знает ли сам заместитель, что его люди работают на лягушатников? — спросил Никита.

Феликс покачал головой: — Сомневаюсь. Я практически уверен, что сам Чешинский работает на англичан, а его генерал просто еще приработок взял у французов.

— Да, вполне вероятно, — добавил я.

По итогам нашей встречи родился вполне себе действенный и понятный план. Для начала мы предоставляем остатки дезинформации Конаковскому и Рябушкину. Те в свою очередь передают ее кураторам. Скорее всего копия от Конаковского попадет к лягушатникам, а Чешинскому достается оригинал. И если все верно просчитали, то он с ним отправляется уже к своим «благодетелям».

Мы определяем на кого работает сам заместитель и затем проводим зачистку. Возможно, при этом удастся хотя бы частично развалить агентурную сеть в нашей стране.

Феликс тут же взялся за дело, отдав распоряжения своей сети. Наши генералы-интенданты продолжали получать подготовленную дезинформацию из Кронштадта, даже не подозревая, что за каждым их шагом теперь следили.

Прошло несколько дней. Мы с братьями занимались текучкой, но мысли постоянно возвращались к этой паутине. Наконец, вечером, в кабинет вошел Феликс. По его лицу было видно – дело сдвинулось с мертвой точки.

— Новости, — сказал он, садясь в кресло. — Конаковский, как мы и предполагали, встретился со своими французами. Передал им копии. А вот Рябушкин… — Феликс сделал паузу, давая нам оценить важность момента. –— Рябушкин передал пакет с оригиналами не самому Чешинскому, а его курьеру. И этот вышел на контакт с известным нам британским торговым агентом, который давно крутится вокруг военного ведомства. Подозрения подтвердились — Чешинский работает на англичан.

Нити начали сплетаться в единый клубок. Французы, англичане, наши собственные генералы… Все они, как пауки, тянули свои ниточки к нашему «Нептуну».

— Значит, пора переходить ко второй части плана, — сказал я. — Давай брать французов сегодня же, больше тянуть не стоит.

— А что с Чешинским? — спросил Никита. — Его пока трогать не будем?

— Пока нет, — покачал головой Феликс. — Пусть думает, что его игра остается в тайне. Сначала разберемся с лягушатниками, получим от них показания. А уж потом… потом решим, как поступить с господином заместителем министра.

Операция прошла, как по нотам. Двух французских «промышленников», возвращавшихся с ужина в гостиницу, мягко и не привлекая внимания проводили в темный переулок, усадили в закрытый экипаж и доставили в одно из наших надежных укрытий на окраине города.

Теперь они сидели в подвале, с мешками на головах, привязанные к стульям. Мы с Феликсом стояли в соседней комнате, глядя на них через приоткрытую дверь.

— Ну что, — тихо сказал я, — начинаем спектакль. Сначала поговорим с ними по-хорошему. Посмотрим, что за птицы нам достались.

— Думаю, они быстро запоют.

Я сделал шаг к двери, готовый войти и начать этот неприятный, но необходимый разговор. От того, что мы сейчас услышим, зависело очень многое. И то, как мы поступим с заместителем военного министра Чешинским, тоже.