Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Глава 24

Дуэль в Москве обошлась Фролу Никитичу Хрунову дороговато. Чуть было не упекли его тамошние полицейские чиновники в узилище надолго. Хорошо, что противник его, этот вздорный полячишка, не умер в больничке. Выходили его доктора, и это помогло немного разрядить обстановку. Но всё равно пришлось задействовать все свои связи, потратить кучу денег и уезжать из Москвы от греха подальше. Конечно, надо было бы домой в Томск податься, но там был убит его давний подельник Ефим Голубцов. А это означало, что кто-то начал охоту на его людей.

Собственно и дуэль эта наверняка была подстроена его врагами и конкурентами. Поэтому Хрунов и надумал пока в столице отсидеться, а может даже на время и за границу уехать, или в своём таёжном дворце скрыться. Но это означало бы, что он испугался. А он не испугался, скорее всего, разозлился и решил, что нужно вспомнить молодость, когда они с Ефимом буквально выгрызали своё место под солнцем, тогда они не знали сомнений и жалости. Многие их враги сгинули в бескрайней сибирской тайге. А вот теперь старого подельника нет, видно разжирел Ефимка, нюх потерял. Вот и грохнули его.

По приезду в Санкт-Петербург Фрол Никитич дал телеграмму своему управляющему Золкину, чтобы тот нашел замену Голубцову и пусть тот попытается разузнать, кто убил Ефима. Золкин в ответной телеграмме сообщил, что такой человек найден и скоро будет в столице. Хрунов немного не понял, зачем тому ехать в столицу, если убийство произошло в Томске, но заморачиваться этим вопросом не стал, решив, что если тот к нему едет, то значит, уже что-то разузнал и эти сведения по телеграфу не передать. Ну и правильно.

А пока надо навестить старого знакомого Сан Саныча. Александр Александрович Кривицкий был человеком сведущим в столичных хитросплетениях, и будет не худо узнать у него последние столичные новости, ну и расслабиться немного, после московских мытарств, тем более, что Сан Саныч и сам большой охотник до развлечений, особенно за чужой счёт. Хрунов глянул на часы. Ехать к старому приятелю было еще рановато, и Фрол Никитич решил заглянуть в магазин «Миръ Охоты», посмотреть оружейные новинки, прикупить что-нибудь оригинальное для себя, ну и для подарков нужным людям.

Новинки оружейного рынка и старые, но богато украшенные орудия убийства животных вполне годились для налаживания и поддержания отношений с власть предержащими. В «Мире охоты» был полный выбор всего необходимого, так что незаметно Хрунов погрузился в процесс выбора огнестрела и клинков.

От собственных мыслей его отвлек разговор молодых парней, явно не местных, да ещё звали они друг друга очень странно. Они, смеясь, рассуждали сколько медведей можно подстрелить за раз из пулемёта. Возле них к своему удивлению он увидел полицейского чиновника, с которым имел беседу по приезду в столицу. Этот с виду добродушный господин вежливо, но твёрдо предупредил его, о недопустимости всяческих дуэлей в стольном городе. «Прудников Иван Николаевич» — вспомнил он имя этого господина.

— Моё почтение, Иван Николаевич. А вы…? — Хрунову было тяжело сформулировать вопрос, уж больно ситуация была из ряда вон выходящая. Меньше всего он ожидал увидеть этого полицейского здесь с этими… — Кто эти молодые люди?

— Моё почтение, Фрол Никитич, — улыбнулся полицейский. — Позвольте представить вам молодого, но очень талантливого человека из ваших краёв — Алексея Софроновича Щербакова, изобретателя и предпринимателя.

Один из молодых людей, участвовавших в разговоре, сделал шаг вперёд.

— Хрунов Фрол Никитич, золотопромышленник и предприниматель, владелец приисков и пароходов, — автоматически ответил миллионер.

— Очень приятно познакомиться и увидеть вас вживую, — улыбнулся молодой человек, глядя на него с характерным прищуром, как будто сейчас выстрелит.

— Вы знакомы? — насторожился Плотников.

