Невеста инопланетянина

Глава 14

Такое на памяти директора ресторана «Брест» случилось впервые. Сначала его вызвали в управление общественного питания горисполкома, где объявили:

— В следующую субботу у тебя пройдет свадьба. Чтоб все было на высшем уровне! Понял?

— Да, — ответил директор. — А кто женится? Кто-то из детей начальства?

— В том-то и дело, что нет, — вздохнул начальник управления. — Невеста из Бреста, родители — простые люди. Мать — бухгалтер, отец — водитель. Жених, как мне сказали, вовсе деревенский. Но за них одна организация хлопочет — да такая, что не пикнешь.

— Это кто? — не удержался директор.

— КГБ, — одними губами произнес начальник. — Причем, не наши — из Москвы.

Директор, потевший по жаре в костюме, ощутил, как похолодела спина. С этими дела лучше не иметь, как говорится: чур нас, чур! С ОБХСС еще можно договориться, а вот с этими — никак.

— Свадьба за государственный счет, — продолжал нагнетать начальник. — Две тысячи пятьсот рублей нам перечислили, мы переведем их на счет ресторана. Сумма рассчитана на сто человек гостей. Выделим дефицитные продукты — икру, красную рыбу, полендвицу и прочие деликатесы. Ты скажи своим, что не дай Бог хоть одна икринка проплывет мимо свадебного стола! В лучшем случае — уволят, в худшем — будут лес валить в тайге. Это государственная собственность.

— Понял, — произнес директор пересохшим ртом.

— И ансамбль свой предупреди, чтоб не вздумали брать с гостей деньги за песни по заказу. А иначе будут петь для коров на ферме. Обнаглели вконец! Мне тут сообщили, что уже по двадцать рублей за песню стали требовать, десятки им мало, алкоголикам. Пьют, едят за счет ресторана, так еще карманы набивают! Думаешь, не знаю?

— Предупрежу, — пообещал директор. — Строго-настрого.

— Не подведи меня, Семен Михайлович, — сказал на прощание начальник управления. — А не то, как в белорусской сказке: будет мне, будет и тебе.

Вернувшись в ресторан, Семен Михайлович собрал коллектив и огорошил его новостью.

— Сами понимаете, товарищи, — закончил свой проникновенный спич. — Обмишулимся — последуют оргвыводы, вплоть до увольнения с работы. Всем понятно?

Люди закивали: терять место в ресторане не хотелось никому. Хлебная работа! Официанты получают чаевые, повара несут домой бесплатные продукты, сэкономленные на клиентах, а у буфетчиков полно халявного спиртного. Короче, всем тепло и сытно.

— И смотри мне, Коля! — директор показал кулак руководителю ансамбля. — Мне за вас сегодня выволочку сделали. Это с каких пор вы стали брать за песню по двадцатке?

— Так дают, — пожал плечами длинноволосый музыкант.

— Могут дать не двадцатку, а три года, — информировал его директор. — И петь будешь в тюремной самодеятельности. Распустились, понимаешь ли! Волоса свои поотрастили, певуны патлатые. Чтобы постриглись аккуратно!

— Ну, Семен Михайлович, — заныл руководитель музыкантов. — Мы же творческие люди, нам положено.

— Где и кем? — окрысился директор. — Управлением культуры исполкома? Нечего смотреть на Запад, мы живем в советской Белоруссии. Так что убирайте свои патлы! Я же не командую постричься налысо. Есть красивые прически. Пусть будет длиннее, чем обычно, но, чтобы аккуратно, а то ходите как хиппи. И песни чтоб были идеологически выдержанные. Не дай бог услышу «Поспели вишни в саду у дяди Вани» или какую буржуазную иностранщину! Это будет последний ваш концерт. Уяснил?

— Да, — вздохнул руководитель музыкантов…

Может, кто из персонала ресторана думал поживиться на роскошной свадьбе, но надежду эту резко обломали. С самого утра в субботу в ресторан явились два сотрудника из КГБ и, потребовав себе белые халаты, стали наблюдать за приготовлением блюд для свадьбы. Это было необычным, и Семен Михайлович встревожился.

