Не время для дембеля

Глава 18

Москва, апрель 1990 года

Серое неприметное монументальное здание из бетона, по документам числится за хозяйственным управлением Госбанка СССР и необычно наблюдать здесь, в обычном кабинете на втором этаже странную компанию из высоких чиновников и генералов.

– Добрый день, товарищи, – Егор Кузьмич выглядит уставшим, но при этом бодрым, в глазах сверкает озорной блеск великого полководца, только что перешедшего реку Березину в 1812 году. Не будем уточнять в какую сторону перешедшего – время покажет.

Так же на секретном заседании присутствуют: министр обороны адмирал Чернавин, Глава правительства товарищ Павлов, неизменный председатель КГБ и его верный зам – генерал Леонтьев.

Из новых лиц можно наблюдать: недавно назначенного нового министра МВД Бориса Карловича Пуго и молодого человека явно интеллигентной наружности в скромном сером костюме. Товарищ Паршев первый раз в компании таких именитых и важных людей, поэтому немного смущён и робеет.

Для начала предлагаю выслушать товарища Паршева. Это не займёт много времени. Товарищ Генеральный секретарь по вашему поручению я подготовил доклад о… Андрей Николаевич, извините, что прерываю. Доклад мы внимательно изучим и обсудим чуть позже в рабочем порядке. Сейчас нас интересует более острая проблема. Как вы знаете, ситуация в Грузинской и Армянской республиках в последние дни резко обострилась. В двух словах: каковы будут экономические последствия выхода этих республик из состава Союза ССР? Товарищ Павлов убеждает нас, что это будет сущая катастрофа.

Указанный товарищ Павлов шумно заерзал в кресле, демонстрируя недовольство и даже некую обиду. Впрочем, не слишком убедительно.

– Статистика – наука точная, – не выдержал главный экономист страны. – Падение промышленного производства к концу года составит 10–15 процентов. Что ещё можно сказать?

– Валентин Сергеевич, ваше мнение нам известно. Хотелось бы услышать альтернативную точку зрения. Продолжайте, товарищ Паршев. Вы утверждаете, что Госплан не умеет считать цифры и никакого падения ждать не стоит?

– Я этого не утверждаю. Снижение объемов производства в промышленности будет и очень серьезное. Более десяти тысяч поставщиков и смежников только в Армянской ССР. Но экономика СССР от этого только выиграет. С Грузией ситуация еще сложнее. Но, как ни парадоксально, на финансовой системе Союза это скажется минимальным образом. Поскольку республики планово убыточные, то остановка заводов и фабрик уменьшает расходы Всесоюзных бюджетов и министерств. К тому же, огромный процент брака – у многих местных предприятий он стабильно превышает 60–70 % – это потраченные впустую сырье, ресурсы и электроэнергия. По самым скромным подсчетам, это более трёх миллиардов рублей в Грузинской ССР и два миллиарда в Армянской за 1988 год. Более свежей статистики нет.

– Вы, товарищ Паршев, не заговаривайтесь! – не выдержал и снова взвился премьер. – Это не впустую выброшенные деньги – это прежде всего зарплата, налоги. На балансе крупных заводов целые микрорайоны, с ними котельные, инженерные сети городов, вся инфраструктура. Кто рабочим зарплаты платить будет? На что им семьи кормить? Кто зимой отопление в Ереване и Тбилиси будет обеспечивать?

– Фонд заработной платы Ереванского конденсаторного завода – 6 миллионов рублей. Что составляет 12 % от объема производства в денежном выражении. При этом недавняя выборочная проверка показала, что брак составляет 90 %. Данные предоставлены Аналитическим Управлением Комитета государственной безопасности. Товарищ генерал может подтвердить.

– С бракоделами надо бороться. Нельзя так просто закрывать целое предприятие, – резко убавил пыл товарищ Павлов, пытаясь переварить услышанные цифры.

– Десятилетиями боролись. С нулевым результатом. Считаю, нужно закрывать эти заводы, кроме критически важных в цепочках поставщиков. Но таких предприятий всего два десятка на две республики, – поставил точку Лигачев в затянувшемся споре. – Зарплату рабочим в течение года сохраним в полном объеме. Это обойдётся в десять раз дешевле, чем кормить казнокрадов и очковтирателей, выпускающих сплошной брак. Товарищ Паршев, вы свободны. Завтра жду вас и товарища Ашманова с материалами по проекту «Реутов-22».

Окинув суровым взглядом отставшихся, хмуро поинтересовался.

– Министр обороны, что нам по ситуации скажет? Тбилисский авиазавод, если остановится, какие последствия для обороноспособности страны?

– Прямой угрозы подрыва боеспособности нет. Штурмовики Су-25 так же производятся в Улан-Уде, по авиационным ракетам С-60 запас создан. По самолетам и вооружениям недостатка в строевых частях не наблюдается, а согласно планам сокращения поставок ВВТ – завод в Тбилиси подлежит расформированию в 1991 году, с передачей инженерных, конструкторских кадров, и оборудования на Ульяновский авиазавод.

