Обитель Варн

Глава 20

Адам стоял над стеклом барокамеры и вглядывался в лицо Алисы. По нему то и дело пробегала судорога, губы то кривились, то сжимались, ресницы вздрагивали. Сон явно был неприятен.

Интересно, что ей снится? - подумал профессор и вздохнул: у его внучки Марыси, такой же беспокойный сон и короткий, как жизнь. Две девочки, такие разные и такие похожие. Ничего, Бэфросиаст поможет им.

Профессор кивнул сам себе, уверяя, и провел ладонью по стеклу, за которым лежала бывшая Варн: спи спокойно. Пусть тебе приснится хороший сон, такой же прекрасный, как будущее, которое обязательно будет много лучше прошлого....

- Пока ты спала, объект исчез! - рявкнул капитан, срывая с девушки одеяло. Алиса приоткрыла один глаз, сладко зевнула и, как бы невзначай, переворачиваясь, заехала взбешенному мужчине в пах: остудись.

Игнат охнул, согнувшись, кулаки уперлись в матрац, а взгляд - в лицо припадочной, и выдал все, что не могли передать слова.

- В переводе на внятный ты хотел бы, чтоб исчезла я, а не клиент.

- Слушай, ты! - зашипел Гнездевский, но не закончил тирады. Лиса резко села и выдала в лицо солдафона:

- Ты, слушай! Я тебя ни в номер, ни в спальню не приглашала! Отвернись и выйди! Я не собираюсь одеваться при тебе!

Игнат мог бы, конечно, поставить ее на место, но резон связываться с разбуженной кошкой, у которой нрав спросонья круче, чем кипяток? Нет, так он не добьется от нее нужного результата.

"Ничего, согнусь последний раз".

Капитан развернулся и, кинув:

- Побыстрей натягивай свои тряпки, - вышел, захлопнув дверь спальни.

Алиса, не торопясь, оделась, потянулась, размяла мышцы и выплыла, наконец, к Гнездевскому. И застыла на пороге комнаты: РД, полный комплект боевого снаряжения, пакет, из которого выглядывал край защитной куртки, моток веревки, карабины лежали на диване. Игнат стоял рядом и проверял боекомплект.

- Что это? - ткнула пальцем в нагромождение спецпредметов Алиса. - Очередное задание? На этот раз горы, судя по альпинистскому снаряжению. Если ты думаешь, что я куда-то пойду, то глубоко ошибаешься. Больше ни одного задания. Ни единого. Все, капитан, агент Лиса службу лично Игнату Гнездевскому закончила.

- Куда ты денешься? - отмахнулся Игнат, продолжая осматривать оружие, перебирать приготовленное.

- Хочешь узнать? - села в кресло девушка.

- Так, благочестивая мадонна, отставить сентенции. Встала и приняла боекомплект, карту следования и задание!

- Ага, сейчас, ботинки только поглажу и каску отполирую, - усмехнулась Алиса и потянулась к вазе на столе за фруктами: пора завтракать.

- Ты меня достала, Сталеску, - качнул головой Гнездевский, откинул рожок для короткоствольного автомата и сложил руки на коленях. - Я тебя под трибунал отдам.

- За что? За то, что я не желаю множить трупы на твое благо, бравый капитан? - бросила презрительно. -- Хватит меня трибуналом страшить. Смени флешку - заело.

- Ночью пришел приказ от полковника Горловского: найти и ликвидировать графа Рицу. А ты его упустила, дура!

- Оскорбил, да? - хохотнула девушка, поедая виноград. - Дезу о приказе Горловского на ходу выдумал или всю ночь мучила зачатки мозга?

Игнат без лишних слов вытащил из внутреннего кармана куртки синий конверт и выставил его на обозрение Лисе так, чтоб было видно личную печать и роспись полковника. Девушка посмотрела на него, глянула на вазу и отодвинула ее на место: есть больше не хотелось. Как и выполнять приказ. Но одно противиться капитану, другое полковнику. Служить Гнездевскому она не нанималась, а вот от службы Родине ее не освобождали.

- Что вам этот граф? - качнула головой Лесс, решительно не понимая, за что нужно лишать жизни неглупого, неплохого, и, в общем-то, приятного во всех отношениях человека?

- Второй раз повторить?

- Да, не вампир он, Игнат, не вампир! Кому в голову столь бредовая идея пришла? Обычный аристократ, немного избалованный, изнеженный, но абсолютно вменяемый и лояльный к власти.

- Влюбилась, кошка? - прищурился мужчина.

- Других версий нет? - скривилась Лиса.

- Нет. По глазам вижу - упырь произвел на тебя неизгладимое впечатление. Чем же он вас, баб, берет, не поведаешь? Рожей, манерами....

- Вот последнее. В точку. Манеры у него не чета твоим.

- Все?

- Кому как, мне и этого довольно.

- Ну, извини, милочка, меня в высшей военной школе обучали. Для института благородных детей, голубого колера в крови было недостаточно. Хватит болтать. Слушай меня и запоминай. Рицу выписался из номера на рассвете. В городе его нет. Но ни одним транспортом он не воспользовался. Отсюда вывод - ушел в горы. Иначе ему не выскользнуть, все перекрыто наглухо. Спугнула его?

- Хотела в постель затащить, да он не дался. Девственник, наверное, - покаялась с ехидством.

Игнат поморщился: резвишься? Давай, перед смертью положено радости вкусить.

- Еще что-нибудь скажешь или разрешишь продолжить?

Девушка милостиво кивнула.

- Спасибо, государыня-матушка.

- Без сарказма, капитан. Не вспугивала я его. Прощупала на предмет ... вампиризма. Бред, доложу, полный. Обычный мужчина. Правда, рангом значительно выше среднестатистического провинциального мачо. Ни тебе сигареты в зубах, пива в руке и сальных шуток на закате. Эстет, кстати. Любит классическую музыку. Поклонник живописи и ценитель красоты...

- Женской?

- А у тебя комплекс рогоносца, капитан. Давно психологам показывался?

- Через тридцать минут тебе выступать в горы. Им расскажешь все достоинства ублюдка и расспросишь о моем психическом здоровье. Короче: ты должна его найти и уничтожить любыми средствами. И не забывай, он вампир...

- Да, да, - закивала девушка, не скрывая насмешки.

- Сколько ты будешь охотиться за Рицу, мне без разницы, но пока не принесешь его голову полковнику, не возвращайся.

- Ничего, если к пенсии явлюсь?

- Пожалуйста. Но если на рассвете пятого дня ты не появишься в заброшенном доме на хребте, буду считать тебя дезертиром и отменю эвакуацию. Выбирайся, как знаешь.

"Весело", - прищурилась Лесс.

- Есть еще вариант. Ты упускаешь его второй раз, без разницы, с умыслом или без, и встаешь к стенке. Ночью, милая, вместо того, чтоб предаваться плотским утехам с тем же милым графом или спать, как нормальный солдат, ты светилась в секретных секторах и копала под меня. По всему видать, накопала. На себя. Думаешь, я под трибунал один пойду? Не-е-ет. Вместе, лапочка. Двадцать два трупа на тебе, несанкционированные начальством. Мою причастность к ним тебе доказать будет сложно, а вот мне твою - легко. Все, от первой леди, матери двух детей, до последнего бизнесмена средней руки, учтены мной, задокументированы. И пойдут прямиком на стол Горловского. Маму я твою вместе с братиками по ветру развею, этого и говорить не надо, сама знаешь. Так что...

- Я убью тебя, сволочь, - оскалилась девушка, приготовившись к прыжку.

- Можешь, верю. Но и сама ничего не выиграешь. Давай по-хорошему? Заключим сделку: ты приносишь мне голову Рицу, пишешь рапорт об увольнении по здоровью, семейным обстоятельствам - мне без разницы, и катишься домой. Флеш со своими подвигами забираешь, как приз. Подарю, честно, даже дубля себе не оставлю. Расходимся и больше не встречаемся. Как?

- Верить тебе, себя не уважать.

- Ладно, что хочешь? Мою голову? Не получится, ты же умная девочка, должна понимать, что против Гнездевского у тебя лишь ля-ля да пара криминально добытых даже не фактов, а косяков с моей стороны. И что? Влепят выговор. Переживу. Зато тебе не жить. Вернее жить долго, долго. А вот родне мало и несчастливо. Хочешь? Конечно, нет. Да не скрипи ты зубами, лапочка. Облицовку попортишь. Короче, взяла рюкзак и в горы. Последнее задание. Ради жизни своих близких, дорогих. Потом расстанемся навеки, всплакнем у трапа.

- Какой ты добрый, - процедила девушка, прикидывая, стоит ли Игната убить сейчас или все же внять его увещеваниям и решить все миром. Ее устраивал первый вариант, но приняв второй, потерь будет меньше. Ни тебе разборов с особистами, ни нервотрепок в связи с расследованием, ни рапортов о направлении на гражданскую службу. И кто ее отпустит? Повязана кругом. Если и блазнится дом, то лишь как мираж. Да, нужна она матери на шею со справкой о невменяемости. А под чистую сразу не спишут - слишком много знает, слишком ценный агент. Капитан... уйдет один, придет другой. Кто гарантирует, что не такой же? Получается - убить Гнездевского легко, но проблем от того меньше не станет. Эх, если б не мама... Плюнула бы Алиса на все. И на приказ, и на СВОН, и на жизнь.

- Карту дай, - буркнула.

- Давно бы так, - хлопнул на диван поверх армейской фляжки карту местности, ткнул пальцем. - Здесь мы будем тебя ждать. С трофеем. Каждые пятые сутки. Но не больше трех рейдов с четырех до шести утра. Придешь раньше, задержишься - дашь пеленг, выйдешь на связь. Рация в кармане рюкзака.

- Вытряхивай. Смотреть буду.

- Прошу, - встал, отошел в сторону, уступая место Алисе. - Синоптики предсказывают буран через трое суток. Возможно, он затянется на пару дней. Температура воздуха соответствующая.

- Где кислородная маска?

- Думаешь, Рицу сможет высоко подняться?

- Не исключаю.

- Ладно, тебе видней, - капитан достал телефон из кармана и отзвонился, требуя доставить кислород в номер.

- Зачем мне мины с СИ-4? - вытащила четыре компашки направленного действия.

- Ты на вампира идешь.

Девушка поморщилась: не надоело Игнату легенду графа повторять? Кого он уверяет - себя или ее? Похоже - себя. Но лишнюю тяжесть тащить ей.

- Таким количеством взрывчатки горы в песок превратить можно, не то что Рицу развеять, - решительно отложила две мины.

- Возьми все. Пластида много не бывает, - приказал капитан. Пришлось внять.

- Гранаты еще... Зачем? Я что в зону боевых действий высадку делаю?

- Неизвестно, как Рицу поведет себя...

- Нормально. Мы с ним не ссорились. Врага он во мне не увидел. Значит, близко подпустит. Есть шанс убрать тихо. Зачем целый арсенал с собой нести? Автомат! Вместо рекламного щита? Хочешь, чтоб мы с графом войну в горах развязали?