— Зря не доверяете моим работникам, товарищи, — упрекнул суровых офицеров. — Даже грамма из продуктов не возьмем! Все, что получили, выставим на стол.

— Если вдруг чего-то не доложите, это полбеды, — сообщил один из офицеров. — Главное, чтоб не добавили, понятно?

— Да, товарищ старший лейтенант, — поспешил директор, вмиг сообразив. — Лично прослежу.

Словами комитетчики не ограничились, потребовав от поваров дегустировать приготовленные блюда. Хотя директор был уверен, что никто из персонала не вздумает травить гостей на свадьбе (зачем им это?), но и сам к контролю подключился. Видя это, повара и официанты старались не на шутку, и к шестнадцати часам столы накрыли. Семен Михайлович проверил расстановку блюд, приборов и напитков на накрахмаленных скатертях и, найдя все это безупречным, отправился к входу в ресторан. Там уже толпились гости, принаряженные и веселые. Сбившись в кучки, весело болтали. Молодежь — отдельно, кто постарше — наособицу.

Но вот к ресторану подкатил кортеж из «волг». К радиатору передней привязали куклу, сам автомобиль разукрасили воздушными шариками и лентами. Распахнулись дверцы, и наружу выбрались молодожены. Невеста в белоснежном платье с кружевами, в шляпке, отороченной вуалью. Жених — в костюме и рубашке с галстуком. Ничем не примечательная пара, решил Семен Михайлович, разве что невеста очень хороша.

Гости, ожидавшие приезда молодых, расступились, открывая им проход. Жених взял за руку невесту, и они направились к входу в ресторан. Следом потянулись свидетели — парень с девушкой, оба с лентами через плечо. Им навстречу выступили трое: женщина с мужчиной в возрасте за сорок и еще одна гражданка, явно деревенская по виду. Она первая приблизилась к молодоженам и перекрестила их иконой Божьей Матери, дав ее поцеловать. Следующая пара поднесла хлеб и соль. Отломив кусочек каравая, жених обмакнул его в солонку, откусил немного сам и дал невесте. На этом ритуал закончился, и Семен Михайлович поспешил обратно в зал, чтобы дать отмашку музыкантам. Те не подвели: как только молодая пара показалась из дверей, заиграли марш Мендельсона, а директор подошел к молодоженам.

— Рад приветствовать вас в нашем ресторане, дорогие гости, — сказал им, улыбаясь. — Попрошу вас следовать за мной.

Столы в зале составили в форме буквы «П», к ее перекладине Семен Михайлович и подвел молодоженов. Усадил сначала их, затем свидетелей, а возле них по сторонам — родителей пары, тех самых женщин и мужчину, которые встречали молодых у входа. Рядом с деревенской теткой пристроился мужчина лет шестидесяти, представительный и строгий. Директор знал его — тот руководил сотрудниками КГБ, которые не только проверяли кухню, но сейчас, распределившись в зале ресторана, изображали из себя официантов, на деле охраняли или молодых, или кого-то из гостей. Их старший лично инструктировал сотрудников и распределял по точкам наблюдения, директор это краем уха услыхал.

Тем временем официанты рассаживали остальных гостей. Те, осмотрев накрытые столы, восклицали удивленно: «Да тут — икра! И рыбка красная. Гляди-ка — полендвичка!» Семен Михайлович довольно усмехнулся — запомнят гости эту свадьбу. Его никто не упрекнет, что на столах чего-то не хватало.

Наконец, расселись. К микрофону перед ансамблем вышел массовик-затейник, который должен был руководить застольем. Его прислали от управления культуры исполкома — как видимо там тоже побывали комитетчики. Но начал свое выступление массовик довольно странно.

— Товарищи! — сказал слегка смущенно. — Прежде чем мы приступим к торжеству, предоставлю слово гостю из Москвы, товарищу Самойлову, генерал-майору.

