Очкарик 4

Глава 2

После пяти бутылок на троих Торфаальд и Нго, очаровательно по очереди покраснев, направились бродить между местных холмов.

— Ещё б за руку взялись, пф-ф, — хихикает им вслед метиска.

Выждав пару минут после их ухода, Хе поворачивается ко мне, чтобы заявить абсолютно серьёзно. — Мне не нравится твоя аура.

— Ты сейчас о чём? Давай без ребусов.

— Эй, чего испугался?

— Ну если ты так говоришь, значит, я зря расслабился. Вот теперь пытаюсь собраться.

— Не напрягайся. Я просто очень внимательно наблюдала за тобой во время твоей беседы с бароном.

— И?

— Затем сопоставляла с тем, что мне известно.

— Не интригуй! — повинуясь её толчку, растягиваюсь на подстилке лицом вниз.

На моей спине тут же появляется дополнительный вес в виде зада тёмной, а её руки начинают привычно разминать затылок и плечи:

— Так хорошо?

— Да-а-а… ты идеальна-а-а…

— Угумс. Идеальная женщина должна всё время дарить только радость, но не задавать при этом вопросов? Правильно?

— Кто сказал?! — делаю безуспешную попытку повернуть голову, чтобы посмотреть на неё.

Но меня впечатывают лицом обратно:

— Тебе не повезло, и свои вопросы я всё же задам. Ладно, здесь ты оказался непроизвольно, — метиска что-то прикидывает, загибая пальцы на одной руке. — Имею в виду наш мир. Закинули тебя в какой-то случайный портал без сознания — снова ладно, на войне бывает и не такое. Ты же сюда тоже с войны попал?

— Эээ, да. Но это не то, что ты думаешь.

— НЕВАЖНО! Идём дальше: при прибытии тебя вынесло на нашу принцессу с длинными пальцами.

— А с этим что не так? Ты меня в чём-то подозреваешь?

— Нет. Опять же, на войне бывает и не такое; хотя ей и чертовски повезло в твоём лице. Если бы не ты, ей бы в живых не бегать…

— ПОНЯТНО. А ты это всё сейчас к чему?

— Погоди, не гони коней: я мало что вслух думаю, так ещё и по пьянке… М-м-м, потом твоя адаптация при ней, потом то да сё.

— И что тебя в этом всём смущает?! К чему этот перечень событий?

— Пытаюсь вычислить твою мотивацию, — сообщает не по годам умная метиска. — Вчерашние твои цели и задачи, как ты сам говоришь, были импортированы снаружи. То есть, навязаны тебе Асемой, правильно?

— Да-а-ааа.

— Чего завыл?

— Если б не твои руки на моём затылке, мне бы этот разговор давно надоел бы.

— На то и расчёт, хи. У женщин свои методы… В общем, старые задачи от Асем у тебя буквально вчера закрылись естественным путём. Так? Их больше нет?

— Д А.

— Но сегодня утром по твоей хитрой морде я очень хорошо вижу: у тебя завелись какие-то новые мысли.

— Это для тебя проблема? — зажмурив глаза, блаженно улыбаюсь.

— Я хочу знать, какие? — Хе прижимается щекой ко мне, наваливаясь сверху. — Что ты заново задумал, коварный хуман?

— От тебя прям ничего не скроешь…

— … Причём появилось это хитрое выражение лица у тебя ещё вчера! Сегодня лишь окрепло. Мой вопрос: так о чём ты сейчас думаешь?

— Хорошо, что ты не стала задавать его на всеобщем и в компании, — не то чтобы я был совсем растерян, но эту эскападу спутницы полностью даже оценить пока не могу.

— Я не дура. И кстати, не надейся отбояриться как обычно.

— Это как?

— Ты обычно отшучиваешься, если вопрос тебе не нравится. А именно сейчас у тебя в эмоциях висят тревога пополам с раздражением, — поясняет дроу уверенно и последовательно, словно не пила. — Я, конечно, не наши родственники с длинными пальцами; по запаху твою правду особо не почувствую, хе-х.

— Но…?

— Но когда ты в таком состоянии, незаметно для меня врать у тебя не получится: цвета в ауре выдадут.

Именно в этот момент сбоку раздаются звуки шагов и пара хуман-светлая выныривает с одной из боковых тропинок.

