Невеста инопланетянина

Глава 3

Концерт прошел под бурные аплодисменты, что очень удивило Кира. Прогон его не впечатлил — самодеятельность, к тому же деревенская. Школьники прочли стихи, а после станцевали польку, Карина с Киром пели — соло и дуэтом и танцевали танго. Если бы не девушка, не стал бы Кир участвовать в этом безобразии, но отказать Карине он не мог. К тому же председатель попросил…

Перед прогоном, в воскресенье, Кир свозил мать в соседнее село, где находилась церковь. Неказистая, деревянная, она ничуть не походила на собор Василия Блаженного или другие храмы, которые он видел раньше. Но верующих было много — они заполнили всю церковь. Преобладали в пастве пожилые женщины, имелись также старики, а молодых людей, как некогда в костеле, Кир не заметил. Священник тоже оказался старым — седым, в морщинах, и только дьякон — мужчиной лет пятидесяти.

Чтобы не скучать в машине, ожидая мать, Кир слушал службу в храме. Встав в уголке недалеко от входа, он наблюдал за верующими и священником, но это скоро надоело. Расслабившись, он думал о Карине — это куда приятней. Он вспоминал ее глаза, лицо, точеную фигурку — и сердце наполнялось сладким чувством. Во время репетиции и после, когда Кир провожал девушку к дому, он попытался разузнать о ней побольше. Карина и не слишком-то таилась, как видно, записав его в приятели. Так Кир узнал, что по отцу она армянка, поэтому Карина Айковна. А вот фамилия от матери — Клинцевич. Из-за чего так получилось, Кир расспрашивать не стал — неловко, но сообразил, что родители Карины, скорей всего, расстались. В художественной самодеятельности Карина участвовала в школе, затем — в училище. Любит петь и танцевать, вдобавок — физкультурница. У нее есть лыжи, на которых Карина ходит, когда есть время. А в ФАПе она махала ножками над спинкой стула, разминаясь после того, как день сидела. Кир вспомнил эти ножки и вновь почувствовал, как в сердце потеплело. Какая же она красивая! Вдобавок — умная, веселая, живая.

«Влюбился что ли?» — думал Кир, сам поражаясь этим чувствам. Старый медик, сидевший в юном теле, был удивлен, поскольку ранее считал, что на такое не способен — у него все отгорело и покрылось пеплом. Но сущность настоящего Чернухи, погибшего и воскрешенного под дубом, бунтовала, не соглашаясь с циником-врачом. Как видно, личность Константина не исчезла полностью со смертью и проявлялась так. Ведь сохранилась его память, пускай не полностью? Скорей всего, что их сознания слились в единое, и вот сейчас в нем проявлялся Константин Чернуха, а не Кир Тайгер, медик-инженер второго ранга, и в прошлом — врач штурмового батальона войск Республики из Обитаемых миров.

Сопротивляться этим чувствам Кир не стал — зачем? Они приятны. А дальше — как получится… Тем временем закончилась литургия, и верующие, исповедавшись и причастившись, покидали церковь и с ними — мать.

— Хатя бы крест пацелавав, — сказала сыну за дверями храма.

— Не гигиенично, — отозвался Кир. — Его тут многие лизали.

— Тьфу на цябе! — мать чуть не плюнула. — Безбожник!

Кир засмеялся.

— Домой с безбожником поедешь? — спросил. — Или пойдешь пешком?

— Паеду! — мать мотнула головой. — Саседок тоже завязём.

Соседок в «запорожец» набилось три, и все они прекрасно разместились сзади. Прав оказался Саша — хорошая машина. Неказистая с виду, но внутри просторная. Хотя, чтоб влезть на заднее сиденье, кому-то на передних нужно выйти из машины — дверей ведь только две. Еще багажник никакой, к тому же спереди. В таком картошку не повозишь. Хотя куда ее возить? Она растет на огороде возле дома и потребляется на месте.

Соседки радовались — их свозили в церковь и привезли обратно в Заболотье, поэтому по пути благодарили мать и Кира.

— Сын у тябе, Сяменовна, таки разумны! — заметила одна. — Письменник, доктар, к людзям чулы.[17] Купив машину, но не загардився — вось нас падвез. Яму бы девку добрую прыдбаць.[18] Пляменница ёсць у мяне. Ох, гожая![19] Хочашь — свяду их.