Тот самый представительный руководитель сотрудников КГБ поднялся и вышел к микрофону. Следом устремился один из комитетчиков с какими-то коробками в руках.

— Уважаемые молодожены, родители и гости этой свадьбы, — сказал Самойлов. — Правительство Советского Союза доверило мне ответственное и важное поручение. Карина Айковна и Константин Васильевич, прошу вас подойти.

Молодожены подчинились. По их лицам было видно, что они удивлены.

— Указом Президиума Верховного Совета СССР, — продолжил генерал-майор, взял у помощника красивый лист бумаги и стал его читать: — За выдающиеся заслуги по разработке препарата для лечения онкологических заболеваний наградить Чернуху Константина Васильевича орденом Ленина.

Отдав помощнику бумагу, Самойлов взял у него бордовую коробочку, достал оттуда орден и прикрепил его к пиджаку молодожена. Ансамбль не подвел и грянул туш.

— Тем же указом, — объявил Самойлов после того, как стихла музыка, — награждена Клинцевич, теперь уже Чернуха Карина Айковна, — он улыбнулся. — Ей причитается орден «Знак Почета».

Помощник протянул ему открытую коробочку. Генерал достал красивый орден из серебра с рубиновой эмалью на колодке, обтянутой светло-розовой лентой с оранжевыми полосками по краям и прикрепил его к платью невесты. Ансамбль снова грянул туш. Когда тот смолк, Самойлов обратился к застывшим в изумлении гостям:

— Поаплодируем нашим награжденным! Они достойны этих орденов.

Гости захлопали в ладоши. Под аккомпанемент рукоплесканий генерал и молодожены отправились к столам.

«Теперь понятно, почему их охраняют, — вздохнул Семен Михайлович. — Изобрели лекарство против рака. Такие молодые! Жаль, не евреи. В Израиле их на руках носили бы. У них бы были миллионы. А здесь всего лишь дали орден. Он хоть и золотой, но кушать ты его не станешь…»

А дальше была свадьба. Она ничем не отличалась от других, которые директор видел. Тосты, крики «Горько!» и танцы на площадке у столов. Он не слышал, когда танцуя с мужем, спросила юная жена:

— Меня-то почему сегодня наградили? Тебя понятно — рецепт вакцины передал, а мне за что?

— За любовь ко мне, — ответил Кир и засмеялся.

— Нет, я серьезно, — насупилась Карина.

— Подлизываются, демоны, — шепнул ей Кир. — Воспринимай свой орден как компенсацию тяжелого ранения. И хорошо, что дали. Придешь в свой медицинский институт, а там подумают: с чего эту девчонку зачислили без экзаменов? А у нее, оказывается, орден. За что? За разработку лекарства против рака.

— Но я его не разрабатывала!

— Они-то этого не знают, — пожал плечами Кир. — И знать им не положено, поскольку государственный секрет. Вот так и отвечай.

— Ох, Костя! — она приникла к мужу. — Какая я счастливая! Не представляешь…

За их танцем наблюдали родители молодоженов.

— Яки мой сын! — сказала горделиво мать Чернухи. — Вось, орден дали, ды ящэ яки! У нашего старшыни такого нету.

— Кариночку тоже наградили, — ответила ей Лидия Михайловна.

— За добрым хлопцем девка получила, — не согласилась мать Чернухи. — Ды хто б ёй дав, кали б не Костя.

— Неправда! — не согласилась Лидия Михайловна. — Карина — умница и заслужила.

— Да будет вам! — вмешался Вячеслав Сергеевич. — Зачем ругаться? Тут радоваться надо. Такая пара! Оба красивые и умные. Обоих наградили, и свадьба им за государственные деньги. Какие нам столы накрыли! Икра и рыбка, водка и коньяк, шампанское само собой. Мои с работы удивляются, говорят, что не припомнят такой богатой свадьбы. Чтоб в ресторане, да еще с такой закуской! Гляди — горячее несут. Под это дело надо выпить!

