Невеста инопланетянина

Глава 11

Кульчицкий критическим взглядом окинул приготовленный к чаепитию стол. Пирожные «безе» на красивой тарелочке, коробка конфет «трюфеля», изящный сервиз — чашки с блюдцами. Майор любил красивую посуду, да и гостям она нравилась, учитывая тот факт, что в гости чаще заходили женщины. Мужчины просто так заглянуть на чай к начальнику Первого отдела Центральной клинической больницы (ЦКБ) не стремились, как и большинство женщин, к слову. Но были избранные, которых Кульчицкий особо привечал. Информаторов руководителю Первого отдела ЦКБ иметь положено: вдруг кто-нибудь из персонала больницы удумал нехорошее в отношении руководителей, чьи портреты трудящие СССР носят на демонстрациях? Смешно, учитывая принципы отбора медиков в ЦКБ и тот факт, что лечение членам Политбюро назначает консилиум из докторов наук и академиков. Но положено иметь агентов, и Кульчицкий их имел. Кроме всего прочего, они могли шепнуть о слишком болтливом враче или санитаре, который, думая, что кругом свои, мог покритиковать советскую власть или ее отдельного руководителя. Правда, таких болтунов в ЦКБ практически не водилось: знали, где работают. И с кем…

Руководство Кульчицкого очень удивилось бы, узнав, что майору глубоко плевать на врагов советской власти и саму ее в целом. Сын генерала, он начинал службу в КГБ за границей под прикрытием атташе посольства СССР в Великобритании, где был завербован МИ6. Мартемьян Кульчицкий, названный так в честь деда, героя Гражданской войны, любил красивую жизнь, что заметили ушлые британцы. Мартемьяну сделали предложение, от которого он не смог отказаться, верней, не захотел. На скромную зарплату атташе не слишком разгуляешься, а вокруг столько соблазнов! Запад загнивал, как утверждала советская пропаганда, но запах стоял одуряющий! Кульчицкий сливал британцам доступную ему информацию, взамен получая хрустящие банкноты с портретом королевы. За них в отличие от советских рублей можно было купить все!

Отбыв положенный срок в резидентуре, Кульчицкий вернулся в Москву, где потихоньку делал карьеру в центральном аппарате КГБ. Работать не любил, поэтому по служебной лестнице рос неспешно. Помогал отец, но он скоро умер, и начальство Кульчицкого с облегчением вывело его в действующий резерв. Вот тут и пришли на помощь британцы, подсказав агенту, чем ему следует заняться. О раскладах в КГБ они знали много. Кульчицкий попросился на должность руководителя Первого отдела в ЦКБ. В Комитете эта служба считалась непрестижной, туда обычно отправляли офицеров предпенсионного возраста или залетчиков, поэтому Мартемьяну пошли навстречу, сплавив его с глаз долой. А британцы обрадовались, став платить ему больше. Их интересовало здоровье кремлевских старцев, поэтому не скупились. Денег у Кульчицкого было много, и его единственной заботой было скрыть этот факт от окружающих. Семью он не баловал, к тому же был равнодушен к жене и дочери, отрывался обычно на югах, куда ездил каждый год. Рестораны, женщины, вино и вкусная еда… Он дарил любовницам французские духи и золотые украшения, доставал им заграничное белье и разные наряды, вследствие чего был ими обожаем. Женщины не знали, что он служит в КГБ, Мартемьян им представлялся работником торговли. Он и внешне походил на торгаша — невысокий, кругленький и лысый, но одновременно — сладкоречивый и веселый. Женщинам он нравился даже без подарков, ну, а с ними — так вдвойне.

В этот день Кульчицкий ждал ценную информацию. Вчера к нему заглянул сотрудник из «девятки»[46] и предупредил, что завтра в ЦКБ на обследование привезут Генерального секретаря КПСС. В этой связи руководителю Первого отдела предписывалось принять необходимые меры по своей линии, что Кульчицкий и пообещал. И теперь томился в предвкушении услышать сведения, за которые британцы хорошо заплатят.