— Яму жаницца рана, — отказала мать. — Хай инстытут законча.

— Ты хочашь, каб яго жане дастався муж с образованием, машыной, а, можа, и с кватэрой в Минску? Ня много ль счасця?

— Дык и мой сын абы каго не возьме, — мать хмыкнула. — Такую ж сабе знайдзе.

На том их разговор закончился. Соседка замолчала и про племянницу не вспоминала больше. В деревне пассажирки выгрузились, поблагодарили Кира и разошлись. Но мать не успокоилась.

— Пляменницу сваю хатела сватать, — возмутилась уже в доме. — Я бачыла яе — карова! Дурная як два бота![20] Восемь классов закончыла на тройки и в вучылища пашла. Каму такая нада?

— Я тоже из училища, — заметил Кир.

— Так ты глуханямы быв, — возразила мать. — Куды такому в инстытут? Як слышаць став, так и адразу паступив. Ты у мяне разумны. Письменник, людзям спины лечыш. И прыгожы. Ишь захотели! Вось им!

Она скрутила фигу. Кир засмеялся и возражать не стал. Мать им гордилась. Считает, что племянница соседки ему не пара — и ладно. Кир на нее не претендует.

Узнав, что сын выступает на концерте в клубе, мать захотела посмотреть. 8 марта Кир отвез ее в Октябрьское. Утром он поздравил мать с праздником, вручил подарок — расписную шаль-платок из шерсти с люрексом. Он приобрел ее заранее, еще до переезда в Заболотье, и хранил как раз на этот случай.

— Прыгожая якая! — мать бережно погладила шаль, любуясь переливом вплетенных в нее нитей из металлической фольги. — И теплая. Насить яе ня буду, ты в ёй мяне и пахаронишь.

— Тьфу на тебя! — Кир разозлился. — Какие похороны? Пока до них дойдет, ты десять таких шалей сносишь. А, может, двадцать. Надевай, не то обижусь.

Мать подчинилась, как показалось Киру, с удовольствием. В шали он и отвез в Октябрьское. А дальше был концерт, так удивший Кира реакцией зрителей. Душевно аплодировали всем самодеятельным артистам. Даже, когда один из школьников запнулся, забыв свое четверостишие, ему похлопали, причем с улыбками. И только позже Кир сообразил: здесь публика, не избалованная зрелищами. Это, во-первых. А, во-вторых, перед ними выступали их дети и односельчане — ну как таких не поощрить? Свои же! И Константин Чернуха тоже свой.

Он спел две песни: «Sway», еще одну из репертуара Ободзинского. Сорвал аплодисменты. Они с Кариной станцевали на сцене танго, и им опять похлопали. Почему б и нет? Нарядные, красивые односельчане показали публике как танцуют в далекой Аргентине. Славу Богу, они не зацепились за шнуры и не упали, а то, что это представление назвать красивым словом «танго» язык не поворачивался, не беда — они ведь не из ансамбля Моисеева.[21] В финале Кир в лучшем выходном костюме и Карина в синем платье с воланами по подолу вышли к краю сцены, и девушка запела под минусовку:

Кир подхватил припев:

Им аплодировали стоя. На сцену вышел Николай Егорович, обнял певцов за плечи и обратился к зрителям:

— Позвольте мне от вашего имени поблагодарить наших артистов — всех: школьников, учителей и эту молодую пару. Они очень старались. Мне концерт очень понравился! А вам?

— Да! Да! Понравился! — закричали в зале.

— Наша Карина — молодец! — продолжил Николай Егорович. — Ее мы знаем хорошо — комсомолка, спортсменка и красавица!

В зале засмеялись, как видно, вспомнив эту реплику из фильма, известному каждому в стране.

— Но Константин меня, признаюсь, удивил. Я знал, что он писатель и умелый костоправ — сам у него лечился. Но то, что Чернуха замечательно поет, еще танцует, я не ожидал. Он очень скромный парень. Сказал «попробую», а тут такое выдал! Пел на английском языке, да так красиво! Я бы еще послушал: и Константина, и Карину. А вы?

— Да! Да! — снова закричали в зале.

Пришлось им выступать на «бис» — соло и дуэтом. Вновь аплодисменты… Наконец концерт закончился, и зрители ушли.

