Ее ложе было мягким, просторным и теплым. Но тепла она как раз не чувствовала, а холод - да. И каждый раз просыпалась от озноба, долго жалась к оббитым краям саркофага, надеясь согреться.
Эту постель ей предоставил Бэф. Она твердо помнила о том, но не помнила, когда и из-за чего ей выпала подобная честь. Небольшая зала с витражными окнами была, пожалуй, самой уютной в костеле, да и во всем замке, но она чувствовала себя здесь мало неуютно - одиноко. Это чувство вспыхивало в тот момент, когда она просыпалась от холода, пробирающегося, казалось, даже в мозг, и тут же исчезало, чтоб вернуться вновь в следующий раз. Порой вслед за ним возникали и вопросы - откуда берется это чувство? В чем его причина? Мучает ли оно хоть еще одно существо, кроме нее? Знакомо ли оно другим Варн?
Как правило, она лежала с закрытыми глазами и честно пыталась найти ответы на эти вопросы, но, задавая их себе, она фактически сразу забывала их суть и смысл, а потому и поиски становились тщетными. Сегодня у нее возникло ощущение, что все чувства, вопросы и ответы уходят вслед за снами и возвращаются лишь в свою пору. Как у Варн есть пора отдыха и пора охоты, так и у них.
Ноздри защекотал знакомый запах - Бэф?
Лесс открыла глаза и убедилась, а если б умела - удивилась. Вожак не только пришел в одиночество ее спальни, так еще терпеливо ждал, когда она соизволит проснуться и поприветствовать его. Он сидел на краю ее саркофага и водил пальцем по ободу фужера, зажатого в руке. Пустого с виду, на деле наполненного до краев.
Лесс села и постаралась преданно посмотреть в глаза вожака, но взгляд притягивала субстанция в фужере. Нектар из множества жизней. Как, когда? У кого-то охота оказалась удачней? У кого? А она так и не смогла...
Тень сожаления мелькнула в глазах Лесс и исчезла, но все же была замечена Бэф. Он протянул Варн фужер:
-- Возьми. Знаю - ты голодна.
Она взяла без раздумий, с жадностью отхлебнула и прикрыла веки от наслаждения. Внутри стало тепло и светло. Мрак, живущий в ней и выхолаживающий каждую клетку каждую частицу ее сути, отступал. В ушах зазвенело, словно лопнуло тысяча таких хрустальных бокалов и рассыпалась осколками по мраморному полу. Так обычно смеется Бэф. И его смех, что глоток нектара...
Сильные руки подняли ее с ложа, прижали к груди и закружили по зале, вознося к своду, на котором с обвалившимися от времени лицами, руками, крыльями, пели ангелы на фресках. Лесс приоткрыла глаза - Бэф наблюдал за ней и явно был доволен. Что ж - она тоже. Голод, покрывший наледью каждую чакру - отступил, и Лесс могла поклясться, что услышала удар собственного сердца - один, но явный.
Бэф загадочно улыбнулся и отвел взгляд - не стоит ее разочаровывать.
-- Куда мне сегодня?
Бэф поставил ее на пол, но из объятий не выпустил, лишь забрал опустевший фужер. Склонился к самому лицу:
-- Сегодня ты со мной, -- еще одним глотком нектара коснулся его голос ее слуха. -- За тобой присмотрит Урва. Он продолжит твое обучение, ты еще многого не знаешь. Но бойся уйти далеко.
Он выпустил ее из кольца своих рук и выплыл из залы. Лесс же вновь кольнула в грудь горькая льдинка одиночества.
Они сидели на крыше самой высокой башни в городе. Остроносый Урва млел, подставляя лицо под ласку ветра.
-- Ты чувствуешь ветер?
-- Да-а-а, -- мурлыкнул он в ответ и посмотрел на сестру-варн. Глаза загадочно блеснули, -- хочешь, научу как?
"Хочешь" было неведомо Лесс. Она понимала это слово лишь в одном варианте, как приложение к нектару, наполняющему фужер или резервуар капли в человеческом мозге.
-- Бери не только их резервы, бери их чувства, -- качнулся к ней Урва, -- посмотри на себя - сразу видно, ты Некто или Нечто. Тебя мгновенно вычислят. Посмотри на меня - разве я чем-то отличаюсь от людей?
