Новая эпоха. Аур. Том 3

Глава 9

Допрос. В устах каждого человека это слово звучит иначе, ибо вкладываемый в него смысл меняется раз за разом в зависимости от того, кто его произносит. В случае с нарушителями закона и правоохранителями допрос — это мягкие, в рамках закона, попытки подловить «клиента» на его же словах. С военнопленными допрос весьма редко заходит дальше простого причинения боли, но личные мотивы способны превратить это действо в нечто жуткое и неестественное для человека. Убить, насмехаться, избивать — это естественно для животного, обрётшего разум. Это инстинкты. Но пытки, настоящие пытки, тяжело отдаются в обеих сторонах. Таким образом, палачи редко практикуют дольше пары лет, а после до конца дней своих мучаются в сожалениях. Но среди них встречаются те, кто по тем или иным причинам или наслаждается чужими страданиями, или игнорирует их. Первое — психическое расстройство, второе — целенаправленная закалка характера, крепкая воля и умение держать себя в руках. Аур относился ко второй группе, но не брезговал изображать из себя психопата со стажем, дабы жертву одно лишь представление о будущей боли заставляло говорить честно и открыто.

Клон… Нет, Аур Номер Семь, существующий на этом свете всего шестнадцать лет, безгранично верил в отца и сам был способен надевать такую маску, а потому совершенно не боялся угроз. Пытки, и ни с чем несравнимая боль так же оказались бессильны даже несмотря на то, что Аур позаботился о «доставке» нужных ощущений прямо в мозг своего врага. Тот не мог заблокировать боль, не мог перестать чувствовать, как под его кожей ползают пожирающие плоть духи, не мог даже отключиться от болевого шока — не то, чтобы умереть. Аур сам не мог сказать, сумел бы он выдержать нечто такое. Ведь чернокнижник никогда не попадал в плен, да и в принципе не считал это возможным. Он мог погибнуть, но никогда не позволил бы захватить себя живым, так как от способного на такой захват сбежать будет попросту невозможно. Точно так же, как седьмой сейчас, не иметь возможности умереть, испытывая не только физическую, но и душевную боль? Аур никогда бы на это не пошёл.

И дело тут далеко не в его нынешней способности относительно свободно менять тела.

— Вызови менталистов.

Бледный, словно мел, офицер, час назад сменивший напарника и вынужденный наблюдать за процессом истязания пленного, кивнул, практически пулей вылетев из кабинета. Не подвал, а хорошо освещённая комната, наполненная самыми разными магическими устройствами, являлась пыточной. Давно уже прошли те времена, когда такие вещи приходилось прятать под землёй.

— Кха… — Седьмой выдохнул, с трудом набрав в грудь воздуха. — Я просто… умру. Тебе не взломать печати.

— Шансы есть всегда. Зерхан не мог не оставить для себя возможности поработать с твоим сознанием, а там, где есть замочная скважина, существует и возможность её взломать. — Аур совершенно равнодушным взглядом посмотрел на пленника, после чего вернулся к дисплею терминала, на котором отображалась справочная информация по неким конструктам, используемым в сложнейшей ритуальной магии современности. — Ты полностью изолирован от своей магии и души. Только нервная система тебе подконтрольна, но это ничем тебе не поможет. И, на самом деле, мне всего дважды выпадала возможность захватить живьем кого-то столь же ценного с научной точки зрения. Ты ведь понимаешь, в какой ситуации оказался? И всё равно намерен молчать?

— Я не могу предать своего создателя и отца!

— А разве речь идёт о предательстве? — Аур в два шага приблизился к пленному и, склонившись над ним, прошептал: — Зерхан ведь не просто так вас создал, не считаешь? Вы — мои клоны, а я оригинал. Не обладаю ли я равными с ним правами…?

Слова чернокнижника звучали абсурдно для всех, кроме пленного, с сознанием которого специалисты начали работу сразу после получения приказа. Конструкция пыточной позволяло им избегать личного контакта с целью, чем менталисты нещадно пользовались. Гораздо проще прорваться сквозь защиту, покуда пленник не знает о самом факте начала атаки на его разум.

В качестве же основного метода была избрана стратегия, при которой менталисты притупляли критическое восприятие клона, одновременно усилив его эмоции. Аур же в это время откровенно топтался по больным мозолям цели, расшатывая фундамент, на котором основывалась защита.