…В дверь кабинета постучали, затем она открылась, и в проеме показалась дебелая фигура медсестры Синицыной.

— Можно, Мартемьян Егорович?

— Нужно, Леночка! — Кульчицкий встал из-за стола и улыбнулся. — Я тут прямо истомился, ожидая первую красавицу больницы.

— Ой, вы скажете: красавицу! — притворно возмутилась медсестра. — Есть и покрасивее.

— Для меня вы лучшая из всех! — сладким голосом проворковал Кульчицкий. — Мало, что обворожительная, так еще и умница, которых поискать. Проходите, Леночка, присядьте. Кушайте пирожные, конфеты, чай индийский заварил для вас. Три слона на этикетке.

— Вы меня совсем не бережете, Мартемьян Егорович, — делано вздохнула медсестра, сев к столу и окинув взглядом угощение. — Я же растолстею еще больше. Тут столько вкусненького!

— Ну, подумаешь, чуток поправитесь! — возразил хозяин кабинета. — А после похудеете. Ведь работа-то у вас нелегкая, ответственность большая.

— Это точно, — подтвердила медсестра и цапнула «безе» с тарелки. — Ошибаться нам нельзя. Свеженькое! — заявила, откусив кусок пирожного. — Ох, умеете вы, Мартемьян Егорович, угодить несчастной сладкоежке.

— Какая ж вы несчастная? — возразил Кульчицкий, придвигая ей поближе чашку с чаем. — Вы счастливая, работая с такими пациентами. Их другие граждане лишь на портретах видят, ну, а вы — воочию.

— Это да, — Синицина кивнула. — Вот сегодня к нам приехал на обследование сам Андропов.

— Я надеюсь, со здоровьем у Юрия Владимировича все в порядке? — сделав вид, что ему не слишком интересно, произнес Кульчицкий.

— Удивительно, но да, — подтвердила гостья.

— Неужели? — поднял бровь Кульчицкий. — В прошлый раз вы говорили…

— Так это было в прошлый раз, — Леночка довольно улыбнулась. — А сегодня он совсем другой. Язвы затянулись, выглядит свежо и бодро. Нам всем улыбался и шутил. Чазов очень удивлялся, говорит: «Вы совсем поправились, Юрий Владимирович! Рад, что помогло наше лечение». А Андропов засмеялся: «Ваше-то как раз не помогло. Вылечил меня целитель из деревни». Чазов даже потемнел лицом: «Как целитель? Кто он и откуда?» Андропов отвечает: «Приезжал из Белоруссии, молодой, красивый, Константин его зовут. Все, Евгений Иванович, больше не скажу, а не то замучаете парня. Мне он здорово помог, и еще поможет».

От такой новости майор едва не онемел. Генеральный секретарь тяжело болел, что не было секретом в ЦКБ, а тут новость, что поправился. Это не понравится МИ6, и они потребуют проверить информацию. Только сделать это трудно, если вообще возможно. Говорить на эту тему с Мартемьяном в ЦКБ никто не станет, даже спрашивать опасно. Это Леночка болтлива, и к тому ж она считает, что руководителю Первого отдела рассказать все можно — он же в КГБ работает!

— Надо же — целитель! — майор принял изумленный вид. — Кто ж его к Юрию Владимировичу допустил?

— Мы тоже удивлялись, — сообщила Леночка, цапнув уже третье «безе». — Только кто нам скажет?

— Главное, что он товарищу Андропову помог, — заявил Кульчицкий строгим голосом. — Остальное нас с вами не касается.

— Это точно, — согласилась Леночка, запив пирожное из чашки. — Пойду, наверное, работы много.

— Конфеты не забудьте, — майор придвинул ей коробку. — С девочками чай попьете.

— Какой же вы заботливый, Мартемьян Егорович! — восхитилась Леночка, взяв коробку с «трюфелями». — Обязательно их угощу.