- Хватит болтать. Бери все и не рассуждай. Действия нежить предсказать невозможно. Что не пригодится - скинешь. А нет, спасибо мне потом скажешь.

- Сейчас говорю, - поджала губы Сталеску.

Тщательно проверила вещи, сложила и кивнула Гнездевскому: готова.

- Пошли. Тебя вывезут из города, доставят до северного подножья хребта. Дальше, сама. В квадрат эвакуации приди вовремя. Не успеешь на первый "поезд", будешь еще пять дней в горах сидеть.

- Там вертушка не сядет, воздух разряжен.

- Не твоя забота. Сядет, как миленькая. Думай лучше об объекте и своем бессрочном отпуске.

- Я о тебе думать буду.

- Не надо. Икота замучает, - заметил Игнат, пропуская девушку из номера вперед себя.

Пошли третьи сутки бесцельного шатания по пересеченной местности. Именно бесцельного. Она шагала, куда леший выведет - тепловизор замер, как только Лиса поднялась выше в горы. Первый день он еще высвечивал неприхотливую живность склона хребта, но за перевал она, в отличие от девушки, не стремилась. Оно понятно: внизу тепло, лето. А здесь уже зима: снег, холод. И начальства у живности нет, по сему сидит мирно в норах, корнеплоды жует, без надобности по камням не прыгает.

Алиса хмыкнула и остановилась. Надвинула черные очки на лоб и огляделась - серые острова гранитных глыб, скалы, снег и небо. Какого черта она ищет в этих местах? Однозначно, не графа Рицу. Чтоб этот изнеженный отпрыск тащил свою задницу по камням и сугробам вверх, вдаль от цивилизации, нужно как минимум приставить ему к виску дуло. Но насколько ей известно, подобного не случилось. Смельчаков не нашлось, наверное. Комплекция у графа видная, не каждый свяжется. Вон и Игнат не решился, и бойцов поберег, мужчин. А Лису отправил, женщину. Молодец, умный ход. И вывод из сего один - посетила капитана мысль с агентом расстаться, пришла, значит, пора разлуки. Не в горах в буран пропадет, так вампир, а по совместительству, видимо, еще и снежный человек Бэфросиаст Рицу в борьбе за свою неординарную жизнь и личность положит Алису легким взмахом крыла, длинного клыка и ногтя. Ну а нет, можно и самому в конечном пункте это сделать. Никого вокруг, а камень да снег - плохие свидетели. На основе их молчания любую историю придумать можно. Такому сказочнику как Гнездевский труда не составит.

Только не переоценил бы себя Игнат, - криво усмехнулась своим мыслям Алиса, надвинула очки на глаза и пошла дальше вверх. Авось, за скалой не графа, так хомяка какого заплутавшего встретит. Костерок разведут, сухпаек пожуют да о жизни суетной покалякают. А то все сама с собой. Грустно.

За перевалом - ущелье. Алиса встала на край, огляделась: обходить - не меньше двенадцати часов тратить, а напрямую - от силы час. Хотя, смысл что в том, что в другом варианте? Отеля для экстремальных аристократов и мифологических существ впереди не видно - все тот же пейзаж, что за спиной; острые зубья скал, ребристые стены гранита, белые пятна снега. И все-таки чутье ее сюда вывело, значит, нужно идти дальше. В конце концов в точку эвакуации иначе не попасть. И предсказанный "сердобольным" капитаном буран пережидать на краю ущелья отчего-то не хочется.

Вопрос только - отчего? - глянула вниз девушка:

- Ау, граф?

- Ау, ау, а-а-у-у, а-у-у-у...- пронеслось эхом.

- Ага. Наверное, оттого, что я не вампир. Ни тебе бессмертия, ни тебе крыльев. Сплошная проза жизни, - усмехнулась, снимая с плеча рюкзак. Достала страховочный трос, пояс, карабины. Прицелилась и кинула веревку с кошкой, метясь в просвет меж двумя валунами на той стороне. Закрепила второй конец, одела карабин, постояла, оценивая уровень опасности предстоящего пути.

- Ну, что? С Богом что ли, Сталеску? Хотя какой здесь, к чертям, Бог?

И скользнула по тросу в пропасть.

Крепление намертво заклинило, Алиса остановилась в каких-то десяти метрах от конечной цели:

- Отлично! - прошипела, вися над пропастью, в позе перевернутой на панцирь черепахи. Нет, в принципе удобно, безопасно, солнце опять же в лицо светит, согревая небо, что хрустальный купол, воздух - сплошной кислород. Виси, радуйся. Одно смущает - дальнейшие перспективы.

Вряд ли ее здесь найдут. Если только лет через десять парочке чокнутых пикник в горах устроить не захочется или своновцы тропу прокладывать не начнут. Но Лисе к тому времени, однозначно, фиолетово на любые маневры будет.

Алиса вновь подергала крепление - ноль. Понятно, что и через час эффект будет тем же. Если у нее есть этот час - трос-то слабнет, рвется в перемычке. Видимо, крепление перекусило часть плетения. Значит, решать проблему нужно срочно и радикальным способом. Ножом и по гландам, в данном случае - тросу.

Девушка прикинула расстояние до стены, оценила свой вес и траекторию полета, направление и силу ветра: неутешительно. Вес с РД немалый, развернет в полете и впечатает ее всем боекомплектом прямо в скалу. Мины сдетанируют, и взметнет Сталеску свою анатомию над ущельем, к удовольствию Гнездевского.

Знатный салют получится. Такого горы никогда не видели.

Только ей-то с фейерверка какая радость?

Значит, рюкзак придется скинуть. Плохо. В нем карта, рация, тепловизор; еда, вода, снаряжение, не считая оружия: гранат, запасных рожков, обойм, мин, начиненных пластидом. И все для одного индифферентного дворянина! На бизона она что ли пошла? Или роту повстанцев?

Ну, Игнат! Еще б кол осиновый дал с фугасным наконечником!

Ладно, что у нас хорошего? Память крепкая. Живучесть повышенная.

Без карты Лиса обойдется - в голове снимок есть. Оружие? Пистолет - два, нож - складной многофункциональный и боевой, плюс автомат на плече, отдельно от рюкзака. Еда? Два бульонных кубика, что она автоматически сунула утром в карман, пакет сухарей и сахар. Не ужин в Парижском ресторане, конечно, но на два дня пути достаточно - это бы осилить в делах да хлопотах. Спички, зажигалка при себе. Фляжка на поясе. Личная, с глубоким стаканом-крышкой. В таком и воду вскипятить не проблема, и суп сварить. Пардон - бульон. Не важно, что во фляжке спирт, снега вокруг достаточно. Аптечка! Вот ее жалко. С собой минимум, что Сталеску привыкла держать в нагрудном кармане, для быстрого использования в экстренном случае. Но придется надеяться и верить, что оного не случиться.

Теперь бы только успеть до взрыва, что произведет упавший рюкзак, закрепиться на стене.

Алиса сняла два запасных крепления с карабина на поясе и наглухо зафиксировала оба на тросе выше их злосчастного товарища. Скинула лямку рюкзака с одного плеча. Подтянулась, крепко перехватывая веревку через крепления одной рукой. Другой, грозя скинуть тяжелый рюкзак раньше времени, вытащила финку из ножен у ботинка.

Лезвие легко срезало трос. Рука выпрямилась, отправляя в свободное падение РД в тот момент, когда тело летело в скалу.

Впечаталась Лиса не слабо, хоть и сгруппировалась. Вонзила нож в расщелину меж камнями, зацепилась ботинками за выступы, намотала веревку на руку и вжалась в скалу, ожидая взрыва.

Громыхнуло так, что заложило уши. Скалы задрожали, желая стряхнуть гостью, осыпая камнем, пылью, снегом. И пошла цепная реакция - что впереди, что позади - страшный грохот обвала: край ущелья, с которого Лиса начала переправу, ушел вниз вместе со скалой. Приютивший девушку уступ начал оседать, расщелина меж валунами выпустила кошку. Трос перестал держать, полетел вниз за грузом, срывая с плеча Лисы автомат, утягивая хозяйку в пропасть. Девушка освободилась от веревки, отпуская ее на волю вместе с оружием, и повисла на ноже и честном слове. Куда теперь? Позади - Нагасаки, впереди - Хиросима.

Под ногой обвалился камень, нож стал выходить из проема.

Алиса, морщась от напряжения, полезла вверх, хватаясь скорей за воздух и голый энтузиазм, чем за вибрирующие вместе со скалой выступы, осыпающиеся камни. Какой-то миллиметр и доля секунды разминули ее с ухнувшим вниз валуном, что держал когда-то кошку. Девушку оглушило и осыпало мелкими осколками.

Как Алиса выбралась, и сама не поняла. Не иначе взлетела.

Пробежала по дрожащей поверхности подальше от края пропасти и упала, прикрыв руками голову и уши. Минут двадцать стоял гул и, наверное, столько же скалы гоняли его эхо от вершины к вершине. Наконец, все стихло.

Сталеску села, еще не веря, что жива. Стряхнула с волос пыль и песок, вытряхнула камешки, что попали за ворот куртки. И замерла, не веря своим глазам: взрыв разгладил местность, как утюг. Он словно произошел не в ущелье, а здесь. Огромные глыбы лежали поверженными гигантами вместе со своими карликовыми сородичами, разделяя каменным барханом две впадины: прямо и недалеко слева. Открылся шикарный обзор.

Странно только, что не сошла лавина. Впрочем, с нее станется, пожалует еще. Лучше и не поминать...

Девушка поднялась и пристально оглядела окрестности, прикидывая свои шансы и возможности. Взгляд зацепил что-то странное в низине слева. Рука автоматически пошла к биноклю, висящему через плечо до взрыва, и Сталеску с удивлением обнаружила его на месте. Надо же, выжил!

Приложила окуляры к глазам, вглядываясь в заинтересовавшую ее точку. На человека похоже. Наладила фокусировку. Так и есть! Кого-то придавило камнями - ногу видно. Еще один труп молитвами Сталеску появился.

"Все, хватит", - подумала, убирая бинокль за спину: "Подвергать свою жизнь опасности, чтоб забрать чужую. Во имя чего?! Спокойного сна граждан? Так он и так спокоен, в неведении". А у нее уже бессонница. Рота мертвецов во сне ее ждет, в небеса зовет.

"К Гнездевскому, ребята, двигайте. Я выхожу из игры", - пошагала по камням вниз, к несчастному, попавшему в обвал. Может, жив еще? Она сможет помочь? И тогда ряды погибших от ее руки не пополнятся, и пусть капля благодати - спасения, во имя жизни а не смерти, но упадет на душу, исцеляя застаревшие язвы цинизма и зла.

"Не мое это, не мое - убивать", - думала, бредя по камням. Ее шатало от усталости и пережитого напряжения и отчего-то слезились глаза. Может, пыль попала? А может... осколочек той жизни, что она не планировала забирать, да забрала?