— В значительной мере ты — это я. По крайней мере, ты обладаешь моей памятью до, приблизительно, пятидесяти лет. Так ведь? — Чернокнижник пересёкся с пленным взглядом — и тот, к вящему удивлению как самого Аура, так и всех наблюдателей, кивнул. — А хочешь, я покажу тебе, что произошло со мной после? Продемонстрирую общую картину, готовый пазл, сложившийся совсем недавно? — Чернокнижник отошёл к терминалу, вбив пару заранее подготовленных команд. Передать видения, если «пациент» не против, для собравшейся команды магов разума было достаточно легко. Оставалось только наладить контакт, и окончательно разрушить веру клона в своего создателя. — Смотри и думай, обоснована ли твоя верность этому человеку…

Виски Аура начало показывать, что являлось одним из косвенных признаков вмешательства в его сознание. Но сейчас чернокнижник прекрасно контролировал процесс за счёт полученных от всё тех же менталистов магических конструктов, созданных специально для безопасной передачи видений. От самого мага требовалось всего лишь «подавать» материал, в то время как основную работу выполнял концентратор, особенно эффективный именно в таких ситуациях, где алгоритм прост и заранее расписан. Седьмой, в голову которого транслировались выводы оригинала и то, что привело к этим выводам, мелко дрожал, но контакта не прерывал.

— «Хороший знак. Как и предполагалось, души с перезаписанными воспоминаниями эмоционально нестабильны…».

Аур постепенно переходил от «раскрытых» событий своего прошлого к событиям современным, разоблачающим Зерхана как совершенно сошедшего с ума, зациклившегося на бессмертии мага. Добивающим ударом стал отрывок беседы Аура с напавшим на него кукловодом, до последнего хранившим верность своему господину — но жестоко им преданный. Именно в этот момент менталисты ринулись в атаку…

— Я верил… — Неожиданно взгляд пленника остекленел, а мгновением позже его глаза вспыхнули, словно пара маленьких солнц. В то же время показатели биоритмов на экране терминала сошли с ума, а сковывающие клона печати начали самопроизвольно распадаться. Магические оковы, избавиться от которых самостоятельно не смог бы даже сильнейших архимаг из когда-либо живущих, обратились в ничто даже быстрее, чем Аур успел испугаться. Барьеры, тут же им поднятые, сковали клона и лишили того возможности двигаться, но этим всё ограничилось: способность влиять на мир посредством божественной силы заблокировать было невозможно. Клон не мог пошевелиться, не мог воспользоваться магией… Но проблема заключалась в том, что всё это делал кто-то, воспользовавшийся пленником словно временной одеждой. Наблюдающий за всем вживую Аур мог поклясться, что от мозга и органов его единственного потенциального источника информации не осталось ровным счётом ничего. — И всё-таки это ты, Аур. Спустя столько лет…

Занявшее место клона существо остановилось, а бурлящие вокруг потоки магии поутихли. О произошедшем напоминала только витающая в воздухе свободная мана, высвободившаяся после уничтожения печатей, да бледно-зелёная аура, окутавшая замершего напротив пленника чернокнижника. Энлиль на удивление быстро среагировал, предоставив своему верховному жрецу надёжную защиту от другого бога. Необходимость контролировать силу Энлиля, а так же возводить всё новые и новые слои защит не располагала Аура к разговору, но одержимому клону было на это плевать — он говорил, не пытаясь ни убить чернокнижника, ни сбежать.

— Ты добился того, что не удалось мне, Аур.

— Зерхан? Как?

— Отрёкся от своего статуса ученика? — Ауру показалось, что в эмоциях Зерхана промелькнуло сожаление. — Что ж, ты просто не знал, что я — это действительно я, верно? Возвращайся, Аур. Возвращайся, и вместе мы, учитель и ученик, достигнем всего, чего только может желать маг!

— Ты посылал за мной убийц, не сумевших выполнить свою задачу, а теперь хочешь, чтобы я сам пришёл к тебе?

— Недоразумение. — Зерхан словно констатировал факт, а не просил. — Недоразумение, за которое я извиняюсь. Слишком мал был шанс на твоё возвращение из мёртвых, в то время как до моей памяти не раз добирались враги.

Отойдя от первоначального шока, чернокнижник взял себя в руки, став мыслить как никогда здраво. Допрос прервался, но даже обмена парой фраз с лидером Китая Ауру было бы достаточно, чтобы многое узнать о том, кто когда-то звался его учителем.

— Когда-то ты сказал мне, что самым ценным для мага является целостность его личности. Помнишь, Зерхан? Помнишь, как говорил мне, что чернокнижник превыше своей жизни и цели должен ставить один-единственный принцип? Истинное бессмертие, а не его подобие. — Зелёное сияние вокруг Аура стало ещё гуще. Он собирался вывести Зерхана из себя, заставив того отойти от заранее спланированной поведенческой линии, и потому защита Энлиля была ему жизненно необходима. — Истинное, Зерхан. А во что превратился ты?