— В восемнадцать — танцы, — напомнила ему Карина, когда Кир обесточил аппаратуру. — Надеюсь, не забыл? Для нас еще не кончилось.

— Буду, разумеется, — ответил Кир. — Мать отвезу домой, поем там и вернусь.

— Я тоже пообедаю, — согласилась девушка. — Ты приезжай к семнадцати, определимся, какую музыку им ставить.

— Договорились, — Кир кивнул.

Дорогой мать спросила:

— Што у тябе з Карынай?

— Поем с ней вместе и танцуем, — отозвался Кир. — Сама же видела.

— Ты ёй падабаешься.[23]

— С чего ты взяла? — удивился Кир.

— Бачу,[24] — мать усмехнулась. — Хилицца[25] к табе девка. А ты к ёй?

— Не знаю, мама, — признался Кир. — Она мне нравится. Красивая, веселая.

— И чесная, — сказала мать. — Мужыков к сабе ня водзе.

— А ты откуда знаешь?

— Дык яна живе у Федаравны, санитарки ФАПа. Кали б каго вадзила, мне б Федаравна и сказала. Мы з ёй дружым. Гэта ж дзяревня, сын…

В последующие пять минут Кир многое узнал о девушке. Сама она из Бреста. Отец ее, горячий армянин, служил там срочную и встретил мать Карины. Влюбился, пара поженилась, но брак со временем распался. Айк захотел вернуться в горы, жена не согласилась, поэтому и развелись. Карине тогда был всего лишь годик. Мать снова вышла замуж, и в этот раз — удачно. Новый муж, водитель-дальнобойщик, не только принял падчерицу, как родную, но и не чаял в ней души. Хотел удочерить, но армянин не дал согласия. У Карины есть сводный брат, но он пока что школьник. Отчим много зарабатывает, везет из-за границы дефицит, поэтому Карина так хорошо одета. Пальто с воротником из норки, такая ж шапка, платья и прочая одежда. Все дорогое, импортное. К примеру, черные колготки — таких здесь не купить.[26]

«Надо же! — подумал Кир, а он не обратил внимания. Нет видеть — видел, но не подумал, что колготки — это жуткий дефицит.

— Яе не раз звали замуж, — продолжала мать. — Но девка не пашла. И правильно: за кого ёй в дзяревне выхадзить? За механизатора? А ты ёй годны. Так что жанись.

От неожиданности Кир едва вписался в поворот.

— Сама же говорила, что абы кого мы жены не возьмем, — ответил матери.

— Яна жа медик, як ты, — решительно сказала мать. — Пригожая и чесная. Жаною доброй будзе.

— Мне Карина говорила, что собирается учиться в медицинском институте, — Кир попытался соскочить. — Куда ей замуж?

— Чаму б и не? — не отступилась мать. — Што, нельга замужем вучыцца в инстытуте? Кватэра у тябе ёсць, живи и радуйся. А то найдзешь сабе якую прашмандовку у гэтым Минску. Карина — девка добрая.

— Подумаю, — ответил Кир.

— Тольки нядолго думай, — мать покачала головой. — Такая ждать не будзе. Звядуць.

Дома, после того оба пообедали, мать полезла в шкаф, достала из него полиэтиленовый пакет с рисунком из букета роз, засунула в него конфеты в коробке с надписью «8 марта», бутылочку вина и батон копченой колбасы. Все — и в том числе пакет — из подношений пациентов. Здесь почему-то ценили такие вот пакеты, которые везли из-за границы, и ходили с ними, словно с сумочками, тем более что ручки есть.

— Вось, адвязешь Карине, — сообщила сыну, отдав ему пакет. — Поздравишь с восьмым марта.

— Цветов бы где достать, — почесал в затылке Кир. — Сам собирался девушку поздравить, но их в деревне не найдешь.

— Што гэтыя цвяты! — не согласилась мать. — Их есть ня будзешь. А гэта — падарунок!

В клубе Кир отдал девушке пакет.

— С праздником Восьмого марта! — сказал, слегка смущаясь. — Это тебе подарок, мама собирала.

— Ой, здорово! — девушка заулыбалась. — Люблю подарки. Так, что там? Конфеты, колбаса, — она хихикнула. — Заботливая твоя мама. Вино…

Достав бутылку, Карина рассмотрела этикетку.

