Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Интерлюдия (Продолжение)

Выйдя из императорской резиденции Дурново с Мещеряковым в экипаж не сели, а решили немного пройтись и поговорить. Приказав кучеру следовать за ними, пошли не спеша вдоль улицы.

— Царь видимо с женой хочет посоветоваться, — с легкой усмешкой сказал Мещеряков.

— Намекаешь на слухи, что империей управляет Мария Фёдоровна, а не Александр Третий, — с улыбкой спросил Пётр Николаевич.

— Нет, конечно! Но думаю, что доля правды в этом утверждении есть. А ты видел, как он удивился, когда я привёл в качестве аргумента его же высказывание насчёт армии и флота?

— Вполне возможно он ещё и не говорил таких слов, — усмехнулся Дурново.

— Значит, теперь скажет! — засмеялся Мещеряков. — Тем более, что высказывание вполне отражает истинную сущность наших европейских союзников. И за примером далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить тех же австрийцев. Их империю от развала Николай Первый спас, а во время Крымской войны, чем они отплатили. Точно в народе говорят: «Не делай людям добра и не получишь в ответ зла».

— Я смотрю, ты там, в Барнауле, общаясь с этим «вселенцем», всяческих либеральных идей набрался.

— Вот уж кого назвать либералом трудно, так это нашего героя. Он, скорее приверженец монархического строя. Говорит, что в силу исторических и географических особенностей, для России лучший строй это конституционная монархия.

— Как в Англии? — уточнил Дурново.

— Не совсем. Он говорит, что самым существенным недостатком монархического правления является наследование. Очень часто после сильного толкового монарха на престоле оказывается человек по своему характеру не способный управлять такой страной как Россия. Намекнул, что наследник Николай Александрович как раз из таких. В его мире именно при нём Россия потерпела поражение в войне с Японией, и произошли две революции. Самого Николая Второго новые власти расстреляли вместе со всей семьёй. В ходе начавшейся Гражданской войны, дворянство было частично уничтожено. Остальные или эмигрировали, или перешли на сторону новой власти. Он полагает, что в нашем мире Россия может избежать этой незавидной участи, если уже сейчас начать реформировать страну.

— И как же он собирается реформировать Россию? — с изрядной долей иронии спросил Дурново.

— А он и не собирается. Сказал, что это наше дело. Он лишь рассказал о своём мире и если мы хотим избежать, подобного развития событий, то должны сами, как он выражается, «шевелить лапками».

— Как это «шевелить лапками»? — не понял попаденческого юмора директор департамента полиции.

— Как утята, когда плывут! Сверху незаметно, а под водой лапками очень быстро шуруют. Это его слова.

— Понятно! Но пока нам не до реформ. Надо выполнять приказ Государя и отправить ватиканских вояжёров обратно в Рим. Займись этим, Арсений Владимирович, но сначала переговори с подполковником Степановым.

— Хорошо! Однако, поедем. А то работы много, а мы с тобой прогуливаемся.

— Поедем, пожалуй, — согласился Дурново и махнул рукой, подзывая экипаж.

Подполковник был не слишком огорчён приказом работу по вербовке итальянцев прекратить.

— Бесполезно! — пояснил он Мещерякову. — Сальвини, архивный книжный червь, умён, образован, но до настоящих ватиканских секретов не допущен. Поцци совсем другое дело, но он уже двойной, а может и тройной агент. Работает на Ватикан и на Ротшильдов, может и ещё на кого. Прищемить его не просто, скользкий тип. Причастность к убийству двух человек отрицает. Твёрдо стоит на версии сумасшествия своего слуги. Не слишком беспокоится о возможном наказании, видимо знает, что есть кому за него здесь заступиться. Так что вербовать этих двух — занятие бесперспективное. Я уже написал докладную записку, где все свои соображения изложил.

— Благодарю, Яков Ильич, за разъяснение. Поступил приказ выслать этих двоих из страны в течение трёх суток. Так что можете забыть на время об их существовании.

— Почему же на время? — полюбопытствовал подполковник.

— Ну мало ли какие могут возникнуть коллизии, вот и эти на что-нибудь сгодятся.

Степанов весело рассмеялся и согласился с этим неоднозначным утверждением.

— А что! Могут и сгодиться.

Ещё через час в кабинет Мещерякова в сопровождении штабс-капитана Белова и поручика Маркина вошли Сальвини и Поцци. Арсений Владимирович, не вставая из-за стола, с минуту молча, рассматривал обоих. Сальвини был явно подавлен и смотрел в пол, Поцци же, напротив, делал вид, что совершенно спокоен и лишь чуть подрагивающие руки и бегающие глаза выдавали его состояние.

