Изящные вешалки пестрели всевозможными кружевными и шелковыми изделиями замысловатого покроя, но для меня — скромной выпускницы академии, выросшей с жестоким отчимом, всё было в новинку.
— Простите, — я опустила глаза, желая хоть на секунду отвлечься от созерцания нижнего белья. — Это обязательно?
Брюнетка и блондинка заговорщицки переглянулись, словно замышляли какой-то хитрый план, и, белозубо улыбнувшись, заголосили:
— Вы такая стройная и красивая, мисс Блейни!
— Да-да, как хрустальная статуэтка!
— Этот пеньюар создавался исключительно для вас!
— Такое бюстье может позволить себе не каждая!
От обилия лести моё сердце предательски дрогнуло, и я жалобно пролепетала:
— Я... Я даже не знаю. Всё такое красивое, но я никогда раньше не носила ничего подобного... Мне так неловко.
— Пора привыкать, Исабель, — раздался из-за занавески нахальный драконий голос.
Стыд-то какой! От одной мысли, что Дэйгон увидит меня в подобном, мне неистово захотелось закутаться в занавеску и в таком виде проследовать в карету. Чтоб ни один кусочек оголённого тела не попал под его жгучий, пронзительный взгляд.
— Господин Россэр прав, — сладкий голосок блондинки воздействовал на меня как магия сирен, что заманивали в свои воды моряков. Как под гипнозом я протянула дрожащую руку и коснулась струящегося шёлка белоснежной ночной сорочки.
“Нереальная красота! Как же хочется надеть её на себя, и в то же время страшно! Я не достойна носить такое,” — думала я, в глубине души восхищаясь этой красотой, но врождённая скромность не позволяла мне осмелиться на примерку.
— Не вам смущаться, мисс Блейни, — участливо произнесла рыжая помощница. — Наши модели призваны подчеркнуть естественную красоту и грацию. Всё, что вы здесь видите, подобрано исключительно для вас. Доверьтесь нашему чутью, недаром мы — лучшие!
Не в силах сопротивляться, я боязливо кивнула, и девушки удалились, оставив меня одну в просторной примерочной. Оглядевшись по сторонам, я вновь устремила взор на ажурные ткани, невольно представляя, как они будут ниспадать по моим, честно скажем, не выдающимся формам.
И как я была удивлена, почувствовав, что внутри меня рождается доселе незнакомое желание выглядеть женственно и желанно.
“Для Дэйгона Россэра,” — ехидно протянул мой внутренний голос.
— Нельзя! — выпалила вслух, похоже, громче, чем следовало бы.
— Что нельзя, Исабель?
Мне показалось, или голос дракона послышался ближе, чем раньше? Надеюсь, он не додумается проверить лично, как я здесь справляюсь?
Так, всё! Я оттягиваю неизбежное.
Затаив дыхание, я сняла с вешалки сорочку, восхищаясь тончайшим плетением узоров.
"Так, надо всего лишь аккуратненько надеть и застегнуть маленький крючок," — мысленно подбодрила себя.
Однако коварная сорочка, видимо, почуяв мою неопытность, решила устроить испытание на прочность.
Причём нам обеим.
Не успела я просунуть руки в прозрачные рукава, как крохотный крючок на спине зацепился за нежное кружево подола. Я в панике дёрнулась, пытаясь высвободиться, но лишь сильнее запуталась, скрутившись в немыслимую позу.
"Вот влипла! Надо срочно что-то делать! Как же не хочется стать посмешищем в глазах девушек, а главное — Дэйгона," — мозг лихорадочно соображал, а воображение подбрасывало живые картинки, как кто-то из них зайдёт в примерочную на шум возни. — "Вдруг они подумает, что я порчу вещи нарочно! Или ещё хуже — что я ненормальная!"
Я в отчаянии вертелась из стороны в сторону, но пышные оборки опутали меня, как щупальца гигантского осьминога. Коварная сорочка никак не желала отпускать моё дрожащее от страха тело из своих кружевных объятий.
— Исабель, у тебя точно всё в порядке? — от нетерпеливого драконьего голоса хотелось шлёпнуться на пол и завыть в голос.
Ну почему мне так не везёт? Почему такого не случалось с моими простенькими хлопковыми ночными рубашками?
— Всё просто прекрасно! — выкрикнула я в надежде, что никто не пожелает проверить правдивость моих слов.
— Если тебе нужна помощь, только скажи.
— Не надо! — взвыла я, резко дёрнувшись, но в этот момент потеряла равновесие.
Неловко взмахнув руками, я инстинктивно выпрямилась под оглушительный треск кружевной ткани и, жалобно пища, вывалилась за занавеску, прямо к ногам господина Россэра!