«Да сама все в одну харю струщишь!» — не поверил ей Кульчицкий, но в ответ лишь улыбнулся и развел руками:

— Для таких как вы красавиц, Леночка, ничего не жалко.

Медсестра ушла, а майор достал из ящика стола записную книжку. Что еще умел Кульчицкий, так это заводить полезные знакомства. Не жалел на это денег, угощая многочисленных приятелей коньяком и дефицитными закусками. Знал, что пригодится. Попросить коллегу об услуге просто так не станешь, ну, а, если с ним приятно посидели в ресторане или дома у Кульчицкого… Офицеры КГБ ведь тоже люди. И поэтому, заглядывая одним глазом в записную книжку, майор снял трубку телефона и набрал код Минска, а потом — и нужный номер.

— Слушаю, Ананич, — после продолжительных гудков ответил строгий голос.

— Здравствуй, Коля! — жизнерадостно сказал руководитель Первого отдела. — Кульчицкий беспокоит. Не забыл еще такого?

— Мартемьян? — строгий тон в наушнике мгновенно стал добродушным. — Не забыл, конечно. Как жив, здоров, дела как?

— Да какие тут дела — одни делишки. Сам прекрасно знаешь — на одной поляне выпасаемся, — сказал Кульчицкий и добавил погрустневшим голосом: — Просьба есть, дружище. Мать моя болеет, лечение не помогает. Слух прошел в нашем больничном околотке, что в Белоруссии есть замечательный целитель — молодой, по имени Константин, но больше ничего не знаю. Ничего о нем не слышал?

— Не доводилось, — сообщил Ананич.

— Может быть, поспрашиваешь у ребят? Быть не может, чтоб о нем не знали. Если уж до наших докатилось… Мне бы только адрес разузнать, мать хочу к нему свозить. В долгу я не останусь.

— Да не нужно благодарности! — сказал Ананич. — Мать — это святое. Постараюсь разузнать. Номер твой не изменился?

— Все тот же, но на всякий случай продиктую…

Закончив разговор, майор повесил трубку и довольно улыбнулся. Коля постарается — он парень обязательный. В просьбе коллеги из Москвы ничего нет необычного — ведь не шпиона ищет. Какой-то там целитель… Почему не оказать коллеге мелкую услугу? Самому понадобится — тоже обратишься. Начальством такое не приветствуется, но наказывать оно не будет — ведь тоже люди… Одного не знал Ананич, что для матери майор не стал бы никого искать. Жадная и вздорная генеральская вдова, воспитавшая такого ж сына, превратилась в сварливую старуху, досаждавшую родне многочисленными жалобами на окружающих. Мартемьян ее терпеть не мог и охотно проводил бы в крематорий…

Ананич позвонил под вечер.

— Разыскал, — сказал довольно. — Запиши: Чернуха Константин Васильевич. Прописан в Минске, где недавно получил квартиру, но живет пока у матери в деревне Заболотье, Березинский район. Там и принимает пациентов. Говорят, что классно лечит спины.

— Так спину и нужно, — сообщил Кульчицкий. — Спасибо, Коля!

— Кстати, ваши им уже интересовались, — сказал Ананич, выделив интонацией слово «ваши». — Из столицы приезжали.

— Все болеют — и в деревне, и в столице, — произнес Кульчицкий, ощутив, как сердце затопила радость — это точно тот, кого он ищет. — Я должник твой, Коля! В Москве будешь, заходи…

Закончив разговор, майор извлек из тайника шифровальный блокнот, выданный ему британцами, и составил донесение. Скатав листок бумаги в тугую трубочку, навестил один московский парк, где засунул ее в щель кирпичной кладки столбика ограждения. Тем же вечером, гуляя по московской улице, он на миг остановился у стены заброшенного здания, начертав на нем кружок и галочку цветным мелком. Если кто увидит, то подумает, что дети баловались. После этого Кульчицкий пошел домой, где влил в себя пол-литра коньяка и завалился спать.