Ничем - согласилась Лесс. Урва был худеньким, гибким и невысоким. Трогательно ранимое выражение лица и честный немного наивный взгляд голубых глаз располагал к себе, лишал и доли осторожности. Этот Варн был похож на подростка, отличника какой-нибудь элитной кафедры для вундеркиндов. В его теле не угадывалось физической силы, казалось, она сосредоточилась лишь в голове. На деле же, Урва был, пожалуй, чуть слабей Майгра физически, а в уме уступал разве что вожаку.
-- Как брать чувства? Что это? -- спросила Лесс.
-- Могу рассказать, но лучше один раз увидеть, чем пять услышать. Жди, я скоро вернусь.
-- Я с тобой.
-- Нет, сестра, сегодня ты с Бэф и можешь понадобиться ему в любую минуту. Я не хочу быть причиной его недовольства. Жди.
Он скользнул вниз, во тьму ночных улиц.
Лесс посмотрела, как бьется флаг на городской ратуше, и подумала, что ветер, должно быть, сильный, но почему она его не ощущает, а Урва - наоборот. Чувства? Что это и зачем? Еще час назад она чувствовала холод, сейчас же лишь смутно помнила о том и забыла, в чем выражался холод, что он давал ей. Она одна такая? Нет. Ойко и Нэш, Май и Тесс, да и все остальные сестры - Варн ничем не отличаются друг от друга, они отличаются от братьев - Варн.
Лесс легла, свесив ноги вниз, задумчиво уставилась в синеву неба, чуть разбавленную точками звезд. Но мысли текли вяло, разбредались. Интерес к теме, поднятой Урва, пропал. Да, и какое ей дело кто, что и как? Она выставила руку, пытаясь отточенным ногтем пронзить звезду в небе, и залюбовалась игрой бликов на своих пальцах. Ровные, острые, длинные ногти были созданы, чтоб помогать Варн добывать нектар. Одно движение, резкий выпад - и он входил в нужную точку, заполнялся нектаром и доставлял его хозяину.
Лесс вновь почувствовала голод, сильнейшее желание наполнить лепесток ногтя нектаром и слизывать его, пить.
Она села и пристально посмотрела вниз - ветер принес запах человека годного, чтоб насытиться. Варн скользнула вниз, чтоб разыскать источник и взять его, но где-то на уровне пятого этажа на ее шею словно накинули лассо. Тело, покачиваясь, зависло напротив окна. Она пыталась освободиться и понимала, что бесполезно - Бэф держит крепко. Однако смириться с тем, что от нее уйдет очередная жертва, было трудно, не менее трудно, чем противиться вожаку. Она не знала на что решиться. А тут словно во искушение в окне возникло лицо подростка. Довольно крепкий юноша лет семнадцати во все глаза смотрел на нее и видимо не верил, что не спит и наяву видит женщину, висящую напротив него прямо в воздухе на уровне пятого этажа.
Лесс придушенно позвала его, и тот послушно открыл окно. Она вспрыгнула на подоконник и внимательно оглядела парня - годен. Пара секунд и доверчивый человечек смирно лежал на ее руках. Он спал, она ела, урча от довольства, тщательно вылизывая ноготки с каплями нектара. И вновь запускала их в резервуар и вновь вылизывала. И зашипела, увидев в оконном проеме Урва. Тот приложил палец к губам и примирительно улыбнулся, показывая Лесс свою жертву: видишь, у меня не хуже, и нет надобности забирать пищу у тебя. Встряхнул девушку, что держал рукой за шиворот.
Лесс замерла, оценив, и вновь принялась вылизывать ноготки. Урва осторожно вспрыгнул на подоконник, поставил свою жертву на пол. Лесс покосилась на них, но предупреждающе рычать не стала - она почти сыта, к тому же Урва проявлял явное дружелюбие, не иначе уже насытился, как и она. А вот его жертва ничего, ничего.
Варн слизнула последнюю каплю с ногтя и отпустила юношу. Тело с глухим звуком упало на пол. Лесс перешагнула его не глядя, делая вид, что направляется к окну, сама же следила за Урва.
-- Ты куда? - спросил он с улыбкой на губах, -- а как же урок? Я ведь специально для тебя ее принес
Его рука встряхнула жертву:
-- Смотри.