— «Черные глаза»? Десертное, Анапа… Такого никогда не пила.

— Я тоже, — Кир развел руками.

— Сегодня и попробуем, — сказала девушка. — Спасибо тебе Костя! И твоей маме.

— Ты ей понравилась, — ответил он. — Очень тебя хвалила.

Теперь смутилась девушка.

— Давай проверим записи и аппаратуру, — сказала, отвернувшись.

Они занялись делом. Карина отобрала бобины с записями для магнитофона, пластинки с танцевальной музыкой. Их разместили на столе, который Кир притащил из комнаты за сценой.

— Вот в таком порядке будешь ставить, — Карина протянула помощнику листок. — Ребята каждую мелодию вдобавок называли, но для тебя необязательно. За исключением белых танцев — их объявлять положено, поскольку девушек на танцах всегда немного больше, им надо дать возможность пригласить кого-то. Справишься?

— А почему не ты их будешь объявлять?

— Я только лишь открою танцы, а дальше сам, поскольку диск-жокей всегда мужчина, — сказала девушка. — Но ты не беспокойся — все получится. Сядешь здесь за пультом, подтянешь ближе микрофон и объявляй мелодии. Тут даже школьник справится.

— А ты что будешь делать?

— Танцевать, — Карина улыбнулась. — Болтать с подругами, друзьями. На праздники в деревню приезжает много молодежи — родителей проведать. Они придут на вечер. Нет, нужно будет — помогу, конечно, но, думаю, что сам прекрасно справишься.

— Понятно, — буркнул Кир, почувствовав, что сердится. Он, что, ревнует? Глупо. Ведь ясно: у такой общительной красавицы вполне быть могут и подруги, и обожатели, и даже ухажеры. Сомнительно, что девушка ожидала, пока к ней явится Чернуха, весь из себя такой красивый и загадочный. Смешно, но на душе слегка саднило. Скрывая это чувство, он стал, сверясь с списком, раскладывать пластинки и бобины. Тем временем в Дом культуры пришли какие-то парни и под руководством Карины споро растащили фанерные сиденья к стенам, образовав внутри просторную площадку. Стали подтягиваться и желающие танцевать, в отличие от церкви — сплошная молодежь. Девушки и парни входили в зал компаниями и, сбившись в кучки, весело болтали. Многие здоровались с Кариной, девчонки даже обнимали фельдшера и заводили разговоры. Вскоре возле Карины собрался кружок знакомых, в котором улыбались и шутили. Видя это, Кир хмурился, но к выступлению продолжал готовиться. Когда закончил, взял пластинку, поставил на проигрыватель. Из динамиков полились звуки вальса.

Все повернулись к сцене, но танцевать никто не стал. Карина, сказав что-то знакомым, оставила их и поднялась на сцену. Махнула Киру — дескать вырубай мелодию, затем сняла со стойки микрофон.

— Добрый вечер! Наш танцевальный вечер начинается. Позвольте вам представить: Константин, наш новый диск-жокей.

Кир встал и поклонился. Все зааплодировали.

— Он медик, как и я, и очень любит музыку. Поет, танцует, сегодня демонстрировал свои таланты на концерте в честь Восьмого марта.

— Пускай и нам споет! — вдруг крикнул кто-то в зале, и все зааплодировали.

— Спрошу, — Карина повернулась к Киру и подмигнула. — Как, Костя? Споешь им «свей»!

Пожав плечами, Кин нашел пластинку с минусовками, поставил на проигрыватель, взял у Карины микрофон.

When marimba rhythms start to play…

Ему поаплодировали.

— Еще давай! — вновь крикнул тот же голос в зале.

— У нас здесь танцы, не концерт, — ответила Карина, забрав у Кира микрофон. — Объявляю белый танец. Константин, поставь «Глаза напротив».[27]

Кир подчинился, и в зале закружились пары. А дальше вечер покатился по программе: он ставил музыку, молодежь плясала — большей частью быстрые мелодии. Они перемежались «медляками», как обозвала их Карина, то есть музыкой для парных танцев. Веселье набирало обороты, Кир чувствовал себя уверенно. Во-первых, ничего особо сложного, а, во-вторых, он помнил вечера, которые вот так же вели друзья из общежития, в котором он когда-то обитал. Еще б Карина была рядом… Но девушка плясала со знакомыми, и Кир невольно ревновал, сам удивляясь этим чувствам. Поэтому, когда программа первой части танцев завершилась, он с удовольствием объявил перерыв. Танцующие потянулись к выходу: мужчины покурить, девчата — освежиться, Карина поднялась на сцену.