— Ты говоришь о том, о чём ничего не знаешь…

— Мне известно, что ты стал личом. Так же нетрудно было понять, что уже после ты расколол свою душу на части, предварительно проведя эксперименты на людях с матрицей моей личности. Приятно было экспериментировать на своём собственном ученике?

— Отказываешься понимать. Что ж, я предполагал такой исход, но надеялся на то, что моё слово всё ещё что-то для тебя значит…

— Я не забуду своего настоящего учителя. Но ты к нему не имеешь никакого отношения, Зерхан. Блеклое подобие, преступившее через собственные принципы… А ведь я ещё не узнал и о трети твоих поступков.

— Путь к становлению богом тернист, Аур. Его не пройти, придерживаясь каких-то принципов. Я — уже бог. Единственный, чьё влияние не кануло в лету с течением времени. На что ты рассчитываешь, восстанавливая святилища Энлиля? Я здесь, а он далеко. В его власти десятки других миров, и он не приложит ни капли усилий для твоей защиты. Тебе просто не хватит времени, Аур!

— Но я волен хотя бы попытаться остановить безумца, чьи действия приводят к деградации магии. А теперь — будь так добр… — Концентрация энергии в изувеченном теле пленного начала расти, и Аур, собрав в единый кулак половину божественной силы Энлиля, нанёс превентивный удар, повлёкший за собой распад заклинания Зерхана. — … исчезни.

В одно мгновение опасная энергия потеряла форму и закрутилась вихрем, остановить который не смогли ни стены, ни барьерная магия. За какие-то секунды в комнате воцарилась разруха, и лишь Аур остался стоять, как ни в чём не бывало.

— Однако… это провал? — Ни тела, ни информации. Вдобавок ещё и Зерхан окончательно уверился в том, что это именно Аур прошёл сквозь века и стал препятствием на пути бывшего учителя… Впрочем, чернокнижник не мог утверждать, что признание в становлении богом было совершенно бесполезным. Это, по меньшей мере, объясняло происхождение китайских жрецов, владеющих странной силой, и косвенно указывало на то, к чему Зерхан так долго готовился. Наращивал мощь Китая, подчинял себе страны поменьше и формировал мощную армию, противостоять которой могло только одно государство — Российская Империя. — Мне нужен канал связи с…

Маг обернулся, но, помимо обломков и пары трупов незадачливых дознователей, рядом никого не было. Менталисты сбежали, едва заметив опасность, а остальные просто не решились сунуться туда, где происходило нечто, выходящее за границы понимания даже опытнейших магов этого времени. Они только начали сталкиваться с проявлениями божественной силы в лице жрецов Зерхана, так что от них изначально не стоило ожидать многого.

«Определённо, мне нужны слуги. Много слуг. Стоит ли мне поблагодарить его за то, что вокруг так много качественного материала…?».

Плотоядно ухмыльнувшись, Аур вытянул руку — и к нему потянулись кричащие от ужаса души, ещё не отошедшие от тел убитых дознавателей. Но не только лишь им было суждено стать марионетками: пострадавших во время недавнего боя так же можно было использовать. Как сказал Зерхан — путь к становлению богом тернист. И пусть конечная цель Аура в корне отличалась от вознесения, но смысл, в целом, был тот же.

Сделать ещё один шаг на пути ко всезнанию.

— Он… узнал.

— Узнал?

— Узнал…?

— Узнал… …?

Десятки голосов вторили самому первому, и в полумраке просторного подземного зала, по строению практически идентичного молельне древних, истинных церквей, начали вспыхивать молнии. Сначала редкие и блеклые, они множились и набирали мощь, постепенно формируя множество человекоподобных силуэтов. Будучи частями единого целого, они, между тем, обладали индивидуальностями, за счёт чего достигался невероятный для любого мага эффект: «потоки сознания» могли размышлять в совершенно разных плоскостях, при этом не мешая друг другу. Разные точки зрения, разные желания — всё это превращало единую, но такую многоликую личность в гениальное, неспособное что-либо упустить существо.

В бога.

Испокон веков человек стремился стать чем-то большим. Не только ради продления своей мимолётной жизни, но и для достижения целей куда как более глобальных. Кто-то стремился познать все тайны мироздания, кто-то — привести свой народ к процветанию, а кто-то просто желал вернуть к жизни любимого человека. Цели смертных разнились и переплетались между собой, толкая их ввысь, туда, где восседали давно утратившие всякое сходство с людьми боги. Обитающие в совсем иных планах бытия, они столь сильно отличались от людей, что последние, достигнув пиковой точки своего существования, просто не могли трансформироваться единомоментно. Этот процесс, порою, растягивался на долгие годы, и Зерхан, действительно решившийся на разделение собственной души, сейчас находился не в лучшем состоянии.