Нго затуманенным взглядом смотрит в горизонт, а Торфаальд имеет цвет свежеотваренного рака.

— Вот ты хитрожопое создание! — Вадим всё же перешёл на орқша и удивлённо свёл брови вместе.

Похоже, он не знал, как сейчас реагировать на её вопрос, время и атмосферу для которого она старательно выбирала и готовила.

Хе удовлетворено хохотнула:

— Привыкай! Ты теперь с дроу. — Затем она весело втянула воздух носом и добавила. — Сам же говорил, большинство чужаков в незнакомой социальной среде засыпаются на нюансах поведения? Вот вхожу в образ, если что. Тренируюсь! А на мой вопрос ты всё же ответь, ладно? Я не просто так спросила.

— Не только на поведении сыпятся, ещё на незнании реалий, — машинально поправил спутник, предсказуемо уходя в себя.

— Говори, что ты вчера задумал после того, как мы нашу блондинку от орков вытащили, — второй раз потребовала тёмная, красноречиво сверля товарища взглядом и хлопая ладонями по его плечам.

— А вдруг я ничего такого не замыслил и ты просто ошибаешься?

— Не-а. Слишком ты быстро оттуда собрался, оборвал половину всех своих связей в один момент и унёсся пешком в пустыню. К-хм, как будто пересматривать личные ценности.

— А если я лишь хотел спасти девчонку? — бросил пробный шар человек. — У меня же действительно есть принципы. И вчера в самом деле там хотелось всё разгромить.

— Не-а, то есть да, но не только, — Хе снова покачала головой. Она уже заметила, что Вадиму очень нравится, как её косички летают из стороны в сторону. — Хотел спасти, но это не всё. Твои принципы, конечно, тоже причина. Но одновременно они и прикрытие — кроме них у тебя в голове было что-то ещё.

— Точно? — вроде бы насмешливо уточнил спутник. Затем его лицо стало серьёзным. — А вообще, конечно, так жить нельзя. Когда каждая вторая женщина видит тебя насквозь, любой нормальный мужик захочет утопиться.

— Не уходи от ответа.

— Ты исключаешь, что я мог свалить из одного лишь принципа?

— Ага. Для только лишь принципов тебе не надо было оттуда уноситься с таким треском и скандалом. Достаточно было при всех взять белобрысую под свою руку по праву сильного.

— Да ну?

— Ну да. Тем более что Асем тебе и так её отдала в итоге. — Она подумала и сформулировала поточнее. — Понимаешь, твои досаду, злость, даже отстраненность вчера я вполне могу объяснить: правила твоего мира хоть и необычны, но вполне логичны.

— Да ну? — Вадим попытался изобразить насмешку.

— Ага. Ещё — справедливы и понятны. А вот то, что ты задумал параллельно с этим, вдобавок пытаясь это всё замаскировать вспышкой гнева от Асем…

— Состоянием аффекта. Какие вы все глазастые, — человек растерянно нахмурился и всё-таки повернул лицо в её сторону. — Одна мысли читает, вторая как будто нет — но в итоге выходит ещё хуже.

— Почему?

— Асем, в отличие от тебя, у меня ответов с ножом к горлу не требовала.

— Ты с дроу. Привыкай, — философски вздохнула она. — А Асем — чистокровная орчанка. Если я сейчас заучу не те модели поведения и неправильные реакции, в перспективе, как ты говоришь, можем засыпаться с тобой оба.

— И как тут жить, — проворчал товарищ, возвращая лицо в подстилку.

— В смысле? Что тебе не нравится?

— Никакой тайны из личной жизни и намерений, — пожаловался он ей на неё же.

— Привыкай, — спокойно повторила она в третий раз. — Мир отличается от привычного тебе. Так вот. Непонятным вчера мне остался лишь один момент: что это у тебя были за нездоровые предвкушение и азарт?

— Уверена в градиенте эмоций?

— Да. Причём именно тогда, когда ты решил сваливать. — Хе подумала и с силой вонзила пальцы подмышки человеку.

Вадим дико заорал и, казалось, взвился в воздух из положения лёжа, вместе с ней на спине.

— По логике, ты должен был безмерно страдать от расставания с нашей принцессой, — задумчиво продолжила она, не обращая внимания на выражение его лица. — Если я хоть немного в тебе понимаю, а я понимаю, ты к ней привязался. Вот! У тебя эмоции с поведением не совпадают! — радуясь собственной догадливости, она примерилась и снова ткнула ему в рёбра под мышками.

