Неудачный персонаж

Глава 19. Никудышное сокровище

Поставив ногу на первую из ведущих во тьму ступеней, я все-таки остановился.

Подземелья — это ловушки. Классика жанра. Конечно, в реальных “данженах” простенькие защитные приспособления ставили от воров-гробокопателей. А здесь, в фэнтезийном мире, обитатель гробницы сам ведет активную светскую жизнь, не прочь иногда выйти наружу — спрашивается, зачем бы ловушки были нужны. Но одно дело — логика, а другое — традиции. Я вспомнил кучу более примитивных, чем “Терра”, игр: везде нужно было, так или иначе, смотреть под ноги. Разнообразие подземельных угроз, впрочем, обычно исчерпывалось ямами с кольями, вылетающими из стен дротиками и падающими лезвиями, ну и опускающимся потолком. Еще в памяти всплыл почему-то мужик в шляпе, убегающий от громадного шара. Отец, что ли, кино показывал...

Медленно двинувшись вглубь, я вскоре обнаружил две подозрительные ступеньки — они, в отличие от остальных, не были вытертыми — и обе перешагнул. И точно — прямо перед второй ступенькой в стене была малозаметная откидывающаяся крышка, из которой явно вылетало что-то не слишком приятное. ...Так я достиг конца лестницы.

Вслед за ней начинался коридор, оснащенный все теми же скобами для факелов. В разных местах посреди коридора было натянуто три тонких тросика, а некоторые из плиток пола снова выглядели поразительно новенькими. Если бы не ночное зрение, я бы вляпался.

Стены были затянуты паутиной, стоял густой запах сырости.

В какой-то момент коридор вышел в округлую ассиметричную залу, с потолка которой свисала огромная темная люстра, подозрительно перекошенная. Под ней возвышался холмик из окаменевшего воска. В узоре тяжелого кованого абажура среди паутины угадывались кинжалы, направленные вниз остриями, так что я обошел сию жемчужину интерьера по дуге. Однако с другой стороны залы обнаружились целых три выхода, ведущих в три разных коридора. Началось...

Лабиринтов мне еще не хватало. Хотя… ну а что я теряю — одну единицу характеристики? Ловушка точно отправит меня на простой респаун, даже не на отложенный. А вот лут тут может быть — ого-го. Лучший лут на этом острове, по всем признакам. Так что, пока хозяина дома нет...

Но куда идти? Я закрыл глаза, прислушиваясь к своей интуиции. ...Круто звучит, да? — конечно же, “интуиция” не помогла мне никак. С таким же успехом мог бы монетку бросить. Впрочем, я как будто почувствовал какой-то едва уловимый запах.

Не то чтобы привлекательный, но и не противный. Как будто пахло железом… Запах, скорее, был в коридоре справа, и я сделал шаг туда. И... обратил внимание на мерцающую тонкую линию на полу. Она была еле-еле заметной и появлялась лишь на границе моего поля зрения, но она точно была: уходила по центру правого коридора вперед, а потом сворачивала в один из проходов. Не четкая и прямая, а рваная, будто кто-то разбрызгивал нечто… я пригляделся тщательнее, поворачивая голову так и эдак, пытаясь “поймать картинку”, и тогда…

Получено умение “Чуять кровь” 0 уровня! Умение распознать след зависит от его выраженности, давности, вашей сосредоточенности, а также наличия/отсутствия отвлекающих факторов.

Умение “Чуять кровь”: +0,23.

А сама линия на полу проступила четче.

Кровавый след. Давность следа: очень старый.

Ого! Однако же, это какой-никакой ориентир. Я осторожно пошел по следу — и оказалось, что он ведет по пути, свободному от ловушек. Все глубже и глубже…

Лабиринт действительно оказался запутанным. Коридоры были одинаково ровными, прямоугольными снизу и гармонично сужающимися вверху, стены и пол — выложены аккуратными серыми кирпичами. На перекрестках периодически попадалась крепь, поддерживающая своды, — одинаковые кирпичные же столбы. Лохмотья паутины повсюду. Развилки тоже были похожими и ритмичными, и сам я мгновенно здесь заблудился бы или как минимум застрял до утра, доверившись “правилу одной руки”. Потому что на мини-карте лабиринт не отображался: место, которое я миновал, немедленно вновь заволакивало чернотой.