Лесс осторожно подошла, благоразумно держась от Урва на дистанции - вздумай тому напасть, приняв ее интерес за покушение на его пищу, она успеет отпрыгнуть и сбежать через окно. Но тот лишь рассмеялся, рассыпав хрустальный звон по комнате - молодая Варн забавляла его своей мнительностью, и он прекрасно понимал вожака, который выделял Лесс из ровного строя собратьев.
Он провел ногтем по губам жертвы:
-- Смотри, Лесс, смотри. Это - страх.
Зрачки Варн расширились и стали такими же огромными, как у девушки, что держал Урва. Она была в трансе от происходящего и вид имела - покойникам на зависть: белое лицо, губы в тон, черные от ужаса глаза, состоящие из зрачков с тонкой еле заметной окантовкой радужной оболочки непонятного цвета.
Вот как выглядит страх - поняла Лесс, но не понимала, как можно им насытиться, и принюхалась, подходя ближе в надежде с помощью обоняния получить ответ на свой вопрос. Девушка всхлипнула, вжала голову в плечи, закрыла дрожащими руками лицо.
Урва отнял ее руку, показывая Лесс влагу на лице жертвы. Варн внимательно проследила за прозрачной каплей, скользящей по щеке вниз, вопросительно посмотрела на брата: и что?
-- Это слезы. Они бывают двух видов - от страха и от счастья.
Его ноготь подхватил каплю уже у подбородка жертвы, показал сестре, протягивая, словно приглашая попробовать. Она с сомнением посмотрела на искристую жидкость и несмело лизнула. Горько-соленый вкус вызвал мгновенное отвращение и разбудил нечто странное - внутри замутило, заболело, лицо Варн исказила судорога, и она, невольно вскрикнув, рухнула на колено. Перед глазами поплыли непонятные картинки, возникая из ниоткуда и уходя в никуда: развалины, пучок пожухлой травы, острые камни, боль, разливающаяся по телу от горла до колен, оглушающий грохот - крики, шум, хлесткие звуки.
И вдруг все закончилось, шею сдавило в тиски, тело забилось, руки пытались высвободиться от удушливой хватки, но для этого нужно было срочно вернуться. Лесс устремилась в окно, краем зрения заметив, что Урва выпустил свою жертву и так же пытается ослабить хватку и стремится вслед за сестрой, в окно в небо, к резиденции Варн.
Им стало легче лишь на подлете к замку. Они влетели в зал и рухнули на колени перед Бэфросиастом, понимая, что чем-то сильно рассердили его.
Он ждал с темным от гнева лицом. Подошел медленно и склонился над Лесс:
-- Ты могла умереть.
Его шепот был полон ярости и рождал жуткий холод. Она задрожала, предчувствуя наказание. Знать бы еще, в чем ее вина.
Бэф, не сдержавшись, ударил ее по лицу, и она отлетела к ногам его помощников Майгра и Туазина. Те хмуро посмотрели на нее сверху вниз, но не пошевелились. Бэф же повторил утверждение в лицо Урва:
-- Ты понимаешь, что она могла умереть? Она слишком слаба для подобных уроков!!
Смех Бэф прекрасен, но крик... Три витражных окна лопнули и осыпались стеклом на пол, часть ушла вниз и затерялась эхом на дне ущелья, что охранял замок от незваных гостей. Урва покаянно склонил голову, готовый принять заслуженное наказание. Бэф отправил его ударом в оконный проем на той конце залы. Урва вернулся лишь через пару минут, осел вновь на колено, прямо на стекло, рассыпанное по полу, и приготовился к продолжению экзекуции. Но Бэф уже успокоился. Он лишь хмуро посмотрел на него и, поправив выбившуюся пепельную прядку, качнул головой - вон. Провинившийся исчез.
Лесс, дрожа от холода, следила за приближающимся к ней вожаком, но, как и Урва, ни перечить, ни сопротивляться не смела. Ждала и очень надеялась, что с ней обойдутся не хуже, чем с братом.
Бэф рывком поднял ее и прижал к себе:
-- Посмотри на меня.
Лесс послушно уставилась в карие глаза и почувствовала, как ею начинает овладевать дремотная расслабленность. Озноб и холод отпускали под натиском теплых пальцев вожака. Он крепко держал Варн и массировал ей позвоночник от поясницы до затылка, легкими и в тоже время сильными движениями восстанавливая работу нужных точек, стирая из памяти лишние воспоминания.