— АЙ! Зачем спрашиваешь? Кстати, я и страдал вчера, если что. И откуда ж в тебе столько дотошности…

— Страдал, но не только. Насчет «зачем»: хочу знать, что это была идея. Ты без перерыва с тех пор её обдумываешь, даже ночью пытался сосредоточиться.

— Когда это?

— Когда проснулся и меня к себе спиной повернул, чтоб это самое. Как чпокнулись — опять к этим мыслям вернулся.

— Хренасе, — Вадим заёрзал внизу, затравленно глядя на неё через плечо. — И ты же не успокоишься, да? Пока меня не дожмёшь?

— Не-а, — подтвердила полукровка. — И не подумаю. Мужчина женщины-дроу — её собственность и её актив. Я должна знать, о чём серьёзном ты думаешь, чтобы не страдать в неведении. Тут вообще без вариантов.

— А я думал, тёмная эльфийка — подарок судьбы в сравнении с орчанкой.

— Мир несовершенен. Рассказывай.

— Да с чего?! — не на шутку возмутился Вадим. — Не слишком ли много претензий на мировое господство от вчерашнего ребёнка?!

— Или я расстроюсь и буду с погрешностями изображать новую ипостась, — притворно огорчилась она. — Да, это манипуляция. Кстати, короля играет свита, сам говорил. А конфиденциальность я тебе гарантирую.

— На самом деле, беспредел меня вчера реально выбесил, — серьёзно заметил человек. — На войне люди вообще склонны мыслить в чёрно-белом цвете: это — враги, это — друзья. А когда твои друзья неожиданно оказываются не совсем друзьями, рубануть с плеча — вполне логично.

— В чёрно-белом цвете склонны мыслить не только люди. Другие разумные тоже. Продолжай, ты не всё сказал.

— В общем, я вчера весьма неприятно удивился. Уход из распадка был экспромтом и моей естественной реакцией, чтобы не перестрелять соплеменников нашей Асем на месте к чёртовой матери.

— А задумал что? — не сдалась Хе, не позволяя товарищу уклониться от ответа. — Именно тогда, когда рюкзак на спину забрасывал?

— Да так, пришла в голову одна идея, — Вадим неожиданно покраснел и смутился.

— Ты как девственница сейчас ломаешься! — восхитилась она его неожиданной метаморфозой. — Здоровый мужик! Ну говори уже, а? Ты согласен, что я от тебя очень зависима и теперь, и вообще? Не тяни кота за… хобот.

— Ты сейчас настойчива, как плуг по весне.

— Сколько проживём, непонятно. Что могли, разделили на двоих. У нас что, будут разные замыслы и тайны друг от друга? Хорошо, как скажешь, — она не дала ему вставить и слова и обиженно засопела.

— Ладно… Тут такое дело, — решился пятнистый. — Я всегда хотел быть учёным, а вместо этого всю жизнь бегал то по горам, то по пустыням.

— Понятно.

— Вчера как пелена с глаз спала: нет черного, нет белого. Вообще нет готовой стороны, чтобы её занять с чистой совестью, — Вадим незаметно для себя увлёкся рассказом. — До того момента я думал, что орки правы.

— А оказалось, не совсем. И что дальше?

— Вот я внезапно понял: не надо ни под кого подстраиваться! Надо просто быть собой! Не нужно искать истину у других, если ты уверен в своей правоте, — он с усилием перевернулся, преодолевая её сопротивление, и теперь смотрел ей в глаза.

— Боюсь спросить, до чего ты в итоге додумался, — задумчиво заключила Хе. — Если я хоть чуть-чуть в тебе разобралась, меньше чем на перемену вселенной ты не согласишься.

— Э-э, нет. Не так радикально. Просто я подумал: если у вас тут полным ходом идут научные эксперименты на целых популяциях разумных, почему бы не вбросить ещё одну революционную идею?

— Какую? Не тяни, у меня уже в матке сквозняк от твоих драматических пауз, — она картинно поморщилась, как истинная дроу.

— Разумные равны. Должны быть равны, — поспешно поправился он под её удивлённым взглядом.

— Это как? — она наклонила голову к плечу. — Даже для меня звучит слишком революционно.