— Ну как, справляешься? — спросила диск-жокея.

— Да надоело! — отозвался Кир. — Сидишь тут, как герань в горшке. Я б с удовольствием потанцевал.

— Ничего нет проще, — Карина улыбнулась. — Поставь вот эту бобину, включи магнитофон и наслаждайся. Здесь сборка танцевальной музыки, будет играть нон-стоп. А ты танцуй.

— Нельзя было сначала это сделать? — возмутился Кир.

— Нельзя, — сказала девушка. — У нас же танцевальный вечер, а не какие-то танцульки. Есть сценарий, утвержденный заведующей клуба. Его ты отработал в первой части, теперь же можешь отдыхать.

В ответ Кир лишь вздохнул: как тут зарегламентировано! Даже танцы…

— Тут первая мелодия — медляк, — Карина ткнула пальчиком в бобину. — Объявишь белый танец, включил воспроизведение и после этого свободен.

— Понятно, — отозвался Кир.

Он так и сделал после перерыва. Встал и окинул взглядом зал. Там медленно кружились пары, внезапно Кир рассмотрел возле кресел у стены Карину. Рядом с ней стоял какой-то парень, он тянул ее за руку, а девушка упиралась. На ее лице Кир рассмотрел испуг.

Сбежав со сцены, он молнией пролетел между танцующими парами и подбежал к Карине.

— Пусти, дурак! — услышал ее голос, приблизившись вплотную.

— За дурака ответишь, шмара! — в ответ раздался пьяный голос.

Недолго думая, Кир двинул кулаком в локтевой сустав руки гада, которой он сжимал запястье девушки. Тот вскрикнул и разжал ладонь. Повернулся.

— Ах ты, парашник! — прошипел, дохнув на Кира самогонным перегаром и мерзкой вонью табака. — Пи@дец тебе!

Он попытался замахнуться, но ударить не успел. Кир перехватил его запястье левой, а правой, подступив к нему вплотную, сжал мошонку негодяя. Тот охнул, попытался вырваться, но Кир не отпустил, а только сжал сильнее чувствительный орган хулигана. Тот вскрикнул.

— Счас яйца вырву и заставлю съесть! — Кир прошипел ему в лицо. — Понял, гнида?

— Понял, — пролепетал тот сдавленным от боли голосом. — Пусти, мужик!

— Проси прощения у девушки!

— Ты… это… извини, — натужно просипел скотина, переведя взгляд на Карину. — Больше не буду.

— Шагай отсюда!

Кир отпустил мошонку хулигана и, развернув его лицом от сцены, несильно пнул коленом в зад. Тот отскочил и обернулся.

— Тебе пи@дец, мужик! — пообещал зловеще. — Я тебя запомнил.

Кир сделал шаг к нему. Хулиган поспешно развернулся и выбежал из зала.

— Кто это? — поинтересовался Кир у девушки.

— Я раньше никогда его не видела, — ответила Карина, пожав плечами. — Похоже, что сидел в тюрьме — я заметила у него наколки в виде перстней на пальцах. Скотина пьяная! Пришел и стать хватать за руки, мол, хочет танцевать. Я отказалась, тогда он стал грозить.

— И часто к вам заходят зэки?

— Такие — в первый раз, — ответила Карина. — В селе есть парни, которые сидели, но, чтобы они себя вот так вели… Но мы бы справились и с этим. Позвали б участкового, он живет неподалеку. Посадил бы хулигана на 15 суток.

— Пока б еще дозвались, — буркнул Кир.

— Ты вовремя, — Карина согласилась. — Спасибо, Костя. Как ты его! — она внезапно засмеялась. — Вырву яйца и заставлю съесть!

— Ну, извини за мой английский! — смутился Кир.

— Да ладно, — она взяла его за руку. — Я фельдшер и прекрасно знаю, что у мужчин есть яйца. Потанцуем?

— Так музыка закончилась, — заметил Кир.