Он видимо был наслышан о не жалующем иностранцев русском императоре и поэтому, несмотря на поддержку неких высокопоставленных лиц в российском правительстве, немного побаивался. Особенно после того как в его гостиничный номер бесцеремонно ввалились два усатых офицера полиции, один из которых был явно нетрезв, а второго можно было принять за портового грузчика, если бы не мундир.

Войдя к нему в номер, старший потребовал одеваться и следовать за ними, а молодой громила придерживал рукой неизменную саблю и смотрел на Поцци как на таракана, которого надо прихлопнуть. Тоже самое повторилось и в номере Сальвини, которого пугать было не надо, он и так был испуган не на шутку.

Их, почти под конвоем, вывели из гостиницы и, посадив в странного вида карету, привезли сюда в здание полицейского департамента, где их сейчас холодно рассматривал строгий господин в штатском платье, но по тому, как перед ним тянулись сопровождавшие их офицеры, было видно, что строгий господин пребывал в чинах не маленьких.

Мещеряков нагнав на итальянцев страху своим рассматриванием, наконец, заговорил, и тоном его голоса можно было морозить воду.

— Господа, вам предписано в течении трёх суток покинуть пределы Российской империи. Так что поторапливайтесь. Чтобы вы не заблудились, до самой границы вас будут сопровождать вот эти два офицера.

Попытку Поцци что-то сказать прервал ударом ладони по столу.

— Благодарите бога и нашего Государя! Будь моя воля, вы бы уже сейчас ехали в арестантском вагоне до Тюмени, а там этапом бы брели на своих двоих до парохода на Сахалин. А уж на Сахалине у каждого из вас была личная тачка. С её помощью вы бы стали зарабатывать себе паёк. И чтобы у вас её никто не отнял, то вас бы к ней и приковали.

Попугав немного папских засланцев, Мещеряков сказал обращаясь к офицерам:

— Господа, сопроводите иностранцев и будьте с ними предельно вежливы. Маркин, это тебя касается. Не вздумай их бить своими кулачищами. Нам международный скандал не нужен. Но если они будут вести себя не так как им предписано, то можно и поучить их по отечески.

Штабс-капитан, багровея лицом от сдерживаемого смеха, проревел:

— Будет исполнено, Ваше Превосходительство!

Поручик Маркин даже не улыбнулся, а, козырнув, посмотрел на Поцци многообещающим взглядом.

— Следуйте за мной, господа! — скомандовал штабс-капитан Белов и вывел всю компанию в коридор.

Когда за присмиревшими итальянцами закрылась дверь кабинета, то строгий господин Мещеряков позволил себе улыбнуться. Пугать папских представителей ему никто не поручал, это была его собственная идея. Хотя, когда он рассказывал, как бы поступил с Поцци, то не слишком преувеличивал. Он бы и на самом деле постарался загнать этого скользкого типа на Сахалин. Правда, это не относилось к Сальвини. Того явно использовали втёмную. Но и того он бы примерно наказал, чтоб впредь было неповадно нарушать законы Российской империи.

Через неделю Дурново и Мещерякова вызвали к императору. Видимо тот, посоветовавшись с супругой и проконсультировавшись со специалистами в области медицины, пришёл к определённым выводам и принял необходимые решения. И вот теперь вызывал исполнителей и решил их озадачить. Но во дворце им пришлось разделиться. Пётр Николаевич прошёл в кабинет к царю, а Мещерякова, вылощенный адъютант провёл в роскошно обставленную комнату и усадив на диван сказал кратко:

— Ждите.

И вышел, оставив его рассматривать интерьер. Прошло минуты две, и через боковую дверь в сопровождении фрейлины вошла императрица. Мещеряков вскочил и почтительно поклонился.

— Здравствуйте, Арсений Владимирович! — чётко и правильно выговаривая слова, поприветствовала его Мария Фёдоровна. — Присаживайтесь. — Указала она на кресло возле низкого столика.

Потом, обратившись к фрейлине, сказала:

— Ольга Васильевна, распорядись, пусть принесут чай и закуски. И проследите, чтобы нам не мешали.

Та понимающе кивнула и, поклонившись, вышла.