– Вы хотите сказать, что эти самолёты и ракеты нашей армии не нужны?

– Если честно говорить, то – да. У нас и так большой избыток боевых самолетов. Следует учесть неизбежное моральное устаревание авиационной техники, поэтому выпуск следует сокращать уже сейчас. С учетом того, что масштабных военных конфликтов в ближайшие 15–20 лет не ожидаем. К тому времени, ориентировочно к 2010 году большая часть боевой авиации, кроме стратегической, безнадежно устареет. Высвободившие средства предлагаем направить на разработку авиационных и ракетных систем следующего поколения.

– Ваша позиция понятна, и Политбюро в целом ее поддерживает. Продолжайте.

– Министерство обороны волнует сохранность военных складов и баз хранения военной техники в Закавказье. Обстановка накаляется, фиксируют попытки самовольного захвата вооружений и блокировки воинских частей. Особенно тревожит ситуация в Армянской ССР. С 1988 года в воинских частях на территории республики резко увеличился процент офицеров и прапорщиков армянской национальности. В отдельных полках и дивизиях до 80 % командиров коренной национальности. За два года в республику перевелись для дальнейшего прохождения службы более трёхсот офицеров со всего Союза. Считаю, что это было сделано целенаправленно. Существует опасность выхода воинских частей из подчинения Москвы. При определенных обстоятельствах.

– В Грузии подобное тоже происходит?

– Никак нет. Грузинская ССР сильно не однородна по этническому составу, и оппозиция пошла по пути создания незаконных военных отрядов. Но пока серьёзной угрозы они не представляют и вооружены только охотничьими ружьями. Поэтому наблюдаем повышенный интерес к БХВТ. Вопрос надо решать по линии МВД, армия не имеет полномочий для разгона и деблокады складов и воинских частей.

– Хватит миндальничать с националистами. Начинайте вывод вооружений со всех складов, кроме минимально необходимых. С Турцией мы воевать ближайшие двадцать лет не собираемся, а бунтующие пока до оружия не доберутся, склады в покое не оставят.

– Будет выполнено. Но потребуется много времени. Железных дорог в регионе мало, пропускная способность низкая, а по горным серпантинам и перевалам технику перевезти сложно. Опять же, финансовое довольствие на этот год уже распределено и утверждено.

– Вы воевать собираетесь исключительно на асфальте и на равнинной местности? – удивился Лигачев. – По заранее утверждённому графику? Считайте, что это внеплановые учения в обстановке, приближенной к боевой. Вывод вооружений начинайте в соседний Азербайджан, это ближе и удобнее, там товарищ Алиев ситуацию крепко держит под контролем. Товарищ Павлов экстренно изыщите денежные средства в нужном объеме, в том числе для строительства жилья офицерам, которые будут выводится. Нельзя, чтобы они оказались в палатках в чистом поле. Товарищ Пуго, вам вменяется всеми силами МВД, внутренних войск совместно с Минобороны обеспечить охрану и беспроблемный скорейший вывоз военного имущества.

– Может все-таки ввести внутренние войска в Ереван и Тбилиси? – Предложил министр МВД. – Уверен, мы быстро наведём конституционный порядок. В Азербайджане справились.

Егор Кузьмич тяжело вздохнул, открыл лежащую на столе папку. Молча, отсутствующим взглядом посмотрел на то, что лежит внутри, словно хотел убедится, что содержимое никуда не исчезло и медленно закрыл папку, даже не читая. Содержание документа он и так помнил практически наизусть.

«Референдум о сохранении СССР 17 марта 1991 года в Армении и Грузии был запрещён и не проводился.

В Абхазии, Южной Осетии и Азербайджане в марте 1991 года за сохранение Союза высказались более 90 % населения.

Армения и Грузия объявили о выходе из состава СССР до Беловежских соглашений, Азербайджан объявил об этом только после распада СССР. За выход из Союза проголосовали 99 % армян и грузин при явке 99 %».

Товарищ Лигачев ещё полгода назад поручил проверить эти цифры, хотя интуитивно чувствовал, что попаданец ничего не напутал и не ошибся. КГБ тщательно проверило, и хотя цифры оказались чуть ниже девяносто процентов, но по сути это ничего не меняло. Страна и мир сильно изменились в сравнении с реальностью попаданца, да и целый год ещё в запасе до тех событий, поэтому небольшое отклонение в цифрах объяснимо.

Судьба двух республик была решена. Если население тотально абсолютным большинством хочет уйти – удержать их невозможно. Свой выбор они сделали сами и испить горькую чашу придётся сполна. Азербайджанской ССР повезло, сработало послезнание: зачли их желание остаться в составе Союза до самого последнего момента и крайней возможности.

– Зато, войны в Карабахе удастся избежать, – с горьким удовлетворением мыслено отметил Лигачев.