— Ты бы не налегал на водку, — нахмурилась Лидия Михайловна. — Не хватало вести тебя домой под руки.

— С такой закуской разве опьянеешь? — не согласился с ней супруг. — Так, сватьюшка?

— А выпьем, — кивнула мать Чернухи. — За маладых…

«Карандаш» на прикроватной тумбочке негромко пикнул. Андропов взял его, коснулся пальцем выемки. Коммуникатор отозвался мягкой дрожью, и над ним возникло голубой облачко с лицом Чернухи.

— С добрым утром, Юрий Владимирович! — промолвил инопланетянин. — Готовы ваши почки. Когда начнем?

— Вас тоже с добрым утром, Константин Васильевич, — сказал ему Андропов. — Пожалуй, что сегодня вечером. Ждать не имеет смысла — я снова занемог. Как вы и говорили, болезнь вернулась через месяц. Лежу в постели.

— Ходить, надеюсь, можете? — спросил Чернуха.

— Пока что да, — вздохнул Андропов. — Но много не пройду.

— Достаточно до атмосферника. Распорядитесь, чтобы не стреляли, когда я приземлюсь.

— Распоряжусь, — кивнул Андропов…

К летательному аппарату он вышел сам, но забраться в кресло-ложемент ему помог телохранитель. Корабль стартовал и скоро вышел на орбиту. На большом экране в верхней части летательного аппарата Андропов видел, как постепенно удаляются огни вечерних городов на территории Советского Союза, пока их не сменили звезды в черном небе и яркий диск Луны.

— Вот я и космонавт, — сказал генсек Чернухе. — Даже не мечтал, что некогда побываю на орбите. Жаль, что из-за болезни.

— Здоровым тоже полетаете, — пожал плечами инопланетянин. — Было бы желание.

— Вы так уверены в успехе операции?

— Иначе бы не брался, — Чернуха хмыкнул. — Откуда этот пессимизм, Юрий Владимирович? Для нашей медицины пересадка почек — это как удаление аппендикса в вашей. Стандартная операция. Поправитесь, конечно. Скажу вам честно: у меня большие планы на будущее в СССР. Вот только что женился, мне пообещали диплом врача и частный медицинский кабинет. Но если вас не вылечу, то хрен чего дадут. Прямой резон стараться. Кстати, спасибо вам за орден.

— Вы заслужили, — сказал ему Андропов, почувствовав на сердце радость. Было видно, что Чернуха ничуть не сомневается в успехе. — Сначала уничтожили МИ6, это шпионское гнездо, мы от него немало натерпелись. Британские подонки! Вашу вакцину синтезировали и приступили к испытаниям на умирающих от меланомы. В связи с особым случаем, обычный цикл тестирования проводить не стали — он слишком длительный. Мне доложили, что результаты впечатляющие. Исчезают клинические проявления злокачественной опухоли, больные стали чувствовать себя намного лучше. Если дальнейшая проверка покажет, что метастазы рассосались, то это эпохальное открытие. Жаль, что лишь пока с единственным видом рака.

— С другими тоже разберемся, — спокойно сообщил Чернуха. — Вакцину синтезировать для них не сложно, трудность возникнет с инъекцией в первичную опухоль. Придется делать операцию. У нас ввели б иглу инъектора снаружи, но нужен сканер, чтоб не ошибиться. Ну, как у робота, который вас обследовал.

— Мы можем такой робот сделать в СССР?

— Через полвека, вряд ли раньше, — вздохнул Чернуха. — Там недоступные для вас пока что технологии. Ну, чтоб понятно: мозг робота — тоненькая пленка размером с лепесток ромашки, но в ней транзисторов триллионы. Вернее, это не совсем транзисторы, там принцип несколько другой, но это чтобы вы представили себе проблему. Батарея размером с воробьиное яйцо, но ее мощность и сроки службы несопоставимы с аналогичными устройствами землян.

— Вы нам поможете освоить эти технологии? — спросил Андропов.

