Новая эпоха. Аур. Том 3

Глава 23

Каждый раз, когда речь заходила о Зерхане, Аур узнавал нечто новое — и далеко не всегда это новое его радовало. Клоны с памятью молодого чернокнижника, постепенная утрата миром магии, армия жрецов — и вот теперь та, кого можно было назвать его ученицей даже по меркам далёкого прошлого.

Чернокнижников никогда нельзя было назвать теми, кто брал себе много учеников. Даже одному-единственному наследнику не всегда находилось место в жизни мастера, так как тёмная магия всегда опиралась на свойственную каждому человеку, но полностью раскрывающуюся лишь в единицах черту. Эгоизм. Трудно проводить жертвоприношения, мучать людей и коверкать их души, заботясь о всеобщем благе. Чернокнижники вообще крайне редко задумывались о чём-то, кроме удовлетворения собственных желаний. Наставничество же было вещью, требующей от учителя определённой степени заботы об ученике. И забота эта в среде последователей запретных учений рождалась из их нежелания терять всё то, чего они достигли за свою жизнь. Стремясь к бессмертию нельзя не узреть приближение своего конца. А следом за осознанием приходит и ученик — тот, кому учитель передаёт цель своей жизни. Эгоистичное желание со временем превращается в доверие, и достижения одного мага продолжают жить в его наследнике.

Аур всегда считал, что Зерхан, его драгоценный учитель, был с ним искренен и открыт. Отвечал тогда ещё относительно молодой маг практически абсолютным доверием… и был жестоко обманут. Предан, выброшен, словно надоевшая игрушка. Мог ли чернокнижник испытывать ненависть к женщине, ставшей одной из нескольких учеников Зерхана? Мог, но не испытывал, ведь куда более сильной была жалость к тем, кому было суждено пройти тот же путь, что и ему. Не суметь заслужить настоящее признание наставника, провалиться как ученик — и тихо сдохнуть в далёкой гробнице, принеся в жертву своим амбициям целый город. Так, по мнению Зерхана, закончил Аур, и схожим образом должны будут умереть все прочие использованные инструменты.

С этой стороны, Зерхан был идеальным чернокнижником: с каменным сердцем, без привязанностей и сожалений, но с амбициозной целью, цепким умом и выдающимся терпением. И он действительно достиг своей цели, став богом — но просчитался, и не подчистил за собой все хвосты. Словно сорвавшийся с цепи гончий пёс, Аур был готов лишиться всего, кроме жизни, но отомстить, забрав у бывшего учителя самое дорогое. Его цель, к которой он шёл столько лет и ради которой отважился предать того, кто всецело ему доверял. Аур не знал, не мог знать, на что похожи отношения между другими парами тёмных магов, связанных наставничеством и ученичеством, но считал, что так, как к Зерхану, он не относился более ни к одному человеку. Ни до, ни после.

А теперь долгие года искренней веры трещали и осыпались с каждым новым фактом о Зерхане, и происходило всё это за считанные месяцы. Ненависть чернокнижника к учителю разгоралась всё сильнее, и сейчас он уже не мог сказать, кто внутри него ненавидел сильнее: человек или демон, чернокнижник или ученик. Даже объединение всех потоков сознания в один не принесло столь желанного облегчения и ясности мыслей, и Ауру было крайне печально это осознавать.

— Мне жаль тебя, но я как никто другой понимаю, что такое верность этому человеку. — Магесса дёрнулась было, но это не помешало Ауру потоком тщательно контролируемой энергии вымыть из её тела всё, что когда-либо делала её — ею. Душа же недостаточно преданной ученицы Зерхана была не заточена в кристалл, но помещена в место, которое можно было смело называть желудком демона, где её ждало или поглощение, способное лишь пополнить резерв, либо постепенное разложение на составляющие, позволяющее демону навсегда увеличить запас сил. И если первый процесс был моментальным, то второй занимал много времени: прежде, чем душа полностью раствориться, а малая часть её силы станет силой Аура должны пройти долгие годы. — Ты восстановилась?

— Практически полностью, господин. — Оставившая прошлое изувеченное тело банши, которой Аур на блюдечке приподнёс собранную в округе некротическую энергию, в магическом зрении сияла словно маленькое солнце — сказывался размер её резерва и недостаточное умение контролировать свои силы. — Что вы сделали с её душой? Это не похоже ни на развоплощение, ни на заточение…

— Поглотил. Со временем небольшая часть её силы будет мною переработана, и мой резерв вырастет. Это свойство всех демонов до единого. Предвосхищая твой вопрос — да, я обрёл некоторые черты демона, став намного сильнее. — Аур кивнул на лежащий подле его ног бездыханный труп женщины-мага. — Займи это тело, мы не можем и дальше терять время.

«Нам и без того сильно повезло с тем, что большая часть сильных магов занята на фронте» — подумалось чернокнижнику про себя, едва он представил свои нынешние шансы в противостоянии с небольшой армией сильных магов высших рангов. Их, сражающихся вместе, было бы трудно убивать, а нет убийств — нет и восстановления затраченной маны. И даже в том случае, если Ауру будет, кого поглощать, он не мог гарантировать, что с нынешними умениями ему удастся справиться даже с десятком «пополнений» — этот процесс оказывал схожее со сложными заклинаниями давление на сознание. Будь иначе, и любой демон, успевший набить брюхо сотней-другой душ и сохранивший их для боя был бы непобедимым.