А потом коридор вывел меня в еще одну залу. “Па-бамм!” — как будто прозвучало у меня в голове.

С потолка свисали ржавые цепи с мясницкими крючьями, а на крючья были насажены иссохшие, как бы мумифицированные тела. Я узнал их всех. Всех, кто стоял за спиной у капитана Гвоздя, десяток зверских пиратских физиономий… но самого капитана не было. Тела выглядели очень неряшливо. Я не стал их рассматривать, однако на каждом виднелось множество жутких, но некогда кое-как затянувшихся ран, а некоторые не имели конечностей.

“Мертвое тело” — услужливо сообщила система, когда я, хоть и стараясь держаться на расстоянии, все же приблизился к одному из пиратов, чтобы идти дальше, в другой проход. “Хотите обыскать его?”

“Нет”. Идите нафиг с такими локациями… Квест-рум про маньяка на максималках, блин. И, как в любом квест-руме, тут была дальняя комната. В нее из залы вел отдельный узкий проход. И да, как бывает в таких играх и таких фильмах, там была клетка: железная, со ржавыми толстыми прутьями. В углу клетки валялась куча тряпья.

— Снова пришел меня мучить?.. — сказала куча.

Голос был слабым, едва-едва слышным, но в мертвенной тишине подземелья, где до этого я слышал лишь звуки, издаваемые мною самим, он заставил меня подпрыгнуть.

— Ты волен творить грязные ритуалы с моею кровью, упырь, но мой дух тебе неподвластен. Несмотря на твои ухищрения, он однажды покинет тело — и Мирт воздаст моей душе за страдания, а когда-нибудь — и твоей богохульной немертвой плоти.

Я закашлялся.

— Э… уважаемый, боюсь, вы не за того меня принимаете.

— Что?! — голос прибавил громкости. — Неужто?? Спасение? Через десятки лет, которые я перестал считать! — Куча тряпья на моих глазах трансформировалась в изможденного диннобородого мужика, который, впрочем, довольно шустро подполз к решетке.

А потом испустил разочарованный вздох.

— Еще один мелкий прислужник, обращенный проклятым патриархом нежити, всего-навсего! Я-то надеялся, что за мной всё же явился славный герой! Видит Мирт, я заслужил это! За те годы, покуда я был гроссмейстером, я неплохо послужил Ордену! …А впрочем, во мне говорит гордыня, не изжитая до сих пор, — тут же поправился он, разговаривая сам с собой. — Мирту виднее, а значит, я продолжу свое пребывание в плену у гнусного кровососа, который может творить грязные ритуалы с кровью, но ему не сломить мой дух!

...Кажется, пластинка пошла по кругу. Впрочем, возможно, этот мужик только тем и держался.

— И все-таки я опять не тот, за кого вы меня принимаете, — сказал я. — Пленитель ваш и мучитель — вовсе не мой начальник. Я — Спящий. И — клянусь Гримом, Миртом и Кроткой Ванессой — я воин Светлых богов… ну уж какой есть.

— Ложь! — взвизгнул яростно бородатый. Видать, не так уж и обессилел тут. — Грим вообще не входит в пантеон Светлых! А тебя прислал ОН — чтобы надо мной издеваться, внушив чувство ложной надежды! ...Не-е-ет, вы не купите старого инквизитора на все эти приёмчики! Ибо твой мерзостный господин может творить с моей кровью любые богомерзкие ритуалы, но мой дух…

— Зажмурьте глаза, уважаемый, — сказал я со вздохом. — Я предупредил.

И, зажмурившись сам, кастанул свою паладинскую “визитную карточку”. Теплая и яркая вспышка, какой это подземелье не видело никогда, залила грязные кирпичные стены, ржавую клетку, полотнища паутины и обалдевшее лицо узника с вытаращенными глазами. Закрыл он их, как же. Бородач тут же рухнул с воем, схватившись, собственно, за глаза.

— Отрыжка сельской воскресной школы! — завопил он. — Где тебя такому учили?.. Ты должен был сотворить “Вспышку” десятой ступени, чтобы мои глаза исцелились настолько же быстро, насколько ослепли! О-о-о, Мирт! Я не вижу, я ничего больше не вижу! Кто ты такой, демоны тебя раздери? ...О, прости за богохульство, великий Мирт!... Как упырь сумел овладеть заклинанием воинов Света??