— Я практик, не ученый, — крутнул Чернуха головой. — Куда вам двигаться, скажу, еще какие выбрать направления, но больше — извините. Просто не знаю. Системники тоже не помогут: в них не закладывали эту информацию.

Тем временем атмосферник вплыл в ангар космической яхты. Кир помог Андропову перебраться на платформу сервисного робота, и тот отвез больного в медицинский центр. Там Кир продемонстрировал генсеку прозрачную емкость с органами в питательном растворе.

— Вот ваши почки. Давайте, помогу раздеться…

Генсеку Кир слегка приврал: с пересадкой робот провозился довольно долго. Причиной было состояние больного. Ослабленный организм Андропова потребовал очистки крови от накопившихся токсинов и излишней жидкости. Затем его стабилизировали, накачав лекарствами, и только после этого робот произвел первый разрез. Кир контролировал ход операции и пару раз вмешался, выбрав более щадящие подходы, которые потребовали больше времени. По окончанию операции сервисный робот переложил генсека регенерационную капсулу. Проконтролировав параметры организма спящего Андропова, Кир перебрался комнату для отдыха, где перекусил прихваченными с Земли продуктами. После чего связался с Чебриковым.

— Добрый вечер, Виктор Федорович, — сказал встревоженному генералу. — Вернее, доброй ночи. Как обещал, докладываю: операция прошла успешно. Юрий Владимирович спит в регенерационной капсуле. Пробудет в ней еще примерно двое суток.

— Спасибо, Константин Васильевич! — ответил председатель КГБ, как было видно, с облегчением. — Ручаетесь за результат?

— Будьте спокойны, — пожал плечами Кир. — Роботы не ошибаются.

— Вы остаетесь на орбите? Присмотрите за пациентом?

— Само собой, — ответил Кир.

— До связи! — Чебриков отключился.

А Кир велел Помощнику связать его с Кариной. Ей он оставил коммуникатор — не все ж начальству. Жена откликнулась почти что сразу.

— Не спишь, любимая? — поинтересовался Кир. — Не разбудил?

— Какой тут сон? — Карина отмахнулась. — Ждала, пока ты позвонишь. Как все прошло?

— Нормально. Андропов спит в той же капсуле, где ты лежала. Показатели нормальные для прооперированного. А как твои дела? Чем занималась?

— Любуюсь на студенческий билет, — Карина показала ему серенькую книжицу. — Еще зачетку дали. Я не успела рассказать — ты улетал к Андропову. Короче, пригласили меня к ректору, а он поинтересовался, за какие заслуги меня зачислили в институт приказом министерства здравоохранения. Ответила, что за вакцину против рака, которую придумал муж, я только помогала. Показала орденскую книжку, сам «Знак Почета» надевать не стала — постеснялась.

— А надо было, — сказал ей Кир. — Ладно. Что ректор?

— Впечатлился. Спросил: какой состав вакцины? Ответила, что он пока секретный. Тогда он предложил мне учиться на фармацевтическом отделении. Я отказалась. Ишь чего! Только на лечебном.

Они еще немного поболтали, прощаясь, Кир сказал:

— Очень скучаю по тебе, любимая.

— Я тоже. И ждать еще три дня, — она вздохнула. — Ты не задерживайся, Костя. Жаль, мне нельзя с тобой на корабле. Хоть мне там не понравилось, но с тобой готова жить даже в коробке из железа.

— Целую, милая…

На следующий день, проверив состояние Андропова, Кир занялся делами. Чтоб не скучать, надиктовал Самойлову состав вакцин для прочих опухолей. Тот терпеливо выслушал Чернуху и прерывал лишь для того, чтобы сменить кассету в диктофоне — новеньком «Олимпусе», который генералу выдали как раз для этой цели.

— Как там ученые? Не удивятся объемам информации? — поинтересовался Кир, закончив.