— Другая будет. Ты не возражаешь?

— Нет, конечно…

Танцевальный вечер закончился через час. Зал опустел, но перед уходом все те же парни поставили сиденья на прежние места.

— Наши комсомольцы, — заметила Карина, увидев удивленный взгляд партнера. — У них такое поручение. Выключай аппаратуру и давай все уберем в подсобку, а я ее закрою на замок.

Так все сделали, после чего закрыли клуб, и Кир повел Карину к ее дому. Хотя все с танцев разошлись, но село не спало — светились окна, за занавесками мелькали тени.

— Празднуют Восьмое марта, — пояснила его спутница. — У многих завтра выходной — рабочие дни перенесли. Потанцевали, теперь выпьют и закусят, и лягут спать.

Но праздник отмечали далеко не все. Внезапно из переулка навстречу паре выскочили трое.

— Попались! — ощерился передний, и Кир узнал в нем обидчика Карины. — Я говорил тебе, мужик: запомню. Короче, вам пи@да обоим.

«Похоже, вечер перестает быть томным», — вспомнил Кир цитату из фильма «Москва слезам не верит» и протянул пакет с подарком, который нес, Карине.

— Подержи!

Она послушно взяла, а он тем временем разглядел противников. Зэк, которого он утихомирил в клубе, щуплый, неказистый. Другие ростом выше, коренастые, и выглядят громилами. Но это ерунда.

«Вмешаться, медик-инженер? — раздалось в голове. — Дрон ждет приказа».

«Не нужно, — отозвался Кир. — Сам справлюсь. Они же пьяные».

«Как знаете, — сказал ему системник. — Но я проконтролирую».

Из прошлой жизни на Агорне Кир помнил правило таких вот стычек: если драки не избежать, то нужно бить первым. Зэка, который, ухмыляясь, встал перед ним, как видно, ожидая, что обидчик испугается, он мог легко лишить сознания одним ударом в подбородок, но это не эффектно. Громилы не поймут и ринутся вдвоем. Поэтому Кир поступил как в фильме про пиратов, который видел в Минске. Закричав: «Кий-я», подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, засадил ногой в грудь зэку. Тот отлетел и грохнулся спиной в сугроб возле забора. Проскочив вперед, Кир повторил свое «Кий-я», после чего один громила улетел в сугроб.

— Блядь! Каратист! — воскликнул третий. — Ну, на@уй!

Повернувшись, он резво порскнул в переулок. Кир подошел к лежавшему в сугробе зэку.

— Достаточно или еще добавить? — поинтересовался, склонившись над поверженным.

— Не надо, хватит, — испуганно ответил тот. — Не буду больше.

— Увижу еще раз — точно яйца вырву, после чего ты их обязательно сожрешь, — добавив к голосу металла, пообещал ему зловеще Кир. — Ишь, сявка лагерная! Ты на кого наехал, пидор гнойный? Рамсы попутал?

Он выпрямился и подошел к Карине, взял у нее пакет.

— Идем!

Девушка взяла его под руку, и они направились к ее дому.

— Ты карате откуда знаешь? — спросила спутника, когда они немного отошли.

— Учили в секции.

— И где же?

— В Минске.

— Ох, Костя! — Карина замотала головой. — И по фене ботать? Я слышала твои слова.

«Смотри, какая образованная! — удивился Кир. — Про феню знает».

— В Литературном институте нас учат разной лексике, и в том числе — обсценной, — ответил девушке. — Писатель должен быть разносторонне образован.

— Но феня вам зачем?

— Для достоверности в криминальном жанре — вдруг кто-нибудь захочет сочинить роман о том, как наша славная милиция борется с преступностью. Как зэки говорят, полезно знать.

— Темнишь ты, Костя, — не поверила Карина. — Ты очень странный парень. С дипломом зубного техника лечишь позвоночник, поешь, а с хулиганами дерешься как в кино, еще по фене ботаешь. Даже не знаю, что подумать.

— А ты не думай, — Кир улыбнулся. — Держи меня поближе и со временем поймешь, что я хороший. Тебя всегда сумею защитить.

— Да уж! — хмыкнула Карина. — Ладно, мы пришли, защитник. Зайдешь?

— Не откажусь.

— Пошли…

В доме их встретила хозяйка, немолодая женщина возрастом под шестьдесят.