С одной стороны, ему требовалось время на освоение новой, совершенно иной силы, а с другой — требовалось ускорить завоевание планеты, так как появившийся из ниоткуда Аур уже начал восстанавливать святилища одного из наиболее могущественных богов — Энлиля. Зерхан, много лет потративший на искоренение истинных религий и создание достаточно влиятельных ложных, не мог позволить этому произойти. Огромная паства, миллиарды людей и сотни тысяч магов — все они должны были принадлежать лишь ему! Делиться после всех приложенных усилий чернокнижник не желал, и даже понимание того, что самое ценное качество для бессмертного — способность ждать, ничего не меняло.

— Мы должны собраться вместе, в безопасности. Он может попытаться убить нас.

— Мальчишка не знает о том, что мы расколоты на части! Он лишь предположил…

— Мы не можем быть уверены точно! Риски слишком велики!

— Потеря даже одного осколка души сильно ударит по нам. Это неприемлемо.

Каждый из осколков дополнял слова других, быстро и всеобъемлюще оценивая риски. На самом деле, Аур уже сейчас мог уничтожить один из полусотни осколков, тем самым нанеся Зерхану тяжёлую рану, залатать которую не удастся и через десять тысяч лет. Слишком хрупкой материей была душа, и Зерхан, будучи чернокнижником, это понимал как никто другой. Став богом и расколовшись на пятьдесят две части, он начал медленно изменять свой образ мышления на более подходящий высшей сущности, и сейчас именно эта новая способность кричала об опасности получения таких травм. Люди, территории, время — всё это приходящее, а вот собственная душа…

— Сейчас наш заблудший ученик будет сконцентрирован на восстановлении святилищ, а не поиске одной лишь нашей части. Вдобавок, такой шаг совершенно не приблизит его к победе, в то время как мы, допустив такое, бросим все силы на его уничтожение.

— Он не может этого не понимать.

— Тогда мы должны просто форсировать захват Российской Империи, оттянув часть сил с запада…

— У нас нет лишних сил. Через пятнадцать лет — были бы, но сейчас нашего влияния недостаточно для полного подчинения государств второго круга.

— Можно привлечь больше жрецов, развив наступление на одном из направлений. У русских не будет возможности противостоять нашей силе в руках смертных…

— Судя по последним донесениям, они уже нашли такой способ. Требующие жертвоприношений ритуалы обращения к Энлилю, несмотря на высокую цену, позволяют эффективно уничтожать наших жрецов.

— Абсурд.

— Энлиль старше нас, и его сила больше. Даже несмотря на то, что его влияние сведено к минимуму…

— Попытаться договориться?

— И что мы можем предложить? Аур, как и мы когда-то, презирает тех, кто прибегает к превращению в нежить и клонированию своего создания. Это… неподлинное бессмертие. Он не согласится сотрудничать с нами вот так просто.

— Пытаться вновь устранить его… уже не имеет смысла. Он наверняка передал своим союзникам всё, что мог. Или подготовился на случай своей преждевременной смерти, чтобы отомстить нам.

— Аур очень осторожен… и коварен. Люди не представляют для него никакой ценности, в отличии от нас.

— Считаешь, что он может решиться на что-то… масштабное?

— Если у него не будет другого выбора. И, что важнее, нам будет очень сложно отразить подготовленную атаку. В наших рядах слишком мало сведущих в чернокнижии.

— Увеличить их число?

— В столь сжатые сроки? Нереально. Но мы можем лишить его возможности атаковать.

— Без привлечения сил с других направлений мы не добьемся нужного эффекта.

— Тогда мы привлечём эти силы! Опыт прошлого показывает, что многих поражений можно избежать, обладая достаточной решимостью. Наша главная проблема — Российская Империя и Аур. Всех остальных мы одолеем и так, было бы время.

— Возражения? — В течении пары секунд голоса не подал ни один из силуэтов. — Значит, решено. Мы перенаправим все наши ресурсы на решение этой проблемы, и не будем отрывать остальных себя от их работы…

Быстро, решительно и предельно точно многоликий Зерхан принял решение, пожертвовав несколькими десятилетиями в будущем — но гарантировав себе успех на северном направлении. И он хотел бы сказать, что этот ход обеспечит ему молниеносную победу, но… не мог этого сделать из-за одного-единственного фактора, полностью учесть который не представлялось возможным.

Из-за Аура.