В следующий вечер донесение агента попало к резиденту МИ6, работавшему под дипломатическим прикрытием в столице СССР. Он его расшифровал, почесал покатый лоб, и, зашифровав вторично, переправил в Лондон. А вот там заволновались не на шутку. О сообщении агента немедленно доложили руководителю МИ6, тот — министру иностранных дел, которому и подчинялся. Министр, в свою очередь, связался с канцелярией премьер-министра и попросил аудиенции у Тэтчер.[47] И был ей принят вместе с руководителем МИ6, который и сообщил премьер-министру о донесении агента.

— Сведения достоверны? — поинтересовалась у него Тэтчер.

— Нет сомнений, — ответил Колин Фигерс.[48] — Агент нас ранее не подводил. Он имеет прямой доступ к этой информации. Заметьте, госпожа премьер-министр, он не только сообщил об улучшении здоровья Андропова, но и разузнал, кто Генеральному секретарю помог.

— Странно слышать, что это сделал целитель из сельской местности, а не врач с дипломом, — сказала Тэтчер. — Невероятно.

— В России все возможно, — пожал плечами Фигерс. — У них богатые традиции траволечения. Вот и отыскали лекаря.

— Но это нарушает наши планы, не так ли? — спросила Тэтчер у министра иностранных дел.

— Увы, — развел руками Хау.[49] — От агента нам известны истории болезней руководства СССР, в том числе Андропова. Мы сделали выписки и попросили наших светил от медицины поставить диагноз анонимному пациенту. И каждый дал прогноз — однозначно летальный исход через пять-семь месяцев. Освободившийся пост скорей всего займет Черненко. Но он тоже стар и болен. Выписка из его истории болезни у нас имеется. Протянет от шести месяцев до года, но не больше. И мы прогнозировали, что через год СССР возглавит наш ставленник.

— Мистер Горбачев, — кивнула Тэтчер. — Он мне понравился при личной встрече.[50] Реформатор, способный повести свой коммунистический СССР навстречу нашей демократии. Но на пост Генерального секретаря обычно много кандидатов.

— Мы подскажем Горбачеву, как обойти соперников.

— Но это дело будущего, — заметила премьер-министр. — Но, если Андропов исцелился, наши планы отодвинутся на много лет.

— Меньше, — возразил глава спецслужбы. — У нас имеется специалист по травам, и мы проконсультировались у него. Он утверждает, что лечить такие болезни как у Андропова можно, но процесс довольно долгий. Через месяц лечение необходимо повторить, причем рецептура должна меняться…

— Что вы предлагаете? — спросила Тэтчер.

— Устранить целителя, — сказал глава МИ-6. — Не предвижу затруднений — его никто не охраняет. Какой-то человечек в сельской местности…

— Кто это сделает? Надеюсь, не британский офицер?

— Нет, разумеется. Этим займется наш агент. Тот, что предоставил информацию.

— Он согласится?

— Смотря, что предложить ему за акцию. Он мечтает жить в Лондоне, вот это мы ему пообещаем. Британский паспорт, много денег. Он труслив, но жаден.

— Нет, Лондон исключается, — сказала Тэтчер. — Здесь много иностранцев, включая русских. Его могут узнать, и это станет известно КГБ. После чего агента уничтожат, а это репутационные потери для правительства. Мы не сумели защитить доверившегося нам человека — ведь так напишут в прессе. Пусть будет, скажем, Солсбери. Хороший город, тихий. Там и предоставим ему дом.

— Предложим, — согласился Фигерс. — А денег сколько?

— Сто тысяч фунтов[51] из секретных фондов и пожизненная пенсия как у майора британской армии. Ведь он в таком же звании в СССР?

— Да, госпожа премьер-министр.

— Тогда за дело, джентльмены!..