— Заочно, только заочно, — ответил молодой человек, не отрывая от Фрола Никитича, холодного и пристального взгляда, от чего Хрунов живо представил на месте толпы медведей себя с охранниками.

Поймав себя на том, что его несколько настораживает этот взгляд, Хрунов также пристально и внимательно стал разглядывать стоящего перед ним очень молодого парня.

— Так вы молодой человек — изобретатель? — наконец прервал, чуть затянувшуюся, игру в гляделки, Хрунов. — И что же вы, позвольте полюбопытствовать, изобретаете?

— Нельзя сказать, что я изобретатель. Я подаю идеи и финансирую, а основную работу делают барнаульские инженеры, — неожиданно улыбнулся парень. — А изобрели мы пока только две стоящие вещи. Кстати, вам как хозяину приисков они могут очень пригодиться.

— И что же это за вещи? — спросил Хрунов.

— Мотор и беспроводной телеграф, — всё с той же обескураживающей улыбкой ответил тот.

— И чем же они мне могут помочь в добыче золота? — недоумевающе спросил золотопромышленник.

— Мотор — вещь универсальная. Его много куда можно приспособить. Вон тот господин, его фамилия Сухов, приспособил его на телегу и у него получился автомобиль. На прииске можно с его помощью подавать воду в нужное место. Да мало ли что ещё можно придумать! А беспроводной телеграф можно использовать на любом даже далёком прииске, чтобы передавать сообщения или приказы.

— Да как же бес проводов-то? — удивился Фрол Никитич.

— С помощью радиоволн, — ещё более непонятно объяснил этот странный парень. — Да что это мы в магазине об этом разговариваем. Вот возьмите! — протянул он визитку и добавил:

— Если надумаете со мной встретиться, то Иван Николаевич вам поможет найти меня. А сейчас прошу извинить. Дела, знаете ли.

Он обозначил поклон и, кликнув своих друзей, отправился на выход. Хрунов смотрел вслед этой странной компании и старался понять, чем же зацепил его этот еще, по сути, зелёный юнец. Ничего не придумав, махнул на все эти непонятки рукой и отправился туда, куда и собирался до посещения магазина.

Следующие два дня слились для Хрунова в одну грандиозную пьянку с походами по борделям, плясками голых девок на столах и прочими излишествами, которыми он вознаграждал себя за московскую отсидку в камере с уголовниками. Приятель Сан Саныч пытался за ним всюду поспевать, но потерялся в каком-то кабаке или борделе.

Однако утро третьего дня встретил Фрол Никитич у себя в номере. И утро было тяжелым, ну то есть утро-то было вполне прекрасным, солнышко светило и птички чирикали за окнами, но голову оторвать от подушки было очень тяжело. Вставать не хотелось, а вставать было нужно. А тут еще Ванька ввалился к нему с телеграфным бланком. Хотел было прогнать его, но тот запричитал:

— Фрол Никитич вы же сами приказали телеграммы из Томска немедля вам подавать.

— Давай сюда!

Но взяв бланк, он понял, что прочитать текст не сможет: дрожали руки и буквы расплывались в одну нечеткую линию.

— Ладно, читай! Сукин ты сын! — слабо махнув рукой, приказал Хрунов и вернул листок прислужнику.

Тот подчинился и Фрол Никитич узнал, что сегодня ему предстоит встретиться с человеком, которого Золкин прочил на место покойного Голубцова. А тот должен был прибыть в столицу с важными вестями.

— Ванька, давай рассол!

— Может опохмелиться?

— К чёрту! Голову свежей иметь надо. Рассолу, живо!

— Сей секунд, — Ванька шмелём вылетел из комнаты и появился со стеклянной банкой свежего огуречного рассола.

Хрунов активно задвигал кадыком, стремясь восстановить водно — солевой баланс в организме. Чуть подправив здоровье, пошёл в ванную где довольно долго лил себе на голову холодную воду, умывался и разглядывал в зеркало свою помятую и заросшую неопрятной бородой, физиономию.

— Ванька, готовь бритву! — крикнул он, выходя из ванной.