— Уважаемый, — прошипел я, — может, мы не будем с вами шуметь? А то у нас тут и свет, и звук — натуральная дискотека. Я боюсь, что в любое время может вернуться тот парень, который вас держит в этом подвале. Вы вообще хотите отсюда выйти? Я готов постараться вас выпустить, но все вопросы и особенно вот эти претензии насчет десятой ступени — потом.

— Какой сейчас год? — спросил бородач, чуть-чуть успокоившись.

— Год Короны 7934-го круга, — ответил я, мельком глянув в меню.

— Триста лет с хвостиком! — возвестил узник, сбавив громкость, но совсем ненамного. — И во что за это время, скажите мне, превратился без меня Орден? Начали принимать упырей! А я ведь предупреждал круг магистров: потакание новомодным тенденциям, терпимости и этому якобы “гуманизму” — не доведут до добра!

— Ну я пошел, — сказал я. И развернулся.

— Погоди, глупый семинарист! — воскликнул пленник. — На стене у входа рычаг. Потяни его!

Я послушался, и дверь клетки со скрежетом отворилась. Бородач ловко из нее выскочил, но тут же врезался в стену лбом.

— Ничего не вижу…

— А ну слушай сюда, гроссмейстер хренов! — рявкнул я, схватив его за бороду. — Как я уже сказал — я Спящий. Мне плевать на твой Орден, я к нему не отношусь. Но я могу тебя вытащить, если ты меня будешь слушать. За этой комнатой — лабиринт с ловушками; слепой — ты точно по нему не пройдешь. А времени у нас мало. Решай — ты со мной или остаешься здесь. Делать то, что я скажу — молча, быстро.

— С тобой, — буркнул бородач, рывком забирая бороду из моей когтистой ладони.

— Отлично, тогда пошли.

Мы выбрались из комнаты с телами пиратов, и я повел бывшего инквизитора по лабиринту назад — по тому же тусклому кровавому следу. По дороге я кратко расспрашивал о его истории. Что сказать, она четко заполняла почти все белые пятна в лоре этого островка. Почти…

Около трехсот лет назад некий паладинский Орден, к которому принадлежал мой спутник, окончательно разгромил темный культ Ламиа — там, на большой земле. Остатки жриц во главе с верховной бежали на этот остров. Их преследовал специальный отряд инквизиторов и, разыскав тут, уничтожил и самих жриц, и темные алтари, которые те успели воздвигнуть — все, кроме одного. Порыскав по острову, инквизиторы отчалили прочь — опять-таки все, кроме моего спутника, бывшего главой их отряда и — ни много ни мало — великим магистром Ордена. Он выбрал остаться на острове и поклялся посвятить жизнь поискам последнего алтаря. Именно он и возвел ту хижину, что мы нашли на восточном берегу острова.

Прошло три года. Инквизитор методично обшаривал остров, однако так и не сумел отыскать тайник в дупле дерева. Меж тем уцелевший алтарь притянул к себе душу убитой верховной жрицы и напитал этого призрака магической силой. Но инквизитор тогда был сильнее — и призраку оставалось лишь прятаться, дожидаясь своего часа.

И этот час наступил. На остров высадились пираты капитана Гвоздя, чтобы зарыть здесь сокровища. Отшельник, прекрасно справлявшийся с привидениями и искушениями, оказался не столь хорош против банды морских разбойников. Он принял неравный бой, его посекли саблями и бросили на берегу умирать.

А потом произошло… что-то. Очевидно, клад был успешно закопан — по иронии игровых сценаристов, в центре острова, в двух шагах от последнего алтаря и… в трех шагах от логова еще одного, самого древнего обитателя острова.

Да, это был упырь. Разумеется, непись: очень сильный, видимо, как раз из тех “древних”, упоминание о которых я видел в вики. И ему как раз пришло время проснуться. Кровосос ничтоже сумняшеся сцапал всю команду Гвоздя, устроив охоту за ними по всему острову. Насчет самого капитана — непонятно. Так или иначе, в течение ночи он заволок в свое логово всех или почти всех живых, включая полумертвого инквизитора. Да, Бен-Ганаша среди них не было.