— Мы их залегендировали, — ответил Никодим Иванович. — Сказали, что над вакциной работал ученый из Швейцарии, которому помогал потомок эмигрантов из России. Ученый умер, не обнародовав открытие, после чего его помощник передал рецепты Советскому Союзу. Он коммунист по убеждениям и не желает, чтобы фармацевты из Швейцарии наживались на раковых больных. Нашим ученым обещали Государственную премию, если вакцину синтезируют. В институте Гамалеи работали, не покладая рук, и быстро справились. Сказали: рецептура удивительно простая, что это гениальное изобретение. Желают с вами встретиться. Мы им сказали, что вы пока что за границей, когда приедете в Союз, неясно. Как вы, не против этой встречи?

— Нет, конечно, — ответил Кир. — Охотно пообщался бы с коллегами, лишь бы вопросов глупых мне не задавали.

— Не беспокойтесь — их предупредили. Сказали, что, если выплывет фамилия швейцарского ученого, нас ждут международные суды, значительные штрафы. И вообще — вакцину-то де-факто изобрел потомок эмигрантов, а швейцарец всего лишь предоставил ему лабораторию для экспериментов. Изобретение хотел присвоить, но не успел. Капитализм…

— Понятно, — хмыкнул Кир. — Неплохо потрудились над легендой.

— Мы это умеем, — сказал Самолов, добавив после паузы: — Как там обстановка, Константин Васильевич?

— Динамика хорошая, — ответил Кир. — Пока что все идет по плану. Готовьтесь к встрече на Земле. Носилки приготовьте, чтоб отнести больного в резиденцию.

— Уже готовы, — сообщил Самойлов. — Ждем вашего сигнала.

— До связи…

После беседы с генералом Кир вытащил из склада один из запасных экранов. Их приготовили на случай выхода из строя штатных. В Республике предусмотрели все, за исключением захвата дальнего разведчика аборигеном с имплантом медика-инженера. И то, что этот отщепенец не станет возвращаться в систему Обитаемых миров… Наладив будущий подарок для Андропова, Кир спрятал его в тубус и приказал Помощнику полазить по земным телеканалам и найти какой-нибудь приятный фильм. Смотрел их допоздна, затем опять поговорил с Кариной и завалился спать.

Назавтра сервисный робот извлек Андропова из капсулы и, обтерев его салфетками, пристроил на застеленный диван. Кир подождал, пока генсек очнется.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович, — сказал в ответ на слегка расфокусированный взгляд пациента. — Как самочувствие?

— Неплохо, — отозвался Генеральный секретарь, слегка помедлив. — Как понимаю, операция прошла успешно?

— Фирма веники не вяжет, — Кир усмехнулся. — Что обещает, исполняет. Хотите есть?

— А можно?

— Нужно, — пожал плечами Кир. — Вам приготовить бутерброды или желаете космической еды? Она не слишком вкусная, зато полезная.

— Хочу попробовать вашей, — сказал Андропов. — Как настоящий космонавт.

Он улыбнулся. «Ну, раз шутит, процесс выздоровления идет нормально», — подумал Кир. В кают-компанию вкатился робот с парящей чашей концентрата и поднес ее больному.

— Просто пейте, — сказал Кир в ответ на взгляд Андропова. — Неспешно, по глотку.

После того как Генеральный секретарь насытился, и робот удалился с опустевшей чашей, Кир поинтересовался у Андропова:

— Хотите отдохнуть, Юрий Владимирович?

— Нет, — ответил Генеральный секретарь. — Мы могли б поговорить? У меня к вам есть вопросы.

— Пожалуйста, — развел руками Кир. — Только не очень долго. Да, операция прошла успешно, почки прижились как родные, но раны не затянулись окончательно, и вам не стоит слишком напрягаться — ни здесь, ни на Земле. Через неделю сможете работать полноценно. Я слушаю вопросы.

— Ну, на один уже ответили, — Андропов снова улыбнулся. — Задам второй. Вы сможете вот так же вылечить моих коллег в Политбюро?

— Исключено, — ответил Кир.

— Но почему? — Андропов удивился.