Лесс уже плыла в тумане. Ей было тепло и хорошо, в памяти тихо и пусто. Взгляд следил за лицом вожака, его манила капля влаги, лежащая в уголке твердых губ. Видимо, Бэф ужинал..
Лесс, не думая, потянулась к нему и слизнула заманчивую каплю. Руки вожака замерли на пару секунд, зрачки задышали, и Лесс вновь услышала удар сердца. Значит, у нее есть сердце? - подумала отстраненно. И тут же забыла о том.
Бэф резко откинул ее на руки Майгра:
-- Отведешь к остальным, из замка не выпускать.
Ойко развлекалась с Гаргу на одном конце длинного стола. На другом нежилась в объятьях молодого Варн Май. Тесс сидела на коленях Соувиста, положив голову ему на грудь и щурила на парочки хитрые зеленые глаза. Мааон сидел на резной полке камина и с интересом наблюдал за состязанием трех братьев, что затеяли поединок посреди залы. Коуст брал верх и смеялся в лицо противникам. Смайх злился, Рыч, как всегда, недовольно рычал и норовил покусать обоих.
-- Щенки, -- с улыбкой заметил Мааон и, слетев с каминной полки, приземлился рядом с Лесс. -- Будешь? - кивнул на парочки, что своеобразно использовали стол.
Лесс равнодушно пожала плечами и заметила:
-- Холодно.
-- Холодно, -- эхом повторил Варн и рывком прижал её к себе, озабоченно заглянул в зрачки. -- С кем холодно?
Взгляд Лесс переместился на фигуру Гаргу: после вожака он был самым привлекательным в данной стае, самым веселым и беззаботным, с ним было легко и просто общаться жестами и словами. Она пыталась заняться с ним сексом, но только он прикоснулся, как ей стало холодно. Она оттолкнула его, и Гаргу, пожав плечами, пошел к Тесс, потом к Май. Сейчас он с Ойко.
Странно, неужели та не чувствует холода в руках этого красавца? Неужели он привлекает ее больше, чем Бэф?
-- Табу, опасно обсуждать Бэфросиаста, -- шепотом предупредил ее Мааон, уловив мысль. -- Вожак дал отставку Ойко - хочешь занять ее место? На пару дней - легко, но не больше. Поверь мне, меж ними уже случались размолвки и другие увлечения. Но ничего серьезного. Привязанность сильней физиологии.
-- Мне не нужно место Ойко.
-- Конечно, а мне ты.
Лесс внимательно посмотрела на Варн: задорная и в тоже время хитрая улыбка, диссонирующий с ней пронзительный, цепкий взгляд раскосых глаз. Сам невысокий, но стройный, гибкий и ловкий - прекрасный охотник. Тесс говорила, и партнер не плохой.
-- Что тебе нужно?
-- Не знаю, стоит подумать?
Лесс просто прижалась к его груди и уставилась на стенную фреску перед собой: молящаяся мадонна с кротким прекрасным ликом, с отрешенным блаженным взглядом.
-- Фреска чувствует больше, чем я, или меньше?
-- А что чувствуешь ты?
-- Ничего, кроме холода. Каждый раз я просыпаюсь от озноба.
-- Что это?
-- Дрожь во всем теле, внутри, снаружи.
-- Это не холод, это - одиночество, -- со странной ноткой в голосе заметил Мааон.
-- Откуда ты знаешь?
-- Я старше тебя на двести лет, -- покровительственно улыбнулся Варн, -- Предлагаю проверить мою правоту тем, что сегодня ляжем спать вместе. У тебя или у меня?
-- Все равно.
-- Тогда у меня. Увидишь, озноб больше тебя не найдет. Я его выгоню навсегда.
-- Нет, он ненавидит нас и не успокоится, пока не пошлет нас домой с уведомлением о геройской смерти, -- ворчала Люция, запихивая в стиральную машину белье.
Алисия стояла рядом, облокотившись на дверцу люка, и молча слушала ее. Говорить не было желания, да и слов не было. Весь ненормативный лексикон был давно израсходован, избит и заезжен, как дивизионный флешь с сигналом подъема.