Все трое собеседников не предполагали, что их секретный — ну, так они считали — разговор записан зондом дальнего разведчика. А дело было в том, что фонограмма разговора Тэтчер с Рейганом, которую Кир переправил в КГБ, весьма понравилась Андропову, и он через Самойлова попросил инопланетянина следить за разговорами в кабинетах руководителей стран НАТО. А Чебриков добавил, что очень интересно знать, чем занимаются в Лэнгли[52], в МИ6 и прочих нехороших заведениях. Кир приказал Помощнику расставить зонды и скачивать оттуда все подряд. Когда придет запрос из КГБ, Друг вытащит информацию. Запросы в Комитете только составляли, как видимо, не веря своему счастью, и не желали прогадать, имея такой выбор. Эта заминка едва не кончилась трагедией…

Кульчицкий очень удивился, когда в ответ на донесение куратор из английского посольства назначил встречу. Это случалось очень редко: британцы берегли агента, ведь в КГБ прекрасно знали, кто из английских дипломатов является шпионами, и, соответственно, пасли их. Засекут их рандеву — и спекся мальчик. Закрытый суд, суровый приговор — и безымянная могилка под номером в секретной книге. И все ж в МИ6 рискнули. По городскому телефону в кабинете руководителя Первого отдела ЦКБ позвонили из автомата, и некто с небольшим акцентом в голосе сказал Кульчицкому:

— Зураб Вахтангович? Вам привет из солнечной Абхазии.

— Вы ошиблись номером, — произнес Кульчицкий, почувствовав мурашки на спине — это была кодовая фраза. — Здесь нет такого.

— Да? — удивился незнакомец. — Извините. Наверно перепутал шестерку и восьмерку при наборе.

Он отключился, а майор задумался. Услышанные им цифры обозначали место и время встречи. В парк Горького он прибыл на метро и стал гулять недалеко от входа, изображая беззаботность. Он не оглядывался, проверяя, не следит ли за ним «наружка».[53] Во-первых, бесполезно — там волки еще те, он их не распознает. А, во-вторых, контролем занимается куратор и его помощники. У них с «наружкой» игры давние, противников прекрасно знают, и, если резидент не явится на встречу, значит проскользнуть мимо «наружки» не удалось.

…Майора обогнал мужчина, одетый как простой советский человек — рубашка, брюки и сандалии. Он бросил тихо: «В том же месте», и свернул в аллею. Кульчицкий же прошел немного дальше, там развернулся и отправился обратно, а через пять минут на лавочке узрел куратора, изображавшего задумчивость. Он сел с ним рядом, спросил вполголоса:

— Зачем позвали? Рискованно.

— Есть срочное задание, — сказал куратор. — А что насчет опасности… Для вас она закончится в течение недели. Держите! — он сунул ему в руку темно-синюю книжицу с гербом почти на всю обложку. — Откройте!

Кульчицкий подчинился и внутри увидел собственную фотографию.

— Британский паспорт на имя Джефри Смита, — куратор усмехнулся. — Владельца дома в Солсбери и счета в банке в сто тысяч фунтов. Майора в отставке на приличной пенсии. После выполнения задания все это станет вашим. Довольны?

— Да! — сказал Кульчицкий, с трудом скрывая радость. Сбылась его мечта. Теперь он будет наслаждаться жизнью за границей, забыв про этот долбанный Союз и про опасность быть разоблаченным. — Что нужно сделать?

— Устранить одну угрозу для моего правительства, — сказал куратор, забирая паспорт. — Получите его в аэропорту, — добавил, заметив в грусть в глазах агента. — Из СССР отбудете британским гражданином. Теперь же слушайте…

Домой майор вернулся озабоченным. Задание британцев оказалось непростым, да что там говорить — весьма рискованным. Сам факт, что ему придется кого-то застрелить, не слишком волновал Кульчицкого — моральных ограничений для него не существовало. Проблема была том, что он не ликвидатор, и прежде никого не убивал. Все надо тщательно продумать, чтобы не попасться после акции. Чем этот Константин Чернуха не угодил Британии, майор не знал, хотя догадывался. Скорей всего, что в Лондоне не захотели окончательного выздоровления Андропова. Награду предложили-то блестящую, осталось только получить, не провалившись на задании.