Сразу же жрать всю эту кучу народу упырь не спешил. Как медведь, который, готовясь к спячке, делает в берлоге запасы, монстр развесил пленников на крюки, путем какой-то манипуляций с кровью продляя их… существование и периодически поглощая эту самую кровь. Жертвы пребывали в ужасном подобии анабиоза, так что сложно было сказать, сколько лет прошло и как часто упырь приходил питаться. Но, пусть медленно и мучительно, но пираты все-таки погибали один за другим — и измученные их души, выскальзывая из подземелья наверх, улавливались капитаном Гвоздем, вновь попадая в его команду.

Инквизитор был самым крепким орешком, оставшимся на десерт. Еще немного — и он бы разделил участь своих товарищей по несчастью (правда, вряд ли капитан Гвоздь сумел бы его залучить в команду). Однако тут пришел я.

...Бедняга, пробираясь по коридорам, все сокрушался и поражался, что этаким образом он провел триста лет и как, должно быть, все наверху изменилось. Рип ван Винкль, понимаешь… В конце концов я даже одернул его и напомнил, что мы все еще не выбрались. Я не суеверный, но все же. Хотя как раз тут, где есть живой бог удачи, быть суеверным — самое то.

Наконец, мы вновь оказались в комнате с перекошенной люстрой, из задней части которой расходились три коридора. Плюсом долгой дороги стало то, что бородач проморгался — его привыкшие к темноте глаза снова видели здесь не хуже моих. И я остановил пленника, спешащего к выходу.

— Скажи, пожалуйста… А вот этот упырь, что приходил пить вашу кровь… в ту комнату, где висят крючья, он же откуда-то еще приходил? Где его спальное место? — Ибо тот зал, где я обнаружил бородатого пленника, все-таки не был, по моим ощущениям, сердцем данжена.

Инквизитор крякнул.

— Отставить метания, новобранец! Я твои мысли сейчас насквозь вижу! Думаешь, чем бы еще здесь разжиться? Это в тебе говорит искушение! Отринь его! Много хороших парней так и сгинули… Наша задача сейчас — унести ноги! Кхм… организованно отступить, я имел в виду. В целях передислокации.

NPC был прав, но… но ведь я шел сюда не за таким сомнительным, прямо скажем, трофеем, как бородатый фанатик трехсотлетней давности. Может быть, он потом крутой квест выдаст, конечно… Но меня — упыря, находящегося в логове другого упыря-босса, — интересовал лут. Лут на упыря, соответственно. Внутренний хомяк верещал и говорил, что больше такого шанса не будет. И что не может быть так, чтобы в таком роскошном данжене не нашлось ни единой шмотки, лишь пленник.

— Ты иди к выходу, — решил я. — На светлые камни не наступай, о веревки не запинайся — увидишь. И беги к своей хижине. Нашим расскажешь, где я. Скажи — либо вслед за тобой приду к хижине, либо улечу к Камню, они там знают.

— Бросить спасителя? — воскликнул мой спутник. — За кого ты меня принимаешь, бурсак?? Кодекс такого не допускает!

Та-а-ак... Я начинал понимать, какого паладина маминой подруги вытащил из клетки на свою голову. Настоящее ископаемое…

— Спорить мне некогда, скажу просто: это твой выбор, — я пожал плечами. — Тогда не мешай и не отставай.

Больше не слушая пленника, я осторожно направился исследовать средний проход, ведущий из залы с люстрой. Вроде бы коридоры такие же, только пошире, но… я сделал несколько шагов вбок, чтобы удостовериться… точно! Кровавой линии на полу здесь не было, хотя по всем законам евклидовой геометрии — полагалось быть. Три выхода из залы вели в три разных лабиринта. Это значило, что у оного могла быть какая-то своя фишка. И еще — я очень на это надеялся! — он мог оказаться поменьше.

...И я не ошибся. Почти сразу же мы уперлись в тупик: стержневой коридор здесь был перегорожен глухой плитой, возле которой недвусмысленно торчал из стены рычаг.

— Тяни! — приказал инквизитор, как будто без него было непонятно.