Человека было отчетливо видно. Лиса могла сказать, что он точно был брюнетом, носил обувь 42 размера и делал наращивание ногтей в том салоне, что и искомый граф Рицу. Более ничего. Потому что из-под гранитных глыб были видны лишь верхняя часть головы: лоб, волосы; да две части тела - кисть руки и нога.

Хорошая могила, - оценила Лиса и потянулась за фляжкой: надо бы помянуть невинноубиенного, раба Божьего... Как его звали? Неважно. Противно, что еще один на ее совести.

Сталеску поморщилась, отворачиваясь. Сняла стакан с фляжки, открутила крышку с горлышка... и замерла, почувствова чей-то взгляд. Мертвец жив? Ага, и смотрит сквозь камни на своего убийцу.

Девушка вскинула взгляд и.. встретилась с карими глазами графа. Бэфросиаст лежал прямо перед ней, напротив убитого. Левое плечо и грудь придавлены валуном, тело наполовину засыпано камнями. То, что мужчина жив - чудо. А жив точно: смотрит на девушку, моргает, щурится. Зрачки огромные, над бровью кровоподтек, у угла губ - кровь, щека вспорота. Вряд ли это осколки - края слишком ровные. Такую рану либо нож нанести мог, либо ногти. И ясно, не его.

Взгляд Лиса переместила на виднеющуюся из завала руку неизвестного.

- Неплохо вы пообщались, - усмехнулась с пониманием и приложилась к горлышку. Спирт обжег горло, перехватил дыхание, тем привел в чувство. Эмоции уступили место разумному расчету. Девушка села на камень и задумчиво уставилась на Бэфросиаста: подойти и добить его не составит труда. Потом в бодром темпе дойти до домика, вернуться домой и написать рапорт об отставке. И жить, как обычный человек...

Как тварь!

Жить и помнить о каждом убитом, о каждом неправильно прожитом дне, о каждом проступке, преступлении против себя и других. Прикрывать бунтующую совесть службой Отечеству, приказами, что не обсуждают.

Но ей не давали приказа добивать раненого!

Лиса посмотрела на Бэфросиаста. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз и будто напряженно ждал чего-то: губы сжаты, взгляд острый, не столько настороженный, сколько - изучающий. Ни страха в нем, ни мольбы.

Этот человек должен поставить точку в ее карьере? Послужить путевкой в гребанную жизнь обывателя? И преследовать ее до самой смерти, выжигая этим взглядом душу? Зато все довольны: капитан в экстазе, начальство удовлетворено, родные Алисы прикрыты, в восторге от ее возвращения в лоно семьи.

К черту! - скрипнула зубами.

Встала и медленно подошла к графу, еще надеясь убедить себя, что нужно следовать приказу, думать о собственной выгоде. Но как найти доводы, если не хочется знать их в принципе? Все противится малейшему "за", выдавая в ответ двадцать яростных "нет". Просто так, без логики и фактов, на одних эмоциях и велениях души.

Бэф молча смотрел на нее снизу вверх. Скажи он хоть слово за это время, издай хоть звук, и возможно, Лиса бы не думала, не мучалась выбором - пристрелила бы и пошла вниз, к пункту эвакуации, уверяя себя, что избавила объект от мучений, а себя от неприятностей. Но мужчина вел себя, как боец, воин, достойный уважения. Нет, не поднимется рука убить его. Не настолько еще Алиса опустилась.

Девушка нагнулась к графу и приложила горлышко фляжки к его окровавленным губам:

- Глотни. Легче станет.

Тот мотнул головой.

- Как хочешь, - села рядом, закрывая фляжку и оглядывая завал. Вытащить Бэфросиаста можно, но, учитывая вес валуна и количество камней, засыпавших тело, повреждения мужчина получил серьезные, как бы и не смертельные. Тревожить лишний раз его не стоит. Похоже, шок у графа. А молчит - силы экономит. Разумно.

Девушка прикрепила фляжку к поясу и вытащила из нагрудного кармана шприц-тюбики. Всего три - взвесила в руке, пытаясь взглядом оценить, насколько Рицу нуждается в противошоковой терапии и наркотике. Очень нуждается. Лучше, конечно, сразу два поставить, но тогда останется один. Ни о чем. К утру, максимально протянув время, она использует и его, к вечеру следующего дня граф просто умрет от боли. О том же, чтоб поставить раненого в домик за два дня, успев к назначенному сроку, не может быть и речи. Вес, разница комплекций, количество повреждений, дорога, погодные условия. Эх, была бы аптечка.

- Ладно, придумаем что-нибудь, - попыталась бодро улыбнуться Бэфросиасту девушка, засовывая обратно в карман два тюбика. - Одно плохо - большой ты больно. Тяжелый.

Сняла зубами колпачок с иглы и вколола лекарство в предплечье графа. Тот вздрогнул, непонимающе уставился на нее.

- Сейчас завал разбирать начну, поймешь. Шок у вас, ваша светлость. Думать не пытайтесь. Бесполезно, - отвлекая раненного, принялась болтать, убирая мелкие камни с тела. - Лежите и наслаждайтесь. Вот... вижу, что наиважнейшая часть вашей анатомии не пострадала. Ушибы - ерунда. Эх, граф, в таких брючках вам бы на светский раут, а не в горы. Что вас сюда понесло? Дружок здесь обосновался? Монах? В ближайшей пещере скит организовал? Позвал примкнуть к нему, а вы не вняли и получили по знатной физиономии. Права? Ногти у вас с ним, один в один, как у братьев-близнецов. Зачем такие длинные, острые. Удобно, да? Холодное оружие носить с собой не надо, нарываясь на посты правопорядка. Но неудобно, жуть. Сама знаю. Как-то наращивала. Больше суток не выдержала, сломала все.

- Эпатаж, - тихо сказал мужчина.

- Да? Надо же. Заняться вам от скуки, видимо, нечем. Эпатаж! А то вы бы без ногтей неприметны, - освободила торс мужчины от обломков и замерла. От края тазовой кости до подреберья через живот, тянулись две кровавых полосы. Раны были с ровными краями, но довольно глубокими и грязными, что грозило осложнением состояния. А если еще присовокупить ушиб брюшины, что имеет место быть, учитывая нагромождение камней, что Лиса убрала, то становится ясно - эпатировать граф будет не долго - агонировать может начать прямо сейчас. Хуже всего, что не исключены обширные повреждения с внутренним кровотечением. Недаром мужчина бледен, молчалив, холоден на ощупь. В шоке. Похоже, сепсис, как следствие, не заставит себя ждать, но до него еще нужно дожить.. И это, учитывая, что на груди и плече графа все еще лежит валун...- Да-а-а... так о чем мы? Ага. .. Рубашечку-то где брали? Не иначе на распродаже, по-дешевке тысячи за три евро. Огорчу вас. Она пришла в негодность. Лохмотья, сир.

Лиса убрала, насколько было возможно, мелкие камешки из ран, очистила посеченную, оцарапанную кожу от пыли и попыталась осторожно ощупать позвоночник, грудную клетку, исключив переломы, пальпировать внутренние органы. Печень вроде цела, как и селезенка, без дополнительных обследований не скажешь точно. По лицу раненного тоже не определишь - смотрит граф, молчит, и словно ничего не чувствует. Не удивляет в общем-то - наркотик действует - взгляд сонный стал, туманный.

- Только не спать, - приказала Лиса. - Валун начну убирать. Напрягись и отодвинься, хорошо? Голову береги. Сможешь?

Мужчина прикрыл веки - смогу.

- Тогда сосредоточься, - попросила, прилаживаясь к камню. - Тяжелый...

И начала толкать, приподнимая:

- Голову!... Рука!

Лиса не сдержала тяжесть, выронила глыбу и покатилась за ней, шлепнувшись на острые камни. Оглянулась в ужасе - неужели не успел Бэф увернуться?

Нет, молодец, переместился. Кисть все-таки повреждена, сбита на пальцах и внешней стороне. Ерунда, более серьезная причина для печали есть.

Девушка с трудом поднялась, сделала пару шагов к мужчине, и буквально рухнула рядом с ним на россыпь камней. Он вопросительно прищурился:

- Извини, денек хлопотный, вот и заносит немного. Ладно, грузоподъемником поработала, теперь врачом буду... Ты как? Вид у тебя хреновый, честно скажу...

Мужчина вдруг улыбнулся. Взгляд потеплел.

- А-а, на меня намекаешь? Мол, глянь на себя сначала, да? - и засмеялась. Легла на каменную насыпь, в небо уставилась. Вроде нечему радоваться, а хорошо на душе. - Парадокс! Не обращай внимания, ваше сиятельство, эйфория от усталости, пройдет. Сейчас, полежу пару минут...

И смолкла, почувствовав, как холодная рука графа накрыла ее ладонь и тихонько сжала:

- Спасибо... - прошелестело еле слышно. Алиса покосилась на мужчину: тот сонно хлопнул ресницами и заснул.

- Вот и славно, - не стала терять время. Села, принялась осматривать раны, убирая ткань с тела. Скверно: грудь деформирована, плечо тоже. Переломы, причем множественные и тяжелые. Странно, что дыхание у мужчины ровное. По всем признакам должен развиться пневмоторакс. Еще один парадокс. Оставим, пусть Паранорм головоломками и артефактами занимается. Она уже пас.

Алиса скинула куртку и сняла с себя рубашку, майку. Подумала и одела рубашку обратно, на голое тело: холодно. Топлес с раненым по горам - эпатаж покруче ногтей графа. Майка пойдет на повязки. На куртке потащит графа, чтоб и ему тепло, и ей удобно. Чем же тогда грудь и плечо раненного зафиксировать?

Лиса покосилась на придавленное тело товарища Рицу.

- Извини, родной, придется тебе нудистом стать, - шагнула к убитому.

Завал разобрать дело не хитрое, особенно имея опыт. Другое плохо - только часть разобрала, ясно стало - незачем дальше работать - месиво под камнями. Из пригодного лишь брючины от колен. Ладно - дело нехитрое. Срезала ткань. Постояла над убитым и не сдержала любопытства: кто же такой? Начала убирать камни с головы. Один, второй. А смотреть-то и нечего. Нет лица, головы. Смятка. Кусок гранитной скалы углом вошел в шею, расчленив тело, перемолов кости черепа. Вгрызся в ключицы, грудину. Остался от человека скальп да светлая память.

- Не повезло, - закидала камнями мертвого обратно и принялась за живого. Очистила раны, промыла спиртом, закрыла лоскутами майки, закрепила пластырем. Крепко прижала поврежденную руку к груди и зафиксировала тканью, в один рукав сунула здоровую руку графа, другой подтянула и скрепила вместе с полой, где перемотав веревками из майки, где пластырем. Получился полукокон от шеи до... ну, да.

Не эстетично, но надежно. И тепло. Ему. Своя рубашка хоть и на подкладке, да не греет.

Теперь как это все тащить?

На камнях не растут деревья, но зато на них растет мох. А под снегом - травинки, былинки. А во фляжке есть спирт. Что еще нужно для счастья?