Обсуждение затянулось далеко за полночь. Приняли, наконец решение о строительстве аэропорта и взлетной полосы на острове Сокотра в Индийском океане, хотя товарищ Павлов грудью встал на защиту бюджета, но общими усилиями его сопротивление было сломлено. Зато министр обороны был доволен и счастлив, все-таки морская романтика в душе адмирала никуда не исчезла. И военно-морская база под видом советского курорта на тропическом острове – это лечебный бальзам на истерзанное сердце, измученное реформами и сокращениями армии и особенно флота.

Поскольку курортный остров идёт в комплекте с аэропортом, то пришлось экстренно выделять деньги и материальные фонды на возобновление программы сверхзвукового «Ту-144». Предварительные работы уже идут, и к концу года авиастроители обещают поднять в воздух первый модернизированный борт.

– Егор Кузьмич, а что это за проект «Реутов-22»? – неожиданно вспомнил Павлов о странном разговоре в начале заседания. Видимо, молодой и нахальный товарищ Паршев так ему насолил, что любое его движение рядом с начальством теперь вызывает опасение за кошелёк Минфина.

– Валентин Павлович. Это не проект – это проектище! – впервые за вечер улыбнулся генеральный секретарь. – Город будущего. Опытный образец. Кластер компьютерных и научных технологий. Лучшие и самые передовые архитектурные формы, новые подходы к строительству и планировке. Город-сад и одновременно сплав самых революционных инженерный решений.

– Очередной наукоград?

– Не совсем. Это будет не только научный центр, но и полигон для социальных экспериментов. Утопия, инкубатор самых безумных и необычных идей. Бесплатный общественный транспорт и коммунальные услуги, питание и многое другое, максимальная автоматизация и компьютеризация. Возможно даже, на территории города отменим хождение денег. Надо же, наконец проверить на практике теорию коммунистического общежития.

– Наверное, не дёшево будет стоить город будущего? – мысленно схватился за сердце и побледнел товарищ Павлов, почувствовав недоброе.

– Не переживайте, источники финансирования мы заранее нашли. Бюджет не пострадает. Десять процентов от ежегодных поступлений по договору «ВОУ-НОУ» пойдёт на компьютеризацию.

– Дык…. это… же более миллиарда долларов США получается? Куда им столько? За эти деньги можно купить или построить несколько заводов. «Фольксваген» готов отдать лицензию на новый дизель вместе с производственной линией. Четыреста тысяч дойчмарок – негде взять. А тут…

– Заводов у нас много, компьютерных наукоградов – ни одного нет. Вопрос закрыт и не обсуждается. Тем более, товарищ Ашманов и Паршев к слову, со-председатели компьютерной партии Советского Союза, уверяют, что отработают эти деньги и вернут государству максимум через пять лет, а затем и вовсе будут приносить чистую прибыль стране. Причём в иностранной валюте.

– Подобным обещаниям я не спешил бы верить.

– Разве? Напомните, во сколько стран мира Внешторг продали их электронную игрушку и на какую сумму? «Томагоша», кажется?

– В девятнадцать стран. На сто тысяч долларов. Но японцы уже выпустили аналогичную игрушку и зарубежные продажи стремительно падают.

– Лиха беда – начало! – развеселился Лигачев. – Молодые ребяты, буквально на коленке слепили, на одном энтузиазме и целых сто тысяч долларов принесли родному государству. Не считая того, что внутри Союза реализовано. Министерство электронной промышленности их на руках готово носить, а вы палки в колеса всё норовите вставить.

– Все равно, миллиард это для них много. Даже рублей.

– К сожалению, наша промышленность не выпускает нужные ЭВМ, потребуется много импортного оборудования, материалы и сырье из Западной Европы и Японии закупать. Пока наши заводы не наладят выпуск аналогичной продукции. На что могут потребоваться годы. Между тем, за компьютерами – будущее. Времени на раскачку нет.

– Стратегическое урановое сырье американцам отдаём, чтобы они игрушки могли делать? Не понял бы нас старшие товарищи по партии, которые этот ядерный щит десятилетиями ковали.

– Товарищ Павлов, не надо разводить демагогию. Напротив вас сидит министр обороны. Поинтересуйтесь у него, как так оказалось, что у нас 40 тысяч ядерных зарядов, и только 15 тысяч носителей для них. Причём половина из них – авиабомбы устаревших типов, малопригодные в современных реалиях. Во сколько Минобороны содержание этого наполовину бесполезного хозяйства обходится ежегодно тоже поинтересуйтесь. При этом сельское хозяйство задыхается от недофинансирования. Что касается игрушек – то гражданин Ашманов обещает через пять лет весь Госплан автоматизировать, уменьшить бумажный документооборот на 90 %. Вы считаете, что это маловажная задача.

– Автоматизацией Госплана Академия наук занимается, – не слишком уверенно вставил премьер. – Правда, уже лет десять и без внятных результатов. Хорошо. Ради такого дела надо деньги дать.

Егор Кузьмич довольно и несколько зловещее улыбнулся:

– Рано радуетесь. Через два года второй наукоград для программистов начнём строить. В Новосибирске. Ещё лучше и красивее. С учетом опыта и исправленных ошибок. Готовьте денежки.