Тем временем получившая приказ Каролина провела слияние по всем правилам, с расчётом на то, что в ближайшее время форму духа ей принимать не придётся. Аур же решил потратить это время на подготовку небольшого прощального подарка, единственным предназначением которого будет создание шума достаточно значительного, чтобы об их побеге ненадолго забыли…

— Что-то, чего я не видел в отчётах?

— Никак нет, господин Волков. — Моментально отрапортовал младший офицер, едва за их спинами закрылись створки мобильного медицинского глайдера, ныне выполняющего функции морга: туда доставлялись тела всех тех, кто мог представлять интерес для следствия. Конкретно сейчас старейшина клана лично удостоверился в том, что Аур, известный как Авель Бессонов, погиб, а его душу или вырвали, или уничтожили. В тайне маг надеялся на последнее, так как при таком исходе успевший принести немалую пользу чернокнижник гарантированно не разболтал бы ничего лишнего. — Желаете взглянуть на анализ места?

— Я проверю его лично. Надеюсь, никого лишнего туда не допускали?

— Только охрана и команда расследования, господин Волков. — Несмотря на то, что желание старейшины лично взглянуть на развалины не слишком понравилось офицеру, отказать он не мог. — Прошу за мной…

Под заинтересованными взглядами снующих повсюду солдат эти двое покинули расчищенный под стоянку для глайдеров сектор, миновали пару разрушенных до основания жилых районов, и только тогда ступили на территорию складского комплекса, сейчас напоминающего безжизненный пустырь. Если не приглядываться, то можно было и не заметить ничего странного, но привыкший к подобным картинам глаз Георга Волкова, ветерана, побывавшего не в одном десятке крупных битв, выцеплял одну деталь за другой. Часть остова автомобиля, запёкшегося в камне. Характерные для крупнокалиберных орудий мехов следы. Застывшая на земле тень, подозрительно напоминающая силуэт пытающегося закрыться руками человека…

Масштабы трагедии были сопоставимы с самыми крупными терактами за последние двадцать лет, и это при том, что окончательное число жертв так и не утвердили. А прошло не много, не мало, а двое суток с хвостиком. И только сейчас на место, — а торопиться смысла уже не было, — прибыл кто-то, уполномоченный принимать значительные решения.

— Всё закончилось здесь. Объект пытался избежать боя, но неизвестный настиг его и сразил. — Заученно проговорил офицер, остановившись перед тянущимся под землю тоннелем магического происхождения, по которому можно было сразу сказать, что кто-то пытался выбраться из лаборатории на поверхность. И этим кем-то был выбран Бессонов, чьё тело нашли здесь же. — Сомнений в том, что бой вели с использованием тёмной магии — нет. И, скорее всего, нападавший также был экспертом в этом направлении, так как стихийных или нейтральных отпечатков достаточной силы мы обнаружить не смогли. В то же время, тьмой тут…

— Смердит так, что это можно почувствовать даже здесь. По дороге я заметил ещё один участок, на котором есть не такой внушительный, но отпечаток тёмной магии. Что с ним?

— Специалисты испытывают нехватку информации. Вероятно, туда просто попало одно из заклинаний.

— Не всё так просто, парень. — Волков шумно выдохнул, провёл рукой по активному концентратору — и, отстранив сопровождающего, шагнул в сторону тоннеля. — Я проверю внутренние помещения. Можешь подождать здесь.

— С вашего позволения, господин Волков…

— Если хочешь сдохнуть на десять лет раньше — милости прошу, иди за мной. — Довольно грубо огрызнулся старейшина, которому невероятная концентрация смеси самых тёмных и запретных энергий особого удовольствия не доставляла. Со всем его опытом, со всеми знаниями и силой он не мог свободно разгуливать там, где принял свой последний бой человек, которого Волков изначально недооценил. Аура этого места, может, и не могла убить на месте, но срезать несколько лет жизни у неподготовленного идиота — вполне. И потому старейшина опасался даже представить себе, какой мощью обладал чернокнижник, и что за чудовище сумело с ним совладать. Остаточные последствия боя, сравнимые с целенаправленным отравлением такого пространства — то, на что у самого Георга едва ли хватило бы сил. — И не заикайся про костюм. У меня нет времени, чтобы тебя дожидаться, офицер.

— Если вы не вернётесь через один час, господин Волков, я буду вынужден послать за вами команду спасателей.

— Задерживаться не планирую, но спасибо.

Напоследок хлопнув своего проводника по плечу, Георг окружил себя наполовину прозрачным слоем защищающей его маны — и неспешно двинулся вниз, в наблюдении за окружающим миром полагаясь не столько на свои глаза, сколько на магическое восприятие. Он всё ещё считал, что в его силах найти нечто, что упустили все остальные, и, говоря по правде, у одного из сильнейших боевых магов своего поколения были все основания так считать.

Его смущали не столько масштабы бедствия и относительная целостность тела Бессонова, которого нападавшим было бы гораздо выгоднее уничтожить полностью — чтобы русские гадали, жив тот или мёртв. Весьма подозрительным было наличие того самого, с виду незначительного очага тёмной магии, который они миновали ранее. Ведь тот, кто убил Бессонова, проник на объект скрытно, и так же скрытно должен был уйти. Сам чернокнижник остался у выхода из тоннеля, если только его хвалёное бессмертие не подразумевало возможность существования и ведения боя вне тела — тогда в корне менялось вообще всё. И Громов собирался или доказать, или опровергнуть эту возможность.