Лиса устроила привал, как только начало темнеть. Разбила импровизированный лагерь в закутке меж двух скал. Развела костер, растопила снег в стакане, растворила в нем сахар. Раненый проснется, нужно будет напоить. Сама бы не отказалась, да Бэфросиасту важней. И поежилась, попыталась согреть руки над затухающим костерком. Ветер крепчал, становился все более холодным, пронизывающим. Камни слабо защищали от его порывов. Плохо, к утру и Лиса окоченеет, не то что раненый, который, в отличие от нее, гимнастикой заняться не сможет, чтоб разогреться. "Н-да, придется посягнуть на честь графа и подвергнуть испытанию его целомудренность", - подумала девушка и посмотрела на мужчину. В отблеске костра его лицо казалось маской закаленного воина. Глаза все портили, смягчали выражение.

- Проснулись? Самое время - ночь на дворе, - усмехнулась Лесс. Граф изучающее воззрился на нее. - Пытаетесь сообразить, что здесь делаете? То же, что и я: вкушаете прелести единения с природой.

Ответила Лиса, приближаясь к больному со стаканом:

- Ужин при свечах, сир.

- Шутите? - он явно ничего не понимал. Пытался оглядеться, сесть.

- Тс-с! - придавила его рукой девушка, усаживаясь рядом. - Как единственный местный врач заявляю, что двигаться вам, больной, строжайше воспрещено. У вас переломы, Бэфросиаст, тяжелые. Чудо, что осколки ребер не проткнули легкие. Поэтому давайте не будем искушать судьбу и добавлять себе впечатлений. Попытаемся добраться до больницы без дополнительных ранений. Для этого вам придется положиться на меня - слушаться. Для начала, лежите спокойно, хорошо?

Мужчина нахмурился, разглядывая девушку, как привидение - с любопытством, удивлением и долей растерянности. Видимо до него еще слабо доходит - решила Лесс. Приподняла ему голову и поднесла к губам стакан:

- Пейте. Ваше лекарство, граф.

Рицу выпил, не спуская с девушки глаз.

- Сахар? - облизнул губы, не веря, что не ошибся

- Точно. Ожидали стрихнин? Извините, закончился.

Бэф улыбнулся, глаза загадочно блеснули:

- У вас острый язычок.

- А еще холодная голова, чистые руки и горячее сердце. Правда я бы поспорила со всеми тезисами разом, - пробубнила себе под нос. И спросила: как вы себя чувствуете, граф?

- Сносно, - и прищурился, обвел встревоженным взглядом окрестности, опять попытался подняться. - Где Юзифас?

- Ваш друг-отшельник? Я поняла, что Боливар двоих не вынесет. Поэтому вы здесь, а он там.

- Нужно вернуться, - попытался встать.

- Да, что вы такой неугомонный?! - силой уложила его обратно девушка и выпалила в лицо. - Он мертв.

Зрачки Бэф расширились:

- Уверены?

- На 90 процентов.

- То есть?

Лесс вздохнула:

- Скальп, кисть руки и нога целы, значит - возможно, живы. Остальное - нет. Омлет из органики. Огорчила? Сами настойчиво спрашивали. Кстати, дружок у вас странный, граф. Не имела чести знать его при жизни и все же хочу заметить, что характер был у него скверный, неуживчивый. Так что, если хотите скорбеть, пожалуйста, но сначала к себе прислушайтесь и подумайте, отчего у вас щека болит и живот.

Граф притронулся к лицу здоровой рукой, провел пальцами по ране и хмуро посмотрел на девушку:

- Пустяк.

- Да. Здесь. А ниже - нет. Вилами махались?

- В смысле?

- Так, - хмыкнула Лиса и принялась ощупывать ноги мужчины. Граф дернулся, попытался отстраниться. Приподнялся на здоровой руке с удивленным возгласом:

- Что вы делаете?

Лиса прыснула от смеха, глядя на его физиономию, но массировать ступни и голени не перестала:

- А вы как думаете?

- Прекратите, - неуверенно просипел мужчина, чувствуя, что руки девушки уже скользят по бедрам.

- Вы холодны, как лед. Хотите умереть от переохлаждения? Я не посягаю на вашу честь, граф, а разминаю мышцы. Так что не ведите себя, как юная девственница. Лягте и успокойтесь.

Мужчина растерянно хлопнул ресницами и чуть осел, прислонившись головой к скале, чтоб лучше было видно Лесс:

- Вы ... Постойте, вы спасаете меня?

- Пытаюсь. Процент счастливой вероятности довольно высок. Если вы не станете мне мешать.

- Мешать? Вам? В моем спасении?

Бэфросиаст словно не верил собственным словам. Произнес и замер с хмурой, растерянной физиономией, вперив взгляд в небо. Оно, видимо, подтвердить услышанное не взялось, и мужчина вздохнул:

- Ничего не понимаю.

- В голове туман, да?

- Откуда вы знаете? - насторожился тот.

- Шаманка, - не сдержала смеха девушка. - Милый граф...

- Можно просто Бэф...

- Ну, что вы, как можно? Только после массажа. Так вот не о титуле, а о тумане в голове. Ваша светлость была изрядно придавлена местным сообществом гранита, плюс близкое общение с незабвенным другом придало вашему путешествию романтический колорит болевого шока, от коего пришлось спасать вашу неординарную личность весьма ординарным способом - наркотиком. Видимо, вы относитесь к рангу разумных, и сей дивный лекарственный препарат не употребляете, посему и малая его доза сработала, как лопата по голове. Извините, некогда было спрашивать вашу медицинскую карту. В следующий раз обязуюсь ее проштудировать прежде, чем прописать вам инъекции.

- Вы поставили мне наркотик?! - возмутился мужчина.

- Одна инъекция не окажет патологического воздействия на ваш организм, а позитивное уже оказала - вы живы. И явно идете на поправку - раздражаться начали. Хороший прогностический признак.

Граф вздохнул и закрыл глаза, ткнувшись лбом в камень:

- Вы хулиганка.

- Спасибо. Это вместо: благодарю за спасение? И все из-за укола? Вот подождите, начнутся боли, сами повтора просить станете.

- Увольте.

- Вы очень неприятный больной, так мы с вами не поладим, - с укором заметила Лиса.

- А надо?

- Странный вопрос. Обычно хорошие отношения не мешают общению, наоборот, особенно в обстановке обособленности и отдаленности от людей и цивилизации. Вполне возможно, что мы зависли здесь надолго. Буран приближается. Идти в такую погоду смысла нет. Будем пережидать здесь. Хотелось бы с толком. Когда все закончится, спустимся вниз. Вас эвакуируют в больницу, где, так и быть, я вас навещу. Тогда вы скажете мне все, что думаете, в самых резких выражениях

- Нет, - прозвучало мягко и даже нежно. Глаза мужчины загадочно блеснули.

- Что - нет? - растерялась девушка.

- Нет - отрицание возможной резкости по отношению к вам, Лесс. Мое отрицание рождено и еще одним чувством - непониманием. Зачем вы тащите меня вниз? Куда именно? Почему? Зачем вам это?

- Неужели не ясно? Нужно было бросить вас под завалом? Оставить умирать?

- Вам проще умереть со мной? Я не против, если вы оставите миссию по моему спасению и начнете спасать себя, умирать не придется.

- Так, ясно, - поджала губы Лесс. - Началось: брось меня! Спасай гаубицу! Обсудим этот вариант внизу, когда в вертушку сядем. А сейчас - спать. Устала я.

Помогла мужчине лечь нормально и пристроилась к нему, положив голову на плечо:

- Обнимите меня.

- Как? - граф явно был шокирован.

- Крепко! - рявкнула Лиса. Мужчина вздрогнул и отстранился, чтоб взглянуть в лицо девушки:

- И что хотите? - посмотрела та ему в глаза. - Инструкцию по объятьям?

- Нет, - прошептал растерянно, вернулся на место и несмело положил ладонь девушке на плечо. И, кажется, перестал дышать. Лиса начала злиться, чувствуя как холод пробирается в основание ее костного скелета. Рука графа не грела.

Черт! Неужели нельзя вести себя, как нормальный самец? Чему их только в благородных семействах учат?

Интересно, если она сейчас снимет с себя рубашку, граф рухнет в обморок или просто лишится дара речи?

Кто бы мог подумать, что столь знатный ловелас - такой робкий и нерешительный! Наверняка не одному капитану рога навесил. И не скромничал. А сейчас что? Приступ хороших манер? Или красть не у кого, значит не интересно? А может, импотенция от шока образовалась?

- Интервью для порножурнала, граф, - повернула к нему лицо. - Вы когда-нибудь спали с женщиной?

- Простите?

Тьфу, ты! Может, тоже девственницу изобразить? И мужественно замерзнуть под стягом неприкосновенности? Ха!

- Короче, так, граф, официально объявляю вас своим мужем на время совместного путешествия до конечного пункта.

- Э-э-э...

Хоть бы пошевелился!

- Ладно, - окончательно разозлилась Лиса. Поднялась и принялась расстегивать рубашку - к черту этикет, воспитание, титулы! - Ночью в горах до минус двадцати пяти, минимум. Холод я с детства не люблю. Если мы замерзнем здесь, храня верность иллюзиям, легче не им, ни нам не станет. Посему вам придется изобразить пылкого любовника, а я, так и быть, побуду Мессалиной. Если у вас есть другие предложения, как согреться, предлагайте сейчас, пока моя нервная система не начала танцевать румбу от переохлаждения!

- Мне не холодно, - хрипло заметил Бэф, не сводя взгляда с девушки.

- А мне - да. Так что, прошу прощения, но мне придется вас изнасиловать. Конечно, максимально бережно, учитывая степень ваших повреждений. И скорей всего не один раз. Но вашей невесте мы об этом не скажем. Будем считать измену необходимостью.

- У меня нет невесты.

- Подружка, любовницы. Какая разница? Постарайтесь проявить активность, граф, - склонилась над ним, осторожно проникая рукой под одежду.

Бэф замер:

- Вы серьезно? - прошептал.

- Представляете - да. Если вы замерзнете, на меня будут странно смотреть. В экстремальных ситуациях, подобных нашей, женщина служит незаменимым обогревателем. Цинично? Но факт. Рядом с нами невозможно замерзнуть. Разве вы не знаете про эксперименты наци? Еще в Великую Отечественную войну они скидывали военнопленных в холодную воду при морозе до тридцати градусов. И те, кого потом грела женщина, выживали.

- Вы опять спасаете меня? - ладонь графа накрыла руку Лисы, готовую проникнуть под пояс брюк.

- Себя. Хобби у меня такое. Если я вам настолько неприятна, закройте глаза и представьте, что вас развлекает любая другая красавица. Какие вам женщины по вкусу: брюнетки, блондинки? Длинноногие, широкобедрые?

- Ваш шепот похож на шипение, - улыбнулся мужчина. - Вы неподражаемы в роли соблазнительницы.

- Смеетесь? - выдернула руку из его ладони. - Хорошо. Пара часов и мы начнем клацать челюстями. Под столь приятную мелодию занятия любовью пройдут активнее.