Сев напротив Мещерякова она некоторое время его рассматривала и наконец, произнесла:

— Арсений Владимирович, мы с мужем внимательно прочли записки этого, как вы его называете, «вселенца». И у меня возник целый ряд вопросов к вам, как к человеку с этим «вселенцем» встречавшимся. Расскажите мне о нём.

Мещеряков почти слово в слово повторил то, что рассказывал царю, но Мария Фёдоровна начала задавать вопросы и необходимость отвечать на них заставило его несколько по иному взглянуть на личность «вселенца». На очередной вопрос императрицы об отношении «вселенца» к женщинам он чуть помешкав, ответил:

— Я, Ваше Величество, как-то об этом не думал. Но похоже молодые девицы его мало интересуют. Есть там одна отчаянная барышня Екатерина Балашова, летает на параплане наравне с парнями, но он относиться к ней как младшей сестре. А вот с вдовой Ивановой, его партнёршей по «бизнесу», у него роман.

— По «бизнесу»?

— Это его слова. Он употребляет в разговоре много английских слов, часто переиначенных на русский манер, так это одно из них.

— И что у них за совместный «бизнес»? — полюбопытствовала императрица.

— Он это называет «шоу» или «Кафе-шантан». Там молодые женщины и несколько парней поют и танцуют. Есть у них один, на мой взгляд, веселый, но довольно непристойный танец под названием «канкан». На сцену выбегают девицы и, под разухабистую музыку, начинают высоко задирать ноги, а под конец танца по очереди садятся на «шпагат» и визжат. Он уверяет, что в Париже на Монмартре, где по его словам проживает их «богема» — художники, писатели и артисты, это очень модно и востребовано.

— Вот даже как? — улыбнулась Мария Фёдоровна. — И как же ему местные власти разрешили это показывать.

— Барнаул небольшой провинциальный город. Скучно там, а тут такое красочное зрелище. И потом канкан они показывают не часто, и только для богатых купцов и чиновников. Вот им-то по выражению нашего героя канкан «заходит». Нравится им смотреть, как девицы ноги задирают, хотя билет на представление стоит не малых денег.

— Понятно. Скажите, Арсений Владимирович, можно ли доверять этому «вселенцу»? Сведения о болезни Георгия меня встревожили. Вы ведь наверняка расспрашивали о подробностях.

— Мне кажется, что доверять ему можно! Он говорит о том, что произошло в его мире и хочет уберечь наш мир от катастрофы. Прошу меня простить, но это его слова, и он считает, что Георгий Александрович более подходит на роль наследника трона, чем Николай Александрович, хотя последнего он характеризует как человека наделённого не малыми достоинствами, но в силу некоторых особенностей характера занять трон Российской империи не пригодного.

— Он дерзок, этот ваш «вселенец», — рассердилась Мария Фёдоровна.

— Я бы так не сказал, — попытался снизить градус обвинений в адрес «попаденца» Мещеряков. — Он, скорее всего, хорошо информирован и не желает, чтобы Россия ввязывалась в ненужные ей военные конфликты. Особенно он не хочет революций, что должны будут произойти, если ничего не менять в стране. Вообще-то он высокого мнения об императоре Александре Третьем. Считает его одним из лучших правителей России и очень сожалеет о его ранней смерти.

— Что? — побледнела Мария Фёдоровна. — Смерти? Когда?

— Он не сказал когда, только в разговоре обронил, что тринадцать лет это маловато, чтобы сдвинуть такую махину как Россия.

— Тринадцать лет! Значит… — прошептала женщина.

— Это случилось в его мире, — попытался успокоить её Мещеряков. — В нашем мире этого можно избежать. Необходимо, по его словам, императору полечиться и отказаться от кое-каких вредных привычек. Кроме того, он сказал, что есть женщина, которая уже трижды спасла его от смерти. Вот она, якобы, может, если не окончательно вылечить Государя, то, по крайней мере, основательно поправить ему здоровье.

— Кто эта женщина? Вы её знаете? — быстро спросила Мария Фёдоровна.

— Я с ней разговаривал. Известна как знахарка, но себя называет ведуньей. Жила некоторое время в селе Сосновка Алтайского округа. Документально подтверждено, что в этом селе за те годы, что она там жила младенческая смертность составила доли процента, в то время как в других сёлах она составляла до пятидесяти и выше процентов. Этот факт отражён в отчете одной из этнографических экспедиций. Зовут эту женщину Новых Феодора Савватеевна. Живёт она сейчас в Барнауле. На деревенскую знахарку ничуть не похожа, образованна, свободно говорит на итальянском языке, знает французский.

— И что же она делала в такой глуши?