-- Слушай, а может ему дать, а? Может, тогда отвяжется? - Маликова вопросительно посмотрела на подругу. Та вздохнула и подала стопку топиков. Люция недовольно скривилась и сунув их в жерло машинки, с треском захлопнула люк. -- Ладно, ты права - глупейшая затея. Меня лично стошнит. Хотя. Почему бы тебе?
-- Потому же почему и тебе! - отрезала Алисия и села напротив машины, ожидая окончания третей сессии. Судя по скопившейся за четыре месяца кипе грязного белья, останутся они с Люцией в прачечной до ужина. Вот и весь выходной. Первый за десять месяцев службы, долгожданный и так бездарно потраченный.
-- Ах, ну да, ты ж у нас невеста! Верность блюдешь.
-- Представь.
-- А он жених ваш, Игорь Владимирович?
-- Отстань, -- вяло огрызнулась Сталеску. Настроение и так было хуже некуда, а если еще и в личные дела с размышлениями внедряться, то впору в бега подаваться. Игорь писал и связывался с ней все реже и реже, что естественно настораживало и подводилось к одному, вполне естественному выводу. Но Алисия не хотела думать о плохом и списывала молчание любимого на его занятость в академии, и ее загруженность молитвами сержанта Стокман...
-- Он нас добьет, -- вздохнула горько Маликова, присаживаясь рядом. И кто б спорил?
Четыре месяца они изо дня в день проходят курс на выживание: пять раз в неделю туннель со все больше усложненной системой прохождения, сутки вахта, сутки, если очень и очень повезет, занятия по обычному расписанию, но с ночным караулом. В итоге ни поспать, ни поесть, ни отдохнуть.
Слева раздался смех - группа девушек с их же призыва, из их же отсека казармы сбились стайкой вокруг журналов мод и что-то весело обсуждали.
Люция с завистью покосилась на них:
-- А нас словно нет.
-- А откуда будем? Сколько раз они нас за четыре месяца видели? А мы их?
-- Конечно, им так пахать не приходится, у них вот увольнительная каждую неделю. Нет, почему им можно, а нам нельзя? Чем мы их хуже, а? Ты посмотри - это же не срочницы - это же модели! А мы?! Тьфу! Я замучилась каждое утро по зеркалу один и тот же кошмар смотреть!
-- А меня от сериала, что в столовой транслируют, тошнит. Завтрак овсянка, ужин овсянка. Обед не положен.
-- И сон тоже. Я мечтаю о полноценном сне часов на двадцать.
-- Без гимна оловянным солдатикам под ухо.
-- Без лимита времени.
-- И чтоб в детское время уже отбой.
-- Ага.
Девушки дружно вздохнули, загрустив не на шутку - спали они и, правда, по три, максимум четыре часа в сутки, что катастрофически сказывалось на их организмах. Желание вздремнуть возникало за столом в столовой, в душе, пока выслушивали инструктаж по прохождению очередного этапа.
-- Может, Стокман из нас каких-нибудь суперагентов готовит? - предположила Алисия. Действительно, как еще объяснить повышенную муштру двух девушек?
-- Ага, после такого уровня тренировок мне лично и спецназ по коленную чашечку.
Сталеску согласно кивнула:
-- И мне по туже пору.
Подруги замолчали, обдумывая данную тему, и переглянулись - каждой на ум пришло одно. Они улыбнулись и хлопнули ладонями, договорившись. Держись "Смыв" - ох, смоет тебя! Натренировал сержантик себе на голову! Ща мы тебе вспомним!
-- Овсянку!
-- Туннель!
-- Вонючую жижу!
-- Спарринг с шестью роботами!
-- Персональный электроподъем!
-- Свинство, мужланство, скотство!!
-- Охрану мужского клозета!
-- Убьем.
-- Но! - выставил палец Алисия. -- С умом! Хватит с нас Анаконд. Опять вляпаться хочешь?
-- Что предлагаешь? -- заинтересовалась Люция. Она с колледжа привыкла быть ведомой, а не ведущей, потому отдавала свою энергию солистке безоговорочно и поперек нее в авангард не лезла - Алиса знает лучше, она старше на один месяц и два дня, а значит умнее, сильнее и прочее.
Сталеску в раздумьях выгребала чистое белье из недр машинки и подмигнула Маликовой, бухнув все это в корзину:
-- Мы его пугнем для начала. Поймет - его счастье, нет - Аллах акбар.