- Ложитесь спать, Лесс. Я не дам вам замерзнуть. Но для этого не обязательно отдаваться мне, - заметил серьезно, подтягивая ее к себе одной рукой.

Девушка легла на его плечо, решив поверить, и не разочаровалась. Мужчина больше не изображал истукана. И оказался более умелым и опытным, чем Лиса представляла себе. Ласки графа не убаюкивали, наоборот, возбуждали настолько, что спать не представлялось возможным. Сталеску стало не просто тепло - жарко. Вновь обуяло желание изнасиловать Рицу, но уже из вредности, в отместку за то, что переусердствовал.

- Странный ты человек: то лежишь, как дрова, сосновым лесом озонируешь, то увлекаешься настолько, что Казанова бы застрелился, узнай про такого искусного соперника. Он, милый, с тобой и рядом не стоял, - сказала в лицо графу. Бэф улыбнулся и, зарывшись пальцами в волосах Лесс, прошептал:

- Ты удивительная женщина. Твоя духовная красота гармонична физической.

- Еще один шаг по стезе обольщения?

- Как тебе угодно.

Лесс вздохнула: у него даже голос возбуждает!

Да к черту разговоры!

Потянулась к нему, желая поцеловать, и тут же была откинута в сторону:

- Нет!

Как это понимать? - хлопнула ресницами, поднимаясь:

- Не любишь целоваться?

- С тобой - нет.

- А-а-а, ну, извини, - отвернулась, скрывая обиду. Она, конечно, не считала себя мисс Вселенная, но что настолько некрасива, понятия не имела. Ни один мужчина еще не позволял себе подобной откровенности. Неприятно, но как говорят - на вкус и цвет приказа нет.

Принялась застегивать рубашку: обогреватель, кажется, сломался. Придется искать другое топливо. А надо бы поспать. Очень. А то глаза слипаются. Завтра еще топать и топать, с балластом килограмм на сто. Далеко она уйдет невыспавшаяся, голодная, замерзшая...

Рука мужчины притянула ее к себе:

- Спи, - прижал Лесс спиной к своему здоровому боку.

Девушка хотела напомнить, что именно это и пыталась сделать, но не стала. Просто закрыла глаза и отключилась.

Первое, что она увидела, проснувшись - руку со скрюченными, застывшими пальцами и инеем на длинных ногтях.

Девушку подбросило: Бэф умер! Замерз ночью! Лесс приложила ладонь к его сонной артерии, склонилась к самым губам, прислушиваясь, приглядываясь: ноль! Ни дыхания, ни пульса, ни реакции!

Принялась тормошить мужчину, растирать лицо, шею. Бэф поморщился, отворачиваясь, но глаза не открыл. Лиса облегченно вздохнула и огляделась: по камням стелилась поземка, падал мелкий снег, температура воздуха значительно понизилась.

- Ладно, супермен, ждать пока нас заметет, не будем. Разотру тебя спиртом и вперед. Так что умереть и не мечтай. Не дам, - заявила скорей себе, чем спящему графу, и встала.

К обеду начался снегопад. Огромные хлопья снега летели и летели, попадали за ворот, таяли на лице и волосах, липли к рубахе. Но хуже всего, что снег заметал Бэфросиаста. Приходилось то и дело останавливаться, стряхивать снег с его волос, растирать лицо, массировать руку и ноги. С замиранием сердца прислушиваться к дыханию, вглядываться в лицо, слушать пульс. А еще уговаривать себя сделать шаг, поспешить и, возможно, успеть к точке, где ее будут ждать уже завтра. Если она успеет, Бэфросиаст точно будет жить.

Лиса в очередной раз растерла лицо мужчины, достала из кармана куртки пакет с сухарями, и опустилась на валун, рядом с инертным телом. Задумчиво посмотрела в небо, прикидывая, как долго будет тянуться снежная карусель.

Сунула в рот сухарь, набрав в пригоршню снега, принялась есть, оценивая дальнейшие варианты своих действий: останавливаться глупо, хотя шансов успеть к вертушке в назначенный срок никаких. Учитывая скорость пути, даже с одним единственным привалом на ночь, и без пурги, и по прямой, идти еще двое суток. Так стоит ли напрягаться, мокнуть, мерзнуть? Она уже выбилась из сил, и Бэф нужно срочно растормошить, напоить горячим чаем, накормить. Ледяной уже. Так она ему не поможет.

Но опять же, если прошагать еще пару километров, то можно спрятаться в скалах, найти хорошее пристанище для остановки. Ниже больше растительности, возможно, травы больше, значит костер жарче.

Решено она идет дальше, пока не найдет оптимально подходящий приют.

Лиса дожевала второй сухарь, свернула пакет, чтоб остальные не промокли, сунула его в нагрудный карман и решительно поднялась. Потом пожалуется своему отражению в зеркале какого-нибудь люкс-номера на превратности пройденного маршрута. На то, как ей, бедненькой, было плохо: холодно, голодно и тяжело. И выпьет за то бутылку Кинзмараули, закусит килограммом отбивных из молочного поросенка...

Потом, сейчас некогда.

Лучше места для стоянки нельзя было придумать: две скалы почти вплотную друг к дружке, углом. Рядом вертикальная плита, упирающаяся в отвесную платформу скалы, образующую навес. И сугробы почти по верхушку.

Мини - люкс горного отеля. Комнатка для VIP- персон. Мха вокруг богато. Наверняка и трава под снегом имеется.

Лиса завезла раненого под навес, стараясь не повредить естественную стену из снега и тем самым не расширить проход для холода и стылого ветра.

Дальше дело техники: набрать мха, развести костер, нагреть воды.

Еще б рубашку просушить, да не высушить. Проще снять и поставить в угол, авось, растает при всеобщем потеплении. Туда же бы и брюки, носки, ботинки. Да, что мечтать? Мокни, мокни, лисий хвост...

Все-таки она сняла рубаху, когда разгорелся костер, кинула на камни, чтоб хоть немного прогрелась ткань, и пошла на улицу растираться снегом - болеть ей нельзя, значит, нужно согреться.

Когда она вернулась, граф уже не спал. Сидел, прислонившись к камню, и пытался распутать повязки, стягивающие вторую руку. Увидев полуобнаженную девушку, он замер с веревкой в зубах. Лесс окинула его придирчивым взглядом, нашла мужчину, не похожим на умирающего, и, повернувшись к нему спиной, начала натягивать рубаху:

- Чем вам помешала повязка?

- Трудно назвать повязкой нагромождение узлов и пластыря.

- Извините, аптечку взять забыла. А еще чистые простыни, белье, камин, кресла. Свечи и канделябры, - заметила сухо. Кинула в стакан с закипевшей водой кусочек сахара и понесла его графу. - Пейте.

- Зачем? - уставился исподлобья.

- Сахар вкуснее веревок.

- Возможно. Но мне не нравится быть связанным.

- Вчера вы не возражали.

- Вчера прошло.

- Сегодня тоже закончится. Наступит завтра, в котором вам придется выбираться самостоятельно. Если перестанете меня слушать.

- Шантаж?

- Ультиматум.

Бэф думал полминуты. Перестал распутывать повязку и взял стакан:

- А вы?

- Стакан один. Чем быстрей вы освободите его, тем быстрей я смогу вскипятить воду себе.

Мужчина принялся пить, а Лиса достала два сухаря.

- Возьмите к чаю, - протянула.

- Спасибо, сыт.

- Упрямитесь? - прищурилась недовольно. Насильно вложила в руку сухари, забрав пустой стакан, и ушла к костру. Бэф покрутил в руке хлебные кубики и принялся их грызть с самым несчастным видом.

- Представьте, что это форель. В конце концов, в этом мире все иллюзия. Но с ней легче проглатывать несъедобное. Хотите еще чаю?

Бэф отрицательно качнул головой и, прислонившись затылком к стене, уставился на девушку, изучающе щурясь. Вид у него был угрюмый и недовольный.

" Да и пусть", - подумала Алиса. У нее тоже настроение отвратительное. Самое время сцепиться и поссориться, вымещая друг на друге усталость от "вчера" и страх за "завтра", преодоленные трудности и мысли о тех, что еще предстоит преодолеть, а дальше по списку - неудобство, холод, голод, боль. Вот только нервозность графа будет понятна и простительна, а ее стервозность неуместна. Должен же хоть один держать себя в руках? Естественно, этот человек - она. Наиболее уравновешенная, привыкшая к трудностям и осознающая, что причин для паники нет.

Вода в стакане вскипела в полной тишине. Лесс не спеша принялась пить кипяток, грея руки о железо, придерживая стакан коленями. Смотрела на огонь, млея пусть от небольшого, но тепла, душевного удовлетворения. Вода закончилась слишком быстро. Лиса поставила новую порцию снега на огонь, и пока он таял, терла плечи, сонно хлопая ресницами. Спать нельзя. Пока нельзя. Тело еще не согрелось и клонит в сон не от тепла - от холода. Значит, заснуть равно умереть.

- Вы тоже? - раздался вкрадчивый голос.

- Что - тоже? - нахмурилась Алиса, стряхивая оцепенение. Воззрилась на Бэфросиаста.

- Иллюзия.

- А-а. Нет. Я одно из ее осколков, - подкинула мох в огонь.

- Как вы оказались одна, в горах, Лесс? Помнится, вы неплохо отдыхали в комфортабельном номере гостиницы.

- Как и вы. Все относительно.

- И жизнь?

- И жизнь.

- Ваша?

- Любая.

- Тогда что для вас незыблемо? Ради чего вы рискуете собой?

- В чем вы усмотрели риск? В этом? - обвела рукой убогость пристанища. - Экстрим. Каждый получает адреналин тем способом, каким ему больше нравится.

- Хотите сказать, что вы по собственному почину двинули в горы на поиски приключений? Поэтому вас будут ждать в условленном месте? - с насмешкой в голосе спросил мужчина.

- Что вы хотите, граф? - вздохнула Лиса. - Чтоб я открыла вам великую государственную тайну? Увы, без санкции свыше не могу. О моей профессии вы осведомлены, голову вам при обвале не повредило, так что додумайте сами.

- В том-то и дело, что додумал. Мне кажется это дикостью. Особенно неприятно, что вы тащите меня на себе, кормите, когда сами ничего не едите, поите чаем с сахаром, а сами пьете пустую воду.

- Не люблю сладкое.

- Да? Я понял еще в гостинице, когда вы заказали пирожное.

- Для вас.

- Конечно.

- Вы раздражены.

- А казалось бы, повода нет, - бросил с сарказмом.

- Нет. Все правильно, нормально. Я знаю, что делаю. Меня учили выживать в любых условиях, в пустыне, джунглях. А вас - нет.

- Вам нравится так жить?

- По другому пока не умею. Вот доведу вас, сдам врачам и буду учиться, - голос Лесс звучал глухо от усталости. Но не это раздражало Бэф - спокойствие девушки, окутанное печалью. Он явственно ощущал ее терпкий запах, с горчинкой обреченности, и злился, не понимая, как можно соединять обреченность и спокойствие?