Но тот уже зная свои обязанности, дожидался его с приготовленными принадлежностями для бритья. Увидев это, Фрол Никитич привычно хмыкнул и уселся на приготовленный расторопным прислужником стул.

Умытый, побритый и щедро обрызганный французским одеколоном, Фрол Никитич потребовал одеваться, но поглядев на принесённый Ванькой костюм, нашёл его не пригодным и приказал вынуть из карманов все находившееся там безделушки, костюм отдать в чистку, а ему принести другой.

Выполняя приказ хозяина Ванька стал выкладывать на стол различные мелочи нашедшиеся в карманах. Вытащив из нагрудного кармана бумажник, уронил на пол картонный прямоугольник — визитку. Подняв, прочитал вслух фамилию:

— Щербаков Алексей Софронович.

После чего протянул визитку хозяину. Тот машинально взял и несколько секунд с недоумением смотрел на неё. Наконец вспомнил о встрече в охотничьем магазине с молодым сибиряком-изобретателем.

— Щербаков? Щербаков? — пробормотал он, вспоминая, где ещё он мог слышать эту фамилию.

— Вам довелось с самим Щербаковым познакомиться? — неожиданно встрял Ванька.

— Ты-то откуда про него слышал? — в раздражении пробурчал Хрунов.

— Так о нём все газеты пишут. Изобретатель летательного аппарата! Покоритель воздушного океана. Со своими друзьями совершил показательный полёт в присутствии государя — императора, а так же спустился вместе с двумя «аэронавтами» с огромной высоты на приспособлениях называемых «парашютами» и ведь не убились, — восторженно прокомментировал данное событие Ванька.

— Газету мне и быстро! — Хрунов даже о болезнях своих забыл.

Принесённую Иваном газету сначала быстро просмотрел, потом внимательно прочитал все, что там было написано об этом парне и его друзьях. Поразило то, что великий князь Георгий Александрович мало того, того что совершил полёт на «паралёте», которым управляла девка, так ещё и вознамерился сам стать пилотом.

— Ох, ты! Тудыть тебя в качель! Пилотесса! — пробормотал Фрол Никитич, рассматривая нечёткие газетные фотографии и раздумывая о знакомстве с этим ловким парнем Алексеем Щербаковым.

— Что вы сказали, Фрол Никитич? — влез с вопросом прислужник, про которого он позабыл.

— Пошёл вон, мне подумать надо!

С похмелья, мыслительный процесс давался с большим трудом, но вспомнил, почему фамилия Щербаков ему показалась знакомой. Томский сыщик Павел Кондратьевич Жернаков рассказывал о каком-то кержаке с такой фамилией, якобы тот был в Барнауле, когда Ефима обнесли. А этот бойкий малый, по словам Прудникова, тоже оттуда же. Что там говорил ещё Жернаков? Жаль, что сам не слишком вникал в это дело, положившись на Ефима.

«А не этот ли малый Ефима на тот свет отправил?» — вдруг пришла ему в голову мыслишка. Вспомнился также пристальный и очень нехороший взгляд этого молодца, там в магазине. «Да вряд ли, молод больно» — успокоил себя Хрунов. Так ничего особенного не надумав, решил дождаться томского посланца, который возможно прояснит дело с насильственной смертью Ефима. А теперь, пожалуй, надо позавтракать. Хотя какой завтрак, посмотрел он на часы, время как раз обедать.

Отобедав в ресторане, он вернулся в номер и потребовал у Ивана добыть газеты, где говорилось о его новом нечаянном знакомце. Расторопный прислужник приказ выполнил и принес несколько разных газет. Ничего нового о Щербакове он из газет не вычитал. Все газеты сообщали о барнаульском изобретателе и его друзьях одно и то же, по разному расцвечивая и трактуя те или иные стороны их полётов и общения с августейшим семейством.