— Мой корабль не госпиталь. Это разведчик. Запас необходимых реагентов ограниченный, он предназначался для одного пилота. Воспроизвести их на Земле пока что невозможно, понадобятся годы. Лет через десять-двадцать, но никак не раньше. На остающихся реагентах возможно вырастить три или четыре органа — зависит от размера. Но это стратегический запас. Во-первых, я обещал вам пересадку сердца, а, во-вторых, у меня есть мать, супруга, они ведь тоже могут заболеть. Да и зачем вам лечить кого-то, товарищ Генеральный секретарь?

— Поясните? — поднял бровь Андропов.

— С вашим выздоровлением и перспективой долгой жизни меняется конфигурация власти в СССР. Вы этого пока не осознали, но скоро убедитесь. Зачем вам эти старцы, тормоз коммунизма?

— Можно подробнее? — нахмурился Андропов.

— Пожалуйста. Вы слышали про Ферапонта Головатого?

— Не припомню.

— В 1942 году он продал в Саратове на рынке мед с собственной пасеки — где-то 200 килограммов. По спекулятивным ценам, разумеется. Заработал 100 тысяч рублей. Это как Сталинская премия первой степени — большие деньги в то время. На них колхозник Головатый купил для фронта самолет, а через год — еще один. Его за это наградили орденом — впоследствии. Сейчас бы посадили — за частное предпринимательство.

— Вы не правы, Константин Васильевич.

— Да неужели? Мед произведен в почти в промышленных масштабах — у Головатого были десятки ульев. Продал его колхозник по спекулятивным ценам вместо того, чтоб сдать государству за копейки. Да он преступник! Или в нашем уголовном кодексе отсутствует статья за частное предпринимательство? Меня как раз по ней и собирались посадить.

— В вас говорит обида.

— Всего лишь трезвая оценка ситуации. В СССР богатым быть запрещено.

— Неправда, в стране есть состоятельные люди, — возразил Андропов.

— Часть творческой интеллигенции — поэты-песенники, композиторы и драматурги. Им быть богатыми пока что разрешается. Но остальным — шалишь! Вот получи зарплату, а больше, чтоб ни-ни! Мне рассказали парни в институте про первого секретаря райкома партии, который повелел, чтобы в районе никто не получал зарплату больше, чем у него. И ведь такое сплошь и рядом. Не дай Бог кто-то выделится из общей массы! Вот, скажем, человек решил построить дачу. Получил для этого четыре сотки, о большем даже не мечтай. Иначе будет латифундия! Хотя земли вокруг навалом, она бурьяном зарастает, но дачнику отдать ее нельзя — противоречит установкам сверху. Дачник решил построить домик. Опять-таки ограничения: размер, этажность, прочее. И только щитовой, кирпич, бревно или два этажа — крамола, только мансарда разрешается. Хорошо, построил дачу. Является ОБХСС и требует документы на покупку строительных материалов. Не приведи Господь, что не найдется чека на какой-то гвоздь! Скажут: покупал ворованное после чего посадят.

— Утрируете, — сморщился Андропов.

— Нет, Юрий Владимирович, так оно и есть. В СССР формально существует презумпция невиновности, но правоохранительным органам плевать на этот буржуазный пережиток. Сажают только в путь, поскольку есть такая установка. А вот при Сталине платили по труду, нередко — очень много. При нем работали артели, которые производили большой ассортимент товаров. Хрущев артели ликвидировал как буржуазное явление. Его политику осудила партия, но запрет не отменила.

— Зачем вы это говорите? — спросил Андропов.

— Да за державу мне обидно, как говорил один киногерой. Огромная страна с большими залежами полезных ископаемых и лучшим в мире черноземом ввозит зерно из-за границы. А некогда Россия считалась житницей Европы, это она кормила миллионы иностранцев. В стране товаров не хватает, за многими стоят годами в очереди. А почему? У людей нет заинтересованности в результатах своего труда. В Литературном институте нам рассказывали про базис и надстройку. Первый — это совокупность исторически определенных производственных отношений. Вторая — комплекс идеологических установок, а также — государство, право и прочее. Нас учили, что все определяет базис. Но на деле и надстройка в определенные периоды истории управляет базисом, как это происходит сегодня в СССР. Марксизм-ленинизм, по сути, стал религией, а каждая религия имеет свои догмы. Такой, к примеру, стал запрет на частное предпринимательство, а это убивает инициативу масс.