- Вас ждут без меня, - заявил резким тоном.

- Ничего страшного. Места хватит.

- У стенки?

- О чем вы? - равнодушно посмотрела на него Алиса.

- О приказе, что вы не выполнили. Вас же за мной послали. И не с миссией спасения.

- У вас горячка.

- Если бы. Не лгите, Лесс. Скажите мне лучше, вы сами выбрали профессию солдата или кто-то помог?

- Что-то, - поджала губы Лиса.

- Да. Как всегда. Обстоятельства, выхода нет. Единственный - прыгнуть с моста.

- Отчего? Ни с какого моста я не прыгала.

- Еще предстоит.

- Вы оракул?

- Да, если хотите.

- Не хочу. перестаньте разговаривать со мной в таком тоне. Вам бы допросы вести.

- Значит, вы знаете, каким тоном ведут допросы, - тихо протянул мужчина.

- Перестаньте, Бэфросиаст, - поморщилась девушка. - У вас болит рука и грудь? Поэтому раздражены? Хотите, поставлю укол. Ампулы еще есть.

- Благодарю, надобности нет.

- Тогда давайте устраиваться на ночлег. Если буран стихнет, придется идти без остановок и очень быстро, чтоб успеть...

- Не получится. Вы очень устали, Лесс. Голодны. Я не настолько окреп, чтоб помочь вам.

- Хотя бы не мешайте.

- Вы упрямы настолько, что мне трудно подобрать сравнение, - качнул головой Бэф и принялся вновь развязывать путы. Лесс хмыкнула - и кто бы говорил про упрямство. Да, пусть его. Все равно нужно снять повязку, посмотреть раны, растереть графа спиртом. Иначе к утру опять напугает ее окостеневшей конечностью.

Девушка встала и пошла к Бэфросиасту, помогать. Сняв все тряпье, Лиса внимательно оглядела повреждения и удовлетворенно улыбнулась. Отек спал, и покореженная грудь не устрашала. Деформация стала не так заметна, как на руке. И мышцы, вернувшиеся в нормальное состояние, привлекали взгляд.

- У вас явно сломана ключица, предплечье и запястье. Про ребра молчу, - качнула головой, стряхивая наваждение. Достала фляжку со спиртом и, открутив крышку, налила немного на грудь. Принялась растирать, очень ласково, осторожно, любуясь красивым телом, нежной кожей. - А вы в прекрасной форме, граф. Тренажерные залы, класс фехтования?

- А вы дрожите.

- Что? - очнулась девушка, уставилась на мужчину. Зрачки Бэфросиаста завораживали. В груди Лесс дрогнуло: почему она собственно должна мерзнуть, когда рядом такой мужчина? Дрожать от холода, а не от страсти? Ну, уж увольте. Хватит минуэтов, пора, наконец, согреться и нормально поспать.

Лиса принялась раздеваться, мысленно умоляя графа молчать.

Тот действительно не произнес и слова. Молча следил за ней взглядом и спросил лишь, когда Лесс легла рядом и принялась ласково освобождать его тело от одежды:

- Ты действительно этого хочешь?

Алиса закатила глаза к навесу над головой: и он еще спрашивает!

- Да, очень. Можно без поцелуев. И, пожалуйста, не задавайте больше вопросов.

- Хорошо, если ты ответишь на последний, главный: ты знаешь, кто я?

Лесс вздохнула и посмотрела ему в глаза:

- Какая разница кто ты, кто я? Здесь. Сейчас, - прошептала тихо. - Сколько людей, столько версий. Каждый думает о другом то, что ему хочется, нравится. Но разве от этого страдает истина? Кем бы ты ни был там, за гранью снегов и горных кряжей, здесь ты мой любимый. Я хочу тебя.

Алиса и сама не знала, сказала ли она правду или солгала. Но граф поверил и больше не задавал вопросов.

Лесс спала на его груди, утомленная ласками, согревшаяся жаром страсти. А Бэф не спал. Слушал ее дыхание, сливающееся с воем ветра и буйством пурги за стенами их пристанища, и пытался понять, что с ним происходит.

Почему он не бросает девушку и не уходит в сторону от человеческой тропы, что ведет его в ненужном направлении. Конечно, он еще недостаточно окреп, но вполне в состоянии справиться с перелетом до пещер Варн, святилища, убежища для нуждающихся в отдыхе. Проспал бы там пару суток и восстановился. Девушка в одиночку пошла бы быстрей, не терпела столько неудобств. Оптимально верное решение для обеих сторон. Возможно, он бы так и сделал, если б не масса опасений не за себя, а за Лесс. Непонятных, непривычных. Какое ему дело, дойдет ли она до своих? Какая ему разница, умрет в пути или выживет? Холодно ей или тепло, удобно или нет?

Граф вздохнул: увы, разница есть и потому оптимальный выход неприемлем для него. Нет, дело не в том, что в ответ на поступок девушки, не бросившей его, он должен ответить тем же. Никому он ничего не должен, тем более человеку. Он не гнал Лесс в горы, не просил устраивать ученья в ущелье, не просил спасать и тащить по снегу, кормить, поить, ухаживать. Любить. Но в том-то и дело, что она не спрашивала разрешения, не просила помощи или утешения, не думала о благодарности. Она вообще ничего не просила, она лишь давала. И не было фальши в ее словах, взглядах, поступках, и ее любовь, что разбудила его сердце, была, возможно, еще не осознана Лесс, но уже имела место быть и связывала ответным чувством. Таким же робким и пугливым, как первые рассветные лучи, но уже четким и ясным - рассвету быть.

Когда это случилось, как? В ту первую встречу? Сейчас ли? Что растревожило его сердце, привлекло, околдовало настолько, что он готов следовать за человеческой женщиной вопреки логике и рассудку. Его враг стал ближе, чем друг.

Бэф покосился на девушку - нет, она никогда не была его врагом, хотя наверняка знает, кто он. И уверен, послана убить его, и тем не менее - спасла. Конечно, он бы справился без нее, но она-то этого не знала, судя по тому, как вела себя.

Бэф вздохнул: головоломка. А ведь логика человеческих поступков всегда была ясна и понятна ему, примитивна до смешного. Что же случилось теперь? Любовь туманит разум, запирает рассудок на ключ эмоций? В чем же механизм любви? Впрочем, любовь ли? Возможно, привязанность, благодарность, чувство родства, возникшее абсолютно естественным образом - одиночеством, трудностями пути. Никого вокруг, ничего, только он и она.

В этом ответ?

Тогда как, чем объяснить его нежелание расстаться с ней? Идти дальше делить все тяготы перехода, понимая, что легко может обойтись без экстрима? Что данное поведение абсурдно по сути своей. Ведь впереди девушку, возможно, ждут, а его, точно нет, более того, если увидят, попытаются захватить, будут неприятности, стычка...

А неприятности у Лесс крупные. Она солдат, проигнорировавший приказ.

Почему она не выполнила предписание? Ведь это было так просто: подойти и пустить пулю в лоб Бэфросиаста, пока тот не мог защититься. Он четко видел, что именно это она и хочет сделать.

Нет, она начала разгребать завал, освобождать раненного, перевязывать, ставить обезболивающее. Спасать, рискуя собой, поставив на карту свою короткую жизнь, карьеру ради иного существа.

Глупость или благородство двигало этой женщиной?

А что двигает им, заставляет греть ее бренное тело, оставаться рядом и наслаждаться запахом ее волос, сонным дыханием, тихим биением сердца, близостью?

Стоит ли вообще во всем этом разбираться? Может быть, завтра наваждение пройдет. Он забудет Лесс, как она забудет его. В памяти останется лишь легкая досада на мимолетность чувств, картинки унылого пейзажа, разбавленные ее лицом, фигурой, взглядами, ароматом искренней доброты мыслей.

Ноздри Бэф дрогнули, почувствовав знакомый запах родича, губы недовольно скривились: кто смеет тревожить его?

Бэф осторожно, чтоб не потревожить сон Лесс, высвободился из ее объятий, тепло укутал курткой и вышел на улицу. Так и есть: на верхушке валуна сидел Урва.

- Не помешал? - улыбнулся заискивающе.

- Что ты здесь делаешь?

- Бураном занесло. Решил прогуляться, пока ты задерживаешься, кругозор расширить. Увидел девчонку, кинувшую рюкзак в ущелье, потом услышал твой крик... Было очень красиво, Бэф. Сначала огромный столб огня пошел вверх из ущелья, грозя сожрать альпинистку, потом начали складываться скалы. Спорю, ты не ожидал, что твой крик произведет столь масштабный обвал? Девчонка испортила финал вашей встречи с Юзифасом. Если б ей не вздумалось устроить погром, тебя бы не придавило.

- Внушительная речь, Урва. Хочешь сказать, что следишь за нами с того момента, как мы встретились с Лесс?

- О, ее зовут Лесс? Прости, Бэф, следил. Мне она показалась опасной. Человеку нельзя верить. Тем более человеку, в сумке которого минимум вещей, максимум взрывчатки.

- Улетай. Еще раз узнаю, что ты следишь за мной, накажу.

- Что ты, Бэф, - натурально оскорбился Варн. - И в мыслях не было следить за тобой. Говорю же - только за ней. Но сейчас вижу, ваши отношения ... хи-хи... Короче, ситуация под контролем. Мешать не буду. Ты голоден? У меня есть, что предложить для уважаемого мной вожака.... А Юэифас чудо, как хорош. Омлет. Как ты его поймал?

Бэф прищурился на наглеца:

- Он занял удачное для меня положение. Встал под отвесную скалу. Я удовлетворил твое любопытство?

- А? ... Да.

- Тогда до свидания.

- Еще один вопрос, если позволишь: как долго планируешь развлекаться? Я к тому, что место негостеприимное, игрушка, хоть и занимательная, но неподходящая. Девочка - солдатик, а пистолетики у нее всамделишные.

- Тебе ответить или сам ответ придумаешь? - предостерегающе прошипел вожак.

- Сам, - тут же все понял Урва и выставил ладони, успокаивая Бэф. - Не смею тебя больше задерживать. Уже исчез, - взлетев, растворился в ночи.

"Хитрец и проныра", - качнул головой Бэф и вернулся к Лесс.

Два дня, что они провели вместе в замкнутом пространстве, по милости непогоды, настолько сблизили их, что Бэф больше не сомневался в правильности своего решения остаться с Лесс до конца пути.

Девушка заинтриговала его. Ее оптимизм и вера в то, что все будет хорошо, при том, что это самое "все" на данный момент хуже некуда, поражала и заражала. Нежная забота, рождала еще большую нежность. Остроумные шутки и смех, ответное веселье. Кто кого развлекал и отвлекал от плохих мыслей, Бэф не понял, но проникся. И принял Лесс безоговорочно, доверял, как, пожалуй, не доверял и сородичам. Легкомысленность? Но как приятно чувствовать себя безрассудным, пылким любовником, а не обремененным властью и долгом вожаком. Не кормить ложью, не вкушать ее в ответ. Быть откровенным, открытым и получить в дар туже откровенность и доверие.