Назавтра он взял неделю отпуска. Достал из сейфа табельный ПСМ[54], сел в собственные «жигули» седьмой модели и поехал в Белоруссию. В Могилеве заночевал в гостинице — дорога дальняя и следовало отдохнуть. Свободных номеров там не было — ну, если верить объявлению на стойке администратора, но удостоверение майора КГБ сыграло роль — Кульчицкий получил резервный «люкс». Назавтра он отправился в Березино, и у гаишника на въезде в город спросил дорогу в Заболотье. Удостоверение не показал, сказав, что ищет местного целителя. Как было видно, он не первый, кто это спрашивал, и милиционер охотно разъяснил, как проехать к местной знаменитости. Кульчицкому пришлось вернуться на десяток километров, и за Погостом повернуть направо. В Заболотье он приехал после полудня, где и увидел нужный дом. Определить его труда не составляло: возле него стояло несколько автомобилей. Кульчицкий припарковал свою «семерку» рядом и выбрался наружу. Поговорил с водителями, которые, ожидая родственников, курили и точили лясы. Узнал, от них, что костоправ живет здесь с матерью, которая уходит вечером на ферму, где ночью сторожит коров. Выходило, что объект для устранения ночью остается в одиночестве, что майора очень вдохновило. Убить единственного человека намного проще, чем нескольких в доме. Они ведь могут закричать, позвать на помощь, а в этом случае все будет тихо.

Поблагодарив водителей за помощь, Кульчицкий сообщил им, что отправится за матерью, а сам, отъехав от деревни, свернул на чуть заметную дорогу в лес, где остановил «семерку» на небольшой полянке. Там пообедал прихваченной с собой снедью и, разложив сиденья, лег вздремнуть. На акцию отправится, когда стемнеет, а после будет гнать «семерку» до Москвы…

В тот вечер Кир привез домой Карину — соскучился по милой. Карина — соответственно. Они поужинали и залегли в кровать, где занялись весьма приятным для обоих делом. Им не мешали: Помощнику и Другу Кир приказал не беспокоить без причины, тем более что никакой опасности не наблюдалось. На всякий случай в доме находилась «птичка», которую Кир примостил на печке. Летом на нее никто не лазил, поэтому не увидят, а утром он вернет ее в трюм дрона-наблюдателя.

Общение с невестой проходило бурно, и скоро оба утомились. Карина задремала, Кир тоже ощутил, как тяжелеет голова, но тут внезапно постучали в дверь.

«Кого-то там принесло?» — спросил Кир у Помощника.

«Мужчина, прибыл на машине, — сообщил системник. — На вид опасности не представляет. Он приезжал сегодня днем, расспрашивал водителей машин о вас: когда и как вы принимаете».

«Чего же притащился ночью? — подумал недовольно Кир. — Спину так, что ли, прихватило?»

Он встал и, натянув спортивные штаны, покинул спальню. Прошлепав босыми ногами по полу, прошел в веранду, включил в ней свет и встал возле дверей. Стук повторился.

— Кто там? — поинтересовался Кир.

— Чернуха Константин Михайлович? — послышалось в ответ.

— Ну, я, — сказал Кир недовольно.

— Майор Кульчицкий Мартемьян Егорович из КГБ. Прибыл к вам с пакетом.

— А что так поздно?

— Пакет из КГБ вручать при свидетелях нежелательно. Я ненадолго. Распишетесь в получении, и я отбуду.

— Вы от Самойлова? — поинтересовался Кир.

— Да, от него, — ответил незнакомец после небольшой заминки.