И я потянул. Рычаг поддался, и послышался скрежет: плита медленно ушла в стену. А потом скрежет раздался еще и сзади — только резкий! Подскочив, я волчком развернулся: путь назад был перегорожен. Снова бросился к рычагу — тщетно! Теперь мы могли двигаться только вперед.

“Срединный” лабиринт данжа, открывшийся за плитой, имел иную структуру: меньше длинных проходов, перекрестки на каждом шагу. Он был чем-то средним между, собственно, лабиринтом и залом с колоннами. И я как-то сразу вспомнил, что еще обязательно есть в подземелье, кроме ловушек и лута. Мобы. Нет, отнюдь не только финальный босс. Даже если последний взял и ушел… его гвардия тут.

Это было ясно по звукам, что исподволь начали вытеснять глухую подземельную тишину. Шуршание и попискивание. Я мысленно застонал. Захотел халявы, упырь? Не бывает так.

Повернулся к спутнику.

— Звать-то тебя как? Можешь чего-нибудь в плане магии? Там, кажись, пачка крыс впереди. Как минимум…

— Для тебя, новобранец, я великий магистр, — усмехнулся узник лабиринта. — Но можешь называть меня просто сир. Ну или ваша светлость герцог Форкон, если по дворянскому титулу. И не вздумай больше грубить! Первый раз я тебе простил как спасителю и новичку, не знающему, кого он встретил.

Я аж подавился язвительным комментарием, и, наверное, к лучшему. Если непись сейчас включит режим оскорбленного достоинства, союзника я потеряю.

— Оке-е-ей… — выдавил я. — В смысле, я вас услышал. Но нам нужно двигаться дальше, есть чё по заклинаниям… мессир? ...А вообще, ваши четки бы вам тут кстати пришлись, наверное! Только они у полудемона…

— Не знаю, о чем ты и при чем тут демоны, — нахмурился инквизитор, — но мои силы едва-едва начали восстанавливаться ...Крысы! Раньше я даже не заметил бы их: сгорели бы в ауре святости. А сейчас она будет ничтожно слабой… Спасибо тебе за урок смирения, о Мирт!

— Так, ауры отметаем. А если работать по одной крысе, а не по площади?

Его светлость ажно скривился, услыхав от меня предложение “паровозить” крыс, но упирая на смирение, я все-таки выяснил, что он готов пулять по противнику “Стрелой Света”, имеющей для бывшего пленника откат в несколько минут. Той самой, что впоследствии прокачивается в “Святую молнию”. Я понятия не имел, насколько крысы тут толстые, но урон у “стрелы” в исполнении бородача был приличным. По его словам. А еще, надо полагать, от нее (если я нахожусь поблизости) я тоже должен был получить урон Светом, ну а мой напарник — опять ослепнуть.

— А есть у тебя, новобранец, оружие, чтобы я его освятил? — с надеждой спросил инквизитор. — Я могу усилить урон от касания клинком! Особенно для всяческой нежити: полагаю, крысы-то тут непростые!

Я показал ему Коготь, но освящать, услыхав про “касание”, не дал. Еще не хватало, чтобы тот у меня самого начал жизнь отнимать. Впрочем, бородач и сам не остался в восторге от Когтя.

— Оружие воина Света — меч, а еще лучше — молот! — наставительно произнес он. — А не вот это вот… Стало быть, ты, используя светлую магию, сам же от нее и страдаешь?

— Естественно, — буркнул я.

Инквизитор покачал головой и пробурчал про себя что-то вроде “понаберут по объявлению на сельской площади”. Но потом внезапно хмыкнул и с интересом посмотрел на меня.

— Хотя… Ванесса Кроткая учит нас, что причинение себе страданий во имя благой цели есть благо. Не думал об этом, упырь?

— Нет, — односложно ответил я.

Когда философскую проблематику пытались ввести в стереотипнейшую онлайн-игру, это всегда виделось мне какой-то шляпой.

— А зря, — возвестил инквизитор. — Возможно, ты мог бы принять соответствующий обет во имя кого-то из Светлых — и превратить свое проклятие в источник силы.

Вот тут я навострил уши.

— В самом деле? А как это можно сделать?