А вот в одной особенно поганой газетёнке он увидел статейку о себе. Некий писака, скрывший свою фамилию под псевдонимом «Н. Е. Злой», глумливо описывал его московскую дуэль, последующую отсидку в «казённом доме» и «бегство» в столицу. Предъявить этому писаке он ничего не мог, поскольку фамилия его не была названа, а начать с ними разборки, значит выставить себя в ещё более смешном и нелепом свете, но и спускать им это он тоже не собирался. Пожалуй, первым заданием заместителю Голубцова будет выяснить личность этого борзописца и примерно наказать, чтобы знал на кого лаять.

Отбросив поганую газетёнку Фрол Никитич хотел было позвать Ивана, но тот сам зашёл:

— Прибыл человек из Томска. Уверяет, что вы его ожидаете, — объявил он.

— Кто таков?

— Прохор Шаркунов его зовут.

— Пусть войдёт.

Вошедший довольно молодой бритый парень был ему знаком. Фрол Никитич видел его в команде Ефима. Оглядев почтительно поздоровавшегося парня, он сказал:

— А ведь я тебя знаю! Ты — Щелкан!

Тот утвердительно кивнул и всем своим видом показал, что готов исполнять все приказы Хрунова. Одобрительно оглядев молодца, Фрол Никитич произнёс:

— Ну рассказывай с чем приехал? Выяснили, кто Ефима убил?

— Там выяснять ничего не пришлось. Гребень его убил.

— Гребень? — попытался вспомнить он когда-то слышанную кличку.

— Петухов Макар его зовут. Он был помощником у барнаулского «ивана» по кличке Сыч. После того как Сыча убили, Гребень с двумя приятелями укрылся в селе Брюханово Кузнецкого уезда. Ефим Гордеевич решил их там прищучить, но видимо тех кто-то предупредил, и мы только одного из них взяли — Лаптя. Гребню с Кривым удалось скрыться. Мы Лаптя поспрошали насчёт, того кто Ефим Гордеевича в Барнауле обнёс, но Лапоть всё отрицал да ещё грозился, что Гребень так всё это не оставит и мол вам с Ефимом Гордеевичем надо теперь его опасаться.

— Вот как! А мне Ефим ничего не сообщил! — сердито сказал Хрунов.

— Ефим Гордеевич отнёсся к этой угрозе пренебрежительно. Как оказалось напрасно! Подкараулил его Гребень и ножом в печень пырнул. Гребню и на этот раз удалось скрыться, но его теперь и полиция разыскивает. Попадётся рано или поздно.

— Что же вы Ефима — то не уберегли! — в сердцах сказал Фрол Никитич.

— Меня не было в Томске! Я, по поручению Ефима Гордеевича в Барнауле следил за староверами Мёдовым и Онучиным. Кроме того пытался разузнать, кто такой Сивый.

— И чего там делали эти двое? — переключился на новую тему Хрунов.

— Встречались с Щербаковым Софроном, а после организовали с ним совместное дело. Масло поставляют в Англию через Торговый дом Гучковых.

— Погоди, как ты сказал Щербаков Софрон? — поморщившись, переспросил Фрол Никитич.

— Ну да Щербаков Софрон Тимофеевич. — подтвердил Прохор Шаркунов.

Хрунов вынул из кармана визитку и, прочитав фамилию и имя владельца, хмыкнул. Подав визитку Прохору, спросил:

— А вот этот молодец выходит его сын?

Тот, взяв картонный прямоугольник, повертел его в руках и неожиданно сказал:

— Не сын! Внук! Его раньше звали Забродин Алексей Иванович. Значит, он и к вам уже сумел подобраться, — озабоченно произнёс Щелкан.

— Ничего не понимаю! Разъясни! — приказал хозяин.

Рассказ Прохора о барнаульских делах этого шустрого малого Забродина — Щербакова удивил и заставил задуматься. Особенно когда Щелкан поведал о том, что никакого Сивого в Барнауле нет. А от его имени дела творил как раз этот Алексей Забродин, который после покушения стал Щербаковым.

— Так ты хочешь сказать, что Ефима ограбил этот Забродин — Щербаков?