— Знакомьтесь, тетя Катя, — сказала ей Карина. — Это Константин Чернуха. Мы с ним выступали на концерте, затем организовали танцевальный вечер. Вы не против, если мы немного посидим?

— Канешна, детка! — улыбнулась тетя Катя. — Я Костю знаю — Сяменовны сынок. Добрый хлопец. Письменник, медык, людзям спины лечыць. И к старшым уважительный. Так, дочка, в печке — колдуны, сметана — в холодильнике. Паешьте, детки, вы, небось, галодные.

— Спасибо, тетя Катя. Посидите с нами?

— Зачем вам бабка? — хозяйка улыбнулась, показав щербатый рот. — Я спать пойду, мне рано подниматься — ФАП убирать. А вы сядзите.

Она ушла в другую комнату, Карина захлопотала у печи, Кир стал ей помогать. Через несколько минут на столе в эмалированных мисках парили колдуны,[28] стояла сметана в банке, лежали вилки, ложки. Кир перочинным ножиком, который он всегда носил с собой, порезал колбасу, а штопором открыл бутылку. Бокалов в доме не было, и он разлил вино в граненые стаканы. Карина села, он устроился напротив и взял стакан.

— Еще раз с праздником Восьмого марта! За тебя, Карина!

Она кивнула и отпила из стакана. Кир только пригубил — ему еще вести машину. Конечно, он ГАИ не встретит, но ехать пьяным за рулем опасно.

— Какое необычное! — заметила Карина, поставив свой стакан. — Смородиновый вкус, еще немножко шоколадом отдает. Тебе понравилось?

— Я редко пью, — ответил Кир. — В спиртных напитках разбираюсь плохо.

— Ну, слава Богу! — Карина засмеялась. — Хоть чего-то ты не знаешь. А я уже боялась.

— Чего?

— Что ты секретный академик. Столько талантов!

Кир только хмыкнул — ведь почти что угадала.

— Признаюсь честно, — произнес, таинственно понизив голос. — Я с другой планеты и прибыл к вам с секретной миссией.

— Какой? — Карина подыграла.

— Познакомиться с самой красивой девушкой Земли и увезти ее с собой.

— И как успехи?

— Девушку нашел, осталось с ней договориться.

— Я никуда не полечу, — Карина засмеялась. — Мне на Земле неплохо. Ох, выдумщик! Фантаст… Читала твою книжку.

— Где раздобыла? — Кир удивился.

— Так, дали почитать… — она смутилась. — Ешь, инопланетянин! У вас там колдунов, наверно, нет.

— Это точно, — Кир взял ложку, зачерпнул ей в банке и плюхнул на горячую оладью жирную сметану. — Здесь все так вкусно! Поэтому я передумал возвращаться на свою планету. Жить буду на Земле с самой красивой девушкой.

— Если она захочет! — фыркнула Карина.

— Уговорю, — пожал плечами Кир. — Я упрямый и настойчивый.

— Посмотрим… — она лукаво улыбнулась.

Они отлично посидели: поели, поболтали. Кир с радостью заметил, что Карине нравится его компания, поэтому спросил:

— Ты не против, если стану провожать тебя после работы? Не то вдруг снова пьяный хулиган к тебе пристанет?

— Приезжай! — она кивнула. — Но я, случается, задерживаюсь — пациентов много. Так не бывало, когда работали с Филиппычем, но он недавно умер, — она вздохнула. — Какой отличный фельдшер был, а опыта у него… Мог даже операцию сделать. И человек хороший — меня учил и наставлял. Теперь одна осталась, а другого фельдшера к нам не присылают. Говорят, что нет специалистов.

— Я могу помочь.

— Ты серьезно?

— А что там сложного? — пожал плечами Кир. — Я тоже медик — знаю, как давление измерить или температуру у больного, как легкие прослушать… второй фонендоскоп с тонометром найдутся?

— Да, — ответила Карина. — Но я не уверена…

— Не волнуйся, — он улыбнулся. — В сложных случаях проконсультируюсь с тобой.

— Ну, если так…

— Договорились!

Расставаться не хотелось, но, когда перевалило за полночь, Кир попрощался и ушел. Шагая к клубу, возле которого оставил «запорожец», он улыбался, не подозревая, что приключения еще не кончились…