- "Мне нравится, что вы больны не мной, мне нравится, что я больна не вами, что никогда тяжелый шар земной не уплывет под нашими ногами. Мне нравиться, что можно быть смешной, распущенной и не играть словами, и не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами", - продекламировала Лесс утром третьего дня, собираясь в путь. Она натягивала ботинки, шепча себе под нос строчки стихотворения, а Бэф внимательно слушал, придерживая девушку за плечи. Она повернулась, и с легкой печалью, глядя в глаза мужчины, закончила. - "Спасибо вам и сердцем, и душой за то, что вы меня - не зная сами - так любите, за мой ночной покой, за редкость встреч закатными часами, за наши не гулянья под луной, за солнце не у нас над головами. За то, что вы, увы, больны не мной, за то, что я, увы, больна не вами..." Пойдем? Пара дней и будем дома.

- Надоел тебе?

- Нет. Но нужно двигаться. Организм не железный. Ему топливо требуется, прозаическое. Любовь на завтрак и ужин...

- Утомила?

- Больного. Которому можно поставить памятник за геройский подвиг, но желательно, при жизни.

Девушка встала, расстегнула ремень, перекинула через плечо бинокль и подняла куртку:

- Одевайся, Бэфросиаст. Буран кончился, но магнолии еще не цветут.

Спорить граф не стал, накинул куртку на плечи и под видом тяжелобольного припал к девушке, укутывая ее своей рукой и курткой. Хитрости Лесс не заметила.

Они с затаенным сожалением, одним на двоих, покинули пристанище и двинулись в путь. Дорога через снежные заносы и каменные уступы была нелегкой, и ближе к обеду Бэф понял, что переоценил свои силы и недооценил мужество маленькой женщины.

Варн сел на занесенный снегом камень, припав спиной к валуну:

- Извините, Лесс, мне нужно минут десять, если вас не затруднит.

- Конечно, отдыхайте. Спешить некуда. Мы в любом случае успеваем, - села рядом, заботливо укутывая его курткой. Было видно, что и она не прочь отдохнуть.

- Вы совершенно выбились из сил. Просто невероятно, как вы смогли прошагать столько километров и тащить такого здоровяка, как я.

- Не такая я хрупкая, как вам кажется. Тем более, что сейчас-то вспоминать? Самое трудное позади, теперь ты на ногах. И если не трудно, перестань выкать, напрягает.

- Трудно, но постараюсь.

- Воспитание.

- Нет, уважение.

- Польщена, - с непонятным сарказмом заметила Лесс. - Осталось добавить, что ты будешь помнить меня всю жизнь, и благодарность твоя не будет иметь границ. Разумных, конечно. Цену назовешь, да? Повесишь два кило лапши о тех светлых часах, что мы провели вместе в райских кущах снежного бурана...

- Что на тебя нашло? - спросил тихо Бэф, притягивая девушку к себе. - Ты чем-то огорчена?

Он еще спрашивает! Да. Да! - хотелось крикнуть ему в лицо. А смысл? Бэф ни в чем ни виноват. Это она недооценила свое сердце и третий раз наступила на грабли. Игорь - детство. Игнат - скорее увлечение. Этих двух просто забыть, потому что легко возненавидеть. Бэф же другой и словно не от мира сего. С ним Лесс чувствовала себя свободной, действительно любимой. С ним она общалась как сама с собой, без оглядки открывая каждый уголок своей души. Глупость? Недальновидность? Да. Но такая приятная, что сил нет противиться. Давно она не чувствовала себя просто женщиной, человеком. Не марионеткой, не средством, не оружием - живым человеком, со своими пусть тривиальными страхами, желаниями, мнениями. И он понимал ее, принимал, какой есть, и казалось, привязался к ней, нуждался не как в сиделке, а как в любимой. И так хотелось верить вопреки всем доводам и запретам в бесконечность этих отношений и даже мечтать о совместном будущем, в котором оба не мыслят и дня друг без друга.

Очередная иллюзия? Пусть. Но именно ее Лесс особенно жаль.

- Извини, расклеилась я что-то.

- Устала.

- Да, - вздохнула тяжело. - В детство вернулась, где веры - море, а угол реального взгляда на жизнь - нулевой.

- Лесс, ты можешь выйти из игры?

- В смысле?

- Уйти совсем, сейчас, со мной.

Девушка внимательно посмотрела на мужчину и невесело хмыкнув, отвернулась, пряча горечь, появившуюся в глазах:

- Спасибо, конечно... Огромное спасибо, Бэф, но "я живу, как кукушка в часах, заведут, и кукую, знаешь, долю такую, и врагу, пожелать не могу".

- Знаю. Вырваться трудно...

- Почти невозможно.

- Я могу помочь. Серьезно, Лесс.

Лиса покосилась на него:

- Верю, но попытаюсь сама разобраться.

- Хочешь, подстрахую?

- Нет, - качнула головой. - Не лезь к СВОН, опасно. Ты не понимаешь, что он, лезвия миксера, перемелет в фарш не заметишь.

- У тебя будут неприятности. Из-за меня.

- Ах, сколько печали в голосе! - делано рассмеялась девушка. Толкнула Бэф в плечо. - Перестань. Кстати, хочешь забавный случай расскажу? Был у нас один курсант по фамилии Перестань. Казусов с ним приключалось, немеряно. То и дело в истории попадал...

- Представляю, но знать не хочу, - угрюмо буркнул Варн, поглядывая в сторону. Чуял опасность впереди, знал о ней, но не знал, что предпринять. Нахмурился, повернувшись к Лесс. - Тебе не страшно?

- От чего? - насторожилась - странный вопрос.

- Не от чего, за себя. Я ведь знаю, Лесс, зачем ты здесь. Не думала, что впереди ожидает? Не боишься каверзы?

- От своих? Нет. Дома, может быть, здесь нет, - улыбнулась щедро. А сама подумала - больно ты проницательный.

- Что предпримешь?

- Бэф, давай оставим этот разговор? Неприятно, не к месту. Я взрослая девочка, привыкла сама думать. Делать, решать. И в помощи не нуждаюсь. Не порти настроение. То, что будет, будет завтра. Сегодня хочется прожить сегодня.

Бэф внимательно посмотрел на девушку и, притянув к себе крепко, обнял, припал губами к виску, лбу, щекам.Он готов был зацеловать Лесс, остаться здесь сейчас, сегодня, навсегда. И никаких "завтра", где опасность и разлука.

- Э-э, граф, мы так не договаривались, - вывернулась Лесс, смеясь, из его объятий. - Смотрю, вы уже отдохнули, раз на подвиги потянуло? Тогда вперед, к вечернему пристанищу, с ночным призом.

- Ты не приз, ты дар...

- О-о! Это любовь! - хохотнула девушка, вставая. - Придется поспешить. А то через пару дней в тишине и забвении вы мне предложение сделаете, сгорая от страсти. А я ответ еще не придумала, представляете?

Не сделаю, - поднялся Бэфросиаст, с легким укором поглядывая на развеселившуюся девушку: Не могу.

Через два дня они прибыли на место. Засели метрах в тридцати от покосившейся хижины.

Лиса пристально оглядывала периметр, прилегающий к домику на склоне. Все чисто, ни единого признака присутствия живых душ, будь то человек или птица. Но все равно подходить к нему девушка не хотела - не верила она Игнату и все. С него станется группу зачистки послать или заминировать подходы к дому, или... Миллион всяческих "или" всегда есть в арсенале любого спеца.

Девушка осела на каменистую россыпь у ограды и покосилась на Бэфросиаста:

- Здесь подождем, ага?

Каменный загон то ли для овец, то ли обозначение границы огорода, рассыпался еще, наверное, лет цать назад. Груды камня с двух сторон, с одной, остатки былой роскоши, а где расположились путешественники, сохранился довольно хорошо, даже в высоту. Время лишь осыпало кое-где кладку да образовало небольшие уступы - бойницы.

Стратегически приятно. Правда, спина голая - оценила Лесс, доставая бинокль из рюкзака.

- Не веришь ты своим, - тихо заметил Бэф, внимательно поглядывая на девушку. Та лишь нахмурилась: проницательность графа сейчас была не нужна, даже неприятна. Хватит ей волнений и забот, ему они ни к чему.

- Не всем, - бросила, разворачиваясь с биноклем к проему в каменной стене. Вновь внимательно оглядела каждый уступ, каждую травинку вокруг покосившегося домика. Судя по состоянию окружающей среды - сюда и горные козы лет десять не заглядывали. Вот только не успокаивает этот факт и все. Лиса со вздохом села обратно, прислонившись спиной к стене и покосилась на мужчину: ничего, держится. Бэф полулежал, облокотившись головой о стену, и смотрел на девушку, не сводя глаз.

- Ты как? - спросила, чтоб занять паузу.

- Хорошо. Не беспокойся за меня.

- Я за себя беспокоюсь.

- Я так и подумал, - улыбнулся мужчина. Лиса поморщилась: мысли он ее читает, что ли?

- Серьезно. Домой хочу. Замерзла до костного мозга. К чертям горы. Не нравится мне их климат, суров зело. Да и тебе обморозиться только не хватало. Ты потерпи, вертушка придет, в больницу доставят, там сестрички, уход, переливание сделают, залатают. Будешь прыгать, как кузнечик.

- Это вряд ли, если ты Гнездевского ждешь.

Лиса прищурилась, насторожившись:

- С чего взял? И чем тебе пане Гнездевский не по сердцу?

- Тем же, что и тебе. Подлый он человек, Лесс.

- Кто б говорил, - хмыкнула та. - Увел у него жену и ожидал лояльности с его стороны? Такое бывает? Агнешку я, кстати, видела - красивая, - поморщилась, представляя, как выглядит сейчас сама - примерно, как стелька в туфельке чаровницы.

- Ты много красивей, Нэш.

- Да, понятно. Та уже в отставке, я в фаворе. Только не обольщайся, в ЗАГС мы не пойдем, я со СВОН обручена, - развернулась опять к проему, принялась на третий раз осматриваться и услышала:

- У нас ничего не было с Нэш и быть не могло.

- Расскажи это капитану. Поверит - твое счастье.

Бэф словно не услышал ее ремарки.

- Нэш хотела покончить с жизнью и прыгнула с моста в реку. Я случайно увидел, пролетая мимо. Перехватил ее у воды, отнес на берег.

- Пролетал? Дельтопланерист? Странное у вас хобби, граф.

- Я Варн, Лесс, - прозвучало это так, словно являлось бо-ольшим секретом, строжайшей тайной. Девушка заинтересованно покосилась на мужчину:

- Что за Варн?

- Я не человек, Лесс.

- Н-да? - задумчиво прищурилась Лиса. Осела со вздохом рядом с Бэф и взяла его за руку, успокаивая. - Ты, главное, не переживай - все будет хорошо. Варн ты или еще кто, позже разберемся, как только выберемся. У тебя шок от кровопотери, боли, но организм крепкий, выкарабкаешься.

Мужчина улыбнулся ей и провел пальцами по щеке девушки:

- Холодная... Ты совсем замерзла.