— Впрочем, я не уверен, — тут же пошел на попятную инквизитор. Интерес на его заросшей физиономии сменился уже привычным сомнением в мой адрес. — Раньше я даже сказал бы, что это ересь, — причем сказал бы немедленно! Ведь передо мною упырь… Трехсотлетнее заключение повлияло на мой разум, определенно… Нужно будет провести цикл духовных упражнений…

Я вздохнул.

— Ладно… Ваша светлость, похоже, нам остается лишь просто идти вперед. Толкового плана мы не составим. Будем ориентироваться по обстоятельствам.

— А я говорил, что ты зря потакаешь соблазну, — встопорщил бороду инквизитор. — Но что толку теперь посыпать главу пеплом? Движемся дальше, во имя Светлых, с надеждой в сердце!

— Лучше бы за рычаг не торопил дергать, — проворчал я, подумав, что этот гроссмейстер, при всей нелепости своего поведения, неплохой мужик. Конструктивный.

Мы медленно двинулись вдоль колонн. Ага! Вскоре впереди обозначились очертания здоровенной — с дворнягу размером! — крысы, топтавшейся на очередном перекрестке. Дальше по коридору угадывались очертания еще парочки.

— Стой! — шепнул я. — Я сейчас попытаюсь ее подманить. Магию Света пока не используй, а то вся стая сбежится, — и, пройдя еще пару шагов вперед, я осторожно постучал по камню когтями. — Кыс-кыс!

Крыса негодующе пискнула и бросилась на меня — я немедленно отступил назад. Хвала Светлым! Другие крысы не “сагрились”.

...Я вот не знаю, как другие играют. Но лично для меня бить врукопашную крысу размером с собаку, находясь где-то в темной затхлой гробнице глубоко под землей, в компании мужика, который около трехсот лет не мылся, — так себе развлечение. Это на старых плоских экранах делать было прикольно, а вот с эффектом полного погружения… как по мне, есть способы намного приятней провести время.

Поэтому, стараясь не подпускать крысу, я плюнул. Лучше сам себе нанесу урон, чем она в руку вцепится.

...И промазал. Крыса ловко отпрыгнула в сторону от сгустка крови, который растекся по полу, и заверещала еще агрессивней. Но внезапно замолкла. Остановившись, она... шустро принялась слизывать кровь с каменных плит. А потом подняла хвост пистолетом и гарцующей походкой направилась прямо ко мне, но уже с совершенно иным выражением морды — радостным и приветственным.

— Тьфу! — воскликнул магистр. — Богомерзкая магия крови!

Но его плевок крысу совершенно не заинтересовал. Подбежав, она стала на задние лапы, поставив передние мне на штанину, и требовательно запищала. Я с трудом заставил себя стоять неподвижно.

— Еще хочешь?

— Пи-и-ип!

Над взъерошенной головой грызуна высветилось:

Крыса-прислужник, 4 ур.

Хотите напитать прислужника кровью?

Да/Нет

По совести говоря, я разделял мнение инквизитора. В баню такие механики да и таких персонажей… как я. Но выбирать мне не приходилось.

— У меня у самого мало! — предупредил я крысу. — Последний раз!

И аккуратно сплюнул в сторонку. Крыса, заставив меня шарахнуться, а инквизитора — воздеть угрожающе худые грязные руки, прыгнула и, клацнув пастью, на лету проглотила кровавый сгусток.

Вы применили умение “Плевок кровью”.

Вы получили урон: -2,6

“Плевок кровью”: +0,03.

Крыса-прислужник достигает 5 ур!

Хотите напитать прислужника кровью?

Да/Нет

— Пи-и-ип! — тварь снова требовательно таращилась на меня.

— Вот оно, значит, как… — пробормотал я. — Вас что тут, не кормят?

— Пи-и-ип! — завопила крыса, и усы ее затряслись. — Пи-и-ип!

Я готов был поклясться, что это значит “Кишки сводит, начальник!!” или что-то в таком духе. Затем, развернувшись, крыса скачками бросилась прочь. Мы с инквизитором смотрели друг на друга, как два дурака.

— Что это было? — вопросил я. — Ну кроме того, что богомерзкая магия крови, это я понял. Можете пояснить, ваша светлость?