«Прислали, наконец, свои вопросы», — подумал Кир, но решил подстраховаться. Птичка-робот, получив команду, порхнула в веранду, где примостилась на вешалке у входа. Кир снял крючок на двери и распахнул ее. В веранду проскользнул мужчина лет сорока в костюме с галстуком. Одной рукой нежданный гость держал конверт коричневой бумаги, другой — раскрытое удостоверение.

— Вот! — он предъявил его хозяину.

«Майор Кульчицкий Мартемьян Егорович, — значилось на правой стороне удостоверения. — Состоит в должности…». Слева находилась фотография Кульчицкого в кителе с погонами майора и надпись «КГБ СССР» под гербом.

— Убедились? — спросил майор.

— Да, — ответил Кир.

Майор сложил удостоверение и сунул в боковой карман.

— Держите! — он протянул ему пакет. — Здесь сверху нужно расписаться и поставить дату. Конверт я заберу, а содержимое его останется у вас.

— Сейчас схожу за ручкой, — пожал плечами Кир, разглядывая надпись на конверте. Там значились его фамилия, имя-отчество и больше ничего.

— Не стоит, у меня с собой, — сказал Кульчицкий и сунул руку в внутренний карман. Но вытащил оттуда он совсем не ручку, а маленький плоский пистолет. Кир не успел отреагировать, зато успела «птичка». Сорвавшись с вешалки, с лету клюнула майора в шею. Убийца грохнулся на пол, но спуск нажать успел. Пистолет негромко хлопнул, однако пуля миновала Кира. Он не успел порадоваться этому, как позади вдруг кто-то вскрикнул и застонал. Кир оглянулся: у дверей оседала на пол Карина, на кружевной ночной рубахе расплылось темное пятно.

— Твою же мать!..

Кир соколом метнулся к милой и подхватил на руки. Отнес в гостиную, где, положив на лавку, разорвал ей на груди рубаху. Карина была без сознания. Из маленькой ранки над левой грудью толчками выбивалась кровь. Кир действовал на рефлексах: мгновенно вытащил из сумки медицинский робот и положил его на тело девушки. Тот тут же перебрался к ране, закрыл ее собой и замер.

«Доклад!» — не удержался Кир.

«Тяжелое ранение, — раздалось в голове. — Пробито легкое, пуля застряла в лопатке. Операция в сложившихся условиях моими силами рискованна. Рекомендую провести ее стационарным медицинским роботом на корабле».

«Ты сможешь удержать ее живой до операции?»

«Я перекрыл пробитые сосуды и впрыснул ей необходимые лекарства. На несколько часов поможет».

— Помощник! — рявкнул Кир. — Атмосферник к дому!

Буквально через несколько минут на улице без всякой маскировки приземлился атмосферник. Кир вынес раненую на руках, переступив на выходе из дома через труп убийцы. Карину вместе с роботом на теле уложил на ложемент, в который превратилось кресло. Сел рядом, и атмосферник, резко стартовав, умчался на орбиту.

…Они успели. В ангаре корабля их встретил дрон-доставщик с разложенной платформой для транспортировки раненой. Кир уложил Карину, и они в подъемнике переместились в медицинский центр. Там раненую поместили на операционный стол. Компактный робот сполз в сторонку, и Кир убрал его подальше. Манипуляторы стационарного пришли в движение и занялись пациенткой.

Пока шла операция, Кир не отходил от робота. Присутствия его не требовалось, но он стоял возле стола, следя за ходом операции, готовясь, если вдруг понадобится, немедленно вмешаться. На счастье, не пришлось, поскольку робот выполнил задачу размеренно и четко. Достал из кости пулю, очистил рану и залатал пробитые сосуды медицинским клеем. Ввел в вену девушки кровезаменитель и необходимые лекарства. Мертвенная бледность ушла с лица Карины, оно порозовело. Кир снял с нее ошметки окровавленной рубашки, отнес любимую в регенерационную капсулу. Проконтролировав, как заполняет ее специальный гель, побрел в каюту, где достал из бара початую бутылку с неизвестным пойлом и отхлебнул из горлышка. Немного полегчало. Ушла тревога, но осталась ярость.