— Должен быть в вашем развесёлом обществе какой-то институт, который бы уравнивал все расы. Я просто один такой институт задумал вчера в тот момент, о котором ты спрашиваешь.

— А чего только вчера? Ты же эту идею с первого дня мусолил, насколько я поняла?

— До вчера хотел лишь, чтобы орки выжили.

— Понятнее не стало, — признала она через четверть минуты напряженных размышлений. — Но ладно. На вопрос ты ответил, справедливости ради. Кстати, объединённый магический конклав в уставе декларировал, что значение имеет только сила мага. Раса неважна. Это на тему твоей концепции.

— Декларации не всегда совпадают с практикой. Особенно если учесть, как технично они вырезали шаманов. В общем, ты спросила — я ответил! — Вадим заворочался, возвращаясь на живот и подставляя ей затылок. — Идея такая: раса разумного не должна влиять на его гражданские права. Что угодно может влиять, только не этническое или расовое происхождение.

— Заинтриговал, — призналась метиска. — Сейчас буду доставать наводящими вопросами. Готов?

Там же, через некоторое время.

— … что тогда есть этнос?

— Здесь — народ или раса.

— Прикольно. Там, откуда ты родом, так и было, как ты говоришь?

— Не сразу, но да. Вообще очень зависело от страны. Существовало много мест, где эту концепцию действительно соблюдали.

— Много стран — это сколько?

— Из ста девяносто трёх, думаю, больше половины.

— Хм. А как быть с достижениями предков? Что о них говорят эти твои знания?

— В смысле?

— Если высокородным объявить, что их земли и рабы больше не важны — будет не просто скандал. Если мануфактура и завод гномов, как ты говоришь, за год даст больше дохода, чем поля знати до горизонта — что будет с детьми самих дворян? Их ведь немало, в том числе среди магов.

— Узкие частности, — пренебрежительно отмахнулся Вадим, по-прежнему блаженно щурясь под её пальцами. — Прогресс неизбежен, закон эволюции.

— А кто тебе даст двигать этот прогресс, если дети торговцев на этом твоём новом этапе будут в более выигрышном положении, чем чада благородных? Поверь, ты очень недооцениваешь своих потенциальных врагов. Если твоим языком, самострелами систему не изменишь.

— Там, откуда я родом, у дворян стартовые условия были и на этом этапе получше, чем у простых торговцев. Просто им надо было трудиться, чтобы конвертировать фору в виде титула, образования и более высокой социальной позиции.

— Во что?

— В источник постоянного дохода.

— Например, как?

— Например, заняться караванной торговлей! Дворянину дадут и товаров, и денег, и кредитов намного больше и охотнее, чем простолюдину. Даже при прочих равных! По крайней мере там, откуда я родом, было именно так, — неуверенно закончил он.

Не сговариваясь, они посмотрели вначале друг на друга, а потом на Нго.

— Но дети благородных не сильно стремятся трудиться, как правило? — продолжила метиска.

— В том и проблема. Жить с каждым поколением они хотят всё лучше и лучше; что здесь, что там. А работать стремятся всё меньше и меньше — а так не бывает.

— Наступает эта твоя революция?

— Как вариант.

— Какое место себе видишь в ней ты? Я не забыла самый первый вопрос Торфаальда.

— Какой это? — Вадим словно споткнулся, утратив нить беседы.

— Ты говорил, за феодальной раздробленностью всегда идёт феодальная централизация, так?

— Да.

— Ты утверждал, это неизбежно и здесь, так?

— Да.

— А барон тебя спросил: кого ты видишь во главе новой империи? Повторяю его вопрос: кого? — она пытливо посмотрела на человека, внимательно отслеживая малейшие оттенки его эмоций.

— Боже упаси! — искренне открестился товарищ. — Не себя, как ты подумала! Это вообще не по моей части. Я же сказал, буду вполне удовлетворён, если после меня останется идея: все расы равны. На лавры не претендую.

— Прикольно, — выдала она через три вздоха, прокрутив в голове услышанное с разных сторон. — Звучит соблазнительно в первую очередь для полукровок.

— Скажу больше. Эта концепция уже есть: Тхарап. В усечённом виде, пока лишь для людей и эльфов, но тем не менее. Работает же? Надо просто саму идею внедрить повсеместно.