— А что тут пояснять? — пробормотал бородач. — Странный ты упырь… Каждый молокосос в Ордене знает: ваше племя размножается не как люди. Семя у вас бесплодное, хотя девок портить иные горазды. Зато вливаете свою колдовскую кровь другим. Если разумному влить — человеку ли, эльфу, гному, неважно, — тоже может упырем стать. Если животному — получит толику силы и разума, станет прислужником. А уж как это будет выглядеть — зависит от самого упыря, его способностей, крови, магии… У этого, здешнего, прислужников целый полк. Не только крысы, есть твари и покрупнее. У него ж сил немерено… с тобой не сравнить, — закончил он, снова смерив меня скептическим взглядом.

— У него тоже крысы вон на голодном пайке сидят… Слушай, а ты не мог… не могли вы, о ваша светлость, раньше мне про толпу прислужников рассказать?

— Я думал, ты знаешь, — инквизитор пожал плечами. — Ты ж сам упырь. А ты, выходит, совсем ничего не зная, сюда полез? Ну и...

— Светлым угодны порывы души, а не холодный расчет, — оборвал я его, прежде чем снова услышал бы о своей паладинской профнепригодности. — Теперь понятно. Только что с этим делать? Я так десяток крыс покормлю — и кончусь, не говоря уж о ком-то большем…

...Снова раздался писк. Крыс, отведавший моей кровушки, пятился из-за угла, волоча в зубах… двух крысят. За ним показалась еще одна крыса, поменьше — видимо, самка, тащившая еще одного детеныша, совсем мелкого, розового и голого.

— Твою мать, — беззвучно сказал я.

Инквизитор наблюдал за мною с иронией. А крысы обступили меня, и раздался настоящий писклявый хор. Снова вспомнилось про запертого кота. Уфф-ф… Я присел на корточки перед отцом семейства.

— Слушай, хвостатый. Мне моя кровь самому нужна! А у тебя, между прочим, написано, что ты мой прислужник. Только я тебе крови дал — а услужения с твоей стороны чего-то не вижу.

— Пи-и-ип! — ответил грызун, кося глазом на голодных потомков.

— Я эту твою ораву накормлю сейчас еще один раз, понял? А потом изволь мне прислуживать. Если поможешь — сочтемся, еще крови дам. Но потом, наверху. Проведи меня в главную комнату. Пип?

— Пи-ип!

Чувствуя себя пеликаном, который принес птенцам рыбки, я трижды активировал “Плевок кровью”, потеряв еще немного здоровья. Крысы кинулись на стекающие по стенке струйки, лакая их острыми язычками. Буэ!.. Но притом я заметил, что самка старалась не налегать на мое “угощение”, подталкивая вперед детенышей, а самец и вовсе не притронулся к ценному для мобов ресурсу: мне, мол, уже хватит, всё остальное — семье. Крысеныши апнули по два уровня каждый, а мелкий — аж три, став из нулевого третьим, разлепив глаза-бусины (один оказался черным, а второй — розовым) и покрывшись светлой шерсткой у нас на глазах. У инквизитора было странное выражение лица.

Насытившись, грызуны возбужденно завертелись вокруг меня, вереща. Но в их писке была система: вскоре родители, хоть и не без труда, запихали своих детенышей в какую-то нишу, видимо, втолковав им “ждать здесь”, а потом крыс с пронзительным писком помчался по коридору вперед, а крыска осталась с нами.

Добежав до парочки мобов, сидевших дальше по коридору, крыс сорвал их с этого места и увлек за собой. Отсюда было уже не видно, но слышно: писк стал еще более громким, разноголосым, к нему присоединился топот многочисленных лап. Потом еще! Одновременно с тем, как он рос, шум удалялся: собрав толпу мобов, крыс целенаправленно уводил их вглубь.

Мать семейства тоже коротко пискнула и побежала вперед, оглядываясь на нас: за мной, мол! И мы бросились вслед за ней.

Крыса передвигалась по коридорам стремительно, длинными уверенными прыжками, но путь выбирала неочевидный, сворачивая то влево, то вправо в самый неожиданный для меня момент. Зато на этой дороге действительно не было ни ловушек, ни других мобов. И вскоре перед нами открылась зала, явно бывшая конечным пунктом забега.