- Ерунда...

- Послушай меня, Лесс - уходи. У тебя есть шанс выбраться одной, со мной - нет. За меня не беспокойся - я в порядке. Почти здоров. Уйдешь ты, смогу уйти и я.

- Угу, - потрогала его лоб девушка: не горячка ли у милого? Нет, холодный. - С такими ранами и здоров? Мишени после плановых стрельб тоже почти целы.

- Я серьезно. Ты и сама понимаешь, что лучше не геройствовать. Капитан не тот человек, что возьмет на себя миссию по моему спасению. Уверен, ты не случайно оказалась в горах. Он послал. Убить. Да, Лесс, я понял это, как только увидел тебя... Так что ты хочешь? Вертушку? Ты не хуже меня понимаешь: ее может не быть, а если будет, то наверняка с отрядом ликвидации, чтоб зачистить следы. Стоило меня сюда тащить?

- Перестань говорить ерунду, - рассердилась Лесс на то, что он озвучил ее мысли. - Ты сильный человек, мужчина. Всю дорогу держался мужественно и вот на финише раскис. Как это понимать? Соберись...

- Ты не понимаешь, с кем имеешь дело...

- Опять о Гнездевском? Понимаю, даже больше, чем ты думаешь. Но сейчас важен не он, а ты. Тебе нужен врач, срочно. И плевать мне на все остальное...

- Лесс, послушай меня - уходи. Никого не жди, спускайся. Сил у тебя хватит. Дома доложишь, что задание выполнила, убрала графа Рицу...

- Но он воскрес...

- Я не могу умереть в принципе. Я Варн!

- Слышала. Не знаю, о чем идет речь, но от таких ран, как у тебя, может умереть и зулус, и Кощей Бессмертный.

- Я не человек, - Бэф сел и уставился в зрачки девушки, внушая.

- Не пытайся. Внушение на меня не действуют. Гипнотизер ты так себе.

- Я умею летать, Лесс. Ты уйдешь, я улечу.

- Как птица? - озорно сверкнув глазами, спросила та. - Что ж раньше не улетел?

- Бросив тебя?

- А почему - нет? Варна с возу, хлопот меньше. Тащить тебя не пришлось бы.

- Извини. Мне стало лучше лишь сегодня утром. Переоценил свои силы.

- Заметила, - скептически усмехнулась девушка.

- Вы называете нас вампирами.

Алиса замерла: серьезный тон мужчины ей категорически не понравился. Как и честный взгляд карих глаз. Она думала минуту и невесело хмыкнула:

- Не поверишь, но мне по большому счету все равно, кто ты. Главное, что я смогла помочь хоть одному живому существу. Не хочу я больше убивать, не могу и не буду. Плевать мне, вампир ты, человек, ангел или сам Сатана. Устала я забирать жизни. Если разобраться, то и сама давно являюсь вурдалаком, нежитью почище любой мифической нечисти. Так что не смущайся от того - кто ты, суть дела не меняется. Либо вместе, либо никак.

Бэф странно посмотрел на нее. В его зрачках словно вспыхнул огонь.

- Шокировала?

Бэф нахмурился:

- Нет. Я пытаюсь понять - кто ты? - прошептал еле слышно. Сердце в груди дрогнуло в который раз за эти дни. Тук, тук, - пошло тепло по венам, вскрывая вековую корку льда. - Понимаешь ли, что ты делаешь? На что идешь и ради кого?

- На что? Не выполнила приказ и слава Богу. Впервые на сердце легко... Последствия? Не из таких передряг выходила, так что не переживай, моя мигрень тебя не коснется, - Алиса нахмурилась, представляя, что ее ждет впереди и не почувствовала и грамма сожаления о свершенном, капли страха перед будущим. - Вампир ты или Варн - частности, не имеющие значения. По мне, так в тебе человеческого больше, чем в иных людях. Гнездевский вампиром себя не считает, но на деле упырь почище любого Дракулы. Ты даже нахамить-то толком не можешь, - Сталеску качнулась к Бэфросиасту, нежно провела по его щеке. - Ты более достоин жизни, чем любой из нас. И будешь жить, я тебе говорю.

Бэфросиаст зажмурился - как больно и сладко... Он встретил человека, способного понять иное существо, принять безоговорочно, таким, как есть, пойти ради него на крупные неприятности. "Рисковать единственной, короткой, как выстрел, жизнью ради бессмертного. Глупое или благородное сердце способно на такой поступок"? - спросил себя в который раз.

- Не хочу, чтоб у тебя было плохо из-за меня, - заметил тихо с нескрываемой тревогой. Притянул Лису к себе, прижал, вглядываясь в уставшее лицо. Девушка подмигнула ему:

- Нонсенс. Мне было хорошо с тобой. Из-за тебя я вновь почувствовала себя человеком, а не зверем. И плата за то, мизерная. Успокойся, особых неприятностей не будет. Выговор, разжалование, максимум. Пусть. Мне все равно не нравились лейтенантские лычки. Хочешь, подарю их тебе, на память?

Отодвинулась от мужчины, скривилась, поглядывая в свинцовое небо над головой:

- Бред какой... Лычки и человеческая жизнь. Мир сошел с ума, если ценит первое больше, чем второе.

- Жизнь Варн, - уточнил Бэф. - Иного существа, что с точки зрения некоторых, покушается на территорию человека.

- А вы покушаетесь?

- Нет. Но мы есть. Это уже угроза, пусть и гипотетическая. Человек желает царствовать в природе, над ней. Единолично. Закон гармонии не ведом властолюбцам.

- Постой, мумифицированные трупы ваших рук дело?

- Изгоев, - прищурился Бэфросиаст. - Была стычка меж кланами, серьезные распри. Количество изгоев увеличилось. Они живут по законам дикой природы, на одних инстинктах. Поэтому и нападали на людей. Но распри закончились, мы выловили основную массу дикарей. Теперь они не угрожают ни вам, ни нам.

- Почти как борьба с преступностью.

- Так и есть. Как среди вас случаются невменяемые, так и среди нас.

Лесс внимательно посмотрела на мужчину:

- Ты серьезно - вампир?

- Варн. Вампиры - ваш "дружеский" шарж на нас...

- Не помешаю? - раздался насмешливый голос. Лиса дернулась на звук и замерла: прямо перед ними на останках каменой ограды стоял Гнездевский и щурил довольный глаз, сжимая в руке пистолет. Слева от него находился Марк, справа Густав. Оба из группы Гнездевского, его приближенные. Короткие стволы их автоматов смотрели на гостей, не оставляя сомнений: эвакуация из заданного квадрата пройдет по боевому варианту. Грузом-200.

- Доболтались... - протянула девушка, медленно поднимаясь с земли. Рука пошла к пистолету за поясом. Капитан еле заметно качнул головой и чуть повернул ствол пистолета, направив его на Лису. Ясно: одно движение, и первая пуля - ее. Девушка замерла. Пару секунд, что они с капитаном смотрели друг на друга, объяснили происходящее, подтверждая худшие опасения Алисы:

- Значит, вертушки не будет.

- Умница. Как знал, что ты его притащишь, - качнул Игнат пистолетом в сторону поднимающегося с пожухлой, побитой инеем травы Бэфросиаста. Помолчал, окидывая придирчивым взглядом две застывшие у каменной ограды фигурки, поморщился: можно, конечно, обоих в расход. Жаль девчонку терять. Ах, мастерица...Ладно, потерпит он ее еще немного. На кукане компромата та сильно не дернется.

- Уговорила. За ценный трофей полагается не менее ценный приз. Спускайся вниз. Прямо на север. Там Чиж с вертушкой. Иди, - кивнул милостиво.

- Одна не пойду, графу нужна помощь, - упрямо заявила Лесс.

Игнат покосился на нее: отупела что ли Лиса в этих горах? Не поняла, что ей шанс дают?

Да не похоже по взгляду.

- Я сам ему помощь окажу, профессиональную, - бросил предостерегающе. Взгляд подстегивал: или уходишь сейчас или ...

- Уходи, - приказал Рицу девушке, в упор глядя на Гнездевского.

Она и секунды не думала: вытащила пистолет и сложила руки, копируя позу капитана: давай свое "или", милый. Посмотрим, кто кого.

Игнат оценил силы и понял что она не оставляет ему выбора: чтоб убрать Бэфросаста, ему сначала придется убрать Лису. Что несмотря на явный перевес сил и более выгодную позицию - не легко.

"Ладно, мое дело - предложить, твое дело - отказаться", - криво усмехнулся капитан.

- Уходи, - процедил Бэф, готовый взмыть вверх, как только девушка покинет опасную зону. Но та лишь улыбнулась:

- Мы уйдем вместе.

- Дура ты, Лиса. Жила б еще да жила, - вздохнул Игнат.

То, что случилось дальше, Бэфросиаст не только не ожидал, не мог и предположить. Он понимал, что Гнездевский будет стрелять на поражение, но в него, иное существо, обидчика, вампира! Это было бы понятно, даже оправдано...

Но они стреляли в Лесс.

Девушка пихнула Бэф, подталкивая к стене:

- Укройся!!

Но тот, впервые столкнувшись со столь вопиющей низостью, просто окаменел на минуту, еще не веря собственным глазам, не принимая происходящего. Рядом пролетали пули, но он не слышал их шальную песню, он видел лишь равнодушные лица людей, стреляющих в свою, в такого же, как они - человека, товарища.

Может, они не видят в кого палят? - шагнул навстречу смертельным зарядам Бэф: я здесь! Стреляйте в меня!

- Куда?!! Уходи!! - крикнула Лесс, прикрывая его слева. Выстрел и Марка отшвырнуло в сторону. Автомат выпал из перебитой руки. Еще - Порт упал, получив сквозное ранение в плечо. По виску Гнездевского чиркнуло, предупреждая - не высовывайся. Тот откинул пистолет, снял с плеча автомат и приказал бойцам:

- Стрелять на поражение! Снимите эту суку!

Секундная передышка, за которую Лесс пыталась вновь выпихнуть Бэф с поля боя за камни, в безопасность, закончилась. Рицу схватил девушку, приготовившись взлететь вместе с ней и скрыться от нелюдей. Но Лесс не поняла, что он хочет, и вывернулась, разозлившись, что тот не только не уходит, так еще и мешает ей. В этот момент раздались две синхронные автоматные очереди: Порт и Игнат больше не миндальничали. Марк не внял предупреждению девушки, поднял оружие и с левой руки выпустил весь рожок в тело обидчицы, посмевшей его ранить,

Лесс прошило насквозь от груди до ног. Она не успела даже понять, что произошло, как упала на камни. Пожухлая трава, осколки гранита - последнее, что она увидела.

Бэф страшно закричал, увидев, как забилось в конвульсиях тело любимой под градом пуль, упало, заливая кровью землю.

Его голос контузил бойцов, лишил их сознания, снес кладку, за которой они прятались, разметал человечков по земле, засыпав камнями безвольные тела. За спиной Бэф рухнул домик, до которого никто из них так и не дошел.