— Она об этом не распространяется, но есть предположение, что скрывалась.

— Скрывалась? Но от кого? — удивилась императрица.

— Предположительно от иностранцев. Дело в том, что у неё хранится какая-то старинная шкатулка или ларец, который очень хотят заполучить ватиканские архивисты. Более десяти лет назад в Тюмени они уже попытались завладеть этим предметом, но получив решительный отказ, наняли местных уголовников и ночью напали на Новых и её наставницу, родную бабушку. Так эта бабушка каким-то образом их всех умертвила, но сама была ранена и вскоре умерла. Сама же Новых вместе с несовершеннолетней дочерью из Тюмени скрылась в алтайском селе. А в прошлом году её вновь посетили ватиканские посланцы, но на этот раз в дело вмешался наш герой и ватиканских эмиссаров они с другом повязали, и тем пришлось договариваться. В результате за большую сумму ими было куплено некое снадобье, а скорее всего те просто откупились и уехали обратно. Сама же Новых перебралась в Барнаул и, видимо, находится под негласной охраной нашего «вселенца».

— Но ведь он же ещё очень молод. По вашим словам ему всего пятнадцать лет.

— Это его телу всего пятнадцать, но как он сам утверждает в том мире, перед тем как его душа вселилась в тело подростка, ему было уже семьдесят лет. И судя по тому, как он разговаривает и ведёт себя, так оно и есть.

— И почему же вы не привезли его в столицу?

— А он наотрез отказался ехать и привёл весомые аргументы в пользу такого положения дел. Я счёл его доводы обоснованными, но пообещал вызвать его, если будет такая необходимость. Без присмотра он не оставлен и нам с Петром Николаевичем периодически докладывают о его делах в Барнауле.

— Значит, вы полагаете, что к словам этого странного человека стоит прислушаться?

— Я думаю, что безоговорочно верить его информации нельзя. Все эти сведения из другого мира. Поэтому нужно всё тщательно проверять и лишь потом принимать решения.

— Ну что же, я вас поняла! Арсений Владимирович, благодарю за интересную историю! Вас проводят.

Императрица встала и протянула руку. Мещеряков подскочил и прикоснулся губами к белоснежной перчатке. Женщина кивнула ему и исчезла за незаметной дверью. Вошедший адъютант, со словами: «Следуйте за мной!», вывел его из покоев императрицы.

В это же время Пётр Николаевич Дурново сделав небольшой доклад о работе департамента, отвечал на вопросы Александра Третьего. В конце аудиенции царь вдруг сказал

— Пётр Николаевич, сможем ли мы тайно расследовать действительно ли больна Алиса Гессен-Дармштадская, как об этом пишет этот «вселенец» и если больна, то кто так старается женить на ней наследника?

— Ваше Величество, предвидел ваш вопрос и постарался осторожно прояснить ситуацию. Но в этой истории с кандидаткой в жёны будущему наследнику престола слишком много неизвестных. А поскольку дело касается очень высокопоставленных особ, то я лишён возможности устроить полноценное расследование всех обстоятельств. Да и трудно человеческую глупость отделить от политических целей. Стоит ли нам вообще в таком случае проводить расследование?

— Поясните, пожалуйста, подробней вашу мысль, — царь заинтересованно взглянул на собеседника.

— В прошлый раз вы отказались от кандидатуры этой девушки по своим собственным соображениям. То есть, даже если подтвердится или будет опровергнута информация о гемофилии, ничего не поменяется. Так зачем нам подставляться⁈ Может лучше поискать другие кандидатуры в невесты наследнику и уже их проверить?

— Ну что же, ваше предложение не лишено интереса. Однако постарайтесь всё же и Алису проверить.

— Я постараюсь, Ваше Величество! Разрешите идти?

— Ступайте, Пётр Николаевич. Хотя подождите! Ответьте ещё на один вопрос!

— Я весь внимание, Ваше Величество.

— Может вызвать этого «вселенца» в столицу?

— Я думаю, что пока рановато. Вот если что-то из его предсказаний сбудется, тогда и можно будет и вызвать.

— Хорошо! Так и сделаем.

Спецслужбы Александра III https://nashahistory.ru/materials/specsluzhby-aleksandra-iii

Гео́ргий Порфи́рьевич Суде́йкин(11 [23] апреля 1850, Смоленская губерния — 16 [28] декабря 1883, Санкт-Петербург) — подполковник Отдельного корпуса жандармов, с 1882 года инспектор Петербургского охранного отделения.