— Доказательств никаких нет, но мне кажется, что это он обнёс Ефима Гордеевича и на Сыча его натравил. Умный, дерзкий и бесстрашный тип этот Забродин. И друзья у него такие же. А теперь он значит, в столицу перебрался, — задумчиво произнёс Прохор.

— Так у тебя всё или ещё какие новости есть? — спросил Хрунов.

— Господин Золкин велел вам передать, чтобы вы опасались Гребня. Он боится, что тот и на вас нападёт. Поэтому и прислал нас сюда.

— Так ты не один что ли приехал? — удивился Хрунов.

— Нет! Со мной ещё трое. Велено вас уберечь от этого Гребня.

— Хорошо! Вы пока тут в гостинице устраивайтесь. А мне подумать надо. Зайдешь, как устроитесь! Деньги-то есть? — поинтересовался хозяин.

— Пока есть, на обустройство хватит.

— Тогда иди!

Новости, рассказанные Щелканом, заставляли задуматься. Гребень, который возможно уже здесь в Петербурге, его не слишком обеспокоил. Не он первый жаждет ему ножичек в спину воткнуть. Много их было! Все сгинули и этот отправиться следом. Теперь, когда он предупреждён об опасности, Гребень к нему не подберётся, тем более Щелкан со своими рядом будут. Какая-никакая, а всё-таки охрана. Это Ефим расслабился, вот получил ножичек в печень. С ним этот номер у Гребня не пройдёт.

А вот знакомец этот непонятный напрягал. Хотя если это он ограбил Ефима, то это означает, что никакого заговора против него нет, а есть просто стечение обстоятельств, и Ефим зря тогда поднял волну. Эх Ефим, Ефим! Сильно уж напакостил тот напоследок.

А вот, что с этим Щербаковым делать? Визитку свою тот не зря дал. Скорее всего, какой-то умысел имеет. Да какой умысел, невесело усмехнулся Фрол Никитич. Денег будет просить на свои проекты! А с другой стороны, почему бы и не поучаствовать в производстве этого таинственного телеграфа или летательных аппаратов? Если же ещё и Великий князь Георгий Александрович примет в этом участие, то перспективы интересные намечаются.

Фрол Никитич вдруг поймал себя на том, что мучившее последнее время ощущения какой-то бесполезности его бытия, заставлявшее его делать всякие глупости вроде золотых визиток, исчезло и как в молодости захотелось чего-то добиться. «Горизонты новые открылись» — усмехнулся он и решил, что нужно обязательно с этим изобретателем встретиться.

Алексей Щербаков и Фрол Хрунов два хищника, два капиталиста. Каждый из них представляет опасность для другого, можно сказать смертельную опасность. Но… Покушение одного из них на другого гарантированно влечёт большие проблемы. У попаданца знакомство с царём и громкие изобретения, у золотопромышленника звериное чутьё, опыт, сильные связи с влиятельными людьми и миллионы рублей капиталов. Мирное сосуществование выгоднее, а ещё выгоднее взаимные интересы и работа. Щербакову пригодятся капиталовложения Хрунова, это сильно сэкономит время, Хрунову пригодится выход на императорский двор и лично на правителя империи.

Сколько было царей и царедворцев, сколько было миллионеров, меценатов, династий — много, очень много. Вот только в самый обычный учебник истории, который читают школьники, попали считанные единицы. У Алексея Софроновича крайне редкий и дорогой товар для Фрол Никитича — попасть на страницу учебника истории.

Что хочет человек? Ответ на это вопрос многообразен, ведь люди разного материального достатка, разного социального положения и опыта прожитых лет. У людей разное воспитание, разные жизненные пути и разные цели, которые меняются со временем.

Пирамида Маслоу — это модель человеческих потребностей в виде пирамиды, предложенная американским психологом Абрахамом Маслоу. Ещё одно название пирамиды Маслоу — иерархия потребностей.

А́брахам Маслоу́ (англ. Abraham Maslow [ˈmæzloʊ]; 1 апреля 1908, Нью-Йорк — 8 июня 1970, Менло-Парк, Калифорния) — американский психолог, основатель гуманистической психологии.