«Помощник, свяжи меня с Самойловым!»

Через минуту в голове раздался сонный голос:

— Константин Васильевич? Почему так поздно? Что-то случилось?

— Вот именно: случилось, — клокочущим от злобы голосом промолвил Кир. — Примерно три часа назад в меня стрелял сотрудник Комитета безопасности майор Кульчицкий Мартемьян Егорович. Сказал мне, что привез пакет от вас и показал удостоверение, но при попытке расписаться на конверте, хотел меня убить. Как это понимать?

— Мать вашу!.. — выругался генерал. — Константин Васильевич, уверяю, что мы тут не при чем. Это какое-то недоразумение. Надеюсь, вы не пострадали?

— Я нет, но тяжело ранена моя невеста. Едва спасли.

— А этот…

— Его убила «птичка». Труп валяется в веранде.

— Вы в доме?

— Нет, я на орбите в корабле. Стационарный медицинский робот прооперировал Карину. На землю я не собираюсь, пока не получу от вас исчерпывающие объяснения. И если не найду их таковыми, то покину СССР. Понятно?

— Константин Васильевич! — заторопился генерал. — Обещаю, что приму все меры. Не торопитесь с выводами. Мы разберемся.

— Надеюсь, — буркнул Кир и отключился. Сев на диван, задумался.

Не приходилось сомневаться, что покушение связано с его визитом к Генеральному секретарю. Андропов решил убрать свидетеля его болезни? Сомнительно. Решили устранить непредсказуемого и опасного для власти инопланетянина? Теплее. Но для этой цели не нужно отправлять к нему курьера с пистолетом. Всего лишь выстрел снайпера… Но снайпера заметит зонд Помощника и примет меры, и в КГБ об этом знают, поэтому, вполне возможно, и выбрали другой путь устранения. Но по поведению Самойлова и Чебрикова угрозы не читалось. Что произошло в верхах Советской власти?

От этих размышлений заболела голова, и Кир решил вернуться к этим мыслям утром, пока ж немного отдохнуть. Проверив состояние Карины — оно тревог не вызывало — он вызвал Друга.

«Проверь всю информацию, которую собрал Помощник. Ищите все, что связано с Андроповым и мной. Так же проанализируй разговоры руководства КГБ: не отдавал ли кто-то указаний об устранении Чернухи».

«Все сделаю, медик-инженер, — раздалось в голове. — Простите, что не уберегли от покушения. Вы сами запретили вас тревожить. Этот Кульчицкий вел себя довольно странно. Приехал днем в деревню, затем уехал, но остановился в лесу неподалеку, где долго ждал, пока стемнеет».

«Помощник мог меня предупредить, но почему-то промолчал».

«Да эта железяка с космического корабля, по недоразумению считающаяся искусственным интеллектом, решила, что Кульчицкий не опасен, поскольку служит в КГБ, а вы сотрудничаете с ними. Тупица!»

«Попрошу без оскорблений!» — Помощник возмутился.

«Тупица — это мягко. Дебил военный!»

«Адмиральский прихвостень!»

В другое время Кир удивился бы базарной перебранке, которую устроили системники, но сейчас не время было разбираться. Понятно, где они набрались этой лексики — у землян, конечно.

«Успокойтесь, горячие искусственные интеллекты! — сказал им Кир. — Сам виноват — расслабился. Пусть это будет нам уроком, подобное не повторится. Помощник, благодарю за экстренную эвакуацию с Земли и подготовленное к операции оборудование. Друг, я надеюсь на твои интеллектуальные способности. Изучи все записи, которые Помощник сделал. Найди заказчика убийства!»

«Немедленно займусь!»

«Благодарю! — раздались следом в голове слова Помощника. — Спокойно отдыхайте, я прослежу за состоянием аборигенки».

Кир завалился на диван — глаза слипались…