— К чему вы это, Константин Васильевич? — сощурился Андропов.

— Стране необходимы перемены, а проводить их нужно сверху и не откладывая в долгий ящик. Иначе — революция, как в приснопамятном 1917 году. Тогда ведь тоже общество закостенело, что вызывало недовольство масс. Но для реформ необходимо, чтобы во власти были люди инициативные и не зашоренные, не находящиеся под гнетом догм.

— Это вы так тонко намекаете, что руководство партии желательно сменить? — Андропов усмехнулся.

— Вам виднее, — пожал плечами Кир. — Но удивительно, что ключевые должности в стране занимают люди престарелые и, что того гораздо хуже, больные.[59] Нет сил работать — отойди и не мешай здоровым. Стране это пойдет на пользу.

— Чем вы нравитесь, Константин Васильевич, — сказал Андропов, — так это отсутствием страха перед начальством. Говорите, что думаете. Хочу вас успокоить: мне известно о настроениях в стране. Я не догматик. Мы начали реформы в экономике, пока что только в ряде отраслей. Если получим намеченные результаты, распространим их на другие. Обещаю, что подумаю над вашими словами. Эх, только б Запад не мешал! — вздохнул Андропов. — На оборону очень много тратим. И никуда не деться: вот Рейган объявил о стратегической оборонной инициативе. Это космические войны. Нам нужно отвечать, а это миллиарды.

— Забудьте вы про эту СОИ, — Кир улыбнулся. — Ничего у них не выйдет: ни через десять лет, ни через полвека. США только попусту потратят деньги.

— Уверены? — спросил Андропов.

— На тысячу процентов. Для того, чтобы забросить на орбиту платформы с противоракетным вооружением, нужны другие технологии. Их нет, и они так сразу не появятся. Прогресс не развивается скачками. Сначала микроэлектроника, создание искусственного интеллекта и только после этого можно подумать о космических противоракетах.

— А вдруг у них получится? — Андропов явно сомневался. — И они запустят свои платформы?

— Тогда собью их на хрен! — Кир засмеялся. — Мой корабль вооружен. Но можно сделать по-другому. Я подлечу, сожгу им электронику направленным излучением, после чего платформа превратится в неуправляемый кусок металла. Пусть в НАСА[60] мучаются, не понимая, почему исчезла связь с системой спутников.

— Гм, я об этом не подумал, — сказал Андропов. — Спасибо, Константин Васильевич.

— Пожалуйста. Зачем нам на тратить миллиарды на глупую затею? Отдохните, я утомил вас разговорами.

Кир удалился в рубку, а Андропов прикрыл глаза. Заснул не сразу, размышляя над услышанным. Он очень странный, этот пришелец из Обитаемых миров. Только что похерил амбициозную программу США о СОИ, причем, как будто мимоходом. Тем самым сэкономив СССР огромные средства.[61] В распоряжении Советского Союза появился неучтенный фактор, который радикально изменяет расстановку сил в противостоянии общественных систем. «Как хорошо, что он на нашей стороне, — подумал Генеральный секретарь. — И что не рвется к власти — она ему не интересна. Да эту девочку, очаровавшую Чернуху, нужно лелеять, как фарфоровую статуэтку. Как мне сказали, он в ней души не чает, а, значит, будет защищать — как и страну, в которой его юная супруга родилась и живет. Нам повезло. Чернуха — человек неглупый, но, сам того не понимая, дал в руки мне оружие для смены власти в СССР. Это здоровье у меня, и его отсутствие у прочих. Чем я воспользуюсь…»